355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Грэм Макнилл » Молотодержец. Легенда о Зигмаре » Текст книги (страница 2)
Молотодержец. Легенда о Зигмаре
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 20:57

Текст книги "Молотодержец. Легенда о Зигмаре"


Автор книги: Грэм Макнилл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Глава вторая
Битва у Астофенского моста

Резкий и пронзительный барабанный бой сопровождал движение полчищ орков, шедших на штурм Астофена. Целое море закованных в доспехи зеленых тел окружило город на реке, над которым нависло облако обреченности, сотканное из смрада немытых тел и первобытной свирепости.

– Недолго они продержатся, – заметил Вольфгарт. Рядом с Зигмаром он затаился среди высокой травы на холме примерно в лиге от осажденного города. – Ворота уже трещат.

Зигмар кивнул и сказал:

– Надо подождать Триновантеса.

– Если мы станем мешкать, некого будет спасать, – заявил Пендраг, почти невидимый в зеленом чешуйчатом плаще.

– А если мы атакуем до того, как Триновантес займет позицию, мы все пропадем, – стоял на своем Зигмар. – Для лобовой атаки орков слишком много.

– Орков много не бывает! – огрызнулся Вольфгарт, сжимая кулаки. – Столько дней мы были в пути и не повстречали ни одного. И вот наконец эти зеленокожие прямо у нас под носом! Полагаю, нужно трубить в рог, и пусть Морр заберет гадов!

– Нет, – отрезал Зигмар. – Идти сейчас в атаку означает верную смерть, а я не желаю вернуться в Рейкдорф на щите.

Несмотря на сказанное, Зигмар всей душой рвался в бой, стремился развернуть знамя и мчаться вперед, чтобы ветер развевал волосы, а в ушах раздавался громкий призыв рога. Но он знал, что нужно обуздать этот порыв.

Конечно, на их стороне будет фактор внезапности, потому как внимание орков всецело приковано к городским стенам. Но для того, чтобы победить тысячную орду, одной внезапности недостаточно.

Город располагался среди невысоких каменистых холмов на берегу быстрой реки, берущей начало в Серых горах. При виде столь огромных открытых пространств молодые люди, выросшие в лесах, безмерно удивились.

Город окружали стены из заостренных сверху толстых бревен, с оборонительными башнями по углам. По краю стен шла деревянная галерея, откуда жители Астофена метали в орков копья.

С радостью отмечал Зигмар каждый удачный бросок, хотя единичные смерти не могли воспрепятствовать натиску противника.

Зеленокожие наступали толпой, сражаясь без какого-либо плана, но с первого взгляда было ясно, что победа благодаря многократному численному превосходству и жестокости будет за ними.

Гоблины-лучники посылали в город горящие стрелы, и многие ближайшие к стенам дома уже пылали.

Громадные орки с темно-зеленой, почти черной, кожей сгрудились около примитивного стенобитного орудия на корявых колесах, которое выглядело так, словно его построил слепец. Тяжелые метательные машины отправляли в город самые разнообразные снаряды: камни, горшки с горящей смолой и даже истошно вопящих орков с занесенными топорами.

От сотен костров в небо поднимались столбы черного дыма, в твердую землю были воткнуты ужасные тотемы, на громадных рогатых черепах висели грубые амулеты и кровавые трофеи. Никогда прежде орки не собирались вместе в таком количестве. Каждый из них обладал стальными мускулами, был защищен доспехами и вооружен мощным клинком, а сверх того, был обуреваем нестерпимой жаждой крови.

Над всей ордой возвышался орк в темных доспехах, который размахивал топором чудовищного размера. Даже издалека было видно, что он среди зеленокожих за главного.

– Ну же, Зигмар! – воскликнул Вольфгарт. – Чего же мы ждем?!

– Смерти хочешь? – спросил Пендраг. – Нужно выждать. Триновантес не подведет.

Страстно надеясь на то, что Пендраг не ошибается, Зигмар вглядывался в изрытую колесами грунтовую дорогу, которая по берегу реки вела от Астофена к каменному мосту примерно в лиге от города. За мостом дорога исчезала в сени деревьев, а дальше тянулась равнина, покрытая жесткой низкой травой. Пейзаж то тут, то там оживляли рощи.

