Текст книги "Потому что я тебя люблю"
Автор книги: Гийом Мюссо
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
14
Колесо жизни
Колесо жизни вращается так быстро, что никто не может долго удержаться на нем. И в конце концов оно всегда возвращается в исходную точку.
Стивен Кинг
Сегодня
В самолете
13 часов 15 минут
Самолет, летящий рейсом 714, испытывал сильную тряску над морем облаков.
Во власти тревоги Марк, не теряя времени, добрался до своего места. Как он мог оставить дочь без присмотра более чем на полчаса?! На одно мгновение он почувствовал, как его охватывает паника. А что, если вместо Лейлы там окажется пустое место?! Протискиваясь вперед, он в спешке сшиб с ног несколько человек. А что, если его ребенок вновь исчезнет по его вине?! Преодолевая узкий проход, Марк ощутил, что пол качается под его ногами. А что, если…
Он остановился как вкопанный в нескольких метрах от своего места. Лейла сидела на своем месте с фломастером в руке: повернувшись лицом к Эви, она с гордостью показывала свой рисунок девушке.
– Все хорошо? – поинтересовался Марк, садясь.
– Очень хорошо, – подтвердила Эви, кивая головой.
Марк наклонился к дочери:
– Мне можно посмотреть, что ты нарисовала? – спросил он, погладив девочку по волосам.
Безмолвная Лейла сдвинула руки со столика, чтобы отец мог посмотреть ее рисунки.
Девочка раскрасила несколько страниц блокнота. Работая психиатром, Марк неоднократно использовал метод рисования, чтобы помочь пациентам раскрепоститься. Раньше у него был настоящий дар расшифровывать и анализировать их.
Рассматривая внимательно работы дочери, он почувствовал истинное облегчение: рисунки, выполненные яркими цветами, пестрели бабочками, звездочками и цветочками. Хотя он уже давно не практиковал, и так было ясно: картинки Лейлы не были творением ребенка, перенесшего глубокую травму.
– Это очень красиво, моя дорогая, – похвалил он ее.
Марк уже было собирался положить листки на столик, как вдруг что-то привлекло его внимание – геометрическая форма, настойчиво повторявшаяся на всех рисунках и которую он первоначально принял за цветок или звезду.
Этот символ являл собой колесо закона. Закона судьбы человека, смысл которого ничто не может изменить. Закона вечного возобновления: рождение, смерть, возрождение…
Эту же эмблему он видел недавно в виде татуировки в ложбинке на спине Элисон! То самое колесо, которое всегда завораживало Коннора, с его восемью спицами, предназначенными указать человеку дорогу к свободе от страданий.
– Почему ты рисуешь ЭТО, дорогая? – забеспокоился Марк, глядя Лейле прямо в глаза.
– Я не знаю, – спокойно ответила девочка.
Марк был потрясен. Лейла ответила ему!
ОНА ГОВОРИЛА!
Он действительно не ослышался или его сознание опять играет с ним злую шутку?
– С тобой все хорошо, дорогая? – спросил он, опасаясь не получить ответа.
– Я просто хочу немного поспать, а со мной все в порядке.
Марк почувствовал, как с него свалился груз, но не знал точно, что ему дальше делать. Начать задавать множество вопросов дочери? Но нет, он должен быть осторожным, нельзя давить на нее.
– Какой большой самолет, правда? – заметила Лейла, улыбаясь.
– Да, – подтвердил Марк, отвечая ей улыбкой. – Он самый большой в мире.
– Он быстро летит?
– Очень быстро.
– Что-то не видно! – заметила она, наклоняясь к Эви, и взглянула в иллюминатор, чтобы прикинуть скорость.
– Да, – согласился Марк. – Кажется, что мы не движемся над облаками, и все же мы летим очень быстро, почти тысяча километров в час. Оптический обман.
– Оптический обман?
– Это значит, что внешние признаки иногда обманывают нас, – объяснил он.
– Да?
Она, казалось, немного подумала над этой фразой, а затем заговорила о другом:
– А можно мне эскимо?
– Конечно. Стюардессы обязательно принесут нам, как только выйдем из турбулентности.
– Я бы съела шоколадное с миндалем, – поведала ему девочка самым серьезным образом.
– Хороший выбор.
– Это от Хааген Дас, – уточнила она.
– Ты думаешь?
