Текст книги "Окаянное золото (СИ)"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Врешь ты все. – Уже не так уверенно, как прежде отозвался Владимир. – Да и не хочу я колдуном становиться, сатане поклоняться.

–Ой, дурак. – Выдохнул дед. – Кому приходится все отдавать. – Где ты его видел? – Наконец сумел взять себя в руки он. – Сказки то и брехня. Да, не скрою. Не архангелом тебе стать сулю..., но и не извергом. Душегуб – это тот, у кого вовсе никакой веры нет. Тот, кому душу деньги да страсти человеческие глаза застят. А в нашем деле все связано.

– Белое – черное. Кто разберет. Вот ты воевал? И верное дело считаешь, что за правое дело кровь свою и чужую там лил. А они? Те, которые супротивники твои. За что он воевали? Им что так и говорили. Идите мол, черное дело творите. Для сатаны? Так что выходит. Вы за свет, а они вроде как... с их вершка, за правое дело. И раздели, попробуй. Белое или черное? А среди ваших что таких не было? Тех, кто с душой порвал? Ладно, не хочу сейчас о том... Но всякие есть и среди тех и других.

–Не знаю я. – Попытался отбить выпад Владимир. – Слова они есть слова. Не зря говорят, что словами все оправдать можно. Только пойми, душой не могу я этого принять.

–Да чего, этого? Cкажи, наконец. – Уже всерьез рассердился старик. – Чего этого? Ты выслушай сперва, постигни. Потом решай.

–Сатанистом не хочу быть. Чернокнижником, как там еще. – Беспомощно выдохнул Владимир.

–Так перетак, да в кочерыжку, в оглоблю. В три узла, в два пояса. – Виртуозно матерная тирада, которой разразился старик, заставила Вовку невольно крякнуть.

– Ну и что ты опять заладил. Кто тебе сказал? -неожиданно мертвое тело затряслось в судорогах. Посыпались с обтянутой пергаментной кожей головы клочья пегих волос. – Мы, Берендеи свой род издревле ведем. От тех времен, когда Капища Перуновы по всей Руси стояли. А Волхвы, предки наши, Царю царей дары несли...

– Эх, не опоздать бы. – Встревожено просипел дед. – Чем хочешь тебе клянусь, не чернокнижник я. Вон на полке взвар стоит. Возьми его, да пей залпом. А я пока слова скажу.

Дед торопливо зашептал непонятные, чужие слова.

–Да как я возьму? – попытался встать с пола Владимир. – Ноги то не идут.

– Иди. – Скомандовал колдун. – Только не глупи, бежать не вздумай. Некуда бежать. И помни, что ежели мы с тобой опоздаем, и вовсе некуда станет.

Повинуясь непонятной силе, звучащей в голосе, бездумно пересек комнату, поднял кружку с густым, дегтярным настоем и выпил. В нос ударил густой хвойный запах. Свело челюсти чем-то непередаваемо кислым, и только. Никакого сияния, волны света, огня... или иного, чем должно было ознаменоваться это сумасшествие.

Владимир перевел дух, втянул носом застоявшийся воздух, и прислушался к звукам, доносящимся из спальни: – Эй, Хоттабыч, и что дальше?

Странно, единственный плюс, который принесло безоглядное употребление неизвестного зелья, стало полнейшее безразличие. Пропал страх, исчезло осознание невероятности всего происходящего. Бормотание усилилось, перешло в заунывное мычание. И вдруг все стихло.

Глава 3

Мелкая паутина трещин на потолке темном от времени и сажи, навеяла странное чувство возвращения в детство. Словно он вновь вернулся в то славное время, когда самым большим огорчением был сломанный рыжим соседским пацаном игрушечный грузовик с поднимающимся кузовом.

Владимир моргнул, возвращаясь в реальность, повернул голову, ощутив затылком жесткую древесину пола. Медленно, пытаясь определиться во времени и пространстве шевельнул шеей.

" Да, знатно я долбанулся. – Подумал он, разглядывая сбитый в гармошку половик. Дернулся, переместив взгляд на открытую дверь, облегченно перевел дух. – Никого. Ни воскресшего из мертвых хозяина, ни даже кровати с погребальными принадлежностями".

