Текст книги "Клетка для орхидей"

Автор книги: Герберт В. Франке

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

4

—Катя, ответь!

– Я слышу тебя, Ал!

– Не умолкай надолго!

– Нет, нет, Ал.

– Ты счастлива?

– Да, очень! Стоило только вспомнить о тебе.

Его нес на себе ленточный транспортер. При каждой остановке происходило что-то новое – непривычное, пугающее, не столь болезненное, сколь унижающее непонятностью производимых действий, их целью.

Остановка…

Сочится слабый свет, потом он усиливается, а под конец резкость его становится нестерпимой. Ал прижимает к глазам кулаки, но влажная волна света словно омывает его…

Остановка…

Постепенно теплеет, потом становится жарко, воздух закипает, кожа горит, сердце часто бьется, в легких – жжение… Ал извивается от боли, кашляет, стучит кулаками по стенам.

Остановка…

Сначала тихое, едва доступное слуху жужжание. Потом оно набирает силу, наполняет помещение, делается громким, мощным, гудит, гремит, громыхает… Втянув голову в плечи, Ал опускается на пол на колени, прижимает руки к голове. Какая боль!

– Катя, я не выдержал бы, если бы ты…

– Не теряй головы, Ал. Пожалуйста, ради меня.

– Я и так спокоен, Катя. Где ты сейчас?

– Я за этим больше не слежу. Да и к чему?

К чему?

Сверху в кабину заглядывает объектив – глаз машины. А транспортер несет Ала дальше, останавливается. Новая кабина… Пустая, стены голые, только одинокая красная кнопка на одной из них…

Что-то щиплет кожу Ала, то сильнее, то слабее, и опять сильнее, намного сильнее… Он в отчаянии оглядывается по сторонам. Нет ли возможности бежать? Спасительной соломинки?.. Вот он нащупал красную кнопку… Нажал… Электрическая лихорадка мгновенно прекратилась.

Пол пришел в движение… Опять пощипывает, лихорадит… Ал поискал кнопку. Нашел… Но теперь она не прочно вмонтирована в стену, а способна передвигаться вдоль кривых линий, образующих на стене настоящий лабиринт. Конец одной из линий в самом низу взят в красный кружок. Вибрация заметно усилилась, потом чуть ослабла и опять набрала силу. Ал принялся передвигать красную кнопку и всего два раза запутался в петлях, так что пришлось поворачивать, пока он не нашел путь сквозь лабиринт. Ему удалось привести кнопку к точке, обозначенной кружком. Электрические удары сразу прекратились.

Транспортер повлек Ала дальше.

Новые испытания! Все тело сотрясается от электрошока. Мозг Ала работает напряженно, он готов действовать. Эти испытания Ал воспринимает как вызов, как проверку собственных сил. Он не дает себе поблажек и радуется, когда ему удается выдержать испытание.

Ал выстраивал из кубиков пирамиды, выискивал из груды металлических пластинок те, которые можно соединить, реагировал на вспыхивающий на светящейся шкале огонек, решал простые и сложные математические задачи…

Лента транспортера потекла дальше. Стена раздвинулась. Яркий солнечный свет ослепил Ала. Пошатываясь, он вышел из здания…

На траве сидели Дон, Рене и Катя. Они выглядели немного усталыми – и только.

– Ну как, выдержал? – спросил Дон.

– Долгонько ты там пробыл! – сказал Рене.

Ал бросил взгляд на Катю.

Она сидела у стены, обхватив руками колени, и смотрела мимо него. Ее губы были презрительно искривлены, она что-то насвистывала. Алу потребовалось некоторое время, чтобы справиться с волнением.

– Где мы? – спросил он немного погодя.

– С другой стороны здания, – объяснил Рене. – А в каком районе города?

Никто не знал.