Зигмар прикрыл глаза от солнца рукой в надежде увидеть развевающееся зеленое знамя. Ничего. Он безмолвно послал другу приказ поторопиться.

– На все воля Ульрика, – прошептал Зигмар, кусая нижнюю губу.

Он следил за разворачивающимся у него на глазах сражением и знал, что город падет, если они не придут на помощь в самое ближайшее время.

Предводитель орков швырнул громадный топор в ворота Астофена, и зеленокожие взвыли, давая выход распиравшему их бешенству. Темп барабанной дроби убыстрился, и к городу устремился поток закованных в броню орков.

Обливаясь потом, зеленокожие с ревом толкали вихляющий из стороны в сторону таран, ударная часть которого была выкована в форме громадного кулака. Над ордой вновь взмыли огненные стрелы, и боевым кличем к дерзким богам войны вознесся звон железных клинков.

– Смотрите! – вскричал Пендраг. – У моста!

Сердце Зигмара подпрыгнуло, когда возле рощицы к востоку от моста он увидел трепещущее на ветру зеленое знамя.

– Я же говорил! – рассмеялся Пендраг, вскакивая на ноги и бросаясь к коню.

Зигмар с диким боевым кличем последовал за Пендрагом, не отставал и Вольфгарт. Две сотни унберогенов ждали в засаде, под ними нетерпеливо ржали кони, лица воинов пылали в предвкушении битвы. В лучах полуденного солнца блестели наконечники копий, золотом вспыхивали бронзовые обода деревянных щитов.

Пендраг взлетел на спину скакуна и взмахнул знаменем Зигмара – затрепетал на ветру алый треугольник с изображением огромного черного вепря.

Солнечный свет сгустил краски, и Зигмару показалось, что знамя – это обагренный кровью кусок ткани. Он схватился за гриву своего серого жеребца и взлетел ему на спину.

Сердце яростно билось в груди, и он рассмеялся оттого, что ожиданию пришел конец. Теперь он больше не будет бессильно наблюдать, как его народ встречает смерть. Зигмар выхватил из притороченного к лошадиной шее чехла длинное копье с тяжелым железным наконечником и принял от воина щит.

Он высоко поднял копье и щит, и Вольфгарт начал скандировать имя вождя.

– Унберогены! – возвысил голос Зигмар. – Вперед!

Зигмар ударил коня пятками, и тот рванулся вперед, не менее всадника стремясь в бой. Из уст воинов вырвался боевой клич, и, потрясая копьями, они последовали за предводителем. Вольфгарт поднес к губам боевой рог, и в воздухе завибрировал высокий протяжный звук.

Конь в несколько прыжков оказался на гребне холма. Когда копыта мчащегося вниз скакуна загремели по склону, Зигмар приник к его шее. Взглянув через плечо, он увидел своих воинов, следующих за ним в два ряда. На солнце мерцали доспехи, крыльями драконов струились за плечами яркие плащи.

От тяжелых ударов копыт сотрясалась земля, Вольфгарт снова и снова дул в боевой рог, и в воздух выплескивались взывающие к доблести звуки. Зигмар несся вперед, побуждая коня скакать еще быстрей. Сражение приостановилось, ибо орки обернулись на звуки рога и крики воинов Зигмара.

Когда защитники Астофена увидели скачущих им на помощь воинов, стены города огласились приветственными возгласами. Зигмар сжал бока коня коленями и высоко поднял щит с копьем, чтобы следующие за ним воины видели его жест.

Выражая презрение противнику, Зигмар не надел доспехов и скакал вперед даже без кольчуги. Словно воинственный варвар прошлого, он мчался, выпрямившись во весь рост на спине жеребца, золотым потоком развевались светлые волосы, мускулы на груди напряглись.

С каждым мгновением рев орков нарастал. Стеной сомкнулись доспехи, защищавшие зеленую плоть. В сторону нежданно нагрянувших всадников обратились щиты, на каждом были изображены или зловещие черепа, или клыкастые пасти. Ощетинились копья. Со стен Астофена с возрожденной надеждой полетели в орков стрелы и дротики. Громадный орк, заправлявший в центре орды, взревел и заорал, подкрепляя команды ударами копья толщиной чуть не в руку Зигмара.