Комод, несколько фотографий на стене, чугунная станина старой Зингеровской машинки, с облезлым фанерным чехлом.

" Выходит, почудилось. – С искренним облегчением выдохнул Владимир. – Но ведь как живо все видел, будто и вправду".

Поднялся, замер на мгновение, проверяя на всякий случай свое состояние, и весело, в голос рассмеялся идиотскому наваждению. – Надо-же, колдун ...

Гася последние остатки сомнения, выглянул в окошко, всмотрелся в идиллическую картину сельского быта, и уже совсем спокойно двинулся обратно на улицу. Вернулся в горницу уже с рюкзаком.

– Поскользнулся, упал, потерял сознание. Остальное игры разума. Однако как бы то ни было, а нужно обживаться.

Разобрав утрамбованные переходом вещи, развернул новенький ватник, достал сапоги. Мимоходом отметив их прочность. Теперь про пижонский костюм и туфли можно забыть всерьез и надолго, главное удобство и функциональность.

Новоявленный отшельник стянул пропыленную джинсу, и остался в футболке. –“ Теперь осмотреться, навести порядок, протопить печь”.

Подхватил стоящий в углу старый, но вполне крепкий веник и принялся сметать пыль. Закончив, отыскал в сенцах ведро, и отправился к колодцу. Уверенность, с которой он ориентировался в незнакомом доме, настроила на веселый лад.

–...На недельку, до второго, я уеду, в Комарово... – Забубнил под нос веселый куплет, стараясь не расплескать холодную и невероятно прозрачную воду, возвращаясь в дом.

Ловко, словно только этим и занимался, выгреб из поддувала золу, уложил сухие поленья и поднес к щепке зажигалку.

“ Чудеса”. – Усмехнулся Владимир, глядя на разгорающийся огонек. Закурил показавшуюся вдруг невероятно душистой и ароматной сигарету, и с некоторым сожалением покачал головой, вспомнив, что за всей суетой забыл про курево.

– Ничего, придумаем. – Не стал принимать оплошность близко к сердцу заядлый курильщик. Он отчего-то был твердо уверен, что все будет так, как надо.

“ Или у деда в заначке отыщу, а лучше и вовсе, бросить. Давно собирался. – Подумал Владимир, и без всякого сожаления, отправил недокуренную сигарету в огонь.. А чтобы не искушать и остальное. Недрогнувшей рукой вынул пачку с остатками Парламента и швырнул в приоткрытую топку.

Огонь съел глянцевую коробку в мгновение, словно ее и не было.

Покончив с куревом, новосел занялся осмотром жилья. Впрочем, как показал поиск, из всего личного имущества, после бывшего хозяина остался лишь небольшой сундук.

Древняя, с медными углами, выгнутой полукругом крышкой и кованными ручками вещица внушила уважение.

–В таких сундуках хорошо клад хранить. – Беззаботно подумалось исследователю. Он подергал висящий на петлях замочек, и огляделся в поисках подходящего инструмента. Но искать не пришлось. Внимание привлек блестящий ключ, висящий на вбитом в дверной косяк гвоздике.

– Не я буду, он. – Вовка сдернул ключ и вновь склонился над сундуком. Так и есть, ключ подошел.

Не слишком надеясь отыскать что-либо интересное, открыл обитую медной полосой крышку. Ну что ты хотел – Рассмеялся несостоявшийся кладоискатель. Откуда тут... Он приподнял аккуратно сложенные простыни Разглядел чистый холщевый мешочек, от которого пахнуло запахом самосада.

“-От моли старик берегся”. – Вспомнив старый рецепт, Вовка вынул верхний слой и опустил руку в глубину дедовской сокровищницы.

Ничего интересного... Старые портки, белье с длинными веревочными завязками на щиколотке, шапка– малахай из меха неизвестного животного. Все как и должно быть.

" Тоже мне. Колдун, колдун. – Вспомнив свой нечаянный морок, даже несколько расстроился Вовка. – А где же книги, травы. Где, черт возьми, хотя бы волшебная палочка”?

И тут в палец, которым он неосмотрительно провел по днищу, застеленному желтой от времени газетой, вонзилась острая, словно цыганская игла, заноза.

–Блин!!! – Расстроено вякнул Владимир, выдернул щепку и потянул пораненный палец ко рту.

Понемногу боль утихла. Уже собираясь свалить барахло обратно, осторожно поправил сорванный резким движением листок. – А это чего... Всмотрелся Владимир в щель возникшую вместо злосчастной щепки. Аккуратно поддел фанерку, служившую, дном и уставился на ряды матово блестящих монет. Тяжелые, даже не вид червонцы с узнаваемо бородатым профилем последнего императора устилали все пространство нехитрого тайника.

Еще не осознав до конца своей удачи, поднял одну из монет и поднес к глазам.

Сомнений быть не могло, спутать благородный блеск червонного золота было невозможно.

Пересчитал ряды, произвел нехитрые вычисления, и озадаченно уставился на мерно постукивающие ходики. "Семьдесят семь... Интересно, а почем нынче царский червонец? Хотя, не суть. Тут важнее сам факт. Ну кто мог предположить, что дед спрячет свое сокровище почти на виду. И ведь наверняка те, кто провожали его в последний путь, заглядывали в этот сундук. А я заглянул, и пожалуйста. Что это, удача или просто стечение обстоятельств".-Владимир нахмурил брови, стараясь сообразить, отчего при этих словах стукнуло и заторопилось сердце. Дыхание перехватило, словно он только что пробежал стометровку.

Но тут до взбаламученного находкой сознания дошел смысл царапнувшего глаз зрелища. Часы. Он зажмурился, вновь распахнул.

"Ну, точно. А ведь голову наотрез... когда вошел, они стояли. Да и как же иначе, если тяжелая, серебристые гирьки, сделанные в виде еловых шишек, висели у самого пола. А теперь... Теперь они находились под самым циферблатом".

Озадаченно поднес к лицу запястье и глянул на Сейко. -" Три часа сорок минут".

Осмыслить непонятное превращение мешал блеск лежащего перед ним золота.

Владимир медленно, словно на взведенную пехотную мину опустил невесомую картонку на место и торопливо, не особенно стараясь, сложил обратно чужие вещи.

" Cуетливо оглянулся вокруг, вскочил с колен и бросился к буфету. Ухватил черную от сажи кружку, заглянул внутрь. Не смотря на то, что сосуд был пуст, на дне кружки оставалось несколько капель темной жидкости."-Ну да..., тот самый смолистый запах. – Принюхался начинающий прозревать Владимир. – И что, выходит... он был. И все это вовсе не приснилось".

Чувствуя, что мозги начали медленно, но верно закипать, вернул посудину на место, и сел на подвернувшийся стул.

"Как он сказал, наследник. И что-то про свои тайные способности. А какие? И почему в памяти сохранилось только часть странной беседы? Чем-то она должна была кончиться. И судя по всему им удалось договориться". -Испугано разжал ладони, осматривая пальцы в поисках свежих порезов, но тут же, поняв дикость своего поступка уронил руки на стол.

–Идиот, совсем охренел. Какой договор, какая кровь? – посидел, стараясь вернуть себе уверенность и спокойствие. Прислушался к мерному перестуку ходиков, глянул на сполохи горящих в печи дров, и с удивлением понял, он уже почти не боится.

"Из-за чего собственно весь сыр-бор. Было – не было. Жизнь то продолжается. И вовсе не повод для паники выпитая кружка непонятной бурды. Если рассуждать здраво, то и это большой вопрос. А вот лежащие в старом сундуке десятки это реальность. И не просто семь с лишним десятков золотых кругляшков, а вполне реальная возможность заровнять все непонятки с кредиторами. Возможно, не придется даже продавать квартиру. Хотя..." – Тут перед мысленным взором Владимира возникло зрелище пылающей машины. -" Стоп, стоп... Какой долг? Выходит, что, они меня хотели грохнуть, а я им еще и деньги. Не жирно ли будет"?

А вот рассчитаться за необоснованный наезд, пожалуй, стоит. Иначе... Платить я не отказывался, время еще было. Пусть с процентами, но... Отчего я вообще решил, что это бандиты? Лютый, безусловно, тварь еще та, но резать курицу, которая еще не снесла яйцо, не станет. Хотя, если предположить, что он решил устроить этакий показательный урок для других. Тогда да. Сорок тысяч, это конечно деньги... но продав квартиру они вполне могут перекрыть этот долг. А проценты? Так можно списать на упущенную выгоду.

