Текст книги "Гетерозис. Хроники боли и радости"

Автор книги: Григорий Аркатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Там не заперто.

– Что? – переспросил я, очнувшись от своих размышлений.

– Не нужно стучать. Просто поверните ручку и толкните дверь от себя.

Как бы безумно не звучали слова девушки, пришлось признать, что придурок в данном случае я сам. И, распахнув дверь палаты, мне захотелось пообещать вернуться.

– Я скоро буду. И думаю, что с настоящей пищей. Кстати, как тебя зовут?

– Лена…

Девушка немного смутилась. Это явно не сходилось с имиджем членососки. И теперь в ее глазах блестело что-то еще помимо ледяной жажды плоти, что-то теплое и едва уловимое.

– А вас?

– Алексей.

Времени на светские беседы не оставалось. Я отправился на поиски. В первую очередь нужно было найти ответы на очевидные вопросы, а заодно и хлеб насущный.

Сначала пробирался по коридору словно вор, но потом, осознав, что никто не собирается меня тормозить и тем более ловить, перешел на вольный стиль.

Исколесив этаж вдоль и поперек, я не нашел ничего, кроме палат с пациентами. Все из них были довольно миролюбивы, в крайнем случае чуть-чуть агрессивны и то только в рамках своих безумных иллюзий. Хотелось найти кого-то из медперсонала, но складывалось такое впечатление, что дурдом перевели на самообслуживание.

Об этом как бы свидетельствовал и тот факт, что я без труда смог спуститься этажом ниже. И как раз в этот момент мне удалось столкнуться с группой санитаров. Правда, они даже не взглянули на меня. Только приказали убраться с дороги и повели дальше десяток чудиков с металлическими колпаками на головах. Те шли, покачиваясь из стороны в сторону, тем самым сильно смахивая на зомби.

По спине пробежал холодок при виде такого, но сильно зацикливаться на увиденном я не стал. Своих проблем хватало.

Впереди был слышен грохот посуды и сбивчивые голоса. Туда же ушли санитары и прочие. После недолгих колебаний туда отправился и я.

Оказавшись на месте, я узрел большое помещение, похожее на столовую. Тут и там мельтешили врачи и пациенты, а на раздаче стояли уже знакомые лица – зомби в отполированных металлических колпаках.

– Ложи больше! – требовал один из клиентов, возмущенный невниманием к своей упитанности.

– Следующий.

– Ты что глухой? Я тебе говорю, ложи еще!

– Следующий.

– Ах ты, наглый недоумок! – завопил толстяк и вцепился в горло раздающему.

Пока кто-то из врачей сообразил к чему может привести такой накал страстей, дубасили уже каждого из металлоголовых.

– Господин Мугамба! – послышалось у меня за спиной.

Автором окрика явился молодой врач в очках и с моим личным делом в руках.

– Кто вы?

– Я – новый ассистент Доктора.

– И что вам нужно?

– Узнать о вас куда больше, чем написано в этой папке.

В этот момент мимо нас пробежало несколько санитаров, которые тут же начали усмирять разношерстное население больницы с помощью электрошока. Мы молча наблюдали за развязкой инцидента. Когда всё закончилось, я спросил:

– Что конкретно вас интересует?

Молодой врач загадочно улыбнулся и, радушно приглашая к столу, сказал:

– Может, сначала наполним желудки?

Спустя пару минут он поставил передо мной чашку с предложенным яством.

– Что это?

– Единственное блюдо, которое здесь готовят.

– А именно?

– Человечьи мозги.

На момент звучания этой фразы я успел положить в рот кусочек так называемого блюда. Так что осознание произошедшего вызвало во мне сильнейший позыв к рвоте, после чего я чуть было не выблевал все кишки на отполированный до блеска пол. Впрочем, на радость уборщикам мой желудок был практически пуст.

– Вы что сдурели?

Было большое желание завопить, но вместо этого из горла донеслись лишь хриплые стоны. В то же самое время молодой врач был совершенно спокоен и уминал за обе щеки единственное и неповторимое блюдо.

– Понимаю ваше негодование. В первый раз со мной произошло нечто похожее. Однако не скрою, что, учитывая вашу биографию, удивлен подобной реакцией. Насколько мне известно, раньше Мугамба не брезговал каннибализмом.

