Текст книги "Четвертая Беты"

Автор книги: Гоар Маркосян-Каспер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ужасно, – сказал потрясенный Дан. – Подло. Низко. Возмутительно.

– Ну что? Теперь тебе все ясно?

– Почти. Кроме одной детали.

– Какой?

– Почему Изий не убрал Нита?

– Вот-вот, – оживился Поэт. – Признаюсь, мне самому это непонятно. Зачем ему свидетель? Как ты думаешь, Маран?

Маран пожал плечами:

– Трудно сказать. По-видимому, Нит ему для чего-то нужен.

– Для чего?

– Кто его знает. Возможно, как оружие против Лайвы.

– То есть?

– Могу поспорить, что к Ниту приходили не люди Изия, а люди Лайвы.

– Верно, – удивился Поэт. – Позднее, в Крепости, он видел одного, ему удалось выяснить, это действительно был человек Лайвы.

– Вот тебе и объяснение. Помнишь, какую заметную роль играл Лайва в первый год после смерти Рона Льва? А кто он теперь? Изий крепко держит его в руках.

– Пожалуй, что и так, – сказал Поэт рассеянно. – Маран!

– Да?

– Что будем делать?

– Кто? Мы? Ты и я?

– Почему только?.. А, понимаю! Да. Ты и я.

Маран промолчал.

– Я рассказал тебе все. Прямо и откровенно. Теперь твой черед. Прямо и откровенно скажи: можно ли с помощью этих сведений свалить Изия?

– Свалить? Прямо и откровенно: не уверен. Боюсь, что этого мало.

– Ну а вместе с волнениями крестьян?

– Не знаю. Надо обдумать, – сказал Маран, вставая.

– Думай. – Поэт тоже поднялся с места, нервно стиснул пальцы и повторил: – Думай. Отдаю в твои руки… все. И всех.

– Боишься? – спросил Маран, глядя на него в упор.

– Не за себя.

– Но боишься. Не доверяешь.

– Все-таки четыре года… – сказал Поэт тихо и вдруг засмеялся. Затем оборвал смех, сделал резкий размашистый жест крест-накрест, словно что-то перечеркивая, и протянул Марану руку.

Район развалин оставался неосвещенным, но безжизненным, как обычно, не выглядел, скользили какие-то неясные тени, время от времени доносились отзвуки отдаленных голосов. Дан покосился на своих спутников. Даже молчание их было разным, глубокая сосредоточенность Марана резко контрастировала с нетерпеливым ожиданием Поэта.

Свернули за руины левого крыла дворца Расти. Дан первым увидел группу людей человек в двадцать и остановился. От группы отделились две тени, двинувшиеся наперерез. Через минуту на узкой тропинке, полностью перегородив ее, выросли двое мужчин.

– Кто такие? – спросил один из них и сразу же, – это же красавчик Маран! Как всегда, без охраны?

– Больно смел, – согласился второй. – Не пора ли напугать его?

Маран не шевельнулся, но тут Поэт сделал шаг вперед и оказался на свету.

– Гляди, Поэт, – сказал первый из мужчин совсем другим тоном, уважительно-нежно. – Пойдем с нами, перекинемся парой слов? Очень надо.

Поэт заколебался, потом повернулся к Марану.

– Я, пожалуй, останусь. Встретимся утром у Дины, как договорились.

Он направился к кучке, стоявшей поотдаль, и оба остановивших их человека последовали за ним, даже не оглянувшись на Дана с Мараном. Поэта приветствовали дружными радостными восклицаниями, на что он молча, с достоинством прирожденного вождя наклонил голову.