Ал направился в сторону ступенчатой конструкции, внешне напоминавшей буровую вышку, и стал подниматься наверх. Физические усилия придали ему бодрость, заставили забыть о пережитых страхах. Они освежали, как душ. Он поднимался быстро и вскоре оказался высоко над крышами домов.

Порывы ветра приятно остужали лицо. Его друзья превратились в маленькие, с трудом различимые сверху точки. Он постарался сориентироваться. Парящая лодка доставила их в северную часть центрального ядра города. Между высокими зданиями оставалось достаточно проемов, чтобы он мог различить городскую стену, похожую на фоне горизонта на бородку ключа. Здания с их металлическими крышами были расставлены в котловине по определенной системе, как детали в приведенном в порядок детском «электронном конструкторе». Плоское дно котловины лишь в одном месте имело возвышение. Ал предположил, что именно там, в старой части города, находился холм с руинами замка. Дома там были выше других. Алу не удалось установить, то ли они поставлены на холме, то ли просто сами выше.

Спустившись, он рассказал об увиденном товарищам.

– У меня появилась идея, – заявил Дон, когда они перешли к обсуждению дальнейших шагов. – У Джека гандикап в три дня. Попытаемся обнаружить его и его людей и подсмотрим, чем он занимается. Тогда нам самим не придется тратить время на это занятие.

– Хорошая идея, – сказала Катя. Дон повернулся к Алу.

– Ты никаких следов Джека не видел?

– Нет, – покачал головой тот.

– Не страшно, – подытожил Дон. – Размеры котловины невелики, скоро мы наступим Джеку на хвост. Больше всего меня заинтересовал холм. Лучше всего отправиться туда без проволочек. Но осторожно! Ведь Джек мог догадаться, что мы опять здесь!

– Сможем ли мы передвигаться свободно? – поинтересовался Рене.

– Почему бы нет? – отозвался Дон. – Автоматы устроили нам проверку – тут двух мнений быть не может. И отпустили нас. Сочли нас безвредными. Мы для них больше интереса не представляем.

Ал не согласился:

– Не думаю, что они потеряли к нам интерес. – Он указал на столб, стоявший посреди ближайшей к ним площади. Здесь было немало этих тонких металлических стеблей, увенчанных темными блестящими шарами неопределенного цвета. Некоторые из них были высотой всего в несколько метров, другие намного возвышались над крышами.

– Фонари? – предположил Рене.

– Может, и так, – ответил Ал. – Но мое мнение – «глаза».

Рене кивнул:

– Шаровые объективы.

– Глаза, постоянно уставленные на нас, – проговорила Катя, и было непонятно, спрашивала она или утверждала. – Многие тысячи глаз, ежесекундно наблюдающие за нами.

– Это всего лишь предположение, – недовольно пояснил Ал.

– Подобные предположения следует незамедлительно проверить, – сказал Рене. – Нельзя же просто отмахиваться от них.

– Ну вот и проверь! – безрадостно предложил ему Дон.

– Именно это я и намерен сделать, – холодно ответил Рене.

Расслабленной походкой он направился к одному из металлических стеблей. Сняв пиджак, он связал рукава узлам и повесил пиджак на левую руку.

– Вот возьму и докажу, что умею лазить не хуже твоего, – громко сказал он Алу, который вместе с Доном и Катей неторопливо шел за ним.

Рене действительно довольно быстро вскарабкался вверх по мачте и вскоре оказался на одном уровне с шаром. Но тут он невольно отпрянул. Хотя внутри шара ничто не шевельнулось, у него возникло ощущение, будто круглое стеклянное тело донельзя злобно посмотрело на него. Рене ловко снял с левой руки пиджак и быстрым движением натянул на стеклянный шаровидный глаз. Вдруг он ощутил необъяснимую подавленность. Он поторопился съехать вниз по мачте и подошел к остальным, словно желая найти у них защиту.

Несмотря на безобидность поступка Рене, всем было не по себе. Они с беспокойством оглядывались по сторонам.

– Игрища, – небрежно пробормотал Дон, но бравада его была напускной.

