Текст книги "Полшанса 3 (СИ)"

Автор книги: Глеб Силаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Послушав рекомендации, он кивнул, благополучно положив на них. Ибо ему говорили, если верить документам, что всестороннее развитие – это конечно хорошо, но не тогда, когда оно буквально охватывает все существующие направления.

Дойдя до верхнего края пятого уровня все ОС что скопил решил потратить на навыки. Он каждый день изучал одну новую науку или аспект. Пятый уровень означает что у него было что-то около двух сотен ОС. Пассивные навыки, малоступенчетые, не боевые навыки, самые дешёвые. С учётом отсутствия налога за высокий уровень, точнее на пятом он ещё не высокий, он сумел бы купить около шестнадцати различных навыков, правда успел только одиннадцать.

По началу всё шло хорошо. Но опять же будь между изучением навыков солидный перерыв для освоения, может ничего не произошло, но он их в себя пихал один за одним. Эффекты накапливались и накладывались друг на друга. В какой-то момент его мозг перестал справляться, наотрез отказавшись принимать ещё какую-либо информацию. Включая визуальную. Парень не только впал в помешательство, но и потерял зрение, хоть с его глазами всё было в порядке.

Полтора месяца его кормили через трубочку и передвигался он только в инвалидном кресле. Постепенно его конечно отпустило. Но человека внутри больше не было. То есть он мог фактами завалить кого угодно, сам ел, ходил в туалет, понимал, что ему говорят. Однако потерял собственную волю, перестал хоть чего-то хотеть, всё вокруг для него стало безразличным. Говорящая пустышка. Врачи это состояние обозвали: «острый нервно-дегенеративный психоз».

К слову, это был первый зафиксированный случай, когда вернувшийся смог избежать призыва системы. Он потерял статус объекта системы, находясь на Земле.

Или вот ещё один пример. За такое я бы даже выдавал награду, как самому глупому способу покончить с собой.

Сразу после первого призыва к правительству, в руки попала вернувшаяся. Она согласилась на все выдвинутые условия, только просила вылечить её. Женщина жаловалась на слабость, рвоту, боли во всём теле, приступы мигрени. Её поместили в лучший госпиталь империи к лучшим врачам. Те, что только не делали, никак не могли понять, что с ней, никакие лекарства не помогали, лучшее оборудование либо ничего не показывало, либо давало какой-то невнятный бред.

Когда женщина стала целиком покрываться огромными язвами и кричать от нестерпимой боли, она соизволила подкинуть теорию, что с ней может быть не так. А дело было в том, что, когда она поняла, куда попала, что ей нужно делать для выживания и что с ней могут сделать, если она окажется в плену, гениальный ум решил потратить полученные ОС на оружие последнего шанса.

Так как в картотеке системы чёрт ногу сломит, а поиск кривой, как шея отличника-выпускника, она, вспомнив прочитанную когда-то книгу про ящериц из южной Америки, которых не трогают хищники из-за их ядовитой крови, решила поступить также. Нашла в поиске похожий навык и приобрела его. Закономерно думая, что вместе с ним ей дадут иммунитет от яда. Но учитывая количество вариаций одного навыка у системы, которые могут исчисляться сотнями, она вполне могла выбрать первый попавшийся с самыми высокими параметрами токсичности. Да и иммунитет – это уже другой навык, идущий по отдельному прайсу. За такой халявой система тщательно следит.

–Господин Ланге, Господин Ланге. -Белохолатчик потряс меня за плечо. -Всё в порядке? Вы уже несколько минут никак не реагируете на мои объяснения.

А чего тебя слушать. По-твоему, я не знаю, как пользоваться зубной щёткой или не знаю для чего соль нужна?

–Я вас очень внимательно слушаю. А мой вид выражает придельную сосредоточенность на ваших словах. Продолжайте.

–Собственно, я почти закончил. Осталось только дополнительное вооружение и медикаменты. В качестве дополнительного оружия к боковине вашего вещмешка прикреплён сакс. Он длиннее аутсгабе и сделан из более твёрдого сплава. Так что если потребуется через заросли, наколоть дров или…

–…или противника. Использовать его. Понял.

–Именно. И ещё гранаты. С зажигательными вы уже знакомы. Их четыре, так же в комплекте идёт две дымовые, две свето-шумовые и две с полимагнитной взвесью.

–С дымовыми и световыми то же знаком. А о последней в первые слышу.

–Поступила на вооружение совсем не давно. Решение добавить её в снаряжение было принято в последний момент. Ваши товарищи её опробовали пару дней назад на полигоне. Давайте я вам расскажу теорию, а после вы так же её испытаете. Кхх-м, кхх-м. И так это граната не летального действия. В качестве действующего вещества выступает полимагнитная взвесь розового цвета. Она имеет свойство примагничеваться к любым объектам. Помогает выявить замаскированных противников, так же пометить их для дальнейшего преследования. Можно применять для выявления ловушек на подобие растяжек. Зона покрытия двенадцать метров. За счёт своей структуры быстро оседает, почти не раздувается ветром.

–А если меня накроет взвесь и демаскирован буду уже я?

–Для этого есть вот такая эбонитовая палочка. Её нужно потереть она зарядится статическим электричеством и легко снимет с вас взвесь перемагнитив её на себя.

Гранат, особенно зажигательных, я взял бы побольше. Но тогда либо другими необходимыми вещами нужно жертвовать. Либо пытаться затрамбовать в глубь мешка, а это уже чревато. Одно неловкое падение или удар по сумке, и я могу вспыхнуть, точно факел.

Чёрт, и места ведь полно ещё по факту. Выкинуть бы записанное мне исследовательское оборудование, точнее даже не само оборудование, а только его детали. Остальные части распиханы по сумкам других отрядов. Всё же теперь наша работа там в большей степени научно-политическая, нежели военная.

Ибо, очевидно, шурдав своими силами нам бить придётся очень долго. А вот установить дипломатические связи с кушанами реально, да и найти что-нибудь интересное в руинах. Так во всяком случае считает командование, привыкшее мыслить глобально, оставляя решение насущных проблем исполнителям.

–А теперь перейдём к медикаментам. В этой аптечке. -Белохолатчик указал на стандартную армейскую аптечку. -Знакомые вам медикаменты и мединструменты. Антисептики, кровоостанавливающие, противовирусные противобактериальные препараты. Так же набор игл, шёлковая нить, жгуты, перевязочный материал, ножницы, набор скальпелей, щипцы. А здесь. -Он указал на некогда взятую мной с боем системную поясную сумку лазутчика. -Самое необычное. Особенно это… -Продемонстрировал плотно запаянную коробочку с недавно изученной маркировкой.

–Серьёзно?

–Препарат прошёл все испытания и пригоден для…

–…для самоубийства.

–Всё адоптировано для человека, но риски всё же есть.

Учёный добрых полчаса заливается соловьём расписывая возможности химерологической дряни и то что в случаи чего, умру я не сразу.

–Отложив чехол в сторону медленно и аккуратно, белохолатчик перешёл к прочим препаратам. Чуть менее опасным. Хоть со всеми ними меня уже знакомили, похоже объяснить каждую деталь часть неотъемлемого ритуала. Я внимательно слушаю, сложив руки на груди. -А это «кордилонг» сильный сердечный стимулятор на основе белка тропонина. Позволяет вашему сердцу работать на более высоком ритме длительный срок без серьёзных побочных эффектом. Только помните, что это в первую очередь лекарство и оно помещено вам в сумку как дополнение к общим стимуляторам, а не как замена. Не более одной таблетки за раз и не чаще чем раз в несколько суток. Строго воспрещается употреблять после окончания действия стимуляторов, в алкогольном или наркотическом опьянении. В ином случае вы можете спровоцировать сердечный приступ.

Один из газовых светильников на ближайшей стене лопнул, выбросив во все стороны огненную вспышку.

–Срочно, перекройте газ! -Закричал белохолатчик.

За минуту в пустое помещения набежали десятки людей, проверяя что случилось. Особенно много было солдат, которые с момента нападения находятся перманентно в состоянии повышенной боевой готовности.

–Как-то плохо у вас тут всё организованно. -Оглядывая сумку прокомментировал я.

–Бесконечно извиняюсь. Никогда такого не происходило. Наверное, скачок давления. Надеюсь, системные вещи не пострадали.

–Я, кстати, тоже в порядке. Спасибо за беспокойство. -Белохолатчик растерялся. -Всё системное уцелело. -Спокойно произнёс, смотря в сторону. -В отличии от несистемного. -И кивнул на стол, где лежали обугленные бумажные упаковки из-под медикаментов.

–Боже! -Всплесну руками белохолатчик. -Ещё тысяча извинений. Мы сейчас же заменим всё.

–Будьте любезны. И ещё, мы ведь уже закончили?

–Ну…

–Вот и я о том же. Спасибо за экскурс и благодарю за ваш труд. Оставляю всё на вас.

Широким шагом направился на выход. Думая о том, что, в последнее время мне как-то часто приходится прикидываться. Неужто во мне просыпается актёр? Паршивый, учитывая какие маски приходится примерять. И какую только предстоит. Что ж, придётся потерпеть.

Идя по коридору, мой карман оттягивала невесомая упаковка препарата.

Глава 12

– Вызывали.

– Вызывал. Проходи, садись. – Майор указал на кресло перед своим столом.

– Меньше чем через сутки вас призовёт система.

– Да, я догадывался.

– Для вас выработан чёткий план действий. Вы с ним ознакомлены. Знаете, что делать в каждой из возможных ситуаций. Мы дали вам максимум всего, что только могли дать. Однако планирование в таком деле скорее слепая надежда, нежели пошаговая инструкция. Каждый, я подчёркиваю, каждый при наличии возможности должен придерживаться разработанного плана.

– К чему вы ведёте, майор? Я был на каждой лекции и каждой совместной тренировке. Я всё это уже слышал не одну сотню раз. Конечно, я буду всеми силами придерживаться плана. При наличии такой возможности, само собой.

– Рассчитываю на это. Так как последнее твоё местоположение система зафиксировала за пределами города. Мы не можем даже предположить, какое задание она может тебе выдать. Так или иначе, первоочередное, что ты должен сделать, это вернуться в город и соединиться с отрядами Гетлонда. И всё же мы не можем не попытаться использовать твоё местоположение. Твой шанс встретить хозяев того мира, кушан, больше, чем у остальных.

– Хотите, чтобы я стал кем-то вроде посла?

– Вы все в своём роде играете эту роль. Каждый должен при возможности установить с ними диалог. Дело в другом, не с каждым они могут захотеть говорить.

– Если вы намекаете на мой уровень. То я весьма невзрачен на фоне даже многих из шурдав.

– Но на фоне большинства вернувшихся неплох. Командование решило расширить твои полномочия до командира отряда. Не перебивай. Командовать тебя не ставят. Но дают право вести переговоры с любыми, подчёркиваю, любыми разумными, с которыми ты вступишь в контакт, без оглядки на командира твоего отряда или главу всех отрядов.

– Понятно. Однако полагаю, что обещать что угодно мне не разрешено.

– Почему же. Ложь – неотъемлемая часть политики. Другое дело, что нужно знать меру и свои реальные возможности. Обещать ты можешь всё что угодно. Но список того, что ты реально можешь дать, ограничен.

– И что же я могу дать аборигенам из другого мира?

– Протекцию одной из крупнейших империй Земли. Оказание умеренной военной помощи.

– «Умеренная военная помощь»? То есть, например, вместо поставок винтовок только приклады от них?

– Нет. В случае установления диалога с перспективами на взаимно выгодное сотрудничество. Гетлонд может вмешаться во внутреннюю политику аборигенов для укрепления позиций тех, с кем был установлен контакт.

– Весьма амбициозно, учитывая, что прохода на ту сторону всё ещё нет. Как и информации об расстановке сил и политических векторах. Уже хотите вмешаться.

– К сожалению, время аккуратизма прошло. Гетлонд медленно скатывается на позиции аутсайдера. Нужны решительные меры. Также тебе позволено устанавливать торговые соглашения. Форма торгов – бартер. Узнай, что нужно аборигенам: еда, лекарства, сырьё, красивые стекляшки. Не важно. Затем узнай, что они могут предложить. В первую очередь интересуют любые источники информации, от сказок до поваренных книг. На цену можешь не скупиться.

– Могу предлагать в качестве обмена что-то ещё. Технологии, оружие, наши знания.

– Категорически нет. В том мире есть подконтрольные разумным метафизические явления. Мы на собственной шкуре убедились, насколько это может много доставить проблем. Наш козырь – это подавляющее техническое превосходство, его нельзя терять. Но если им нужно будет что-то конкретное вроде мельницы на паровой тяге. Можно обсудить.

Несловоохотливый майор долго распинался, донося до меня все новые полномочия. Но я вычленил для себя одно, самое главное. Ответственность за всё лежит на мне.

Казалось бы, кто я такой, что с меня возьмёшь. Однако командование решило рискнуть. Да, по сути, мои обещания ничего не стоят, и правительство в любой момент может сказать: «Знать его не знаем. Всё им сказанное – брехня. Да, да, конечно, можете насадить его голову на пику».

С другой же стороны, любой, самый крохотный успех возносит меня как ценную фигуру. Опять же, со множеством оговорок. Я могу представать и перед кушанами, и перед правительством в виде пешки. Только до тех пор, пока и те и другие не увидят во мне связующий мостик.

Собственно, вот ещё одна перспектива появилась. Как с ней поступить, покажет лишь время.

Кстати о времени. Пора бы отправиться на прощальный вечер. Только его «прощальным» никто не называет, лицемерно обещая, что все вернутся живыми. Забавно, что тут сказать.

В зале куда шумнее, чем в прошлое моё посещение. Сейчас все вернувшиеся из третьего отряда, все, что ещё живы, сидят вместе в компании своих сегодняшних лежаков. Несмотря на скорое отбытие, штаб не поскупился и выкатил всю выпивку, что была в закромах. Нас всё равно перед призывом будут прокапывать и накачивать электролитами. Так что сегодня можно.

За тем же столом сидит моя прошлая ночная пассия, открыто улыбаясь. Едва я подошёл, как Игнат так громко, как только мог, заорал:

– Филин, принеси мне выпить!

– Тебе мало того, что на столе? – Удивлённо спросила Нашка.

– Ты чё, бля, не слышал, живо метнулся! – Поднялся Игнат.

Все разговоры окончательно стихли, только грохот музыки не позволил погрузится залу в полную тишину.

– Тебе сейчас принесут. – Амелия махнула рукой, подзывая официантку.

– Нет! Этот чёрт сейчас же принесёт мне выпить и свалит на хрен отсюда!

– Эй, Легенда, ты чего? – Хантер непонимающе посмотрел на товарища.

– Да ладно вам. Я сейчас принесу, мне не трудно. Может, кто чего-нибудь ещё хочет. – Ответом мне было молчание.

Отойдя к бару, взял две одинаковые бутылки. С той лишь разницей, что в одной уже растворяются таблетки «Кордилонга».

Вернувшись, протянул одну бутылку Игнату, а из второй уже намеривался отхлебнуть. Как раздался звук бьющегося стекла.

– Ох-х, как нехорошо получилось. То, что ты принёс для меня, разбилась. Дай мне вторую.

– Но эту я взял себе.

– Какого хера я должен тебе повторять, терпила! Я сказал отдать, ты отдаёшь!

– Ладно. Ладно. Держи.

– Мартин, почему ты ему потакаешь? – Ошарашено спросила Амелия. – А ты, Игнат, ведёшь себя как конченый мудак.

– С чего вдруг? – Игнат искренне удивился. – Как, по-твоему, я должен ещё разговаривать со своей шестёркой? – Не услышав слов против, Игнат рассмеялся, делая солидный глоток из принесённой бутылки.

– Удачно всем провести вечер.

Я наклонился к смуглокожей, приобняв, поцеловал. Второй рука плотно обхватила ножку стола, позволяя Левику переползти из моего рукава под стол.

– Пойдём. У нас не так много времени. – Я подал руку девушке, увлекая её к выходу.

– Тебе и двадцати секунд хватит! – Пьяно донеслось в спину. – Смотри не обкончайся, пока дрочило будешь доставать! – Игнат плюхнулся обратно на диван, делая ещё несколько больших глотков.

До получения новой задачи осталось: 0 даней 16 часа 6 минуты 32 секунды.

Войдя в пахнущую цветами комнату, обставленную в восточном стиле. С соломенными коврами, картинами на рисовой бумаге, строгой лакированной мебелью, на которой стоят различные стеклянные фигурки, а всё вокруг заливает мягкий розовый свет. Когда дело уже было сделана, и проблема по имени Игнат решена. Я постарался как можно бесшумнее прикрыть за собой дверь. Однако стоило мне войти, понял, меня уже ждут. Обнажённая девушка раскинулась на смятой постели, не делая и попытки прикрыться.

– Ты так внезапно уйти. Я подумать, что ты меня оставить.

– Глупости. У нас ещё есть пара часов, так что не надейся. – Поставив банку с Левиком на тумбу. Скинул с себя рубашку, нависнув над девушкой. – Я был в ванной. – Девушка приподнялась на локтях, желая поцеловать меня. Я в последний момент отстранился. – И ты тоже сходи. Потом возвращайся, и мы продолжим то, на чём остановились ночью.

– Хорошо. – Девушка улыбнулась, легко поднялась, скрывшись за дверью.

А я, перевернувшись, подложив пару подушек, достал из кармана мятый конверт.

«Письмо майору Кёнигу. Лично в руки. Срочно. Отправитель: Игнат Доу, заместитель командира третьего специального отряда».

Немного задумавшись, повертел конверт, прежде чем оторвать край, извлекая письмо. На несколько минут для меня мир вокруг перестал существовать, я целиком погрузился в чтение корявого почерка, излагающего страшную правду на двух листах.

Закончив, сложил бумагу обратно в конверт. Растёр вспотевшими ладонями лицо и рассмеялся. Громко, в голос, от души рассмеялся.

Вот же идиот. Сам себе подписал смертный приговор. Ради вот этого. Кретин!

Встав с постели, прошёлся по комнате, закинув руки за голову.

– Тебя провели? – С едва уловимой ноткой любопытства спросил Левик.

– Меня? – Снова не смог сдержать смех. – Этот болван нет.

– Тогда откуда столько эмоций? – Медленно и безразлично протянуло растение.

– Мне смешно оттого, что он сам фактически покончил с собой из-за пустого желания быть надо мной. Иметь лично на меня рычаг давления. Но располагал он только этим. – Я тряхнул конвертом. – Обвинение в предательстве со ссылкой на «свой источник». Дебил, по-другому его не назвать. Две страницы, состоящие из предположений, догадок и вылизывания майору. – Опустившись на край кровати, глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Ради этого даже дёргаться не стоило. Никакой угрозы сия писулька не представляет. Дурак отправился на тот свет исключительно по собственной глупости. Ему бы следовало придержать эти сведенья, обдумать, как их обставить в нужном свете, в частности откуда у него все эти подробности, и собрать (если получится) ещё компромата.

– Не думаешь, что он мог кому-то рассказать?

– Очень сильно сомневаюсь. Такая информация не того масштаба, чтобы быть просто устным секретиком. Да и он был слишком тщеславен, чтоб с кем-то делиться такой возможностью. Сам же говорил, когда забирал письмо у его адъютанта, тот абсолютно был в непонимании.

– Полностью растерян. – Изменил мою формулировку Левик.

– И в его комнате ты тоже ничего не нашёл.

– Там было весьма пусто. Я проверил всё, как ты и сказал: вентиляцию, матрац, подушки, бумаги, дно стола и полок шкафа и всё остальное.

– Молодец. Главное, чтобы на самом теле следов твоего прибывания не обнаружили. Рот одно из первых мест, которое проверяют у трупа, насколько мне известно.

– Меня там не было. Значит, следов моих там нет.

– Не было? Как тогда ты взял под контроль его тело?

– Вы, люди, весьма дырявые создания. В вашем теле хватает отверстий.

– Это точно не ухо. – Проигнорировал я слова Левика про людскую дырявость. – Тогда получается… чёрный ход? Серьёзно?!

– Для ходьбы и движения телом мне нужен доступ к мышцам. Для мелкой моторики к нервным окончаниям. Для воспроизведения речи к мозгу. Проблема в том, что нельзя начать с мозга или нервов. Такая попытка приведёт только к разрыву тканей. Мышцы, нервы, мозг, такой порядок.

– Я понял, но ты так и не ответил.

– Каждый из процессов проще проводить снаружи тела, так как там больше места, не нужно обходить внутренние органы, можно напрямую захватить позвоночный столб и не нужно контролировать свой объём. Но во рту слишком мало места, да и в таком случаи тело не смогло бы говорить. В желудке агрессивная среда, а сам орган крайне плотный, чтобы пройти сквозь него не повредив. Другое дело толстый кишечник. Весьма объёмный, подходящая среда, структура органа направлена на высасывание питательных веществ из переваренной пищи, из-за чего через его стенку легче проникнуть к нижней части позвоночного столба. Начав распространение снизу вверх.

– Позвоночник это нервный проводник, так что ты получаешь сразу доступ к нервным окончаниям.

– И в заднице никто смотреть не будет.

Я сначала опешил от сказанного, а потом рассмеялся. Надо же такое сказать, перед этим так научно расписывая.

– Ладно. – Я смахнул проступившую слезинку. – Главное прошло всё успешно.

– Марк.

– Что?

– Я не уверен.

– В каком смысле?

– Я не уверен, что не оставил следов своего прибывания в теле.

– Ты повредил кишечник или другие ткани? – Предположил самое страшное, что может обнаружиться на вскрытии.

– Нет. В этих аспектах я был предельно аккуратен.

– Тогда какие следы ты мог оставить? – Левик молчит. – Если ты что-то кому-то не то сказал находясь внутри. То не страшно. Игнат вчера был чертовски пьян. Никто не обратит на это внимания. – Но Левик продолжил молчать ещё долгую минуту.

– Тот день. Тот день, когда «ходоки» напали на базу.

– При чём здесь это, сейчас?

– Тот момент, когда они атаковали вернувшихся в классе. Когда тебя ранили.

– Помню. Ты тогда меня спас, прикрыв собой склянку с наином.

– Не я. – Медленно произнёс Левик, сделав длинную паузу. – А тот, кто был до меня.

– Поясни. – Я откровенно напрягся. Тут два варианта: либо Левик решил выдать какой-то иномирный сюрприз, или он начал сходить с ума. Безумного растения-телепата с жаждой крови и смерти мне только на попечении и не хватает.

– Когда я только осознал себя в твоей руке, я считал нас одним целым, одним организмом, одним живым существом. Мы разделились, есть я и есть ты. Продолжив развиваться, я стал познавать себя. Понимая, я не осознавал до вчерашнего вечера.

– Хватит ребусов. Говори прямо.

– Моя структура такова, что у меня нет центра моего «Я», а форма изменчива. Всё же меня можно ослабить, ранить, убить. В день нападения я понял, что происходит и стремился сберечь наин. И я пренебрёг собственной защитой. Ходок уничтожил исходное тело.

– Тебя раздавили. Однако ты жив. После ты отпился крови и пришёл в норму.

– К тому моменту изначальный Левик погиб. Я тот, кто восстановился из его частей. Я уцелевшие части, которые несли в себе информацию о исходном теле. На тот момент каждая из сохранившихся частей, осознав себя Левиком, стремилась восстановить исходное тело, используя в качестве строительного ресурса погибший оригинал.

– Ты что-то вроде резервной копии, как мозговой блок у хтоников. Тело приходит в негодность, но записанное в устройство поведенческая модель остаётся, чтобы продолжить работать в другом теле.

– Вроде.

– Если и так. То не вижу ничего страшного.

– Я не закончил. Каждая из тех частей стала бороться друг с другом, ибо каждый считал себя «истинным», а остальных конкурентами за ресурс и/или вышедшими из-под контроля копиями. По итогу верх одержал тот, кто сейчас здесь, я.

– У тебя та же форма, тоже тело, тот же разум, воспоминания и… – Я чуть помедлил, но всё же добавил. – …личность. Ты это ты.

– Верно только в том случае, если для тебя нет разницы между исходником и копией.

– Есть стакан воды. Вода изначально в жидком состоянии. Она замерзает, становясь монолитным куском льда. Лёд дробят, уничтожая его единую структуру в ледяную крошку. После то, что получилось, нагревают, превращая в пар. Который, собираясь конденсатом, вновь наполняет стакан водой. Она прошла путь, изменив свою форму несколько раз. Но если по итогу в стакане столько же воды, как и в начале. То это всё та же вода.

– Разницы нет. – То ли утвердительно, то ли вопросительно, то ли вовсе с долей осуждения безэмоционально произнёс Левик. – Раньше мне не было известно, сейчас я знаю. Я могу делиться. И мои копии будут мной.

Новость, которая не радует. Однако и напрягаться пока не из-за чего. Все растения имеют такое свойство, с чего вдруг растению пусть и из другого мира отличатся. Другое дело, что Левик хищник. Добыча его отнюдь не только насекомые, а все, у кого есть подобие крови.

– Значит, можешь теперь создать целую армию подобных себе.

– Нет. Точнее, очень вряд ли. Разделив моё нынешнее тело надвое. Через какое-то время каждая из частей осознает себя Левиком. Сохранив изначальные мыслительные функции. Но жизнеспособность во всех аспектах будет в два раза хуже. Хуже память, хуже способность поглощать и усваивать питательные элементы, хуже способность взаимодействовать с окружением. Продолжив деление, будут получатся мои копии, только с каждым разом всё меньше, слабее, глупее.

– Разделённое тело, то есть каждая из отдельных частей, может обзавестись полноценным телом?

– Две части, скорее всего. Четыре, шанс пятьдесят на пятьдесят. Восемь, мало вероятно. Шестнадцать, шанс крайне маленький. Но проверять я это не хочу.

– Почему?

– Есть ты. Тебя окружают такие же люди. У некоторых схожие с тобой интересы, знания, навыки, чувства. У кого-то, может, даже лицо такое же, как у тебя. Несмотря на всё вашу схожесть, вы разные, и ты знаешь, что ты это ты. Но как это понять, если в мире все твои одинаковые копии.

– Соглашусь, не очень здорово.

– На Земле, а быть может, и в том мире, я один такой. А значит, я вид в себе. Любой, кто будет похож на меня, либо абсолютно не похож, либо моя абсолютная копия. Несмотря на то, что каждая из копий может развиваться в совершенно разных условиях, став практически разными существами. Исходное «я» у них будет от Левика, который может быть только один в своём роде. Связь между ними сохраниться, и одна копия захочет поглотить другую. Но так как каждая из копий Левик, я этого не хочу.

– Я думал, тебя привлекает смерть. И неважно, что будет умирать.

– Так и есть. Но умереть, погибнуть, не то же самое, что быть поглощённым, и поглощённым не физически. Тела сливаются, а разум подчиняется победителю, осознавая каждое мгновение своего угасания, изменяясь под чужой волей.

– А если от тебя отделить малую часть? Скажем, десять процентов, тогда что?

– Она будет полностью мне подчинена. Работает принцип «вожака». Я больше, я сильнее, я осознаннее, я имею большее давление в нашей связи. Только эта часть будет иметь лишь десять процентов от моего исходного тела и, вероятно, при длительном самостоятельном прибывании погибнет, даже при идеальных условиях банально не сумев освоить достаточно питательных веществ.

– Левик, ты можешь неделями обходиться без крови. Тебе не вредят ни ледяная стужа, ни ударные волны взрывов, ни кромешный многодневный мрак, ты даже в воде не нуждаешься. А тут говоришь, что тебе, точнее, твою копию может убить невозможность съесть больше, чем можешь ты.

–Многие змеи после линьки поедают собственную кожу, чтобы восстановить силы.

– Знаю, я ведь тебе это рассказал.

– Я делаю то же самое. Темнота, холод, отсутствие воды, теснота, тряска. Факторы, заставляющие меня адаптироваться. Отращивать новое, а ненужное поглощать. Так я могу прожить очень долго, десятилетия, быть может, столетия. Находясь в глубоком сне или в бездумном созерцании. Кровь позволяет мне расти, меняться, а знания – развиваться.

Моя копия придерживается той же тактики, только контроль над тем, что нужно, перекрывает исходную необходимость.

– То есть копия погибнет от того, что все силы уйдут на освоение пищи.

– И стремительный рост. Который по иронии приведёт к гибели.

Дверь в ванную хлопнула, отвлекая меня от разговора.

– Левик, давай к сути, с чего мы и начали. Ты говорил о том, что мог оставить следы. Какие?

– В виде моих фрагментов. Можно сказать, моих мельчайших копий. Они столь малы, что я не в состоянии ни подчинить их, ни даже отследить. Но я знаю, что они есть, только не знаю, как много.

– Тогда не о чем переживать, если у десятой части тебя шансов выжить немного. То какой шанс у этих частиц?

– Подчиняя тело, я пронизал все его мышцы, пройдя через кровоток. Тело на момент захвата было ещё тёплым. Части меня угодили в самую благоприятную среду для развития.

– Какой шанс, что хоть одна частица сможет выжить?

– Не более десятой части процента.

Проблема? Трудный вопрос на самом деле. С одной стороны, глупо переживать о долях процента, с другой стороны, если этих частиц тысячи, то это уже серьёзно. Тела вернувшихся принадлежат государству, и после нашей смерти наши тушки отправляются на опыты. Пообщавшись с учёными, можно быть уверенным: их там в первые же часы раздербанят до костей. И с телом Игната миндальничать не станут.

Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться; если ее решить нельзя, то беспокоиться о ней бессмысленно.

Главную проблему я на данный момент решил. Склонив голову, смотрю, как конверт в моей руке стремительно пожирает свечной огонёк. Пусть остальные проблемы достанутся будущему мне.

– Ты что-то жжёшь? – спросила вернувшаяся девушка, от которой сейчас одуряюще пахнет цветами.

– Правильно говорится не «жжёшь», а «сгораю» от нетерпения.

Девушка села на кровать, а я прильнул к её груди.

До получения новой задачи осталось: 0 даней 14 часов 27 минут 15 секунд.

В маленькую комнату ворвались десятки солдат с оружием и в глухой броне. Нас чуть ли не сдёрнули с кровати. Девушке вручили халат, моментально выставив в коридор, а мне дали минуту на сборы.

Такой переполох вызвало то, что тело Игната оказалось найденным. Мы с девушкой ушли из зала вечером в здание, где располагаются офицеры. Подальше от шума и туда, где многие могли бы подтвердить моё присутствие. А Левик после изъятия письма у адъютанта вернулся в зал, выбрал парня (на парне я настоял) и уединился с ним. Само собой, ничего не было. Просто нужно было, чтобы кто-то видел, как живой Игнат уходит куда-то с кем-то. Затем несостоявшийся партнёр был выпровожен взашей, а тело брошено, предварительно залитое несколькими литрами крепкой выпивки.

Будь Игнат на тот момент жив, то умер бы от ударной дозы этанола. Несмотря на то, что сердце не билось, алкоголь в кровь не впитывался. При вскрытии это должно помешать. По крайней мере, я на это рассчитываю.

Оставшееся до призыва время мы провели в стартовом помещении. Эдакой лаборатории, в которой есть десять абсолютно пустых комнат, обшитых мягким войлоком. На случай, если при обратной транспортировке мы будем в горизонтальном состоянии. В самой же лаборатории есть всё, чтобы незамедлительно провести реанимационные работы.