– Быть может, это так потому, что я никакой не Мугамба, – простонал я.

– Не исключено, – парировал врач, отправляя в рот очередную порцию мозгов, – Но тогда возникает вопрос: кто вы?

И тут до меня наконец-то дошло, что не так уж и плохо быть маньяком и психопатом. Лучше уж быть таким, чем мертвым. Вряд ли кто-либо обрадуется, узнав, что я и впрямь агент психздрава. И потому мне срочно пришлось собраться с силами, подавить напиравшие позывы к рвоте и улыбнуться безумному ассистенту безумного Доктора.

– Хватит заливать. Просто мозги мне не по вкусу.

– Я так и подумал, – ответил врач и молча закончил трапезу.

После обеда он повел меня на экскурсию.

– Не дело, чтобы вы слонялись по лечебнице в одиночку. Лучше я сам вам все покажу. Лады?

– Как скажите, доктор.

– Я не Доктор. Зови меня Геннадий Петрович.

– Вас понял.

За этой милой беседой мы проследовали в другое крыло этажа. По заверениям Геннадия Петровича, пятого из двенадцати. Впрочем, это не имело никакого значимого значения.

– Все этажи выше пятого заняты пациентами. Чем выше, тем безумнее, а значит и опаснее.

– Выходит, я не особо опасен.

Врач задумался, словно боялся сказать лишнее, но вскоре ответил:

– Так решил Доктор.

– И всё?

– А чего вы ожидали?

– Ну, у вас должно быть свое мнение.

– Иметь свое мнение – непозволительная роскошь.

– Неужели?

– Да-да. И дам вам совет. Не шикуйте. Иначе вам придётся пополнить ряды металлоголовых.

Я почувствовал, что настойчивость моих расспросов порождает скрытую агрессию в душе докторского ассистента. И, что самое главное, вызвано это ни чем иным как страхом. Чего-то боялся этот молодой врач в строгих классических очках на носу и с историей болезни пациента в руках.

«Я мог бы сыграть на этом», – мелькнула мысль, – «Но позже».

– А кто они такие?

– Ну, – в голосе ассистента тут же почувствовалось облегчение, что его больше не мучают расспросами на больные темы, – это те, кому провели радикальную лоботомию.

Я тут же вспомнил громилу с бензопилой и понял суть процедуры.

– И что они еще живут после этого?

– А как же. В противном случае терялся бы смысл подобного лечения. Конечно, они уже не те, что прежде, ну и слава богу. К тому же мы получаем дешевую рабочую силу, плюс мозги на кухню.

– А эти металлические колпаки. Для чего они?

– Только лишь чтобы они остатки мозгов не растеряли. Кстати, мы пришли в хозяйственное крыло. Здесь и работают наши металлоголовые друзья.

Я оглянулся и увидел как тела, лишенные изрялного количества мозгов, действительно ходят и внутри различных помещений стирают, шьют и мастерят.

– Теперь же спустимся ниже.

В принципе я был не против. Тем более, что предлагалась поездка на лифте.

– А что там? – спросил я, заходя внутрь.

– Увидите.

И прежде чем я успел сообразить, что происходит, створки захлопнулись. Сквозь прозрачный пластик была видна безумная ухмылка на губах Ассистента, не предвещавшая ничего хорошего.

Еще секунда и лифт помчался вниз. Именно «помчался». Казалось, что пункт назначения – преисподняя, а не соседний этаж. Все закончилось яркой вспышкой света, которую тут же поглотила тьма. Лишь одинокая лампочка болталась где-то над головой.

Я стоял на крыльце бревенчатой избушки, больше смахивающей на баню. Впереди, метрах в пятнадцати, виднелся силуэт. В голове существовало превеликое множество вопросов. И среди прочих: «Что за очередная хрень приключилась с моей задницей?»

– Эй, товарищ? – крикнул я.

Никакой реакции. Покидать светлую зону не хотелось. Но был ли выбор?

Осторожно спустившись с крыльца, я сделал несколько шагов к безмолвному силуэту. Впрочем, он оказался не таким уж и безмолвным.

– Да-да… Именно так…, – еле слышно шептал лысоватый старик в блюдцеобразных очках.

Еще немного привыкнув к тьме, я сумел разглядеть некий прибор, над которым корпел старик.