Орки были уже так близко, что чувствовался смрад их тел и уже можно было разглядеть жуткие шрамы от родового клейма, впечатанного в их руки и головы. На грубых свиноподобных мордах с огромными клыками, выпиравшими из нижних челюстей, дико светились ярко-красные, глубоко посаженные глаза.

Когда уже казалось, что грозные всадники вот-вот врежутся в ощетинившуюся копьями железную стену, Зигмар со всей силы метнул копье. Удар попал в цель: тяжелый наконечник расколол щит и пронзил орка насквозь. Наконечник вышел из спины и поразил второго зеленокожего. Оба повалились на землю. Еще сотня копий взмыла в воздух, и десятки орков попадали с ног. Зигмар схватился за гриву коня и резко дернул в сторону, крепко сжимая бока скакуна коленями.

Жеребец всхрапнул, немедленно повернул и поскакал галопом вдоль линии стоящих плечом к плечу орков на расстоянии копья от вражеских клинков. Когда все выпущенные в него орками стрелы пролетели мимо, Зигмар издал торжествующий клич.

За спиной послышалось радостное гиканье – это за ним скакал Пендраг. В деревянном щите знаменосца покачивались три стрелы, но густо-алый с черным стяг Зигмара по-прежнему гордо реял в высоте. Лицо друга сияло дикой радостью, и Зигмар возблагодарил Ульрика за то, что ни Пендраг, ни знамя не пострадали.

Сомкнувшись твердыней из щитов и клинков, орки держали строй, который, как уже заметил Зигмар, был готов вот-вот дрогнуть, ибо они стремились схватиться с конниками.

Нарастающий грохот копыт возвестил о прибытии второй цепи всадников с Вольфгартом во главе. Каждый воин держал в руках короткий изогнутый лук с туго натянутой тетивой и контролировал бешеную скачку движениями бедер.

Пронзительно зазвучал боевой рог Вольфгарта, и в орков полетела сотня стрел с оперением из гусиных перьев. Все они вонзились в зеленую плоть, но не все принесли смерть. Когда Зигмар еще раз развернул жеребца и выхватил второе копье, он увидел, как многие орки просто выдергивают за древко стрелы из своих тел и с ревом отбрасывают их. За первым залпом последовал второй, и воины Вольфгарта тут же развернули скакунов и умчались прочь.

На сей раз зеленокожие сдержаться не смогли, и, когда орки без дозволения начальника нарушили боевой порядок и бросились за всадниками Вольфгарта, разорвалась сплошная линия щитов. Вдогонку конникам полетели стрелы и копья, и Зигмар закричал в гневе, когда увидел, что с лошадей упали несколько воинов.

Вольфгарт остановился рядом с Зигмаром, убрал боевой рог и из ножен на спине выхватил огромный меч. Его лицо было отражением лика Зигмара: блестело от пота, зубы обнажились в свирепом оскале.

Подъехал вооруженный боевым топором Пендраг и сказал:

– Пора пустить кровь этим тварям!

Зигмар еще раз напомнил:

– Когда дважды протрубит рог – скачем к мосту!

– Скорее не мне, а вам нужно об этом не позабыть! – рассмеялся Пендраг, а Вольфгарт уже послал коня вперед, размахивая над головой громадным мечом.

Зигмар и Пендраг помчались вслед за другом. Отряд всадников, перестроившись, двинулся за своими предводителями. Каждый воин подхватил протяжный боевой клич и метнул копье, перед тем как выхватить меч или взмахнуть топором.

Зигмар пронзил толстотелого зеленокожего в большом рогатом шлеме копьем, которое пробило нагрудник и пригвоздило монстра к земле. Древко еще дрожало в груди орка, а Зигмар уже схватил молот Гхал-мараз – великий дар, преподнесенный ему королем Курганом Железнобородым.

Всадники атаковали строй орков, словно кулак Ульрика, что снес вершину с горы Фаушлаг в северных землях тевтогенов. Кололись щиты, мечи рассекали зеленокожую плоть, сокрушительное нападение поколебало ряды неприятеля.

