Текст книги "Власть памяти"

Автор книги: Грейс Кэвидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

8

Эрни сбросила босоножки, со вздохом опустилась в шезлонг и, защищаясь от лучей солнца, автоматически закрыла глаза. Хотя Том и настоял, чтобы она выпила вина во время ланча, Эрни не чувствовала опьянения. Было лишь легкое головокружение, когда она шла по саду под солнцем. Теперь же пульсация в висках усилилась. Том продолжал находиться рядом с ней, дружески беседуя по-французски с каким-то знакомым, прилипшим к нему. Грэм же на протяжении нескольких часов не попадался ей на глаза.

Она приподняла голову и, прикрыв ладонью глаза, оглядела сад. Сказать прямо, Том был внимательным и предупредительным хозяином. Он представил ее интересным людям, некоторые из которых имели отношение к миру искусства. О себе она скромно умалчивала, не зная, что именно Грэм рассказывал о ней Тому. Вот она и собиралась деликатно выяснить у него. К тому же ей хотелось осознать значение и смысл поцелуя Грэма…

Она опять закрыла глаза и прилегла. Мысль о Грэме все время преследовала ее. Она думала о взгляде, каким он посмотрел на нее, когда она очутилась у него в руках, о том чувстве, которое вспыхнуло в ней, когда она ощутила его тело, прижавшееся к ней.

Она повернулась. Куда же все-таки пропал Грэм? Неужели он до сих пор с Арабеллой? Что за отношения были у него с этой красивой секретаршей? Были ли они больше, чем просто служебными? Поведение Арабеллы подчеркнуто ясно говорило об этом, но Грэм…

– Вы что-то притихли, Эрни. Вам не одиноко?

Группа, собравшаяся вокруг Тома, распалась. Он сел рядом с ней. Она привстала.

– Меня беспокоит отсутствие Грэма, – сказала она простодушно. Том улыбнулся и похлопал ее по руке.

– Вероятней всего, он болтает с Арабеллой о делах. В этом отношении у них всегда было много общего.

– Арабелла была его секретаршей, не так ли? – спросила Эрни.

Том кивнул.

– Около двух лет назад она ушла из фирмы Грэма. Как раз вскоре после того, как… – Он вдруг замолчал, а Эрни изучающе посмотрела на него.

– После чего?

Том взялся за свой бокал.

– Неважно, моя дорогая. Это произошло довольно давно. И если Грэм вам не говорил…

– Не говорил чего? – требовательно спросила Эрни, почувствовав, как внутри у нее все сжалось. Не было ли это связано с разводом? Но Грэм говорил ей, что Том об этом ничего не знает.

Том смотрел в бокал с вином, а потом пожал плечами.

– Думаю, что сейчас это не предмет для разговора. Все, что касалось их обоих, быльем поросло.

– Вы так считаете?.. – Сердце у нее внезапно замерло. – Вы полагаете, что они… они амурничали? – Она с трудом выдавила эти слова.

– Я сказал, что этому давным-давно положен конец. Простите меня, дорогая, но я ничем не могу помочь. Скажу только, что не мог не заметить, что происходило совсем недавно, там, на лестнице, между вами и Грэмом, – опять улыбнулся Том. – Мне абсолютно ясно, что внимание Грэма сейчас сосредоточено только на вас.

Эрни попыталась улыбнуться, но улыбки не вышло. Лицо у нее окаменело. Несмотря на теплый день, ей стало холодно, а пальцы впились в подлокотники шезлонга…

Она с трудом переваривала то, что сейчас услышала. Как ей казалось до этого, Грэм никогда не позволял себе амурничать с какой-то другой женщиной. Но так ли это было на самом деле? Может быть, такое случалось до того, как они поженились?

– Вообще-то, – продолжил Том, – я был очень удивлен, когда Арабелла приехала сюда без приглашения.

Эрни не спускала с Тома глаз.

– Значит… значит, она не ваша гостья?

Том изобразил гримасу.

– Она всегда давала мне понять, что на меня у нее нет времени. Мне следовало бы знать, что она, возможно, имеет виды на Грэма.

Внезапно Эрни представила себе Арабеллу, прильнувшую к Грэму. Помнится, в ее голубых глазах светился тогда восторг собственницы.

