Текст книги "Волк пепла и огня (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Волк пепла и огня

Грэм МакНилл

Часть первая

«Сын может с хладнокровием перенести потерю отца, но потеря наследия способна низвергнуть его в пучину отчаяния»

– Черный Тацит Фиренца

1.

Рука корабля

Обеты наказания

Острие копья

«Я был там, – будет говорить он до самого дня своей гибели, после которого разговаривал уже не столь часто. – Я был там в тот день, когда Гор спас Императора». Исключительный момент – Император и Гор стоят плечом к плечу в пламенных, усыпанных пеплом глубинах мусорного мира. Они сражались в гуще боя едва ли не в последний раз, хотя только один из них знал об этом.

Отец и сын, спина к спине.

С клинками наголо, в окружении бессчетных врагов.

Прекрасный образ для Крестового похода, как всякий другой, позже обессмерченный на холсте и бумаге.

До того, как воспоминания о тех временах стали внушать страх.

Мусорный мир Горро – вот где все случилось, глубоко в свалочном космосе Телонского предела. Империя зеленокожих, некогда охватывавшая местные звезды, горела в пламени, со всех сторон осаждаемая неисчислимыми армиями Империума. Империя чужаков была разбита, ее грязные миры-крепости полыхали, но недостаточно быстро.

Горро был ключом.

Мир дрейфовал по непостоянной орбите в далеком свете раздувшегося красного солнца, где безжалостное время и гравитация так и не сумели породить планет. Не странник, а захватчик.

Его уничтожение стало приоритетной задачей Крестового похода.

Приказ поступил от самого Императора, и на призыв ответил его возлюбленный и самый блистательный сын.

Гор Луперкаль, примарх Лунных Волков.

Горро не желал умирать.

Всякие ожидания Лунных Волков, что они нанесут стремительный удар в сердце, растаяли в тот момент, как Шестьдесят Третья экспедиция вышла на границу системы и узрела мусорный флот, что оборонял ее.

Сотни судов, переброшенных из сражения в Пределе, дабы защитить цитадель-планетоид вожака. Огромные корабли-трупы, питаемые пламенеющими плазменными реакторами. Боевые скитальцы, сваренные вместе из проржавевших обломков, вывезенных из небесных кладбищ и возвращенных к жизни отвратительной технонекромантией.

Флот стоял на якоре вокруг колоссальной, выдолбленной в астероиде крепости – горной скале, закованной в броню из чугуна и льда. В толщу камня были ввинчены километровой длины двигательные катушки, его неровная поверхность бугрилась гигантскими батареями орбитальных гаубиц и минометов. Крепость неспешно приближалась к Лунным Волкам, пока бешеные своры мусорных кораблей неслись впереди, словно необузданные, размахивающие дубинами дикари. По воксу лаяла, подвывая, статика, миллионы клыкастых пастей давали голос первобытным инстинктам.

Поле сражения превратилось в сплошную вихрящуюся зону свободного огня, невероятно переплетенного клубка военных кораблей, коллимируемого лазерного огня, параболических торпедных следов и полей разлетающихся обломков. Боевые столкновения в пустотных войнах обычно проходили на расстоянии в десятки тысяч километров, но это стало настолько близким, что орки-мародеры ракетными сворами ринулись на абордаж.

Ядерные разрывы марали космическое пространство между флотами электромагнитными искажениями и фантомными отголосками, из-за которых реальность стало невозможно отличить от сенсорных призраков.

«Мстительный дух» находился посреди самого яростного боя, его борта то и дело содрогались от выстрелов. От него дрейфовал оплавившийся от многочисленных концентрированных залпов скиталец, извергая массы горящего топлива и дуги плазмы. Тысячи тел сыпались из вывороченных внутренностей, словно грибковые споры.

В подобном бою едва ли была утонченность. То была битва не маневров и контрманевров, а свалка. Победу в ней одержит тот флот, который будет бить сильнее и чаще.

И пока это были орки.