Владимир поднялся, и в раздумье, забыв про все свои страхи прошелся по комнате: – "А ведь есть еще и продавец. Товар он не поставил, а денежки взял. И где гарантия, что его тоже, как он сказал, подрубил кризис? Договор, условия..., неустойки..., оно конечно, но это только слова. Причем слова не подкрепленные ничем. Может он просто решил сыграть свою партию и схомячить неслабый кусок зелени"?

"Эх, знать бы наверняка, чьи уши торчат. – Мечтательно вздохнул Владимир, и принялся выгружать из вместительного рюкзака продукты. – Колдовство он конечно... дело хорошее, однако есть то нужно".

Пошурудил ладонью, отыскивая провалившуюся на самое дно банку с тушенкой, и ухватил глянцевую обложку. Вытащил на свет томик, покрутил, вспоминая, пренебрежительно скривился, пожалев мимолетно о бездарно потраченной пятисотке, и отложил в сторону. – Тут самому впору писать.

Достав заветную банку с консервами, охлопал карманы в поисках складного ножа. Губить Викторинокс о бронебойное железо российского пищепрома было жалко, однако иначе добыть заветный продукт возможностей не представлялось. Однако нож, как это обычно бывает, запропал начисто. Обыскав все возможные места хранения, хлопнул себя по лбу. – Точно... вспомнив, куда сунул складень, потянулся к висящей на стуле куртке. От неловкого движения истертая джинса перевернулась, и содержимое карманов посыпалось на пол.

Глядя на разноцветный пасьянс всевозможных визиток, Владимир с легкой грустью подумал, что теперь они ему понадобятся очень не скоро, ежели понадобятся вообще. Банк..., налоговая, СЭС, – бывший коммерсант принялся меланхолично бросать картонные квадратики в приоткрытую дверцу печи. – Занес руку собираясь отправить в топку очередной шедевр полиграфии и замер. – Лютнева Маргарита Петровна. – Визитка принадлежала главбухше пресловутого ООО, на расчетный счет которого он и загнал все сорок тысяч предоплаты.

– Погоди, погоди. Лютнева? А прозвище этого... как, Лютый? – озарило Владимира. – Точно, слышал ведь, что у отморозка этого сестра имеется. Хм, неужели это и есть тот самый, третий вариант. И не самый невероятный.

Совпадений в таких вещах не бывает. Выходит, что жук Григорий, который продинамил меня с мониторами, просто напросто сговорился предварительно с заимодателями, а вместе они провернул элементарное кидалово...

Владимир прищурился. – " И ведь говорили, дескать водит делопут шашни с кем-то из бандюганов, только, думал, брешут. Выходит, не врали".

Права армейская мудрость: Обед – лучшее средство поправить настроение. Будь ты в нудном суточном наряде, или в засаде. Владимир промокнул жир кусочком хлеба, и блаженно растянулся на прогретых солнцем бревнах. Прикрыл глаза рукавом, рассудив, что недолгий сон для пищеварения будет куда полезнее, чем бестолковая суета по необжитому подворью.

И тут сонная дрема сменилась непонятной тревогой. Одно дело сладкий дневной сон, совсем другое ночевка в чужом доме. Да не абы чьем. Перспектива устроиться на ночлег в избе, принадлежавшей умершему колдуну, не грела. Мало того, как выяснилось в ходе осмотра, кроме длинной, спроворенной из ствола дерева скамьи, ничего похожего на кровать не отыскалось.

Судя по отполированной до зеркального блеска поверхности, она то и служила старику ложем. И в последний путь тот вполне вероятно отправился именно с нее.

Владимир зябко поежился, свел брови на переносице, стараясь отыскать решение непростой задачи, прислушался к себе и понял, что все попытки аутотренинга и самовнушения будут бессильны. Увы. Больше того, если говорить откровенно, то даже сейчас заходить без нужды в дом не хотелось категорически.

"Ну не смогу я. – Расстроено выдохнул новосел. – Ничего путного из этого не выйдет. А значит не стоит и пробовать.

Глянул на солнце, перебравшееся на западную половину небосвода, перевел взгляд на дом. Странно, однако показалось на миг, что в окне мелькнуло чье-то бородатое лицо... – Владимир зажмурился, покрутил головой, отгоняя наваждение.

И тут его озарило. – Часа через три– четыре стемнеет. А здесь даже электричества нет. И как быть? Ночевать во дворе? Не выход. А чего собственно думать? Собраться дело трех минут. Уложить в рюкзак золото, и вперед. Даже если не попадется попутки, до ближайшей деревни топать максимум три часа. Аккурат к вечеру и выберусь. В крайнем случае на автостанции переночую...

Сделав выбор, почувствовал искреннее облегчение. Поднялся и целеустремленно зашагал к ставшему вдруг не таким и зловещим дому. Аккуратно упаковал монеты в пакет, запрятал в глубину рюкзака и сноровисто скидал мокрые вещи.

– Делов-то. – Облегченно выдохнул неудавшийся отшельник, уже на полпути к воротам. – Кому не дано... Аккуратно закрыл замок и не раздумывая более ни секунды двинулся обратно к знакомой уже тропинке. Шагать с грузом в горку оказалось куда труднее. _Ничего, ничего... – Приободрил себя Терехов. Своя ноша не тянет. Дойдем.

Выбравшись на взгорок, остановился, стараясь восстановить в памяти направление движения. – Похоже туда. – Рассудил он, сворачивая левее. Так. По тропинке, мимо завала. Потом вниз... Нормально.

Настроение явно выправилось. Владимир даже забурчал под нос песенку, глядя вперед. Громкий сорочий треск вырвал из бездумного состояния. Путешественник поднял голову, осмотрелся и с удивлением сообразил, что всего за неполные полчаса, прошедшие с того времени, как он покинул негостеприимное подворье, погода разительно изменилась. Ясное безоблачное небо оказалось вдруг затянуто тяжелыми грозовыми облаками, подул резкий пронизывающий ветер. Даже лес по которому он шел совсем не походил на утренний, благостный пейзаж. Скорее наоборот. При взгляде на трепещущие ветви, и летящие с деревьев желто– красные листья, возникло стойкое ощущение осени.

– Как бы еще под дождь не угодить. – Опасливо поежился путешественник, ускоряя шаг, и словно накаркал. Ветер на мгновение стих, а затем задул снова, бросив в лицо горсть холодных капель. Дождь усиливался с каждой минутой.

– Похоже, надолго. – Вновь подумал Владимир, втягивая голову в плечи. – Не промокнуть бы.

А через несколько минут он уже вовсе не забивал себе голову сухостью одежды. С пугающей ясностью сообразил, что заблудился. Тропинка, залитая текущей со склона грязной водой, просто исчезла. Понимая, что ждать окончания ливня бессмысленно, зашагал, не разбирая дороги, стараясь только не потерять равновесия. И все равно, пока спускался со склона, умудрился пару раз поскользнуться и грохнутся на землю.

Наконец выбрался на ровное место. Оглянулся, пытаясь отыскать хоть что-то похожее на ориентир, но не сумел. Вытер лицо мокрыми ладонями и зашагал вперед, лишь придерживаясь направления.

Ткань, из которой был изготовлен рюкзак, и которую производители позиционировали как совершенно непромокаемую, давно пропитался льющейся с неба водой, а следом намокли и остальные вещи. Рюкзак потяжелел минимум вдвое и стал совершенно неподъемным.

–Подумаешь тоже, призрак, – сердито подумал Владимир, вспомнив свои страхи. – Мало, что-ли за речкой "духов встречал"? И чего. Ни один после прямого попадания не воскрес, а тут... развел мерехлюндии. Вот и кукуй теперь в чистом поле, под дождем.

Понимая, что его запоздалое сожаление ничего не изменит, сжал зубы, и продолжил движение.

Тем временем дождь, хотя это казалось невозможным, усилился. Вода с неба лилась сплошным потоком, а в добавок ко всему над головой сверкнула ослепительная вспышка и почти сразу загрохотал гром.

–Только этого и не хватало. – Непонятно отчего, но Терехов с детства боялся грозы. Умом конечно понимал, что шансов получить высоковольтный разряд от свихнувшейся стихии куда меньше, чем стать жертвой любой бытовой неприятности, однако глубоко в душе сидела некая опаска.

– Отставить. – Приказал себе бредущий по колено в воде путник. – Чему быть, того не миновать. Когда-никогда, а дождь кончится.

И словно по мановению волшебной палочки поток льющей с неба воды ослабел. Тучи рассеялись и выглянуло солнце. Еще пара минут моросящей капели, и дождь прекратился вовсе.

Владимир утер лицо мокрым рукавом, сплюнул, и лишь озадаченно покрутил головой, удивляясь вывертам природы.

И всего в паре сотен метров впереди он увидел домишко. Покосившаяся труба, клочья драного рубероида, темная от дождя и времени вагонка на стене, Обычный сельский дом засыпуха. Огород с подсохшей ботвой, островерхая будка уборной, все, как всегда. Смутила путника разве что ограда. Спроворенная из горбыля, она вряд ли могла стать надежной преградой любому, пожелавшему преодолеть ее. Так, видимость.

Тем не менее, оставив на потом выяснение, кому и для чего пришло в голову построить в этой глуши дом, Владимир ухватил ладонями мокрые лямки рюкзака, и двинулся к жилью, с трудом переставляя ноги.

Висящая на одной петле калитка открылась только до половины. Дальше не пустила трава. Впрочем и сам двор оказался в запущенном состоянии. Добраться до низенького крыльца можно было только по узенькой тропке, которую с двух сторон подпирали заросли полыни и лопухов, которыми густо заросло все пространство двора.

–Неужели и не живет никто? – Расстроено предположил Терехов, пробираясь сквозь заросли. – Обидно, если так. Но хоть что-то...

Толстый слой пыли на стеклах окна только утвердил в предварительном заключении, однако на всякий случай стукнул в перекошенную дверь, и потянул за ржавую ручку.

–Ктой там?– Голос прозвучал настолько неожиданно, что Владимир, занесший ногу над порожком едва не запнулся о доску.

– Простите... Турист я, заблудился, под дождь попал. – Он попытался разглядеть хозяйку, которой, если судить по голосу, должно было быть никак не менее восьми десятков лет.

–Входи, входи, – отозвался голос, ставший вдруг куда более звонким и мелодичным. -Я в клетушке убираю, сейчас выйду.

Списав непонятное превращение на обман слуха, Владимир опустил рюкзак у порога и осторожно шагнул вперед. Понемногу глаза привыкли к полумраку, и он различил небогатый интерьер деревенского жилья.

– Дождь какой... Страх. – Раздался тот же голос из-за спины у нерешительно замершего посреди комнаты гостя. Владимир обернулся и едва не уронил челюсть от удивления. Хозяйкой этого не слишком ухоженного жилья оказалась молодая женщина. Сказать, что она была красива, значило просто нагло соврать. Такой красоты он не встречал даже на приемах в самых элитных клубах города. Точеный профиль, роскошный бюст, затянутый простым ситцевым платьем. Ноги, которым могла позавидовать хваленая Дженнифер в лучшие свои годы... Разглядеть остальное Владимир просто не сумел. Красота хозяйки показалась настолько ослепительной, что он невольно смутился и отвел глаза.

–Да вы проходите, к столу. Снимайте мокрое. Присаживайтесь. В доме тепло, я печь затопила. Обсохните. Чайку может. – В голосе незнакомки прозвучало искреннее гостеприимство. – Меня Варей зовут... Варвара.

–Владимир... – Терехов едва не поперхнулся от невероятности всего происходящего. Он был готов встретить в этой глуши кого угодно, но не такую ослепительную и что греха таить невероятно соблазнительную женщину.

–Не стесняйтесь... – Хозяйка бросила на гнутую спинку стула полотенце. – Вот чистое. Вытирайтесь Володя. – Произнесла она. – Сырое у печки повесьте. Пусть стечет. А я вам сейчас чего подыщу...

Не закончив фразы Варя, исчезла за занавеской, укрывающей вход в другую комнату. – От мужа осталось... – Вновь раздался невероятно глубокий, обволакивающий своим бархатистым тембром голос. – Он у меня примерно одного с вами роста был... Вот. Возьмите. – Закончила она и протянула стоящему столбом гостю пару чистого белья.

Именно белья. В таком старорежимном, с висящими подвязками и прямым воротом ходили в старых фильмах про сельскую жизнь справные мужики по своей хате.

–Не стоит... Неловко... – Выдохнул Владимир, чувствуя, что краснеет.

–По-вашему лучше будет все здесь промочить? И вообще, перестаньте стесняться. – Тонко подметив его состояние отрезала Варвара. – Я пока во дворе гляну, что там ливень натворил. А вы переодевайтесь, и никаких отговорок.

– Что-ж это за наваждение? – Чувствуя себя словно во сне, Вовка заморгал ресницами, пытаясь отогнать наваждение, вызванное неземным зрелищем, и принялся стягивать мокрые ботинки.

Торопливо стянув промокшие джинсы и куртку, натянул холщовые портки, озадачено потрогал обшитые тканью пуговки. – Старье какое... – Удивился он, продевая голову в ворот рубахи. Облегченно выдохнул и принялся развешивать свое барахло на веревке, натянутой вдоль печки, И вдруг Владимир замер. Показалось, что прямо под лопатку ткнулся острый сучок. Охнул, и мгновенно забыв про ерунду, обернулся.

Взгляд уперся в ослепительно черные, глубокие, словно омут глаза хозяйки. – Уже? – Улыбнулась Варя. – А ты ничего, симпатичный. Ой... – Взмах длинных ресниц, обезоружил настолько, что Владимир не нашелся что ответить, а лишь молча опустился на стул.

–Простите. Вы не обращайте внимания. Сейчас будем пить чай. – Произнесла хозяйка, как ни в чем ни бывало. – Нет, нет, помогать не нужно. Сама. – Заметив, как дернулся гость, успокоила она Владимира. – Откуда вы, как здесь... Нечасто к нам заходят...

–Я? – Владимир отчего-то не решился рассказывать про свое случайное наследство. – Турист я. Решил по лесу побродить... А тут дождь. Машину на проселке оставил, да заплутал.

–Ррюкзак то зачем с собой потащил? – хозяйка глянула на мешок, из-под которого натекла небольшая лужица. – Да разберите вы его... иначе все как есть проплесневеет.

– Да чему там... Не успеет... – Бездумно отозвался Владимир, – однако почувствовал некую недосказанность, решил подобрать более убедительное объяснение. – Замок в машине так себе, боюсь, откроют. Вот и прихватил...

–И правильно. – Легко согласилась хозяйка, не прекращая вынимать из глубокого шкафа тарелки и плошки. – Своя ноша не тянет... Подсобите мне. – Без перехода попросила она, вынося из-за цветастой занавески несколько тарелок с лежащей на них провизией.

Владимир вскочил, поддернул штаны, и смущенно принял из тонких пальцев женщины фарфоровые блюдца. – Странно, из холодильника, а словно только что порезано? – Мимоходом удивился он, ставя на тарелки с закуской на стол.

–Ничего себе... – Обалдело уставился он на содержимое расписанных замысловатыми узорами тарелок. – Буженина, сало, колбаса. Откуда у нее?

–Дядька третьего дня приезжал. – Словно подслушав его мысли, произнесла хозяйка, наклонившись к столу, что бы водрузить посреди нее большое блюдо с вареной картошкой, посредине которой истекал янтарем громадный кусок масла.

Варя повернулась к нему, невзначай задев его плечо своим бедром. Словно огненная волна прокатилась по телу Владимира. Дыхание перехватило. Никогда, с самыми роскошными своими подружками и любовницами он не испытывал и сотой доли того возбуждения, которое вызвало это случайное касание.

–Да, да... – Не слыша, что говорит ему соседка пробормотал он борясь с диким желанием сжать ее в объятиях и поцеловать.

–Что, да-да? – Словно и не заметив его состояния, рассмеялась Варя. – Я ж спросила где вы работаете. Кем. Она тряхнула роскошной, цвета вороньего крыла волнистой шевелюрой, и улыбнулась. – Богатый поди? Раз в такую даль для просто погулять себе позволить можете...