Эрни вскочила. У нее возникла очень хорошая мысль: выяснить, какие же виды она имеет на Грэма. О Боже! Если у Грэма были любовные отношения с секретаршей, то не ошибся ли Том, сказав, что эти отношения полностью прекратились? А что, если Арабелла решила возобновить их? Что, если…

Она принялась торопливо отыскивать босоножки, закинутые под шезлонг.

– Я… я, пожалуй, пойду и разыщу Грэма, – буркнула она. Ей до боли в сердце захотелось найти подтверждение своих подозрений.

– А вот и он сам. Смотрите, выходит из дома, – сказал Том. Эрни посмотрела в сторону виллы.

Она сразу же увидела темную шевелюру Грэма. Он направлялся к ним, а Эрни, почти обезумев, рванулась к нему, держа в руках босоножки. Трава больно покалывала босые ступни. Она старалась рассмотреть Грэма, уловить выражение его глаз.

– Где твоя одежда? – спросил он, подходя к ней. От его слов сердце у нее забилось.

– Пора возвращаться домой?

– Еще нет, – проговорил он, – но ты можешь обгореть на солнце…

– А когда мы поедем обратно? – прервала она, спохватившись, что ее внезапная настойчивость может быть неправильно истолкована, поскольку Том стоял лишь в нескольких шагах. – Грэм, я почти не видела тебя с тех пор, как мы приехали. – Она старалась говорить как можно тише, но, как ей показалось, лицо Грэма потемнело.

– Мне думается, что ты этого и хотела, – жестко сказал он. От его слов Эрни захотелось заплакать. Она всячески стремилась к тому, чтобы поговорить с ним, но не здесь и не в таком тоне. Она вздохнула.

– Ты высказался вполне определенно, однако я хотела бы поговорить с тобой один на один. Грэм, нам очень нужно поговорить…

– Грэм! Эрни! Что-нибудь случилось? – спросил Том, приблизившись к ним и продолжая держать бокал с вином. Эрни прикусила губу, стараясь взять себя в руки. Она выразительно посмотрела на Грэма. Раздражение, еще минуту назад написанное на его лице, улетучилось.

– Ничего, Том. Все обошлось. – К удивлению Эрни, Грэм дотронулся до ее руки. – Просто мы с Эрни собираемся искупаться.

Он взял ее за талию и прижал к своему бедру. Надежда на то, чтобы поговорить с ним, угасла. Прикосновение его руки вызвало в ней трепетную волну, прокатившуюся по всему телу. Ее подозрения сразу растворились. Однако откуда-то из сада раздался женский голос:

– Искупаться? Великолепная идея!

Должно быть, Арабелла следовала за Грэмом по пятам. Когда она приблизилась, все обернулись в ее сторону. Она сбросила с плеч свое роскошное платье, оказавшись в элегантном купальнике с глубоким вырезом. Купальник подчеркивал форму ее полных грудей. Длинные ноги были безупречны.

Эрни застыла, прижавшись к Грэму. Арабелла окинула ее торжествующим взглядом.

– Вы чему-то удивились, Эрни? – промурлыкала она. – Но день такой теплый и почему бы не воспользоваться шансом… – Она подошла к Грэму с другой стороны и по-хозяйски взяла его под руку. Эрни вздрогнула, словно в нее запустили камнем. Она не только была удивлена, она была шокирована. Смысл, заложенный в поведение Арабеллы, не требовал комментариев. Разве не она сказала, что находится на вольных хлебах? А теперь Грэм тоже…

Господи, она никогда не допускала мысли, что Грэм мог иметь какие-то любовные, связи, особенно после его упреков в ее адрес. Но сейчас, видя его с Арабеллой…

Однако Грэм довольно резко отстранился от Арабеллы. Рот у него скривился в подобии улыбки, но она снова прижалась к нему, опустив ресницы и нежно улыбаясь.

– Грэм, – проговорила она. – Не возражаешь, если и я присоединюсь? Мы можем вволю поплавать в прохладной воде, а потом у нас еще останется время просохнуть и переодеться к обеду.

– К обеду? – эхом отозвалась Эрни. Ее голос шел словно откуда-то издалека. Она отпустила руку Грэма, но чувствовала, что он понял ее смущение. Он бросил на нее быстрый взгляд и отвел глаза.

– Будет замечательное мясо, зажаренное на шампурах, – пояснил он ничего не выражающим тоном. – Приглашаются все гости.

– Понимаю, – сказала Эрни, глядя то на Грэма, то на Арабеллу. Мир вокруг нее стал рушиться. Она отступила в сторону, чувствуя, как ледяная рука сжала ей сердце.

– Мне… мне не хочется плавать, – внезапно проговорила она. Глаза присутствующих обратились на нее. Она бросила на траву босоножки и стала торопливо надевать их.

– Эрни…

– Я… У меня болит голова, – пробормотала она. – Кажется, я перегрелась на солнце, и мне лучше пойти переодеться.

Глаза Грэма устремились на нее, между бровями залегла Складка, но Том разрядил обстановку.

– Болит голова? Моя дорогая, вам следовало бы сказать об этом раньше. Это моя вина. Я таскал вас по всему саду, не думая о том, что солнце может навредить вам. Но моя экономка найдет для вас что-нибудь болеутоляющее.

– Пожалуйста, не беспокойтесь… – промолвила Эрни, приходя в раздражение от взгляда Арабеллы. – У меня есть таблетки. Они в сумочке на вилле.

– Я пойду с тобой, – произнес Грэм стальным голосом. Когда он сделал шаг к ней, она отступила назад.

– Нет необходимости…

– Всегда есть необходимость. – Вокруг его рта обозначились напряженные складки. Но Арабелла удержала его за руку.

– Грэм, а как же наше купание? – капризно спросила она. – Если Эрни требуется сопровождающий, то эту миссию может взять на себя хозяин. Правда, Том? – Она торжествующе улыбнулась, когда Том выразил полную готовность.

– Конечно! Мне будет приятно проводить вас, Эрни. Мне все равно нужно зайти в дом.

– Эрни!

Серые глаза в упор смотрели на нее, но Эрни даже не обратила на них внимания. Она смотрела в какую-то точку над его головой и ничего не видела.

– Мне совсем не нужно, чтобы кто-то сопровождал меня. Спасибо. Я могу прекрасно справиться сама. – Не глядя на Грэма, она повернулась и быстро пошла к дому.

Оказавшись в спальне, где она переодевалась по приезде, Эрни взглянула на свое отражение в зеркале. Вид у нее, как ей показалось, был неважный, щеки покрывала бледность. Она ополоснулась под душем, надела платье. Теперь никто не смог бы догадаться, что совсем недавно ей пришлось пережить сильное нервное потрясение. Сейчас перенесенная душевная боль сохранилась лишь глубоко-глубоко внутри…

Она выглянула в окно, выходящее в сад. День быстро угасал, начало темнеть. Стало прохладней. На деревьях зажглись маленькие разноцветные фонарики, создавая атмосферу сказки. Невольно в голове возник вопрос: где же Грэм? Но она постаралась выбросить эту мысль, потому что с полной уверенностью могла сказать, где он. Он с Арабеллой…

Как только в ее сознании всплыл образ этой женщины, ей стало нехорошо. Неужели весь вечер придется наблюдать, как она липнет к Грэму, как ее пальцы с длинными, ярко накрашенными ногтями, похожими на когти, цепляются за него…

Она нервно и глубоко вздохнула, ясно представив себе, на что будет похож этот вечер. Боль, рожденная ревностью, невыносима. Она, скорее всего, похожа на ощущение, которое испытывает человек, когда нож медленно вонзается ему в живот…

Эрни хотелось вести себя так же, как вела себя Арабелла: прикасаться к Грэму, держать его руку, видеть его смеющиеся глаза…

Боже! Она сходит с ума! Ей нельзя думать о таких вещах! Лучше представлять себе его таким, каким он появился вчера на вилле – злым, огрызающимся, заносчивым, вынуждающим ее терять выдержку своим поведением…

В том, что она тогда спорила с Грэмом, было какое-то утешение. Во всяком случае, так ей казалось. Она испытывала горечь от подобной мысли, но это каким-то образом помогало ей справиться с болезненным напряжением нервов. После того как он поцеловал ее на лестнице, ей следовало бы понять, что он желает ее. Но не проявилось ли в этом поцелуе лишь физическое влечение? Если это так, то очень жаль. Одного плотского влечения ей недостаточно. Она ждет от Грэма большего, чем простое удовлетворение страсти в кровати… Эрни вышла из комнаты, миновала коридор и спустилась вниз. Столики для обеда были уже расставлены. На них громоздились блюда с разными яствами. Она уловила аромат, исходивший от огромной жаровни, установленной в саду. Около нее колдовали два повара в белых куртках и таких же белых высоких колпаках. Зал был переполнен гостями. К вечеру здесь появились и новые посетители, съехавшиеся на обед. Но даже в густой толпе она сразу увидела Грэма. Он стоял у выхода в сад, держа стакан с виски. Что-то в его поведении подсказало ей, что… Какая глупость, мысленно одернула она себя. С какой стати Грэм будет следить за ней? Хотя было ясно, что он неспроста занял такую позицию. С нее просматривался и большой участок сада, и весь зал вместе с лестницей. Однако Арабелла была рядом с ним, хотя разговаривала с каким-то французом в больших очках. Эрни сразу заметила, что и Арабелла, и Грэм переоделись. Арабелла была в длинном шелковом платье, а на Грэме – черная шелковая рубашка и брюки, в которых он был раньше.

Должно быть, они вместе плавали, а потом… потом вместе переодевались?..

Эрни схватилась за перила. Острая боль кольнула в сердце. Но Грэм уже увидел ее на лестнице, заметил, как она пошатнулась на ступеньке. Он смотрел только на нее, и глаза их встретились. Даже на большом расстоянии она почувствовала его пристальный взгляд. Собрав все свое мужество, она направилась к нему. Он выглядел особенно импозантно. Разве она могла забыть линии его фигуры или эти серые глаза, которые впивались в нее?..

– Волновался, уж не заболела ли ты, – слова произносились быстро, отрывисто. Он продолжал смотреть на нее, следя за тем, как она шла. Между бровями пролегла знакомая резкая складка. – Ты приняла лекарства?

– С головной болью покончено, – соврала она.

– Тебя так долго не было, что я решил проверить, все ли с тобой в порядке, – сказал он. Эрни изучающе взглянула на него.

– Да? А я тебя не видела…

– Ты была в ванной. И я решил не беспокоить тебя.

Ага, он входил в спальню, когда она принимала душ? Она почувствовала, как внутренний огонь опалил ее, и быстро отвернулась. Сердце у нее сильно забилось.

О Боже! Теперь она понимала, какие чувства испытывает к нему. Каким образом она собиралась прожить в одиночестве на вилле в непосредственной близости от него? Возможно ли выдержать это равнодушно…

– Тебе следовало бы вести себя более осмотрительно, – сказала она мягко. – Входить в спальню, когда я принимала душ… Это заставляет меня думать, что ты действительно беспокоился обо мне, Грэм, – улыбнулась она чуть-чуть иронично. – А не направлялся ли ты к кому-то другому? – добавила она, на этот раз ядовито.

Глаза у него сверкнули.

– Ты возводишь на меня напраслину…

– Я очень хорошо знаю, что это за напраслина, – проворчала она. – Том убежден, что между нами существуют отношения, которые нельзя назвать иначе, чем близкие. Сейчас ты можешь ему сказать правду: такие они или нет.

Лицо у него потемнело.

– Как и любой другой, Том знает о том, какие между нами отношения.

– О! Не может быть! Значит, Арабелла тоже видела нас на лестнице? – вспыхнула она. – Не по этому ли случаю она болтается здесь с самого утра? – добавила Эрни. – Ведь она знает ситуацию лучше, чем кто-либо другой, даже лучше, чем я!

– Арабелла здесь как гостья… – Грэм начал раздражаться, но она бесцеремонно прервала его.

– Вот как? Чья же она гостья, Грэм? Уж не твоя ли?

– Эрни…

– Грэм… О чем ты хочешь мне сказать? О том, что не намерен игнорировать меня весь вечер?