– Как-то так все это и должно работать… Но если… То…

– Эй…

Но старик продолжал суетливо крутить рубильники и джойстики на панелях неопознанного прибора.

– Эй! – на этот раз я схватил старика за плечо и крикнул, чуть ли не в ухо.

Ноль реакции.

– Они идут, идут…

Позади меня замелькала лампочка. Пробежавшие по коже мурашки заставили съежиться. Интуиция подсказала, что мы не одни. Что-то таилось среди кустов.

Дед был явно не в своем уме. А мне уже порядком надоело спасать всяких недоумков. Хотелось хоть единожды спасти себя самого.

– Давай же… Работай гребаная рухлядь…

Старик перестарался. И потому теперь ему приходилось угрюмо взирать на обломок одного из джойстиков.

– Черт…, – прошептал он.

Лампочка еще раз моргнула и погасла. И тут же нечто злобно ревущее и мохнатое бросилось мне на плечи, вцепившись в мою плоть когтями.

– Не-е-е-а-т!!! – истошно вырвалось из моего горла.

Но рука смогла преодолеть страх, панику и отвращение к омерзительному куску нечисти. Схватив нечто за шею, я с размаху саданул его о землю. И чтобы преодолеть неугомонную живучесть этого существа, принялся прыгать по его издыхающему телу, давя башмаками вылезающие наружу кишки и отчаянно вопя, что есть мочи.

Обессилив, я шмякнулся прямо на ошметки неопознанной твари. В этот момент мне было плевать на все вместе взятое: тьму, старика, его доморощенный прибор… Кстати, в этой суматохе я как-то совсем позабыл о старом дурне…

И напрасно. В следующее мгновение я увидел вознесшийся над собой топор, и вот уже из моего горла фонтаном хлещет кровь…

Еще одна яркая вспышка… надо мной склоняется знакомый бугай.

– Сейчас, сейчас…, – говорит он и заводит мотор своей излюбленной бензопилы.

В его безумных глазах вновь загораются безумные огоньки. И я понимаю, что от них никому не спастись ни сегодня, ни завтра, никогда!

Пила врезается в мою плоть, но я не чувствую боли. Лишь вижу, как во все стороны летят брызги крови и ошметки мозга. Теряя себя, я вижу безумную ухмылку и что-то еще… Какой-то прибор на заднем плане…

И вот опять тьма, опять мигающая лампочка, но нет ни кустов, ни бани. Лишь полумрак коридоров, ведущих неизвестно куда.

– Где я? – спрашиваю я самого себя.

Но откуда мне было знать? И, если честно, меня уже порядком достало появление неизвестно где. Может, уж лучше было сидеть дома и не высовываться ни на какую работу.

– Все!!! С меня хватит! – проорал я пустоте коридоров и шлепнулся на пол.

– А как же ни шагу назад, господин Казанский?

– Кто здесь?

Кругом было столько коридоров, что любой мог бы свихнуться, лишь пытаясь их перечесть. В любом из них мог прятаться кто-нибудь наподобие очкастого старикашки или бугая-бензопила. Только вот мне было совершенно насрать на любое сборище шизанутых, но не на человека, знавшего меня не как гребанного Мугамбу.

Из тьмы вышел Ассистент.

– Вижу, вы уже успели освоиться.

– Кто вы, черт возьми?

Я смотрел на его ехидную рожу и ужасно сильно хотел по ней вдарить, однако не было сил даже чтобы просто подняться.

– А кто ты? – спросил он.

– В смысле?

– В прямом, – Ассистент выдал очередную из своих дьявольских усмешек и сел на пол напротив, – Возможно, пришло время признаться в том, кто ты есть.

Мое нутро чуяло нечистоты всего происходившего, но остановить круговорот событий оно было не в моих силах.

– Признаться в чем? Думаю, вам и так известно, что я агент психздрава Алексей Казанский.

Ассистент снял очки, бросил их в угол. Потом стащил с себя халат и отправил его туда же. Личного дела на этот раз в его руках не оказалось.

– Всё, сказанное вами, полная херь! – сказал он, представ передо мной в новом обличье, – Хватит заниматься соплежуйством и втирать мне про свою ксиву. Этим ты можешь удивить Доктора, устроившего из психушки хрен знает что, но не меня. Если бы она могла меня испугать, я пришиб бы тебя прежде в особняке, а не тратил бы время на пустую болтовню.

