Текст книги "Анти-Клаус"

Автор книги: Грэхем (Грэм) Мастертон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

У него был большой нос, но в остальном его лицо выглядело странно незапоминающимся, как если бы он пошевелил головой, когда фотографировался.

– Здравствуй, Джек, – сказал он, но руку не протянул.

– Да? Боюсь, я очень занят.

– Что ж, я пришёл, чтобы избавить тебя от всего этого.

– Извините?

– Думаю, у тебя есть кое-что, принадлежащее мне. По сути, мне достаточно было взглянуть на твой задний двор, чтобы понять это.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Я думаю, что вам лучше уйти с моей собственности, пока я не вызвал копов.

– Мой ящик, Джек. Мой старый верный ящик, и все мои порошки, кости и… – Тут он поднял указательный и большой пальцы и сделал небольшой потряхивающий жест — динь-динь. – Колокольчики.

– У меня нет ничего, что принадлежит вам. Я даже не знаю, кто вы.

Мужчина едва заметно улыбнулся.

– Джек, я думаю, ты точно знаешь, кто я. Я тот, кто может ждать очень долго, чтобы заполучить то, что хочет. Я тот, кто последует за тобой до края земли. У тебя мой старый верный ящик, Джек. Я за ним вернулся, его не оказалось на месте, и конечно же, пришлось немного разузнать вокруг, куда он делся.

– Он был выброшен. Он лежал в грязи. Кто скажет, что он ваш?

– Он мой, Джек, потому что он мой, и я хочу его назад.

– Забудьте об этом. Ясно? Вы понимаете по-английски? Этот ящик теперь мой, и вы никак не докажете обратное.

– Ну и что ты собрался с ним делать, Джек? Помимо того, что твой задний двор выглядит как Кентукки?[4]4
  «Штат мятлика» (широко распространенного пастбищного растения) – официальное прозвище Кентукки.


[Закрыть]

– Я не обязан говорить, что собираюсь с ним делать.

Человек улыбнулся ещё шире, его глаза блестели на красно-желтом лице арлекина.

– Я знаю. Ты думаешь, что стал хозяином судьбы, так ведь? Ты думаешь, что станешь богаче, чем может себе представить человек. Но это не так, Джек. Никогда так не было. Ритуал действует только один раз. Когда ты беднее бедного и не знаешь, что делать, он поможет тебе. И у него всегда есть своя цена, которую, так или иначе, ты должен полностью заплатить.

– Ладно, вы сказали, что хотели. Теперь я звоню копам.

– Ты так и не понял, верно? Ритуал – это не акт доброты. Я не занимаюсь благотворительностью, Джек, никогда не занимался. Ритуал – это искушение. Ритуал – это то, к чему ты обращаешься, когда твой Господь Бог оставляет тебя. Как ты думаешь, почему я пришел на Рождество? Нет ничего более приятного, чем кто-то, отрицающий свою веру в самый канун непорочного зачатия.

– Вы сошли с ума. Проваливайте отсюда.

– Я предупреждаю тебя, Джек, мне нужен мой старый добрый ящик, и если я не получу его, тебе придется за него расплачиваться.

Я рывком захлопнул дверь перед его лицом. Некоторое время он ждал снаружи: я видел его лицо сквозь рельефное окошко в двери. Затем, очень осторожно, так, что она не издала ни звука, он закрыл дверь-сетку; повернулся и ушел прочь.

Вниз по лестнице скатились Трейси и Майки.

– Папа хлопнул дверью! – сказал Майки.

– Ветер подхватил её, – ответил я, взъерошивая ему волосы.

Из кухни вышла обеспокоенная Дженни.

– Кто этот человек? Что ему нужно?

– Ничего. Просто бродяга в поисках халявы.

– Ты разозлился на него. Я слышала.

– Я же сказал тебе, всё в порядке.

Я попытался вернуться в кабинет, но Дженни схватила меня за руку.

– Что-то случилось, не так ли? С тех пор как ты вернулся из Розо, ты ведешь себя очень странно.

– Ничего не случилось. На самом деле, всё в порядке на сто девяносто процентов. В этом году мы проведем Рождество, которое запомним на всю оставшуюся жизнь.

