Текст книги "Украденная Атлантида"

Автор книги: Глеб Голубев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глеб Голубев
УКРАДЕННАЯ АТЛАНТИДА

Выписка из судового журнала французского исследовательского судна «Наяда»:

«2 августа. 14:16. Продолжаем фотографирование. Глубина 182 метра. В кадре небольшая акула. Вид определить не удалось.

15:03. Глубина 473 метра. Камера достигла дна. Песок, ил.

15:37. Глубина 481 метр. На дне почти вертикально торчит из песка обломок камня. Он правильной квадратной формы, как будто обработан человеческими руками, напоминает стелу. Камень покрыт морскими обрастаниями, но под их слоем просматривается какой-то барельеф или письмена, похожие на иероглифы».

Из репортажа Жана Клебо, специального корреспондента газеты «Се Муа» на борту исследовательского судна «Наяда»:

«…Перед моими глазами расстилался мертвый город – груда развалин с рухнувшими крышами, обвалившимися стенами, опрокинутыми арками, лежащими на земле колоннами» – так рассказывал профессор Аронакс об удивительной картине, увиденной им в глубинах океана через огромные иллюминаторы чудесного «Наутилуса». То были развалины легендарной Атлантиды, погрузившейся в океан «в один злой день и бедственную ночь», по свидетельству Платона.

Древняя легенда, волнующая умы вот уже двадцать пять столетий, внезапно обрела реальность! Платон рассказывал, что Атлантида находилась как раз напротив Геракловых Столбов. Он не обманул нас. Именно здесь, северо-восточнее острова Мадейра, совсем неподалеку от Гибралтара, два дня назад исследовательскому судну «Наяда» посчастливилось обнаружить на морском дне, на глубине около 500 метров, торчащую из песка древнюю стелу! Ее фотография, сделанная специальной подводной камерой, словно самая драгоценная картина Матисса или Гогена, висит теперь в кают-компании «Наяды».

Древнюю стелу, торчащую из песка, можно увидеть и на экране установленного тут же, в кают-компании, телевизора. Там, на глубине полукилометра под нами, телевизионная камера ни на секунду не сводит с драгоценной находки своего недремлющего электронного глаза.

Сегодня утром я ступил на палубу «Наяды» и вскоре сам испытал то же волнующее чувство, что и герой романа Жюля Верна.

Правда, великий фантаст многое приукрасил, преувеличил. Его герои, проплывая над Атлантидой, видят сразу целый затонувший город, развалины дворцов и храмов. В жизни все скромнее.

Лампы, самые мощные, самые совершенные, какими располагает современная техника, к сожалению, вырывают у подводной тьмы лишь небольшой участок морского дна. Смутно виднеются скалы. А на крошечной ровной площадке, почти на самой границе света и тьмы, торчит из песка стела.

Она покрыта ракушками, изъедена морской солью. Но местами на ней хорошо просматриваются рельефные изображения людей в каких-то причудливых головных уборах, увенчанных перьями! Так хочется рассмотреть их получше!

– Мы боимся подойти ближе, – поясняет Морис Ксавье, возглавляющий экспедицию. – Там сильное течение. Оно все время сносит камеру. Нам приходится то и дело подрабатывать машиной, чтобы не потерять стелу. Один раз мы ее потеряли, и пришлось помучиться больше суток, пока снова нашли. Представляете, что мы пережили?

Он смеется. У него романтическая внешность средневекового рыцаря или прелата: тонкий изящный профиль, длинные, тщательно подвитые каштановые локоны красиво ниспадают на белоснежный широкий отложной воротник.

– Да, нам крепко везло с самого начала, – говорит он и суеверно стучит согнутым пальцем по красному дереву обшивки.

В самом деле – разве не редкостная счастливая случайность наткнуться на загадочную древнюю стелу среди нагромождения подводных скал?

– Нет, нашли мы ее вовсе не случайно, – качает головой Ксавье. – Мы вели поиски почти полгода и знали, верили, что должны непременно найти. Только не знали что. Посмотрите на фотографии.