Ощущение наплыва нечистот усиливалось ежесловесно. Я стал понимать, кто передо мной, но легче от этого не стало.

– Чего ты хочешь?

– Понять, чего хочешь ты.

– Я уже ничего не хочу.

– Прям как тогда. Помнишь?

Внутри меня все похолодело. Но я постарался заглушить это странное чувство и изобразить непонимание.

– О чем ты?

– Да все о том же. Мы с тобой похожи. И именно поэтому мы оба оказались именно здесь.

– Где здесь? В психушке??? Но это ты меня сюда затащил. Хорошая байка про психокинез. А ещё непонятно, где настоящий Мугамба. Или, предположим, он тоже плутает в этой сумеречной зоне между двумя этажами???

– Вижу, разговор не клеится, – понуро промямлил Ассистент и, поднявшись на ноги, отправился прочь в один из темных коридором, – Поговорим в другой раз.

Внутри меня закипела злоба, и я стал кричать ему вслед:

– Отчего же? Давай поговорим сейчас, псих чертов. Не убегай, твою мать. Вернись!

Но он убежал. А я все кричал и кричал, пока в конец не выбился из сил и не схватился за сон мертвой хваткой.

– Здравствуй, Билли!

– Здравствуйте, миссис Хадсон.

Старушка сидела в свое любимом кресле и, мерно покачиваясь взад и вперед, вязала очередной шерстяной носок.

– Вы меня звали? – вежливо поинтересовался я.

Старушка грустно улыбнулась и, отбросив занятие, сделала всплеск руками.

– Дорогой мой, ну кто я такая, чтобы звать тебя? Всего лишь дряхлая старушенция, которой нужна помощь лучшего сыщика в Лондоне.

– Ну что вы, миссис Хадсон…

Старушка бросила на меня сердитый взгляд.

– Не нужно, Билли. Я слишком стара для таких игр и слишком умна, чтобы поверить в то, что мужчин может что-либо исправить. Мужчина – это все тот же маленький алчный эгоист, только успевший немного подрасти.

– Что-то случилось?

– Да, Билли, случилось.

На этот раз на лице старушки отразилась гримаса скорби.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – пробормотала старушка без каких-либо эмоций.

Дверь отворилась, и в помещение вошел темнолицый парень.

– Это ты, Митхун. А мы тебя не ждали, – продолжала бормотать миссис Хадсон, а заодно и представила меня очередному гостю, – Познакомься с инспектором Дойлом.

Индус сделал вид, что вне себя от счастья из-за нашего знакомства, но негативом от него разило как от дохлой кошки.

– Так вы их нашли? – спросил он после того, как утомил меня раздачей несуразных почестей.

– Кого именно?

Старушка наконец-то вышла из прострации.

– Ах, Билли, посмотри, что они сотворили с моей бедной Лизой.

Она ткнула указательным пальцем в пространство, и лишь тогда я заметил гроб, стоявший у стены.

– Она была такой молодой, – прошептала миссис Хадсон, роняя в платок скупую слезу.

Я подошел ближе. В гробу лежала девушка. Когда-то мы вместе весело играли в прятки, а теперь она была холодна и неподвижна.

– Как это было?

– Это вопрос к тебе.

И я ушел. Но пришло время, и я вернулся. На этот раз более эффектно, почти по-ковбойски, выбивая дверь с ноги.

– Я ждала тебя, Билли.

Старуха по-прежнему сидела в своем кресле. Ее лицо взирало на меня с призрением каменного монумента, величественного сфинкса, терпеливо ждущего добычу. В нем не было прежней доброты, участия, чего-то нежно-ласкового и чуткого. Лишь холод, которым веяло от нее на сотню миль вокруг.

Я даже испугался чуть-чуть и чуть-чуть оступился. Но позади толпа кричала:

– Давай!!! Время не ждет.

И я опять осмелел. Стал прежним и не менее холодным, чем она.

– Так что? – спросила миссис Хадсон, – Ты нашел ответ?

– Я…

– Смелее!.. Смотри, что у нас на кону.

Я повернул голову и там, где ранее стоял гроб, теперь красовалась отрубленная голова ее племянницы, брошенная на стол, словно на мясницкий пьедестал.

