Текст книги "Королевский подарок"

Автор книги: Гейл Линк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Что сулит будущее? Он – лучший друг Кэма, забывает о его шрамах, общаясь с ним, видя только его душу. Но сможет ли Мариза?.. Захочет ли? И позволит ли ей Кэм проникнуть за броню, которой он защитил себя от мира?

– Король приглашает нас в театр назавтра, – ^ весело объявила Мариза.

– Восхитительно! – спокойно заметил Кэм, щелкая орех. – И что же вы ответили Его Величеству?

– Я сказала ему, что не знаю, какие планы назавтра у господина моего супруга, но сама была бы счастлива принять приглашение Его Величества. В изгнании, – заметила она, водя вилкой по тарелке, – было так тоскливо без театра. – А потом, раньше ведь в женских ролях выступали мальчики, и мне хотелось бы посмотреть, как теперь играют на сцене женщины.

– Ну, – заметил Кэм, – женщины играют роли и притворствуют где угодно, не только на сцене.

Как будто пропустив мимо ушей циничное замечание Кэма, Мариза обратилась с вопросом к Джейми:

– А вы пойдете в театр?

– Думаю, что нет, – ответил он. – Я – тихий человек, люблю уединение. Предпочитаю сидеть дома, шумная толпа мне претит. Надеюсь, вы обойдетесь без меня. – Он бросил взгляд на Брайенну:

– А вы пойдете, леди Брайенна? Она ответила сразу, как будто ожидала вопроса и заранее обдумала ответ:

– Нет, к сожалению, не смогу. Я ношу траур и мое участие в придворных развлечениях сочтут неуместным…

– Тогда остаемся только вы и я, супруг мой, – констатировала Мариза.

Кэм тронул себя левой рукой за подбородок, так что квадратный сапфир в его кольце заблистал тем же ярко – синим блеском, что и его глаз.

– Очевидно, так оно и есть, супруга моя… – Стало быть, мы принимаем приглашение короля?

– Когда же я отказывался выполнить распоряжение Его Величества?

Мариза почувствовала скрытую колкость этого ответа – ведь он женился на ней по приказу короля, вот что он имеет в виду.

Она наклонила головку к плечу, улыбнулась мужу, глядя ему прямо в лицо. «Ах ты надменный глупец! Считаешь, что одержал надо мной верх. Так нет же! Мы еще поглядим!

– Ну, что же, – сказала Мариза, поднимая кубок, – тогда давайте выпьем за здоровье короля! – «И чума на всех мужей – шотландцев, которых король дарит своим подопечным», – подумала она, с трудом удержавшись, чтобы не произнести эти слова вслух.

ГЛАВА 7

Лондонцы, и первый среди них – король, обожали театр. Сразу после реставрации Карл дал патенты Томасу Килгрю на создание Королевской труппы и сэру Уильяму Давенанту – на создание Герцогской труппы. Пуританская эпоха Кромвеля как будто еще обострила вкус лондонцев к зрелищам: на любом представлении, будь то постановка классической пьесы или комедии, мелодрамы или фарса, театры были битком набиты.

Войдя в королевскую ложу, Мариза была ослеплена великолепием Карла в наряде из красного бархата, и графини Каслмейн, увешанной жемчугами и бриллиантами, сверкавшими на платье из золотой и серебряной парчи.

Зрители приветствовали короля громкими криками. Даже мужчины, обхаживавшие за кулисами актрис, ринулись в зал, чтобы присоединиться к восторгам остальной публики.

Карл был очень доволен тем, как его принимают лондонцы, и время от времени махал рукой зрителям. Графиня Каслмейн, на долю которой досталась часть приветствий, тоже милостиво и довольно улыбалась. На Маризу она сначала не обращала внимания, решив, что простушка из провинции не может с ней конкурировать» Простота и сдержанность не могли иметь успеха при дворе короля, придворные которого, вернувшись к лондонскому двору, веселились вовсю и избрали своим девизом: «Живем один раз». Но Барбара Палмер не могла удержаться, чтобы не дать волю острому язычку. Отметив, что Мариза подъехала к театру и вышла из кареты одна, язвительно спросила:

– Где же ваш муж, леди Дерран? Видно, так утомлен, что не может встать с брачной постели? Вы его совсем вымотали!