В канун Рождества выпал снег, и от дома к дому, неся фонари, ходили колядующие. Встав коленями на подоконник, Трейси и Майки глядели на улицу, и их лица освещали огоньки гирлянд. Дженни сжала мою руку и сказала:

– Майки так взбудоражен, мне кажется, что он заболеет.

Мы вместе поужинали, а потом дети поставили для Санты стаканчик виски и Рождественский пирог Трейси. Торт был кособоким, но я заверил Трейси, что Санте всё равно, что на самом деле кособокие торты – его любимые. Я обнял детей, прежде чем они отправились спать, и, поверьте мне, нет лучше запаха, чем запах ваших собственных детей на Рождество. Специи или глинтвейн не сравнятся с этим.

Вечером Дженни сказала:

– Я хотела бы, чтоб ты сказал мне, что на самом деле происходит.

– Вообще ничего. Я планирую заняться менеджментом сельхозкультур, вот и всё. У меня достаточно опыта работы по их выращиванию.

– Но тот человек. Это ведь был не просто бродяга? Он сказал, что хочет поговорить с тобой о траве.

– Он был не в меру любопытным, вот и всё.

Она неодобрительно посмотрела на меня.

– Эта трава, это не просто каприз природы?

– Чем ещё она может быть?

– Ты скажи мне. Есть некоторая связь между растущей вот так травой и твоим желанием начать новый бизнес, не так ли? Почему ты не можешь сказать мне, в чем дело?

– Ты не поймешь, даже если я скажу тебе. Это слишком технологично.

Она вдруг выпрямилась.

– Ты использовал вещи из ящика, как и тот человек в Розо, не так ли? – Чёрт побери женщин и их интуицию. – Ты провел тот же ритуал, и он сработал.

– Дженни, не смеши. Ты не сможешь заставить траву расти, разжигая костры и посыпая их порошком.

– Там на снегу был пепел, я видела. Ты сделал это, так ведь, и это сработало?

Я сделал глубокий вдох.

– Ну ладно, да. Я сделал это, и это сработало. И если это сработало на траве, то сработает на пшенице, на кукурузе и брокколи, на картофеле и брюкве. Бог его знает, это может сработать даже на овцах и коровах. Поэтому нынешнее Рождество будет самым лучшим. Это Рождество, когда мы начнём становиться очень и очень богатыми.

– Так что же хотел этот человек?

– Я же сказал тебе. Он совал свой нос туда, куда не стоит. Он увидел траву и захотел узнать, как мне удалось её вырастить.

– И ты хлопнул перед ним дверью?

– Дженни…

– Джек, у меня очень плохое предчувствие. Я не шучу. Использовать предметы из этого ящика – всё равно, что заключить сделку с дьяволом.

– Это народное колдовство, вот и всё. Оно совершенно безвредно.

В этот момент зазвонил телефон. Трубку взяла Дженни, но это был Джерри, желающий поговорить со мной.

– Слушай, Джек, я не хочу портить тебе Сочельник, но кое-что произошло.

– Что с тобой? Звучишь ужасно. Ты простудился?

– Ты помнишь Альму из «Северной звезды»?

– Конечно, помню. Что с ней?

– Я ей звонил. Собирался пригласить в Сент-Пол на Новый год.

– И что? Она приедет?

– Она мертва, Джек. Они нашли её этим утром. Обоих: Альму и Джона Шукса. Похоже, что две ночи назад в бар пришел парень и спрашивал о жестяном ящике. Он говорил с Альмой, он говорил с Шуксом, они вроде бы ничего ему не сказали, и там было что-то вроде спора.

Вчера у Альмы был выходной, но когда она не пришла этим утром, менеджер пошёл искать её. Он вломился к ней в комнату, Альма была на кровати, обезглавленная. К тому же её пытали: все ногти на руках и ногах были выдернуты. Полицейские проверили жилище Джона Шукса, и с ним случилось то же самое. Господи, они даже их головы не нашли до сих пор.

Я ещё немного поговорил с Джерри, чтобы успокоить его, но потом мне пришлось положить трубку, потому что меня начало трясти. Так вот как человек в чёрной шляпе узнал, где я живу. И если он смог сотворить всё это с Альмой Линдемут и Джоном Шуксом просто чтобы найти меня, что же он сделает со мной?

«Если я не получу мой старый добрый ящик, тебе придётся за него расплачиваться».