Оценив мое внимание, голова зашевелилась, встала на обрубок шеи и уставилась на меня. Я не хотел смотреть ей в глаза. Но это была голова… Как можно было упустить такой шанс?!

Ее мертвые губы зашевелились, будто бы ей захотелось что-то сказать. Только вот звуки почему-то не рождались. Наверное, дело было в связках. Точнее в их отсутствии.

И голова злилась, пыхтела, плевалась мертвецки вонючей слюной, но бес толку. И лишь когда я вновь заглянул в ее извечно живые глаза, то понял, в чем собственно дело. И ужаснулся. И ужас объял меня, да так, что захотелось убежать далеко и надолго.

Но вместо меня побежал другой, тот кого она любила больше жизни, но ненавидела после смерти.

– Постой! – крикнул я ему вслед, – Конец неизбежен.

Индус остановился и стал пятиться, будто боясь получить от меня удар в спину.

– Вернись, я все прощу!

Но видимо прощение не было в его планах. Наоборот, он метнулся от него как ошпаренный, сходу налетев на штырь в стене.

Толпа визжала в безумном экстазе, словно ребенок, которому дали полизать эскимо.

Я подошел к свежеиспеченному трупу. Кровь тихо капала на пол, образуя багровое пятно на ковре.

– Жаль, – прошептал я, – Хороший был ковер.

– Всегда одно и то же.

Миссис Хадсон, видимо, потянуло на философские выкладки.

– Тайна раскрыта. Чем же вы не довольны?

– А ты не знаешь? Подойди к столу.

Голова давно исчезла. Вместо нее на столе лежали маленькие кусочки бумаги, словно мне предстояло тянуть жребий.

– Возьми три.

Я взял, но почему-то вместо трех все десять.

– В чем дело? Я слишком жадный?

– Всегда одно и то же.

Первым ощущением было то, что кто-то тащит меня за ноги. Захотелось разглядеть этих негодяев, но в этот момент мне по башке вдарили створки лифта.

– Осторожнее, черт возьми!

Голос был знаком. Очень знаком.

– Давайте, давайте!!! Быстрее!

Когда меня оттащили еще немного, надо мной склонился Ассистент. Ну, конечно. Его голос был мне хорошо знаком.

– Фридрих, все будет в порядке. Вы помните меня? Я – ваш доктор. Геннадий Петрович. Мы позаботимся о вас.

Следующее, что я помню, это сигнал монитора, белая пелена перед глазами и чей-то диалог.

– Мы чуть его не потеряли.

– Вы так переживаете? Это странно. Предыдущие сорок семь подопытных вас не волновали.

– Ничего странного. Мы не уверены, что они мертвы.

– Тогда где же они?

– Не знаю.

– Вот именно. И мне плевать на горстку психов. Единственное, что меня волнует, так это то, откуда взялся этот гребаный лифт и куда делся ваш предшественник? Вам все ясно?

– Да.

– Тогда работайте.

Далее время тянулось невыносимо долго. Прошла неделя или две прежде, чем я смог встать на ноги. Ни Доктора, ни Ассистента я не видел за все это время ни разу. Лишь парочка медсестер и каких-то смурных врачей периодически появлялись и исчезали. Но я знал, что они всего лишь ждут своего часа. И, в конце концов, часы бытия барабанной дробью отбили этот самый миг счастья.

Тогда они пришли за мной. Меня привели в комнату, какие часто показывают в кино. Голые стены, в центре стол и два-три стула, а еще огромное одностороннее зеркало. Мне предстоял допрос, это было очевидно.

Лишь спустя полчаса в комнату вошел Геннадий Петрович. Видимо они хотели заставить меня понервничать, созреть для допроса.

– Как вы себя чувствуете?

– Значительно лучше.

Мы молча смотрели друг на друга в ожидании подвоха, но он все не появлялся негодник.

– Я понимаю, вы злитесь на меня…, – начал Ассистент.

– Злюсь? На что я должен злиться?

– Ну, этот небольшой эксперимент серьезно пошатнул ваше здоровье.

– Так ведь я всего лишь вещь, ваша собственность. И вы творите со мной, что вам только в голову взбредет. Захотите – отпилите полбашки, а то и вовсе отправите в сумеречную зону. Так что моя злость ничего не меняет.