Короля позабавили колкости его веселой любовницы, но он все – таки мягко упрекнул Барбару:

– Нам не следует залезать в чужие постели, Барб. Некрасиво разыгрывать шпионов, если речь идет о любовных делах.

– Бог мой, – воскликнула Барбара, – да об этом весь Лондон толкует. Конечно, леди Дерран не обидится на меня, она же знает, что мы ей друзья и не разболтаем секреты ее спальни. – Барбара скользнула рукой по пышным, по моде, штанам Карла» и прижав ноготок к бархату, незаметно царапнула его ляжку. – Ведь наша добрая леди Дерран, конечно, не будет такой нескромной, как леди Макдональд, которая когда-то разболтала свои любовные секреты всему Лондону.

– Какое отношение ко мне имеет эта леди Макдональд и ее любовные секреты? – Мариза решила не давать спуску Барбаре, хоть и чувствовала, что та ее провоцирует.

Барбара улыбнулась, словно кошка, лизнувшая сливки.

– О, когда леди Макдональд переспала с вашим супругом, она повсюду расхваливала его достоинства:

любовное искусство, размеры… кхм… Она назвала его несравненным. – Барбара искоса поглядела на своего любовника. – Конечно, если бы она могла сравнить его с Вашим Величеством, она бы так не сказала.

Пальцы Маризы вцепились в веер. Она охотно вцепилась бы с такой же силой в лицо леди Каслмейн.

– Конечно, – сказала Барбара, пожав плечами, – после этого несчастья… Говорят, что в таких случаях мужские качества снижаются.

Мариза со скучающим лицом раскрыла веер, делая вид, что разговор ей надоел. Она не покажет этой злобной кошке Каслмейн, как та ее разъярила.

– Я полагаю, что никакие дворцовые сплетни не заставят меня самое злословить о своем муже. Быть по сему.

Карл довольно хохотнул. Как бы он ни любил свою злоязычную Барб, совсем неплохо, если иногда она встречает достойную соперницу.

– Теперь Мариза спокойно сидела на виду в королевской ложе, дожидаясь своего мужа, который отказался ехать в театр вместе с ней в присланной королем карете и сказал, что приедет позже верхом.

Мариза рассеянно смотрела на сцену, занятая мыслями о том, как закончился вчерашний вечер. После сладкого пирога со стола убрали, и мужчины, извинившись, оставили ее вдвоем с Брайенной. Скоро она пошла в спальню и легла, велев запереть двери. Проснувшись, она обнаружила, что ее муж уехал неизвестно куда и вторую ночь провел вне дома. Выкупавшись и причесавшись, Мариза занялась делами: она проверила счета, полученные ею от королевского поставщика, продавшего ей двух белых жеребцов. Потом лакей принес ей письмо от бабушки. Она отложила его и закончила разборку деловых бумаг. Одна из них была посланием от архитектора, предлагавшего восстановить один из замков. Мариза посмотрела расчеты – цифры были огромные.

Потом она пошла в столовую и вместе с Брайенной съела холодный завтрак и, наконец, начала читать письмо бабушки. Старая женщина требовала сообщить ей все подробности о свадьбе, о муже. Но что могла написать ей Мариза? Что ее выдали замуж за шотландца с изуродованным лицом, который отказался сделать ее своей фактической женой. Отверг ее. Бабушка возмутится, она так чувствительна к любой обиде, нанесенной ее семье, и уж особенно – любимой внучке.

Взрыв смеха в зрительном зале вернул Маризу к действительности. Она поднесла к носу надушенный платочек, пытаясь перешибить густой запах скученной в тесном зале толпы. На сцене развивалось действие комедии с переодеваниями. Главную роль играл любимый актер короля Джон Лейси, трюкач и балагур. Но сегодня внимание публики было сосредоточено на артистке, переодетой в мальчика. Белая рубашка едва сходилась на ее высокой груди, а штаны тесно обтягивали ляжки и круглые ягодицы, так что в роли мальчика она выглядела довольно комично.

Мариза поглядела на соседние ложи – многие кавалеры находились в них с бойкими девицами, которые явно не были их законными женами, а один увлеченно ласкал обнаженные груди своей соседки.

За спиной Маризы открылась дверь, и в королевскую ложу вошел ее муж. В соседних ложах сразу начали шептаться и переглядываться.

Кэм был в белой рубашке и черном камзоле. Сняв шляпу с пером, он поклонился, извиняясь за опоздание.

– Ты уже прощен, садись, – весело сказал король, показывая на кресло рядом с Маризой. – Вот что ты пропустил: мы только что видели на сцене миссис Чамберс, одетую мальчиком. – Карл окинул взглядом обеих женщин, находящихся в королевской ложе.

– Вот уж из них ни одна не похожа на мальчишку! – захохотал король.

«В самом деле, – подумал Кэм, – трудно представит себе более женственные создания. Барбара – воплощение роскошной женственности. А у Маризы, хоть он только раз видел ее обнаженной, такая красивая высокая грудь… Бедра, правда, узкие, но очень изящные…» Она почувствовала его взгляд, и их глаза встретились. «В ее взгляде, – снова заметил он, – нет ни ужаса, ни отвращения, как во взглядах некоторых женщин из соседних лож». Он криво усмехнулся, – они смотрят на него так, словно уверены, что под блестящей кожей его туфель скрываются копыта дьявола. «Ну и ладно, – вздохнул он, – быть по сему. Пускай считают дьяволом».

Мариза вернулась к себе домой на Стрэнд после окончания спектакля, вежливо отклонив приглашение короля разделить ужин с ним и Барбарой.

Она оглянулась, спускаясь с лестницы, – ее муж стоял рядом с королем и Барбарой, и все трое весело смеялись какой-то шутке. Кэмерон смеялся звучно и весело, и Мариза, выходя из театра, почувствовала себя словно бы отлученной от их дружного кружка.

Дома она сняла теплый плащ из ирландской шерсти и отдала его Чарити..

Наверху ее встретила миссис Четем и спросила, накрывать ли сразу ужин.

– А где моя кузина? – спросила Мариза.

– Она лежит в постели, к ужину не выйдет.

– Она заболела? – забеспокоилась Мариза.

– Нет, просто у нее месячные. Мариза знала, что у кузины эти дни проходят очень болезненно.

– Тогда я зайду к ней, – сказала она экономке, – а потом распоряжусь насчет ужина. Сейчас муж вернется, спросите его, будет ли он ужинать дома.

Она тихонько поскреблась в дверь Брайенны. Как она могла забыть, что в эти дни кузина нездорова? Ведь она всегда старалась помочь ей, особенно в первые дни. Мариза неслышно подошла в шлепанцах к кровати.

Бледное и осунувшееся лицо Брайенны с полузакрытыми глазами на высоко взбитых подушках смутно белело в полутемной комнате с задернутыми шторами.

– Садись, – Брайенна показала на край постели. – Если бы не мигрень, я бы уже встала, спазмы прошли и месячные кончились.

– Но все равно ты должна принимать какое-нибудь лекарство, снимающее боль. – Мариза положила руку на влажный лоб кузины. – Принести тебе чего-нибудь? Может быть, подогретого вина?

– Нет, спасибо, я уже хорошо себя чувствую. – Брайенна села, опираясь на подушки. – Расскажи мне о театре. Ты сидела в ложе с королем и леди Каслмейн?

– Да рассказывать нечего, кроме то, что эта королевская шлюха мною пренебрегает, а моему мужу уделяет чрезмерное внимание.

– Как это? Тебе, наверное, показалось!

Мариза нахмурилась.

– Я чувствую это в ее манере говорить с ним и жадном взгляде, которым она на него смотрит.

– Жадном? Как это? – удивилась Брайенна.

– Ну, словно она домогается его, – попыталась объяснить Мариза. – А ведь, казалось бы, с младенцем короля в утробе и самим королем в ее постели ей бы не следовало думать о чужом муже!

Брайенна озабоченно посмотрела на кузину своими золотистыми глазами:

– И тебе это очень неприятно? А, может быть, это просто невинный флирт?

Мариза резко встала и подошла к окну.

– Нет, – сказала она Брайенне, снова повернувшись к ней, – это не флирт. И говорить о чем-то невинном в отношении леди Каслмейн не приходится. Она поступает обдуманно.

– Ну, а что же твой муж? – спросила Маризу кузина.

– Не обращает на ее заходы никакого внимания.

– Да, понимаю тебя, – вздохнула Брайенна.

– Что это ты понимаешь?

– Что ты очень обеспокоена. – Брайенна улыбнулась. – Отчего бы это?

– Мне кажется, это совершенно ясно, – рассудительно возразила Мариза. – Меня беспокоит честь Его Величества. Это – оскорбление короля.

– О, значит, только это тебя беспокоит? – удивилась Брайенна.

– Что же еще?

– В самом деле, – сказала Брайенна, совсем развеселившись, – что же еще?

– Вы хотите чего-нибудь поесть, милорд? – спросила миссис Четем, входя в библиотеку, где Кэмерон сидел с книгой на коленях.

– А миледи ужинала?

– Нет.

– Тогда я буду ужинать вместе с ней.

– Но миледи сказала, – с запинкой возразила экономка, – чтобы вы ужинали сами, если захотите. Она не собирается ужинать.

Кэм спокойно закрыл книгу.

– Где она? – спросил он.

– В своей студии.

– Где эта комната?

– Надо спуститься в холл и повернуть направо. Но, может быть, я пойду и скажу ей, что вы хотите ужинать вместе с ней?

– Нет, я скажу ей это сам. А вы позаботьтесь об ужине.

Она присела.

– Как желаете, милорд.

– Да, вот еще что. Подайте к ужину эля, – распорядился он.

– Как желаете, милорд! – снова повторила миссис Четем.

«О, дорогая моя, это случится… – думал он по дороге в студию. – Вот увидишь, увидишь, – рано или поздно это непременно случится…»

Кэм вошел в студию, где его жена сидела за конторкой из полированного дерева; кругом были разбросаны листки эскизов и расчетов. Она внимательно изучала лежащий перед ней большой лист.

– Мадам, – обратился к ней Кэм. Она бросила на него рассеянный взгляд зеленых глаз.

– Что вам угодно?

– Окажите мне честь поужинать со мной. Мариза отбросила со щеки завиток волос, и Кэм увидел, что она даже не отклеила еще мушку после театра – маленькое черное сердечко. Женщины наклеивали мушки, чтобы подчеркнуть ослепительный цвет своей – кожи и наиболее выигрышные свои черты. Кэм предпочел бы, чтобы мушка была наклеена на подбородке или ниже шеи, там, где начиналась округлая грудь.

– Я не могу, – коротко ответила Мариза, снова опуская взгляд на лежащую перед ней бумагу. Но Кэм и не думал уходить.

– Вы пойдете, – сказал Кэм, подходя к ней вплотную.

Мариза снова подняла голову и увидела изуродованную сторону его лица. Шрамы давно зажили, – заметила она на этот раз, – когда же это с ним случилось? И спала ли с ним какая-нибудь женщина после того, как он был изуродован? Как ужасны эти шрамы на щеках и на шее! А ведь она действительно приревновала его к Барбаре Палмер. «Брайенна права», – призналась себе Мариза. Она отвела взгляд.

– Нет, я не могу.

– Пожалуйста, прошу вас.

– Что?!

Мариза уставилась на Кэма. Он оперся на спинку ее кресла и повторил хрипловатым голосом:

– Пожалуйста. Давайте поужинаем вдвоем. Ни крик, ни угроза не подействовали бы на нее, но просьба подействовала. «В конечном счете… ведь это – мой муж… – подумала Мариза, – и он имеет право на мое внимание».

– Хорошо, супруг мой, – согласилась она, и начала скатывать в рулон большую бумагу, разложенную на конторке.

– Что это такое? – спросил он.

Прямой вопрос вызывал на откровенный ответ.

– Это план одного из поместий Фицджеральдов, разрушенных при Кромвеле. Теперь оно уже почти восстановлено.

– Можно мне посмотреть?

Мариза развернула рулон и снова расстелила его на столе.

– Пришлось построить новый дом и коттеджи для арендаторов, – сказала она.

– Да, это должно было стоить неимоверно дорого, – сказал Кэм, любуясь превосходными эскизами.

Пальцы Маризы вцепились в краешек бумаги. Что это, он осуждает ее за расточительность?

– О, вы не поняли меня, – сказал Кэм, заметив ее невольное движение. – Должно быть, вы нашли хорошего архитектора, все строения очень красивы.

Мариза свернула бумагу в рулон, перевязала красной лентой и, положив ее на конторку, оперлась на руку Кэма, которую он протянул ей.

Ужин состоял из густого супа из дичи, заправленного душистыми кореньями, хлеба и сыра. Кэм запил ужин кружкой сидра и сказал Маризе:

– Поздравляю, кухарка у вас превосходная. Мариза обрадовалась похвале:

– Я передам ей, что вам понравилось, супруг мой. Она работает в нашей семье много лет. Я возьму ее с собой, когда уеду из Лондона.

– Вы отправляетесь в поездку?

Мариза ответила не сразу. Она отрезала кусочек сыра чеддер, капнула на него французской горчицы и протянула Кэму:

– Попробуйте, это очень вкусно. – Потом отрезала такой же ломтик и, разжевав сыр с пряной горчицей, запила глотком эля и сказала: – Восхитительно!

Потом она обернулась к Кэму и объяснила:

– Я приехала в Лондон только для того, чтобы утвердить законность моего права наследования и выполнить мои обязательства.

– Одним из которых был брак со мной? – спросил Кэм.

– Да, – ответила Мариза, глядя на Кэма прямым откровенным взглядом. Его место хозяина дома было на противоположном конце стола, но он сел в кресло по левую руку Маризы. – Я не люблю уверток и не собираюсь лгать вам, супруг мой. Это была одна из причин, может быть, главная причина моего приезда в Лондон. Но я не намеревалась долго прожить в Лондоне. Я люблю Лондон, – сказала она, беря с блюда очищенный грецкий орех, – но я не смогла бы жить здесь постоянно. Здесь слишком шумно, грязно, многолюдно, меня тянет в деревню, я тоскую по ней.

– Вы поедете в Дорсет?

– Ненадолго, навестить свою бабушку. Я обязана ей всем – без ее хлопот меня не утвердили бы в правах наследницы Фицджеральдов. Она сильная, если хотите – хитрая и умная женщина. – Мариза засмеялась. – Сам король побаивается ее языка. Меня она любит от всей души, и я ее тоже.

Кэм взял еще кусочек сыра.

– И куда вы собираетесь после визита к бабушке?

– В то имение, планы которого я вам сейчас показала. Я хочу жить там и сама наблюдать за строительством. Оно находится возле реки Уай, на границе с Уэльсом. – Мариза помолчала, обдумывая форму вопроса, который ей было необходимо выяснить:

– А вы предполагаете остаться в Лондоне, супруг мой?

Кэм тоже помолчал, прежде чем ответить. Легко же она собирается отделаться от него, отшвырнуть его на обочину своей жизни! Но он на это не пойдет, он не собирается довольствоваться крохами. Он осуществит свои замыслы.

– Я тоже не хочу болтаться в Лондоне, жена. Я бы поехал с вами. Я почти не знаю Англии и с удовольствием поезжу по стране.

– Тогда решено, – скрывая свое изумление, коротко согласилась Мариза.

– Когда мы едем? – спросил Кэм.

– Через два дня. Но если вам это неудобно, назначьте другой срок.

– Нет, дорогая жена, это меня вполне устраивает. Мариза встала из-за стола.

– Теперь вы должны извинить меня, я устала сегодня и пойду лягу.

– Тогда желаю вам доброй ночи. – Кэм тоже встал и взял своей левой рукой ее правую руку. Он опустил взгляд на свои пальцы, охватившие ее тонкое запястье, и почувствовал, как участился ее пульс. «Ах, ты готова была развернуть свои маневры, моя славная neccu [3]3
  Девчонка (шотл.)


[Закрыть], – думал он, – но я быстро разрушил твои планы». Загадочная улыбка изогнула уголки его рта, он поднес ее руку к губам и коснулся нежной кожи губами и языком.

Она мягко выдернула руку, повернулась и молча ушла.

Кэм снова опустился в кресло и медленными глотками осушил кружку с элем. Боль желания пронзала его чресла, охватывая все тело. «Я заполучу ее, – поклялся он себе, со стуком ставя кружку на стол. – Клянусь Божьей Кровью, я заполучу ее. Ты будешь моя!»

В маленькой грязной таверне на пристани можно было задохнуться от запаха дешевого вина, немытых тел и прокисших объедков пищи. Шныряли проститутки; изголодавшиеся по женскому телу моряки и здоровенные портовые грузчики то и дело уводили их в темноту. Полутемно было и в кабачке – легче обсчитать подвыпившего посетителя.

– Чего-нибудь еще, сэр? – служанка поставила кружку эля и нагнулась к сидящему за столом мужчине, едва не окунув в мутный напиток прямые сальные волосы.

– Нет, это все, – он бросил ей монету, которую она жадно схватила – случалось, что посетители уходили, не заплатив.

– Ну и дыру вы выбрали для нашей встречи, – сказала, садясь за стол, высокая женщина.

– Безопаснее, – возразил мужчина. – Никто нас здесь не узнает.

– Что верно, то верно, – захохотала женщина. На ней был тот же плащ и полумаска, что вечером в театре.

– Вы уверены, что это – он?

– Еще бы! – прошипела она. – Мне – да не узнать его?

– Он, думаю, вас тоже запомнил! – глумливо засмеялся ее спутник.

Она брезгливо поморщилась и, достав из маленькой сумочки серебряный флакончик с духами, стала жадно их нюхать. – Ну и вонь тут! Словно в выгребной яме…

– За эти годы ваше обоняние стало весьма утонченным, дорогая.

– Да, и мне пришелся по вкусу утонченный и изысканный образ жизни, который я вела, заполучив денежки. И я не откажусь от него и смету все, что мне угрожает.

– Конечно, вы должны сохранить все, что приобрели, дорогая.

– Ну тогда говорите, что вы предлагаете, чтобы устранить опасность. Он пожал плечами.

– Опасность угрожает вам, а не мне. – Почему я должен что-то предпринимать?

– Но я сделала это для вас! – взвизгнула она. Он только насмешливо улыбнулся.

– Для вас! Вы что, забыли? – настаивала она.

– Вы сделали это за деньги, моя дорогая, жадненькая шлюшка, только так – и требовать от меня ничего не можете. Вспомните, кто я такой и уясните свое положение.

Она пронзительно засмеялась:

– Да вам-то ведь тоже придется туго, если это дело раскроется!

– Угроза? – холодно заметил он.

– Конечно, нет, – поспешно заверила она. Боже, как она ненавидела эту жирную богатую свинью!

– Вот и отлично. Не забывайте, что каждый из нас нуждается в другом.

Как будто она могла про это забыть. Она тяжело вздохнула и прошептала:

– Я думала, что никогда в жизни не встречу его. Клянусь Кровью Христа, я думала, что его дьявольская гордость не позволит ему показаться людям с таким обезображенным лицом.

– Надеюсь, вы поняли, что ошибались, увидев его сегодня в театре.

– Да, поняла, и это бесит меня.

Он погладил ее по лицу толстой ладонью.

– Ну что ж, крошка, попробуем помочь тебе…

– Вы должны! – яростно выдохнула она.

– Это будет стоить…

– Сколько?

– Это я решу потом.

– Так расскажите мне, что вы придумали!

– Кажется, он женился в Лондоне…

– Негодяй! Значит, ты давно знал, что он жив? Что он в Лондоне?

– Как я мог не узнать о свадьбе богатейшей наследницы Англии, подопечной короля? Этой чванливой Маризы Фицджеральд!

– Как же она согласилась выйти замуж за такого, как он?

– Тебя это в самом деле интересует?

– Да нет, конечно. Но мне приятно думать, что женщина в ужасе отшатывается от его ласк, вздрагивает от его прикосновения…

– Ты его ненавидишь.

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Уже поздно, мне пора, – сказал он.

– Я хочу, чтобы он умер, – сказала она спокойным, ясным голосом.

– Ну, что ж, несчастные случаи происходят и с вельможами, – невозмутимо заявил он, улыбаясь своей сообщнице.

Она ответила ему торжествующей улыбкой и, с подленьким хихиканьем, восхищенно взвизгнула:

– А молодая жена останется вдовой, какая жалость – то! Какой ужас, какая досада!

– Да, какая досада! – повторил он, сжав пальцы и облизывая тонкие губы.