Текст книги "Зеркало небес. В поисках утраченной цивилизации..."

Автор книги: Грэм Хэнкок

Соавторы: Санта Файя
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Мы убеждены и говорили об этом в своих предыдущих книгах, что в истории человечества имеется по крайней мере один забытый эпизод – пропавшая цивилизация, которую уничтожили гигантские катаклизмы в конце ледникового периода. Эту цивилизацию многие обстоятельства связывают с эпохой 10 500 г. до н. э. Мы, однако, рассматриваем возможность еще более удивительного развития событий: система знаний, которыми владела эта цивилизация, была спасена теми, кто выжил и затем изобрел способ распространить эти знания по миру и передать их в будущее, грядущим поколениям, вплоть до нынешнего. Это могло бы объяснить, почему одна и та же хорошо продуманная система духовной инициации, пользующаяся в поисках бессмертия души дуализмом неба и земли, система неизвестного происхождения, оказалась способной проявлять себя в Древнем Египте эпохи Пирамид, в герметических текстах раннехристианской эпохи, в Камбодже и Центральной Америке конца I тысячелетия н. э., может быть, даже в Микронезии, а, возможно, и на острове Пасхи, с его странными местными названиями: Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», и Мата-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо».

Глава 14
ПАУТИНА

Во второй половине дня июньского солнцестояния, ближе к закату, мы добрались до Аху-Акиви, что находится километрах в трех от западной береговой линии, в глубине острова Пасхи. Как в Аху-Нау-Нау, что в Анакене, здесь тоже имеется семь моаи, но только у них нет шевелюр и все они стоят лицом к западу, то есть к морю, которое хорошо видно с возвышенности, где они находятся.

Странное предание связано с этими седыми, не от мира сего изваяниями, торжественными и могучими, чей пустой и надменный взор направлен в сторону безграничного океана. Согласно местному поверью, эти моаи, как и большинство остальных их собратьев, умерли давным-давно, в то время, когда мана (колдовство) вдруг покинула остров, чтобы никогда уже не вернуться. Но у этих моаи (и еще нескольких статуй) сохранилась способность дважды в год превращаться в аринга ора – дословно «живые лица». Идея эта удивительно схожа с египетскими представлениями, согласно которым статуи становятся «живыми образами» (шешеп анх), претерпев церемонию «открывания рта и глаз». Подобным же образом статуи в Ангкоре считались безжизненными, пока глаза у них символически не «откроют».

Великие каменные моаи острова Пасхи некогда были снабжены вставленными в глазницы глазами из белого коралла и красного вулканического шлака. В ряде случаев (но не в Аху-Акиви) удалось собрать достаточно обломков, чтобы произвести реставрацию;.оказалось, что первоначально взор статуй был направлен в небо. Поэтому легко предположить, почему остров некогда назывался Мата-Ки-Те-Рани, «Глаза, смотрящие в небо». В лунную ночь сотни «живых» статуй, разглядывающих звезды своими светящимися глазами из кораллов, казались, наверное, мифическими астрономами, чей взор устремлен в космос. А в жаркий день эти же глаза прослеживали путь солнца, который древние египтяне называли «дорогой Гора», или «дорогой Ра». Это был тот же самый «путь», которым следовали Шемсу-Гор, Последователи Гора, для которых возглас «АнхТор» – «бог Гор живет» – был привычным и повседневным.

Великий храм Ангкор-Ват в Камбодже ориентирован по двум астрономическим направлениям – на солнечный восход в дни декабрьского солнцестояния и мартовского равноденствия, которые в Северном полушарии приходятся соответственно на середину зимы и начало весны. Два момента в году, когда, согласно преданиям острова Пасхи, моаи Аху-Акиви оживают и становятся «особенно осмысленными», приходятся на июньское солнцестояние и сентябрьское равноденствие, соответственно на середину зимы и начало весны в этих южных широтах.

Археоастрономические исследования Уильяма Маллоя, Уильяма Лиллера, Эдмундо Эдвардса, Малькольма Кларка и других подтвердили, что восточный фасад Аху-Акиви действительно имеет четкую ориентацию, связанную с равноденствиями: «комплекс был спроектирован таким образом, чтобы отметить даты равноденствий». Столь же определенную и четкую ориентацию на равноденствия и солнцестояния обнаружили и у многих прибрежных аху (например, Аху-Тепеу и Аху-Геким на северном берегу, Аху-Тонгарики, а также два особенно потрясающих циклонических аху с идеально высеченными трапецевидными блоками в Винапу). Было также установлено, что несколько других «расположенных в глубине острова аху ориентированы на восход в дни зимнего солнцестояния». В случае Аху-Акиви никакой связи с солнцестоянием обнаружено не было. Тем не менее, стоя рядом с шеренгой древних моаи и глядя вместе с ними на запад под вечер в день июньского солнцестояния, мы ощущали мощную связь между небом и землей. В какой-то момент лучи заходящего солнца проникали, казалось, прямо в лбы изваяний, напоминая о золотых фигурах на второй усыпальнице древнеегипетского фараона Тутанхамона. чьи лбы также соединяются с небесными светилами (см. главу 5). «Эти боги таковы, – гласит сопровождающая надпись, – что лучи Ра проникают в их тела. Он призывает их души».

Ра, имя египетского бога Солнца, часто возникает в связи со священной архитектурой острова Пасхи, его мифическим прошлым и космологией. Само слово «раа «в языке жителей острова Пасхи означает «Солнце». Четвертого сына богоцаря Хоту Матуа звали Раа, от него и пошел род (клан) Раа. Слог «ра «появляется и в именах двух других кланов – Хитпл-ра (что означает «восход солнца»), а также в названиях трех главных озер, расположенных на острове в кратерах: Рано Као, Рано А-Рои и Рано Рораку. В Ханга Папа находится также Аху-Ро'аи. Его ориентацию исследовали археологи Эдмундо Эвардс и Малкольм А. Кларк, которые считают, что это название как минимум «наводит на мысли». Согласно их расчетам, Аху-Ра'аи было точно нацелено его строителями на две вершины вулканов, с тем, чтобы служить репером и обсерваторией для наблюдения за движением солнца в день декабрьского солнцестояния.

Птицечеловек

На юго-западной оконечности острова Пасхи – мысе Оронго, около неровного края кратера Рано Кау, есть четыре небольших отверстия, пробитых в скальном грунте рядом с большим аху. Поскольку известно, что Оронго был важным ритуальным центром, эти отверстия привлекли внимание норвежской археологической экспедиции, посетившей остров в 1955–1956 гг. Их обследовал доктор Эдвин Фердон. Проведя наблюдения в дни солнцестояний и равноденствий, он пришел к выводу: «Можно уверенно утверждать, что этот комплекс из четырех отверстий представлял собой устройство для наблюдения Солнца».

Кроме одного аху, на мысе Оронго в прошлом стоял один моаи, уникальный образец, высеченный из базальта, который был переправлен в Британский музей в 1868 г. От былого ритуального центра здесь, между крутым спуском к океану и гигантским, заросшим тростником кратером Рано Кау, осталось скопление 54 приземистых овальных домов с толстыми, массивными стенами из горизонтально положенных каменных плит и куполообразными перекрытиями.

В этих декорациях ежегодно, в сентябре – месяце весеннего равноденствия в южном полушарии – проходило состязание «Птицечеловек». Происхождение этой причудливой церемонии абсолютно неизвестно. В центре церемонии были поиски (в прямом смысле) яйца черной крачки, конкретно – первого яйца крачки, отложенного в текущем сезоне на птичьем острове Мото-Нуи, который находился в миле к юго-западу от мыса Оронго. Поиском от лица местной знати занимались молодые люди хопу ману(«слуги птицы»), а организовывали его ученые хранители дощечек с надписями Ронгоронго. По сигналу судей хопу мануспускались со скалистых обрывов Оронго и плыли наперегонки к островку на маленьких конических плотиках из тростника, называемых пора.Первый, кто возвращался с яйцом черной крачки, должен был торжественно вручить его своему патрону, который провозглашался Тангату-Ману – священным птицечеловеком. В течение следующего года он пользовался королевскими почестями, брил голову и красил ее в ярко-красный цвет. Одновременно на скалах Оронго в его честь высекался петроглиф с изображением странного человека с птичьей головой и длинным клювом.

Манутера, местное название черной крачки, означает буквально «солнечная птица». Поэтому мы считаем весьма вероятным, хотя не имеем прямых доказательств, что крачка считалась символом Солнца – подобно тому, как сокол и Феникс служили символами Солнца в Древнем Египте. Последний, мифическая птица Бенну, ассоциировался с Гелиополисом («Город Солнца») и пирамидальным солнечным камнем Бенбен, а также с яйцом: «Когда конец его приближался, Феникс устраивал новое гнездо из ароматических сучьев и снадобий, поджигал его и сам сгорал в пламени. Из погребального костра чудесным образом возникал новый Феникс, который, сложив пепел своего родителя в яйцо из мирры, летел с ним в Гелиополис, чтобы возложить на алтарь храма бога Солнца Ра».

Не исключено, что культ птицечеловека на острове Пасхи выражал близкие идеи. По мнению историка Р А Джайразбоя, «если искать прообраз этой практики в прошлом, то в голову приходит мысль о яйце египетского бога Солнца [космическомяйце]. В «Книге Мертвых» говорится, что это яйцо отложил Кенкенур, «Великая Квочка» [синоним Феникса], и что усопший наблюдал и охранял его. Об этом говорится в главе под названием «Власть над водами в преисподней». Что же касается путешествия на тростниковом плоту через море, то оно напоминает путешествие египетского бога Солнца Ра к горизонту на тростниковых плотах».

Соображения Джайразбоя, хоть их и игнорировали другие историки, весьма разумны: почти все, что связано с церемониалом птицечеловека, приобретает смысл, если рассматривать его как ритуальный поиск первобытного яйца Ра, символом которого служит яйцо ману-тера,солнечной птицы. Особенно интересны в этом смысле тростниковые плоты, которые жители острова Пасхи называют пора,что дословно означает «тростниковые плоты солнца». Джайразбой обратил внимание на то, что в древнеегипетской «Книге Мертвых»тростниковые плоты иногда фигурируют в качестве транспортного средства для перемещения Солнца по небу. О них же упоминается и в более древних «Текстах Пирамид»: «Тростниковые плоты неба уже приготовлены для Ра, дабы он мог переплыть на них к горизонту…» По сути дела, мы не видим особенной разницы между тростниковыми плотами, на которых Ра переплывал небо в Древнем Египте, и тростниковыми плотами бога Солнца Ра, которыми пользовались хопу мануострова Пасхи, чтобы доплыть до Мото-Нуи и символически вернуть космическое яйцо солнечной птицы. Более того, конические тростниковые плоты, о которых повествуют иероглифы и которые, по мнению археологов, являются «древнейшими плавучими средствами Нила и болот дельты», неотличимы от тростниковых плотов, которыми продолжали пользоваться в Нубии и Среднем Египте еще в XX веке. Те же, в свою очередь, идентичны тростниковым плотам острова Пасхи; единственное различие между ними – вид тростника, служившего материалом (ротор – на острове Пасхи и папирус – в Египте).

Гуляя по мысу Оронго, между краем Рано Кау и прибрежными скалами, мы размышляли о возможности скрытой от нас связи между странным культурным самовыражением острова Пасхи, ритуалом птицечеловека, аху и моаи, и древним поиском бессмертия, описанным в «Текстах Пирамид», который символизировали «небесные тростниковые плоты», позволявшие не только Ра, но и душам умерших «переплыть к горизонту». В основе этого поиска, как мы видели в части второй, лежало знание, абсолютно необходимое тем, кто стремился «жить миллионы лет». Следует ли поэтому считать случайностью, что титул, присуждавшийся священному птицечеловеку острова Пасхи – Танчату-Ману, в переводе означает «ученый человек священной птицы»Древнеегипетская религия придавала огромное значение именно такому ученому птицечеловеку – Тоту с головой ибиса и длинным клювом, богу знаний и звездочету, который заявляет в «Книге Мертвых»:

«Я – Тот, владыка законов, который дает толкование написанному, умелый писец, чьи руки чисты, который пишет то, что является правдой, и питает отвращение ко лжи. Я – Тот, великий волшебник, плывущий на корабле миллионы лет, управляющий небом, землей и Дуатом, насыщающий солнечный народ».

Уместно вспомнить и изречение 669 из «Текстов Пирамид», где обещание монарху будущей жизни связано с удивительной символикой птицы и яйца: «Возрождение твое – в гнезде Тота… Гляньте, царь существует; вот он срастается, вот он разбивает яйцо».

Около 18 часов мы увидели, как над кратером Рано Кау повис мост радуги. В 18.15 она исчезла. В 18.40 солнце спустилось за горизонт, только, краешек виднелся. Небо на западе стало оранжевым. И тут прямо перед нами, вблизи Мото-Нуи с морем стало происходить что-то удивительное – ливень словно пуповиной соединил тучу с океаном. Впрочем, нельзя было уверенно утверждать, что это именно ливень. Может быть, мы наблюдали процесс образования тучи, которая, втягивая влагу, продвигалась вглубь суши. Туманные корни двигались вместе с ней, туча насыщалась океаном, океан насыщался тучей.

В этот момент мы осознали мистическую мощь этого одинокого острова и прямо-таки ощутили его полное одиночество. Окруженный глубинами Тихого океана, дикие просторы которого труднее пересечь, чем любую пустыню, он лежал под звездами, взирая на небеса именно так, как предписывало его название Мата-Ки-Те-Рани.

Слово «мата», означающее на языке острова Пасхи «глаз» или «глаза», может содержать и некий оккультный смысл. Фонетически оно чрезвычайно близко к древнеегипетскому слову маат, означающему «истина»/ «целостность», «прямота», «правильность», «подлинность» и т. д., а также «справедливость», «равновесие» и «космическая гармония». Концепция маат олицетворялась богиней Маат, чьим символом служило перо истины и которая играла ключевую роль в сцене судилища в «Книге Мертвых» – когда принимается решение о вечной судьбе умершего.

Но в древнеегипетском языке имеется и еще одно слово «маат». Согласно «Словарюиероглифов» сэра Э.А. Уоллис-Баджа, оно может означать «глаз», «зрение», «вид», «видимое», «сцена», «видение». В «Книге Мертвых» оно встречается довольно часто в виде выражения «маат Ра», что означает «глаз Ра»; например, в главе 17 мы читаем: «Это – вода небес; иначе говоря, это образ глаза Ра (маат Ра)».

Если слегка подредактировать название Мата-Ки-Те-Рани, убрав «Ки-Те» («смотрящий на»), то окажется, что «Мата Рани», стойкое словосочетание на острове Пасхи и в других полинезийских языках, которое означает «глаз неба». Невозможно отрицать, что «Мата Рани'' довольно близко фонетически и семантически к древнеегипетскому «маат Ра». означающему, в сущности, не что иное, как «глаз солнца»3. Более того, в обоих случаях делается особый акцент на небесах и небесных телах; иначе говоря, выражения эти носят астрономический характер.

Тайный язык

Существует прямое свидетельство забытого астрономического наследия острова Пасхи, которое не ограничивается аху и моаи. Наряду с физическим доказательством в виде ориентации сохранившихся на острове каменных развалин, до нас дошли интригующие обрывки мифов, отражающие сильный дуализм «небо – земля», характерный также и для Древнего Египта и Ангкора. Мы уже упоминали в главе 13, что богоцарь Хоту Матура, как утверждали, спустился с неба на землю в большом «корабле». Полностью этот отрывок из предания звучит следующим образом:

 
«Он спустился с неба на землю,
На обе земли спустился Хоту Матуа,
Вернувшись с помощью неба в оба мира своего
старшего сына, в оба мира, в свой мир.
Он прибыл на корабле своего младшего сына,
своего лучшего сына, прибыл на землю с неба».
 

В пересказе с дощечки Ронгоронго, сделанном в XIX веке одним из последних островитян, которые могли их читать, этот текст, как нам кажется, удивительно близок к речениям египетских «Текстов Пирамид» и «Книги Мертвых»,где описывается, как Ра поднимается на небеса по утрам, когда он, метафорически, «самый молодой», на солнечном корабле с названием «Мандет»,а в сумерках, когда он, тоже метафорически, «самый старый», спускается на солнечном корабле «Месекет».Особо отметим упоминание в этом изложении «двух земель», которое легко узнают все, кто штудировали «Мельницу Гамлета»Джордже де Сантильяны и Герты фон Дехехенд. Их вклад в науку состоит в выявлении особого сугубо астрономического языка глубокой древности, зашифрованного в мифах и монументах, причем и язык этот, и наука восходят, по их выражению, к «некоей почти невероятно древней цивилизации», существовавшей по всему миру за тысячи лет до начала официальной истории. Этот язык связан в особенности с прецессией равноденствий и несет ряд чисел, производных от скорости прецессии – один градус за 72 года, 30 градусов за 2160 лет и т. д. Это также язык, который использует определенные «мысленные модели», облегчающие понимание сложных астрономических идей. Одна такая модель называлась в мифологии землей; по определению Сантильяны и фон Дехехенд, это воображаемая плоскость, проходящая в небе таким образом, что она соединяет четыре «определяющих» зодиакальных созвездия, на фоне которых солнце восходит в дни солнцестояний и равноденствий в данную эпоху:

«Поскольку эта «земля «определяется четырьмя созвездиями, восходящими гелиакально в два дня равноденствия и два – солнцестояния, ей присвоено название четырехугольной (что совсем не означает, будто «примитивные «китайцы и другие народы действительно считали ее четырехугольной). И, поскольку эти созвездия определяют положение вершин четырехугольной «земли «лишь временно [вследствие прецессии равноденствий], вполне естественно говорить, что такая земля периодически гибнет, а из вод рождается новая земля, по мере того как четырем характерным моментам года начинают соответствовать четыре новых созвездия».

Упало сверху на землю. Люди кричали:

 
«Небо упало в дни короля Рокороко Хе Тау».
Он выждал заданное время, и небо вернулось;
оно ушло и осталось там наверху».
 

Век, а, возможно, и намного дольше, здесь существовало мирное стабильное и сознательное общество, которое производило достаточно прибавочного продукта, чтобы содержать большую прослойку квалифицированных строителей и скульпторов, необходимых для возведения аху и моаи. Древние египтяне, ознакомившись с этим обществом, немедленно признали бы, что им правит маат,поскольку здесь доминировала духовная мощь, выражавшаяся в актах индивидуального и коллективного творчества. В результате в наследство миру осталась загадка мистической красоты – непостижимая мандала из более чем 600 таинственных, заряженных энергией статуй, которые как бы выплеснулись из кратера Рано Рараку, где их высекали из камня, и разлились по склонам Двумя гигантскими спиралями.

Параллели и меридианы

Мы поднялись по крутой внешней стене кратера Рано Рараку, перевалили через заросший травой край и стали спускаться в зияющий рот древней кальдеры. Все окружающее пространство было заполнено частично вырубленными и законченными моаи и их головами, общим числом 276 штук, причем одни стояли, другие – лежали. Все те, что стояли внутри кратера, ряд за рядом, разбросанные случайным образом, были обращены лицом в сторону находящегося на дне кратера озера с берегами, поросшими тростником. Подобно горячему кушанью, оставленному нетронутым на брошенном столе, эти загадочные, не от мира сего фигуры свидетельствовали о какой-то деятельности, которая была внезапно приостановлена. Нам было бы легко согласиться с объяснением археологов относительно случайного распределения статуй по склону, согласно которому в момент социального конфликта рабочие в каменоломне разом положили свои инструменты и ушли со своих рабочих мест, чтобы никогда не вернуться. Существует, однако, и другая версия, согласно которой расположенные моаи внутри и вне каменоломни носит продуманный характер, и эти сотни изваяний образуют одну сложную и весьма зрелищную монументальную композицию. Те головы, что поменьше, смотрели на нас так, будто они вырастают из земли – этакие странные, корявые корневища, или овощи, или фрукты, увядшие на ветке, оторванной от живой, растущей скалы, уложенные на просушку и сморщившиеся. Было что-то торжественное в лицах, чей незрячий взор направлен в центр озера, расположенного в кратере, посреди огромного океана. Там, высоко на краю Рано Рараку, где скалы круто спускаются в восточном направлении на 180 метров к морю, мы наткнулись на любопытную вещь – вырубленную в скале пещеру с рядами каменных скамей или сидений, расположенных вдоль стен. Подобно моаи, все они были обращены в сторону озера. В совокупности с различными пазами, альковами и нишами глубиной более метра и высотой более двух метров внешний вид этого сооружения очень походил на каменные террасы и лестницы подводного «монумента» в Йонагуни. Дэвид Хэтчер Чайлдресс рассказал одно из преданий острова Пасхи. Семеро волшебников однажды уселись на скамьи Рано Рараку и объединили свою ману,чтобы заставить статуи двигаться: «Всем моаи нужно было идти в одном направлении. Выйдя из кратера, они зашагали по часовой стрелке… по спирали вокруг острова. Вы и сегодня можете увидеть древнюю дорогу, по которой они шагали». На самом деле, здесь можно увидеть не одну древнюю дорогу, и во многих местах рядом с ними находятся моаи, упавшие ничком; выглядит это так, будто они играли в «музыкальные стулья», грациозно двигались, а затем словно по команде все повалились на землю. Имеются и другие доисторические дороги, которые обитатели острова Пасхи называют Ара Махива. Утверждают, что некогда они «пересекали все побережье острова» и что они «являются работой некоего сверхъестественного существа». Однако наибольший интерес представляет предание, записанное некогда на дощечке Ронгоронго, которое пересказал в 1886 г. старик по имени Уре Ваейко:

«Когда остров был только создан, и о нем узнали наши праотцы, землю пересекали дороги, прекрасно вымощенные плоскими камнями. Камни эти были настолько искусно пригнаны друг к другу, что нельзя было нащупать неровных краев. Стоителем этих дорог был Геке (имя напоминает древнеегипетское гекау, «колдовство»), и именно он сидел на почетном месте посередине, откуда дороги расходились по всем направлениям. Эти дороги были хитро проложены таким образом, чтобы изобразить паутину, свитую пауком в серых и черных пятнах, причем ни один человек не мог бы обнаружить ни начала, ни конца ее».

В сочетании с намеками на некий допотопный источник, самыми, на наш взгляд, потрясающими элементами информации, содержащимися в пересказе Уре Вайеко, являются следующие:

1) существовала некая странная сеть «дорог», проложенных наподобие «сети паука»;

2) эта сеть исходила из «почетного места посередине»;

3) она, очевидно, была каким-то образом связана с «небом». Мы подозреваем, что такая система каким-то образом перекликалась с некоей давно забытой системой глобальных и небесных координат – сеткой параллелей и меридианов наподобие линий широты и долготы на современных картах и их «небесных» аналогов, склонения и восхождения, которые астрономы используют для ориентации в небе. Принцип сетки был хорошо известен и широко использовался в древнем мире. Так, например, китайский картограф Чан Хен, изобретатель количественной картографии, еще в 116 г. построил «сеть координат для неба и земли и проводил на основе ее расчеты».

Пупки Земли

Остров Пасхи называли не только «Глазами, смотрящими на небо», но и Те-Пито-О-Те-Хенуа, «Пуп Земли», причем считалось, что это название присвоил ему лично богоцарь Хоту Матуа. Странно то, что он разделяет это название с Куско (дословно «пуп») – столицей империи инков в перуанских Андах с ее циклопическими постройками. Более того, то же название, или идея, использовалась в древности применительно ко многим другим ритуальным и священным «почетным местам посередине». И во всех случаях, когда имеется достаточно информации, чтобы вынести суждение, эти места почитались как центры геодезии, геометрии и родственного им искусства геомантии, что дословно означает «обожествление Земли». Часто такие «пупы Земли» оказываются связанными с метеоритами – камнями, упавшими с неба. Многие из них имеют свой собственный «пупковый камень», или «солнечный камень», или «камень основания», которому иногда сопутствовала традиция врытого в землю столба или колонны, либо вознесшегося ввысь обелиска. Кроме того, про каждый из них говорилось, что именно он является первичным центром творения, от которого и пошло все остальное: «Святой Бог создал мир подобно зародышу. Подобно тому, как зародыш растет из пупка, так и Бог начинал выращивать мир из своего пупка, откуда он распространил его в различных направлениях». На острове Пасхи сохранились предания о метеоритах, которые здесь называют Уре-Тиотио-Моана.Предполагается, что три метеорита «глубоко захоронены в земле острова». Кроме этого, на старых фотографиях можно увидеть загадочный «камень, которому придана круглая форма», диаметром примерно три четверти метра. Он находится недалеко от берега вблизи Аху-Те-Пито-Кура в двух километрах к востоку от Анакены. Рассказывают, что этот пуп острова ранее использовался колдунами для того, чтобы «концентрировать свою энергию малаи приказывать статуям ходить». Его название, Те-Пито-Кура,переводили по-разному: «золотой пупок» либо «пупок света». Впрочем, оно вполне может означать и «пупок солнца», что весьма близко к концепции древнеегипетского Бенбена,солнечного камня, упавшего с неба, который стоял на колонне в «Обители Феникса» в центре священного города Гелиополиса, почитавшегося центром творения Вселенной и местом расположения «первобытного кургана». Подобные идеи встречаются в древнем Израиле в связи со священным городом Иерусалимом:

«Святая Земля есть центральная точка поверхности Земли, Иерусалим есть центральная точка Палестины, а храм расположен в самом центре Святого Города. В святилище же самый центр занимает святой Ковчег[с Заветом] … поставленный на Камень Основания[«Эбен Шетия»] , который, таким образом, является центром Земли…»

Эбен Шетиямог быть «огненным камнем, то есть метеоритом»; в пользу этой идеи говорят Книги Чисел и Царств, где речь идет об «огне с неба», ударившем в алтарь в Иерусалиме. Более того, ясно, что история эта не уникальна, а скорее даже типична, поскольку известен целый классподобного рода объектов. По-видимому, наиболее известным из них является знаменитый камень Омфалос в Дельфи (Греция). Считалось, что этот «пупок» (а именно это означает слово «омфалос»)отмечает, подобно Бенбенуи Эбену Шетия, центр Земли и что он упал с неба. В греческой мифологии он фигурирует в качестве камня, который подсунули вместо младенца Зевса чудовищному богу времени Хроносу, пожиравшему собственных детей. Когда Зевс вырос, то отомстил Хроносу, «свергнув его с неба в самые глубины Вселенной», заставив его предварительно отрыгнуть этот камень: «Он упал в самом центре мира, в священном Дельфи». Дельфи находится на склонах горы Парнас в удивительно красивой долине с видом на Коринфский залив. Некогда существовавший омфалос имел вид фаллической колонны, слегка конической формы. Оригинал не дошел до нас, но была найдена копия, изготовленная в эллинский период. На поверхности камня вырезана сетка (путаный «сетчатый орнамент», по выражению археологов), или, если хотите, паутина. Как и в случае паутины пятнистого паука, трудно сказать, где у нее начало и где конец. Греческие предания связывают дельфийский омфалос с птицами, что не особо удивительно, поскольку греческие авгуры формулировали свои предсказания, исходя из полета птиц. Утверждают, что в медальоне на омфалосе были некогда изображены два золотых орла в ознаменование того, как Зевс выпустил двух золотых орлов с противоположных концов Земли и заставил их лететь к центру; они, естественно, встретились именно в Дельфи. Поскольку одна из птиц летела с востока, а другая – с запада, траектория их полета должна была описать большую дугу, или полукруг, на поверхности Земли – фактически параллель. Как пишет историк науки Ливио Катулло Стеккина, «в иконографии древних эти две птицы [иногда – орлы, иногда – голуби] служат стандартным символом параллелей и меридианов». Стеккини также утверждает, что вырезанная на дельфийском фалосе паутина и должна была символизировать «сеть меридианов и параллелей». Итак, Дельфи был «пупом Земли». Равно, как и Байон по отношению к храмам Ангкора, названный Бернаром Грослье «омфалосом каменного космоса Ангкора». Ту же роль играл священный комплекс Гизы-Гелиополиса в Египте, оказавшийся под властью Осириса в его древнейшей инкарнации Сокара, бога ориентации и равновесия, который также властвовал над Пятым разделом Дуата(разделом, который в древних текстах часто именуется «царством Сокара»). В «Книге о том, что находится в Дуате»описан находящийся в царстве Сокара камень-омфалос, на котором сидят две птицы. Образчик такого омфалоса был отрыт в Верхнем Египте американским археологом Г. А. Рейснером в святилище великого храма Амона в Карнаке, что подтверждает греческие предания о «голубях», летавших между Карнаком и Дельфи. Авторитеты вроде Питера Томпкинса, который тесно сотрудничал со Стеккини, и Джона Мичела, автора важной работы «В центре мира»,представляют убедительные свидетельства того, что некогда на земном шаре существовала целая сеть подобных центров, постоянно связанных друг с другом:

«В результате достижений египтян в геодезии и географии, Египет стал геодезическим центром известного мира. Другие страны размещали свои святые места и столицы относительно египетского «нулевого «меридиана. Это такие столицы, как Нимрод, Сардис, Суза, Персеполис и, по-видимому, древнекитайская столица Ан-Ян… Поскольку каждый из этих геодезических центров являлся как политическим, так и географическим «пупом» Земли, там водружался омфалос, или каменный пупок с изображением северного полушария от экватора до полюса, покрытого меридианами и параллелями, с указанием направления и расстояний до других подобных «пупков».

Геодезический маяк Само существование столь древней всемирной сетки встречало до сих пор упорное сопротивление «классических» археологов и историков – как и, естественно, любые попытки привязать к ней известные объекты. Тем не менее определенные следы утраченного астрономического знания, с которыми можно столкнуться на острове Пасхи, а также многократно звучащее эхо древнеегипетских духовных и космологических мотивов заставляют усомниться в наукообразном объяснении, что, дескать, необычное название «Пуп Земли» было избрано островитянами из чисто «поэтических и описательных» соображений. Напротив, мы подозреваем, что Те-Пито-О-Те-Хенуа был сознательно избран для заселения и получил свое название именно из-за своего геодезического положения.