Что-то с негромким клекотом пролетело над крышами и задержалось в полете над завешенным шаром. Это была металлическая птица величиной с кондора. Раскрылся клюв. Птица приподнялась в воздухе, стащила пиджак с шара и, не убыстряя движения, с клекотом полетела на Рене. Он в испуге отступил на шаг назад. Пиджак упал к его ногам. И вот уже металлическая птица скрылась за крышами домов.

– Может, опять надеть его? – посоветовал Ал.

Рене в некотором смущении поднял пиджак и сделал несколько нервных движений, стараясь попасть в рукава.

– Так, теперь ясность есть, – сказал Дон. – Ничего, пусть себе следят. В путь!

Они скоро убедились, что и здесь нет улиц в земном понимании этого слова. То, что они принимали за улицы, было более или менее случайной последовательностью внутренних дворов между зданиями и свободных пространств – площадей. Часто трудно было сказать, где граница этой выставки под открытым небом и пустующей остальной территории. Им встречались отдельно стоящие башнеобразные строения, а иногда такие же башни сбивались в кучи, образовывая ландшафт, сильно напоминавший лес. Их движение вперед больше походило на слалом, нежели на целенаправленный марш. Иногда они блуждали между натянутыми сетками, иногда встречали площадки, где грушеподобные предметы, на которые они еще раньше обратили внимание, стояли шеренгами, как солдаты на плацу.

В который уже раз они оказались перед препятствием – огромным зданием, настолько длинным, что обойти его слева или справа потребовало бы немало времени.

– Похоже на фабрику, – заметил Дон.

Подобно большинству зданий, это тоже беспрепятственно пропустило их внутрь. Лишь в немногих местах оно было ограничено стенами, но и они были сработаны из того прозрачного материала, который они для простоты называли стеклом. Крыша тоже была прозрачной.

Заинтересовавшись чем-то, Рене вышел на открытую площадку и ступил на некое подобие дорожки, кажется ведущей к центру «фабрики».

– Может быть, нам удастся пройти туда, – предположил он, охваченный желанием познакомиться с устройством фабрики.

– Почему бы и нет? – сказал Дон и дал знак идти за ним.

Похоже, это действительно была дорожка, потому что ее ровная полоса последовательно проходила между отдельными строениями. Она была в метр шириной, без ступенек, наклонной, но не до такой степени, чтобы это затрудняло передвижение. Наклоны были вызваны тем, что одни строения были выше других. Машины – если их можно так назвать – были невероятных размеров, нередко высотой в несколько этажей.

– Узнать бы, для чего они, – проговорил Дон.

– По канавкам наверняка что-то должно сползать или стекать, – объяснил Рене. – Отверстия – что-то вроде калибрующего устройства, а внизу с обработанным материалом что-то происходит. – Он оживленно жестикулировал, стараясь попроще объяснить происходящее своим непосвященным в технические детали товарищам. – И разумеется, все это происходит автоматически.

– А вот возьмем и проверим! – сказал Ал и, прежде чем ему помешали, бросил вниз, в одну из канавок, камень. В кармане у него оставалось еще несколько. Но Ала никто не стал бы удерживать: Дон преувеличенной осторожности не признавал, Рене пошел бы на куда более рискованный шаг, лишь бы узнать, как работает это устройство, а Катя вообще не прислушивалась к их разговору.

Послышался резкий удар камня по металлу, потом камень подпрыгнул, упал в канавку, покатился по ней вниз и съехал в отверстие у нижнего конца ленты…

Вдруг воздух прорезал высокий поющий звук, продолжительный и ровный по высоте тона и силе. Четверо друзей замерли в удивлении. Двенадцать больших раскаленных шаров поднимались, как мыльные пузыри, из двенадцати воронок. Шары из шелковистой паутины электрических разрядов взвивались и опадали как струи фонтана на ветру. Там, где исчез камень, задвигались лопасти турбин, что-то глухо перемалывалось. Части машины будто что-то встряхнуло изнутри: колеса сцеплений завертелись, шарниры изогнулись, валы завращались, защелкали реле, затрещали искорки.