Дан скосил глаза на Марана – как ему эта встреча? – но Маран был невозмутим, его строгое лицо казалось высеченным из камня… и хорошо высеченным, красавчик Маран, ишь ты! Ничего подобного о своем спутнике Дан до сих пор не слышал и теперь, глядя на него, словно впервые видел сильный подбородок, четко очерченные губы маленького твердого рта, прямой нос, темно-серые глаза, отлично сочетающиеся со светло-русыми волосами… лицо в порядке, ни к одной черточке не придерешься!.. широкий разворот плеч, узкие бедра, длинные стройные ноги… черт возьми, сложением он не уступал самому Дану, правда, был чуть пониже… Особое изящество его юношеской фигуре придавала странная грация походки, отточенных, по-кошачьи мягких, плавных движений… В сущности, кроме немного необычного оттенка глаз, от землянина его отличала лишь походка, признак, несомненно, не врожденный, а приобретенный, та же грация была в небольшой, но соразмерной фигурке Поэта и в массивном теле Дора. Дан вспомнил, как на одном из его уроков Маран упомянул о древней гимнастике, которой увлекался в ранней юности – при Изии эта гимнастика была запрещена, так как примыкала к философской доктрине, не совпадающей с официальной. Маран рассказал о себе, но по неуловимой специфике движений Дан угадал в Поэте знатока той же системы и уже не в первый раз задумался об узах, соединяющих этих троих. Что их связывало и разъединяло вчера и сегодня, как сложатся их отношения дальше, сможет ли кто-либо из них перешагнуть через друга детства и юности, если да – кто? Возможно, кто-то из них отдаст жизнь за другого…

Маран оборвал его мысли.

– Скажи, Дан, – спросил он вдруг, – на чьей ты стороне?

– Я думаю, что Поэт прав, – ответил Дан незамедлительно, – Изий преступник, он совершил неслыханную подлость.

– Ну и?

– Что «ну и»?

Маран вздохнул.

– Разделять чью-то точку зрения по какому-либо вопросу еще не значит быть на его стороне. В моем понимании, конечно. Ведь за словом должно следовать дело. Или у вас там все иначе?

Произнося последние слова, он вдруг посмотрел вверх, в небо, и Дан растерялся.

– У нас там?

– Когда я был еще мальчишкой и бегал с Поэтом к Мастеру, он… я имею в виду Мастера, разумеется… показал нам запись старого предания, – начал Маран задумчиво. – В предании повествовалось о том, как довольно давно, надо полагать, где-то на исходе Темных веков, в окрестностях города Синука опустился небесный корабль, из которого вышли Люди с зелеными глазами, так они названы в тексте. Вначале горожане перепугались, но потом, увидев, что Люди с зелеными глазами очень похожи на бакнов, разве что выше ростом, отвели их к Мудрецу Синуки… Знаешь, что это такое, нет? Бакны всегда славились тягой к знаниям и уважением к ученым людям, это даже в Темные века отличало нас от варваров… как видишь, мы не так плохи, как могли тебе показаться… – последнюю фразу Маран произнес с нескрываемой горечью. – И в бакнианских городах была такая странная должность, или не совсем должность, скорее, звание, а вернее и то, и другое. Особых привилегий она не приносила, только огромный авторитет. Стать Мудрецом было отнюдь не просто. Каждый город содержал на общественные средства так называемую Школу мудрости, куда ежегодно приходили держать экзамен все юноши, имеющие тягу к знаниям… кстати, к испытаниям в Школе допускались все, независимо от положения и состояния, сын нищего имел такие же права, как сын властителя, требовалось только быть грамотным, а грамоте и счету обучали в группах при Школе всех желающих. На испытаниях отбирали самых умных и сообразительных юношей, окончив Школу, они получали звание Советника… Тебе интересно все это?

– Очень, – чистосердечно ответил Дан. – Интересно и, прости, неожиданно.

– Это еще не все. Советника кормил и одевал город, ему предоставлялось бесплатное жилье, любой лавочник или кабатчик обязан был безвозмездно давать ему все, в чем он нуждался.

– А если его запросы выходили за рамки разумного?

– Никогда. Аскетизм среди ученых людей почитался добродетелью, никто не позволил бы себе злоупотребить правами, предоставленными городом. Взамен от Советника требовалось одно: двери его дома должны были быть всегда открыты, в любое время дня и ночи любой горожанин имел право пользоваться его советами… тоже бесплатно, разумеется. Что касается Мудреца, его избирали голосованием все взрослые жители города. Советник приобретал право стать Мудрецом после сорока лет, тогда он бывал уже достаточно известен. Звание это было не пожизненным, как только Мудрец чувствовал, что память и разум начинают изменять ему, он складывал с себя свой сан… сам – считалось величайшим позором, если дело доходило до того, что звание Мудреца отбиралось согражданами.