– Вы не правы.

– Да ну? Неужто?

Наверное, в данной психушке врачи были изощренными фанатами всяко разных пронизанных скоросшивателем собраний сочинений. И вот Ассистент предложил ознакомиться с очередным из них.

– Год назад между пятым и четвертым этажами здания неожиданно появился лифт. Неожиданно потому, что лечебница никогда не имела лифтов. Возможно, он появился и раньше, но именно с этого момента стали пропадать охранники. Мой предшественник, доктор Гросбмайн, догадался, что источник неприятностей – таинственный лифт. Видимо охрана время от времени пыталась исследовать этот феномен, и с ней происходило что-то нехорошее. Судя по всему, это была последняя догадка Гросбмайна. Зайдя в лифт, он и сам исчез.

Среди документов, предложенных мне на рассмотрение, было множество фотоснимков, но уловить в них нечто достойное внимания мне не удалось.

– От меня вы чего хотите?

Геннадий Петрович резко оживился от моей встречной реплики. Стало ясно, что я избавил его от долгих и нудных попыток завуалировать истину далеких от благородства побуждений.

– Когда Гросбмайн исчез, Доктор решил больше не рисковать медперсоналом и опечатать лифт. Но мне удалось убедить его продолжать эксперимент на пациентах.

– Вы – больной.

– И кто это говорит? Шизанутый маньяк. Но опустим лирику. Главное в другом. Вы – единственный выживший. И я хочу знать, что там…

– Нет.

– Что?

– Я сказал «нет». Вы ничего от меня не узнаете.

В воздухе стало расти напряжение. Но я знал, что раз моя задница резко возросла в цене, Ассистент не посмеет распять меня на месте. У меня был козырь. Он хранился у меня в голове, а значит лоботомия мне не грозила.

– Вы еще пожалеете.

Это была угроза.

– Обязательно, – сказал я, провожая его взглядом до двери.

Впрочем, мое торжество продолжалось недолго. На смену прянику примчался кнут и, как назло, представлен он был моими нелюбимыми санитарами.

– Будешь вести себя по-человечески?!

Первый удар пришелся в солнечное сплетение. А потому, даже в случае моего согласия с предложенным директивой поведения, я вряд ли бы вымолвил хоть что-то.

Однако с пониманием и логикой у санитаров не срослось. И в результате я тотчас получил ещё с десяток тумаков.

– Говори!

– Фак!!!

– Не хочешь говорить?!

С трудом отдышавшись, я умудрился съязвить:

– Как ты догадался?

И тут же получил прямой удар в нос. Потом дубасили меня еще долго и нудно. И даже трудно сказать, что было невыносимей – рожи санитаров или их кулаки.

В конце на радость изумленной публике вновь появился Ассистент.

– Гена – ты лох, – прошептал я разбитыми губами.

– Рад, что ты еще не сдох, – ответил Ассистент и сделал санитарам знак рукой.

Сквозь кровянистый туман я видел на его лице ухмылку, такую же, как тогда, в момент моего отбытия в сумеречную зону. По злобе из меня вырвалось:

– Сука…

Когда санитары тащили мою тушу по коридорам, мне было уже на все насрать, даже на стервозное дежа вю, говорившее о том, что нужно как-то менять свою жизнь, переполненную потерей сознания. К счастью, меня не бросили в подвал к крысам, а аккуратно уложили на кровать.

– …я-орпаак-оыо…

– Что? – спросил санитар в ответ на издаваемые мной звуки.

Но я и сам не знал, что хотел сказать. Возможно, хотел, чтобы они убирались к черту. И, быть может, они меня поняли правильно, так как быстренько убрались восвояси.

Я же еще некоторое время наблюдал за тем, как Леночка сосет большую двустволку, а кто-то третий пердолит ее голую жопу. И я думал:

– Как я могу спасти кого-то, если не могу спасти себя самого???

Странные каменистые коридоры всегда уходят глубоко под землю. На этот раз я шел за ними. Глубоко-глубоко. Туда, где притаилась тьма. Я знал, что она ждет меня. А потому отчаянно хотелось крикнуть, завопить и заранее возвестить о себе, о своей боли, своих сомнениях и о чем-то еще, способном пронзить все существо своей безмерно смертельной нежностью.

– Стой, кто идет?!