Арабелла махнула рукой, оставила молодого француза и повернулась к ним. Хотя ее голос звучал так же хрипловато и ровно, она изучающе поглядывала то на Грэма, то на Эрни. Затем, все так же по-хозяйски, просунула руку под локоть Грэма. Острая боль мгновенно пронзила Эрни. Вид их красивых фигур наполнил ее яростью. Ей захотелось громко, во весь голос, закричать, ударить соперницу ногой, расцарапать лицо. А Грэм как ни в чем не бывало уткнулся в свой стакан с виски. Голубые глаза Арабеллы посверкивали, выражая злобное удовлетворение.

– Головная боль прошла, Эрни? – насмешливо спросила она. – Вероятно, вы мечтаете отправиться домой?

Эрни ответила холодной улыбкой.

– Вот уж об этом не думала…

Но это совсем неплохая мысль, решила она. Вряд ли ей удастся долго выдерживать напряжение, в каком она находилась сейчас. Верно, самое время отправиться домой. Прочь отсюда и да здравствует одиночество в Трезиле!

После всего, что ей довелось перенести, она теперь способна заботиться о себе сама. Но ведь ее отъезд будет означать, что она потеряет возможность видеться с Грэмом…

О Боже! Какая мука! – подумала она. Расстаться с Грэмом – это одно, но знать, что он нашел другую…

Она повернулась и пошла в сторону сада, туда, где была жаровня. Шла гордо, не оборачиваясь.

9

Возвращение на виллу проходило в болезненном молчании. Грэм был занят своими, по всей видимости, мрачными мыслями, а Эрни боролась с одолевавшими ее мучительными эмоциями.

Вилла была погружена во мрак. Горели только тусклые фонарики при въезде. Пробормотав «доброй ночи», Эрни отправилась к себе в спальню, включила лампу под оранжево-желтым абажуром и машинально огляделась вокруг, ничего не замечая невидящими глазами. Устала она смертельно и догадывалась, что ночью ей не заснуть. Боль в голове все сильнее давала о себе знать. К ней добавилась сердечная слабость.

Она медленно разделась, а потом автоматически разобрала постель. Когда присела перед трельяжем, чтобы расчесать волосы, услышала, как открылась дверь. На пороге стоял Грэм. В свете лампы он выглядел еще более мужественным и интересным.

– Луиза оставила нам перекусить, – сказал он и закрыл дверь ногой. Руки были заняты подносом. Он медленно прошел к столику и поставил на него поднос. – Я подумал, что ты захочешь выпить чаю.

Он склонился над подносом, занявшись чашками, молочником и сахарницей.

Она первой нарушила молчание.

– Грэм, уже поздно, к тому же я устала…

– Головная боль так и не прошла? – В какой-то момент глаза их встретились. – Может быть, хочешь теплого молока?

Она смотрела на него и чувствовала, как всю ее начинает трясти. Его присутствие у нее в спальне было явлением совершенно необычным. Непроизвольно в ней начал закипать гнев, гнев на себя за собственную глупую слабость, гнев на него за его тягостную и навязчивую заботу, за проявление собственнической властности, за его претензии…

Резким движением она положила на трельяж щетку для волос. Стук пластмассы о дерево прозвучал как выстрел.

– Грэм, так дальше продолжаться не может. К чему эта забота о моем благополучии?! – почти прокричала она. – Особенно когда мы одни!

Он нахмурил брови, с недоумением посмотрев на нее.

– Черт возьми, о чем это ты говоришь?

– Ты отлично знаешь. – Она больше не могла сидеть на месте, вскочила и заходила по комнате. – Нечего притворяться, Грэм. Особенно сейчас! Мне известно об Арабелле, да и она знает обо мне. Так ведь? – Она остановилась против него. Зеленые глаза были широко раскрыты, в них читался упрек. Глаза Грэма, наоборот, были сощурены, когда он смотрел на нее.

– Что еще ты можешь вспомнить?

Она схватилась за голову.

– Ничего… абсолютно ничего. Даже не хочу пытаться! Все видели, как она встретила тебя, с каким выражением глаз! – Она продолжала смотреть на Грэма. – Я же не набитая дура, Грэм. Она знает все. Я права?

Он повернулся к подносу.

– Если ты имеешь в виду нас, то да. Она довольно долго работала в моей фирме.

– И она вновь собирается работать у тебя, так? Скажи, Грэм, ты беседовал с ней почти весь день, и речь шла только о деле?