– Довольно безжалостно.

– Но необходимо. Неужели целый город из жалости должен был слушаться впавшего в детство старика? Кстати, труд Мудреца был не только почетным, но и неимоверно тяжелым. Надо было знать и законы, и науки, и ремесла, и многое другое.

– Конечно, этот обычай давно забыт?

– Он процветал в эпоху городов, когда каждый из них был самостоятельной единицей, позднее города захирели, потеряли независимость от центральной власти, и разумность их образа жизни и действий стала иметь меньше значения.

– Понятно. И что же Мудрец Си… как ты сказал?

– Синуки. Мудрец Синуки долго беседовал с этими зеленоглазыми, они рассказали ему удивительные вещи… в предании именно так и написано: удивительные вещи. В частности, они поведали ему, что прилетели с одной из звезд и показали, с какой, они объяснили Мудрецу, что вокруг звезд кружатся другие миры, где тоже живут люди. Ну и многое другое. Потом произошел конфликт, Люди с зелеными глазами разгневались на бакнов и улетели.

– Какой конфликт? – напряженно спросил Дан.

Маран испытующе взглянул на него.

– У них было какое-то непонятное оружие, когда на Синуку налетело очередное полчище варваров – история эта случилась в эпоху нашествий варварских племен, Люди с зелеными глазами заставили многих упасть замертво. Уцелевшие варвары бросились врассыпную, но через некоторое время все убитые ожили.

– Они не были убиты, – пробормотал Дан.

– Вот и бакны это поняли. И при следующем нападении, когда сраженные воины противника валялись на поле битвы, бакны закололи их своими копьями, чтоб те не ожили, как в прошлый раз. Это страшно рассердило Людей с зелеными глазами, они немедленно поднялись в воздух и улетели, чтобы больше не возвращаться.

– Интересная история.

– Не правда ли? Мастер часто возвращался к ней, он верил, что эта история произошла в действительности. После смерти Мастера мне не приходилось вспоминать об этом… до одного случая…

Он замолк, и Дану был вынужден спросить:

– Какого же?

– Я вспомнил о предании в тот день, когда встретил в одном из заброшенных дворцов Бакны вас, тебя и Нику.

– Почему?

– Да потому что у твоей Ники зеленые глаза. У бакнов не бывает зеленых глаз, разве ты до сих пор этого не заметил?

– У бакнов?

– Я неверно выразился. У торенцев.

– Кто такие торенцы? – спросил Дан глупо.

Глаза Марана озорно блеснули.

– Торена это название нашей планеты, Дан. А ты и не знал?

Дан облизнул пересохшие губы.

– Не хочешь же ты сказать, что увидев нас, ты вообразил, будто мы с каких-то далеких звезд?

– Нет, конечно. – Дан облегченно вздохнул. – Я не настолько наивен, чтобы на основе одного цвета глаз и высокого роста… – Дан снова внутренне напрягся, – поверить в столь невероятные вещи. – Дан расслабился. – Во всяком случае, сразу. – Дан с трудом сглотнул слюну. – После вашего невежливого прощания с охранниками я приказал не только разыскать вас, что было нетрудно, но и выяснить, откуда вы взялись в этом дворце, в опочивальне императорского зятя, на его обветшавшей, но все еще удобной кровати.

– Ну и как? – с трудом выговорил Дан. – Выяснили?

Маран улыбнулся.

– Чтобы найти вас с Никой, понадобилось несколько часов, чтобы проследить ваш путь в обратном направлении – несколько дней.

– И до какого места ты проследил наш путь?

– До поляны в лесу под Корсуной.

Дан поперхнулся комком ставшего твердым воздуха.

– Я осмотрел обломки известного тебе аппарата. Со мной был мой друг Дае, человек ученый. Он сказал, что подобное устройство наша наука в ближайшие полсотни лет создать наверняка не сможет… Не волнуйся, со мной были только он и Мит, больше никого. Да и то, Дае не был посвящен в детали, что найден след людей с этого аппарата, ему неизвестно до сих пор, а Мит сторожил в лесу, к обломкам не приближался и заключений Дае не слышал. Так что ваша тайна при вас, я не в счет, я не болтун.

Дан молчал.

– Что скажешь?

