Текст книги "Парашют"

Автор книги: Глеб Котельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Глава XI. Парашют «РК-1» на фронте. Спасание наблюдателей. Первый русский парашютист. «Парашют – вещь вредная»

Когда я был призван в армию, то на фронте мне самому пришлось увидеть свои парашюты.

Тогда я заведывал фронтовыми авторемонтными мастерскими. Однажды я заехал в один воздухоплавательной отряд, чтобы осмотреть его автомобили. Мне рассказали, что за день до моего приезда австрийский летчик хотел поджечь наблюдательный аэростат. Он стрелял в него из пистолета зажигательной ракетой, но австрийца отогнали пулеметным огнем.

– А как у вас насчет парашютов? – спросил я.

– Парашюты-то есть, – отвечал командир отряда, – заграничные какие-то… А что с ними делать, как обращаться с ними, мы не знаем: никто нам не сообщил об этом, а мы сами, признаться, боимся пробовать. Ну их!..

– А можно посмотреть ваши парашюты? – спросил я.

– Пожалуйста.

Парашюты сейчас же принесли из обоза, где они лежали. Эго были мои «РК-1». Но в каком виде! Избитые, изломанные. Конечно, действовать они не могли: пружинная полка не могла бы выбросить купол, так как стенки ранца были совершенно смяты.

– Вы пробовали открыть крышку ранца^? – спросил я.

– Нет.

– А что же вам сообщили в письме, при котором прислали парашюты?

– Сообщили только их цену, чтобы записать на приход.

Я открыл крышку одного ранца. Конечно, парашют не выскочил. Но поверх парашюта лежала печатная инструкция, которая объясняла, как надо пользоваться ранцем-парашютом системы Котельникова.

– Так это вовсе не заграничный?! – раздался общий возглас.

– Да, – сказал я, – это парашют моей системы. Только в таком виде его употреблять нельзя, и для корзины аэростата я вообще не предназначал свой парашют.

И я посоветовал просто подвешивать парашют к снастям аэростата, вынув его из ранца.

Только этим и ограничилась царская забота о людях: раздать-то парашюты раздали, но даже не предупредили, что в ранцах под крышкой положена инструкция, объясняющая как надо пользоваться парашютом.

Мои парашюты принимали за иностранные не случайно. Правители дореволюционной России считали все заграничное совершенством, а все свое, русское, отечественное – не заслуживающим никакого внимания. Русские крупнейшие изобретения хоронили в России, но, попав за границу, они возвращались к нам как изобретения иностранные. И недаром Россию того времени прозвали «кладбищем изобретений». Так было и с парашютом.

Царская Россия не интересовалась работами русских ученых и изобретателей: Попова, Яблочкова, Кибальчича, Циолковского, Мичурина и многих других. Легкий ранец-парашют впервые появился в нашей стране, его следовало разрабатывать, совершенствовать. Но разве царские чиновники считали нужным заботиться о судьбе изобретения? Нет. Они нашли более выгодным заказать парашюты для армии французской фирме «Жюкмесс».

Парашют Жюкмесса – это специально воздухоплавательный автоматический парашют. Его купол сделан из легкой, ничем не пропитанной ткани, а человек подвешивается к парашюту «в одной точке». Сложенный парашют уложен в брезентовое ведро конической формы. Его подвешивают к борту корзины. Прыгать с этим парашютом в случае опасности следует только с одного определенного места борта корзины, иначе веревке, идущая от парашюта к подвесной системе, зацепится за ванты, на которых висит корзина аэростата. Выпрыгнув из корзины, человек своею тяжестью сдергивает с ведра нижнюю крышку, за которой вытягивается купол парашюта. Но если корзина будет падать вместе с выбросившимся из нее человеком, парашют не раскроется.

Воздухоплаватель с парашютом «Жюкмесс».

На фронте мне приходилось часто осматривать автомобили и в авиационных отрядах.

В одном из них я познакомился с начальником мотоциклетной команды, которая несла службу связи при штабе одного армейского корпуса, капитаном Ивановым. Он приехал повидаться со своим братом, летчиком авиационного отряда.

Когда мы заговорили о парашютах, мотоциклист Иванов сказал: – А знаете, мне давно хочется попробовать спуститься с парашютом с большой высоты.

В отряде оказался парашют. Мы его тщательно осмотрели, уложили как следует и стали обсуждать, как лучше выполнить этот прыжок. Мы условились, что на высоте двух с половиной тысяч метров Иванов-летчик опустит хвост самолета, а в это время Иванов-мотоциклист привстанет и раскроет парашют.

Как решили, так и сделали. Опыт прошел удачно: раскрывшись, парашют вытащил Иванова из самолета. Иванов, сильно качнувшись раза два, пошел книзу и опустился недалеко от нас, на полянке.

– Ну что? Как? – забросали его вопросами.

– Когда я встал и дернул за ремень, меня вдруг сильно рвануло, и я почти потерял сознание… Потом, придя в себя, я увидел, что надо мной красивый полосатый купол, а сам я крепко держусь руками за лямки парашюта. Осторожно отпускаю одну руку, смотрю вверх – ничего, держит. Пробую отпустить другую – тоже ничего. Тут я взглянул вниз, у меня закружилась голова, и я снова ухватился за лямки. Но скоро я освоился, и у меня даже яви лось желание закурить, что я и сделал.

В другой раз я как-то подъезжал к одному из авиационных отрядов. День был ясный, но по небу шли редкие облика. И вдруг я заметил вдали между ними тихо плывущий цеппелин. Он медленно подвигался, очевидно фотографируя расположение наших позиций и высматривая места, где бы ему удобнее было нанести возможно больший вред своими бомбами. В то время зенитных батарей еще не было, и борьба с цеппелинами была очень трудной.

Иной раз такой дирижабль, скрываясь за облаками, опускал на длинном тросе корзину с наблюдателем, который сыпал свои бомбы, куда хотел…

Приехав в отряд, я спросил у летчиков:

– Почему вы не ведете борьбы с цеппелинами?

– А как, по-вашему, должны мы вести борьбу с ними?

– Не знаю, как вам, а мне это кажется делом довольно простым, – ответил я. – Ведь цеппелин представляет собою громадную цель. Что, если направить прямо на него свой аэроплан и, закрепив управление, самому выпрыгнуть с парашютом? Машина врежется в цеппелин и разворотит его оболочку. Мне кажется, стоит пожертвовать своим аэропланом для того, чтобы уничтожить такую гадину!

– Да… Но если это, по-вашему, так просто, вот вы и попробуйте сами, покажите пример, – смеясь, говорили летчики.

– И показал бы, даю вам слово! Но ведь я же не летчик, иначе я таким способом давно сразил бы не один цеппелин! Парашют дает для этого полную возможность. Надо только добиться, чтобы в легкой истребительной авиации поскорее ввели парашюты.

Однако тогда этого так и не дождались, хотя в конце империалистической войны у парашюта было уже немало друзей. Нашлись генералы, которые оценили пользу парашюта. Они просили великого князя Александра Михайловича, который тогда был главным начальником российских воздушных сил, обязательно ввести парашюты в авиации. На этом докладе князь начертал такую резолюцию:

«Парашют в авиации – вообще вещь вредная, так как летчики при малейшей опасности, грозящей им со стороны неприятеля, будут спасаться на парашютах, предоставляя самолеты гибели».

В этой циничной великокняжеской резолюции, как солнце в капле воды, отразился тогдашний режим.

Немного позже разнеслась печальная весть о героической гибели нашего русского летчика П. Н. Нестерова, отца высшего фигурного пилотажа, так необходимого теперь, в современном воздушном бою. Нестеров тогда бросил свой самолет на немецкий и протаранил врага. Это был вообще первый случай такой борьбы между самолетами, и Нестеров, оставшийся в ней победителем, погиб, не имея при себе парашюта. Конечно, ответственность за гибель столь ценного для родины человека падает на высшее бюрократическое командование царской армии.

Генералы, а с ними и министры рассуждали так: «Машины дороже людей. Мы ввозим машины из-за границы, поэтому их следует беречь. А люди найдутся! Не те, так другие!»

Вот почему так трудно было пробить дорогу моему изобретению, предназначенному для спасания человеческих жизней. Вся обстановка самодержавной России была против него.

Тут я не могу не вспомнить замечательные слова великого вождя нашей страны товарища И. В. Сталина. В 1935 году товарищ Сталин сказал Герою Советского Союза товарищу Чкалову: «Ваша жизнь дороже нам любой машины».

В словах товарища Сталина отразилась та подлинная забота о людях, которая делает труд человека радостным, а жизнь – счастливой.

Конечно, после революции, когда изменилась вся наша жизнь, изменилась и судьба парашюта.

Уже в 1917 году у нас начали учиться прыгать с парашютом. Но сначала занимались этим только воздухоплаватели. Сторонники парашюта, энтузиасты из молодежи, старались вызвать доверие к нему у всех людей воздуха. Так, например, командир 28-го воздухоплавательного парка доносил начальнику Воздушной школы в мае 1917 года:

«12 сего мая во вверенном мне отряде производились опыты с парашютом Котельникова. Два раза с высоты 200 и 300 метров было сброшено чучело весом в 5 пудов. Оба раза парашют раскрылся и чучело плавно опустилось на землю. Затем в корзине поднялся младший офицер отряда, подпоручик Остратов, который, надев пояс парашюта. с высоты 500 метров выпрыгнул из корзины. Около трех секунд парашют не раскрывался, а затем раскрылся, и Остратов вполне благополучно опустился на землю.

По словам подпоручика Остратова, он во время спуска каких-либо болезненных явлений не ощущал. О столь положительных результатах испытания парашюта считаю необходимым довести до вашего сведения. Благополучный спуск на парашюте должен вселить в воздухоплавателей большее доверие к парашютам».

Так понемногу парашют находил друзей.

Красная армия в наследство от царской получила и русские парашюты «РК-1» и французские «Жюкмесс». Они продолжали служить и во время гражданской войны. Но пользовались ими только на наблюдательных аэростатах.

В 1918 году в Москве авиатор Б. И. Россинский под руководством заслуженного профессора Н. Е. Жуковского работал в «летучей лаборатории». Здесь впервые начали теоретически изучать парашют, сравнивая качества парашютов русского и французского.

Как-то мне случилось быть у товарища Россинского. От него я и узнал о работах лаборатории по изучению парашюта. Сам я в то время парашютным делом уже не занимался.

– А я не знал, что ваша лаборатория изучает парашюты, – сказал я.

– Как же, – ответил товарищ Российский, – это и вообще-то первая исследовательская работа в парашютном деле. Вот здесь помещены две статьи с результатами исследования парашютов, бывших на вооружении царской, а затем Красной армии: вашего и Жюкмесса.

Он достал из шкафа книжку, надписал ее и, протянув мне, сказал:

– Позвольте подарить вам, как старому товарищу по работе.

Наскоро просмотрев эту книжку «Трудов летучей лаборатории», я заметил, что в статьях отдавалось явное предпочтение русскому парашюту перед французским. За один 1917 год парашют «Жюкмесс» дал тридцать процентов спусков с серьезными ушибами и пятнадцать процентов нераскрытий со смертельным исходом. В книге был приведен именной список пострадавших.

– Это для меня совершенная новость, – заметил я.

– Нет, вы посмотрите заключение, – сказал Россинский. – Читайте.

Я перевернул несколько страниц и на странице тридцать шестой прочитал:

«Теперь, подводя итоги всему предыдущему исследованию, мы находим, что жюкмессовский парашют гораздо хуже котельниковского и опаснее его. Мы прямо должны заявить, что его следует изъять из употребления в воздушном флоте и заменить котельниковским впредь до выработки парашюта наилучшего типа, общие характерные черты которого уже намечаются…».

– Ну что же, утешительно, – сказал я.

– Но ведь это же полная победа русского парашюта! Победа и в теории и на практике!

Прошло немного времени, и результаты доброй славы русского парашюта сказались. Главвоздухфлот представил меня к премированию, а в постановлении правительственной комиссии ВСНХ (1921 год) по этому поводу говорилось:

«Принимая во внимание преимущества принятого для воздушных частей парашюта системы Котельникова перед другим, тоже принятым парашютом французской системы „Жюкмесс“, а также и то обстоятельство, что парашют Котельникова является единственным парашютом русской конструкции, – присудить Котельникову поощрительную премию…».

Не деньги обрадовали меня: награда показывала, что моя работа признана полезной. Я снова принялся за работу, стал совершенствовать свой парашют и работать над новыми парашютными конструкциями, которые могли стать полезными и в хозяйственной жизни страны и в деле ее обороны.

Глава XII. Парашют «РК-2». Грузовой парашют. Способ коллективного спасания. Парашюты «РК-3» и «РК-4»

Я уже по опыту знал, что стоит только куполу парашюта очутиться в воздухе, то есть освободиться от своей оболочки, как он при падении человека обязательно быстро раскроется встречной струей воздуха. Масса легкой материи, очутившись в воздухе без оболочки – ранца, падает гораздо медленнее человека, который, быстро удаляясь от парашюта, натягивает его стропы, помогая куполу раскрыться. Чтобы купол парашюта разворачивался еще быстрее, я пропустил в кромку купола моего парашюта трос. Он до некоторой степени раздвигал кромку, делая отверстие для входа воздуха. А тогда уж незачем силой выталкивать купол парашюта из ранца. Видимо, в 1910 году я зря последовал примеру заграничных конструкторов. Оказалось, что этого вовсе не нужно: куполу парашюта надо только освободиться от оболочки – ранца.

Обдумав все это, я стал разрабатывать новую модель ранцевой укладки парашюта и в 1923 году сделал заявку на укладку «РК-2». Это был ранец с жесткой спинкой, откидными боковинками и мягкой крышкой. В сгибах боковинок и в крышке я пропустил плоские часовые пружины. Они помогали ранцу быстро раскрыться. Чтобы стропы не спутывались и при падении человека не тянули купол рывками, а заставляли его раскрываться постепенно, я пришил вдоль спинки ранца два ряда лент-ячеек, в которые закладывались стропы. Затвор ранца я упростил. Теперь он состоял из трубчатых петель, в которые пропускались шпильки, укрепленные на общем тросе. Такой ранец можно было открыть легким движением руки.

Ранец парашюта «РК-2» с сотами для строп и строенной тросовой шпилькой: а – соты, б – шпилька.

Эта модель ранца была одобрена в Главвоздухфлоте.

На отпущенные средства я должен был сделать несколько опытных экземпляров.

Шел 1924 год. Наша страна начинала восстанавливать свое хозяйство после разрухи военных лет. С трудом удавалось достать нужные материалы, чтобы сделать парашют.

Всю зиму я готовил опытные экземпляры своего парашюта. И только в начале лета 1924 года я мог доставить парашюты из Ленинграда в Москву, на опытный аэродром. Куполы этих опытных парашютов были сшиты из разных материалов: три шелковых, один из сатина и два из мадеполама. Еще по дороге в Москву, когда я вез ранцы «РК-2», я задумал сделать ранец-конверт с четырьмя клапанами и по приезде наскоро соорудил такую модель из брезента, которую решил взять с собой на испытания «РК-2».

Испытания состоялись 28 июня 1924 года под Москвой, в Кунцеве, при воздушном отряде Воздушной академии РККА. Они прошли очень удачно. Особенно же эффектно было действие моей новой модели – конверта: она на всех произвела очень выгодное впечатление, и я решил ее проработать как следует.

Этот ранец-парашют я проектировал в двух вариантах. Один конверт был пришит на спине летного комбинезона; под клапанами конверта укладывался парашют. Второй – отдельный ранец с четырьмя клапанами. Клапаны обоих ранцев застегивались с помощью тросовой шпильки.

23 августа 1924 года манекен, одетый в мой «прозлет» с уложенным в него парашютом, подняли на самолету «Фокер» на высоту тысячи метров и оттуда сбросили. Парашют быстро освободился из оболочки «прозлета» и хорошо развернулся на второй секунде. Скорость спуска оказалась 4–5 метров в секунду.

Но вот попробовали уложить в «прозлет» парашют, сшитый из мадеполама. Это довольно грубый бумажный материал. Он так сплющивается в укладке, что его разворачивать приходится прямо-таки силой. И опыт с этим парашютом кончился неудачей: ранец раскрылся, но купол из-под клапанов не вышел, манекен грохнулся на аэродром.

Я стал доискиваться причины неудачи. Ведь шелковый купол освободился из-под клапанов конверта хорошо. Видимо, у бумажного материала не было пружинистости шелка. Значит, клапаны ранца следовало устроить так, чтобы они совсем как бы уничтожались, оставляя купол парашюта на свободе, тогда он развернется всегда, из какого бы материала он ни был сделан. Надо было сделать так, чтобы все четыре клапана собирались гармошкой, как бы совсем уничтожаясь. Для этого я взял резинки, в верхний и нижний клапаны пропустил по одной, а в боковые – по три резинки. Так появился новый ранец-парашют, «РК-3», на который мне выдали патент за № 1607.

Свой проект я сейчас же предложил Управлению авиации. Но прошло много времени, несколько лет, а результатов не было никаких. Очевидно, кому-то было невыгодно, чтобы советское изобретение было осуществлено в нашей стране. Впоследствии мы все узнали, что это было дело рук ныне уже разоблаченных врагов народа.