С задумчивым видом он помешивал в чашке.

– Мы обсуждали условия, – наконец произнес он.

– Условия? – Она с трудом справилась со спазмом в горле. – Ты говоришь о том, что она тебе что-то предлагала, а ты не посмел отказаться? Как интересно! И ты принял ее условия, Грэм? Уж не собираешься ли ты поселить ее здесь как твою секретаршу? Ведь сейчас она совершенно свободна. Верно? Да и ты находишься в таком же качестве.

В комнате повисла тишина, чреватая взрывом.

– Ты достаточно ясно выразила свои чувства в отношении Арабеллы… – первым заговорил Грэм.

– Как мне кажется, мои чувства здесь ни при чем. – Эрни сделала несколько шагов по ковру.

– Тебе никогда не нравилась Арабелла, – продолжил он. – Твое поведение сегодня днем…

– Мое поведение? – воскликнула Эрни. – Господи, ты еще осмеливаешься осуждать меня, когда сам…

– А почему бы и не осудить тебя? – Он со стуком поставил чашку на поднос. – После провала авантюры с Вельером ты так ничего и не поняла. А ведь я привез тебя сюда, предоставил в твое распоряжение все, что находится здесь. – Он обвел рукой спальню.

– Кстати, а почему ты привез меня сюда? – требовательно спросила она. Эрни прямо смотрела на него, в его глаза, несмотря на то, что ее всю трясло. – Я просто оказалась жертвой в твоих извращенных психологических опытах! А возможно, что еще хуже, я представляюсь рабыней в твоем сознании, чувствующем вину…

Она говорила так, будто ее слова были камнями, которые летели в пространство, разделяющее их. В ответ Грэм схватил ее за руку и всмотрелся в нее.

– Боже, Эрни! За то, что ты сказала, тебе следует свернуть шею! Если кто-то и жертва в этой ситуации, то это я! Что же касается чувства вины… – Он заскрипел зубами, приблизив к ней лицо. – Да, я чувствовал вину! – прошипел он. – У кого хватит выдержки после того, что произошло? Я был убежден, что здесь моя вина. Она состоит в том, что я отпустил тебя, а тебе на меня было наплевать. Ведь так, Эрни? – Губы у него скривились, когда она сделала несколько шагов в сторону от него. – Ты повернулась и ушла, не обернувшись даже на секунду! – Он посмотрел на нее грустным взглядом и повернулся к ней спиной. – А что заставляет тебя думать, что я сейчас равнодушен?

Эрни уставилась в какую-то точку на его спине. Ее широко раскрытые глаза светились, как два огромных изумруда. Руки она сложила на груди, щеки были влажными.

– За минувшие несколько дней ты достаточно ясно проявил свои чувства ко мне, Грэм, – сказала она тихим, но негодующим голосом. – Больше тебе не нужно нести за меня ответственность, поскольку я уезжаю, слышишь, уезжаю!

Она предполагала, что после ее слов он перестанет ходить. Наступило тревожное молчание. Когда она посмотрела на его лицо, на зловещее его выражение, ей захотелось убежать и спрятаться. Утешение, хотя и слабое, заключалось в том, что она наконец-то избавится от его присутствия. Пусть он продолжает свои отношения с Арабеллой. Теперь это его дело…

Она заметила, как ходят ходуном мускулы у него под рубашкой. Он вновь принялся шагать, приблизился к подносу и взял чашку.

– А ты хорошо понимаешь, что собираешься делать? – Его голос звенел, как падающие и разбивающиеся об лед сосульки. Он словно иглы вонзал в ее сердце, заставляя его сжиматься от боли.

– Тебя это не касается!

Он обернулся к ней, сжимая в руке чашку. Когда Эрни рискнула взглянуть на него, она сразу струсила, увидев, как он на нее смотрит.

– Ты просто дура! Даже если ты и доберешься до аэропорта, тебе придется провести там несколько дней в ожидании рейса.

Она вскинула голову.

– Откуда ты знаешь, что я не попаду на самолет сразу?

До нее донеслось его тяжелое дыхание.

– А ты сумеешь? – произнес он.

Она пожала плечами и поправила ладонью волосы.

– Неужели нет! – сказала она уверенно.

– Даже если сумеешь, то, черт тебя подери, я не позволю тебе уехать!

Она заморгала.

– Что? Но я думала…

– Что ты думала? Что я буду сидеть сложа руки и позволю тебе опять смыться, как ты сделала это три года назад? – Его глаза сверкали. – Дудки!

– Но… но ты не посмеешь! Я полагаю… – Она вопросительно смотрела на него. Ей не приходило в голову, что он собирается удерживать ее здесь. И он это говорит после всех обвинений, упреков, ругани?.. – Ты прекрасно знаешь, что я смогу сама отлично позаботиться о себе… – твердо произнесла она, но он резко оборвал ее.

– Ты никуда не уедешь! Ты сделаешь это только тогда, когда я сам скажу об этом.

– Ты не заставишь меня остаться! – воскликнула она, теряя терпение. Но он спокойно поставил чашку на поднос и медленно двинулся к ней, остановившись всего в полшаге.

– Заставить тебя остаться я не могу, но я могу заставить тебя захотеть остаться.

От него исходила какая-то сила. Эрни судорожно сглотнула, чувствуя, как сердце гулко колотится в груди.

– Что… что ты хочешь этим сказать?

Пальцем он приподнял ее подбородок. Она всем телом ответила на его прикосновение. Ей стало жарко.

– Этим днем там, на лестнице у Тома, ты хотела меня так же сильно, как хотел тебя я. Этого ты не можешь отрицать, Эрни!

Она открыла рот, чтобы заговорить. Когда смысл его слов дошел до нее окончательно, она встрепенулась, гневный протест отразился на ее лице.

– Ты… ты подонок!

Как он посмел использовать в собственных интересах ее уязвимость, ее минутную слабость против нее же, да еще в такой форме?!

Рот Грэма скривился в гримасе.

– Нечего ершиться, Эрни. В любви, как на войне, все средства хороши. – Он провел ладонью по ее лицу, шее, по лифу халата. – Мы оба знаем, что есть что, правда?

Она пыталась протестовать, но у нее ничего не получилось, лишь вырвался глухой всхлип. Несмотря на боль в сердце, прикосновение Грэма вынудило ее напрячься. Он привлек ее к себе. Она почувствовала, как его пальцы нежно перебирают пряди ее волос, а сам он наклоняется к ее губам.

Не имея сил противостоять его поцелуям, она зажмурилась. А потом стала сама целовать его, теснее прижимаясь к его разгоряченному телу.

Ей стало невыносимо жарко. Пламя охватило все ее тело, голову туманило от страстного желания. Она давно испытывала томление в ожидании такого мощного прилива страсти. Ей представлялось, что она вечно стремилась испытать такое чувство. Прижавшись к Грэму, она впитывала в себя его запах, наслаждалась силой его крепких рук, обнимавших ее. Она словно растворялась в нем…

Но этого ей было мало!

Внезапно он отстранился от нее, а она, протестуя, застонала, затем вздрогнула от удовольствия, когда он стал осторожно освобождать ее от халата. Эрни почувствовала, как прохладный воздух приятно освежает ее разгоряченную кожу. Она вновь приникла к нему, стараясь все более ощутимо осязать его тело, но он удерживал ее, положив руки на плечи. Она старалась прямо смотреть на него, искала его глаза.

Румянец окрашивал его щеки, а глаза жадно оглядывали ее обнаженное тело. Казалось, он хотел восстановить в своей памяти каждую линию, каждый изгиб, каждую его ложбинку. С тихим возгласом он прижал ее к себе, его губы сомкнулись на ее губах. Он медленно и бережно опустил ее на постель.

Она почти не почувствовала прикосновения шелкового покрывала, ее занимало только ощущение близости к Грэму, его тепла, его силы, его мужской сущности. Как только он опустился на нее, она с готовностью раскрылась ему навстречу, выгнув спину, чтобы ему было удобней. Но как только она почувствовала, что он входит в нее, ощутила необычайную твердость его плоти, ее охватила паника.

Внезапно она осознала, что происходит, что он делает. И как только он задвигался на ней, паника усилилась, вызвав леденящий приступ страха.

Ох, Господи, зачем это? Этого не должно быть!.. Она попыталась выскользнуть из-под него. А что, если она забеременеет?!

– Нет! – взмолилась она, широко распахнув глаза. Стараясь сбросить его с себя, она вонзила ногти в его плечи. Но его руки сжимали ее, как стальные обручи. Он стал двигаться все сильнее и сильнее.

– Эрни… Слишком поздно…

Из горла у него вырвался клокочущий стон, а по телу пробежала мощная судорога. Спустя мгновение он затих, прижавшись к ней. Кожа его была горячей и влажной, она прилипала к ее телу. Но несмотря на то, что она чувствовала его тепло, оно не согревало ее. Более того, ей казалось, что ее охватил ледяной холод, горло сжал спазм. Ей стало не только трудно глотать, но и дышать стало почти невозможно. Боль не только поразила тело, сердце, но и захватила душу.

– Эрни… Как давно это было! – Голос у него был хриплым, в нем слышались извиняющиеся нотки. – Я совсем не хотел причинить тебе боль…

Но она лежала почти бездыханная, молчаливая, ни на что не реагируя, уставившись в одну точку.

– Мне нужно в ванную, – наконец произнесла она.

Голос ее шел как будто издалека, а тело казалось бесплотным.

– Нет… Пока нет, Эрни…

Он повернулся к ней лицом. На лбу были видны крупные капли пота. Она резко отвернулась. Ей было невыносимо смотреть на него. Она поняла, что ей нужно как можно скорее избавиться от его тела, которое продолжало давить на нее. Ей стало противно, противно от собственной уступчивости и бесхарактерности.

Она еще раз попыталась высвободиться, но руки Грэма не давали ей возможности даже пошевелиться.

– Эрни? – Глаза у него сузились, выражая недоумение и вопрос.

Но она продолжала бороться, отталкивая его руками и стараясь выскользнуть из постели. Он больно схватил ее за запястье и с силой повернул к себе.

– Эрни! – Теперь голос его звенел, что вызвало у нее приступ страха. – Эрни… Посмотри на меня!

– Отпусти! – Она вцепилась в его руку, грудь у нее вздымалась. – Оставь меня! Дай мне уйти! – Она выдернула руку с такой силой, что чуть не сбросила его с кровати. Освободившись, она вскочила, схватила халат, лежавший на полу, и бросилась в ванную. Там она скорчилась, словно тело ее ломала боль.

– Эрни! – Он ринулся за ней, но она оказалась быстрее – кинулась к двери, захлопнула ее и заперлась. Она слышала его дыхание, слышала удары его кулаков…

Эрни всем телом привалилась к двери, словно стараясь своим весом хоть немного укрепить ее. Она вспотела и вся тряслась, хватала воздух открытым ртом, будто ей пришлось пробежать марафонскую дистанцию…

– Эрни… Во имя Господа! – Голос его звучал настойчиво. Он что есть силы дергал за ручку, но Эрни, запахнув халат дрожащими руками, снова привалилась к двери.

– Не желаю тебя видеть! Убирайся прочь!

Она еле шевелила языком, но чувствовала, что он ее слышит. Она тоже слышала, что он не отходит от двери, улавливала его дыхание и понимала, что он прислушивается…

Она закрыла глаза, стараясь каким-то образом избавиться от звуков, которые производил Грэм. Потом безвольно опустилась на пол и легла, свернувшись калачиком. Ее душили рыдания.

О Господи!.. Ребенок! Как она могла забыть? Без сомнения, Грэм не хотел рассказывать ей о прошлом! Но оно – это прошлое – вдруг ярко вспыхнуло в ее сознании.

А если и сейчас она забеременела, как это произошло тогда?!

Она очень болела, почти с самого начала беременности, а все это время Грэм и Арабелла…

Арабелла! Эрни следовало понять это еще в гостях у Тома. В ее подсознании всплыл пристальный взгляд холодных голубых глаз. Но она не сразу поняла его значение, не осознала, о чем он свидетельствовал в реальной жизни, каков был его смысл. Это понимание пришло только сейчас, слишком поздно. Тогда, в прошлом, она вычеркнула Грэма из своей жизни, заставила себя ненавидеть его, старалась наладить новую жизнь с Норманом.

Она вытерла слезы, лившиеся безостановочно по щекам. Боже милостивый – Норман!