– Ты… Ты удивляешь меня, Маран, – выговорил наконец Дан, – ты… Потрясающе! Предположить такое и даже доказать! Потрясающе.

– Значит, я прав?

– Допустим.

– Тогда я повторю свой вопрос: на чьей ты стороне?

– На стороне тех, кто против Изия.

Маран сдержанно кивнул.

Несмотря на поздний час, Маран потащил Дана к себе в кабинет.

– Это единственное место в Крепости, которое не прослушивается, а точнее, прослушивается не всегда, – объяснил он. – Кроме помещений Изия.

– А за что Изий наделил тебя подобными привилегиями?

– Это не Изий, а я сам. Вернее, Дае.

– А это не подозрительно?

– Э, брат, там такая хитрая техника! Ты думаешь, я нажимаю кнопку, и в эфире мертвая тишина? Ничего подобного. Допустим, я сижу и насвистываю. Имею я право насвистывать?

– Имеешь.

– То-то.

В кабинете Маран задернул шторы, запер дверь, извлек из стенного шкафа пузатый сосуд с карной и уселся с чашкой на подоконник.

– Скажи, Дан, – спросил он внезапно, – те, из предания, были ваши?

Дан покачал головой.

– Нет, – сказал он, – тогда мы еще даже не вышли в космос.

– В космос? – переспросил Маран… слово «космос» Дан произнес на интере… переспросил, но тут же догадался.

– Это пространство за пределами планет?

Дан посмотрел на него с уважением.

– Кстати, судя по уровню вашей техники, вы уже могли бы размышлять о возможности выхода в космическое пространство. У вас ничего не делается в этом направлении? Хотя вообще-то… Развитие техники у вас какое-то неровное. У тебя в кармане радиотелефон, а в домах даже проводного не видать. Отличные двигатели, а мобилей мало, в деревне вообще никаких машин…

– Деревня – проблема не техническая, а финансовая. И не только деревня. Разве ты не заметил, что и в городах мы, в основном, ходим пешком?

– Просто у вас небольшие города, узкие улицы.

– Дело не только в этом. Нет денег на содержание городского транспорта. Ты когда-нибудь видел, что творится внизу?

– Внизу? – удивился Дан.

– Ты что, ни разу не был внизу? Спустись обязательно.

– А что там такое?

– В последние несколько десятков лет резко выросло население городов, выросли сами города, понадобилось увеличить объем городских перевозок – но как? Ты же видел наши города, они построены, в основном, в Темные века…

– Которые, оказывается, далеко не темны.

– Так их окрестили технократы. Как бы то ни было, улицы у нас слишком узки. Но не ломать же их. Решили движение транспорта перенести под землю.

– Отличная мысль.

– О, достопочтенный Изий, будь тебе известно, считает, что ситуацию надо менять в корне. «Мы сотрем с лица земли эти обломки прежних времен и воздвигнем новые просторные города с широкими улицами»…

Дан поморщился.

– Вот-вот, – одобрил его Маран. – А под землю спустись, это познавательно. Что касается космоса… если ты еще не забыл, о чем шла речь… у нас создается новое оружие, этим как раз занимается Дае, собственно, поэтому я и пригласил его на ту поляну… Еще, конечно, и потому что он из числа моих друзей… Так вот, мне кажется, это оружие сродни вашему аппарату. То есть уже не кажется, Дае подтвердил это.

Дан не поверил своим ушам.

– Хочешь сказать, ты по обломкам нашего аппарата понял, что у него такой же принцип действия, как у нового оружия? У тебя разве есть техническое образование?

– Нет. Я просто догадался.

– Шутишь?

Маран нетерпеливо отмахнулся.

– Обо мне будем говорить потом. Расскажи мне лучше о вашем общественном устройстве, это гораздо интереснее.

– Об общественном устройстве? – пробормотал Дан в замешательстве. Вот чертовщина! Может, и правда рассказать? Допустимо ли это? Почему нет, что тут такого? Подумаешь, секрет! Ну а как это соотносится с пресловутым принципом невмешательства? Нет, рисковать не стоит…

– Лучше ты расскажи, – предложил он.

Маран пожал плечами.

– Что тут рассказывать, ты же сам видишь.