Сбросив с себя оцепенение, Катя вдруг воскликнула:

– Вот он! Вот!

Камень снова оказался в поле их зрения. Его несколько раз подбросило на вибрирующей дорожке, потом словно рукой приподняло похожее на колокол устройство из мелкоячеистой проволоки и выпустило над ямой, которую им почти не было видно. Побежав вниз по дорожке, они, удивленные, остановились: снизу поднимался сухой, забивающий дыхание воздух. Стали слышны прерывистые, приглушенные шипящие звуки, где-то, на неизвестной глубине, преломлялась мягкая синева излучения Черенкова. Неожиданно наступила тишина.

– Атомный распад, – прошептал Рене. – Силы небесные!

5

Они молча продолжили путь, причем дорожка то и дело раздваивалась.

Друзья всякий раз выбирали направление, которое, по их мнению, кратчайшим путем вывело бы их с фабрики.

Но вот Дон, шедший впереди, поднял руку.

– Стойте! Тихо!

Он оттеснил остальных назад.

– Какая глупость! Но это следовало учесть: впереди Джек с его группой. Нам нельзя попадаться им на глаза.

Они укрылись за строением, похожим на пирамиду. – Люди Джека услышали грохот, – заметил Ал. Дон выглянул из-за угла.

– Вон они стоят, Джек и Хейко. А вот и Тонио!

– Они приближаются? – спросила Катя.

– Совещаются, – прошептал Дон и повернулся к остальным. – Очень удобный случай. Только бы они нас не заметили. Понаблюдаем за ними, а потом пойдем следом.

Дон снова выглянул.

– Внимание, они приближаются. Нужно спрятаться!

Рене указал наверх:

– Лучше всего там.

Высокие ступени разной высоты, по которым им предстояло подниматься, не напоминали лестницу, но, помогая друг другу, они преодолели это несложное препятствие. Они достигли площадки в четыре квадратных метра, равномерно усеянной прямоугольными отверстиями. Здесь соперники не смогли бы их обнаружить.

– Лечь, – тихо приказал Дон.

Они опустились на жесткое покрытие площадки.

– Ох, как неудобно, – простонала Катя.

Рене попытался заглянуть в глубь одного из отверстий: непроглядная темнота.

– Надеюсь, это не колодец газоотвода, – пробормотал он.

– Эта штука не функционирует! – зашипел Дон.

Снизу донесся звук шагов. Вторая группа остановилась, очевидно, прямо под ними. Отчетливо слышались голоса:

– …наверняка отсюда. Мой слух меня никогда не подводит!

– Но что это могло быть?

– Может, здесь шляется Дон?

– Разве ты заметил следы?

Голоса удалялись. Удалось разобрать только обрывок фразы:

– Осмотрим хорошенько все…

Дон взглянул вниз. Предостерегающе поднял руку.

– Нам пока не остается ничего другого, как оставаться здесь.

– А не имеет ли смысла?.. – Ал запнулся, едва начав говорить.

– Что? – заинтересовался Дон. – Договориться с ними.

– Что ты такое несешь?

– Ты не ослышался: договориться с группой Джека.

– Рехнулся ты, что ли? Спятил? – Дон вышел из себя.

Катя уткнулась подбородком в сложенные лодочкой ладони и прислушивалась к их перепалке не то из любопытства, не то из скуки. Ал решил дать Дону выговориться, и тот на некоторое время этой возможностью воспользовался.

– Если мы объединимся, – попытался объяснить ему Ал, – то сможем добиться более впечатляющих результатов…

– Чего добиться? А как же мы придем первыми? Чистая нелепица!