Той ночью мы легли спать поздно, далеко за полночь. Всё, что я сказал Дженни о Джерри, это что двое его друзей случайно погибли. Я не хотел, чтобы она тоже начала волноваться. Мы пробрались в детскую и наполнили наволочки, которые дети оставили Санте, – куклу Братц и набор расчёсок для Трейси и коллекцию фигурок Гарри Поттера для Майки, а ещё конфеты, апельсины и орехи.

Я оставил дверь на пару сантиметров приоткрытой, а затем последовал за Дженни в спальню.

– Ты так напряжен, – сказала она. – Что случилось?

– Ничего особенного!

– Джек, когда я говорила о заключении сделки с дьяволом… я, на самом деле, не это имела в виду.

– Ну, наверное, довольно глупо было заниматься всем этим.

– Если ты думаешь, что это действительно сделает нас богатыми…

Я взял её за руки и поцеловал в лоб.

– Я не знаю. Иногда нужно остановиться, взглянуть на себя со стороны, и тебя проймет: Господи, неужели я действительно так себя веду.

– Джек, ты хороший человек.

– Я тоже так думал. Теперь я уже в этом не уверен.

Мы пошли спать, но для меня это была очередная бессонная ночь. Время шло, каждый час звенели часы в коридоре. В три часа, после того, как куранты утихли, я был уверен, что слышу слабый перезвон. Наверное, просто эхо. Я повозился со своей подушкой и попытался устроиться поудобней, но все одеяла были перекручены, и я не хотел тянуть их слишком сильно, чтобы не разбудить Дженни.

Успокоившись, я снова услышал звон. В этот раз он звучал чуть громче и ближе. Я лежал в темноте, ожидая и прислушиваясь. Потом услышал глухой стук, словно что-то ударилось о панели возле водосточного желоба, прямо за окном нашей спальни. Я выбрался из постели и выглянул наружу.

Всё ещё шёл снег, и улица была сверкающе белой. Снаружи, на нашей подъездной дорожке, стояли длинные чёрные сани, запряжённые восьмёркой тяжело дышащих, мохнатых чёрных собак. Сани был пусты, за исключением груды чёрных мешков. Я вдруг понял, что стучало – длинная лестница, стоящая возле дома.

– Дженни! – крикнул я, тряся её за плечо. – Дженни, проснись! Звони в полицию!

Она села и спросонья уставилась на меня.

– Звони 911! Сейчас же!

Прямо над нами я услышал звук шагов, пересекающих крышу, а после – треск отрываемой черепицы. О боже, дети. Он пытается добраться до детей.

По лестнице я бросился к детской комнате, но, как только достиг двери, та захлопнулась, и я услышал, как повернулся ключ. Я застучал по двери кулаками, бросился на нее плечом, но она не сдвинулась с места.

– Трейси! Майки! Проснитесь! Откройте дверь! Открывайте дверь и выбирайтесь оттуда, быстро!

Послышались новые скрипы выдираемых из крыши гвоздей. Я с криком заколотил в дверь:

– Трейси! Майки! Вставайте! Вам нужно выбраться оттуда!

Теперь я слышал, как Майки плачет, а Трейси кричит:

– Что это? Что это? Потолок ломается!

– Дверь заперта! Поверните ключ и выбирайтесь оттуда как можно быстрее!

По лестнице поспешно поднялась Дженни с растрёпанными волосами.

– Полиция уже едет. Они сказали – будут через пять минут. Что происходит?

– Чёрт возьми, Трейси, открой дверь! Открой дверь!

– Я не могу! – заныла Трейси. – Ключ не поворачивается!

– Что случилось?! – закричала на меня Дженни. – Что происходит? Почему ты не можешь открыть дверь?

– Это он, – сказал я ей. – Человек, который приходил сегодня днем. Это Сатана.

– Что? Что ты натворил? Вытащи оттуда моих детей! Вытащи оттуда моих детей!

Я держался за перила и бил босой ногой в дверь, но та была слишком прочной, чтобы сдвинуться с места. Внутри истерично вопили Трейси и Майки.

– Папа! Кто-то лезет через потолок! Папа, открой дверь! Это мужчина и он лезет через потолок!

Вот чёрт, подумал я. Вот чёрт, вот чёрт. Дженни в панике так сильно билась в дверь, что переломала ногти и запятнала всё кровью.

Боже, лишь одно можно было сделать, и я надеялся, что ещё не слишком поздно. Я побежал вдоль по коридору и вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Дженни кричала мне вслед:

– Куда ты пошел? Джек! Мы должны открыть дверь!

– Мамочка! Мамочка! Я вижу его ноги! Открой дверь, мамочка!

Я промчался через кухню и открыл дверь в гараж. Схватил с верстака металлический ящик и побежал обратно наверх.

– Что можно этим сделать? – закричала на меня Дженни. – Нужно было взять свой топор!

Но я подошёл к двери и крикнул:

– Послушай! Твой ящик! Он у меня! Если ты оставишь моих детей в покое и откроешь дверь, то можешь забрать его прямо сейчас!

Я услышал грохот, когда человек проломил остатки штукатурки и свалился на пол, Трейси заплакала, а Майки издал тихий крик, который всегда издавал, когда был не на шутку, по-настоящему напуган.

– Ты слышишь меня? – спросил я. – Он прямо здесь, у меня в руках. Ты можешь забрать его просто так: без всяких вопросов, без предъявления обвинений. Просто открой дверь, забери ящик, и мы дадим тебе уйти.

Последовало долгое, долгое молчание. Я слышал, как хнычет Майки – это значило, что человек ещё не причинил им вреда.

– Пожалуйста, – сказал я. – Это наши дети.

Дженни стояла рядом со мной, сжимая и разжимая окровавленные кулаки. Потом она вдруг завизжала:

– Открой дверь, сволочь! Открой дверь!

Снова тишина, а затем ключ повернулся. Дверь распахнулась сама по себе.

Дети забились за кровать Майки. Посреди спальни стоял мужчина, его чёрная одежда была покрыта гипсовой пылью. Он проделал в потолке дыру в три фута диаметром, и в спальню, кружась, падал и таял, коснувшись ковра, снег. В руках мужчина держал большой изогнутый серп с чёрной ручкой и замасленным лезвием.

Подняв ящик в левой руке, я шагнул вперед.

– Вот, – сказал я. – Всё здесь, кроме порошка, который я использовал на траве.

Он улыбнулся мне, сунул серп за пояс, и обеими руками взял ящик.

– Я сожалею о том, что взял его, – сказал я. – Я не понимал, что это твое… что после стольких лет ты всё ещё жив.

Дженни обошла меня сзади, взяла Трейси и Майки и поспешила вывести их из спальни. Мужчина поднял одну бровь и сказал:

– Прекрасные дети. Ты поступил мудро.

– Нет… Я был таким, как ты говорил. Жадным. Хотел получить что-то, не потратив ничего. И чуть было не потерял семью из-за этого.

– О, Джек, не будь к себе так строг. Мы все совершаем ошибки.

Он поставил ящик на пол и открыл его, чтобы убедиться: всё ли на месте? И это было его ошибкой. Он мне доверился. Когда Сатана склонился над ящиком, я поднял серп, который держал в правой руке, и отклонился, как бейсбольный питчер. Он почувствовал мое движение и начал поднимать взгляд, но случилось это уже тогда, когда я ударил его серпом поперек шеи и разрубил её до горла: прямо через сухие седые волосы и позвонки. Его голова упала на грудь, словно была на шарнире, и из шеи, прямо в ящик, плеснула кровь. Сатана посмотрел на меня – он действительно посмотрел на меня, из-под руки, снизу-вверх – и этот взгляд обеспечил мне кошмары на все грядущие Рождественские праздники. Затем он упал боком на ковёр.

Я не хотел этого делать, но откуда-то знал, что должен. Перевернув тело, я дважды рубанул его по шее, пока голова не отделилась полностью. После этого у меня хватило сил только на то, чтобы опуститься на колени рядом с ним: мои руки были словно в перчатках из подсыхающей крови, на мои плечи падал снег, и полицейские сирены завывали всё ближе и ближе.

Было Рождество, и Санта тоже был.

Graham Masterton «Anti-Claus», 2003 ©.

Оригинал: Anti-Claus (http://www.grahammasterton.co.uk/anticlaus.html)

Перевод: © XtraVert. Ver.2.0