– Но Бакния ведь не единственная страна на Торене, есть и другие. Как обстоят дела, например, в Дернии?

– В Дернии? В Дернии правил и продолжает править император Ивен Второй.

– А в других странах?

– То же самое.

– Монархия?

– Это что?

– Это когда правитель наследует власть у родителя.

– Да. А у вас, как я понял, власть выборная? Как это происходит? Расскажи.

– Как-нибудь потом. Это слишком долго.

– Ну и что?

– Ночь же. Ты спать не хочешь?

– Спать? – удивился Маран. – В такую ночь? Нет, не хочу.

– А я хочу.

– Ну и спи, раз ты такая соня. Вон, пожалуйста, ложись на диван и спи.

Не заставляя повторять приглашение, Дан улегся на длинный, узкий и не слишком мягкий диванчик-сороконожку, вытянутый вдоль одной из стен и, полуприкрыв глаза, стал наблюдать за Мараном, принявшимся, что-то бормоча, расхаживать по комнате. Дан прислушался.

– А что если мы?.. Нет, не годится. А если так?.. Мы так, а они… ну что ж, тогда мы… Нет, не получится. В таком случае…

Выискался гроссмейстер на мою голову, беззлобно подумал Дан. Он закрыл глаза и устроился поудобнее.

– Нет, этот вариант не подходит, – заключил Маран. – А какой? – спросил он сам себя с легким недоумением. – Дан! Если уж ты такой умный, скажи, пожалуйста, как можно отобрать власть у правительства, которое силой подавляет своих граждан?

– Тоже силой, – предположил Дан.

– Какой? – усомнился Маран. – Ему подчиняется Охрана – Внутренняя и Наружная…

– Есть еще Наружная Охрана? – удивился Дан. – Что это такое, с чем ее едят?

Маран пропустил мимо ушей непонятный оборот.

– Наружная Охрана предназначена для защиты государства от внешних врагов.

– А, армия! И большая она у вас?

– Постоянно в ней около миллиона человек. Но в случае надобности можно вооружить все мужское население страны. Правда, на это нужно время.

– Одного миллиона вполне достаточно, – заметил Дан.

– Вот и я думаю. Опять же Начальник Внутренней Охраны – поверенный Изия во всех его делишках…

– Песта? Он кажется довольно добродушным.

– Песта – самый опасный человек в Правлении. Не считая Изия, конечно. Но, может, даже похлеще Лайвы… Начальство Наружной Охраны тоже по горло в крови – сколько они подавили бунтов, расстреляли манифестаций… Нет, нам остается одно. Надо убедить всех бакнов, и Охрану в том числе, что правительство…

– Служит неверной идее.

– Нет. Что оно извращает идею, которой служим мы все. Что Изий предал дело Рона Льва. Что Правление отошло от линии, намеченной Учредительным собранием. Убедить…

Дан промолчал. Он дал себе слово, что если вдруг случится чудо, и он попадет домой, первое, что он сделает – выучит наизусть многотомную «Всепланетную историю». Ну почему, почему он так легковесно относился к прошлому? Ленивый болван!.. Маран прервал его покаянные размышления.

– Нет, не годится. На это нужно лет пятьдесят. Во-первых. А во-вторых, убедить можно тех, кем правят, а что делать с правителями?.. – Он безнадежно махнул рукой и вдруг застыл на месте. – Постой-ка!

– Нашел?

– Может быть! Может быть… Ладно, пошли спать. Остальное утром.

Когда Дан проснулся, солнце стояло уже высоко. Он взглянул на часы и вскочил. Торопливо одевшись, захлопнул дверь и взбежал по узкой лестнице наверх – отведенная ему каморка была двумя этажами ниже комнаты Марана.

Марана в комнате не оказалось, не было его и в кабинете. Озадаченный Дан принялся искать его, не нашел и наконец понял, что Маран ушел на свидание с Поэтом без него. Случайность? Вряд ли. В характере Марана не было места случайностям. В чем же дело? Хотел ли он в чем-то обмануть Поэта и боялся, что Дан его выдаст? Глупости. Поэт знает его с детства, Марану проще обвести вокруг пальца тысячу Данов, чем одного Поэта. Но почему тогда?..