Зигмар размахнулся и вдребезги разнес череп орка – против древних рун молота гномов не мог спасти даже шлем из толстого железа. Зигмар наносил удары направо и налево, с каждым взмахом разбивая головы, раскалывая кости и доспехи. Кровь врагов забрызгала его обнаженное по пояс тело и замочила волосы, а с бойка Гхал-мараза стекали орочьи мозги.

Щитом он отбивал удары топоров и зазубренных мечей, конь храпел и бил чудовищ копытами, взбрыкивал задними ногами и крушил ребра и черепа гоблинов, норовящих пырнуть его кинжалами.

– Во имя Ульрика! – вскричал Зигмар, посылая коня в самую гущу вражеского войска и расчищая путь могучими ударами молота.

В центре орды Зигмар видел предводителя зеленокожих, орка-военачальника по прозвищу Костедробитель. С ног до головы он был закован в доспехи из темного металла, скрепленного с плотью здоровенными гвоздями. Громадную голову защищал рогатый шлем. Слишком крупные челюсти говорили об удивительной даже для орка драчливости, из них торчали желтые клыки, обагренные кровью.

Похоже, что монстр тоже знал о Зигмаре, потому что указал на него своим толстым копьем, после чего орки с удвоенным усердием накинулись на унберогенов. Зигмар сознавал, что с каждым ударом молота время, отпущенное на атаку, истекает, и рискнул найти взглядом братьев по мечу, на секунду отвлекаясь от теснивших его со всех сторон орков.

По правую руку от него Вольфгарт размахивал длинным мечом, за раз сокрушая полдюжины орков. Позади – огненная копна волос Пендрага сияла под стать знамени, которое реяло над ним, и кривые лезвия обоюдоострого топора с оглушительным лязгом и стуком вгрызались в броню и плоть зеленокожих. Стяг вовсе не затруднял движения воина, который даже знамя смог превратить в оружие против нечисти: бил окованным железом черенком в прорези шлемов или опускал на незащищенные головы.

Зигмар развернул коня, мощным ударом Гхал-мараза откидывая с размаху одного орка и возвратным ударом сокрушая грудную клетку второму. Унберогенские воины прорубали в строе орков кровавые тропы, но, несмотря на учиненную ими резню, даже такие потери не могли пагубно сказаться на огромном войске врага.

Сотни чудищ вставали на смену павшим собратьям, и теперь, когда начал ослабевать напор атаки, Зигмар видел, что орки готовятся к контрнаступлению. При такой расстановке сил выстроившиеся спиной к стенам Астофена зеленокожие в конце концов их разобьют.

То одного, то другого всадника стаскивали с коней, которые с жалобным ржанием падали на землю, когда гоблины быстрыми ударами кинжалов вспарывали им брюхо. Пришла пора отступать.

– Вольфгарт! – крикнул Зигмар. – Труби!

Но его друга со всех сторон теснили ревущие орки, бешено размахивая мечами и топорами. У Вольфгарта не было щита, кольчуга была повреждена и опадала слезами железных колец. Длинный меч без отдыха кромсал и рубил, но на место каждого убитого орка вставали два новых.

– Пендраг! – вскричал Зигмар, поднимая окровавленный молот.

– Я с тобой! – откликнулся Пендраг и пришпорил коня. Знамя билось высоко над его головой.

Зигмар и Пендраг вдвоем атаковали наседавших на Вольфгарта зеленокожих, молот с топором проложили через их строй кровавые тропы. Гхал-мараз снес с плеч орка гнусную голову, и Зигмар закричал:

– Вольфгарт, труби!

– Да знаю! – ответил запыхавшийся Вольфгарт, пронзая мечом грудь последнего из атакующих. – Что за спешка? Я бы и сам с ними справился.

– У нас нет времени, – отрезал Зигмар. – Труби в рог, черт бы тебя побрал!

Вольфгарт кивнул и, взяв меч в одну руку, снял с пояса витой бараний рог и выдул два резких сигнала.

– Вперед! – проревел Зигмар. – Скачите через мост на равнину!

Не успело стихнуть эхо сигнала, как унберогены уже мчались на юг. Взмахнув молотом, Зигмар напутствовал их криком:

– Во имя Ульрика, скачите во весь опор, братья!

Едва ли нужно было подгонять всадников. Они склонились к лошадиным шеям и во весь опор неслись под вопли орков, радовавшихся бегству противников. Зигмар удержал коня и обвел взглядом поле боя, желая удостовериться в том, что там не осталось ни одного воина племени унберогенов.