– Свои…

Сторож, глядя на меня, недоверчиво прищурился. При тусклом свете факела его кривая гримаса выглядела устрашающе.

– Свои здесь не ходят…

– И то верно, – ответил я и бросил в его цепкие клешни мешок золотых.

Однако в закромах моего бытия не было свободных миллионов минут на болтовню с очередным пройдохой.

– Господин, вы еще вернетесь?! – крикнул мне вслед Квазимодо.

– Навряд ли.

Меньше всего хотелось встретить в пути еще какого-нибудь идиота. И вовсе не потому что мне жалко раздавать добро направо и налево. Просто вся эта суета отвлекала от главного. А что было главным? Ответить на этот вопрос было сложнее всего. Точнее умозрительно этот шаг был фактически невозможен. Но и само существование этого места входило в список из ряда вон происходящего.

– Но оно существует…, – прошептал я с некоторой опаской, словно боясь, что оно вот-вот исчезнет, испарится, улетучится, а также, возможно, сделает что-то еще, к чему я не готов, о чем я даже не догадываюсь.

И дабы убедиться, что самого ужасного еще не случилось, я осторожной ощупью дотронулся до стен коридора. Изъеденные веками, истерзанные отчаянием тысяч плененных ими душ они прятались здесь среди тьмы и одиночества. Даже вездесущие крысы покинули их, отправились куда-то еще, где есть тепло, живая плоть, где можно вкусить сладкую кровь и обглодать хрустящие кости. Да, их стада давным-давно убежали прочь, попутно проклиная всё и вся своим испуганным писком.

Внезапно я почувствовал ладонями нечто. Некое мимолетное ощущение, словно по стенам пробежала легкая дрожь. Будто после долгой спячки они наконец-то проснулись, немного потянулись и чуть-чуть поиграли усталой мускулатурой.

– Торопись…, – донеслось из темных и мрачных глубин.

Можно было и это списать на нечто кажущееся, но я знал, зачем пришел. И оно тоже знало. Оно ждало. И я заторопился.

Еще несколько пролетов по винтовой лестнице и я еще на дюйм приблизился к самому сердцу тьмы.

– Ты дразнишь меня!!! – закричал я, беснуясь во тьме.

– Конечно, – отозвалось не где-то, а прямо в моей голове.

– Сука, – сорвалось с моих обессиливших губ.

Я уже толком и не знал, что больше меня гнетет: бессилие и неспособность оправдать затраченные стремленья или же страх того, что тьма не простит мне слабость.

И этот страх заставил меня присесть, задуматься, осмыслить пройденное и прицениться к предстоящему. Рука легонько скользнула по чему-то влажному и я понял, что присел вовсе не на каменистый бордюр.

– Я нашел тебя! – вырвалось из груди.

В этом возгласе не было ни радости, ни восторженного трепета, и даже панический страх перед тьмой, перед ее тайнами и мрачными существами, населяющими ее просторы, вмиг улетучился. Осталась лишь горечь осознания, что все действительно так, как и предполагалось, что на самом деле даже долгожданная тьма не способна ни чем удивить меня новым.

– Ты кто?

Ах, опять все тот же глупый и никчемный вопрос.

– Я?

– Конечно.

Хозяин тьмы смотрел на меня и видел то, к чему стремился его гость.

– Когда-то меня звали граф Пихто. А что теперь? Все в прошлом. Колодец душ забрал меня с собой…

Напоследок мне хотелось увидеть лицо хозяина, того, кто существовал среди этих мрачных коридоров из века в век, без толики сомнений ласкающий пряные локоны тьмы и знающий о себе не больше, чем нужно.

– Я просто хотел…

– Знаю…, – отвечал хозяин, сжимая мой череп адской хваткой рук.

– Я…

– Не нужно лишних послесловий, – напевал он, заглушая мои крики и стоны, – И коль не суждено вам стать, не станете вы им…

И как бы наподобие восторженных оваций по стенам разлетелись склизкие мозги.

На этот раз меня никто не предупредил о новом сеансе мордобоя. Да и зачем? Лучше как есть. В форме сюрприза.

Об внезапном подарке судьбы я узнал едва мой череп случайным ненароком ударился о порог камеры дознания.

– Вы сегодня как-то не в форме! – воскликнул Геннадий Петрович, усмешливо взирая на меня сверху вниз.