– Клянусь, я видела их в витрине, когда мы приехали. И учти, это никакой не оптический обман.
Лейла подарила ему улыбку, очень гордясь своим удачным ответом.
Марк чувствовал, что возвращается к жизни. Его дочь была такой, какой он знал ее прежде: живой, полной жизни и здравого смысла.
И вновь в нем поселилась надежда, безумная надежда: «А вдруг все станет как раньше?!» Но сначала ему нужно выяснить причины внезапного бегства Николь… и – непременно! – что случилось с Лейлой. Его дочь внезапно заговорила. Нужно воспользоваться этим и поспрашивать ее, но не надо торопиться.
– Ты не хочешь рассказать мне, что с тобой произошло? – спросил он ласково, наклоняясь к ней.
– Что со мною произошло, когда я была маленькая?
Он кивнул в знак согласия.
– Тебе больше нечего бояться. Ты вновь будешь с мамой, увидишь свой дом, свою комнату, свою школу. Все будет как раньше, но сначала – скажи мне, где ты была эти годы и, самое главное… с кем.
Лейла открыла рот и хотела сразу же ответить, но вдруг спохватилась и задумалась. Когда девочка наконец решилась продолжить, Марка поразила новая молния:
– Тебе нужно спросить об этом маму.
Ему стало дурно.
– А мама знает, что с тобой случилось?
– Да, – кивнула головой Лейла.
– Нет, – сказал Марк, – ты ошибаешься.
– Это правда, – заверила Лейла, недовольная тем, что ей не поверили.
– Ты уверена?
– Конечно, – сказала она решительно.
Марк как будто из-под воды услышал свой голос:
– А ты видела маму в течение этих пяти лет?
– Конечно, я видела ее часто.
– Как это: ты видела ее часто?
Лейла с нежностью взглянула на отца. Ее глаза блестели.
Она сказала:
– А сейчас я хотела бы поспать, папа. Ошарашенному Марку понадобилось несколько секунд на то, чтобы прийти в себя, прежде чем он произнес:
– Разумеется, дорогая, отдохни.
Он нажал на кнопку, чтобы опустить кресло. Лейла расслабилась, закрыла глаза и стала засыпать, убаюканная рокотом двигателей.
Марк погрузился в пучину жестоких раздумий. Насколько можно верить девочке? Несмотря на видимую безмятежность, Лейла пережила тяжелую травму, связанную с похищением. Ее слова, возможно, и содержали часть правды, но мозг Марка отказывался верить, что Николь прямо или косвенно была причастна к похищению собственного ребенка.
Лейла крепко спала.
Марк глядел на нее с нежностью и даже невольно стал дышать с ней в едином ритме. Тихо-тихо он гладил ее волосы, отводя от ушка зацепившуюся за него прядку волос. Лейла унаследовала черты Николь и взгляд Марка. Это как раз то, чего желали все родители: улыбку матери и взгляд отца.
И все же…
Марк знал, что это неправда, по той простой причине, что он не был биологическим отцом Лейлы.
* * *
Десять лет назад, когда он познакомился с Николь, она была на ранней стадии беременности и только что рассталась с дирижером французского оркестра Даниэлем Гревеном. Шестидесятилетний маэстро – блестящий, образованный, признанный во всем мире музыкант – был известен еще и тем, что заводил романы с женщинами, играющими в оркестре под его управлением. Его интрижка с Николь продлилась всего несколько недель, но, к его удивлению, инициатива прервать отношения на этот раз принадлежала женщине…
Когда Николь узнала, что беременна, то, неожиданно для себя, решила оставить ребенка, Гревена же оставить в неведении.
Ее встреча с Марком полностью перечеркнула прошлое. Марк любил и воспитывал Лейлу как свою собственную дочь. Он гладил живот Николь, прислушиваясь к первым шевелениям, он держал руку Николь во время родов. Он был там, где первый вздох, первые шаги, первые слова. Счастье быть отцом мгновенно предало забвению истинное происхождение Лейлы. Вместе с Николь они решили, что никто никогда об этом не узнает.
Это был их секрет. Это была их любовь. Это был их ребенок.
Они никогда и никому не рассказывали об этом. Ни Коннору, ни даже полицейским, вывернувшим наизнанку их жизнь во время следствия по делу о похищении Лейлы. Гревен умер от сердечного приступа в конце 1990-х. Со временем секрет утратил свое значение, а потом и вовсе перестал существовать.
Потому что не кровные узы выплетают ткань семейных отношений, а одна только любовь.
Сидя перед иллюминатором, Эви не пропустила ни единого слова из беседы Марка с дочерью. Она невольно бросала частые взгляд в направлении доктора. Мало что зная о нем, она ощущала смятение в душе этого человека, его тесную связь с дочерью. Она чувствовала, что он растерян, сломлен переживаниями, догадывалась, что несколько лет назад он был совершенно другим.
– Спасибо, что присмотрела, – сказал ей Марк, указывая на Лейлу.
– Ну что вы, не за что.
– Мне кажется, что я должен кое-что тебе объяснить.
Охваченная любопытством, Эви повернулась к Марку, и в нескольких словах он изложил ей суть истории с момента похищения Лейлы пять лет назад до ее таинственного появления.
– Я хотел бы знать, моя дочь рассказала тебе что-нибудь в мое отсутствие?
– Немного…
– То есть?..
– Ну, она задала мне только один вопрос.
– Какой?
– Она хотела знать, что случилось с моей мамой.
– И что ты ей ответила?
15
Эви
Воспоминание второе
Лас-Вегас, Невада
Несколько месяцев назад
Почти полночь
На месте площадки, где раньше стояли автофургоны, разворачивается стройка. Вокруг полная темнота. Только с десяток прицепов остались еще на территории, занимая места незаконно.
В жилище семьи Харпер горит свеча. Этим вечером Эви не работает. Растянувшись на диване, она листает старый журнал, втихомолку слушая радио. Ее мать спит рядом. Перед ней – заставленный лекарствами ночной столик из клееной фанеры. Эви борется с зевотой и готовится лечь, как вдруг в комнате раздается звонок. Это ее мобильный, работающий по карте предварительной оплаты, которую она бережливо расходует.
– Алло?
Звонят из больницы. Доктор Крэйг Дэвис, координатор графика по трансплантации печени, сообщает хорошую новость: есть трансплантат, появилась возможность сделать ее матери операцию. Нужно приехать немедленно!
Одно мгновение – и Эви у постели матери:
– Мама! Проснись, мама!
Тереза с трудом поднимается на ноги, Эви в нескольких словах объясняет ей ситуацию и помогает собраться. Не прошло и пяти минут, как они уже у фургона ближайшей соседки.
– Это мы, Кармина! Нам нужна твоя машина, срочно!
После бесконечного ожидания дверь наконец открывается, и кто-то выходит. Не их подруга, а ее муж Родриго, который встречает их потоком ругательств:
– Pero qué coňo pasa? Esta gente siempre jodiéndome… [60]60
Что там опять? Вы когда-нибудь прекратите надоедать мне? (исп.)
[Закрыть]
На Эви это не производит никакого впечатления, она с вызовом смотрит на мексиканца. Подумаешь, ругательства на испанском, она их знает не меньше его! После обмена любезностями Родриго, пытаясь загладить свое не слишком пристойное поведение, все-таки соглашается их сопровождать. Вот они, все вчетвером, в старом «Понтиаке Фаерберд» 1969 года, с прогнутыми сиденьями и выхлопной трубой, намного выше нормы загрязняющей атмосферу. Машина выписывает кренделя. Раз десять она чуть не разносит тротуар, защитный барьер. Десять – это как раз то количество бутылок «Короны», [61]61
«Корона»– мексиканское пиво.
[Закрыть]которые Родриго выпил, прежде чем сесть за руль…
К счастью, все благополучно добираются куда следует – до паркинга больницы. Бывают вечера, когда удача на нашей стороне.
Хоть бы и дальше было так!
* * *
Эви и Тереза проходят в вестибюль. Доктор Крэйг Дэвис лично ожидает их в приемном отделении.
– Нужно действовать быстро! – объявляет он, входя с ними в лифт.
Специалист по биомедицине, заведующий распределением органов, позвонил в больницу только поздно вечером.
А на самом деле все началось в середине второй половины дня: супружеская пара, ехавшая на мотоцикле по дороге из Эппл-Вэлли, попала в аварию. Оба были в защитных шлемах и ехали не очень быстро. Мужчина отделался легко. Его жена пострадала гораздо сильнее – черепно-мозговая травма. «Скорая помощь» отвезла ее в реанимацию больницы в Сан-Бернардино. Там сделали все для ее спасения. Но было уже слишком поздно. Смерть мозга врачи установили довольно быстро, но потребовалось еще какое-то время, чтобы уговорить семью дать разрешение на забор органов. Ведь всегда верится в чудо. Врач постарался объяснить мужу, что если мозг погиб, все функции нервной системы разрушаются. Мужчина слушал его, держа руку своей жены, но не понимал, что ему говорили. Она еще дышала, хотя и искусственным путем. Кожа была еще теплой, было слышно, как бьется ее сердце. И все-таки это была уже не жизнь.
А всего лишь иллюзия.
В конце концов муж уступил – около девяти часов вечера, когда он решил, что единственный способ продлить ей жизнь – это, быть может, дать ей возможность жить в других. Немедленно бригада медиков изъяла сердце, легкие, поджелудочную железу, кишечник, чтобы отправить их в разные города страны: Лос-Анджелес, Сан-Диего, Санта-Барбару…
А печень поместили в стальной контейнер, погруженный в ледник с толченым льдом для поддержания определенной температуры. Охлаждаемую камеру на вертолете доставили в Лас-Вегас.
Тереза была первой в листе ожидания. Этот трансплантат она прождала более двух лет. Нехватка органов для пересадки, а также редкая группа крови затянули срок ожидания. Еще месяц-другой, и болезнь унесла бы ее…
– Операционный блок только что освободился, – объясняет Крэйг Дэвис. – Мы сможем прооперировать вас через час, и как раз за это время проведем биологическое исследование.
– Я бы хотела, чтобы со мной осталась моя дочь, – просит Тереза.
– Она может побыть с вами до момента поступления в операционный блок, – соглашается врач, сопровождая пациентку в отдельную комнату.
Все идет своим чередом: медсестра берет кровь, анестезиолог проводит беседу и уверяет: «Вы почувствуете себя словно заново родившейся». Потом – предоперационный душ с бетадином, и – ожидание.
Эви витает в облаках. Страх потерять мать, от которого у нее долгие годы скручивало в тугой узел живот, мало-помалу рассеивается. Она физически чувствует, как что-то в ней высвобождается. Сегодня вечером она страстно верит, что все пройдет хорошо.
В трансплантат она верила всегда. Месяц за месяцем она следила за форумами и сайтами, чтобы понять истинную природу болезни матери. Она знает: операция – это последнее, что может вылечить мать. Конечно, при пересадке гепатит не исчезнет как по волшебству. Существует риск заражения пересаженного органа вирусом, но статистика выживаемости по отдаленным результатам демонстрирует очень высокие показатели.
Последние недели Эви несколько раз посещала церковь в Риверсайде.
Тайком.
Впервые за долгие годы она молилась.
Что еще можно сделать, если нет другого выхода?
Когда она была маленькая, то находила утешение, уверяя себя, что ангел-хранитель присматривает за ней. Потом, когда Эви повзрослела, она больше ни во что не верила. Ни в ангелов, ни в богов, ни в карму.
С некоторых пор она вновь задается вопросами.
Часто у Эви возникает впечатление, что ее преследует какой-то рок. Ей кажется, что ее прошлое и будущее были давно предопределены и записаны в одну большую книгу судьбы…
Истек час после визита анестезиолога.
Потом час с четвертью.
Почему так долго?!
Опять она чувствует, как в животе завязывается узел. Передышка была так коротка. Когда доктор Дэвис в сопровождении медсестры наконец возвращается в комнату, Эви инстинктивно догадывается, что новости будут плохие.
– Мы получили результаты ваших анализов, Тереза, – говорит он с досадой.
Эви потрясенно смотрит на врача, который машет перед глазами матери листком бумаги.
– Вы совсем недавно пили алкоголь! – горячится Дэвис. – И вы знаете, что это аннулирует договор!
В течение нескольких секунд фраза словно повисает в воздухе…
Этого не может быть.
Подавленная Эви поворачивается к матери.
– Я совсем ничего не пила, доктор, – клянется Тереза ошеломленно.
– Мы провели исследования по двум разным образцам. И по каждому из них – результат положительный. Тереза, вы нарушили контракт, который гласит: строгое, по меньшей мере, шестимесячное воздержание от алкоголя до трансплантации. Вы взяли на себя обязательства.
– Я ничего не пила, – вновь защищается Тереза.
Но врач ее больше не слушает.
– Вызовите следующего по списку, – приказывает он медсестре. – Нельзя потерять орган.
– Я не лгунья, – негодует Тереза.
На этот раз она смотрит на Эви, а не на Дэвиса Крэйга. Это свою дочь, а не его, она старается переубедить. Тереза понимает, что бой с врачом уже проигран. А впрочем, она никогда не доверяла этой истории с пересадкой. Она чувствует, что скоро умрет, но ей необходимо сохранить доверие Эви.
– Клянусь тебе, я не пила, дорогая моя, – говорит она, вставая с кровати.
Потрясенная Эви отступает назад.
– Эту фразу ты повторяла мне, наверное, сто раз с тех пор, как мне исполнилось три года, мама…
– Ты права, но на этот раз…
– Я тебе больше не верю.
– На этот раз это правда.
– Почему ты все испортила, мама? – спрашивает она в слезах.
– Дорогая… – начинает Тереза, протягивая к ней руку.
Но дочь грубо отталкивает ее.
– Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! – выкрикивает Эви, убегая прочь.
* * *
Сегодня
В самолете
13 часов 45 минут
– Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! – закончила Эви. – Это последние слова, которые я сказала матери.
– Ты ее больше не видела? – спросил Марк.
– Никогда.
Марк замолчал на некоторое время, глубоко тронутый рассказом девушки. После краткого затишья самолет натолкнулся на новую волну турбулентности. Раскачиваемый невидимой силой, гигант трясся в лихорадке и лязгал железом, будто больной.
– А потом? – после небольшой паузы вернулся к разговору Марк.
– Потом она умерла.
16
Эви
Воспоминание третье
Лас-Вегас, Невада
Ветры и дожди не щадят кладбище в Маунтин-Вью.
Гроб Терезы Харпер только что опустили в землю. Вокруг пустынно. Священник давно уехал из этих мест. Только Эви и Кармина стоят у могилы, печально склонив головы.
Молния полосует небо, и тут же раздается гром.
– Я подожду тебя в машине, – предлагает Кармина.
А дождь все усиливается.
Оставшись одна, Эви встает на колени перед могилой и вытирает слезы ярости, текущие по ее впалым щекам. Девушка не видела мать с той самой размолвки в больнице два месяца назад. Без операции Тереза прожила всего несколько недель. Конечно, рак, алкоголь, наркотики убили ее, это был ее образ жизни – сгорать, а не жить. Но именно сейчас Эви не может отделаться от чувства вины. Когда она возвращается на стоянку в промокшей одежде, ей очень холодно, ее бьет озноб…
Спрятавшись под зонтик, женщина смотрит на приближающуюся к ней Эви. Она наблюдала церемонию издали, не осмелившись участвовать в ней. Ее серый плащ, брючный костюм и модная стрижка придают ей вид благополучной дамы, хотя заметно, что ей нездоровится. Она открывает багажник темно-серого автомобиля, достает платок и протягивает его девушке, когда та подходит к ней.
– Вытри слезы, а то можешь заразиться смертью, – советует она. В ее голосе проскальзывает легкий итальянский акцент.
Удивленная Эви принимает из ее рук чистую ткань и не отказывается от предложения укрыться от дождя под широкими полями ее зонтика. Вытирая лицо, она внимательно всматривается в свою собеседницу и делает заключение, что она слишком «шикарная», чтобы быть подругой матери.
– Меня зовут Мередит Де Леон… – произносит женщина.
На секунду запинается, а затем заканчивает фразу:
– …это я убила твою мать.
* * *
– Год назад мне поставили диагноз «рак печени».
Мередит и Эви сидят одна против другой в кафе «Хевен» на краю дороги, ведущей к кладбищу. Перед ними дымятся чашки обжигающего чая.
– Болезнь прогрессировала, и вскоре стало очевидно, что только трансплантация может спасти меня. К несчастью, у меня нулевая группа крови, для которой срок ожидания самый долгий.
– Та же, что у моей матери, – говорит Эви.
Мередит кивает головой, соглашаясь с ней, и продолжает:
– Два месяца назад ранним вечером доктор Крэйг Дэвис позвонил нам. Я и Поль, мой муж, мы неоднократно встречались с ним во время моих визитов в больницу. Он объяснил, что имеется соответствующий трансплантат, но все не так просто.
– И что же было не так просто?
– Твоя мать, она была передо мной в списке на получение…
Эви вдруг почувствовала леденящий душу холод, хотя в ее сознании срабатывает блокировка, не дающая ей осознать весь ужас произошедшего.
– Крэйг Дэвис в разговоре с нами ясно дал понять, что, если мы готовы предпринять некоторое «финансовое усилие», он сможет вычеркнуть твою мать из листа ожидания.
Застывшая от ужаса Эви наконец поняла: анализы крови Терезы были фальсифицированы, для того чтобы заставить поверить в то, что она продолжала пить!
В ее голове ясно звучит мольба матери, которая пытается оправдаться:
– Я НЕ ЛГУНЬЯ!
– КЛЯНУСЬ ТЕБЕ! Я НЕ ПИЛА, ДОРОГАЯ.
Ее мать сказала правду, а Эви ни на секунду не поверила ее словам…
Лицо Мередит искажает гримаса страдания, но она решила пройти свой крестный путь до конца:
– Сначала я отказалась. Мне это было отвратительно. Но я ждала так долго, а органов было так мало… И, в конце концов, я дала согласие. На этой стадии заболевания я уже не вставала с постели, ужасно страдая от боли, я была скорее мертвой, чем живой… Поль хорошо зарабатывает. После переговоров Дэвис и он договорились насчет суммы в двести тысяч долларов. Но до самого конца Поль предоставлял мне свободу выбора. И я сделала то, чего не пожелаю никому…
Мередит замолкает и погружается в свои мысли, будто вновь переживает те мучительные моменты.
– Я очень хотела бы сказать тебе, что сделала это ради моих детей, – признается она. – Но это было бы неправдой. Я сделала это, потому что боялась умереть. Вот и все.
Мередит откровенна. Это мучило ее с самого момента операции.
– Иногда жизнь ставит нас в такие ситуации, из которых мы можем выпутаться, только отказываясь от общепринятых ценностей, – заключает она, как будто для самой себя.
Эви зажмуривает глаза. Слеза стекает по ее щеке, но она не пытается смахнуть ее.
Мередит в последний раз решается заговорить:
– Если ты захочешь обратиться в полицию, я повторю все, что рассказала тебе, и отвечу за свой поступок. Теперь выбор за тобой.
Она встает из-за стола и уходит.
* * *
Старинный «Понтиак» Кармины останавливается перед автовокзалом. Эви хлопает дверцей автомобиля, берет в багажнике чемоданчик и рюкзак. Автобус «Грейхаунд» [62]62
«Грейхаунд»– национальная автобусная компания, обслуживающая пассажирские междугородние, в том числе трансконтинентальные маршруты. Пассажирам разрешается останавливаться в любых местах по маршруту следования, пока не истек обозначенный срок действия билета (7, 15 и 30 дней).
[Закрыть]на Нью-Йорк вот-вот отправится. Продав жалкие пожитки матери, Эви удалось выручить всего двести долларов: как раз чтобы оплатить дорогу до Манхэттена.
Крэйг Дэвис теперь работает там.
Вначале она искала его в Лас-Вегасе, но негодяй покинул Калифорнию и поселился на Восточном побережье сразу же после смерти ее матери.
– Ты уверена, что хочешь уехать? – спрашивает Кармина, провожая ее до остановки автобуса.
– Конечно.
Всю свою жизнь толстая мексиканка недоверчиво относилась к чувствам. Она воспитывает детей в строгости и терпеливо создает вокруг своего мирка защитный кокон, помогающий ей казаться невозмутимой при любых обстоятельствах.
– Береги себя, – говорит она, слегка потрепав девушку по щеке. Этим жестом, по ее мнению, она в высшей степени выражает свою привязанность.
– О'кей, – отвечает Эви, залезая в автобус.
Они обе знают, что никогда больше не увидятся. Кармина протягивает ей багаж и в последний раз машет рукой.
Эви только потом обнаружит в своем рюкзаке триста долларов, которые мексиканка сунула ей в рюкзак.
* * *
Наконец автобус отправляется.
Сидя в автобусе, Эви прислоняет голову к окну. Она в первый раз покидает Вегас.
Через несколько часов она будет в Нью-Йорке.
Тогда она сделает то, что ей кажется справедливым.
Она убьет Крэйга Дэвиса.