Поле боя усеяли плоды войны: трупы и кровь, хрипящие лошади, расколотые щиты. Подавляющее большинство мертвецов были орками и гоблинами, но и людей полегло немало.

– Мы чего-то ждем? – спросил Пендраг.

Его лошадь нервно мотала головой. Зеленокожие собирались броситься в погоню. Их капитаны утробным рыком отдавали приказы, и вот грохочущие отряды орков, вооруженных топорами, пустились вдогонку за всадниками.

– Так много погибших, – проговорил Зигмар.

– Их будет на два больше, если мы сейчас же не уберемся отсюда! – вскричал Пендраг, перекрывая вопли бросившихся вдогонку им орков.

Зигмар кивнул, повернул коня и, когда в воздухе засвистели стрелы, призвал на головы зеленокожих проклятие. Он скакал к мосту и слышал отчаянные крики жителей Астофена: рухнула их надежда на спасение.

– Не теряйте веры, люди мои, – прошептал Зигмар. – Мы вас не оставим!

Воины Триновантеса затаились в сени деревьев по обе стороны от моста, а их предводитель с волнением и печалью следил за отступлением всадников. Много коней без седоков скакало к мосту, и сердце Триновантеса саднило от печали, когда он узнавал их и вспоминал их владельцев.

– Приготовьтесь! – приказал Триновантес. – И пусть Ульрик направит наши удары!

Рядом с ним выстроились двадцать пять воинов в тяжелых кольчугах и доспехах, вооруженные копьями. То были самые рослые и сильные воины из отряда Зигмара, им было неведомо отступление, точно так же как орки не знали сострадания. Еще двадцать пять прятались в куще деревьев по другую сторону дороги. Пятьдесят воинов, которые должны были выполнить особый приказ своего молодого предводителя.

Триновантес сам грустно улыбнулся, вспоминая страдальческую улыбку на лице Зигмара, когда он вышел вперед и вызвался руководить этой отчаянной операцией.

– Я рассчитываю на тебя, брат мой, – сказал ему Зигмар. – Сдерживай орков, пока мы не перевооружимся и чуть-чуть не отдохнем, не дольше. Когда услышишь длинный сигнал рога – мы придем, ясно?

Триновантес кивнул:

– Я понял.

– Мне хотелось бы… – начал Зигмар, но Триновантес прервал его, качнув головой:

– Вести этот отряд следует мне. Вольфгарт чересчур необузданный, а Пендраг со знаменем должен скакать подле тебя.

Зигмар прочел на лице друга решимость и сказал:

– Да пребудет с тобой Ульрик, брат!

– Если я буду храбро сражаться, он не оставит меня. А теперь иди. Да сохранит тебя бог волков! Убей их всех.

Зигмар вернулся к своему отряду, а Триновантес проводил его взглядом и отсалютовал мечом, а потом быстро провел воинов к мосту за восточными холмами, подальше от орочьих взглядов.

Вглядываясь в лица воинов, Триновантес читал в них напряжение, гнев и торжественное ожидание грядущей битвы. Некоторые касались талисманов – волчьих хвостов – или обагряли кровью из порезов на щеке волчью шкуру. Никто не шутил, не бахвалился, не подтрунивал друг над другом, как обычно бывает перед боем, и Триновантес знал, что все они осознают важность возложенной на них задачи.

Потрепанные унберогенские всадники скакали к мосту группами по три-четыре человека, утомленные после боя. У них не осталось ни стрел, ни копий, мечи погнулись и затупились. Их щиты раскололись, броня была готова развалиться, но в них по-прежнему пульсировал дух родной земли. Триновантес это чувствовал – звенящую связь между ними и родиной, а не просто грохот копыт приближавшихся коней.

В последние мгновения перед боем он инстинктивно осознал то, что связывало эту богатую, изобильную землю с населявшими ее людьми. В давние времена пришли они сюда и средь диких лесов построили себе дома, начали возделывать землю и теснить злобных существ, стремящихся отобрать у них то, что даровали им боги.

Люди ухаживали за землей, и она сторицей вознаграждала их. Это земля людей, и никакому вождю зеленокожих не удастся отобрать ее.

