Текст книги "Эйдолон"

Автор книги: Грейс Дрейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Напряженные мышцы расслабились под ее прикосновениями, гладкая серая кожа стала еще более упругой от теплого масла. Ильдико растирала и разминала его от плеч до икр, меняя положение, чтобы дотянуться до нужных мест, при этом избегая синяка на внутренней части бедра.

Его дыхание замедлилось, Бришен глубже зарылся в перину. Ильдико подумала, что муж заснул, пока он сонно не пробормотал:

– Руки устали?

Она услышала нотку надежды в его голосе. Бришен явно не хотел, чтобы она останавливалась. Ильдико приподнялась на коленях.

– Еще нет.

Она сбросила халат, слегка вздрогнув от прохладного сквозняка. Камин обогревал комнату, но воздух все еще оставался холодным. С другой стороны, Бришен лежал под ней такой горячий. Ильдико наклонилась, прижимаясь грудью к его спине, и уткнулась носом ему в ухо.

– Перевернись, – прошептала она.

Бришен перекатился на спину, его руки легли ей на бедра. Головка возбужденного члена прижалась к складкам ночной сорочки, когда он чуть поерзал под ней. Голубоватый румянец осветил его скулы, шею и ключицы.

– Как долго ты будешь отказывать мне, жена?

От легкого прикосновения указательных пальцев к темным соскам Бришен застонал и выгнул спину.

– И в чем же я тебе отказываю?

Ильдико знала ответ на свой вопрос. Они играли в эту игру каждый раз по его возвращении домой. Однако ей хотелось услышать это из его уст.

Правый глаз Бришена побледнел от золотистого до сияющего алебастра, и он ответил отрывистыми вдохами, прерывающимися каждый раз, когда она гладила его соски.

– Ты еще не поцеловала меня. Ни разу с тех пор, как я вернулся.

Из столь многого, к чему им обоим пришлось приспособиться в этом браке, больше всего раздумий и планов вызвал простой поцелуй. Каи обычно целовали друг друга с закрытыми ртами, ласково прижимаясь носом и щеками. Даже в пылу страсти они не открывали рта и не пользовались языками – учитывая остроту клыков, все могло закончиться плачевно.

Ильдико научила Бришена целовать ее по-человечески, но с меньшим риском. Осторожный танец губ и языков: Бришен ласкал языком горячий рот, а сама Ильдико посасывала и облизывала его нижнюю губу. Не совсем как у людей, но и не как у каи. Исключительно их способ доставить друг другу удовольствие, сотканный из чистой магии. Ильдико с наслаждением целовала своего мужа и быстро поняла, что Бришен жаждет поцелуев, требуя уделить им особое внимание.

Она растянулась на его груди, возбужденный член оказался зажат между их животами.

– Ты так нетерпелив, любимый, – промолвила она, втянув правый сосок в рот и начав посасывать, тем самым продлевая его пытку.

Бришен чуть не стащил их обоих с кровати. Мощные ноги обвили ее, тяжелые руки скрестились на спине. Муж тесно прильнул к ней, запутываясь в складках ночной сорочки.

Ильдико без опаски отпустила его правый сосок, чтобы уделить левому такое же внимание, затем нежно прикусила и усыпала поцелуями дорожку вверх к шее и впадинке на горле. Бришен выгнул шею. Его пульс громко и часто забился под ее губами.

Пальцы Бришена сжали ягодицы Ильдико, заостренные кончики вонзились в ткань сорочки, прижимаясь к коже. Ильдико задрожала в его объятиях от желания и инстинктивного чувства опасности. Муж легко мог ее поранить. Неосторожное подергивание, непроизвольный рывок, и Бришен сдерет с нее кожу живьем. Однако он этого не делал и никогда не сделает. Она безгранично доверяла ему, и опасность, которую таили в себе физические особенности каи: клыки, когти, сила и скорость, – лишь подогревали ее страсть.

– Я не отказываю тебе, – прошептала она, прижимаясь губами к влажному от пота виску, пахнущему солью и можжевельником. Она покрыла легкими поцелуями линию его волос, путешествуя по лбу к пространству между бровями, прежде чем скользнула ниже, по переносице к вееру шрамов и опущенному веку, закрывающему пустую глазницу. Легким движением пройдясь по изуродованной плоти, она приблизилась к его уху.

– Я никогда не откажу тебе, – прошептала она и прикусила мочку. Муж задрожал в ее объятиях. – Попроси о чем угодно, и я все отдам.

Единственным ответом Бришена стали еще более крепкие объятия и ровный ритм вибрирующего в горле звериного рычания. Губы Ильдико проложили дорожку к его рту, остановившись на одно яркое мгновение. В комнате стало жарко, и не из-за пылающего камина. Дрожь все еще пробегала по ее коже, но не от холода. Ильдико успешно довела своего мужа до почти невменяемого состояния, сопровождаемого бессловесными стонами, молящими о пощаде. Бришен, в свою очередь, разжег ее страсть. Каждое ее нервное окончание от макушки до кончиков пальцев покалывало. Внутренние мышцы лона пульсировали, а бедра стали скользкими от предвкушения. Бришен задрал ее сорочку до талии. Они обменялись стоном, когда его член вжался в ее нагой живот и головка размазала струйку семени ниже пупка.

Она поцеловала его. Не быстро в губы или сладостно-мучительным покусыванием, а подарив медленный до неприличия, прекрасный танец языка и губ. Ильдико приоткрыла рот и раскинула бедра. Бришен скользнул внутрь, заполняя желанный рот и лоно, пока Ильдико не воспарила от полноты ощущений. Он украл поцелуем ее хриплые стоны.

Его руки скользнули с талии на бедра, удерживая ее на месте и тесно прижимая к себе. Ильдико посасывала его язык, ее внутренние мышцы в соответствующем ритме сжимали член. Их положение не позволяло двигаться дальше, пока не разомкнутся губы. Ильдико подождала, пока в легких совсем не останется воздуха, а затем отстранилась, жадно вдыхая и прижимаясь лбом ко лбу Бришена.

– Блаженство, – гортанно выдохнул он. – Я долго не продержусь.

Невероятно! О продолжительном занятии любовью не могло быть и речи. Это не важно. Ильдико довела их обоих до исступления. Трение таза о лобок, растягивающий изнутри возбужденный член, витавший в воздухе особый аромат – все это сводило с ума.

Ильдико раскачивалась на нем, выгибая спину, сжимая пальцами плечи, когда волны тепла и ощущений пробежали по позвоночнику, закручиваясь спиралью в животе. Она вскрикнула, впившись ногтями в плоть Бришена, с силой сжимая колени на его бедрах. В плену мучительного оргазма Ильдико смутно услышала его ответные стоны и произнесенное на прерывистом выдохе ее имя, когда Бришен сжал ее ягодицы и окунулся в омут экстаза.

Ильдико опустила голову, тяжело дыша, прежде чем растянулась на Бришене. Его грудь прижалась к ее груди. Он обнял ее, не позволяя отстраниться, и перевернул их обоих на бок. Темные волосы упали ему на щеку и глаза, и Ильдико поймала шелковистые пряди пальцами, заправив их за ухо.

Бришен уткнулся лицом в ее ладонь.

– Я не думал ни о чем другом, кроме поцелуя, с тех пор как мы с отрядом отправились домой.

– А как же насчет всего остального?

Она запротестовала, когда он стиснул ее в объятиях.

– Не смел. Иначе окончательно бы отвлекся и с такими мыслями загнал бы лошадь на верхушку дерева.

Они оба рассмеялись от возникшего в голове образа. Бришен дернул одеяло с одной стороны, потом с другой, пока не укутал их с Ильдико в теплый кокон. Затем он сорвал с нее сорочку и бросил в угол к своей грязной рубахе и штанам.

– Ей здесь не место.

Нагая, Ильдико прижалась к его горячему обнаженному телу. Бришен погладил ее по спине и потерся подбородком о макушку. Но вскоре его движения замедлились, а потом и вовсе прекратились. Дыхание стало ровным и глубоким.

Ильдико наклонила голову, любуясь лицом любимого. Несмотря на заверения, что они рано не уснут, Бришен задремал. Из-за усталости под его глазами пролегли темно-синие тени. Ильдико улыбнулась, теснее прижимаясь к мужу и зарываясь в теплое одеяло и меха.

