Текст книги "Безмолвная земля"
Автор книги: Грэм Джойс
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Грэм Джойс
Безмолвная земля
Спасительнице Сью
ПОМНИ
Ты помни обо мне, когда уйду
В далекий бессловесный край разлуки,
Когда не сможешь удержать за руку,
А я причин остаться не найду,
Нарушив дней обычных череду,
В которой замок сыплется воздушный.
Меня запомни! Хоть уже не нужно
Молить, скорбеть иль мучиться в бреду.
Но даже если буду я забыта,
Ты, вспомнив, не вини себя, мой друг.
Когда, развеяв прах, все призраки уйдут,
Открою сокровенную мечту:
Знай, лучше позабыть, храня улыбку,
Чем помнить, прикусив губу.
1
Опять шел снег. Будто нарисованные, шестиконечные снежинки плавно опускались на рукав куртки. Колючий горный воздух отдавал привкусом сосновой смолы. Глубоко вдохнув, Зоя задержала дыхание, смакуя бодрящий холодок. Горная вершина словно бы ответила вздохом и кивком, отчего нахлынуло такое счастье, что в тот миг было не страшно умереть.
Чистейшие как лед, подобные мгновенья редки, но если их подметишь, они уже навеки с тобой. Зоя уловила ответный вздох горы. Вокруг лишь снег и тишина. Снег, тишина и абсолютный покой – репетиция небытия, его еще не рожденное эхо.
Но теплое дыхание противилось смерти. На пушистом снегу заостренные носы ярких золотисто-красных лыж походили на когти невиданной птицы, готовой спикировать на жертву. Я живая. Я орлица.Далеко внизу маячил темный абрис Верхнего Сен-Бернара, пиренейского курортного поселка, слева – кособокие округлости и пики горной гряды. Солнце уже взошло; вот-вот нагрянут лыжники, разрушив чары колдовского утра. Но сейчас заснеженная белизна принадлежала только им.
Сзади раздался легкий шорох, – перевалив через гребень, Джейк заложил изящный вираж и остановился подле Зои.
Его черная экипировка контрастировала с ее модным сиренево-белым костюмом, на выпуклых стеклах затемненных очков плясали радужные блики. Он замер, отдавая дань мимолетному очарованью. Изо рта его шел чуть приметный сизоватый парок. Джейк снял очки и подмигнул. В его ежик темных волос и младенческую голубизну глаз Зоя влюбилась с первого взгляда, а вот лопоухостью прониклась не сразу. На ресницы его уселась крупная снежинка.
– Йо-хо-хуууу! – завопил Джейк, вдребезги расколошматив тишину. Потом вскинул палки и завилял обращенным к горе задом.
Средь скал заметалось эхо вопля, одновременно прославлявшего и осквернявшего природу.
– Прекрати, дурбень! Перед горой нельзя вертеть задницей! – одернула Зоя.
– Это еще почему, дурында?
– Не знаю, дундук. Нельзя, и все.
– Не сдержался. Этакая красотища!
И впрямь было красиво. Безупречная, совершенная красота рекламной наклейки.
– Ты готов?
– Угу. Двинули!
Отличная лыжница, Зоя легко обходила мужа, бесшабашно гонявшего на пределе своих возможностей. Безостановочный спуск в поселок занимал пятнадцать минут, а на гору кресельно-бугельный подъемник тащил полтора часа. Чтобы опередить орды курортников, Зоя и Джейк встали пораньше. Все ради спокойствия, тишины, девственного снега и несказанного чувства орлиного полета.
На свежем снегу оставались параллельные следы Джейка, мчавшегося по западной стороне крутого, но широкого склона, и Зои, взявшей правее. Устремляясь вниз, лыжи ее шептали снегу нечто возбуждающе интимное. И еще казалось, будто лыжный шорох уведомляет о некоем сверхъестественном существе, что мчится следом, пытаясь на ушко поведать свою историю.
На краю склона, укрытого завесой деревьев, из-под лыж сорвался небольшой снежный пласт, и Зою слегка подбросило. Обретая равновесие, она устремилась по прямой, но метров через триста вдруг услышала невнятное ворчанье, заглушившее лыжный шорох.
Боковым зрением она заметила, что Джейк остановился на краю трассы и смотрит на вершину склона. Раздосадованная сбоем, Зоя заложила пару виражей и, притормозив, обернулась к мужу. Ворчанье стало громче. На макушке горы возникло нечто вроде дымчатого столпа, который превращался в полощущие шелковые стяги, возвещавшие об атаке снежного войска. Красота! Зоя улыбнулась.