Устав терзаться, Дан вышел из Крепости, быстрым шагом спустился по шоссе в город, однако, дойдя до первых зданий, решил, что к Дине идти не стоит. Хотел было вернуться в Крепость, но тут на глаза ему попалась намалеванная на одном из ближайших строений стрелка, указывавшая влево и вниз. Вспомнился ночной разговор. Дан свернул налево, в тупичок, прошел несколько метров и увидел неширокую лестницу, круто спускавшуюся под землю. Странно, что до сих пор ему таких лестниц не попадалось, А может, он просто не обращал внимания? Собственно, один или с Никой он почти не выходил, а Поэт и Дор, да тот же Маран никогда подземкой, если это была подземка, не пользовались… Он с сомнением пошарил в карманах, нащупал несколько монеток и уже уверенней направился к лестнице… монетки, впрочем, не понадобились, касс не оказалось, как и эскалаторов или какой-либо иной механизации. Спустившись на три или четыре довольно длинных пролета, Дан попал в обширное помещение. Никаких признаков рельсов или проводов. Высокий и широкий зал уходил вдаль. Освещение было из рук вон, но даже при мутном свете все тех же горящих вполнакала лампочек Дан наконец убедился воочью, что в городе живут люди, много людей… чертовски много людей! Толкотня, толчея, столпотворение! Подъехал автобус, уже битком набитый, но это не смутило тех, кто его ожидал, большинство ринулось к автобусу, не дожидаясь, пока он затормозит, облепив его, толпа стала буквально вдавливаться внутрь. Когда автобус отъехал, из всех его шести открытых дверей гроздьями свисали люди, он даже осел под тяжестью. Дан стоял потрясенный – никогда в жизни он не видел ничего подобного. Следующая машина подошла только через двадцать минут, Дан просмотрел все еще раз и пошел обратно. Теперь он знал, почему бакны предпочитали ходить пешком.

Вернувшись в Крепость, он отправился на занятия. Двухчасовая тренировка уже заканчивалась, когда в зал стремительно вошел Маран. В руке у него была тонкая пачка малоформатных листов бумаги.

– Извини, Дан, но я вынужден вас прервать. Одевайтесь, ребята.

Дан одевался молча, гадая, поймет ли Маран, что он обижен, потом не выдержал и вполголоса спросил:

– Почему ты ушел без меня?

– Ты спал, я не стал тебя будить. И потом я сам проспал, мне пришлось ехать на служебном мобиле, не хотелось выставлять тебя напоказ. Извини…

Он поманил к себе своих сотрудников и заговорил, понизив голос почти до шепота: – Мит, ты будешь при мне. Мит и Санта… – он оборвал себя и с сомнением посмотрел на юношу, – не знаю, стоит ли тебе оставаться в Крепости? Сумеешь ли ты держаться так, чтобы не вызвать подозрений?

– Сумею, – заверил тот, влюбленно глядя на Марана… Его еще и любят, отметил про себя Дан.

– Боюсь, что ты еще молод для таких дел… Ладно, оставайся. Навер, ты поедешь… Сколько у тебя людей? Абсолютно надежных.

– Абсолютно надежных двадцать.

– Хватит? – спросил себя Маран. – Должно хватить. Слушай меня внимательно. Ты берешь всех и большой мобиль…

– А дадут?

Маран улыбнулся.

– Я только что был у Изия. Я сообщил ему, что в тюрьмах и спецзонах неспокойно, и надо послать людей, чтобы выявить смутьянов и изолировать. Предложил взять это на себя. Песта ведь занят крестьянами, в деревнях на самом деле беспорядки. Словом, тюрьмы поручены нам. Это ваша официальная версия… Слушайте все, повторять некогда! Вы получите соответствующий приказ. Навер, ты поедешь в Крепость Бон-Та, где сидят высшие офицеры Наружной Охраны. Приехав на место, ты должен изыскать возможность убрать начальника тюрьмы… это Томе, редкий подонок, убийца и садист, его надо пристрелить без колебаний. Охранников обезоружить. Сможете? Вас немного, меньше их. Правда, на вашей стороне внезапность.

– Сделаем.

– Потом ты отыщешь в тюрьме Тонаку…

– Как?! Тонака жив?