Топот копыт стал громче, и Триновантес отвлекся от мыслей, чтобы увидеть первых воинов из отряда Зигмара, промчавшихся по мосту, который давным-давно построили гномы. Бревна, лежащие на резных каменных быках, поистерлись за прошедшие столетия, их выбелило солнце и непогода.

Всадники проскакали через мост дальше к югу, где за рощей отряд Триновантеса сложил целую гору нового оружия. Бока лошадей были в пене, поту и крови.

– Кто бы мог подумать, что Зигмар уедет с поля боя последним! – воскликнул Триновантес, когда увидел Вольфгарта, Пендрага и Зигмара, скачущих позади всех.

Невеселый смех был ответом на его слова, и Триновантес опустил забрало шлема, когда увидел орков, преследующих всадников. Сквозь облако пыли, поднятое лошадиными копытами, они казались уродливыми темными духами с согбенными телами и горящими угольями глазами. Несмотря на толстые, неуклюжие с виду ноги и тяжеленные железные доспехи, орки развивали внушительную скорость, и Триновантес знал, что пришло время сослужить службу сыну короля.

Он приподнял топор с ярко сияющими отполированными лезвиями и поцеловал изображение оскалившегося волка наверху рукояти. Потом устремил оружие в небо и содрогнулся: над ними кружил ворон.

По мосту проскакал последний всадник, и Триновантес оторвал взгляд от небес как раз вовремя, чтобы встретиться глазами с Зигмаром. Время словно застыло на мгновение, и Триновантес почувствовал бесконечную признательность к другу за то, что тот наполнил его силой.

– Унберогены, вперед! – крикнул он и вывел отряд на дорогу.

Объехав тайник с копьями и мечами, сложенными за мостом, Зигмар сплюнул набившуюся в рот пыль и резким рывком за гриву остановил коня. Оружие лежало в форме нацеленного на мост клина, и в этом Зигмар узнал руку Триновантеса.

– Торопитесь! – крикнул он, спрыгивая с коня и принимая из окровавленных рук воина бурдюк с водой.

Он жадно пил, а потом вылил оставшуюся влагу на голову, смывая с лица кровь. И тут он услышал за спиной рев атакующих орков и лязг оружия.

Ладонью Зигмар смахнул с лица капли и пробрался сквозь толпу воинов, чтобы лучше видеть завязавшийся на мосту бой.

На острых копьях вспыхивали солнечные блики, в самом центре сражения Зигмар увидел гордо реющее зеленое знамя Триновантеса. Боевые кличи орков смешивались с воззваниями к Ульрику, и, хотя копьеносцы дрались с несгибаемой решимостью, Зигмар видел, что зеленокожие теснят их.

– Разбирайте копья и мечи и скорей по коням! – приказал Зигмар, и его голос звенел от напряжения. – Триновантес дорогой ценой платит за нашу передышку, и нам нельзя понапрасну тратить время!

Воинов можно было не подгонять: они поспешно побросали погнутые и затупившиеся мечи и разобрали новое оружие. Каждый знал, что цена времени – жизнь друзей, поэтому на пустую болтовню не ушло ни секунды.

Прогремело имя Ульрика, воины посвящали страшному богу войны только что свершенные убийства, и Зигмар позволил им возрадоваться тому, что они выжили.

Пендраг кивнул ему. Друг воткнул древко знамени в землю, а сам водил по лезвию топора точильным камнем.

– Триновантес? – вопросил Пендраг.

– Держится, – ответил Зигмар, сердито вытирая боек Гхал-мараза клочком кожи, не желая, чтобы орочья кровь с мозгами оскверняли славное оружие.

– И сколько сможет продержаться?

Зигмар пожал плечами:

– Недолго. Должно быть, скоро протрубят отступление.

– Отступление? – переспросил Пендраг. – Нет, они отступать не собираются. Сам знаешь.

– Должны, – сказал Зигмар. – Иначе им конец.

Пендраг протянул руку, останавливая остервенелую чистку молота.

– Отступать они не станут, – повторил Пендраг. – Они знали это. Как и ты. Так не порочь же их жертву отрицанием.