Он кладет передо мной на стол три снимка.

– Их сделали русские океанографы, исследуя подводную гору Ампер, это немного западнее отсюда. Видите, на всех трех снимках отчетливо заметна часть крепостной стены.

Конечно, я знаю эти снимки. Осенью 1979 года они появились в одном научно-популярном русском журнале. Их перепечатали во многих странах, и они вызвали настоящую сенсацию.

– Когда я их увидел, – говорит Ксавье, – то сразу сказал себе: «Морис! Это Атлантида! И ты должен первым проникнуть в нее». И видите, нам это удалось!

– А стену вы не нашли?

– Мы ее и не искали. Русские не сообщили точно, где именно сделали снимки. А мы не стали запрашивать, чтобы не раскрывать своих замыслов. Впрочем, думаю, и сами русские не нашли бы вторично стену, которую им посчастливилось случайно сфотографировать.

Когда французские ученые несколько лет назад проводили исследование рифтовых разломов на склонах Срединного Атлантического хребта, рассказывает Ксавье, им не удалось вторично побывать даже в одной и той же подводной долине, заинтересовавшей геологов. Они не смогли найти ее.

– А ведь это была просторная долина! Вы видите, как недалеко проникает свет наших прожекторов. Вести поиски под водой все равно что пытаться в ненастную осеннюю ночь найти с помощью электрического фонарика кошелек, потерянный на склонах Монблана!

Ксавье громко, заразительно хохочет. Он счастлив. Да, ему удалось такое чудо: найти сказочный клад среди нагромождения подводных скал.

– Тут ведь на дне самый настоящий Монблан, – тычет он пальцем в экран телевизора. – Горная страна с вершинами, поднимающимися на три-четыре километра. Лабиринт скал, обрывы, пропасти, ущелья. Обследуя их, мы потеряли шесть телевизионных камер. Зацепится кабель за скалу – и все, камере конец. Водолаза ведь туда не пошлешь. А русские нас подгоняли, – говорит с улыбкой Морис, кладя на стол еще одну фотографию. – Этой весной почти в том же месте они сделали вот этот снимок. Похоже на фундамент какого-то большого здания, верно? Или на площадку, вымощенную прямоугольными плитами.

– Они не обследовали дно? Ведь глубина небольшая. Или у них не было необходимого снаряжения?

– Было. Кроме отличных фотороботов, у них был подводный аппарат вроде ныряющего блюдца. Но помешал шторм. Теперь можно сказать: к нашему счастью, а то бы они опередили нас. А мы удвоили усилия. Мне стало ясно, что весь этот район был в древности, видимо, заселен. Но искать ни стену, ни площадку, сфотографированные русскими, мы не стали. Шансов наткнуться на них снова, как я уже говорил, ничтожно мало. К тому же обе находки русские сделали на склонах горы Ампер, почти у самой ее вершины. Крупных поселений там быть не могло. Так, какие-нибудь укрепленные сторожевые посты, для которых выбирали местечко повыше. Тщательно изучив карту дна в этом районе, мы решили искать немного восточное – на более пологих склонах соседних не таких высоких гор, которые теперь стали подводными банками Хайуард и Геттисберг – в широкой долине между ними. Здесь, считали мы, больше надежды найти развалины поселений, дворцов, храмов.

– И ваши расчеты блистательно оправдались! Вы нашли Атлантиду. Поздравляю!

– Спасибо. Мы верили Платону, и он не подвел нас. Был точен, когда говорил, что Атлантиду следует искать прямо перед Геракловыми Столбами. Естественно, лишь такое местоположение делало ее известной и доступной грекам. Надо будет обследовать весьма тщательно, метр за метром, весь этот район. Видимо, он был густо заселен: находки русских, наша стела. Наверное, она стояла посреди какой-то площади или возле храма, была явно неким ритуальным памятником. Но пока шарить вокруг не решаемся, хотя, признаться, и очень хочется. Боимся потерять стелу! Ведь это камень. Никакие металлоискатели тут не помогут. Мы не сводим со стелы глаз. На мостике тоже установлен телевизор, и вахтенные следят, чтобы она все время оставалась в центре экрана. Не сразу мы наловчились добиваться этого. Сначала намучились: кладем руль вправо, а камера, раскачивающаяся на тросе, словно маятник в полкилометра длиной, уходит совсем в другую сторону. Теперь наши рулевые стали настоящими эквилибристами. Вахтенным достается тяжелее, чем при плавании в тумане где-нибудь в битком набитом судами Ла-Манше. Они ни на секунду не сводят глаз с экрана телевизора и не выпускают штурвала из рук.