– Жив.

– Но ведь его приговорили к смертной казни.

– Он и сейчас в отделении смертников. Ты передашь ему это письмо. После того, как он прочтет, спросишь, согласен ли он…

– С чем?

– Долго объяснять. С письмом. Если да, немедленно доставишь его ко мне вместе со всеми, кого он сочтет нужным взять с собой. Не сюда, конечно, в город. Дашь мне знать. Да… Охранников, как следует, запрешь, всех заключенных отпустишь.

– И уголовников?

– Там нет уголовников. Все понял? Письмо не должно попасть в чужие руки, это, я думаю, тебе ясно.

– Само собой. Когда ехать?

– Немедленно. Счастливого пути.

Навер умчался. Маран уселся на стул и стал просматривать убористый текст на одном из своих листков, кажется, какой-то список, остальные, не желая мешать, на пару шагов отошли. Дан тихо спросил Мита:

– Кто такой Тонака?

Мит вытаращился на него, но ответил:

– Тонака – национальный герой Бакнии, герой Большой Войны, Тонака… Ради Создателя, неужели ты никогда не слышал это имя?

– Слышал, как же, – Дан постарался принять независимый вид. – Просто не помню деталей.

– Деталей! Ну, Дан! Откуда ты такой выискался, а? Ладно, слушай. Когда императорская власть пала, половина Бакнии была в руках дернитов, шла Большая война и…

– Это мне известно, – вставил Дан небрежно.

– Тем лучше. После захвата власти Рон Лев поручил командование Тонаке, тот тогда был офицером, но не высшего ранга, происхождением не вышел. Тонака за несколько месяцев разбил дернитскую армию, очистил бакнианскую землю и заставил дернитов просить о мире.

– С такой биографией он скорее должен бы быть главнокомандующим, а не сидеть в Крепости, – заметил Дан.

Мит коротко вздохнул.

– Два года назад Изий обвинил его и его ближайшее окружение в заговоре в пользу, как ты, наверно, уже догадываешься, дернитов. Большинство было приговорено к смертной казни. Не знаю уж, что двигало Изием – зависть или страх…

– И то, и другое, – бросил Маран, не отрываясь от своих бумажек.

– Наружная Охрана преклонялась перед Тонакой, – пояснил Мит. – А в народе его называли Спасителем отечества.

– С большой буквы и в единственном числе, – уточнил Маран, складывая список и пряча его в карман.

– Но когда этого спасителя приговорили к смерти, все, конечно, промолчали, – буркнул Дан язвительно.

Маран встал.

– Судить других, Дан, всегда легче.

Дан смутился.

– И чего ты ждешь от Тонаки? – спросил он примирительно.

– Иметь на своей стороне Тонаку – значит, иметь на своей стороне Наружную Охрану.

– А если он не согласится? Что тогда?

– Согласится, – сказал Маран уверенно. – Но мы теряем время! Науро! Иди сюда. Тебе достается Крепость Вера-Ита. Все то же самое, только сюда никого везти не надо, просто соберешь всех политзаключенных, прочтешь им вот это, – он передал Науро лист бумаги, – и отпустишь. Кстати, там есть и уголовники, смотри, не выпусти на нашу голову бандитов и грабителей. Организуй охрану уголовного отделения. Я ничего не забыл? Ну если и забыл, додумаешь там на месте, голова у тебя вроде бы есть… Вента, тебе каторжная тюрьма Ле-Сат. Интана… – он не успел договорить, дверь распахнулась, и в зал, тяжело дыша, влетел охранник.

– Маран! Изий требует тебя немедленно!

– Иду. Науро и Вента, в путь! Остальным через полчаса быть у меня наверху.

Он пошел за охранником с абсолютно невозмутимым видом.

Маран тщательно прикрыл дверь и чуть заметно улыбнулся.

– Свежие новости. Восстание в Вагре. Не только крестьянское, восстал и город, и что самое интересное, – он сделал многообещающую паузу, – во главе с Вагринским отделением Лиги… вот оно, воспитание Гана! И к тому же большая часть тамошней Охраны перешла на сторону восставших. Такие дела. А теперь… Их Начальник Охраны убит, как вам известно… – Глаза его весело блеснули. – Лет, ты едешь в Вагру, собирайся.