– Отрицанием чего? – проревел Вольфгарт, который только что подъехал к ним с таким нетерпеливым выражением лица, словно они воевали с немудреной шайкой разбойников, а не со взбесившимися от вида крови орками.

Игнорируя вопрос Вольфгарта, Зигмар заглянул в глаза Пендрага и увидел в них уверенность: он приказал Триновантесу идти в бой, прекрасно понимая, что означает этот приказ.

– Ничего, – проговорил Зигмар, крутанув тяжелый Гхал-мараз так, словно тот ничего не весил.

– Оружие короля Кургана оправдывает свое имя, – отметил Вольфгарт.

– Да, – кивнул Зигмар. – Дар воистину королевский – что верно, то верно. И сегодня еще не все черепа им раздроблены.

– Так и есть, – согласился Вольфгарт, многозначительно поднимая свой громадный меч. – Скоро мы до них доберемся.

– Нет, – сказал Зигмар, снова садясь на коня и глядя на север, где кипело сражение на мосту. – Не очень скоро.

В сапоге Триновантеса хлюпала кровь. Из глубокой раны в бедре она стекала по ноге, шерстяная туника намокла и прилипла к коже. Орочий нож в щепки разбил щит и вонзился в ногу за секунду до того, как Триновантес рубанул его сплеча боевым топором.

Казалось, что руки налиты свинцом, мускулы мучительно пульсировали от натуги. Пот ручьями струился по лицу, в шлеме оглушительным эхом гремели вопли и ненавистный рев.

Его воины бились с отчаянным героизмом, их копья вонзались в промежутки грубой брони орков, жалили плоть. Мостовой настил под ногами потемнел и стал скользким от крови. Пахло потом и медно-красным запахом смерти.

Слышался лязг копий и топоров, ломалось дерево и железо, удары крушили мускулы и кости, но ни одна из сторон не собиралась уступать.

Упал сражавшийся рядом с Триновантесом воин: клинок врага рассек ему плечо, глубоко вошел в плоть и застрял в груди. Орк попытался высвободить оружие, но зубчатое лезвие зацепилось за ребра несчастного. Триновантес шагнул в сторону, и боль раскаленным железом пронзила ногу. Сжимая рукоять боевого топора двумя руками, он остервенело размахнулся и стукнул зеленокожего прямо в открытый рот и снес ему череп.

– Во имя Ульрика! – вскричал Триновантес, вкладывая в удар всю свою ненависть к оркам.

Он пошатнулся, чувствуя, что вот-вот упадет, и вскрикнул – раненая нога не слушалась.

Кто-то его поддержал, и Триновантес поблагодарил неизвестно кого – он даже не знал, кто протянул ему руку помощи. Казалось, что шум сражения нарастал, крики умирающих людей и рев орков звучали в ушах.

Триновантес споткнулся и упал на одно колено, в глазах потемнело, и грохот сражения вдруг стал едва слышен, словно доносился издалека. Опершись на топор, он попытался подняться.

Вокруг гибли воины племени унберогенов. Кровь хлестала из вспоротых животов и перерезанных глоток. Он видел, как орк поднял раненого копьеносца и с силой бросил его на каменный парапет моста, почти разломив надвое.

Гоблины-лучники стреляли в гущу сражающихся, нимало не заботясь о том, в кого попадут их стрелы. Триновантес ощущал теплую влагу под собой, лучи солнца на лице и холодящий пот под доспехами.

И все же, несмотря на столько смертей, здесь нашлось место героизму и дерзкому вызову судьбе.

Триновантес видел, как воин, в спину которому вонзились два копья, раскинул руки и прыгнул на орков, пытавшихся обойти унберогенов с фланга. Трое зеленокожих полетели с моста в реку и тут же скрылись под водой. Унберогенские воины сражались плечом к плечу, только их становилось все меньше, а орки, стремясь перейти мост, наступали все яростнее.

К Триновантесу приближалось копье, и инстинкт пробудил его к жизни, а вместе с тем в полном объеме вернулись звуки и краски сражения. Взмахнув топором, он отсек от древка наконечник и с воплем гнева и боли вскочил на ноги. Он покачнулся, превозмогая боль в раненой ноге, и обрушил топор на нападавшего.

Ударом орку отсекло руку, но это не помешало атаке зеленокожего, который всем телом налег на Триновантеса и повалил его. На Триновантеса брызнула кровь монстра и даже попала в рот, пришлось сплюнуть отвратительную вонючую жижу.

Противник был слишком близко, чтобы рубануть его топором еще раз, поэтому пришлось садануть его рукоятью в морду так, что хрустнули клыки. Голова орка запрокинулась, и Триновантес выбрался из-под туши, встал на одно колено и нанес удар топором в голову.

И тут его спину пронзила страшная боль, Триновантес опустил глаза и увидел торчащий из груди наконечник копья шире собственной руки. По обе стороны металлического лезвия текла кровь. Его кровь. Он раскрыл рот, чтобы закричать, но тут страшное оружие выдернули из его тела, и у Триновантеса перехватило дыхание.

Он уронил топор, красным потоком из него вытекала сила и жизнь. Воин оглянулся на поле битвы: люди больше не могли сопротивляться, орки убивали их и рвали на части.

Зрение затуманилось, и он упал ничком, лицом повалился на кровавые бревна.

Подле него лежал топор, и Триновантес, собрав последние силы, потянулся к нему и сжал рукоять. Безоружному воину не место в чертогах Ульрика.

Звуки кровавой бойни вдруг уступили место какому-то странному пронзительному крику, Триновантес поднял голову и увидел на каменном парапете моста крупного ворона, который буравил его неморгающим взглядом бездонных глаз.

Несмотря на кипящее вокруг сражение, птица недвижимо сидела на камне, а рядом с ней Триновантес увидел свое трепещущее на ветру знамя – зеленое на фоне ярко-синего неба.

Он, опустив голову, с горечью вспомнил брата-близнеца и старшую сестру. Услышал нарастающий грохот конских копыт. И улыбнулся, ибо знал природу этих звуков: это неслись в атаку унберогенские всадники.

Увидев, как Триновантес упал, пораженный копьем Костедробителя, Зигмар испустил мучительный вопль, в котором слышалась боль утраты и гнев. Орки все-таки перешли мост и теперь петляли среди деревьев. После схватки на мосту от их единства не осталось и следа. Воины Триновантеса погибли все до единого, но от их рук пало великое множество зеленокожих.

Зигмар видел, как перед атакой всадников Костедробитель отчаянно пытался выстроить своих воинов.

Слишком поздно.

Пылая ненавистью, Зигмар скакал первым и вел за собой сто пятьдесят выстроившихся клином конников. Он высоко, чтобы видели все, поднял молот Гхал-мараз. От топота копыт дрожала земля, и Зигмар чуял несомненный и верный запах победы.

Слева от предводителя скакал Пендраг – на ветру билось алое знамя. Справа был Вольфгарт, который обнажил меч, готовый рубить головы монстров.

Зигмар крепко вцепился в гриву своего скакуна. Мощный конь устал, но с готовностью нес седока в бой.

Полетели стрелы, засвистели копья – это перед сближением всадники унберогенов выпустили последний залп по неприятелю.

Удар достиг цели и скосил многих орков, вопли зеленокожих утонули в победных криках унберогенских воинов.

Клин врезался в нестройные ряды орков. Сверкали мечи, лилась кровь – это конники мстили за гибель своих братьев. Выкрикивая имя погибшего друга, Зигмар крушил черепа и ломал кости.

Его руки наполнились такой силой, что ни один враг не мог сойтись с ним и уцелеть. Гхал-мараз стал продолжением руки Зигмара, и мощь молота была такова, что противиться ей не представлялось возможным.

Всадники топтали орков, сделавшихся легкой добычей: их стало меньше, они уже не могли держать строй. Унберогены маневрировали и атаковали с разных сторон. Каждый удар копья и меча попадал в цель. Открытая местность была на руку всадникам, они кружили вокруг неприятеля, нападали снова и снова, железные подковы крушили орков, впечатывали их в землю.

Зигмар убивал орков дюжинами, молот вышибал из них жизнь, будто из надоедливых кровососов.

Зигмар видел в центре орды могучего вожака орков. Унберогены окружили Костедробителя, стремясь убить вражеского военачальника и снискать славу. Однако он силой и свирепостью превосходил всех прочих орков, а посему сам убивал всех, кто к нему приближался.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю