Текст книги "Повелитель змей"

Автор книги: Ги Раше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Но проходили дни, в деревне больше не появлялись ааму, к тому же вы с друзьями говорили на языке местных жителей. На тебе не было одежды, как это принято в нашей стране. А потом я услышала, как ты говоришь о своей любви – эти прекрасные слова обрадовали мое сердце. Я поняла, что не жажда наживы, а любовь приводит тебя в это место. И еще я поняла, что сама попала в ее сети.

– По правде говоря, Исет, ты не ошиблась, и я снова повторю: хочу, чтобы ты стала хозяйкой всего, что у меня есть. Ты, конечно же, увидишь, что я не богат, но боги дали мне способности, которые позволят достичь благосостояния и обеспечить тебя всем, ибо ты достойна многого.

– Хети, твои слова радуют мое сердце. Знай, что я тоже хочу стать твоей женой. Но мои братья! Они не оставят нас в покое. Став моим супругом, ты подвергнешь себя опасности. Они попытаются тебя убить, а меня – отвести к моему отцу. Я не боюсь за себя, потому что, по мнению отца, моя цена велика – продав меня, он получит от того человека много добра. А поскольку часть обещанного он уже получил на помолвке, он ни за что не пожелает моей смерти, потому что тогда ему придется вернуть все моему жениху-ааму.

– Знай, я не боюсь твоих родичей. Я заберу тебя с собой в великий Город Скипетра, куда очень скоро отправлюсь вместе со своим другом – юношей, которого ты видела в моей лодке в день нашей первой встречи. Он принадлежит к могущественной и родовитой семье, его предки служили визирями его царского величества. Его отец занимает высокий пост в армии, а дядя – первый чтец в храме Змеи. Мне обещан чин командира царской армии. Там, в великом Городе Скипетра, ты и твоя мать будете в безопасности. Они не смогут вас найти.

– Раз так и если ты не боишься жениться на мне, то я всем сердцем желаю стать твоей супругой, потому что я люблю тебя и восхищаюсь тобой.

Он вдохнул аромат ее ноздрей, взял ее за руку и увлек за собой.

– Идем, я познакомлю тебя с моими отцом и матерью. Вместе со своей мамой вы поживете у нас, а мы с тобой очень скоро поженимся.

11

Когда Хети пришел с Исет к матери и сказал, что хочет сделать эту девушку хозяйкой всего, что у него есть, Мериерт раскрыла объятия и сказала, обращаясь к Исет:

– Добро пожаловать в наш дом. Мне давно уже хотелось, чтобы Хети нашел себе супругу и надел, наконец, набедренную повязку, как подобает мужчине. Должно быть, Хатор внушила ему горячую любовь к тебе, раз он так скоро принял решение.

Она обняла девушку, было видно, что она рада случившемуся. Нубхетепи, услышав веселый голос матери, прибежала к дому и, в свою очередь, поприветствовала Исет, но без особой радости – она сразу же подумала о том, что, женившись, брат покинет отчий дом и они больше не смогут видеться часто. Как мы знаем, она любила Хети больше, чем сестры обычно любят братьев, поэтому теперь почувствовала укол ревности, правда, очень слабый, но все же…

– Нужно рассказать обо всем соседям, – сказала Мериерт сыну. – Они помогут нам построить для тебя домик, чтобы тебе было куда привести молодую жену.

– Я не хочу ждать так долго. Для того чтобы построить самый маленький дом, понадобится много дней, – ответил на это Хети. – Я хочу жениться на Исет завтра.

– Но, дорогой мой, ты делишь комнату с отцом, так же как я – с Нубхетепи. Ведь ты не захочешь спать со своей женой в комнате, в которой спит твой отец?

– Мы будем спать у озера. Мне все равно, где и на чем, раз Исет теперь со мной, – ответил Хети.

– Пока мы можем пожить в хижине моей матери, там у меня есть своя комната, – добавила Исет. – Я тоже не хочу ждать, пока нам с Хети построят дом. Если он захочет, то станет моим супругом сегодня вечером, и мы будем спать вместе.

Разговору помешало появление Небкаурэ, который пришел навестить друга. Увидев Исет, стоявшую рядом с Хети, он узнал в ней таинственную девушку, встреченную в тот день, когда они охотились в зарослях тростника.

– Да, это она, – подтвердил Хети. – Золотая Хатор послала нам с Исет эту встречу. Знай же, мой друг, мой дорогой Небкаурэ, что с этого дня или, самое позднее, с завтрашнего эта девушка станет хозяйкой всего, что у меня есть.

По просьбе Небкаурэ Хети рассказал, как они с Исет обрели друг друга. Потом пришла очередь Исет поведать свою историю со всеми подробностями. Что до Небкаурэ, то он удвоил внимание, стоило девушке сказать, что они с матерью пришли из Авариса. Слушая ее рассказ, он время от времени кивал, показывая тем самым свой интерес. Но когда речь зашла о том, что Сенебмиу, имя которого она не назвала, решив, что оно никому ничего не скажет, направил их с матерью искать прибежище в Реперахунте, Небкаурэ поднял голову и спросил, как звали этого человека. Исет назвала имя и продолжила свой рассказ, закончив его описанием сегодняшней встречи с Хети.

Когда девушка замолчала, Небкаурэ тоже какое-то время сидел молча, потом встал, – а они все сидели кружком вокруг Исет, пока она рассказывала, – и сказал:

– Я немедленно должен вернуться в храм. Хети и Исет, вам действительно нужно пожениться как можно скорее. И сообщите о свадьбе главе деревни, чтобы о вашем союзе узнали все соседи.

– Мы так и сделаем, но… – нерешительно начала Исет. – Когда мы жили в Аварисе, мы с мамой носили длинные платья, как принято у ааму. Поселившись здесь, я отказалась носить это одеяние и довольствуюсь поясом, как все египетские девушки. Но для того, чтобы выйти замуж, нужно иметь белое льняное одеяние, какое носят замужние египтянки, а его у меня нет…

– Пусть это тебя не заботит, – опередив других, успокоил ее Небкаурэ, – я принесу тебе такое платье из храма самое позднее завтра утром.

– А теперь мне нужно вернуться к маме, – сказала Исет. – Она будет волноваться, если я не вернусь домой до наступления ночи.

– Я пойду с тобой, – заявил Хети.

Он зашел в дом, но вскоре вернулся, вооруженный метательной палкой. Кроме того, он надел пояс, заткнув за него свой кинжал с костяной рукояткой.

– Если твои братья попадутся нам на пути, они узнают, хорошо ли я метаю палку и владею кинжалом.

Он подошел к росшей рядом с домом акации, чтобы взять плотно закрытую корзинку, стоявшую в тени. Открыв крышку, он запустил в нее руку и вынул кобру. При виде змеи Исет отпрыгнула в сторону.

– Знай, я – Повелитель змей, – сказал ей Хети. – Любая из них может укусить меня, и этот укус не причинит мне вреда, однако они почитают меня и никогда на меня не нападают. Но если я брошу одну из них на шею человеку, который осмелится угрожать мне, она тут же ужалит его в лицо. И ему не выжить, если только я не спасу его с помощью известных мне противоядий.

– Хети, – обратилась к нему Исет, – я верю тебе и восхищаюсь твоим умением обращаться со змеями, но я очень их боюсь. Прошу тебя, спрячь змею обратно в корзину.

– Исет права, – вмешалась Мериерт. – Зачем ты пугаешь ее этими опасными тварями?

– Я не хотел напугать ее, я хотел ей показать, что со мной и моими змеями ей нечего бояться этих презренных ааму, ее недостойных братьев.

Несмотря на то что река начала возвращаться в свое русло несколько дней назад, вода все еще стояла высоко и люди перемещались с места на место с помощью лодок. Хети и Исет расположились в лодке – он с веслом встал сзади, она впереди.

– Ты не будешь дожидаться возвращения отца, который сейчас строит большую деревянную лодку? – спросила у Хети мать.

– Нам нужно отправиться сейчас, если мы хотим быть в доме матери Исет до наступления темноты, – ответил ей Хети. – Прошу тебя, сообщи ему о предстоящей свадьбе. Мы вернемся завтра до полудня.

На землю опускался вечер. Залив пурпурное небо, солнце садилось в высокие воды озера, освещенного его лучами, когда лодка Хети и Исет причалила к берегу рядом с маленькой земляной хижиной, в которой жили мать и дочь. Хети спрыгнул в воду, которая здесь доходила ему до средины бедер, и вытащил лодку на песчаный берег. Исет соскочила на берег.

– Я не вижу маму. Обычно в этот час она у входа в хижину готовит ужин.

– Может, она пошла за продуктами в деревню?

Девушка не ответила, и, чувствуя ее беспокойство, Хети напрягся, готовый в любой момент воспользоваться своим «секретным оружием». До хижины оставалось всего несколько шагов, когда оттуда вышли четверо мужчин и остановились, о чем-то беседуя.

Исет испустила громкий крик. Еще мгновение, и она бросилась бы к ним, но Хети, сохранивший хладнокровие, вовремя схватил ее за руку и удержал.

– Где моя мать? Что вы с ней сделали? – простонала Исет.

– Твоя мать заплатила за свою измену, – ответил один из мужчин.

– Ты! Ты осмеливаешься говорить мне это, Ханун! Ты участвовал в убийстве своей матери!

– Она отказалась вернуться с нами в Аварис, где заплатила бы за свое преступление, – сказал другой, словно пытаясь оправдать совершенное убийство.

– Заткнись, Нахаш, тебе должно быть стыдно говорить так о женщине, которая заменила тебе мать.

Не удостоив ее ответом, тот, кого Исет назвала Нахашем (Хети понял, что это ее старший сводный брат), сказал, указывая на Хети:

– А это еще кто? Презренный египтянин, как я вижу… И где ты только нашла такого?

– Это мой супруг, тот, за кого я вышла замуж по законам нашей страны.

– Только нашим законам ты должна повиноваться, – законам нашего народа, законам племени отца. Для нас этот брак ничего не значит. То, что ты вышла за него замуж, означает, что для своих соплеменников ты тоже виновна в супружеской неверности. Но мы добрые люди, и тебя мы не тронем. Мы удовольствуемся тем, что отрежем ему член, который он бесстыдно выставил напоказ, как принято у этих проклятых сынов Осириса, мертвого бога. А ты пойдешь с нами, чтобы предстать перед судом твоего отца. Думаю, он простит тебя, потому что должен выдать замуж за того, кому ты была обещана.

Повинуясь знаку Нахаша, двое мужчин, сопровождавших братьев, – они были слугами семьи Зераха – направились к Хети. Со спокойствием, которое наполняло его в момент опасности, при встрече с хищной пустынной кошкой или змеей, – а надо заметить, что это было первое, чему научил его дед, – Хети сказал им:

– Если вы меня кастрируете, я могу умереть. Позвольте преподнести вам подарок, он у меня в корзинке. Получив его, вы позволите мне уйти, чтобы залечить свои раны.

– Сначала покажи, что это за подарок! – сказал один из мужчин, вынимая из ножен длинный, остро заточенный клинок.

Повесив корзину на шею, Хети снял крышку и засунул внутрь обе руки. Когда он вынул руки, в каждой было по кобре, которых он точными и ловкими движениями, отточенными метаниями палки, швырнул в нападавших. Он сделал это так быстро, что они не успели увернуться от этих живых снарядов. Змеи обвили им шеи и, словно повинуясь приказанию своего повелителя, впились в лица. Стеная, эти двое покатились по земле, в то время как Хети столь же быстро вынул из корзины еще двух змей и поднял их в руках, словно смертоносное оружие. Кобры приняли угрожающую позу, раздув капюшоны и раскрыв страшные пасти. Оба брата, которые бросились было к Хети, застыли, пораженные жутким зрелищем, а потом и попятились. Им было чего бояться: помимо змей в руках у Хети были еще две первых, которые, оставив свою добычу умирать, корчась в агонии, теперь приближались к Нахашу и Хануну.

– У меня их еще много, полная корзина! – крикнул Хети, швыряя в братьев змей.

Ему не пришлось вынимать из корзины следующих: охваченные ужасом, братья убегали со всех ног.

– Мама! – закричала Исет.

Еще немного, и она кинулась бы к хижине. Но Хети остановил ее.

– Боюсь, ты ничем не сможешь ей помочь. Смотри, твои братья остановились, они хотят вернуться. Вон там две змеи, которых я в них бросил, а две другие уже уползли в хижину. Они могут напасть на тебя, когда ты войдешь, потому что я их как следует разозлил. Нам нужно уходить, и как можно скорее.

Он повел Исет к берегу, столкнул лодку в воду и, вслед за возлюбленной взобравшись на борт, быстрыми и точными движениями направил суденышко к зарослям тростника. Нахаш и Ханун следили за ними и потрясали кулаками, не будучи в силах им помешать.

Ночь вступила в свои права, когда Хети привел лодку в окруженную густыми зарослями бухточку – на то место, где они с Исет впервые увидели друг друга. Пока они плыли, Исет смыла озерной водой слезы с лица и, на какое-то время позабыв о своем горе, поблагодарила Хети за его хладнокровие и смелость, снова и снова повторяя, что он спас ее, что он теперь ее защитник и ее бог. С этих пор, говорила она, ее никто и ничто не страшит, потому что рядом с ним она в безопасности.

Хети нарвал стеблей тростника и папируса, принес больших листьев водяных лилий и на клочке суши, окруженном зеленью, устроил пахнущее свежестью мягкое ложе. В это время года, которое соответствует нашим концу лета или первым дням осени, в Египте все еще стояла сильная жара, а воздух был наполнен влагой возвращающихся в русло вод. Эта жара только усилила страсть, которая, как и жизненная сила, переполняла молодые тела. Эмоции, которые они пережили, страхи, какое-то время владевшие их душами, – все утонуло в вожделении. Исет шепнула Хети, что хочет этой же ночью стать его супругой, хочет принадлежать ему безраздельно.

– Один Осирис знает, что случится с нами завтра, – сказала она со вздохом. – Быть может, завтра мы отправимся на прекрасный Запад, в Дуат. И я не знаю, сохранят ли в ином мире наши тела способность испытывать и дарить удовольствие, жить нашей любовью.

Он слушал ее шепот, но почти не разбирал слов. Хети прижимал ее нежное горячее тело к своему телу, а губы наслаждались вкусом кожи его Хатор, он упивался ее ароматом, красотой. Он никак не мог решиться сделать главное, тогда она сама взяла в руку объект своего вожделения, ставший таким же твердым, как кусок дерева, и направила его себе между ног. Без усилий он оказался глубоко внутри нее, и, слившись с ней, Хети почувствовал, что они становятся одним существом.

12

Утреннее солнце, воплощенное в боге Хепри, поднималось на востоке, когда лодка причалила к берегу недалеко от жилища Себехотепа. Хозяин сидел на пороге. Он ждал возвращения своего сына. Жена уже рассказала ему о том, что Хети решил жениться на девушке, с которой он познакомился вчера.

– Знаешь ли ты, кто она? – спросил он у жены. – Откуда она родом? Кто ее отец и мать?

Мериерт ответила, что может только сказать, что ее будущая невестка очень красива и любезна и что их сын влюблен в нее до безумия, а это, по ее мнению, лучший довод в пользу их свадьбы. А остальное неважно.

Себехотеп с нетерпением ждал прихода Хети и его невесты, а когда он их увидел, – Хети и Исет шли, держась за руки, – он был вынужден признать, что девушка прекрасна, как сама Хатор. Из одежды на девушке был лишь пояс, волосы и грудь ее украшали цветы.

– Она стала женщиной, так почему же она обнажена, словно ребенок? – с удивлением спросил Себехотеп у Мериерт.

– Наверное, потому что она еще не стала женщиной в полном смысле этого слова. А может, потому что не хочет носить одежду, которая похожа на одеяния женщин из семьи ее отца.

– Что ты этим хочешь сказать, жена моя? – удивился Себехотеп.

– Знай, муж мой, что мать ее египтянка, как и мы с тобой, а отец – ааму. Насколько я поняла, им с матерью пришлось бежать из города, где живет ее отец, потому что тот хотел выдать ее замуж за мужчину, ненавистного ей, – за одного из проклятых ааму, которые прибирают к рукам фруктовые сады Осириса и срубают там самые красивые деревья.

Больше сказать она не успела, потому что Хети с Исет уже стояли перед ними. Они подняли руки и поклонились Себехотепу. Хозяин дома поприветствовал сына и его избранницу, сказав последней, что Золотая Хатор, несомненно, любит ее, поскольку наградила частью своей красоты. А когда Мериерт спросила, почему они не привели с собой мать Исет, слезы потекли по щекам девушки. Хети рассказал родителям о встрече с братьями Исет и о том, что им пришлось спасаться бегством.

– Я горжусь тобой, сын мой, – сказал Хети отец. – Ты вел себя по-мужски. Приемы обращения со змеями, которым тебя научил твой дед, сослужили тебе службу скорее, чем ты мог предположить. Да уничтожит Осирис и Уаджет народ ааму, этих разбойников, устраивающих беспорядки на наших землях и ведущих себя как хозяева в наших городах!

Исет вздохнула и произнесла сквозь слезы:

– Это правда, бог Гор и Нет, богиня с луком, повелительница Саис и Нижней Земли, наделили Хети мужеством и выдержкой. Но теперь нам придется опасаться за его жизнь, потому что мои родичи непременно вернутся, чтобы отомстить за смерть своих собратьев.

Слова девушки погрузили Себехотепа в горькие раздумья: он не был трусом, но и не обладал ни безрассудной смелостью, ни душой воина или героя.

Появление Небкаурэ вывело его из задумчивости. Молодой писец принес свадебный подарок Исет – египетское платье, какие носили замужние женщины. Девушка в сопровождении Мериерт вошла в дом, чтобы надеть его. Хети, воспользовавшись ее отсутствием, рассказал другу, что с ними произошло, в том числе и об убийстве матери Исет.

– Знай, Хети, – ответил на это Небкаурэ, – вчера вечером я имел долгую беседу со своим дядей. Он приказал мне привести вас в храм, где вы будете в безопасности, пока не придет день нашего отъезда в Город Скипетра, а это случится очень скоро. Если твои родители захотят отправиться в путь вместе с нами, этому ничто не помешает. И мне бы очень хотелось, Хети, чтобы вы взяли с собой твою сестру Нубхетепи. Здесь ее будущее предопределено – она выйдет замуж за крестьянина или волопаса, а в Городе Скипетра мы найдем ей достойного супруга.

– Что до меня, – заговорил Себехотеп, – то я могу уехать хоть сегодня. Меня здесь ничто не держит. Я умею делать много полезных вещей, умею строить лодки, умею пасти скот. Если нам предложат, мы с моей любимой супругой Мериерт с удовольствием пойдем в Великий Город Юга.

Мериерт, которая, стоя на пороге дома, выслушала тираду своего мужа, подошла к нему и заявила тоном, не допускавшим возражений:

– Что я слышу, супруг мой? Несомненно, один из детей Сета внушил тебе эти речи! Разве не в этих краях мы с тобой родились? Не здесь ли наш дом, наши поля, наши друзья? Здесь я все и всех знаю, здесь у меня множество друзей и знакомых, здесь я поклоняюсь моему богу Себеку. Даже если господин Небкаурэ подарит мне в Великом Городе Юга дворец, я все равно туда не поеду. Мне хватит моего маленького домика, и я не хочу терять тех, кто нас любит и кого любим мы.

Знаешь, что нас ждет в городе? Там у нас не будет знакомых, и все горожане станут показывать на нас пальцем – вот идут крестьяне, люди, у которых ноги в грязи! Они будут над нами потешаться, и там мы никогда не обретем настоящих друзей. А здесь я знаю всех наших соседей, мужчин и их жен. Когда я прихожу в Шедит на рынок, все со мной здороваются, а я хорошо знаю, у кого мне выгоднее сменять наши рыбу и зерно на вещи, которые нам хочется иметь.

И еще: как могу я оставить моего отца? Я уверена, он ни за что не согласится покинуть дом, который ему подарили служители храма. Он слишком любит пустыню, которая нас окружает, и своих змей – они ведь стали смыслом его жизни. Он ни за что не согласится переехать жить в город!

Иди, супруг мой, в Великий Город Юга, если хочешь, и живи там, но без меня. А я останусь здесь.

Себехотеп тяжело вздохнул. Его руки взметнулись к небу, а потом тяжело упали и повисли вдоль туловища. Глядя на своего сына и на Небкаурэ, он сказал:

– Моя жена права. Я не смогу уехать отсюда, не смогу покинуть эту деревню и этот дом, наш дом. Это так: здесь живут все наши друзья, здесь нас все знают и уважают. Моя работа приносит неплохой доход, мы ни в чем не испытываем нужды, и мне очень нравится вместе с другими мастерами строить лодки, с пастухами – выпасать скот и сажать зерновые вместе с крестьянами. Я подумал и решил, что не хочу уезжать. Но вы, дети мои, еще очень молоды. В Великом Городе Юга вас ждет светлое будущее.

– Я очень рада, мой супруг, слышать столь мудрые речи, – сказала Мериерт. – Но я и не ждала другого. Хорошо, что ты сам принял решение остаться в родных краях, иначе я стала бы просить об этом. Я останусь с тобой, потому что, как и ты, нисколечко не хочу переезжать в город и там ожидать перехода в лучший из миров – в Поля Иалу, оставив здесь все то, что делало нас такими счастливыми.

Небкаурэ был восхищен тем, как тонко Мериерт подвела мужа к мысли, что это именно он принял решение, которое на самом деле она ему навязала.

– Кто-то из мудрых сказал, что самые ценные жемчужины падают из уст женщины, которая, стоя на коленях, перемалывает зерно в муку. Бесспорно, это сказано о тебе, Мериерт. Только женщине, подобной тебе, могли прийти такие мысли.

С этими словами он вынул из привязанного к палке мешка, из которого ранее появилось платье для Исет, еще один подарок – набедренную повязку для Хети.

– Держи, – сказал он другу. – Это подарок моего дяди. Теперь ты – мужчина. И будет правильно, если в городе ты станешь носить повязку. Там без одежды ходят только погонщики скота и мастеровые, которые строят барки.

Хети торопливо обернул повязкой бедра. Теперь он был одет, как взрослый мужчина. Мгновение спустя из дома вышла Исет. На ней было узкое прямое платье, подаренное Небкаурэ, – одно из тех платьев, которые, плотно прилегая к телу, красиво очерчивают фигуры египтянок; одеяние, не менявшееся с Ночи времен, как говорили древние.

Во времена, когда жили наши герои, свадьбу праздновали просто – устраивали обильное застолье и звали друзей и соседей поздравить новобрачных. Что до формальностей, то и здесь тоже все было предельно просто: невеста не принесла с собой никакого приданого, Хети тоже не имел за душой ничего, поэтому их взаимное согласие вступить в брак имело силу устно заключенного брачного договора. Проведя вместе ночь, они уже считали себя супругами, о чем Хети не преминул сообщить родителям.

– И что? Это не мешает нам устроить праздник для соседей, – возразила его мать. – У меня на этот случай припасено два гуся, а ты, супруг мой, отправляйся на рыбалку. Вечером мы с соседками поджарим рыбу и мясо, и будет что поставить на стол. А вы, голубки, отправляйтесь-ка с Небкаурэ в храм, а завтра утром возвращайтесь – без вас никак не обойтись на вашей свадьбе.

Она сказала так, потому что минутой ранее Небкаурэ сообщил, что хотел бы без промедления забрать с собой в храм Исет, где она будет в безопасности, и Хети, с которым его дядя, первый чтец Хентекечу, желает поговорить с глазу на глаз о чем-то очень важном.

Поэтому, как только Хети наполнил корзину змеями, которых хотел взять с собой, они отправились в путь.

– Хети, мы пригласили вас с Исет в храм оправданного божества, потому что после случившегося вполне доверяем тебе и знаем, какие чувства Исет питает к ааму, – сказал Небкаурэ Хети по дроге. – Ведь ты знаешь, что войти в храм может только человек, посвященный в наши секреты. Мне кажется, не стоит лишний раз напоминать вам, что вы должны сохранить в тайне все, что увидите и услышите в храме. И поступать так следует не из страха перед нами, служителями храма. Бояться надо врагов Египта, которые теперь, похоже, стали и вашими врагами.

С сегодняшнего дня вы будете жить в храме: как бы ни было хорошо в наших краях, по нашей земле ходят люди, которые желают вашей смерти. Хети, для братьев Исет и их соплеменников ты стал человеком, которого надо любой ценой уничтожить. Знайте, я уже могу рассказать вам, что, когда они пытались ворваться в храм, причина для этого была одна – они думали, что в его стенах нашли приют Исет и ее мать. Однако они не могли представить себе, насколько мощная у храма защита, как запутаны его коридоры, как хитро устроены галереи и дворы. Храм имеет два надземных этажа и сложный лабиринт подземных комнат, в котором заблудится любой чужак.

На широком дворе, где обитатели храма обычно принимали гостей, их встретил человек, темная кожа которого свидетельствовала о том, что родился он в Нубии – таинственной огромной стране, расположенной выше первых порогов Нила. Населяющие ее племена в разные эпохи были попеременно то врагами, то союзниками египтян.

– Нехези отведет вас в комнату, которую уже приготовили для вас, – сказал Небкаурэ. – Исет останется там, а тебя, Хети, Нехези отведет к дяде. Я сейчас же пойду к нему и предупрежу о вашем приходе.

Нубиец пригласил гостей храма следовать за ним. Он провел их чередой коридоров и дворов к большой комнате, выходившей одной стороной в обрамленный портиком двор. В комнате их уже ожидала молодая женщина, с виду она была не намного старше Исет. Она сообщила Хети, что первый чтец, жрец Хентекечу, приказал ей прислуживать ему и Исет. В глубине комнаты стояло сложенное из кирпичей ложе, накрытое цветным покрывалом, с россыпью ярких подушек. На стоявшей у одной из стен скамейке выстроились рядком глиняные сосуды. По словам служанки, в них были еда, вода и пиво. Пол был застелен толстыми циновками и пятнистыми шкурами пустынных пантер.

Но у Хети не было времени рассмотреть помещение, потому что, стоило ему переступить порог комнаты, как Нехези напомнил, что первый чтец Хентекечу ждет его. Хети с радостью последовал за нубийцем. Ему очень хотелось узнать, что именно желает сообщить ему первый чтец, человек, который, судя по всему, был главой этого храма и ему подчинялись все, кто в нем находился.

13

Хентекечу ждал Хети в тени портика в одном из внутренних двориков. С момента прихода в храм Хети уже дважды прошел по его коридорам, из которых множество дверей и переходов вели в комнаты, залы и другие, большие и маленькие коридоры. Он был ослеплен великолепием и огромными размерами этого строения, потому что в жизни не видел ничего больше крохотных крестьянских домиков – таких, как дом его отца и дома знакомых в деревне и даже жилища горожан в Шедите, куда его тоже несколько раз приглашали в гости. Храм казался ему даже большим, чем город.

Первый чтец восседал на низкой скамье со спинкой, а Небкаурэ устроился на полу, скрестив ноги, – между коленями он зажал дощечку, на которой лежал кусок папируса. Так в те времена сидели писцы.

– Добро пожаловать, Хети! Добро пожаловать в храм оправданного божества Аменемхета. Мой племянник рассказал о тебе столько хорошего, что я счел тебя достойным вступить в наше общество, достойным нашего доверия.

Хети поставил на землю свою корзину со змеями, которых принес в подарок храму, и, воздев руки к небу, обратился к первому чтецу с такими словами:

– Неб^[18], я твой слуга, и я понимаю, какую великую честь вы с Небкаурэ оказываете мне, принимая меня в этом храме. Знай: я ничего и никому не расскажу, и не сомневайся в моей преданности. В подтверждение истинности моих слов я дарю храму этих змей, воплощения богини Уаджет, владычицы Дельты.

С этими словами он открыл корзину и вынул из нее несколько змей, которые извивались, не пытаясь, однако, укусить руку, обращавшуюся с ними без должного почтения.

– Очень хорошо, благодарю тебя за подарок, – ответил Хентекечу. – Но верни этих прекрасных животных в корзину и передай ее Нехези, он отнесет их к яме, в которой они станут жить и получать пищу вместе с тысячами своих собратьев.

Нубиец вышел из помещения, унося с собой корзину. Хентекечу предложил Хети присесть на узкую камышовую циновку и начал так:

– Сначала я хочу рассказать тебе правду об этом храме, носящем название храм Змеи.

Хети, несмотря на то что происходил из низшего сословия, благодаря данному родителями воспитанию прекрасно понимал, что не следует перебивать жреца, чтобы задать вопрос, пусть даже ему очень хотелось узнать, почему храм носит такое удивительное и таинственное название. А надо заметить, что на этот вопрос с удовольствием получил бы ответ любой местный житель.

– Этот удивительный храм был построен по приказу оправданного бога Аменемхета Нимааре много лет тому назад. Изначально не предполагалось его использование в качестве усыпальницы, поэтому храм так велик и так сложны внутренние переходы, многочисленны помещения. Такой замысел оправдывает его расположение: храм находится к югу от пирамиды, а не к востоку, как это должно быть. Царь не стал возводить для себя дворец рядом со своей пирамидой. Вместе с придворными и челядью он поселился в прекрасном городе, построенном неподалеку его дедом, оправданным богом Сенусретом Хакеперре. Боги ниспослали ему желание построить не город, как того требует традиция, а огромный храмовый комплекс, в котором можно было бы разместить чиновников всех рангов, управлявших делами номов страны. Именно поэтому храм насчитывает более трех тысяч комнат. Каждый номарх – правитель нома – был представлен своими чиновниками, а сам приезжал в храм раз в год, чтобы предоставить его величеству отчет о делах вверенной им области и совместно с государем принять важные решения. В храме также имеются святилища некоторых богов – богини-змеи Уто, покровительницы города Буто, которую мы называем также Уаджет, и конечно же, бога-повелителя оазиса Себека. А когда государь присоединился к богам, в стенах храма мы создали для него святилище, которое заменило ему траурный храм. Но то была его воля, потому что он сам отказался строить для себя храм для поклонения.

Этот комплекс был управленческим центром при двух последних наследниках нашего царя – Амменемесе Маахеруре, четвертом по счету царе, при рождении получившем имя Аменемхет, и Неферусебеке Себеккаре. Последний отправился к предкам, не оставив после себя наследника, поэтому династия перестала существовать. Правитель нома Тебес по имени Угаф сел на трон Гора и устроил свою резиденцию в Великом Городе Юга, поэтому номархи с тех пор не приезжали в храм по делам, теперь они встречались с новым царем в его дворце. Со временем случилось так, что номархи перестали повиноваться номарху Тебеса. Правитель нашей провинции устроил в храме свою резиденцию, хотя, надо признать, храм великоват для управленцев такого маленького нома.

Потом пришел день, когда царевич из семьи Сенусрета, который долгое время пребывал в изгнании, вернулся на родину и собрал под своим началом номархов Нижнего Египта. Он поселился здесь, в храме. В это же время храм стали называть храмом Змеи в честь богини Уаджет, повелительницы Нижнего Египта. Власть этого царя, звавшегося Себехотеп, наследовал сын по имени Ренсенеб. Не прошло и четырех месяцев, как номархи снова вышли из повиновения, а правитель Шедита умертвил царя. И, будучи всего лишь правителем своего нома, он осмелился назвать себя государем Нижнего и Верхнего Египта.

С тех пор в Черной Земле нет порядка. Египет, словно гончарный круг, вертится, подчиняясь порывам всех ветров, и некому установить в нем законы Маат. Вот уже несколько веков страну понемногу завоевывают азиаты, сеют на наших землях смерть и беспорядки. Один мудрец по имени Ипюэр испросил аудиенции у его величества и рассказал ему, в каком бедственном положении пребывает страна: те, кто были бедны, стали богатыми, присвоив чужое добро; крестьяне захватывают дома богачей, делают их жен и дочерей своими служанками. И всему виной проклятые захватчики-азиаты, которые наводнили приграничные области и убивают тех, кто осмеливается встать у них на пути… Сейчас Небкаурэ прочтет тебе сохранившуюся запись речей этого Ипюэра, жившего во времена безвластия.