Мы с Морисом в кают-компании опять склоняемся к мерцающему экрану и снова долго рассматриваем изображение на нем. Словно нарочно, чтобы нас подразнить, стела не остается неподвижной. Ее положение на экране то и дело меняется.

– Камеру разворачивает течением, – поясняет Ксавье. – Там сложная система течений. Они струятся по склонам подводной горы со всех сторон, образуют водовороты. Если бы стела стояла не на склоне, а в долине, ее бы наверняка давно полностью занесло илом и песком.

– Выходит, вам и в этом повезло?

Морис молча кивает и опять стучит по деревянной обшивке – от «дурного глаза».

Снова и снова мы пытаемся рассмотреть, что же изображено на стеле. Угадывается вроде человеческое лицо – мужское или женское? Какой-то странный убор на голове. А рядом письмена. Иероглифы? Или тоже какие-то фигурки?

Хочется расчистить, содрать морские обрастания!.. Но пока у нас для этого руки коротки.

Но, кажется, томиться в ожидании осталось уже недолго.

– Нас согласилась финансировать известная американская парфюмерная фирма «Линкольн энд бразерс», – говорит Ксавье. – Американцы предоставляют хорошую подводную лодку «Морской конек», слышали? Ее переправят в Гибралтар самолетом, а оттуда к нам на вертолете.

Из очередного репортажа Жана Клебо с борта экспедиционного судна «Наяда»:

«В тысячный раз мы рассматриваем фотографии в сильные лупы.

Самые нетерпеливые пытаются даже расшифровать письмена, виднеющиеся по краям стелы. Буквы не греческие, не финикийские. Похоже, это иероглифы, но, кажется, не египетские. Они больше похожи на иероглифы древних майя. Но это значит, что подтверждаются самые смелые гипотезы о происхождении высокой культуры этого давно исчезнувшего народа!

Прожекторов вокруг стелы прибавилось. И теперь уже три телевизионные камеры не сводят с нее электронных глаз.

Вчера, наконец, вертолет доставил подводный аппарат со всем необходимым оборудованием для погружений. На втором вертолете прилетели археологи и большая группа корреспондентов и работников телевидения. На уютной «Наяде» стало тесновато. В ближайшие дни должны подойти еще два судна, тогда разместимся посвободнее.

Вместе с подводным аппаратом прилетел из Америки его изобретатель Эдвин Ринкотен.

«Морской конек» установили на шлюпочной палубе «Наяды», и вчера вечером доктор Ринкотен дал нам возможность познакомиться с устройством своего кораблика, проведя прямо возле него интереснейшую пресс-конференцию. Несмотря на небольшие размеры и вес, «Морской конек» очень удобен для подводных исследований. Он может погружаться до глубины в полторы тысячи метров. Его носовая пилотская кабина сделана из прочного прозрачного акрила. «Профессор Аронакс в романе Жюля Верна любовался на рыб через большие иллюминаторы. Мы добились еще большего. У нас рыбы могут любоваться акванавтами, сидящими под прозрачным колпаком», – пошутил доктор Ринкотен.

Во втором отсеке располагаются два аквалангиста. До глубины пятисот метров они могут, как и герои Жюля Верна, покидать подводный кораблик и работать на дне. Предварительно давление в этом отсеке поднимается до нужной величины. При возвращении водолазов на борт их отсек выполняет роль декомпрессионной камеры. Пока лодка поднимается на поверхность, давление в нем постепенно уменьшается до нормального.

Найденная стела находится на глубине, почти предельной для выхода аквалангистов. Но если им окажется слишком трудно работать на такой глубине, раскопки будут вести с помощью пары механических рук, которыми оснащен аппарат. «Эти руки настолько сильны, – говорит доктор Ринкотен, – что способны поднять статую или колонну до пяти тонн весом, и настолько послушны и ловки, что подберут со дна даже отдельный камешек».

Поведет «Морского конька» в глубины его опытный пилот Джон Шеллер со своим помощником Уильямом Мервином. Шеллер совершил на этом замечательном аппарате уже около сотни погружений в самых различных точках Мирового океана.

Высокая честь первыми войти в зачарованное подводное царство затонувшей Атлантиды выпала двум французским археологам – Леону Дюкасу и Жоржу Алену. Несмотря на молодость, они имеют большой опыт раскопок под водой – работали с Кусто, искали сокровища затонувших галеонов, ныряли в подземные источники Пиренеев.

Пока рассказывать подробно о себе, о своих надеждах и планах и отвечать на вопросы корреспондентов археологи отказались.

– Потерпите до завтра, – сказал Леон Дюкас со своей очаровательной смущенной улыбкой застенчивой девушки. – Вот вернемся и все расскажем.

Но мы сможем и сами любоваться всем, что увидят акванавты под водой. Две камеры, установленные на подводном аппарате, будут вести во время погружения непрерывную съемку на видеомагнитофон. Смонтированный из этих записей телефильм будет с помощью спутника связи передан на все материки, и миллионы телезрителей смогут как бы совершить увлекательное путешествие в Атлантиду».

Из интервью, которое дал молодежной газете член-корреспондент Академии наук СССР С. М. Салатников:

– Что вы можете сказать, Сергей Михайлович, о сообщениях, будто найдена наконец легендарная Атлантида? Утверждают, что первый толчок поискам в этом районе, где обнаружена на дне какая-то загадочная стела, дали открытия советских ученых.

– Да, действительно, еще в 1976 году экспедиция Института океанологии Академии наук совершенно случайно сделала на склоне подводной горы Ампер несколько фотографий, на которых при сильном желании можно было вроде различить нечто похожее на каменную кладку, некоторые уверяли даже – на крепостные стены. Качество изображения, к сожалению, было не очень высоким. Съемка велась, как я уже сказал, наугад: просто опустили фотокамеру на тросе с дрейфующего судна. Мы не придали этим фотографиям особого значения, хорошо зная, что на дне можно встретить самые поразительные природные образования. Однако некоторые археологи высказали предположение об искусственном происхождении этих структур.

– Но ведь, кажется, была сделана еще фотография – уже специально? И она тоже оказалась необычной?

– Да, весной восьмидесятого года «Академик Курчатов», возвращаясь после работ в Красном море, проходил как раз неподалеку от подводной горы Ампер. Решили задержаться возле нее и обследовать дно. На северо-западном склоне горы опустили подводный аппарат, но ничего особенного не обнаружили: трещины и расщелины, забитые измельченным ракушечником. Перешли на северо-восточный склон. Океан был неспокоен, так что аппарат с людьми опускать не стали, а протащили над склоном горы фоторобота – буксируемый комплекс «Винт-4М». И на глубине порядка восьмидесяти метров среди других сделали и вот этот снимок.

– Он публиковался в нашей печати.

– Совершенно верно. Видите, словно какие-то прямоугольные плиты, разделенные швами на аккуратные блоки. Расположены они строго параллельно или перпендикулярно друг другу. На цветной фотографии это выглядит еще эффектнее. Изображение настолько рельефно, что напоминает темные следы тракторных гусениц на фоне светло-желтого песка и торчащих повсюду скал.

– Но что это такое, выяснить не удалось?

– К сожалению, нет. Начался сильный шторм, грозивший затянуться на несколько дней, и экспедиция отправилась домой.

– Неужели это действительно остатки затонувшей Атлантиды?

– Я вообще не принадлежу к искателям мифического царства. Гораздо больше меня интересуют обыкновенные, вполне реальные земли, ставшие со временем морским дном. Конечно, в далеком прошлом вершина горы Ампер вполне могла быть островом, который потом затопило, скажем, в результате таяния ледников и соответствующего повышения уровня Мирового океана. Но я все-таки думаю, что даже эта прямоугольная блочная структура, не говоря уже о подобии каменной кладки на первых снимках, представляет собой просто-напросто естественные выходы пород, слагающих вершину горы Ампер.

– Но стела, обнаруженная французскими учеными? Ведь, судя по фотографиям, она явно сделана человеческими руками! И на ней есть какие-то письмена или рисунки.

– Подождем, когда ее поднимут на поверхность. Если будет доказано, что это не причудливая игра природы, а действительно обнаружен проглоченный океаном какой-то очаг древней культуры, то это – открытие выдающееся, независимо от того, легендарная ли это Атлантида или нет. И будет приятно, что свой вклад в эти исследования внесли и советские ученые.

На следующий день вечером по телевидению многих стран был показан репортаж о первом погружении «Морского конька», снятый в глубинах океана на видеомагнитофон.

Море неспокойно, все в белых барашках.

– Обычно в такую погоду погружений не проводят, – говорит Морис Ксавье, появившийся в кадре вместе с конструктором подводного аппарата доктором Ринкотеном и обоими аквалангистами. – Но мы посовещались и решили рискнуть.

Начальник экспедиции представляет всех участников погружения. Один за другим они протискиваются в узкий люк и скрываются внутри аппарата. Видно, как старший пилот Джон Шеллер и его помощник занимают удобные места в носовой кабине с прозрачными стенками.

Спущенный на воду аппарат беспомощно болтается на волнах.

Слышен голос Джона Шеллера:

– Палуба! Палуба! Прошу разрешения погрузиться.

– Погружайтесь, – разрешает Ксавье.

На экранах телевизоров мечутся испуганные рыбешки и вместе с пузырьками воздуха стремительно уносятся вверх. Погружение идет быстро. Становится все темнее, но прожекторы пока не включают.

Эти кадры прерываются рекламными вставками парфюмерной фирмы «Линкольн энд бразерс», финансирующей работы.

Временами включаются камеры, установленные на дне возле стелы или на палубе, где сияет солнечный день. И снова на экране густеющая тьма подводных глубин.

На экране возникают мрачные скалы.

– Глубина? – запрашивает Ксавье.

– По нашим приборам четыреста восемнадцать метров.

– Примерно так и есть. Видимо, вам придется перевалить через эти скалы. Площадка где-то за ними. Будьте осторожны.

Несколько раз «Морской конек» останавливается. Подводники гасят все прожекторы, пытаясь увидеть хотя бы слабый отсвет той площадки, где под перекрестным наблюдением трех телевизионных камер торчит из песка стела. Но обнаружить ее пока не удается.

После совещания со штурманами «Наяды» решено немного изменить курс подводного корабля.

Опять на экране скалы, крутые склоны. На одной скале красивая колония губок. В свете прожекторов они ослепительно белого цвета, грациозно колышутся, словно стебли тюльпанов.

– Обратите внимание, какие тут сильные течения, – комментирует Ксавье. – Джону Шеллеру приходится поработать, чтобы аппарат не ударило о скалы.

Проходит еще час.

– Рельеф стал спокойнее. Но ваших прожекторов по-прежнему не видим, – докладывает Шеллер. – Мы, наверное, сидим где-то в соседней долине. Попробуем так: мы еще разок погасим свет, а вы помигайте прожекторами.

Несколько раз гасят и опять включают прожекторы, установленные на площадке возле стелы, но тщетно. До подводников эти сигналы не доходят.

– Видите, как сложно вести поиски в темноте глубин и нагромождении подводных скал? – комментирует Ксавье. – Ведь акванавты движутся почти вслепую. Это мы их наводим, подсказываем, куда плыть. А они видят перед собой лишь крошечный участок, отвоеванный прожекторами у темноты. То и дело, преграждая им путь, внезапно вылезают из тьмы скалы, о которых мы-то наверху не имеем ни малейшего понятия! К тому же эти скалы загораживают от них то один звуковой маяк, то другой. Возникает предательское эхо, сбивающее их с пути. Теперь вы можете хоть отдаленно представить, какая это неимоверно сложная, кропотливая, медленная, изматывающая до последних сил работа…

Изображение на экране вдруг меркнет, его словно застилает какая-то пелена.

– Черт! Это еще что?! – озадаченно произносит Шеллер.

Слышны неразборчивые восклицания других подводников.

– Что случилось, «Конек»? Что случилось?

– Сильный толчок, словно мы наткнулись на скалу, – отвечает Дюкас. – Но ничего не видно. За стеклом иллюминатора молочная пелена, густая, как суп. А вам что-нибудь видно, Джон?

– Готов поклясться, что это кальмар атаковал нас, – говорит Шеллер. – Тут их царство. Привлекли мы его светом своих прожекторов.

– Будьте осторожны! Будьте осторожны!

– Ну вот, кажется, снова становится видно, – говорит Дюкас. – Можно плыть дальше, Джон, а то остается мало времени. Почему мы стоим?

Пилот не отвечает ему. Изображение на экране застывает. Аппарат остановился. Потом он начинает очень медленно, словно с опаской, подвигаться вперед…

– Ничего не понимаю, – бормочет Шеллер.

– В чем дело, Джон? Что случилось? – беспокоятся сверху.

– Я вижу стелу. Но где же ваши прожекторы и камеры?

На экране возникает изображение торчащей из песка стелы. Ее освещают лишь светильники подводного кораблика.

– Это же другая стела! – восклицает Шеллер. – Мы нашли вторую!

– Не может быть?!

– Развернитесь боком, Джон, чтобы мы тоже могли видеть, – доносится взволнованный голос археолога.

– Подождите, я боюсь ее потерять, – отвечает Шеллер. – Это явно другая стела! И, похоже, еще одна стела или какая-то колонна лежит возле нее, видите, что-то занесено илом?

Изображение на экране вдруг резко меняется. Возникает уже хорошо знакомая ярко освещенная площадка, где в окружении трех телевизионных камер стоит стела, обнаруженная при фотографировании с борта «Наяды».

– Вы правы, Джон, – говорит Ксавье. – Вот мы включили картинку с площади. А теперь дадим то, что обнаружили и видите вы.

Несомненно, это две разные стелы… Общее ликование.

– Видите, как нам снова редкостно повезло? – говорит появившийся в кадре сияющий Ксавье. – Очень хорошо, что мы решили сначала разведать окрестности. Первая стела надежно отмечена и уже никуда от нас не уйдет. А мы теперь нашли вторую! Значит, на дне в самом деле целое древнее поселение, как я и предполагал.

– Мы нашли Атлантиду! – прерывает его ликующий крик Дюкаса. Раздается громкая музыка – торжественные звуки Седьмой симфонии Бетховена.

– Откуда у вас музыка? – пытается перекричать удивленный Ксавье, но замолкает.

Снова идут кадры, снятые видеомагнитофоном. Победно гремит музыка. На экране возникают попеременно изображения то одной стелы, то другой.

Когда музыка стихает, слышится голос Дюкаса. Археолог поясняет, что нарочно захватил с собой кассету с записью Седьмой симфонии, чтобы в нужный момент включить магнитофон и «под эту торжественную музыку ступить на землю затонувшей Атлантиды».

Дюкас просит разрешения выйти из аппарата, чтобы осмотреть стелу вблизи и, если удастся, расчистить лежащую возле нее колонну.

– Нет, – отвечает Ксавье. – Сейчас мы спустим к вам телевизионные камеры и прожекторы. Надо их установить возле стелы, как и на первой площадке, чтобы ее не потерять. Это займет немало времени. Раскопки потом.

– Мы можем помочь своим манипулятором, – предлагает Дюкас. – Или выйдем из отсека, глубина позволяет.

– Нет, нет, – останавливает его руководитель работ. – Отойдите, наоборот, подальше, Джон, чтобы не запутаться в наших кабелях.

Затем Ксавье поясняет телезрителям:

– Мы показываем вам весьма сокращенный «дайджест» этой сложной операции. В действительности она заняла у нас свыше десяти часов…

«Морской конек» выныривает из воды. Перебравшиеся на него матросы отдраивают входной люк. Из люка высовывается сияющий Дюкас и машет рукой.

Затем на экране возникает отчетливое изображение только что найденной второй стелы, теперь уже хорошо освещенной. На ней еще отчетливее, чем на первой, сквозь покров морских обрастании проступают какие-то рельефные изображения.

– Обратите внимание: эти парни из Атлантиды чертовски похожи на своих американских потомков! – многозначительно произносит невидимый диктор. – Ждите новых сенсаций! Следите за передачами компании ИБС из Атлантиды! Они транслируются по всему миру через спутник телевизионной связи «Интерком».

Передача закончилась рекламой нового ароматичного и освежающего мыла «Атлантида, из пены рожденная» производства фирмы «Линкольн энд бразерс».

Из передовой редакционной статьи экстренного выпуска журнала «Атлантис»:

«В воскресном номере «Таймс» профессор Л. Д. Брайт высказал предположение, будто найдены поселения не самой Атлантиды, а каких-то ее восточных окраинных провинций, которые он предлагает назвать Эритеей. Но его сомнения беспочвенны. Профессор Брайт пытается делать выводы с точки зрения своей науки – морской геологии. Но геологи ведь сами заявляют, что знают пока строение дна Атлантического океана гораздо хуже, чем поверхность Луны!

Разумеется, последнее слово должно остаться за археологами. И оно совершенно определенно и недвусмысленно! Изучив фотографии развалин, обнаруженных русскими на вершине подводной горы Ампер, некоторые археологи высказывали мнение, что эти стены, похоже, выполнены в традициях античной крепостной архитектуры. Но обе стелы, найденные теперь на дне французами с помощью американских подводников, имеют совершенно бесспорное сходство с древностями Центральной Америки. Они подтверждают многочисленные легенды народов этого региона о том, что в далеком прошлом их древние предки пришли откуда-то с востока: из Атлантиды, считали многие, – и теперь это уже не вызывает сомнений!

Чтобы убедиться, достаточно сравнить фотографии найденных стел – еще не расчищенных от морских обрастании! – с любыми изображениями древних памятников майя, хотя бы со знаменитыми стелами из Паленке или Копана. Правда, найденные на дне памятники явно гораздо более позднего времени. Но кто может сказать, в какую далекую старину уходят корни культуры толтеков и майя? Обнаруженный сравнительно недавно на севере Юкатана загадочный город Цибильчальтун, исследование развалин которого еще только начинается, существовал уже во втором тысячелетии до нашей эры. Его памятники отличаются такой высокой и самобытной культурой, что не случайно Цибильчальтун многие стали называть «последним городом Атлантиды». Теперь мы видим, как это оказалось справедливо!

На площадях этого древнего города до сих пор стоят каменные стелы, очень похожие на те, что обнаружены теперь на дне Атлантического океана. Храмы этого древнего города в джунглях, вдалеке от моря, почему-то украшают удивительно впечатляющие изображения разных рыб, крабов, морских птиц… И главным божеством, которому поклонялись в этих храмах, был великий жрец Кетцалькоатль – «Украшенный Перьями Змей». Он пришел откуда-то с востока – приплыл из Атлантиды! – и принес народу майя всю науку, замечательные изобретения, календарь, превосходящий по точности наш нынешний. У жреца была белая кожа и длинная борода…

Хотите увидеть его портрет? Он уже проступает из глубины времен. Вы скоро увидите его, как только археологи очистят от морских обрастании стелы, найденные на дне океана, в затопленной Атлантиде…»

Из очередного репортажа Жана Клебо, специального корреспондента газеты «Се Муа» на борту исследовательского судна «Наяда»:

«Это утро не предвещало беды. Оно было тихим, солнечным, ласковым. Океан совсем успокоился – «убился», как говорят моряки.

Веселые, нетерпеливые акванавты заняли свои места в подводном кораблике. На сей раз во втором пилотском кресле рядом с Джоном Шеллером сам Морис Ксавье, начальник экспедиции. Опытные аквалангисты-археологи Леон Дюкас и Жорж Ален должны были выйти на дне из аппарата, осмотреть найденную вчера стелу и начать раскопки.

Погружение шло успешно. «Морской конек» уверенно опускался прямо к заветной цели. Надежным ориентиром служили кабели, протянувшиеся к прожекторам и телевизионным камерам, установленным на площадке. Кто мог ожидать, что эти черные змеи заманят его в предательскую ловушку, станут причиной трагедии?..

Мы здесь, наверху, даже не поняли, как это произошло. Шеллер, как положено, доложил, что они приближаются ко дну. Раздался голос Ксавье:

– Осторожно, Джон, лучше обойти подальше эту скалу!

Шеллер чертыхнулся и что-то пробормотал. Потом в динамиках раздался какой-то скрежет… На одном из экранов, передававших изображение с телевизионных камер, установленных на дне, свет вдруг померк. Камера явно вышла из строя.

Другая камера, видимо, резко повернулась и, кажется, упала… Изображение стелы оставалось лишь на экране, соединенном с третьей камерой. На этом экране была также смутно видна на дальнем плане кормовая часть «Морского конька», застывшего в тревожной неподвижности.

После обсуждения происшедшего с пилотом Ксавье доложил на поверхность:

– Мы застряли. Огибали опасный выступ скалы, и течение неожиданно бросило нас на камеру. Слишком много их тут нагромоздили. Одна из них, кажется, разбита, другая упала, а мы запутались в проводах. Попробуйте осторожно развернуть уцелевшую камеру и посмотреть, сильно ли мы запутались.

– Мы это сделаем, Морис, не беспокойтесь.

– Вы только не упустите с экрана стелу!

– Черт с ней, со стелой! – подал голос пилот. – Никуда она не денется. Только разворачивайте камеру осторожно, чтобы не опутать нас еще больше.

Камеру развернули и убедились, что «Морской конек» прочно застрял в проводах. Осторожные попытки освободиться, которые предпринял Шеллер по подсказкам с поверхности, к успеху не привели.

Была сделана попытка поднять подводный аппарат за опутавшие его кабели телевизионных камер. Но, не выдержав тяжести, обе они лопнули одна за другой. Оборванные концы их создавали теперь дополнительную опасность запутаться еще больше.

– Мы сами не выберемся, – сказал Ксавье. – Вызывайте помощь. Дайте сигнал бедствия.

На тревожный призыв «Наяды» откликнулось португальское океанографическое судно «Тахо», проводившее, по счастью, исследования неподалеку от нас, севернее острова Мадейра. На нем есть достаточно мощный гидравлический экран, крепкие тросы, установка подводного телевидения.

– Решающим становился вопрос времени. Время – главный фактор, – сказал мне капитан «Наяды» Руал Сорренсен, сам в прошлом подводник. – Как правило, подводные лодки гибнут из-за недостатка времени на спасение…

С самого начала было ясно, что наибольшей опасности подвергаются археологи в своем отсеке со стенками из алюминия. Для поглощения выдыхаемой углекислоты в подводном аппарате используется особый химический состав. Его эффективность зависит от температуры воздуха. При дальнейшем понижении температуры само дыхание подводных пленников станет опасным для жизни. И действительно, вскоре Морис Ксавье сообщил, что концентрация углекислоты в отсеке археологов начала увеличиваться…

Через тринадцать часов после аварии Ксавье передал: «Положение в среднем отсеке становится критическим. Температура упала до пяти градусов. Поглотитель углекислого газа практически отказал. Я дал указание Дюкасу и Алену использовать автономную систему, чтобы не дышать отравленным воздухом».