Через секунду улыбка ее застыла. С перекошенным в крике ртом, Джейк стрелой мчался к жене:
– Уходи! В сторону!
Зоя уже поняла: лавина. Тыча палкой, Джейк притормозил:
– Под деревья! Уцепись!
Слова его потонули в реве, сменившем ворчанье. Оттолкнувшись, Зоя напрямик рванула по спуску, пытаясь уйти от рычащего облака, настигавшего ее, точно цунами. Впереди на снегу появились темные зигзаги трещин. Устремляясь к деревьям, Зоя заложила вираж, но было поздно. В клубящейся снежной массе мелькнул черный костюм Джейка, точно носок, затесавшийся в кучу белого белья. В то же мгновенье Зою сшибло с ног, подбросило в воздух и закружило-завертело в белесом мареве. Кажется, она успела прикрыть руками голову. Несколько секунд ее вращало, словно в центрифуге стиральной машины, а потом хрустко шмякнуло оземь. В ушах возник оглушительный стрекот миллиона термитов, что вгрызались в дерево, заглушая все прочие звуки, а потом вдруг все стихло, и белая пелена начала сереть, превратившись в черноту.
Мертвая тишина, кромешная тьма.
Не шелохнуться. Не вздохнуть – рот и нос забиты снегом. Зоя чуть отхаркнула. В ноздрях хлюпнула ледяная струйка. Зоя еще раз кашлянула и сумела глотнуть воздуха.
Никакой белизны, сплошная чернота. Дышать удавалось, шевельнуться – нет. Зоя напрягла пальцы внутри лыжных перчаток. Лишь намек на движение. Скованные руки застыли в двадцати-тридцати сантиметрах от лица. Растопыренные пальцы не согнуть, можно лишь чуть шевельнуть ими внутри перчаток. Язык ощутил холодный воздух.
Зоя безуспешно дернулась, и тотчас накатила паника, в которой участилось дыхание и бешено заколотилось сердце. Сообразив, что жизнь ее зависит от воздушного кармана, она приказала себе успокоиться и реже дышать.
Ты в снежной могиле, уймись.
Зоя тихонько вздохнула. Сердце угомонилось.
В снежной могиле? Чего ж тут хорошего?
Сознание будто раздвоилось: одна часть его желала поддаться панике, другая увещевала – мол, если намерена выжить, сохраняй самообладание.
Успокоилась? Да? Точно? Ладно, тогда позови мужа. Он придет.
– Джейк! – крикнула Зоя. Потом еще раз: – Джейк!
Собственный голос казался чужим и придушенным – он будто издалека пробивался сквозь телефонные помехи. Наверное, уши законопачены снегом, подумала Зоя.
Она вновь попыталась согнуть пальцы, но ничего не вышло. Словно на разминке в спортзале, Зоя опробовала каждый сустав: пальцы ног, щиколотки, колени, бедра, локти, плечи. Бесполезно. Снег наглухо ее упаковал.
Чуточку двигалась шея. Видимо, я инстинктивно закрыла руками лицо, подумала Зоя, что и спасло. Прогалина перед ртом подтверждала, что она сама соорудила себе воздушный карман.
Еще раз позови. Он придет.
– Джейк!
Ты умрешь. В снежной могиле.
Даже неизвестно, в какой стране предстоит сгинуть. Горы служили границей между Францией и Испанией, и наречие местного люда являло собой смесь двух языков. Кажется, на древнегреческом «Пиренеи» означает «гробница» [2]2
Эпоним Пиренеев – Пирена, героиня античной мифологии, растерзанная дикими зверями и похороненная в горах.
[Закрыть].
Нет, ты не в могиле. Выберешься. Снова зови.
Вместо оклика Зоя поочередно опробовала пальцы левой руки. Большой, указательный и средний были недвижимы, а вот фаланга безымянного чуть согнулась. Какая-то кроха под ней слегка подалась, и палец чуть продвинулся вперед. Его достижение сопроводили яркая вспышка и сноп радужных искр в глазах. Потом вновь наступила тьма.
Однако еле заметное действие послало нервный импульс, участивший сердцебиение.
Спокойно. Спокойно.
Зоя принялась шевелить безымянным пальцем, и вскоре на пару со средним тот был способен исполнить стригущее движение. Успех закрепили.
Вот и хорошо, прострижем путь наружу. Щелк-щелк-щелк. Умничка. Выберешься.
