Текст книги "Земледельческий календарь"
Автор книги: Глеб Успенский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Успенский Глеб
Земледельческий календарь
Глеб Иванович Успенский
ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЙ КАЛЕНДАРЬ
Задавшись целью определить значение в народной жизни и миросозерцании "земли" и "земледельческого труда", я должен бы был теперь же, то есть тотчас после общих рассуждений об этом предмете, перейти к примерам, к проявлению, если так можно выразиться, "земледельческой мысли" народа в частных, семейных, общественных делах.
Все это и будет сделано мною впоследствии в отдельных отрывках; теперь же, ввиду того что мне в этом обще.м очерке современной земледельческой жизни необходимо говорить о таких явлениях, которые самым безжалостным образом расшатывают и разрушают весь строй народного труда и миросозерцания, я ограничусь несколькими случайными примерами, касающимися "власти земли", только для того, чтобы виднее было, что именно творится в народной жизни в настоящее время.
Итак, чтобы не далеко ходить за этими примерами, возьмем первое, что попадется под руку.
Берем, например, один из новогодних календарей; там, в отделе примет и замечательных событий, обратите внимание на те из них, которые "замечательны" для народа.
Возьмем 6 января, "крещение". В отделе замечательных событий "для господ" ничего не показано. 3 января показано, что умер граф Румянцев, канцлер, покровитель наук и просвещения, и заключен мир и договор в Андрусове в 1667 году и в Бахчисарае в 1681 году; затем ни 4-го, ни 5-го, ни 6-го ничего особенного не случилось. А вот в отделе народных "замечательных" событий значится целых семь замечательных примет, именно: "Яркие звезды под крещение – много родится белых ярок". "На крещение день теплгян, будет хлеб темный". "Коли идут на воду в туман, будет много хлеба". "На крещение метель, и на святой будет метель же". "На крещение снег хлопьями – к урожаю" (цвет будет хорош). "Если на крещение в полдень (вот какая точность!) синие облака – к урожаю". "Если на крещение звездная ночь – урожай на горох и ягоды".
А затем так и пошло без перерыва на целый год, вплоть до будущего крещения, – у господ идут: взятие, покорение, одоление и т. д., а у крестьян: "На Трифона звездно – весна поздняя". "На Евдокеи снег урожай". "На Евдокеи погоже – лето пригоже". "Коли грачи дружно на гнездо летят – дружная весна". "Каковы на Алексея ручьи – такова и пойма". "На благовещение дождь – родится рожь, мороз – урожай на грузди, гроза – к теплому лету и орехам, мокро – к грибам". "Апрель сипит да дует – тепло бабам сулит, а мужик глядит, что-то будет". "Марья – заиграй овражки, зажги снега". "Коли на Юрья березовый лист в полушку, на успение клади хлеб в кадушку". "Если на Николу заквакают лягушки – хорош будет овес". "На Луку полуденный ветер – к урожаю яровых".
Святые и чудотворцы также переведены на крестьянское положение: св. апостол Онисим переименован в Онисима-овчарника, Иов многострадальный – в Иова-горошника; св. Афанасий Великий, архиепископ александрийский, имя которого "нераздельно соединено с историей христианской церкви в IV веке, так как он – один из самых ревностных защитников благочестия против лжеучения Ария", переименован просто в Афанасия-ломоноса, потому что около дня его имени, 18 января, бывают самые страшные морозы, от которых кожа слезает с носа. Св. преподобно-мученица Евдокия, отличавшаяся в молодости тем, что "пленяла красотой юношей и жила во грехе", а потом, по увещанию некоего Германа, обратилась к истинному богу, именуется "Евдокея-плющиха, подмочи порог", так как 1 марта, день ее празднества, тает, плющит снег и т. д.
Герасим – грачевник, Ирина – рассадница, "на Кузьму – сей свеклу", Лукерья – комарница (13 мая), Леонтий – огуречник, Акулина – гречишница и т. д. и т. д. Таким образом, весь год – триста шестьдесят пять дней имеют каждый бесчисленное множество примет, и хотя эти приметы не имеют для вас, образованного читателя, никакого значения, даже смысла, но земледельческую народную мысль они достаточно-таки характеризуют. Сколько нужно внимательности, а следовательно, и траты собственной мысли, примечая, например, цвет облаков в полдень в крещение, находить в этом связь с урожаем, который может определиться в августе, то есть через семь месяцев! "Если на крещение в полдень синие облака..." Может быть, эта примета ровно ничего не означает, но неужели же, чтобы создать эту примету, чтоб августовский хлеб привести в связь с цветом облаков в крещение, да еще в полдень, не надо было много и своеобразно думать, и притом думать именно "земледельчески"? Один уж этот пример, взятый, повторяем, совершенно случайно, – а таких примеров мы могли бы привести поистине великое множество, – один он может показать, до какой степени крестьянин тратит много внимания на природу и землю и на все, что с ними связано:
мало отметить день какою-нибудь приметой – отмечается даже час, полдень, отмечается цвет облаков, ночью отмечается блеск звезд и т. д. И это на каждый день в году и едва ли не на каждый час. Можете представить, что об одном хлебе, об урожае или неурожае начинают примечать тотчас после посева: уж в октябрьских приметах значится:
"коли лист (опадающий) ложится вверх изнанкой, будет урожай". В ноябре "снегу надует – хлеба прибудет", а "коли лед на реке становится грудами, будут и хлеба груды".
В декабре "большой иней, груды снега – и хлеба будет много". "Коли снег привалит вплоть к заборам, будет неурожай; коли не вплоть – урожай". "Иней на деревьях – урожай". "Каков иней на деревьях, таков и цвет на хлебе".
25 декабря ясный день к урожаю; небо звездисто – к приплоду скота, ягодам, гороху. "Коли тропинки черны, уродится гречиха". Чего стоит хоть бы вышеприведенная примета – коли снег привалит вплоть к забору и коли не вплоть! Едва ли банкир и капиталист в такой же степени тщательно изучает все случайности, которым могут подвергнуться его бумаги, как тщательно изучает крестьянин мельчайшие подробности случайностей природы, обусловливающие успех его труда и всего благосостояния. Но мало того, что каждый день в году и почти каждый час в течение дня запримечены, объяснены и осмыслены сообразно земледельческим условиям жизни; мало того, что запримечено и объяснено появление каждого облака, дождя, снега, их свойства, вид, даже цвет (облака); мало того, что все святые, чудотворцы, апостолы переименованы сообразно земледельческим условиям быта народного: самое священное писание, если послушать деревенских толкователей его (не говорю о раскольниках и сектантах, которые толкуют его весьма широко), кажется, только и написано для того, чтобы доказать крестьянам, что "приидет царь (такой-то) и даст землю". Непонятный, запутанный текст "Апокалипсиса", который с такой охотой читают деревенские грамотные люди, в толкованиях этих последних получает совершенно неожиданно самый ясный смысл, потому что все оказывается написанным насчет того, что земли будет вволю... Везде, где попадаются слова: "и соединиша", "и соединихом", "и соединих", – уж непременно дело идет насчет земли... "И соединих"... вот это и есть это самое, толкует толкователь: "Как у нас теперь наша земля отошла и буерак с прутняком отошел, то вот и пишется, что "приидет" и присоединит все опять же к нам..."
– А не сказано, что сначала отойтить от нас должна?
– Как же не сказано-то! Вот...
И тотчас отыщется место, в котором сказано: "разрушу", "расторгну", и потом отыщется другое место после "расторгну", в котором сказано: "и соединих".
– Вот так и есть: сначала отобрали, а потом отдадут обратно.
Отыскиваются указания в "Откровении", имеющие чисто местный характер. Например, вот в этой деревне крестьянскую землю раскидали в три разных места, а в другой она только в двух местах, и каждая деревня непременно найдет в "Апокалипсисе" указания, касающиеся земельных особенностей каждой. Одна отыщет, что "трие воедино", а другая – "воедино да будут двоие", и все это с глубочайшею верой и благоговением... Однажды, разговаривая с таким старичком-толкователем, я спросил его:
– Ну а у меня отберут землю тогда?
– А у тебя сколько земли? – спросил старичок.
– Одна десятина.
Старичок подумал, переспросил, как и у кого куплена, и, подумав еще, сказал:
– Тебе тогда должна быть прирезка.
И, подумавши еще, прибавил:
– Тебе тогда должны еще четырнадцать десятин нарезать...
И об этом даже сказано в писании. Даже то обстоятельство, что земли в то время будет на душу по пятнадцати десятин, и то предусмотрено в священном писании, и толкователь обещается указать место в "Апокалипсисе", где именно эта цифра указана. Вы представьте себе в этом толкователе седого, истомленного трудом, ходьбой по добрым людям (у него перемерла семья) старика, представьте, что каждое слово в его толковании о земле говорится с истинным благоговением и с таким же благоговением слушается, и вы, быть может, задумаетесь над этою чертой страстного ожидания земли народом. Она нужна не только как хлеб – хлеб можно достать на поденщине (теперь дворники получают в Петербурге по тысяче рублей, и все-таки думают о деревне и земле), – но как основа всего рисующегося в народном воображении светлого будущего, как основание единственно безгрешного труда, как источник таких человеческих отношений, в основании которых лежит "добровольное" повиновение друг другу, – отношений, всего менее допускающих "человеческий" произвол ввиду всеобщего и неизбежного повиновения несокрушимой, непобедимой, таинственной и непостижимой власти.
"Власть земли", "Народная интеллигенция", "Земледельческий календарь", "Теперь и прежде" – очерки из цикла "Власть земли", впервые напечатанного в журнале "Отечественные записки" в 1882 году (No 1-3).
Настоящий текст печатается по изданию: Г. И. Успенский.
Собрание сочинений в 9-ти т. Т. V. М , ГИХЛ, 1956.