Остов «Мстительного духа» стонал, словно живое существо, пока корабль маневрировал, куда быстрее, чем можно было ожидать от такого исполина. Его древний корпус дрожал от мощных ударов, палуба вибрировала от отдачи многочисленных паливших в унисон бортовых батарей.

Пространство между сражавшимися флотами было заполнено бурей обломков, атомными завихрениями, перестреливающимися атакующими эскадрильями и сгоравшими облаками пара, но на флагмане Луперкаля сохранялась твердая дисциплина.

Колонны инфоэкранов и мигающие проводные гололиты освещали сводчатый стратегиум неровным подводным светом. Сотни голосов смертных передавали приказания капитана, пока дребезжащие машины перечисляли отчеты о повреждениях, пустотных силах, и график ведения огня артиллерии, сливаясь с бинарным кантом жрецов Механикум.

Обученная команда мостика во время боевых действий представляла настоящий венец красоты, и если бы не Эзекиль Абаддон, который словно заключенный в клетку волк мерил шагами палубу, Сеян смог бы оценить ее по достоинству.

Первый капитан ударил кулаком по медному краю гололитического стола, отображавшего сферу боевого столкновения. Прочерченные мигающие векторы угрозы полыхнули статикой, но мрачная картина вокруг «Мстительного духа» не изменилась.

Корабли зеленокожих значительно превосходили Лунных Волков, как по численности, так и – отрицая логику и здравый смысл – по тактической изобретательности командира.

Это раздражало, и гнев Эзекиля ничуть не помогал.

Смертные, на чьих лицах отражался свет текущих данных, оглянулись на неожиданный звук, но тут же отвели глаза, когда Первый капитан уставился на них тяжелым взглядом.

– Правда, Эзекиль? – спросил Сеян. – Это твое решение?

Эзекиль пожал плечами, из-за чего пластины брони заскрежетали друг о друга, а черный хвост задрожал, словно шаманский фетиш. Эзекиль нависал, такова была его характерная черта, и он попытался нависнуть над Сеяном, как будто действительно полагал, что сможет заставить его казаться маленьким. Смешно, ведь выше он казался только благодаря тому хвосту.

– Полагаю, у тебя есть лучшая идея, как обратить чаши весов, Хастур? – спросил Эзекиль, оглянувшись через плечо и стараясь говорить вполголоса.

Бледные, цвета слоновой кости, доспехи Эзекиля мерцали в освещении стратегиума. Едва видимые отметки банд виднелись на тех пластинах, которые не были заменены ремесленниками, проступая золотом и тусклым серебром. Сеян вздохнул. Прошло почти двести лет с тех пор, как они покинули Хтонию, а Эзекиль до сих пор хранил наследие, которое стоило оставить в прошлом.

Он ухмыльнулся Абаддону лучшей своей улыбкой.

– Судя по всему, да.

Это привлекло внимание остальных его братьев из Морниваля.

Гор Аксиманд, до того похожий на их командира резкими орлиными чертами и язвительным изгибом губ, что его называли самым истинным из его истинных сынов. Или, когда Аксиманд был в одном из своих нечастых благожелательных настроений, Маленьким Гором.

Тарик Торгаддон, недалекий шутник, темное угрюмое лицо которого сумело избежать трансчеловеческого сглаживания, характерного для легионеров Императора. Там, где Аксиманд мог разрушить веселье момента, Торгаддон впивался в него, как гончая в кость.

Все братья. Товарищество четырех. Советники, братья по оружию, скептики и доверенные лица. Настолько близкие к Гору, что считались его сыновьями.

Тарик отвесил шутливый поклон, словно самому Императору, и произнес:

– Тогда прошу, просвети нас, несчастных глупых смертных, жаждущих искупаться в блеске твоего гения.

– Тарик хотя бы знает свое место, – ухмыльнулся Сеян, и его изящные черты лица лишили комментарий злобы.

– И какая же у тебя лучшая идея? – спросил Аксиманд, вернувшись к сути.

– Все просто, – ответил Сеян, обернувшись к возвышающемуся на кафедре позади них командному посту. – Мы доверимся Гору.