– Начальником? Они меня убьют, – заметил Лет. Страха, впрочем, в его голосе не чувствовалось.

– Не убьют. – Маран протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги. – Знаешь, что это? Письмо Гана. Отдашь им. Скажешь, что Изий велел послать туда части Наружной Охраны. Я попробую их задержать, но не знаю, получится ли. На всякий случай выставите дозорных, женщин и детей – в деревни, при тревоге закроетесь в Крепости, будете защищаться. Посылаю именно тебя из-за твоего военного прошлого, но учти, по официальной версии ты должен быть арестован бунтовщиками. Пока тут все не решится. Иначе, сам понимаешь, мне не вывернуться.

– Я тебя не подведу, – заверил его Лет. – Но мы не устоим против регулярных частей.

– Устоите. Стены Крепости ничем не возьмешь, можно разве что пробить ворота, да и те только пушками. Артиллерию они сразу не подвезут, они не рассчитывают на серьезное сопротивление. И потом, вам же не надо выдерживать многомесячную осаду, только пока в игру не вступит Тонака.

– А вдруг они начнут нападать на деревни? – осторожно предположил Дан.

– Не начнут. Не хватит времени.

– А вдруг Тонака не сможет повлиять на ситуацию?

– Тонака скоро будет здесь, и ты убедишься сам…

Мысленно Дан оценил эту странную веру в легендарного Тонаку, как несколько наивную, но спорить больше не стал.

В течение дня он несколько раз улавливал бормотание Марана: Навер, Навер, где же Навер? В начале ночи зажужжал аппарат внешнего вызова, Маран коротко переговорил по нему и, натягивая куртку – последние дни он ходил только в штатском, хотя и вообще форму надевал крайне редко – бросил Дану:

– Ну что, хочешь увидеть Тонаку?

Маленький служебный мобиль, который вел сам, он оставил посреди улицы и стал с бешеной скоростью проходить дворы, взбегать по лестницам, открывать странные двери, ведущие не в коридоры и комнаты, а на новые лестничные клетки, опять спускаться и подниматься. Дан еле успевал за ним, вспомнить дорогу позднее он не сумел бы под страхом смерти. Наконец они оказались перед низкой дверью, запертой на висячий замок, Маран постучал – это была целая партия для первоклассного ударника, замок неожиданно сдвинулся вбок… чертовы конспираторы, подумал ошарашенный Дан… и дверь открылась. Торжествующий Навер проводил их в комнату, где, устало погрузившись в глубокое кресло, сидел невероятно худой человек с совершенно белыми волосами. Маран молчал, человек сказал горько: «Меня не узнать, не так ли?», и тогда Маран поднял руки и сложил ладони над головой – высшая почесть у бакнов. Лицо Тонаки порозовело, губы дрогнули…

Почти целый час Дан просидел в углу, рассматривая пресловутого Тонаку, нить разговора он скоро потерял, Маран и Тонака упоминали бесчисленные имена и названия, неведомые Дану, говорили о событиях, ему неизвестных, зато им самим хорошо знакомых, что позволяло объясняться почти намеками. Дан запомнил то, что ему было понятно – слова Тонаки «Против Лиги я не пойду», спокойный ответ Марана «Не против Лиги, а против Изия», «Изий – Глава Лиги», «Изий – злейший враг Лиги», завязалась дискуссия о завещании Рона Льва, потом зашла речь об Ине – «Я помню ее ребенком, прелестная живая веселая девочка», вспомнили Мауро Тона… Когда они сговорились насчет главного, Дан не уловил, но понял, что дальнейшие расхождения касаются только образа действий, Тонака хотел явиться в… прозвучало словосочетание, которое Дан после недолгого размышления перевел, как «генеральный штаб», Маран был против, он доказывал, что люди Изия в генштабе занимают прочные позиции и предлагал вначале поехать в часть, расквартированную под Бакной. Когда он перечислил высших офицеров части, Тонака перестал спорить, его лицо просветлело: «Я думал, Изий убрал всех, кто воевал при мне»… С Мараном они простились, как друзья, по дороге к мобилю Маран насвистывал какой-то марш, несколько раз останавливался, начинал объяснять: