Текст книги "Больше, чем смерть (СИ)"

Автор книги: Ginger Weasley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Декабрь как обычно принес в Хогвартс холодные сквозняки, и было невозможно находиться в некоторых аудиториях без шарфа и пары теплых перчаток. Когда наконец-то закончился последний урок в этом полугодии, девочки поспешили в гостиную, чтобы отогреться у камина.

– Ты уже решила с кем пойдешь к Слизнорту? – спросила Гермиона, протягивая к огню озябшие пальцы.

– Ну, знаешь, выбор-то у меня небольшой, – пробормотала Лили, – может, позвать Рона? Я писала Джорджу, но он ответил, что у него слишком много работы в Рождественскую неделю. Легко ему говорить!

– А я уже знаю, кто составит мне компанию, – громко сказала Гермиона, стараясь привлечь внимание сидевшей за столом Парвати – подруги Лаванды Браун.

– Слушай, что происходит? – шепнула ей на ухо Лили, – ведешь себя странно, это ведь из-за Рона?

Гермиона густо залилась краской.

– Я не могу сказать тебе, это испортит мой сюрприз. Я тебя умоляю – приведи его на вечер к Слизнорту! – заговорщически зашептала она.

– Ладно, надеюсь, удастся его уговорить. А то все так таинственно, – улыбнулась Лили, – пойдем наверх.

В комнате что-то громко шуршало. Лили открыла дверь и подпрыгнула от неожиданности.

– Добби!

Домовик, казалось, испугался еще больше и уронил сверток в желтой оберточной бумаге, которая была украшена эмблемой магазина Фреда и Джорджа.

– М-м-м-исс Грейнджер, м-м-м-м-исс Блэк, – заикаясь, пропищал он, – как я рад вас видеть!

– Ты что, с ума сошел, зови меня просто Лили!

– О, простите! Простите! – его большие глаза, похожие на блюдца наполнились слезами, и Гермиона едва успела схватить его за футболку, потому что эльф уже нацелился головой в стену.

– Добби, что ты здесь делаешь? – как можно ласковее спросила Лили, никак не привыкшая к его истерикам.

– Вы не должны были видеть, Добби должен был сделать всё незаметно от вас. Это я доставлял вам письма от одного из мистеров Уизли, а сейчас Добби принес особо ценную посылку, – и эльф в мгновение ока поднял упавший сверток с пола.

– Спасибо тебе, большое, скажи, ты можешь передать мистеру Уизли письмо?

Домовик кивнул:

– Что угодно, милая мисс!

Лили взяла у Добби посылку, отдала ее Гермионе и достала из рюкзака перо, чернила и пергамент.

«Дорогой братец!

Тебе должно быть стыдно, что ты столько времени скрывал от меня такой удобный способ передачи писем. Моя бедная сова пропала исключительно по твоей вине! Между прочим, у школьных птиц просто отвратительный нрав, а Рон жадный до невозможности и не дает мне Сыча. Но, ничего, его ждет наказание – я беру его с собой на вечеринку к Слизнорту. (Надеюсь, ты не против?). Спасибо, что прислал мне бабушкины драгоценности. Жду не дождусь Рождества.

Люблю, Лили».

– Вот, возьми, пожалуйста, – сказала она, протягивая эльфу сложенное пополам письмо, – ты молодец.

Добби счастливо улыбнулся и, щелкнув пальцами, растворился в воздухе.

– Нет, ну ты видела? Значит, я хожу вся искусанная школьными совами, а он, оказывается, отправляет мне письма с помощью домового эльфа!

Вместо того, чтобы разразиться грозной речью на тему рабства домовиков, Гермиона посмотрела на неё почти с мольбой:

– Мне так не терпится увидеть сокровища миссис Роуз! – сказала она.

– Ты как сорока, честное слово! – пробормотала Лили, разрывая упаковку.

– Я не сорока, я же все-таки девушка!

– А я, по-твоему, кто, шкаф с посудой?

– Ну, ты…. Ты очень практичная девушка, о, это так прекрасно!

Внутри упаковки оказалась шкатулка из белого дерева с искусно вырезанными по бокам цветками клевера.

– Знаешь, так странно, – пробормотала Лили, проведя пальцем по орнаменту, – я заглядывала внутрь всего один раз – когда бабуля положила внутрь мой билет на Чемпионат Мира про квиддичу. Интересно, как сейчас дома? Наверное, царство сорняков и гномов, – и она решительно повернула замочек и откинула крышку.

Драгоценности миссис Роуз, ничуть не потускневшие со временем, были аккуратно сложены и лишь маняще поблескивали, ожидая нового выхода в свет.

– Слушай, да здесь целое состояние, – ахнула Гермиона.

– И после этого ты будешь удивляться шуткам Фреда на тему принадлежности меня к Слизерину? – усмехнулась Лили, осторожно доставая нитку молочно-белого Королевского жемчуга, – я помню эти бусы, мне было семь лет, и бабушка притащила меня на вечер в дом министра магии. Я там что-то разбила, кажется, она была мной очень недовольна!

– Всё-таки, я думаю, в Слизерин попадают не только из-за богатства или чистокровности. Ведь важны еще и моральные качества.

– Разумеется, их особенно в избытке у Крэбба и Гойла, – съязвила Лили, и обе девушки засмеялись.

Переворошив почти всю шкатулку, она наткнулась на довольно симпатичную золотую цепочку.

«То, что нужно!» – подумала Лили, потянув за неё, но что-то мешало, из-за чего пришлось выложить почти все содержимое на кровать. К цепочке крепились четыре буквы. Четыре небольших кусочка золота, при виде которых у неё ёкнуло сердце. ЛИЛИ.

– Это твое? – только спросила Гермиона, увидев её замешательство.

– Нет, – почти шепотом ответила она, – никогда раньше не видела.

– А оно не может…

– Принадлежать матери Гарри? Боже, ну почему я ничего не знаю! – Лили была готова расплакаться.

Гермиона погладила её по голове:

– Надень его завтра. Может быть, Слизнорт узнает его, он говорил, что Лили Эванс была его лучшей ученицей.

– Ладно, – пробормотала она, – стараясь не впасть в уныние, – подобрала что-нибудь себе?

– Пока не знаю, – сказала Гермиона, задумчиво перебирая украшения, и тут же

вскрикнула от восхищения:

– Какие сережки! – и извлекла из недр шкатулки золотые гвоздики с рубинами.

– Можешь надеть их, если скажешь, с кем ты всё-таки идешь, – улыбнулась Лили.

С минуту Гермиона выбирала между желанием сохранить свой секрет или скорее подбежать к зеркалу, чтобы примерить обновку.

– Я иду с Маклагеном, – отчаянно краснея, пробормотала она.

Лили едва не соскользнула с кровати на пол от удивления:

– Гермиона Грейнджер, вот уж не думала, что ты настолько любишь квиддич!

– Тише ты, – шикнула она на неё, – я всё продумала, нужно лишь, чтобы ты привела туда Рона.

– А ты уверена в своем плане?

– Абсолютно уверена! – сердито сказала Гермиона, хотя её щеки до сих пор заливал румянец.

– Маклаген… он же … скользкий, – пробормотала Лили, – такие жертвы, ради Бон-Бона?

– Да ну тебя!

– Ладно, – стараясь не рассмеяться, сказала она, – пойду, найду его, обрадую. Надеюсь, Лаванда не будет возражать, с меня достаточно синяков и ссадин.

– Она уехала домой еще вчера вечером, – радостно выпалила Гермиона, – Лили, ты чудо.

– Ага, в перьях, делаю это только ради тебя.

– Я знаю! – восхищенно пролепетала она.

Рона не пришлось искать слишком долго – он вместе с Гарри оказался внизу в гостиной.

– Рональд, ты должен совершить очень мужской поступок! – сказала Лили, плюхаясь рядом с ним на диван.

– Я, конечно, могу поколотить Малфоя, но убивать его я не хочу, – лениво потягиваясь, сказал он, – хотя, если ты попросишь! Что-то случилось?

– Ровным счетом ничего, кроме того, что ты идешь со мной на вечеринку в «Сноб-клуб», – выпалила она на одном дыхании.

– Хммм, может, я всё-таки схожу, побью этого выскочку?

– Рон, ну пожалуйста, – заныла Лили.

– Соглашайся, – вмешался Гарри, – я ведь тоже там буду – не так скучно.

– Кстати, а с кем ты идешь? – спросила она, теребя Рона за рукав.

– Он пригласил эту полоумную Лавгуд, представляешь? Да оставь ты в покое мой свитер, я пойду с тобой, ладно! – буркнул он.

– Гарри, ты молодец, – оживилась Лили, – Полумна, она прелесть!

– Да, когда не носит свои сережки в форме редисок!

***

На следующий день, когда Лили была уже готова, Гермиона всё тянула время.

– Тебе стоит опасаться кустиков омелы, – весело подтрунивала она над подругой, которая бегала по комнате в поисках туфель.

– Еще одна шутка, и я за себя не ручаюсь, – сердито ответила Гермиона, поправляя вот-вот норовивший сползти лиф своего красного шелкового платья.

– Если ты еще не в курсе, то мы опаздываем, – напомнила Лили, глядя на часы.

Гермиона замерла на месте и неожиданно сказала вполне миролюбивым тоном:

– Ты иди, а то Рон будет нервничать, я приду позже.

Покачав головой, Лили вышла из комнаты.

«Бедный Рональд, даже не знает, что его ждет!»

Маклаген мерил шагами гостиную в ожидании Гермионы.

– Где твоя подруга? – набросился он на Лили, когда увидел её спускающуюся по лестнице.

– Не зачем так кричать, она сейчас придет, – пробормотала она, отскочив в сторону от неожиданности.

Кормак оглядел её с головы до ног:

– Могла бы надеть что-то более открытое, Роуз. Ты похожа на монашку.

– Конечно, – расплылась она в довольной улыбке, – но мне не нужно выделяться, как Гермионе. Я иду с нашим вратарем. Ты его знаешь, Роном Уизли. Думаю, я буду не обделена вниманием в любом случае.

С удовольствием отметив его недовольную гримасу при упоминании Рона,которому он проиграл на отборочных один мяч, Лили вышла через портрет Полной Дамы на большую лестницу.

На ней было действительно самое обычное платье – то самое, которое она обнаружила у себя в шкафу во время разговора с Сириусом. И даже не смотря на то, что в её распоряжении были все бабушкины бриллианты, Лили надела лишь цепочку с именем, которая довольно красиво сочеталась со «слезой» серены, ставшей ярко-золотистой.

В холле её уже ждали Гарри, Полумна и Рон.

– Ну что, идем? – спросил Рон, который выглядел куда более дружелюбным в новом парадном костюме.

– Да, конечно, – весело ответила Лили, улыбаясь Полумне, заинтересованно теребившей застежку в форме полумесяца на своей расшитой серебряными блестками мантии.

– Это так мило, – мечтательно сказала она куда-то в пустоту.

Рон сдержался, чтобы не хихикнуть, поймав строгий взгляд Гарри, молча взял Лили под руку, и они все вместе направились в сторону кабинета Слизнорта.

– Я никогда не была в этой части замка, – всё таким же внеземным тоном сказала Луна, когда они шли через потайной ход, – по крайней мере, в сознании. Я ведь хожу во сне, поэтому сплю в обуви.

Лили обернулась, но глядя в её абсолютно невозмутимое лицо, не нашла, что сказать, и едва не упала, запнувшись о выступ в полу.

Был ли кабинет их нового профессора Зельеварения так устроен, или тут не обошлось без волшебных хитростей, но помещение было намного больше обычного учительского кабинета. Потолок и стены были задрапированы изумрудной, малиновой и золотой тканью, отчего кабинет напоминал просторную палатку. Комната была залита красным светом богато украшенной золотой лампы, висевшей посередине потолка, вокруг которой сверкающими пятнышками света порхали настоящие феи. Вокруг было людно и тесно.

Из дальнего угла доносилось громкое пение под что-то похожее на мандолину; над группой увлеченно беседовавших пожилых волшебников висел табачный дым. Несколько домашних эльфов, заслоненные тяжелыми серебряными блюдами с едой, пробирались сквозь лес коленок, как бродячие столики, пискляво переговариваясь между собой.

– Гарри, мальчик мой! – загремел Слизнорт, стоило им войти в дверь, – заходи-заходи, я со столькими людьми хочу тебя познакомить!

Лили моментально спряталась за Рона, но в этом не было необходимости, потому, что все внимание мгновенно сосредоточилось на Гарри.

– Послушай, скажи, с чем связан такой всплеск любви? – спросила она у Рона, на ходу беря бокал с шампанским.

– В его учебнике есть пометки, оставленные кем-то, кто называет себя Принцем-Полукровкой, – сказал Рон, косясь по сторонам.

– Значит, я была права на самом первом уроке. Ведь Гарри никогда не мог сварить самое банальное зелье, – удовлетворенно кивнула она.

– Нам здорово помог этот принц, вообще-то. Ведь ты перестала ходить на уроки к Слизнорту.

– Чему я несказанно рада!

Рон неожиданно потерял дар речи, и его лицо приобрело каменное выражение. Сквозь толпу гостей к ним протиснулась Гермиона, причем выглядела она довольно растрепанной, словно угодила в дьявольские силки.

– Что с тобой случилось? – спросила Лили.

– Ох, только что сбежала… то есть, только что ушла от Кормака … из-под омелы, – сказала она, не глядя на Рона, – можно тебя на секундочку?

Лили кивнула и, взяв подругу за руку, повела ее подальше ото всех.

– Ну что, как твой план?

Гермиона, казалось, была в отчаянии:

– Это ужасно. За десять минут он не задал ни единого вопроса обо мне, а всё время говорил о квиддиче. Похоже, единственный парень, способный на что-то большее, чем бесконечная болтовня о «Сотне самых великих матчей в истории» принадлежит тебе!

– Джордж? – едва не поперхнулась Лили, – брось, я думаю, Рон оценил твой внешний вид, его как будто оглушили заклятием немоты.

– Да? – с надеждой спросила Гермиона.

– Конечно, и вовсе не нужно было звать Маклагена.

– О нет, снова он! – Гермиона сорвалась с места так быстро словно аппарировала. Еще мгновение назад она была тут, а уже в следующее её платье, как вспышка мелькнуло в противоположном конце кабинета, а Лили подхватил под руку профессор Слизнорт.

– Мисс Роуз, вот вы где, – проворковал он, подводя её к довольно странной компании, состоявшей из Руфуса Скримджера, профессора Снейпа, Полумны и Гарри, с мрачным видом глядевшего в свой бокал с медовухой.

– Я только что говорил достопочтенному Руфусу, как мне не хватает вас на моих уроках, – радостно сказал он. Лили погладила Гарри по руке, и он заметно повеселел.

– Вы представляете, – продолжал заливаться соловьем Слизнорт, указывая на Гарри и Лили, – они сварили два таких отличных напитка Живой смерти, каких я никогда не видел в своей жизни. Боюсь, Северус, даже вы не отличались в свое время такими блестящими способностями.

Снейп мастерски пропустил колкость мимо ушей и лишь задумчиво пробормотал:

– Странно, а мне всегда казалось, что я не смог научить Поттера вообще ничему.

– Ну, стало быть, это врожденное! – заорал Слизнорт.

– Правда? – тихо сказал Снейп, впиваясь своими глазами куда-то чуть ниже подбородка Лили. Она машинально коснулась пальцами медальона с именем, – откуда у вас эта вещь, мисс Роуз?

– Я нашла это среди вещей моей бабушки, – тихо сказала она, чувствуя себя словно кусок масла, который плавится под раскаленным солнцем.

– Батюшки, – всплеснул руками Слизнорт, – это ведь медальон мисс Эванс, вашей матери, Гарри! Я помню это украшение, милая Лили надевала его на одну из моих вечеринок, – и он вопросительно посмотрел на неё.

Лили лишь сказала извиняющимся тоном:

– Она моя крестная мама, профессор. Возможно, она подарила эту цепочку мне, когда я родилась, к сожалению, мне не известны подробности.

– Надо же, – благоговейно сказал Слизнорт, – ах, едва не забыл, – он хлопнул себя по лбу и, поискав в кармане своей малиновой бархатной мантии, извлек пузырек, наполненный золотистой жидкостью, – ваш Феликс Фелицис, мисс, как я и обещал.

– Спасибо, – вполне искренне обрадовалась она, – извините, я думаю, мне нужно найти моего спутника! – и, спрятав подарок в сумочку, она сделала вид, что ищет Рона.

Неожиданный недовольный ропот прервал радостный гул, и в центре кабинета появился Аргус Филч, который вел к ним за ухо Драко Малфоя.

– Профессор Слизнорт, – прохрипел он, челюсти его дрожали, выпученные глаза так и горели манией ловли озорников, – я обнаружил этого мальчишку, когда он прятался в коридоре наверху. Он утверждает, что приглашен на вашу вечеринку, но задержался по пути. Вы посылали ему приглашение?

Разъяренный Малфой высвободился из рук Филча.

– Ладно, меня не приглашали! – зло сказал он, – я собирался пройти зайцем, довольны?

Лили в панике начала оглядываться в поисках убежища.

«Только его здесь не хватало!».

Колыхающаяся занавеска открыла её взору слегка распахнутую балконную дверь.

Воздух снаружи был гораздо свежее, чем внутри, а голоса гостей были почти не слышны. Лили перевела дух, прислушавшись к глухим ударам сердца, которое как обычно пустилось в бешеный галоп от одного только вида Малфоя. Прижав к щеке бокал с шампанским, который она до сих пор теребила в руках, она закрыла глаза. Хрусталь приятно охладил кожу, а мысли постепенно стали возвращаться в нормальное русло.

Подойдя к перилам, увитым плющом и украшенным голубыми атласными ленточками, она поняла, что Слизнорт поколдовал и здесь, потому, что только сейчас заметила прозрачную гладь стекла, от которого исходила едва слышная, но очень красивая музыка.

Вот почему здесь не чувствовалось порывов декабрьского ветра, а мраморный пол не устилал ровный покров снега.

Она посмотрела на пузырящуюся жидкость в бокале и вдохнула слегка терпкий аромат, от которого закружилась голова.

Сзади послышались осторожные шаги, и рядом с её отражением возникло еще одно, едва различимое в отблесках праздничных фонариков.

Лили не оборачивалась, надеясь, что незваный гость уйдет, но он не двигался с места, наблюдая за ней.

«Может, ему тоже нужно спрятаться, как мне? Раствориться, как вода сквозь пальцы. Чтобы никто не знал твоего имени, не помнил твоего происхождения. Не ждал от тебя поступков, от которых зависит многое, в том числе и твоя жизнь».

Она подышала на стекло и пальчиком стала медленно обводить таинственный силуэт.

– Не делай вид, что меня здесь нет, – севшим, словно от простуды голосом, сказал Малфой. Лили резко обернулась от неожиданности. Драко стоял гораздо ближе, чем могло показаться, но она ничего не заметила, словно он был невидимкой. Вблизи он выглядел еще более жалким, чем обычно: мертвенно-бледная кожа, темные круги под глазами и взгляд… взгляд побитого щенка, которого выставили мокнуть под проливной дождь.

Лишь наглухо застегнутая черная мантия еще напоминала о прежнем Малфое – аристократичном, самодовольном и очень красивом.

– Я не должна с тобой общаться больше, – тихо сказала она. Сердце словно сдавило в невидимые тиски, а по спине пробежал холод.

Он сделал шаг к ней, сократив дистанцию почти до минимума, и поднял руку, словно желая коснуться её лица или отвесить ей звонкую пощечину.

Лили задрожала, не зная, чего от него ожидать, но он, увидев её страх, сжал пальцы в кулак так сильно, отчего костяшки побелели еще больше, и спрятал руку в карман.

– Я не хотел причинить тебе вред, – сказал он, – никогда не хотел. Я ведь обещал тебе, что не трону тебя.

– Тогда зачем тебе было нужно околдовывать меня с помощью дневника? Ты снова ведешь себя, как твой отец…

Было видно, что разговор дается ему с огромным трудом.

– Ты такая красивая, – горько сказал он, – никогда не думал, что красота может ранить.

Почва начала медленно уходить из-под ног, и Лили еще крепче вцепилась в свой бокал, словно он мог помочь ей удержать равновесие. Он не врал ей сейчас. И никогда не врал, когда они были вдвоем.

– Скажи только зачем, – вновь повторила она, хотя, кажется, уже знала ответ.

– Я люблю тебя.

Три слова, которые Лили больше всего боялась услышать, резанули по ушам, словно Малфой выкрикнул их ей в лицо, хотя его губы едва шевельнулись.

Чувствуя, как к горлу подкатывает горячий ком, она до крови прикусила губу и, ощущая солоноватый вкус, сказала, четко выговаривая каждое слово:

– Я не верю ни единому твоему слову. И мне плевать, даже если ты умрешь после этого разговора. Не смотри на меня, словно тебе жаль. Игры кончились.

Залпом осушив свой бокал, она сунула его Драко в руки и пулей выбежала обратно в кабинет, где продолжалось веселье и, похоже, никто даже и не заметил её отсутствия. Расталкивая гостей, она пробралась к выходу и оказалась в полутемном тихом коридоре.

Лили почти бежала и даже не заметила, как уже стояла напротив портрета Полной Дамы. Назвав ей пароль, она проскользнула в гостиную, где никого не было, кроме Живоглота, мирно посапывавшего в кресле.

Хотелось улететь подальше от Хогвартса и никогда не возвращаться. Вроде бы и ничего не случилось, она почти привыкла ко всем выходкам слизеринского принца. Но как может говорить о любви человек, который через пять минут может покалечить или убить её? Который ни перед чем не остановится, чтобы достигнуть своей цели.

Лили поднялась в комнату и села на край своей кровати.

Взгляд упал на стоявший в углу Нимбус. Понимая, что это полнейшее безумие и она, скорее всего, не доберется до Лондона, Лили достала из-под кровати рюкзак, затем сняла платье и облачилась в джинсы, свитер и куртку. Поискав более или менее приличный лист бумаги, она начала писать Гермионе записку.

Наконец, поставив точку, она накинула рюкзак на плечо, взяла метлу и спустилась вниз, надеясь, что никого не встретит по дороге. Часы, висевшие на стене над камином, пробили восемь вечера.

«Последний поезд отходит от станции Хогсмида в полдесятого. Храни меня, великий гиппогриф».

Замок словно вымер, как будто все сейчас веселились на вечеринке у Слизнорта. В холле возле единственного горящего факела её поджидал Сириус.

– Куда ты? – встревожено спросил он, глядя на метлу в ее руке.

– Мне нужно в Лондон, – бросила она таким тоном, словно была готова убить его за малейшую нотку возражения в голосе.

– Это небезопасно, прошу тебя! – он попытался поймать её за плечо, но куда там.

Лили взвизгнула от боли, словно сквозь нее прошла мощная струя ледяной воды.

– Ты уже умер, тебе меня не остановить. Мне нужно в Лондон!

– Да что случилось?

Но она лишь покачала головой, захлопнув дверь перед его носом.

Покрепче сжав коленями древко метлы, она взмыла в вечерний морозный воздух и полетела в сторону Хогсмида.

========== глава 11 – “Разговоры” ==========

Стиснув зубы, чувствуя сильное покалывание от холода в кончиках пальцев, Лили пожалела, что второпях не взяла перчатки.

– Всё-таки, я не понимаю, к чему такой побег? – раздался над ухом ласковый голос. Сириус летел рядом в весьма причудливой позе, словно развалившись на невидимой кровати.

– Прости меня, папа, – было необычно называть его так, но, похоже, сейчас было самое время. Ей было действительно стыдно, что она так глупо накричала на него.

– Я не обижаюсь, как ты справедливо заметила – я уже умер, поэтому не могу тебя защитить, если что-то случится. Просто скажи мне, что произошло?

– Я устала и хочу домой, – пробормотала Лили, пряча лицо от неожиданного порыва ветра.

– И это всё? Ты не могла подождать завтрашнего дня? – подозрительно спросил он.

– Нет, еще Малфой сказал мне, что любит меня.

– А ты что? – немного зловещим голосом спросил Сириус.

– А я сбегаю в Лондон.

Неожиданно он рассмеялся:

– Ты неотразима. Впервые встречаю девушку, которая так странно реагирует на признание в любви.

Лили ничего не ответила, потому что густой лес внизу закончился, и показалась станция Хогсмида. Плохо слушающимися от холода пальцами Лили натянула на нос шарф и направила метлу вниз.

– Мне нужно взять билет, подождешь меня? – с надеждой спросила она, потому что ей ужасно не хотелось находиться в одиночестве, дрожа от холода.

– Ты думаешь, я отпущу тебя одну? Я поеду с тобой!

– Прекрасно, – сказала она и, обойдя вокруг небольшого каменного здания вокзала, постучала в окошечко с надписью «касса», за которым дремала старенькая волшебница в бордовой мантии.

– Один до Кингс-Кросс, пожалуйста, – сказала Лили, когда та проснулась и вопросительно уставилась на нее.

– Что же так поздно, дорогуша, – любезно осведомилась она, протягивая билет и сдачу.

– Очень хочется домой поскорее, – улыбнулась ей Лили.

– Ну и правильно, Рождество надо отмечать с семьей, твой поезд через двадцать минут.

***

Выпуская клубы пара, на платформу въехал Хогвартс-Экспресс. Протянув проводнику свой билет, она зашла в вагон.

Сириус уже ждал ее в купе.

– Как ты думаешь, они скоро обнаружат, что меня нет? – спросила Лили, снимая куртку.

– Не знаю, мне кажется, вечеринка закончится не раньше полуночи, а ты уже будешь далеко.

– Представляю, как рассердится Джордж, когда увидит меня на пороге.

– И будет совершенно прав, но тебя разве остановишь?

– Разумеется, я ведь вся в тебя, – съязвила она, забираясь с ногами на удобное сидение, пряча рюкзак под стол.

– Чем займешься? – спросил он, глядя, как она расшнуровывает кеды.

– Не знаю, – задумчиво проговорила Лили, – расскажи мне что-нибудь. Джордж всегда мне что-нибудь рассказывает, когда я засыпаю. Что угодно.

Вагон дернулся. Механизмы пришли в движение и, набирая скорость, поезд тронулся. За окном уже начали мелькать немного мрачные в полумраке силуэты деревьев.

Сириус некоторое время задумчиво вглядывался куда-то в пространство, затем повернулся к ней и произнес:

– Так много всего было. Я очень хорошо помню тот день, когда впервые увидел тебя. Штаб-квартира ордена находилась в доме Пруэттов. Я проснулся очень рано и сразу почувствовал, что что-то изменилось. Спустился вниз и увидел, что все столпились вокруг Эмили, которая сидела в кресле и держала тебя на руках. Ты была такая маленькая-маленькая, Лили, помещалась у меня в одной руке.

– Ой, не придумывай, Блэк, – фыркнула она.

– Ну, мне действительно показалось так, я никогда еще не видел таких крошек, ты ведь стала первым ребенком в ордене.

– И что было дальше?

– А дальше я взял тебя на руки, ты открыла глаза, посмотрела на меня презрительно и снова уснула.

– Я не могла посмотреть на тебя презрительно!

– Точно тебе говорю! Миссис Роуз смотрела на меня точно также, когда я на её уроках занимался чем-нибудь посторонним, – не обращая внимания на её протесты, продолжил он, – вечером я пришел в твою комнату еще раз взглянуть на тебя и столкнулся в дверях с Эмили. Было видно, что она хотела мне что-то сказать, но так и не решилась.

– Зря, – вздохнула Лили.

– Да, ведь сейчас все было бы по-другому. Ей не нужно было избегать меня и бросаться в самые опасные переделки. Она была бы жива сейчас, со мной и с тобой, конечно.

Показалось, что он плачет, потому, что сияние, исходившее от него, стало гораздо ярче.

– Если бы я мог ее остановить в тот вечер, – продолжал Сириус свой печальный монолог, словно избавляясь от боли и чувства вины, которые накопились у него в душе за эти шестнадцать лет. – Она просто ушла, а я остался ждать её, вместо того, чтобы догнать, взять за руку, прижать к себе и никогда никуда не отпускать больше.

Лили боялась прервать его, сказать что-то не то и лишь сидела, обхватив руками свои колени, потому что как никогда хотела коснуться своего отца, почувствовать его тепло, которого ей так не хватало всю жизнь.

– Как ты думаешь, а бабушка знала? – наконец, решилась спросить она.

– Возможно, что да, иначе, зачем ей нужно было столько скрывать от тебя. Миссис Роуз души не чаяла в своем сыне и так и не смогла смириться с тем, что отцом её внучки является такой чудовищный неотесанный хулиган как я, – усмехнулся Сириус.

– Перестань, ты самый прекрасный хулиган, – успокоила его Лили, – и ты спас мне жизнь.

– Да, похоже, это был действительно самый стоящий поступок, который я когда-нибудь совершал.

– Я не хотела, чтобы ты умирал. Никогда не хотела. Я ужасно злилась на Гарри, когда он не пришел на твои похороны. Просто не могла с этим смириться. До последнего надеялась, что ты откроешь глаза, улыбнешься и скажешь, что просто пошутил. И мы бы пошли с тобой пить какао, – голос Лили сорвался, и она попыталась незаметно смахнуть подступившие слезы.

– Не стоит жалеть, малыш, прошлого не вернуть, как видишь. У тебя впереди целая жизнь, а у меня целая вечность. Мы как-нибудь справимся с воспоминаниями.

Лили зевнула в ответ.

– Извини, – пробормотала она, – был слишком трудный день.

– Тебе действительно лучше поспать, я разбужу тебя, когда мы приедем.

Тут, словно из ниоткуда, в воздухе появились подушка и плед и мягко опустились рядом на сидение.

– Как здорово, – восхитилась она, с удовольствием вытягивая ноги. – Знаешь, я, возможно вряд ли уснула бы сегодня, зная, что Малфой где-то рядом, – глупо, правда?

– Немного, – кивнул Сириус, – не волнуйся, я никому не расскажу, – хитро добавил он, разумеется, имея в виду Джорджа.

Лили смутилась:

– Он очень боится меня потерять. Иногда становится совершенно невыносимым – ходит за мной, как тень.

– Будь я более осязаемым, обязательно пожал бы руку этому молодому человеку. Он гораздо смелее, чем я. Рядом с ним, тебе ничего не угрожает.

– Я знаю, – едва слышно ответила Лили, засыпая, – всё знаю.

Вагон плавно покачивался, и сквозь сон казалось, что она перенеслась куда-то далеко-далеко, в детство. В то время, которого Лили не помнила. Кто-то осторожно покачивал её колыбель и ласково шептал. Наверное, это подействовали рассказы Сириуса или это действительно было с ней, просто хранилось на задворках памяти, ожидая подходящего момента.

Она уже спала и не увидела, как Сириус протянул к ней свою полупрозрачную руку, чтобы поправить одеяло и тут же одернул её, усмехнувшись собственной забывчивости. Лили даже не шелохнулась. Стараясь не задеть её, чтобы не разбудить, он подлетел ближе и вгляделся в её лицо. Было так необычно, особенно для него – Сириуса Блэка, человека отрицавшего нормы и правила, идеалы и авторитеты, ощущать, что эта девочка под одеялом – его ребенок и что, оказывается, можно любить кого-то так сильно, даже проведя вместе так мало времени.

Он улыбнулся и на мгновение представил себе Лили – малышку лет двух, еще не вполне уверено стоящую на ножках, которая что-то смешно лопочет, но он не понимает ни единого слова. И вот, пока рядом нет Эмили, которая, разумеется, отругает его, он превращается в добродушного черного пса. Лили весело хлопает в ладоши. Сириус помогает ей забраться к нему на спину и катает её по двору, радостно лая в тон её смеху.

«Я пропустил все важные моменты в твоей жизни. Но, я спас тебя, и ты права – это лучший подарок, который я мог бы тебе сделать. Сириус Блэк – сентиментальная псина». Это прозвище придумала Эмили, потому что только она знала его таким.

***

Казалось, что прошло уже миллион минут, когда местность за окном наконец-то сменилась с непроглядного леса на аккуратные домики и желтеющие прошлогодней травой лужайки.

– Странно, Рождество, а снега совсем нет, – сонно сказала Лили, приподнявшись с подушки.

– Выспалась?

– Да, отлично, – ответила она, улыбнувшись, но не сдержалась и зевнула.

– Послушай, – неожиданно серьезно сказал Сириус, – когда мы приедем, будет лучше, если ты спрячешь волосы под капюшон.

– Ты думаешь, что на Платформе 9 и 34 меня будут ждать Пожиратели смерти? В такую рань? Откуда им вообще знать, где я сейчас. И, судя по моему кулону, всё еще в порядке, и меня никто не потерял, – и она достала из-под футболки «слезу».

– Лили, я не хочу об этом думать, но ничего не могу с этим поделать. Тебе лучше замаскироваться.

– Хорошо, только вот… Как мне замаскировать тебя? Не думаю, что магглы поймут, когда увидят меня, разгуливающую по Лондону в компании призрака.

– Об этом не беспокойся, – хитро сказал он и растворился в воздухе.