Командир заметил их приближение и приветственно поднял руку. Совершенное лицо: идеально высеченные черты, пронзительные океаническо-зеленые глаза, мерцавшие янтарем, и в которых ощущался орлиный разум.

Он возвышался надо всеми, его широкие наплечники украшала шкура гигантского зверя, поверженного на равнинах Давина много десятилетий назад. Доспехи, бело-золотые, невзирая даже на боевое освещение стратегиума, представляли собой настоящее произведение искусства, с центра нагрудника которого взирало немигающее око. На наручах и наплечниках красовались знаки бронников, орел и молнии отца Луперкаля – эзотерический символизм, смысл которого укрылся от Сеяна, и, почти скрытые в тени наложенных друг на друга пластин, выцарапанные отметки банд Хтонии.

Сеян прежде их не замечал, но командиру именно таким и следовало быть. Каждый раз, стоя в его присутствии, ты видел нечто новое, очередную причину любить его еще сильнее.

– И, как по-вашему, движется дело? – спросил Гор.

– Я должен быть откровенным сэр, – ответил Тарик. – Я чувствую на себе руку корабля.

Луперкаль улыбнулся.

– Ты не веришь в меня? Я был бы уязвлен, не знай, что ты шутишь.

– Да? – сказал Тарик.

Гор отвел взгляд, когда стратегиум задрожал от череды мощных попаданий по корпусу. Снаряды многочисленных орудий крепости-астероида, рассудил Сеян.

– А ты, Эзекиль? – поинтересовался Гор. – Я знаю, что могу рассчитывать на честный ответ, не опускающийся до идолопоклонства.

– Вынужден согласиться с Торгаддоном, – ответил Эзекиль, и Сеян подавил улыбку, поняв, каких усилий такое признание стоило Абаддону. Тарик и Эзекиль походили друг на друга в войне, но были полными противоположностями, когда время убийств заканчивалось. – Мы проиграем сражение.

– Ты когда-либо видел, чтобы я проигрывал сражения? – спросил командир у своего тезки. По едва заметному изгибу губ Луперкаля Сеян понял, что командир плавно подводит Первого капитана к ответу.

Гор Аксиманд покачал головой.

– Нет, и вы никогда не проиграете.

– Льстивый ответ, но неверный. Я так же способен проиграть битву, как любой другой, – сказал Гор, подняв руку, чтобы пресечь неизбежные заверения в обратном. – Но я не собираюсь проигрывать эту.

Луперкаль повел их к командному посту, где создание, походившее на скелетообразный каркас, было подсоединено главному боевому гололиту.

– Адепт Регул, – сказал Гор. – Просвети моих сынов.

Эмиссар Механикум кивнул и гололит расцвел жизнью. Пост командира давал более ясное отображение битвы, но это лишь делало его текущие планы еще более непонятными.

Тусклый свет гололита скрывал глазницы командира в тени, одновременно высвечивая все остальное лицо насыщенным красным цветом. Он походил на вождя древности, сидевшего у тлеющего очага в своем шатре, собравшего военачальников на заре битвы.

– Хастур, ты лучше прочих понимаешь тактику пустотного боя, – произнес Гор. – Взгляни и скажи мне, что ты видишь.

Сеян склонился над гололитическим курсографом. Его сердце подскочило от гордости при словах Луперкаля, так что ему потребовалась вся сила воли, чтобы не раздуть грудь, словно один из тех напыщенных павлинов из III легиона. Он сделал глубокий вдох и уставился на зернистую, медленно обновляющуюся карту битвы.

Зеленокожие вели войну без ухищрений, неважно, на каком поле боя им приходилось сражаться. На земле они валили на тебя ордой беснующихся, исходящих пеной и раскрашенных фекальной боевой краской берсерков. В космосе их извергающие потоки радиации скитальцы-налетчики врывались прямо в гущу боя, бессмысленно поливая все вокруг снарядами и ядерными боеголовками.

– Стандартная тактика зеленокожих, хотя я бы постыдился называть подобную свалку этим термином, – сказал Сеян, пошатнувшись, когда последовательно переданные с поста командира приказы заставили «Мстительный дух» уйти в резкий разворот. По всему корпусу флагмана прокатилось эхо сокрушительных разрывов. Никто не знал, были ли это попадания или результаты пожаров.

– Они давят наш строй одной своей мощью и численностью, – продолжил он, когда Регул сместил центрирование гололита, чтобы высветить места самых яростных боев. – Центр отступает от крепости-астероида, нам попросту не хватает орудий, чтобы нанести ей урон.

– Что еще? – спросил Гор.

Сеян указал на медленно вращающееся изображение.

– Наши правые верхние секторы оттеснили слишком далеко. Только нижние левые секторы пока удерживают позиции.

– Чего бы я сейчас только не отдал за второй флот, – сказал Тарик, кивнув на пустой участок космоса. – Тогда мы бы зашли им с флангов.

– Зачем желать того, чего у нас нет? – произнес Маленький Гор.

Что-то здесь было не так, и у Сеяна ушла секунда, чтобы в разуме выкристаллизовалось подозрение.

– Адепт, покажи соотношение вражеских выстрелов и попаданий, – велел он. В воздухе перед Сеяном тут же возникла вращающаяся панорама данных. Он пробежал взглядом статистику и понял, что его подозрение подтвердилось.

– Их оценка разрушительной способности намного выше средней, – сказал он. – Количество попаданий составляет более семидесяти пяти процентов от числа выстрелов.

– Это, должно быть, ошибка, – сказал Эзекиль.

– Механикум не допускают ошибок, Первый капитан, – произнес Регул голосом, похожим на скрежет стального ерша по ржавчине, сказав «ошибок» как страшнейшее из ругательств. – Данные точны и в пределах допуска локальных параметров.

– Зеленокожие, вероятно, попадают и по своим собственным кораблям, – сказал Сеян. – Как они это делают?

Гор указал на испещренные трещинами очертания Горро.

– Потому что это не обычные зеленокожие, и я подозреваю, что ими правят не воины, но некая технокаста. Вот почему я послал адепту Регулу запрос присоединиться к Шестнадцатому легиону для выполнения задачи.

Сеян перевел взгляд обратно на изображение.

– Если вы подозревали это, тогда происходящее непонятно вдвойне. Если я могу говорить искренне, сэр, тактика флота не имеет смысла.

– И что может сделать ее тактически осмысленной?

Сеян подумал, прежде чем ответить.

– Тарик прав. Будь у нас еще один флот здесь, наша текущая стратегия была бы разумной. Тогда они попали бы между молотом и наковальней.

– Еще один флот? – спросил Гор. – И я должен достать его просто из воздуха?

– А вы можете? – с надеждой спросил Тарик. – Сейчас он бы нам не помешал.

Гор ухмыльнулся, и Сеян понял, что тот наслаждается моментом, хотя не мог взять в толк, почему. Командир бросил взгляд на одну из ярусных галерей за командной палубой. Словно по подсказке, к железному поручню шагнула фигура, омываемая неровным свечением прожектора, который казался слишком хорошо направленным, чтобы быть случайностью.

Стройная и призрачная в белом платье, госпожа-астропат «Мстительного духа» Инг Мэй Синг откинула капюшон. Госпожа Синг, с запавшими щеками и пустыми глазницами, была слепой к одному миру, но открыта перед иным, тайным, о котором Сеян мало что знал.

– Госпожа Синг? – спросил Гор. – Сколько еще?

Ее голос был слабым и тонким, но в нем чувствовалась властность, благодаря которой он без труда долетел до главной палубы.

– Уже вот-вот, примарх Гор, – произнесла она с легким укором. – Как вам отлично известно.

Гор рассмеялся и поднял голос, чтобы его услышал весь стратегиум.

– Вы правы, госпожа Синг, и я надеюсь, вы простите мне мою мимолетную театральность. Как вы догадались, сейчас случится нечто грандиозное.

Гор повернулся к адепту Регулу.

– Отдай приказ о маневре.

Адепт склонился, приступая к работе, и Сеян спросил:

– Сэр?

– Вы хотели еще один флот, – сказал Гор. – Я даю его вам.

Космос разделился, будто вспоротый острейшим лезвием.

Выплеснулся янтарный свет, ярче тысячи солнц и одновременно существуя во множестве реальностей восприятия. Клинок, вскрывший пустоту, выскользнул из открытой им дыры.

Но то был не клинок, а рожденный в пустоте колосс из мрамора и золота, военный корабль нечеловеческих пропорций. Его величественный нос венчали орлиные крылья, а весь корпус усеивали огромные города из статуй и дворцов войны.

То был звездолет, но отличный от всех прочих.

Построенный для человека, не знавшего равных себе в целой галактике.

То был флагман самого Императора.

«Император Сомниум».

Судно Повелителя Человечества сопровождали стаи боевых кораблей. Каждый из них был титаном пустотной войны, но в тени громадного звездолета повелителя они казались обычными.

Все еще потрескивая зажегшимися щитами, имперские военные корабли ринулись в бой. Опаляющие копья лэнс-огня забили по обнаженному тылу и флангам скитальцев зеленокожих. Тысячи торпед понеслись сквозь космос, за которыми последовали тысячи других. Мерцающая метель инверсионных следов окрасила пространство сетью переливающихся газовых следов.

Орочьи корабли начали взрываться, выпотрошенные боеголовками с таймерами или разрубленные напополам прицельными выстрелами лэнсов. По окруженному флоту ксеносов прокатилась серия вторичных взрывов, когда их примитивные плазменные реакторы достигли критической массы и раскалившиеся до безумного жара двигатели содрогнулись в смертельных судорогах взрывов.

Орочья атака замедлилась, столкнувшись с новой угрозой.

Чего как раз и ждал Гор Луперкаль.

Флот XVI легиона – что вот-вот должны были опрокинуть – приостановил рассредоточение, его корабли стали с потрясающей скоростью разворачиваться и соединяться в поддерживающие друг друга волчьи стаи.

И то, что еще секунду назад выглядело как рассеянный флот, в считанные минуты стало атакующим флотом. Отдельные корабли зеленокожих были окружены и уничтожены. Крупные группы шли на соединение, но не могли сравниться с двумя скоординированными военными флотами, которые возглавляли величайшие воины галактики.

Зеленокожие начали стягиваться к монструозной крепости-астероиду, когда «Мстительный дух» и «Император Сомниум» также направились к нему. Военные корабли сопровождения прокладывали путь через скитальцев-налетчиков, расчищая дорогу для Гора и Императора, которым предстояло нанести смертельный удар.

Заходя под разными углами, оба корабля поливали астероид непрерывными бортовыми залпами. Пустотное пламя и электромагнитные разрывы из невероятного количества артиллерии накрыли исполинскую крепость полыхающим заревом. Это был уровень огня, способный убивать планеты, сила, способная вскрывать миры и потрошить их столь же усердно, как это сделала безостановочная промышленность с Хтонией.

По некому незримому сигналу имперские корабли разделились, когда адские огненные бури захлестнули астероид. Кошмарная техника в самом его сердце, питавшая энергией орудия и двигатели, взорвалась и расколола камень на части.

Гейзеры зелено-белой плазменной энергии длиною в тысячи километров полились из трупа потрескивающими плетями солнечно-ярких молний. Подобное притягивает подобное, и из плазменных ядер кораблей зеленокожих вырвались молнии и разорвали их в переливающихся штормах, которые испепеляли все, к чему прикасались.

Из бури разрушительной энергии спаслась всего горстка судов, но их быстро догнали волчьи эскадры.

За час после прибытия Императора от орочьего флота осталось лишь огромное облако остывающих обломков.

Входящее вокс-приветствие эхом разнеслось по стратегиуму «Мстительного духа». Бури плазмы, кипевшие на кладбище кораблей зеленокожих, делали межкорабельный вокс обрывистым и ненадежным, но эта передача прозвучала настолько четко, как будто говоривший стоял рядом с Луперкалем.

– Разреши подняться на борт, сын мой, – произнес Император.

Момент был настолько великим, настолько неожиданным и внушающим благоговение, что Сеян понял, что запомнит его на всю оставшуюся жизнь. Много времени прошло с тех пор, как Сеян испытывал благоговение к кому-то другому, кроме своего примарха.

Император явился без шлема, его благородное чело украшал лишь золотой венец. Даже издали его чудный сияющий лик казался достойным вечной преданности. Ни один бог не внушал большего уважения и чести. Ни один другой земной владыка не мог быть более возлюбленным.

Сеян понял, что не может сдержать слез радости.

Отец и сын встретились на главной посадочной палубе «Мстительного духа», где собрались все находившиеся на борту корабля легионеры, дабы почтить Повелителя Человечества.

Десять тысяч воинов. Так много, что всем «Грозовым птицам» и «Громовым ястребам» пришлось вылететь в пустоту, чтобы освободить для них место.

Никаких приказов не отдавали. Их не требовалось.

То был их властитель, повелитель, который объявил галактику владениями человечества и создал легионы, дабы превратить эту мечту в реальность. Ни одна сила во вселенной не могла сдержать их от воссоединения. Как один, Лунные Волки запрокинули головы и приветственно взвыли – мощный, оглушительный рев воинской гордости.

Но явились не только легионеры. Были тут и смертные – те, кого Лунные Волки забрали в ходе Великого крестового похода. Странствующие поэты, хронисты-любители и промульгаторы Имперской Истины. Узреть Повелителя Человечества воплоти было возможностью, которая более не представится, и какой смертный упустит шанс увидеть человека, который придавал галактике новый облик?

Он взошел на борт вместе с тремя сотнями членов Легио Кустодес – богоподобными воинами, сотворенными по подобию Императора. Закованные в золотую броню с красными плюмажами, они были вооружены щитами и длинными алебардами с фотонными лезвиями. Воины, единственной целью которых было отдать свои жизни, дабы защитить его.

Морниваль следовал за Гором во главе всей Первой роты, которая маршировала длинной колонной вместе с воинами Легио Кустодес.

Как и остальные воины Сеян сравнивал их с собой, но не мог сформировать определенное впечатление об их силе.

Возможно, все дело именно в этом.

– Этому меня научил Джагатай, – сказал Гор в ответ на вопрос Императора. – Он называл это «цзао». Я не способен провести маневр с той же скоростью, что Ястреб Войны, но и так сойдет.

Сеян понял, что Гор старается вести себя скромно. Недостаточно, чтобы скрыть гордость в голосе, но не становясь откровенно высокомерным.

– Вы с Джагатаем всегда были близки, – сказал Император, пока они проходили мимо рядов Лунных Волков. – Все мы, даже я, считаем, что ты знаешь его лучше прочих.

– А я едва знаю его, – согласился Гор.

– Он таким создан, – ответил Император, и Сеяну почудилась в его голосе нотка искреннего сожаления.

Они шагали между тысячами радующихся легионеров по величайшим коридорам на борту «Мстительного духа». Чем дальше они проходили, тем меньше становилось рот Лунных Волков, пока в итоге не остались только юстаеринская элита Эзекиля и Морниваль.

Они дошли до Проспекта Славы и Скорби – восходящему коридору с рельефными колоннами, поддерживавшими мерцающий кристаллический купол, сквозь который можно было любоваться плазменными судорогами флота зеленокожих. Рамочные щиты, тянущиеся ровно на половину длины Проспекта, были исписаны именами и номерами, и поход к мостику остановился, когда Император преклонил колени перед последней панелью.

– Мертвые? – спросил Император, и в том простом вопросе Сеян услышал тяжесть бессчетных лет.

– Там, где побывал «Дух», – ответил Гор.

– Так много, и их будет еще больше, – произнес Император. – Мы должны сделать так, чтобы оно стоило того. Мы должны построить галактику, приличествующую героям.

– Мы можем наполнить этот зал еще сотню раз, и все равно это будет оправданная цена, чтобы увидеть победу Крестового похода.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказал Император.

– Звезды наши по праву рождения, – произнес Гор. – Не так ли ты сам говорил? Если мы не будем допускать ошибок, они станут нашими.

– Я так говорил?

– Да. На Хтонии, когда меня только нашли.

Император поднялся и положил бронированную перчатку на плечо Луперкаля, как гордый отец.

– Тогда я должен оправдать твое доверие, – сказал Император.

Позже, когда по всему «Мстительному духу» зазвучал приказ готовиться войне, они встретились. Предстояло еще многое сделать, организовать боевые группы, приготовиться к грядущему штурму и тысячи прочих заданий, стоило заняться, прежде чем начинать атаку на Горро.

Но сначала это.

– У меня нет времени для твоих бессмысленных ритуалов, Хастур, – заявил Эзекиль. – Мне еще нужно подготовить роту.

– Как и всем нам, – ответил Сеян. – Но ты останешься.

Эзекиль вздохнул и согласно кивнул.

– Ладно, только быстрее.

Для их встречи Сеян выбрал редко посещаемую наблюдательную палубу в задней секции корабля. За кристафлексовым куполом полыхали яркие остаточные следы плазменных штормов, а на полированном полу террацо плясали ветвящиеся отблески молний. На стенах отсека не было украшений, хотя на них были выцарапаны хтонийские гексы убийств, не самые лучшие примеры стихов и ужасные изображения поверженных пришельцев.

В сердце зала звездным светом блестело глубокое озерцо со свежей водой, казавшееся кроваво-красным из-за раздувшегося красного солнца системы.

– Даже луна не в той фазе, – изрек Эзекиль, глядя на темное отражение Горро в зеркально-гладких водах.

– Да, но и так сойдет, – ответил Сеян.

– Юстаеринцы будут сражаться вместе с Императором, – сказал Эзекиль, найдя последнее возражение против церемонии, в которой не особо любил участвовать. – И я не хочу, чтобы нас затмила та золотая солдатня.

– После Ордони мы регулярно проводим этот ритуал, – заметил Тарик, преклоняя колени, чтобы положить свой сверкающий серебром знак серповидной луны возле медальона Аксиманда в форме половины луны. – Он помогает нам оставаться честными. Помните Терентия.

– Мне не нужно напоминать о честности, – отрезал Эзекиль, но также опустился на колени и положил свой медальон ложи. – Терентий был изменником. Мы не такие, как он.

– И только благодаря постоянной бдительности мы таковыми и останемся, – сказал Сеян, тем самым оборвав споры. Он положил свой знак полумесяца рядом с символами братьев. – Легион смотрит на нас. Куда мы, туда и он. Вот наше предназначение.

Сеян вместе с братьями из Морниваля достали мечи. XIII легион предпочитал короткие колющие гладии, но сыны Луперкаля носили боевые клинки с длинными рукоятями, которыми можно было управляться одной рукой или беспощадно рубить с двух.

– Кто мы? – спросил Сеян.

– Мы – Лунные Волки, – хором ответили остальные.

– Кроме этого, – произнес Сеян, едва не прорычав слова.

– Мы – Морниваль.

– Связанные светом луны, – проревел Сеян. – Скованные узами, разорвать которые может лишь смерть.

– Мы убиваем за живых, – выкрикнул Эзекиль.

– Мы убиваем за мертвых! – прокричали они в унисон.

Опустив мечи, каждый воин приставил острие меча к горжету стоявшего слева воина.

Сеян почувствовал меч Эзекиля у шеи, приложив свой клинок к горлу Аксиманда, который в свою очередь поднес свое оружие к шее Тарика. Наконец, Тарик опустил меч на Эзекиля, ухмыльнувшись от того, что обнажает оружие против Первого капитана.

– У вас есть Наказания?

Воины протянули сложенные листки клятвенной бумаги, обычно использовавшейся для записи целей, которые предстояло выполнить в бою. Подобные клятвы крепились к доспехам воинов – открытое заявление об их боевых намерениях.

Каждый брат Морниваля написал на своей бумажке, но вместо деяний чести они выбрали наказание за неудачу. Это были Клятвы Наказания, которые Сеян ввел после войны в скоплении Ордони против изменника Ватала Геррона Терентия.

Вначале братья воспротивились идее, заявив, что угрозы наказания претят их гордости, но Сеян настоял, сказав: «Мы придерживаемся сущностной и неизменной добродетели легионов в их рациональной оценке и порицании зла. Мы наделяем примархов божественными качествами, а также моральными и рациональными чертами, делающими их справедливыми и мудрыми. Мы упрощаем сущность галактики, веря в то, что существует нерушимая стена между добром и злом. Урок Терентия состоит в том, что граница между добром и злом слишком тонкая. Любой может пересечь ее в исключительных обстоятельствах, включая нас самих. Считая, будто мы не можем пасть перед злом, мы тем самым делаем себя более уязвимыми к тому, что может привести к подобному исходу».

Поэтому они нехотя согласились.

Сеян протянул свой шлем, поперечным гребнем вниз. Его листок с наказанием был уже внутри, три других воина бросили свои наказания туда же. Затем каждый брат потянулся внутрь и выбрал случайную бумажку. Аксиманд и Эзекиль закрепили свои на поясах. Тарик вложил бумажку в кожаную петлю на ножнах.

В одном из древних текстов времен Объединения Сеян прочел о традиции, когда выкрашенные охрой воины Сарапиона перед сражением придумывали наказания и бросали их в большое железное горнило. Каждый воин проходил мимо него и вытягивал наказание, которому его подвергнут, если он подведет короля. Никто не знал, какое наказание ему досталось, поэтому не один воин не придумывал более легкого наказания, не боясь получить такое же для себя.

К тому времени, как будут запущены десантные капсулы, все братья Морниваля скрепят воском свои Клятвы Наказания в потайных местах доспехов.

За все те годы, что прошли после написания первого наказания, их ни разу не читали.

И никто не прочтет, подумал Сеян.

Клятвы Момента были даны, «Грозовые птицы» покинули взлетные палубы. Лунные Волки летели к Горро. Десятки тысяч десантных капсул и боевых кораблей неслись к поверхности, готовые выдолбить мусорный мир изнутри.

Горро ждала мучительная смерть.

Неизвестная Механикум технология полей связывала многослойные глубины Горро в одно целое, и благодаря той же технологии делала его неуязвимым для бомбардировки.

Макропушки, способные сравнять с землей целые города, едва оцарапывали его ржавую поверхность. Магма-бомбы и ускорители масс, обладавшие мощью раскалывать континенты, взрывались в атмосфере. Смертоносная радиация разрушительных боеголовок рассеивалась в пустоте, полураспад, который обычно шёл десятки тысяч лет, происходил за считанные часы.

Луперкаль наблюдал, как его воины идут в бой, с золотого мостика корабля своего отца. Ему хотелось пойти в первой волне атаки, первому ступить на чужацкую поверхность Горро. Волк пепла и огня, обрушивающийся на мир, подобно мстительному богу-разрушителю.

Разрушитель? Нет, никогда.

– Ты бы хотел сейчас быть с ними? – спросил Император.

Гор, не отворачиваясь от обзорного шлюза, кивнул.

– Я не понимаю, – произнес Гор, ощутив за спиной могучее присутствие отца.

– Чего ты не понимаешь?

– Почему ты не отпустил меня с сынами, – сказал Гор.

– Ты всегда стремишься быть первым?

– Разве это плохо?

– Конечно, нет, но ты нужен мне в другом месте.

– Здесь? – сказал Гор, не сумев скрыть разочарование. – Чем я буду здесь полезен?

Император рассмеялся.

– Ты думаешь, что будешь наблюдать за гибелью монстра отсюда?

Гор повернулся к Императору, и только теперь увидел, что его отец облачен для войны, огромный и величественный в золотых доспехах с орлиными крыльями и бронзовым кольчужным плащом. Обнаженный меч из вороненой стали потрескивал от мощных психических энергий. Возле него с оружием наготове стояли кустодии.