Кто знает, надолго ли хватит воздуха. Стараясь быть экономной, Зоя дышала короткими цедящими вдохами. Голова пульсировала болью.
Свело пальцы, выстригавшие снег. Зоя дала им передохнуть – согнула, распрямила и вновь отправила на работу.
Щелк-щелк-щелк. Умничка.
Без всяких уведомлений в снежном застенке вдруг что-то отвалилось, освободив все пальцы. Зоя собрала их в кулак и распрямила, почувствовав, как они чиркнули по щеке.
Надеясь, что правая рука тоже где-то неподалеку от ее лица, Зоя постаралась ее отыскать, прибегнув к каратистским тычкам освободившимися пальцами. Уже образовалось крохотное пространство, позволявшее им взять маленький разгон. Наконец свободная рука соприкоснулась с узницей. Потом удалось их свести и что есть силы пропихнуть перед собой. Первоначальная догадка подтвердилась: имелся небольшой воздушный карман. Но вот насколько хватит воздуху? На минуту? Три? Десять?
Об этом не думай. Умница.
Понимая, что ногти – лучший инструмент для откапывания, Зоя попыталась стянуть перчатку. Чтоб не начерпать снега, обе перчатки были плотно застегнуты на запястьях. В темном узилище Зоя старалась ослабить ремешок правой перчатки, но облаченные в крепкую кожу пальцы другой руки не могли ухватить застежку.
Может, появится Джейк? Если его самого не завалило. Может, придут спасатели? Может, в эту самую минуту в небе кружат вертолеты? Нет, на спуске никого не было. Если лавина маленькая, вообще никто ничего не заметил.
Могила. Греки. Пиро – огонь. Ты понимаешь. Понимаешь. Пиренеи. Заткнись, заткнись.
– Джейк!
На сей раз зов прозвучал чуть громче, но столь же беспомощно.
В темноте Зоя вновь попыталась ухватить застежку. Вот затрещала «липучка», и ремешок ослаб. Удалось чуть сдвинуть правую перчатку. Кожаной штуковине было некуда деться, она царапала лицо, однако Зоя сумела от нее избавиться и ногтями стала скрести снег над головой.
Дыхание сбилось. Безрезультатно – плотный снег подавался, но ему тоже было некуда деться. Зоя усилила натиск и закашлялась.
В горле першило. Перестав царапать, Зоя сосредоточилась на першенье. Подтаявший снег, сопли, слизь или что там еще затекали в носоглотку. Не капали из носа, а стекали в горло.
Ты вверх ногами.
Теперь все ясно: ее перевернуло вверх тормашками и поставило на попа. К поверхности ближе не голова, а ноги. Стало быть, царапая снег, она лишь глубже в него зарывалась. Копала не в ту сторону, вот почему снежная крошка не осыпалась.
Зоя попробовала шевельнуть пальцами в ботинке. Они слушались, но самой ногой не двинуть. Голой рукой Зоя коснулась шеи: ага, сквозь снег можно протолкнуть руку к груди. И еще дальше – к бедру. На лицо посыпались снежные комочки. Рука задела что-то твердое.
Лыжная палка.
Рукоятка на уровне бедра, а сама палка точнехонько вдоль ноги. Вначале она не двинулась, но затем подалась на легкое пиленье, породившее снежную струйку.
Пили. Вот так. Пили, пили, пили. Умница. Выпили себя из этого гроба.
Руку сводило, но Зоя не прекращала пиленья, потихоньку набиравшего амплитуду. Сердце радостно скакнуло, когда палка царапнула ботинок. Забыв об экономии воздуха, Зоя туда-сюда дергала свою выручалку и вдруг уловила слабый хлопок, когда та, пробив наст, выскочила наружу. В снежную могилу проник тоненький лучик яркого света, словно палка превратилась в электрический проводник. Зоя издала нечто среднее между смехом и рыданьем, а потом, глотнув морозного воздуха, уже явственно всхлипнула.
– Джейк!.. Кто-нибудь! Помогите!..
Зоя вновь ухватила палку, чтобы расширить узкий пробой, впустить больше воздуха, света, жизни. Но силы ее иссякли. Она прислушалась – ничего, кроме собственного хриплого булькающего дыхания. Руку жутко ломило. Зоя хотела перехватить палку, но та выскользнула и своим кольцом лишь подгребла снега, завалив пробитое отверстие, погасив световой лучик.
Стараясь умерить дыхание, Зоя застыла и тотчас поняла, что спертый воздух заканчивается. Голова поплыла. Дыхание стало прерывистым, сознание меркло, накатило безразличие.
Откуда-то слышался слабый неясный звук, похожий на шорох просеиваемой муки. Далекий-далекий. Затем он стал громче и превратился в скрежет.
А потом раздался голос:
– Зоя! Я здесь! Здесь!
– О господи боже мой…
– Все хорошо! Я с тобой!
Зоя не видела мужа, но голос его был подобен свету, проникающему сквозь церковный витраж. Джейк лихорадочно копал где-то возле ее ботинка. Было слышно, как он натужно пыхтит.
– Никак! Нужна помощь! – прокричал Джейк.
– Нет! Выкопай меня! Сейчас! Не уходи! Пожалуйста!
Тишина.
– Ладно. Буду рыть.
– Копай с одного края.
– Что?
– С одного края!
– Не слышу! Сейчас откопаю!
Джейк откапывал ее битый час. Никто не появился. Добравшись до ее правой ноги, он прокопал глубокую канавку к голове; Зоя все еще была обездвижена, но опасность задохнуться ей больше не грозила. Потом он высвободил ее руку, и тогда Зоя смогла ему помочь.
Джейку еле достало сил вытащить ее из снежной ямы. Вдвоем они справились.
Стоя на коленях, обнялись и чуть не задушили друг друга в объятьях.
– Господи! – ахнула Зоя. – У тебя белки… прям багровые…
– Снегом измордовало. – Джейк оглядел склон. – Вот когда не надо, трасса кишмя кишит народом, а сейчас ни одной сволочи. Подождешь, пока я смотаюсь за помощью?
– Не хочу одна оставаться.
– Сумеешь съехать?
– Нет, я потеряла лыжи. Они где-то под снегом.
– Мои тоже. Придется пехом до ближайшей сторожки. Я продрог. Надо двигаться, а то замерзнем. Ты как, сможешь?
– Со мной все в порядке, правда. Может, адреналин действует, но чувствую себя сносно. Давай пошли.
Поддерживая друг друга, они побрели вниз по склону. Живые. Живые.
Тихо порхали снежинки. В тяжелых лыжных ботинках Зоя и Джейк с три четверти часа пробивались сквозь глубокий снег и наконец метрах в трехстах впереди увидели тросы и промежуточную станцию замершего бугельного подъемника. Вокруг ни души.
Зою знобило. Стараясь ее отвлечь, Джейк безумолчно балаболил. Мол, его спасли деревья. Лавиной швырнуло на стройную сосенку, и он карабкался по ее стволу, удирая от прибывавшего снега. В ответ Зоя улыбалась и кивала, понимая, что Джейк в шоке. Ничего, сейчас доберутся до сторожки, по рации оператор вызовет спасателей, и их скоренько снимут с горы.
Но сторожка оказалась пуста. Сквозь замызганное дверное стекло виднелись один красный и два зеленых огонька под строем тумблеров на пульте. Моторы подъемника были выключены. Из сторожки тянуло теплом. Джейк толкнул чуть приоткрытую дверь:
– Заходи, моя девочка. Сейчас мы тебя обогреем.
– Трассу закрыли, что ли?
– Похоже, так. Наверное, увидели лавину и всех согнали вниз. Давай-ка маленько посидим, пока не отогреемся.
Зоя плюхнулась в кресло с драной кожаной обивкой. Джейк осмотрелся. Рядом с пультом Зоя углядела плоскую фляжку:
– Ух ты!
– Дай сюда! – Свинтив колпачок, Джейк отхлебнул из горлышка.
– Отдай! Что там?
– Не знаю. Дрянь несусветная. На, глотни.
Понюхав питье, Зоя сделала глоток.
– Надеюсь, хозяин не обидится. Смотри-ка, шоколад. Не могу, слопаю. Хочешь кусочек?
– Не-а. Верни фляжку.
На двери висела лыжная куртка, из кармана которой торчала в трубку свернутая газета. К стене прислонились две широкие лопаты и метла. Хоть моторы были заглушены, огоньки на пульте извещали, что подъемная система включена. На гвоздке висела старенькая рация. Джейк пощелкал ее кнопками. Ничего, лишь помехи. На попытку связи рация ответила усилившимся треском. Больше ничем захудалая сторожка похвастать не могла, но в ней хоть тепло. За окошком повалил густой снег. Делать нечего, надо ждать возвращения хозяина.
Джейк вновь глотнул из фляжки и скривился.
– М-да, – сказал он. – Косая рядышком прошла.
– Куда уж ближе. Саваном задела.
– Повезло, что улизнули.
Зоя подняла взгляд:
– Знаешь, ведь мы всего лишь снежинки на Божьих ресницах. Просто снежинки.
– Что? Если вдруг ты стала набожной, я с тобой разведусь. По религиозным мотивам.
– Обними меня, а?
– Нате. Вот тебе объятье, вот тебе другое. У меня их целый мешок.
Минул час, никто не появился. Они осушили фляжку, умяли шоколад. Вновь повозились с рацией, но ничего, кроме помех, не услышали. Джейк щелкнул тумблерами пульта: моторы заурчали, свистнули, и огромное колесо подъемника стало медленно вращаться.
– Выключи! – крикнула Зоя.
– Почему?
– Не знаю! Просто выключи, и все! Вдруг что-нибудь случится?
Джейк заглушил моторы.
– Пошли пехом до самого низу, – сказала Зоя.
– А ты сможешь?
– Больше не хочу здесь торчать.
Застегнув молнии курток, натянув шапочки и перчатки, они приготовились к пешему спуску, но у крыльца хижины Зоя приметила пару лыж.
– Как думаешь, можно их взять? Или хозяин еще на горе?
– Не знаю. Глянь-ка, сегодня ими пользовались?
Зоя осмотрела запорошенные снегом лыжи:
– Не поймешь… Слушай, мне пришла скверная мысль – вдруг оператора накрыло лавиной?
– В хижине, что ли?
– Да нет, скажем, он проверял трассу… или что там ему положено – расчищал снег, осматривал бугель или еще что-нибудь… и его тоже накрыло.
– Уже было б известно. Спасатели бы его искали.
– Думаешь?
– Угу. У них постоянная радиосвязь. На всякий пожарный. Трассу закрыли, и оператор ушел. Никто не заявится, пока гору вновь не откроют. Может, завтра только.
– Тогда почему здесь лыжи?
– Наверное, запасные.
– Значит, ты уверен, что на горе никого не завалило, да?
Джейк подергал мочку:
– Будем реалистами: если кого и завалило, он уже покойник. Ведь мы здесь почти два часа.
– Нужно бы удостовериться. И помочь, если не поздно. Сделать что можем.
– Верно, – кивнул Джейк. – Вот как поступим: я возьму лыжи и бугелем поднимусь наверх, тут короткий отрезок. Если оператор осматривал склон, он недалеко от трассы подъемника.
– Ведь это не зряшная трата времени, правда?
– Если не проверим, потом совесть изгложет. Вдруг он там лежит покалеченный.
Зоя сняла и опять надела лиловую шапочку:
– Ладно. Я с тобой.
– Нет, ты измучена. На лыжах я быстро обернусь.
– Я тоже пойду.
– Зоя, вынужден огорчить: выглядишь ты паршиво. Не хотел говорить, но у тебя тоже кровавые белки. Видать, крепко придавило. Я лишь удостоверюсь, что на трассе никого нет. Если парень под снегом, тут уж ничем не поможешь. Ну, лады?
Зоя сморгнула. Они хорошо знали друг друга. Джейк не отступится, потому что это и впрямь надо сделать.
В поясной сумочке он держал маленькую отвертку и сейчас уже колдовал над креплениями чужих лыж, подгоняя их к своим ботинкам.
Потом включил моторы, и стальное колесо подъемника медленно завертелось. Из накопителя Зоя вытянула Т-образную буксировочную штангу и передала ее мужу. Джейк молча уселся. Ужасно не хотелось его отпускать. Одинокая фигура поехала вверх и скрылась из виду. Снег все шел. Зоя вернулась в сторожку.
Внутри было тепло, однако ее знобило. Зоя смежила веки, и тотчас видения неумолимой лавины набросились, точно злобно шипящие змеи. Свело живот.
Вскоре она раскаялась, что отпустила Джейка. Не дай бог, сойдет новая лавина. Зоя посмотрела в мутное окошко. Потом опять села.
Как долго его нет. Стало жарко. Зоя пощупала лоб – температура? – и вдруг всхлипнула. Вновь подошла к окну – ничего, лишь белая громада горы и заснеженные деревья. Зоя прислушалась. Тишина. Полное безмолвие. Хижина показалась крошечной и ненадежной.
Зою почти сморило, когда за окном возникла серая тень – Джейк расстегивал крепления. В тепле сторожки он обстучал ботинки.
– Ничего?
Джейк покачал головой:
– Хорошенько осмотрел возле каждой опоры. Если там кто-то был, он глубоко под снегом.
– Как представлю… – Зоя расплакалась.
Джейк ее обнял и поцеловал:
– Не надо, успокойся. Может, там никого не было. Шанс ничтожный.
– Знаю… Дай выплакаться… Я плачу о нас… Ведь это могло случиться с нами… Облегчительные слезы… – Зоя шмыгнула и утерлась перчаткой.
– Послушай… – Джейк не выпускал ее из объятий. – Как всегда, я родил грандиозную идею. Есть способ съехать на лыжах.
– Вдвоем на одной паре?
– Ты встанешь на задники и обхватишь меня за пояс. Поедем очень медленно, не раз, поди, грохнемся, но все лучше, чем переть по целине. Местами снег по самые помидоры, честно.
Так и сделали. Спускались медленно, но без особых затруднений. Безлюдность трассы подтверждала, что из-за лавиноопасности гору закрыли.
Вот впереди замаячил отель. Хоть было чуть за полдень, в окнах горел свет, манящий в уютный покой.
– Залезу в горячую ванну, – сказала Зоя.
– Да уж, от тебя попахивает.
– Спасибо. А потом в сауну, потому как насквозь промерзла. Но тебя с собой не возьму.
– Стакан вина. Красного.
– И бифштекс. Непрожаренный.
– С кровью. Под горчицей.
– Еще мороженое.
– Поверх бифштекса?
– Опустошим весь бар.
– Приехали, слазь. Дальше можно пешком.
2
Отель «Варка» угнездился у подножия горы, в некотором отдалении от поселка Верхний Сен-Бернар, но рядышком с лыжными трассами. Он похвалялся «лыжней от порога», что соответствовало истине, если первоначальное шарканье по двухсотметровой плоской долине счесть катаньем на горных лыжах. К услугам постояльцев имелись два бара (один с пианино), ресторан, процедурная зона с сауной, маршрутное такси и беспроводной интернет. Вообще-то, Беннеттам четырехзвездочный отель был не по карману, однако нынче имелся особый повод: именно на горных склонах Шамони они встретились и полюбили друг друга, а посему в честь юбилея решили вознаградить себя шикарным отдыхом.
И вот уже на второй день свирепая лавина, не питавшая почтения к праздничной дате, белыми клыками цапнула их за пятки.
При подходе пары автоматические стеклянные двери отеля замурлыкали и раздражающе неспешно открылись. В холле главенствовала раскидистая, непомерно высокая рождественская ель, украшенная изящными гирляндами синих огоньков, что, словно парящие эльфы, мигали средь ветвей. Зоя и Джейк прямиком направились к конторке портье, желая поведать о пережитом испытании, но за стойкой никого не оказалось. Пара свернула к лифту и поднялась к себе на четвертый этаж.
Зоя тотчас открыла горячую воду и, пока ванна наполнялась, скинула лыжную экипировку. Джейк повалился на кровать, забросив руки за голову. В одном термобелье Зоя присела перед ним на корточки:
– Как ты?
– В общем, нормально.
– Надо купить глазные капли. Ты прям как зомби. Покажись врачу.
– Незачем. Ты тоже красноглазая, и потом, кого завалило-то? Сама удостоверься, что ты не… как это… травмирована.
– И что врач сделает? Даст совет? Подержит за руку? Я здорова, не надо никаких осмотров. Слегка привалило снежком, но я выбралась. Только и всего. Сам-то как?
– Чудесно. Лишь одна странность: одолевает жуткая похоть. Вот, потрогай.
– Отстань! Дай приму ванну.
– Интересно, это сродни вожделению, какое вдруг просыпается на похоронах? Коса чиркнула над головой, и ты переполнен желанием? Иди сюда, моя козочка.
– Уймись! Я до костей промерзла. Да и ты, наверное, тоже. Сначала залезу в ванну.
Джейк цапнул телефонную трубку:
– Дай-ка извещу этих засранцев о нашем приключении.
– И что толку? Не вздумай вызвать врача! Пошли вместе в ванну. Не желаю, чтобы всякий лекаришка светил фонариком мне в глаза. Вставай. Потом делай со мной что хочешь.
Джейк снял лыжный костюм и вместе с Зоей втиснулся в ванну, постанывая и кряхтя. Обхватив друг друга за колени, в парном мареве они сидели лицом к лицу, отдаваясь теплу, проникавшему в каждую озябшую косточку.
Оба молчали. Джейк уткнулся головой в женины колени и, похоже, задремал. Когда вода начала остывать, Зоя его ласково отпихнула и, выбравшись из ванны, завернулась в полотенце. Может, и впрямь надо сообщить об их происшествии? Зоя позвонила портье. Шли гудки, никто не брал трубку. Зоя вытерлась, натянула кое-какую одежду и, оставив Джейка отмокать, прошла к лифту.
За стойкой портье по-прежнему никого не было. На призыв старомодного звонка, который требовалось прихлопнуть ладонью, никто не откликнулся. Перегнувшись через стойку, Зоя заглянула в служебную комнату: все в полном порядке, но ни единой души.
Слегка замутило. В инстинктивном желании отогреться и беспокойстве о муже она забыла, что самой ей куда больше досталось. Джейка лавина мутузила, но живьем не хоронила. Опять нахлынули жуткие видения, уже второй раз после вызволения из снежного плена. Руки дрожали. Зоя вошла в лифт и поднялась в свой номер.
Джейк кемарил в ванне. Почувствовав взгляд Зои, привалившейся к дверному косяку, он открыл глаза.
– Никого нет.
– Где?
– Внизу. Я только что спускалась. Там ни души.
– Ну и что? В это время отель замирает. Все постояльцы на прогулке.
– А персонал?
– Наверное, устроил перекур.
Зоя покачала головой:
– Но не все же.
– Что – не все же?
– Постояльцы. Не все же разом отправились на прогулку. Гора закрыта.
– Может, лавина оказалась гораздо мощнее. Все наверху, помогают спасателям.
– Да? Считаешь, все так серьезно?
– Нам-то хватило. В смысле, я не знаю. Возможно, нас зацепило лишь краешком основного схода. И что теперь? – Джейк вылез из ванны и потянулся за полотенцем. – Остается ждать, когда все вернутся.
Зоя прошла в спальню и, задумчиво крутя пальцы, села на кровать.
Джейк появился в саронге из полотенца, над его порозовевшим торсом курился парок.
– Надо издать закон, запрещающий мужу так сильно вожделеть жену, – провозгласил он. – Особенно когда оба чуть не отдали концы.
Сдернув полотенце, Джейк навзничь опрокинул Зою и, навалившись на нее, забросил ее ноги себе на плечи. Она вскрикнула и саданула его под ребра.
– Больно же! – скривился Джейк.
– Так тебе и надо!
– Мы чуть не загнулись! Постояли на краю! Я хочу накрыть тебя. Как лавина.
– Иди ко мне…
– Я оголодал. Где бифштекс, истекающий кровью? Черт с ними с ценами, растормошим обслуживание номеров. – Джейк изучил меню. – Что ты хочешь?
– Непрожаренный стейк. Красное вино. И все, что ты не любишь.
Джейк набрал номер доставки. Никто не ответил, и он позвонил портье. Трубку не брали.
– Странно.
– Говорю же, там никого. А ты не слушаешь.
Еще выждав, Джейк опустил трубку на тихо звякнувший рычаг:
– Одеваемся. В ресторане что-нибудь раздобудем.
В коридоре Зою охватил приступ смеха. Она зажала рукой рот, вышло поросячье хрюканье. Джейк остановился, и его озадаченный вид еще больше ее рассмешил. Возможно, это был истерический отклик на соприкосновение со смертью, но Зоя покатывалась со смеху. Не улыбалась, ни хихикала, а хохотала. Ее разбирал неудержимый беспричинный смех.
Безликий абстрактный эстамп на стене возле лифта показался невероятно потешным. Дурацкий перезвон, возвестивший о прибытии кабины, вызвал бурю смеха. Все эти безвкусные глупые побрякушки являли собою разительный контраст с давешней подснежной темницей, где вверх тормашками томилась Зоя. Зеркала в лифте породили новый шквал хохота. Табличка с указанием грузоподъемности, половичок, аварийная кнопка – все было настолько нелепым, что хотелось ржать и ржать.
– Что? – спросил Джейк. – В чем дело?
Зоя отпрянула к зеркалу и, держась за живот, взвыла от сотрясавшего ее хохота.
– Да нет, я рад, что все это так тебя веселит, – сказал Джейк. – Меня тоже. Вроде как. Мы ж едва не окочурились. Так забавно, животики надорвешь. Ты рехнутая.
Заставляя умолкнуть, он прижал ее к стенке, взасос поцеловал и тоже содрогнулся, будто напитавшись от источника энергии. Зоя почувствовала его твердость. Только что трахнулись, а он опять ее хочет. И она желает его.
Разъехались двери лифта, достигшего первого этажа. Оттолкнув Джейка, Зоя суетливо оправила волосы и одежду.
Зряшное беспокойство. В холле никого не было.
Джейк прихлопнул звонок на стойке портье.
– Хозяин! – гримасничая, крикнул он.
– Заглянем в ресторан, – сказала Зоя.
От опрятной, но безлюдной конторки, обшитой светлым деревом, они прошли в обеденный зал. Обычно днем он пустовал, большинство постояльцев появлялись лишь к ужину, но два-три столика всегда были заняты.
Только не сегодня.
Повсюду горел свет, однако все столики были свободны. Объявление на входе извещало, что гостей рассаживает метрдотель, вот только ни его, ни официантов в зале не было. Тем не менее ресторан был полностью готов к приему клиентов: хрустящие скатерти и салфетки, тяжелые хрустальные бокалы, серебряные приборы, сияющие безукоризненной чистотой. Фоном звучала легкая музыка.
Подбоченившись, Джейк огляделся и прошагал на кухню. Сквозь рото-двери Зоя последовала за ним.
Ни души. На разделочных столах из нержавеющей стали ожидали готовки нашинкованные овощи и красные мясные вырезки. В дальнем углу большая посудомоечная машина, тоже из нержавейки, была загружена грязными тарелками, оставшимися от завтрака. Когда Джейк открыл дверцу огромного холодильного шкафа, его окатило морозной волной. Бросив взгляд на содержимое холодильника, он захлопнул створку.
Зоя коснулась его локтя:
– По-моему, надо сваливать, а?
– То есть?
– Из отеля.
– С какой стати?
– Вот что я думаю: отель стоит у подножия лавиноопасного склона, прямо на пути снега. После утреннего схода всех эвакуировали. Ты глянь: в пять минут уже никого не было. Думаю, здесь опасно. Нам лучше убраться.
– Черт! – заморгал Джейк. – Ладно, возьмем куртки и уйдем в поселок.
– Молись, чтобы прямо сейчас не накрыло.
– Сама молись. А я побрюзжу.
– Ой, заткнись, а?
Выйдя из отеля, Зоя и Джейк направились в Сен-Бернар. Обычно в поселок добирались на маршрутном такси – гостиничный микроавтобус отправлялся дважды в час и через шесть-семь минут был на месте. Пеший путь занимал около получаса.
Было тихо. Падал снег, в изменившемся освещении обретший странный голубовато-серый оттенок. Мягкая пушистая пороша уже почти скрыла все следы.
Прошлым вечером Зоя и Джейк совершили восхитительную прогулку в поселок. На дороге через каждую сотню метров высились изящной ковки фонари, мягкий желтоватый свет которых струился на заснеженную тропу в кайме елей, источавших сочный хвойный запах. Чету обогнал здоровенный черный жеребец, запряженный в сани, где сидела пара веселых и чуть смущенных туристов. Из ноздрей взопревшей коняги, рысившей по густой пороше, вырывались облачка пара. Туристы застенчиво помахали.
Нынче дорога казалась опасной. Зоя и Джейк молча вышагивали, ловя предупреждающие сигналы горы. Вот где-то в вышине раздалось буханье, похожее на орудийный залп. Что-то хрустнуло. Потом гора закряхтела, будто взваливая на спину непомерный вес. Легкий вздох ветра шугнул порхающие снежинки. Все это могло быть предвестьем лавины.
Зоя подхватила Джейка под руку, и они, не сговариваясь, ускорили шаг. Даже скрип снега под ногами казался опасным вызовом горе, дерзостью мыши, что пищит на слона.
– Чувствуешь, как гнетет? – спросила Зоя. – Я будто ощущаю снежный груз вершины.
– Не выдумывай. Иди давай.
– Вовсе не выдумываю. Воздух пропитан тревогой. Словно что-то случится.
– Ничего не случится.
– Тогда чего ж мы рванули из гостиницы, олух?
– Предосторожность. Было бы чертовски досадно уцелеть в одной лавине, чтобы сгинуть под другой, согласна?
– Да уж. Бывает, страшно не везет.
– Сегодня повезет.
– Ты меня защитишь?
– Встану грудью.
С вышины раздался отчетливый рокот, напоминавший громыханье листового железа.
