Текст книги "Бладшот"

Автор книги: Гэвин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава двенадцатая

Сжимая в кулаке концы перекинутого через шею полотенца, Бладшот вошел в комнату отдыха, приятно разогретый, освеженный и тренировкой, и устроенным ему Дальтоном с Тиббсом испытанием.

«А может, это, наоборот, я их испытывал?» – с улыбкой подумал он.

Комната отдыха выглядела, точно первоклассное кафе в промышленном исполнении. Из-за стеклянной стены, отделявшей помещение от прилежащей лаборатории с мини-заводом, струился все тот же неяркий голубой свет. Вдоль задней стены тянулся бар с великолепным выбором всякой всячины. Играла приятная, ненавязчивая инструментальная музыка. В комнате отдыха не было никого, кроме Кей Ти, расположившейся на высоком табурете у одного из столиков на возвышении, у самого окна. Перед нею стояла бутылка чего-то крепкого.

– Серьезно? – спросил Бладшот.

Кей Ти развернулась к нему, и Бладшот с удовольствием отметил, что смотреть ей в лицо теперь проще, что взгляд не сползает сам собой к вживленному в ее горло дыхательному аппарату.

– Из спортзала – и в бар? – продолжал он.

– Может, мне просто захотелось выпить, – ответила Кей Ти.

– В одиночку?

Познаний его как раз хватало, чтоб вспомнить: в обществе на это поглядывают косо.

– Берите кресло. Вы что из напитков предпочитаете?

Вопрос поставил Бладшота в тупик.

– Понятия не имею, – признался он, помолчав.

– Что ж, ладно, – заулыбалась Кей Ти. – Способ выяснить это на свете только один.

Встав с табурета, она подошла к бару и принялась снимать с полок бутылки. Наблюдая за ней, Бладшот постепенно обретал новые знания: что за напиток в каждой бутылке, какого типа, какого качества. Похоже, среди отобранного были представлены все разновидности алкоголя: виски, водка, бренди и так далее, и все – высшего сорта. Возможно, жилье здесь устроено на спартанский манер, без излишеств, но на выпивку для личного состава расходов не жалеют.

– Полегче! Смерти моей хотите? – запротестовал он, подсаживаясь к столу.

Обстановка казалась интимной, точно в безлюдном баре среди ночи… только откуда он это знает? Микропроцессоры подсказали? Если да, то поразительно к месту. Может, они адаптируются к проявлениям остаточной личности? А может, это само по себе – некая форма воспоминаний?

Между тем Кей Ти набрала такое количество выпивки, что свалило бы с ног среднего самца гориллы. Бладшот – или, по крайней мере, его микропроцессоры – это действительно подсчитали.

– Если твои боты не могут вылечить похмелья, значит, грош им цена, а миллиард долларов выброшен на ветер, – сказала Кей Ти, расставляя по столу стопки.

Сумму – миллиард долларов – Бладшот взял на заметку и призадумался: неужто правда? Если так, он обошелся дороже постройки бомбардировщика-невидимки. Такая крупная сумма просто не укладывалась в голове. Плохо дело. Вложив в него этакие деньжищи, «RST» наверняка считают, что теперь он у них в пожизненной кабале. С учетом его набора навыков, стоит задуматься: чего от него пожелают в возмещение этаких инвестиций? Уж наверное не истребления выпивки в непомерных дозах, а если так… значит, нужно попробовать.

Кей Ти выстроила на столе две шеренги по шесть стопок в каждой. Те, что перед Бладшотом, она наполнила образцами шести разных типов спиртного, свои – одним только мескалем.

– Арриба, – сказала она, поднимая стопку. – Абахо, – она опустила стопку. – Аль сентро. И па дентро![8]8
  Здесь: «Вира. Майна. Равняй. И в люк!» (дословно: «Вверх, вниз, вперед и внутрь»), один из традиционных испанских тостов.


[Закрыть]

С этими словами она опрокинула стопку, осушив ее в один глоток, хлестко стряхнула с ее ободка ломтик лайма и с ловкостью опытного бармена подхватила его губами. Очевидно, все это она проделывала далеко не впервые.

– Окей, внимание мое вы привлекли, – сказал Бладшот.

Он все никак не мог решить, флиртует она с ним, или нет. С ней ему было уютно, легко, вот только где-то на задворках сознания упорно маячили подозрения: что, если и она старается только завлечь его в эту «Бензопилу»? В таком случае Бладшот был бы здорово разочарован. Впрочем, таким человеком Кей Ти не казалась. Поиски в интернете наводили на мысль, что программа обучения пловцов-спасателей ВМС США воспитывает другие характеры. Ну, а если она с ним флиртует… интересно, каково это выйдет при полной осведомленности о работе собственного тела?

Кей Ти с ленцой придвинула к нему одну из его стопок и подняла кверху вторую стопку мескаля.

– Посмотрим, что вы действительно любите.

Бладшот улыбнулся. Странное то было чувство: казалось, между ними что-то есть. К чему отрицать: на его вкус, она была очень даже привлекательна – хорошая компания, когда рядом нет Хартинга и остальных. Нет, Хартинг со своей «Бензопилой» ее общества тоже не портили, просто при них она становилась сдержаннее.

Оба опрокинули стопки. Тошнотворно сладкая и в то же время резкая на вкус, жидкость огнем обожгла пищевод. Бладшот невольно поморщился: ощущения ему не понравились.

– Окей, значит, не виски, – пробормотала Кей Ти, придвигая к нему вторую стопку с чем-то прозрачным – по-видимому, с водкой.

Непринужденный, естественный, этот жест казался очень знакомым. Мысли о флирте разом вылетели из головы. Как ни странно, теперь Бладшоту казалось, что дело гораздо сложнее.

– Кей Ти, может, это покажется необычным: мы ведь едва знакомы…

Стоило это сказать, Бладшоту стало неловко. Утрата памяти или нет, он в первый раз почувствовал неуверенность в самом себе и невольно задался вопросом: отчего ладить с другими так нелегко? Нелепость какая-то…

– Но с вами мне как-то… уютно. Сам не знаю, почему.

Кей Ти подняла на него взгляд. Она явно не знала, что на это ответить, и на его лице, скорее всего, отражалось похожее замешательство.

И тут мелодия сменилась новой.

«“Psycho Killer” группы “Talking Heads”», – подсказали миллиарды крохотных микропроцессоров, кишмя кишевших в его теле.

Линия горизонта над океаном сияла золотом. Прекрасное зрелище, но он, даже не замечая всей этой красоты, не сводил глаз с развевающихся по ветру волос женщины за рулем кабриолета, мчавшегося вдоль прибрежного шоссе.

Внезапно мелькнувший в памяти образ казался добела раскаленным ножом, вонзившимся в мозг. Вскрикнув, Бладшот согнулся вдвое. Кей Ти бросилась к нему.

Еще один образ: теперь оба где-то еще. В помещении холодно, пахнет кровью забитых на мясо животных.

«Рэй», – сквозь слезы лепечет та же женщина. Черты прекрасного лица застыли в гримасе ужаса. Еще чуть-чуть, и бурные волны памяти вынесут на поверхность ее имя…

Бладшот в комнате отдыха поднял взгляд. Поднял взгляд и начал припоминать – припоминать, сам того не желая…

Обручальное кольцо на ее безымянном пальце. Прочнейший из металлов – титан, окаймленный золотом. Точно такое же поблескивает на его безымянном пальце, а он рвется из уз, удерживающих его в кресле, напряг силы так, что пальцы побелели…

Бладшот опустил взгляд, оглядел кисть левой руки. Нет, на пальце не оказалось ни кольца, ни даже светлой отметины, как будто родство, отношения, символом коих служило кольцо, стерты, вычеркнуты из истории заодно с его памятью, с его личностью.

Над ним склоняется некто, освещенный лишь со спины. Мужчина в пестрой рубашке из тех, что носят только туристы; лицо было бы вполне привлекательным, если б не плотоядная ухмылка…

– Зовут меня Мартин Эйкс, – с ухмылкой говорит он.

В голосе слышен австралийский акцент, и Бладш… нет, не Бладшот – Гаррисон, теперь-то он вспомнил! Вспомнил, кем был и как жил. И что сделал с ним этот австралиец. Ненависть к этому человеку, страх перед ним, захлестывали с головой.

Далее – череда образов, включая отталкивающий, отвратительный блеск нержавеющей стали, пневмопистолета для забоя скота, приставленного к голове женщины… к голове Джины, его любимой жены! Хлопок сжатого воздуха, рвущегося наружу, на грязном, забрызганном кровью бетонном полу дергается, точно змея, воздушный шланг, из дула, пробивая хрупкую кость черепа, стремительно выдвигается металлический стержень…

Озаренное лампой с затылка, лицо плотоядно ухмыляющегося Эйкса, его кошмара, его личного демона, приближается, заслоняет собой все вокруг.

– ТЫ НИЧТО! СЧИТАЙ, ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ! СЛОВО ДАЮ…

Бладшот стиснул зубы с такой силой, что мог бы перекусить стальной прут. Стук сердца в груди, несмотря на все старания нанитов, казался барабанным соло.

– Найду-тебя-и-прикончу, – с едва сдерживаемой яростью проговорил он, почти не замечая Кей Ти, бросившейся к интеркому.

– Медиков сюда, быстро! – крикнула она, а после, подхватив его, помогла ему сесть в кресло.

– Хочешь убить, лучше убей сейчас, – сказал он ей.

Однако в этот момент он был вовсе не с ней, не в комнате отдыха. Сейчас он вновь оказался на бойне, в мясохранилище. В эту минуту он жил именно там.

– Успокойтесь. Это я. Все окей, – говорила Кей Ти.

Ее голос доносился словно бы откуда-то из невозможной, невероятной дали. Сказанные ею слова он вроде бы понимал, но раскусить их истинного смысла не мог. Джина была мертва… а все остальное не значило ровным счетом ничего.

Эйкс отодвигается в полумрак. Все заслоняет собой ствол сорок пятого калибра. Палец Эйкса нежно, едва не с любовью ложится на спусковой крючок.

– Благодарю за подсказку.

Грохнул выстрел. Бладшот почувствовал сокрушительный удар в корпус. И жар пули, мучительно медленно проходящей сквозь тело. И отлетел назад, ломая барную стойку. Пуля ударила точно в центр горячего алого шрама в его груди.

– Эй, послушайте. Послушайте меня! – едва ли не взмолилась Кей Ти.

Бладшот резко повернул голову, устремил взгляд на нее.

– Простите. Я не хотела…

Да как он мог даже подумать о Кей Ти в таком смысле, когда Джина мертва? Убита…

– О чем бы ни шла речь, вы не обязаны этого делать, – сказала она. – У вас есть выбор.

– Вы не понимаете, – ответил он.

Выбора не было. Кое-кому придется за все заплатить.

– Понимаю. Лучше, чем вы думаете.

Казалось, Кей Ти хочет внушить, передать ему нечто такое, чего не может сказать. Но это только напомнило Гаррисону последние слова Джины – его имя. И ее взгляд, а во взгляде – то, чего она не успела сказать…

– Нет, Кей Ти. Не понимаете. Меня не забыли, – сказал он, устремив взгляд ей в глаза, стараясь прогнать прочь чувство вины в том, что едва не произошло между ними. – Я знаю, отчего и как остался один.

С этими словами он обогнул ее и, чувствуя спиной ее взгляд, вышел из комнаты отдыха.

Глава тринадцатая

Бладшот спустился в тускло освещенный гараж под башней лабораторий «RST». Воздух здесь был влажен, липок, и это отчего-то казалось знакомым. В отличие от стерильного, фильтрованного воздуха лаборатории, которым он дышал с тех пор, как пробудился из мертвых.

Миновав несколько дорогих европейских спортивных авто и семейный мини-вэн, отчаянно нуждавшийся в мойке, он остановился возле «Мустанга». Американский «масл-кар»: четыреста восемьдесят лошадей на валу, крутящий момент – четыреста двадцать фунтов, максимальная скорость – сто шестьдесят три мили в час. Все это стало известно Бладшоту оттуда же, откуда он узнал, где искать Эйкса. Микропроцессоры не только дарили физическую мощь, но и снабжали его информацией, даже такого рода. Способность нанитов проникать в любой уголок сети просто поражала. Каждый опытный спец, каждый опытный диверсант знал: истинная сила – в разведданных, в скудных крохах достоверной оперативной информации. Именно микропроцессоры нанитов взломали и электронный замок «Мустанга», и систему зажигания. Взревел мотор, и Бладшот опустился в ковшеобразное водительское кресло. Помнится, некогда управление таким прекрасным автомобилем доставляло ему немалое удовольствие, однако сейчас он жил только той самой минутой, когда стержень-ударник из нержавеющей стали пробил голову Джины. Казалось, плотоядная ухмылка Мартина Эйкса навечно выжжена в мозгу.

Залитый голубым сиянием множества дисплеев, Хартинг сидел в оперативном центре «RST», перед мониторами главной рабочей станции, и наблюдал за Бладшотом, мчавшимся в автомобиле через озаренный яркими неоновыми огнями Куала-Лумпур. Стеклянная задняя стенка оперативного центра открывала вид на рабочую зону и мини-завод. В соседней, охлажденной комнате работали сервера, служившие хранилищем огромных объемов данных и обрабатывавшие запросы на необходимые для операции энергетические ресурсы. За спиной Хартинга тянулись шесть рядов рабочих станций. Сидевшие за мониторами техники отслеживали биометрические показатели Бладшота и состояние его запасов энергии. На данный момент все это пребывало в пределах нормы. Активных нанитов в кровеносной системе Бладшота насчитывалось около трехсот миллиардов.

Хартинг придвинул к себе один из ближайших микрофонов.

– Дайте связь, – распорядился он.

Отклика не последовало. Это привело Хартинга в раздражение: платил он по самым высоким ставкам, а потому в проекте – по крайней мере, теоретически – должны были работать и самые лучшие специалисты. Обернувшись, доктор устремил взгляд на провинившегося – на главного техника, Эрика. Очки, борода, джинсы, футболка, здорово поношенная худи… эталонный образец ботаника-нерда! Увидев, что Эрик, увлеченный какой-то игрой на экране телефона, не обращает на него ни малейшего внимания, Хартинг разозлился всерьез.

«А ведь, выстрели я ему в пах, небось, жаловаться начнет! – подумал он. В этом технике его раздражало все, любая мелочь. – Ну, какой взрослый человек поставит на монитор фигурки киногероев?»

Нет, стрелять в Эрика доктор не стал. Вместо этого он запустил в него ручкой. От неожиданности Эрик вздрогнул и вскинул голову, разом забыв об игре.

– Ах ты… простите… э-э… что вы хотели? – залепетал он.

Очевидно, указания он даже не слышал – где уж тут понять, что адресовано оно ему!

Хартинг едва не сорвался на крик:

– Связь дайте, будь оно все проклято.

Самые нервные из техников съежились, втянули головы в плечи.

– Устанавливаю… есть связь.

Хартинг покачал головой. Ему предстояло выяснить, что взбрело в голову самому непокорному из его творений.

Футуристический город превратился в зарево в зеркале заднего вида. Бладшот гнал мощный автомобиль мимо малазийских деревушек. Направлялся он к одному небольшому, но первоклассному частному аэродрому, подысканному для него встроенными поисковыми микропроцессорами.

Внезапно в ушах раздался до боли пронзительный писк. Бладшот, поморщившись, скрипнул зубами.

– Немедленно поверните назад, – зазвучал в голове голос Хартинга.

Это, мягко выражаясь, не на шутку сбило Бладшота с толку.

– Док? Как вы… – начал он.

– У вас в мозгу миллиарды беспроводных микропроцессоров. Мне нужно, чтоб вы немедля вернулись.

Голос Хартинга звучал на удивление равнодушно. Очевидно, доктор привык быть полным хозяином всему, чем распоряжался, однако в его словах не чувствовалось ни откровенной властности, ни агрессии, ни даже нетерпения – разве что легкое раздражение.

– Нет, – ответил Бладшот. – Мне нужно закончить кое-какое дело.

Вошедшая в оперативный центр группа «Бензопила» выжидающе уставилась на Хартинга. Развернувшись к ним, доктор отключил микрофон.

– Готовьтесь, – велел он Дальтону с Тиббсом. Оба кивнули. Хартинг снова включил микрофон.

– Ваше единственное дело – это мы. Кроме нас вы ни единого человека на свете не знаете.

– Я был женат. Он убил мою жену, – прорычал в ответ Бладшот.

Чистота сигнала произвела на Хартинга немалое впечатление.

– Кто? – уточнил он.

– Мартин Эйкс.

Доктор обвел взглядом ряды экранов и, наконец, нашел, что искал – фото Мартина Эйкса и карту с точным указанием его текущего местонахождения. В эту минуту Мартин Эйкс пребывал в одном из самых роскошных отелей Будапешта.

– Олл-райт, я его вижу.

Ответ Хартинга был по-прежнему ровен, ничего определенного не сулил.

– Видите, потому что я нашел его досье. Ребята, вам хоть самим-то известно, как тесно вы сотрудничаете с федеральными ведомствами?

Хартинг явственно слышал, что сейчас Бладшот очень и очень доволен собой. Взглянув на другой монитор, он увидел и полный отчет о том, как Бладшоту удалось обнаружить Эйкса.

– Вы скопировали с нашего сервера базу данных ЦРУ? Это уже, знаете ли, не просто незаконно… Словом, вы нужны мне здесь. За вами отправляется «Бензопила» в полном составе, – сказал Хартинг, хотя, ознакомленный с психологическим профилем Гаррисона, прекрасно знал, как Бладшот воспримет эту угрозу.

Да, как это ни банально, его чудесное творение унаследовало черты характера немощного прототипа из плоти и крови…

Вновь подняв взгляд на Дальтона с Тиббсом, доктор дважды щелкнул пальцами и указал им на дверь. Тиббс хлопнул Дальтона по плечу и оба направились к выходу.

– Сунутся под ноги – я их прикончу, – пообещал Бладшот.

– Ну вот…

На сей раз раздражение Хартинга было отнюдь не притворным. Как же ему надоело иметь дело с подобными замашками! Как ему надоел весь этот вздор! И как же жаль, что финансирование его разработок по карману только военным и сопутствующим промышленным структурам… В результате величайшие технологические чудеса, какие только видело человечество, достаются узколобым гориллам.

– Не убивать же они вас идут! Это спасательная операция. Вы – прототип, обошедшийся в миллиард долларов; мой прототип, обошедшийся в миллиард, и я не могу…

– Док! Это моя профессия.

«Да, – подумалось Хартингу, – уж это точно».

– Вы ведь даже не знаете, на что способны, что сможете перенести, – сказал он вслух.

Во многих отношениях, растрачивать подобные технологии на таких, как Гаррисон, было сущим расточительством. С другой стороны, по счетам следовало платить, а Гаррисон представлял собой ценный опытный образец.

– Похоже, в прошлом я многое перенес, – негромко откликнулся Бладшот.

Хартинг перевел взгляд на экран, куда выводилось все, что видят глаза Бладшота. Машина приближалась к небольшому частному аэропорту, а Бладшот разглядывал старые шрамы на тыльной стороне ладоней.

– Что ж, – сказал Бладшот, – настало время огневых испытаний.

Хартинг расправил плечи, оглядел оперативный центр, убедился, что все, с учетом сложившегося положения (а также Эрика), идет как надо, и позволил себе удовлетворенно хмыкнуть. Хорошая система – пусть человеческая, пусть технологическая – и должна работать без сбоев, даже в непредвиденных обстоятельствах.

Мощный автомобиль с ревом промчался через взлетную полосу. За окном замелькали ярко освещенные ангары с роскошными, дорогими частными самолетами. Подрулив к одному из ангаров, Бладшот еще до полной остановки автомобиля выскочил из кабины во влажную, липкую духоту и устремился к дверям.

– Не торопитесь, подумайте обо всем хорошенько, – посоветовал Хартинг. – У вас нет ни денег, ни паспорта.

Интересно, существует ли способ отключить эту связь через электронных клопов в его мозгу?

– Мне они ни к чему. Я лечу частным рейсом, – сказал Бладшот в ночную тьму, подходя к изящному, обтекаемому реактивному лайнеру бизнес-класса.

Благодаря восстановленным фрагментам памяти и микропроцессорам, заполнявшим пробелы необходимыми сведениями, Бладшот вполне представлял себе, насколько отлажена процедура выдачи беглых преступников из-за рубежа. Очевидно, в нескольких схожих операциях – либо в захвате, либо в сопровождении фигуранта – он участвовал сам, но подозревал, что подобное ему было не слишком-то по душе. Все это означало, что он знал и о сети частных аэродромов, и о прикормленных авиадиспетчерах в тех странах, где законы в отношении допросов, задержания и пыток менее строги, чем в США. Предположительно, «иные» взгляды на права человека послужили также одной из причин разместить «RST» не где-нибудь, а именно здесь, в Малайзии.

– «Гольфстрим»… эта машина стоит шестьдесят миллионов долларов! Нет… вы об управлении самолетом хоть что-нибудь знаете? – сказал Хартинг в микрофон, позволив себе проявить некоторое раздражение.

С этими словами он перевел взгляд на монитор, еще недавно отображавший досье Мартина Эйкса. На этот монитор выводилось изображение, передаваемое беспроводными микропроцессорами. Теперь на экране мелькали одна за другой страницы руководства по летной эксплуатации воздушных судов, а также быстро сменяющиеся изображения пилотской кабины и видеокадры имитации полета. Наниты, которым Бладшот служил ходячей платформой, учились летать.

«Система», – подумал Хартинг.

В ответ на прикосновение пальцев люк «Гольфстрима» послушно отъехал в сторону, и Бладшот вошел в роскошный салон реактивного лайнера.

– Я разберусь, – сказал он.

Бладшот летел где-то над Гималаями. Над головой простирался бескрайний полог звездного неба. Внизу виднелись горные пики, возвышавшиеся над облачным слоем, точно небесные острова. Денек выдался трудным, донельзя ошеломляющим, и все же теперь он в пути, мчится расправиться с человеком, лишившим жизни его и Джину. Неважно, что прежде он никогда не летал. Неважно, что он – чудо науки и техники (или ходячий кошмар, это как посмотреть). Все это казалось естественным, словно бы так и должно быть. Вот только где-то в глубине души, на задворках сознания, неотвязно зудела мысль: а должно ли так быть? Должно ли все это казаться настолько… нормальным?