– Иди в зад!! – брызгая негативом, ответил я.

Даже всецело понимая всю абсурдную безвыходность ситуации, я как-то все же пытался выглядеть достойно. И видимо поэтому не оставлял надежды съездить своим тюремщикам по мордасам. Но куда там… Их было больше, а стальные оковы прислуживали исключительно негодяям и подонкам.

– Хватит! – пользуясь превосходством обстоятельств, Ассистент мог позволить себе схватить меня за волосы и силой донести свое мнение, – Я хочу знать, что ты видел. И даже не пытайся запудрить мне мозг своей телепатией.

Пришлось харкнуть ему в рожу.

Ассистент молча утерся и дернул за рубильник. Помню, я еще подумал, что идея избавиться от лишних электролитов была не такой уж и дурацкой.

– Что получил, козлина?!? – экстазируя вопил Геннадий Петрович и практически пританцовывал твист возле моей электрической кушетки.

Когда рубильник вернулся в исходное положение, я попытался вернуться на уровень здравомыслия. Но разве нормальному человеку могут в дурдоме дать хоть минуту покоя? Тут же пристанут с расспросами:

– Ну как? Лучше соображается?

– Бесподобно! Что у нас дальше? Грязелечение???

Только вот врачебный консилиум имел свое мнение на мой счёт. Еще пара-тройка сеансов и я с трудом разбирал где лево, где право.

– Смотрите-ка, а кто это там побежал…

Ассистент направил взор туда, куда указывал мой скрюченный палец… Но ничего не увидел.

– Не смешно Мугамба. А скоро станет совсем печально…

Естественно, он мне не поверил. Да и с чего бы ему верить? Ведь даже я сам не верил в то, что маленький человечек может бегать по краю дверного окошка.

– На этот раз тебе конец, хохотун хуев! – гневно заявил Геннадий Петрович, протягивая руку к рубильнику.

– Ну, вот и все, – подумал я.

Оставались лишь миллионные доли мгновений, спустя которые меня ждало нечто новое, неизведанное. Остановка сердца, смерть…

Я хотел даже испугаться, но не успел. Что-то нежно тронуло мои руки, что-то мягким одеялом легло сверху, приютило голову у меня на груди и прошептало:

– Не бойся, милый… Не бойся…

И неожиданно мне стало так легко, так сладко, словно я только что…

– Гарри, ты готов?

Я знал, что дамочка не примет другого ответа. Да и зачем все портить, когда она так сладко ебется?

– Конечно, дорогая! – ответил я, выбираясь из постели.

– Не боишься?

Мысли клубились вокруг последнего вопроса: «Боюсь ли я?» И действительно, как насчет страха. Прикуривая сигарету, я еще масштабней расширил границы паузы.

– Так что?

– Наверное.

– И это все?

– Видимо.

Безусловно, я ждал чего-то необычного, сверхъестественного, потаенного… Это ожидание гнобило меня много дней и ночей… И лишь оказавшись на грани, я понял, что боюсь. Боюсь не кого-то или чего-то. Это был страх правды, боязнь увидеть реальность. И страх заставил закрыть глаза.

Она обняла меня. Нежно-нежно. Словно мягкое покрывало. Но стало трудно дышать, точнее вообще невозможно. Пришлось открыть глаза.

– Что за муть?! – прекрасная идея.

Но неудачная. Все встало на свои места. Муть есть вода, а призраки есть люди.

– Нет!!! – заорал я, но вода поглотила мой крик.

Истошные усилия, буль-буль и силуэты где-то там за пеленою мути.

Боль, страх и неспособность что-то изменить…

Нет, нет, еще раз нет!!!

Паника овладела мной. Но самым ужасным было то, что все они были совсем рядом и не понимали, что я еще жив…

– Прощайте, Гудини.

Ее прощальный поцелуй вскипятил меня в последний раз, а кто-то думал, что это всего лишь воздух…

Открыв глаза, я поблагодарил Бога, что все это было всего лишь сном, ужасным кошмаром. Но оглядевшись, осознал изрядную поспешность своих выводов.

Я лежал на полу. Кругом была кровь. Ни трупов, ни людей, ни кого-то еще. Только я, вездесущая кровь и электрическая кушетка, смятая в нечто несуразное.