Ранец парашюта «РК-3» образца 1924 года: а – клапаны; б – резинки, собирающее их «гармошкой»; в – тросовая шпилька; г – амортизаторы; д – карабины для отстегивания купола. (По чертежу автора).

Пока описания и чертежи моих изобретений, заявленных в секретном порядке, покоились в несгораемом шкафу одного из начальников, позже уличенных в сношениях с иностранными генштабами, фирмой «Ирвин Эйршют К°» к нам был прислан великолепно выполненный парашют Гюи Болла, запатентованный в Германии и Франции в 1925 году, то есть на год с лишним позже заявки советского патента. В этом, пожалуй, нет ничего удивительного, если припомнить показание врага народа Розенгольца, данное нм на известном процессе банды троцкистов, о том, что он сообщал в Германию все наши авиационные секреты с 1923 года.

Парашют Гюи Болла фирмы «Ирвин Эйршют К°» 1925 года: а – клапаны; б – резинки; в – соты; г – строенная тросовая шпилька.

Парашют Гюи Болла, названный «Ирвин», почти в точности повторял конструкцию парашюта «РК-3», по крайней мере в самых его основных деталях: те же соты для строп, та же строенная тросовая шпилька, те же резинки, раскрывающие клапаны ранца, даже расположены они были в том же порядке. Только бросалась в глаза великолепная фабричная выделка этого парашюта и прекрасный материал, из которого он был сделан.

Раскрой купола и подвесное приспособление были значительно усовершенствованы. Однако у этого парашюта были и весьма существенные недостатки. Болтающиеся после раскрытия клапаны задерживали освобождение купола, поэтому был применен вытяжной парашютик, снабженный приспособлением со стальными спицами, раскрывающими его. Это приспособление на практике оказалось довольно опасным: спицы иногда царапали парашютиста, а иногда зацеплялись за него, что вело к катастрофе. Кроме того, отсутствовали амортизаторы и приспособление для отцепления купола от подвесной системы во время приземления.

Конечно, нет ничего удивительного и в том, что два других советских изобретения, предложенных мной в 1923 году: грузовой парашют «Авиапочтальон» и «Способ коллективного спасания» (парашютная кабина), в 1928 году появились в виде иностранных изобретений.

Грузовой парашют Г. Котельникова образца 1923 года. (По чертежу автора).

Работая над парашютом, я вспомнил о своем парашютном приспособлении для пушки полковника Г. и решил заняться разработкой парашюта для спускания почты и разных грузов. Я считал, что парашют может пригодиться не только для спасания людей при катастрофах в воздухе. На парашюте можно сбрасывать что угодно и где угодно. На самолете можно быстро перевезти груз и сбросить там, где нет дорог, где самолет не может совершить посадку или в пунктах, над которыми самолет пролетает без посадки.

Вскоре я разработал очень простую конструкцию грузового парашюта, назвав ее «Авиапочтальон».

Грузовой парашют состоит из баула – короба: в нем помещают предметы, которые надо сбросить с самолета, и из чехла. В крышке баула, на ее наружной стороне, есть место для парашюта, который закрыт чехлом. Парашют привязывают у полюса к внутренней петле чехла не особенно крепкой веревкой. А за верхнее кольцо чехла зацепляется крепкий шнур, другим концом укрепленный на самолете. Когда короб сбрасывают с самолета, он выскальзывает из чехла, своей тяжестью вытягивая парашют. Тут внутренняя веревка обрывается, и парашют, раскрывшись, опускает груз на землю.

Английский грузовой парашют 1928 года. (Из английского журнала).

Теперь в наших грузовых парашютах сделано некоторое упрощение: чехол с коробом составляют одно целое. Чехол прикрепляется к коробу своей нижней кромкой, а верхняя его кромка стягивается резинкой или тонким шнурком.

Таким образом, не приходится подтягивать чехол обратно на самолет.

С каждым годом все больше и больше людей пользуется воздушным сообщением. Ведь перелет по воздуху – это самый быстрый из всех видов транспорта. Но сказать, что аварий в воздухе с самолетами никогда не будет, нельзя. А среди пассажиров самолета находятся и такие, которые не смогут воспользоваться индивидуальным парашютом: дети, больные. Да и не все пассажиры знают, как надо обращаться с парашютом. Следовало создать такую конструкцию парашюта, чтобы все люди, находящиеся на самолете, во время катастрофы в воздухе могли спастись, даже не умея пользоваться индивидуальным парашютом. Такой способ коллективного спасания я и предложил.

«Способ коллективного спасания» – изобретение автора 1923 года. (По рисунку автора).

Немецкое «изобретение» 1928 года. «Коллективное спасание на самолете». (Из немецкого журнала).

В остов самолета вставляется кабина, в ней находятся пассажиры самолета. Когда надо спасаться, летчик поворотом рычага приводит в действие механизм, который подымает верхнюю часть фюзеляжа самолета, освобождая сложенный под ней парашют. С ним кабина и опускается к земле.

Но возможно и такое устройство, при котором кабина упадет вниз и потянет за собой парашют, который затем развернется. Эти способы спасания еще до сих пор не проведены в жизнь, они только разрабатываются. Но грузовые парашюты у нас применяются во многих случаях и особенно в боевой обстановке.

Еще во время империалистической войны мне пришлось увидеть гибель нашего наблюдательного аэростата. Несмотря на сильный оборонительный огонь наших пулеметов, австрийский летчик сделал несколько кругов над аэростатом, потом, ринувшись вниз, пролетел под ним и выстрелил в баллон зажигательной ракеткой. Аэростат сейчас же вспыхнул. Наблюдатели успели выпрыгнуть из корзины и спаслись благодаря парашютам. Но все, что было в корзине ценного, разбилось, поломалось, испортилось: телефон, пулемет, наблюдательные инструменты.

Мне хотелось разработать конструкцию корзинного аэростатного парашюта, которая спасала бы не только людей, но всю корзину с имуществом. Такой корзинный парашют я и разработал. Когда надо спасаться, пилот поворачивает штурвал, находящийся у него над головой, корзина отделяется от аэростата и падает. Она тянет за собой парашют, который раскрывается и опускает корзину на землю. В 1924 году я предложил этот проект. Проект был одобрен. Корзинный парашют «РК-4» построили и испытали. Корзину сбросили несколько раз. При испытании многие красноармейцы обращались к командиру:

– Товарищ начальник, дозвольте сесть в корзину!

Но пока шли только испытания, этого никому нельзя было разрешить. Тогда бойцы посадили в корзину свою любимую маленькую собачонку. Из высокой корзины она никак не могла выпрыгнуть, и они за нее не боялись.

Нужно было видеть восторг бойцов, когда корзина, тихо опустившись на землю, была затем повалена парашютом набок и из нее с громким радостным лаем выскочила их любимица.

Испытания этого парашюта прошли очень удачно.

Он был принят на снабжение воздухоплавательных частей нашей РККА.

Корзинный парашют «РК-4». (По чертежу автора).

В 1926 году все своя изобретения в области парашюта со всеми будущими усовершенствованиями я передал нашему правительству.

Теперь в авиации всех стран существует много разных конструкций авиационных парашютов.

Главные качества этих парашютов, без которых теперь нельзя обойтись, это те, какими отличался и наш первый русский парашют.

1. Легкость и прочность достигнуты тем, что применяется непрорезиненный материал (шелк или перкаль).

2. Удобство прыжка с любого места самолета – тем, что парашют находится всегда при человеке.

3. Удобное ношение парашюта – тем, что парашют укладывают в небольшой ранец.

4. Смягчение толчка при раскрытии купола и во время посадки на землю – тем, что применены амортизаторы.

5. Возможность разворота тем, что все стропы парашюта разделены на две плечевые лямки.

6. Освобождение от купола при посадке на землю – тем, что лямки легко отцепить от подвесной системы.

Кроме того, купол парашюта раскрывается быстро и надежно потому, что в его нижнюю кромку пропущен тонкий стальной трос.

Можно с гордостью сказать, что легкий и прочный парашют, который уменьшает силу рывка при раскрытии купола, впервые зародился в нашей стране.

В последнее время делают парашюты разных конструкций, но они отличаются один от другого только тем, как раскрывается ранец, как прикреплены стропы к куполу и подвесной системе, из какого материала сшит купол, какой он формы и т. д. Все же главные принципы парашюта, без которых невозможно обойтись, остаются те же, какие впервые появились в русском парашюте.

Следует твердо помнить, что парашют раскрывается всегда.

Если и случаются катастрофы, то только в тех случаях, когда к парашюту относятся невнимательно или небрежно: парашют этого не любит. Если же с парашютом обращаться строго по правилам, точно соблюдая их при укладке и во время прыжка, то он никогда не подведет парашютиста и всегда будет его верным, надежным другом.

Спуск корзинного парашюта «РК-4».