Бришен дома. В безопасности. В ее объятиях. Во всем мире нет лучшего момента, чем этот.

Ильдико закрыла глаза и присоединилась к нему во сне.

Глава 2

– Я просмотрел соглашения о правах на воду между Натепом и Истари, а также карту, показывающую путь потока через два поселка. В карте ошибка, из-за которой почти лига спорного потока закреплена за Истари, а не Натепом. Теперь две деревни готовы взяться за оружие. Ваше высочество, боюсь, при любом моем решении потребуется военное вмешательство Саггары.

Бришен молча кивнул, лениво размышляя, что о нем скажут потомки, если он собственноручно вонзит в себя меч от отчаяния, пытаясь прервать безумно скучные разглагольствования своего наместника. Возможно, тема не казалась бы столь унылой, если бы он не слышал всего этого в третий раз, в невыносимых мельчайших подробностях. Давний конфликт между двумя поселками длился еще со времен деда Бришена, который правил Баст-Харадисом из Саггары, а не из нынешней столицы. Карта, казалось, всегда ошибалась, а излучины потоков были такими же меняющимися, как вода, которая в них бежала.

Бришен с тоской посмотрел на открытые двери, ведущие из большого зала в крытую галерею. В очертаниях множества костров танцевали и прыгали силуэты. Каи из каждого поселения, начиная от скромных фермеров, трудившихся в полях, собирая урожай, до наместников, работающих за столами и теперь донимавших его бюрократическими вопросами, собрались в крепости на праздник Кихаки – два дня изобилия еды, питья и занятий любовью. К сожалению, сейчас Бришен не мог насладиться ни одним из этих благ.

Собравшихся в зале было немного, в основном наместники, посчитавшие это время подходящим для жалоб, да слуги, которые сновали между кухнями и сервировочными столами. Пирующие наполняли тарелки едой и возвращались к остальным на галерею и внешний периметр редута. Музыка и хриплый смех доносились до зала, и Бришен подавил стон, когда второй наместник потребовал разрешения целого ряда проблем, которые, как был уверен Бришен, он уже решал во время визита в ту провинцию в прошлом месяце.

По крайней мере, он был не одинок в своих страданиях. Ильдико в платье темно-синего цвета, подчеркивающем бледную кожу и рыжие волосы, порхала из одного угла в другой, приветствуя и беседуя с гостями. Как единственный человек среди собравшихся, она выделялась, точно маяк на холме, притягивая к себе взоры.

Его титул и присутствие в зале гарантировали, что к ней будут относиться вежливо и дружелюбно. Хотя Ильдико – человек, она все же его супруга. По статусу херцегеши превосходила всех каи, населявших крепость и провинции Саггары, кроме него самого. И все же Бришен знал, о чем думают подданные. Когда-то он сам разделял подобные мысли.

Серовек Пангион, беладинский маркграф, чьи земли граничили с Саггарой, заверил Бришена, что Ильдико привлекательна по людским меркам. Даже прекрасна. Каи же считали ее уродиной. Бришен ловил множество жалостливых взглядов и подслушал не меньше разговоров о том, как жаль, что красивому херцегу выбрали в жены столь убогое создание.

Бришен не спускал с Ильдико глаз, слушая краем уха нескончаемый поток слов. Его обуяла страсть. Одного дня в объятиях любимой недостаточно, особенно после недели разлуки, проведенной по колено в грязи, коровьем навозе и крови. Несомненно, ее можно будет увести из зала к пляшущей под светом растущей луны толпе. Он потанцует с ней у костров, а потом умыкнет в тихое местечко, где сможет утолить свою страсть в крепких объятиях, пока Ильдико будет петь ему серенаду тихими стонами.

Ильдико встретилась с ним взглядом поверх плеч пары каи, с которыми беседовала. Ее брови взметнулись вверх, когда он безмолвно взмолился о помощи. Повернувшись к гостям, она над чем-то рассмеялась и что-то ответила, а потом, откланявшись, направилась к взятому в кольцо Бришену.

Нескончаемый поток жалоб стих при ее приближении. Благородные наместники низко поклонились и вежливо поприветствовали херцегеши.

– Ваше высочество.

Присев в реверансе, Ильдико посмотрела на Бришена.

– Милорд, пожалуйста, простите, что прерываю, но мне нужен совет в срочном вопросе.

Бришен плотно сжал губы, сдерживая смех. Пока она говорила, правый глаз Ильдико медленно переместился к переносице, в то время как левый остался на месте.

– Это не займет много времени, – продолжила Ильдико, словно не замечая движения собственных глаз и ужаса окружающих. – Обещаю, что не задержу вас, и вы сможете вскоре, вместе со мной, вновь присоединиться к этим милым господам и дамам.

Она перестала косить правым глазом и взглянула на стоящую слева каи. Женщина вздрогнула и громко сглотнула.

Бришен подавил вздох, когда Ильдико слегка прищурила правый глаз и стала медленно вращать им по кругу, словно гоняясь за застрявшей в белке пылинкой. Судя по потрясенному молчанию и напряженным позам, наместники, как и Бришен, испытали отвращение.

Пробормотав заверения, что херцегеши не отвлекла ни от чего важного и может неспешно разрешить все вопросы с херцегом, наместники бросились к открытым дверям в сторону безопасной галереи, где не таились гаури с глазами-хамелеонами.

Ильдико проследила за уносящими ноги гостями, пока те не скрылись в темноте за дверями. Повернувшись, она усмехнулась Бришену. Ее взгляд был безмятежен, глаза больше не прыгали.

– Теперь мы одни. Ты именно в этой помощи нуждался, любимый?

Притянув жену в объятия, Бришен положил руки ей на спину и бедра.

– Это самая чудовищная акция устрашения, которую мне довелось видеть.

Фыркнув, Ильдико постучала пальчиком по застежке из слоновой кости на его тунике.

– Я много тренировалась. А устрашает это лишь потому, что ты – каи. В обществе людей подобный трюк вызвал бы смех и требование не вести себя как ребенок.

– Моя спасительница, – прошептал он, прильнув к ее щеке. – Ты распугала моих наместников и спасла от вечера, полного скучных жалоб. Как я могу тебя отблагодарить? – Он отклонился назад, многозначительно шевеля бровями. – Золотом? Драгоценностями? Плотскими утехами?

Ильдико стала водить кончиком пальца по вышитому узору на рукаве его туники. Более темные, чем волосы, ресницы на мгновение прикрыли ее странные человеческие глаза.

– Х-м-м, такой сложный выбор. Я согласна на все. – Ресницы поднялись, и Бришен безошибочно разглядел озорной блеск в черных зрачках. – Но пока ты можешь расплатиться танцами. Почти вся Саггара празднует, кроме нас. Это мой первый фестиваль Кихака, и мне не хочется его пропустить.

Ей не нужно было просить дважды. Бришен взял жену за руку и, переплетя с ней пальцы, направился к дверям с хмурым видом, дабы пресечь любые попытки остановить их и вовлечь в беседу. Ильдико, смеясь, бежала следом, уговаривая идти помедленней.

Разбившиеся на небольшие группки каи веселились и пили за удачный сбор урожая. Остальные либо танцевали около больших костров, либо не отходили от длинных столов на козлах (слуги вытащили их из зала и заставили яствами, приготовленными поварами Саггары, и угощениями, привезенными гостями).

Бришен увлек Ильдико к каи, стоящим наготове перед музыкантами. Танцоры выстроились лицом друг к другу в две линии, мужчины с одной стороны, женщины с другой. Некоторые начали аплодировать и свистеть, когда херцег с супругой присоединились к ним.

Музыканты настраивали инструменты, играя дразнящие ноты, тем самым раскрывая мелодию, которую собирались сыграть. Бришен ухмыльнулся от радости, когда Ильдико захлопала в ладоши и засмеялась.

– Я знаю эту песню, – крикнула она, пытаясь перекричать шум торжества.

– Значит, ты сможешь танцевать под нее?

Ильдико была искусной танцовщицей, как и следовало ожидать от женщины, выросшей при королевском дворе, однако сейчас она танцевала не с человеком. Сам по себе быстрый рил у каи превращался в безудержный пляс.

Она приподняла бедро и вызывающе вздернула подбородок.

– Держу пари, что смогу перетанцевать вас, ваше высочество. Это любимый танец в Гауре.

Услышав такой ответ, танцоры начали еще громче свистеть и аплодировать.

Бришен поклонился:

– Принимаю ваш вызов, миледи.

Музыканты взяли первые ноты и ритм на струнных и ударных. Две линии двинулись навстречу друг другу, мужчины закружили женщин при встрече, прежде чем снова расстаться.

Барабанный бой ускорялся. Пальцы музыкантов летали по струнам, а танцоры порхали, кружились и прыгали в вихре юбок и туник. Ильдико запрокинула голову и рассмеялась, когда Бришен подхватил ее на руки. Мир извивался и растягивался, сжимался и расширялся под все более дикий ритм. Танцоры не останавливались, подбадривая друг друга и музыкантов, чтобы те наращивали, а не сбавляли темп.

Ильдико была словно перышко, и Бришен подбросил ее высоко в небо. Она закричала, но не от страха, а восторга. Бришен легко поймал жену и быстро поцеловал, прежде чем нежно оттолкнуть от себя на прежнее место. Они скользили друг вокруг друга в безмолвном брачном танце, от которого у Бришена закипала и бурлила кровь.

Волосы его жены распустились и теперь растекались шелковистым водопадом по голове и плечам каждый раз, как он кружил ее вокруг себя. Даже в серебристом свете луны и пылающих костров он мог различить розовое сияние на бледной коже. Когда-то этот цвет напоминал ему вареного моллюска. Именно их щедрый амарантиновый окрас стал богатством Баст-Харадиса. А Ильдико из Гаура стала величайшим сокровищем Бришена из дома Хаскем.

Ритм постепенно замедлился и, наконец, остановился. Бришен с восхищением следил, как быстро вздымается и опадает грудь Ильдико, пока она пытается отдышаться. Она помассировала бок. Он догадался, что у жены там колет так же, как у него под ребрами.

Стоило ей уловить направление его взгляда, как Ильдико сощурила глаза:

– И на что это вы смотрите, херцег?

Бришен притянул ее к себе и откинул прядь рыжих волос с плеча, обнажив блестящую от пота шею.

– Любуюсь вышивкой на вашем лифе, миледи.

Он наклонился и лизнул место, которое больше не было скрыто волосами. От Ильдико пахло солью и цветами.

– Ты ловко держишься, жена, – прошептал он ей на ухо.

Она усмехнулась и погладила его по рукам.

– У меня нет выбора, если я не хочу, чтобы ты и остальная твоя родня меня растоптали. Ты тяжелее буйвола. Мне приходится вовремя убирать ноги с дороги.

Бришен обнял ее, стараясь не сжимать слишком сильно. В отличие от каи она более хрупкая, по крайней мере физически. Если бы ее физическая сила была сравнима с силой духа, Ильдико могла бы не запыхавшись тянуть груженую повозку по склону горы.

– А если я признаюсь, что едва сдерживаюсь, чтобы не затащить тебя за то ограждение… – Он мотнул подбородком на низкую стену вдали. – Задрать юбки и прижать к бревнам, – продолжил Бришен охрипшим голосом.

Тихий вздох жены пощекотал его подбородок, в который она уткнулась носом. Эрекция вмиг туго натянула брюки. Бришен еще тесней прижался к ней, больше не замечая кружащуюся толпу.

– Я бы посоветовала не забыть прикрыть мне рот, чтобы я не смутила нас обоих, когда стану в исступлении выкрикивать твое имя.

Ильдико подмигнула ему.

– Милостивые боги, – пробормотал он, прежде чем разомкнул объятия, схватил ее за руку и потащил к тому месту.

Ильдико снова была вынуждена бежать трусцой, чтобы поспевать за ним. Она, как и он, тяжело дышала в предвкушении.

Они сделали три шага, когда шум толпы, музыки и потрескивающих костров прорезал крик, разрушив тишину с силой раската грома.

– Херцег!

Анхусет стремительно шла к нему и Ильдико, а каи расступались перед ней, как зерно перед лезвием молотилки. Глаза кузины светились тем же оттенком серебра, что и волосы, а черты лица стали резкими и выщелоченными до цвета холодного пепла. За ней следовал гонец.

Живот Бришена скрутило от неприятного предчувствия.

«Неужели отец умер?»

Джерод был уже немолод, когда женился на Секмис и та зачала от него детей. Бришен ненавидел мать и едва терпел отца. Источником дурного предчувствия была не печаль о родителях, которых он почти не знал, а инстинкт, что предупреждал о более страшных вестях. Выражение лица Анхусет вторило ужасу, запечатленному на лице сопровождающего ее мужчины.

Кузина коротко поклонилась Ильдико и сразу же повернулась к Бришену.

– Прибыл гонец из столицы. Ты должен немедля его выслушать.

Она отступила в сторону.

Ильдико отпустила руку Бришена и встала у него за спиной. Посланник словно только что покинул поле боя. Изможденное лицо исказил неописуемый ужас, под глазами пролегали тени недосыпа. Одежда была грязная и рваная. Если он приехал из Харадиса в Саггару, то, судя по виду, скакал без остановки.

– Каковы вести из Харадиса?

Гонец медленно моргнул, словно не веря, что Бришен реален, а не иллюзия, вызванная недостатком сна.

– Их больше нет, – выдавил он хриплым голосом. – Всех их. Нет. Уничтожены галлу.

Удушающую тишину прорезали испуганные крики и вздохи. Бришен взмахнул рукой, и все затихли.

– Принесите ему вина, – приказал он.

Кто-то бросился вперед с полным кубком. Гонец взял его трясущимися руками и осушил содержимое в три глотка. Он стиснул пустой кубок в кулаке точно оберег и вздрогнул.

Сердце Бришена дико заколотилось в груди.

– Кого больше нет? Откуда галлу?

Словно воспрянув духом не только от вина, но и от спокойного голоса Бришена, гонец глубоко вздохнул и выдохнул.

– Три дня назад кто-то вызвал орду галлу.

На этот раз Бришен не попытался пресечь хор вздохов и испуганных криков.

– Все началось с замка. Галлу поглотили всех обитателей дворца. Орда уничтожила все в столице к востоку от Абсу. Некоторые укрылись в реке и спаслись, переплыв на другой берег. Остальные либо утонули, либо их растоптали, либо они были съедены заживо.

Внезапное тепло согрело поясницу Бришена. Ильдико прижала ладонь. Он смотрел на гонца, прислушиваясь к сказанному, будто этот мужчина, превозмогая ледяной порыв ветра, пытался докричаться до него с противоположного конца туннеля.

– Вы уверены?

Посланник кивнул.

– Я видел это собственными глазами. Вместе с остальными бежал к реке. Загнал своего жеребца и выкрал другого, чтобы добраться сюда. Галлу распространяются точно зараза. Выжившие держатся ближе к Абсу и дерутся за лодки. Они следуют сюда, в Саггару.

Ледяной ветер загудел в ушах Бришена.

«Галлу. Выжившие. Саггара».

– Моя семья? – тихо спросил он, хотя уже знал ответ.

Посланник понурил плечи и медленно покачал склоненной головой.

– Королевский дом Хаскем уничтожен. Все погибли. Кроме вас. Король мертв.

В ответ раздались скорбные вопли. Гонец упал перед Бришеном на колени и коснулся лбом земли.

– Да здравствует король.

Шепот толпы перерос в оглушающий рев. Душа Бришена ушла в пятки. Он нахмурился и наклонился поднять гонца с земли.

– Встань с колен! – рявкнул он. – В Саггаре нет короля, пока мы не узнаем больше.

Стук его сердца вторил ритму барабанов, играющих рил. Будоражащее тело вожделение угасло, сменившись отрешенной целеустремленностью. Он повернулся к Ильдико, отметив потрясение на ее лице и блестящие от непролитых слез глаза.

– Найди всех наместников, мэров и глав кланов среди собравшихся, – спокойно попросил он. – Скажи им собраться в зале.

Ильдико молча кивнула и коротко погладила его по руке, прежде чем растворилась в море каи.

Бришен жестом подозвал к себе мрачную Анхусет.

– Приведи Мертока. Я хочу, чтобы вы вместе с дюжиной лучших разведчиков были в зале вместе с наместниками.

Она наклонилась к нему и шепотом спросила:

– Как галлу преодолели барьер между мирами?

Бришен заглянул в горящие глаза кузины, ничего не ответив. Вопрос не в том, как, а скорее в том, кто проломил для них стены. Ответ им обоим был хорошо известен. Если гонец говорит правду и галлу вырвались на свободу из дворца, значит, не обошлось без козней одержимой жаждой власти Секмис.

Он перевел взгляд на изможденного каи, ожидавшего дальнейших указаний.

– Пойдемте. В зале вас ожидает вино и еда, а также столь желанный отдых, но сначала мне нужна ваша помощь.

Переступив порог замка, Бришен послал Месумениса в библиотеку за картами, которые потом разложили на пустом столе. Гонец вяло поковырял вилкой поданную еду, а потом отставил тарелку и присоединился к Бришену. Тот внимательно изучал местность, изображенную на пергаменте.

На одной карте – известный им мир: от покрытой снегами Хеленрисии на крайнем севере до Змеиных пиков на юге и все земли меж ними, включая Баст-Харадис, Гаур и Беладин. На второй только Баст-Харадис, и в первую очередь именно на эту карту обратил свой взор Бришен.

Он постучал пальцем по отметке, означавшей столицу Харадиса.

– Покажи, по какому пути выжившие следуют до Саггары.

– А как же галлу? – на последнем слове гонец запнулся.

– Этих демонов манит кровь и магия. Куда бы каи ни пошли, галлу последуют за ними, если только не почувствуют больший источник для поживы либо если орда не окажется в ловушке воды.

Гонец побледнел.

– Тогда они приведут их сюда.

Бришен посмотрел на него, прежде чем ответить, и холодное оцепенение в душе распространилось по всему телу.

– Возможно. Нам нужно выяснить, как их сдержать, прежде чем это произойдет.

Бришен умолчал, что сдержать демоническую орду – наименьшая из их проблем. Самое трудное – вернуть их в хаос, из которого они явились.

Зал заполнили каи, когда Ильдико привела вассалов и вождей кланов. Анхусет, Мерток с солдатами и разведчиками увеличили количество собравшихся, пока вокруг Бришена не стянулась внушительная толпа. Каи больше не походили на гуляк, наслаждающихся праздничной ночью, а на мрачный отряд, столкнувшийся с возможностью катастрофы, не похожей ни на одну из тех, свидетелями которых были многие поколения.

Ильдико и Месуменис ходили между залом и кухнями, приказывая небольшой армии слуг подавать еду и напитки. Слуги перешептывались между собой, испуганно наблюдая широко распахнутыми глазами и прислушиваясь к разгорающимся и затихающим спорам вокруг двух карт.

Измученный посланник принял на себя тяжелую роль отвечающего. Его засыпали множеством вопросов, полных недовольства, восклицаний и даже обвинений во лжи. Конфликт едва не перерос в драку, но Бришен пригрозил бросить вождя в темницу, а гонца приковать к креслу, если те не успокоятся.

Никто не произнес ни слова, когда гонец надломленным голосом описал то, чему стал свидетелем у реки.

– Мы видели… мы видели, как группа немолодых каи во главе с пожилым военачальником Хасаратом стала живым щитом у берега реки, чтобы другие успели добраться до воды. Их жертва спасла сотни, а может быть, больше жизней. – У него перехватило дыхание, и он склонил голову. – Никто не заслуживает такого конца.

Бришен знал, что образ, вызванный этими словами, останется в его памяти до самой смерти.

Следующие несколько часов он планировал и разрабатывал стратегию со своими самыми доверенными наместниками и офицерами гарнизона. Страх и темнота на грани паники наполнили воздух, настолько тяжелые, что он мог ощутить горечь на языке. Когда собрание наконец закончилось и все засобирались: кто вернуться домой, кто отправиться в разведку, – солнце стояло высоко в небе, а измученный посланник из Харадиса рухнул на стол и уснул.

Бришен провел рукой по лицу и моргнул сухим глазом. Одно воспоминание о потерянном левом глазе вызывало зуд. Он сглотнул, удивляясь, когда его язык стал ощущаться как шерстяное одеяло, и с благодарностью принял чашку холодной воды от сонного управляющего. Если не считать Месумениса и дремлющего гонца, он остался один в зале.

– Херцегеши отправилась в опочивальню?

Ильдико давно ушла из зала, и Бришен отчаянно хотел обнять ее – найти устойчивую опору в мире, внезапно вышедшем из-под его контроля.

Управляющий кивнул в сторону плотно затворенных дверей, не пропускающих яркий дневной свет.

– Она снаружи, милорд, провожает последнего наместника. Вы же знаете, она лучше переносит солнце, чем мы.

Бришен хотел пойти к ней, но чудовищные события последних часов истощали остатки его сил.

– Когда она вернется, пускай придет ко мне.

Бришен покинул зал, ища убежища в своих покоях. В камине весело плясал слабый огонь, ставни были плотно закрыты. Бришен опустился в ближайшее кресло и прикрыл глаза.

Та часть его натуры, которая всегда оставалась хладнокровной, твердила, что отсутствие близких отношений с родственниками, за исключением Ахнусет, которая, хвала богам, жила в Саггаре, невероятная удача. Иначе он мог лишиться рассудка от потрясения и скорби.

И все же он горевал о племянниках, их тихой и покорной матери Тайи, о каждом каи во дворце и столице, которые даже не могли себе вообразить, какую беду на них навлечет их собственная королева.

Он вырос на историях о галлу. Даже люди знали об их существовании. Дикие, голодные твари, жаждущие крови и магии. Некоторые считали, что их, как и старшие расы, создали боги. Большинство, однако, полагало, что они порождение гальпери, которые стремились очиститься и преодолеть мирские ограничения, вырвав тьму из собственных душ.

Этот древний раскол породил галлу, существ с такой неимоверной жестокостью и ненасытным аппетитом, что самые могущественные лидеры древних рас объединились и изгнали их из мира. Не в силах уничтожить демоническую орду, они запечатали галлу в царстве вне времени и пространства, в тюрьме без замков и ключей. Наказание тем, кто привел галлу в мир, было молниеносным и безжалостным: урок всем, что подобный проступок сулит самое страшное искупление.

Однако время течет неуклонно, а воспоминания меркнут. Какой бы урок ни пытались преподать древние, о нем либо позабыли, либо сознательно проигнорировали. Столетия записей и память огня жизни знали о случаях, когда один или парочка галлу вырывались на свободу из царства, где томились как в тюрьме, обычно из-за колдуна, обладавшего больше силой и амбициями, чем здравым смыслом. Бришен не сомневался. Сейчас виновницей всего стала Секмис.

Он зарычал. В итоге его кровожадная сука-мамаша недооценила жестокость галлу и обрушила апокалипсис на королевство. Возможно, она ввергла в хаос весь мир, если орду вовремя не остановят.

Бришен закрыл лицо дрожащей рукой. В некотором смысле он понимал мотивы запутавшихся древних, которые стремились очиститься от собственной злобы. Он – дитя женщины, запятнавшей мир самим своим существованием. Ее кровь текла в его жилах. Если бы он мог избавиться от материнского наследия, то не колеблясь сделал бы это. По его коже бежали мурашки от отвращения к себе.

Дверь, соединяющая их с Ильдико спальни, со слабым скрипом открылась и вновь закрылась. Бришен не поднял глаз. Он узнал аромат цветов и легкие шаги.

Если не считать шороха юбок, Ильдико не издала ни звука. Бришен убрал руку от лица, почувствовав, как ее голова прижалась к его колену. Жена села на пол, прильнув щекой к его ноге, и смотрела на огонь. Она приникла грудью к его икре, а ладонями гладила и массировала его мышцы.

Бришен нежно провел пальцами по огненным волосам, его когти легко скользнули по шелковистым прядям. Узел в груди не исчез, но ослабел. Присутствие возлюбленной успокаивало.