Терехов проглотил застрявший в горле комок, с трудом оторвал взгляд от вишневых губ, и отозвался севшим голосом. – Промок, кажется... Вы простите. Что-то совсем нехорошо...

– Придется вас лечить. – Вздохнула хозяйка с милой укоризной. – Не любительница, но для согрева..., так и быть. Она легко, с гибкостью превосходной гимнастки согнула спину и вынула из нижнего ящика большого комода квадратную бутыль с притертой пробкой, залитой темным сургучом.

Едва пришедшему в себя Владимиру поплохело вновь. – Да как тут... Едва не взвыл он, сдерживая себя из последних сил. – Не бывает таких, не бывает. Все золото отдай и то мало будет. Да что там золото, все. Только бы с ней быть...

Волна горячего тумана поплыла в голове, застилая взгляд.

–Э да вы совсем плохой... – Заметив его шальной взгляд, озадачилась хозяйка. Умело, в два приема, скрутила пробку, и ни разлив ни капли наполнила граненый лафитник. – Ну ка... залпом, до дна... – Строго распорядилась целительница. – Пей, милый. – Добавила она таким мягким и нежным голосом, что Владимир и сам не замети, как рука потянулась к посуде. – Да попроси Варя его сейчас выпить всю бутылку, махнул не задумываясь.

–Пей... пей. – Голос уже не требовал, а манил, обещая нечто заманчиво желанное.

Владимир так резко рванул руку с зажатой в ней рюмкой к губам, что нечаянно зацепил пальцем распахнутый ворот рубахи. Рука дрогнула, и содержимое выплеснулось на стол.

–Ох... – Вырвалось у Вари невольное восклицание. А с глаз Владимира словно сорвали полог. – Он хлопнул ресницами и повернул голову на звук показавшегося вдруг совершенно чужим и неуместным голоса. И возле самого своего лица он увидел ее руку. И вздрогнул от ужаса. Впрочем сама кисть была совершенно под стать прекрасной соседке. Белая и гладкая, с ровными без единого заусенца ноготками, поразило его зрелище прикрытого длинным рукавом цветастого платья предплечья. Тонкая, пергаментно желтая морщинистая кожа с бляшками пигмента обтягивала костлявое старческое запястье.

–Э-э... – Не зная, как отреагировать, Владимир перевел взгляд на Варино лицо.

–Что? – Смущенно улыбнулась она в ответ. – Пролил? Не беда, я сей... И тут она поняла, что означает его взгляд. Улыбка сменилась недоброй гримасой. Превращение вышло столь стремительным, что Терехов даже не успел понять, что больше испугало его, странное несоответствие или эта метаморфоза.

– Кто ты? – Резко, словно это и не она только что была столь мила и обаятельно рявкнула Варвара. – Ты кощун? Да? Говори, ну...

Голос сорвался на хриплый крик. Теперь он звучал как в первый раз. Желчный голос древней, сварливой старухи.

–_Ка...какой, кощун? – Владимир никак не мог взять в толк, что стал свидетелем мгновенного превращения самой желанной в о всем свете женщины в неряшливую, с редкими, жесткими волосками под крючковатым бугристым носом старуху.

–И правда... Чегой-то я. – Вовсе не слушая ответа сидящего за столом гостя. – Ну тогда придется иначе. А как бы славненько вышло. Хлебнул милок... Хе-хе-хе... И готов супчик... Но знать не судьба. Ладно... Ничего. Сейчас ты у меня сам...

Старуха не закончила, и вытянула перед собой костлявые пальцы.

– Белым снегом заклинаю... Черным ветром ворожу... – Запричитала, загундела карга неразборчивый речитатив.

Странное дело, чем дольше бормотала старая ведьма, тем легче становилось на душе у Владимира. Он перевел дух, словно вынырнувший из глубокого омута пловец, внимательно глянул на отвратительно суетливую в своей ворожбе старуху. Перевел взгляд на стол и едва не охнул. Вместо душистого ,горячего картофеля в глубоком блюде лежала я оскаленная волчья голова. Мертвые глаза мутно таращились на окружающий мир. – Ты старая, совсем сбесилась? – Внезапно произнес Терехов, сам не ожидая от себя этакого спокойствия. – Сбесилась?