– Дон, разве ты не понимаешь? Дело не в том, кто кого опередит. Речь идет о куда более важном. Мы обязаны разгадать загадки этой планеты. Может быть, мы проникнем в суть проблем, важных для всего человечества. Ведь тут…

– Умолкни, Ал, прошу тебя! – решительно проговорил Дон. Ал испытующе посмотрел на остальных. Рене задумчиво принюхивался к воздуху, поднимавшемуся из отверстия. Катя подчеркнуто лениво перекатилась на спину, подложила руки под голову и, помаргивая, смотрела на поток света, пробивавшийся сверху. Это был уже не голубой день, а сгущающиеся фиолетовые сумерки.

– Уже поздно, – проговорила она.

– Поздно? – повторил Ал. – А вдруг действительно… поздно?

– В последний раз говорю: хватит! – предупредил его Дон. – Ты остаешься с нами или нет? Если нет, спускайся хоть сейчас. Так что?..

– Ладно уж, – проговорил Ал миролюбиво. Но выражение лица у него было кислое.

– Вот видишь, – сказал Дон удовлетворенно. Снова подполз к краю площадки и поглядел вниз.

– Они совсем неподалеку. Совещаются о чем-то.

– Мне здесь чересчур жестко. Хочу вниз, – сказала Катя, поднимаясь. Дон поспешил к ней и рывком усадил на место.

– Дьявольщина! Ложись! Не то дождешься!

Катя упала неловко, ударилась и застонала сквозь сжатые зубы.

– Ал, помоги же мне!

– Оставь ее, Дон, – прикрикнул Ал с угрозой в голосе.

Задрожав от ярости, Дон уставился на Ала. Тот тоже не отводил злых глаз.

– Оставь ее! – повторил он.

– А тебе что за дело до нее? – выдавил из себя Дон.

– Да сделай же что-нибудь, Ал! – умоляла Катя, стараясь выскользнуть из цепких рук Дона. – Брось все это, Ал! Бог с ним! Мы могли бы…

Дон закрыл ей рот ладонью. Ал, лежа, дернул его за руку, потянул на себя. Оставив Катю, Дон ударил Ала. Раз, другой – тоже лежа… Ал перехватил его кулак, вывернул руку… И тут они покатились в разные стороны – это Рене их растащил.

– Бросьте! Утихомирьтесь! Да тихо же! – Он напряженно прислушался. Они услышали шаги… и голоса…

– Где-то здесь…

– Не мог ошибиться…

Потом шаги удалились. Голоса сделались неразборчивыми.

– Черт бы вас побрал с вашими спорами! – ругался Рене. – Вы все испортите! Для чего мы тогда старались?

Дон и Ал понемногу успокаивались, бросая друг на друга недобрые взгляды. Некоторое время все молча прислушивались. Звук шагов то приближался, то снова отдалялся.

Спустился вечер, настала ночь. Она нагрянула быстро, как всегда при ясной погоде. Тени умерли. Машины потеряли свой блеск, их ребристые очертания смягчились, углы притупились.

– Слезаем вниз! – приказал Дон. – Сядем им на пятки, не то они улизнут от нас!

Поддерживая друг друга, они благополучно спустились. Откуда-то доносились отдаленные шорохи.

– Вон там, сзади! – прошептал Рене. – Поторапливайтесь!

Они на цыпочках перебежали через дорожку, светлой полоской петлявшую между спящими громадами машин.

Катя двигалась легко, но неожиданно споткнулась и лишь в самый последний момент успела ухватиться за напоминающую винтовую лесенку стойку. От рывка мягкий металл задрожал. Раздался такой звук, будто лопнула струна. Он повторился далеким эхом, куда тише, но резко, нервно нарушая тишину.

Голоса, шорохи, топот шагов по металлу…

Дон растерянно огляделся вокруг.

– Сюда!

Он спрыгнул с дорожки на широкий металлический козырек и пополз по его неровной поверхности. Неясная тень в темноте…

Шаги быстро приближались.

Ал спрыгнул на нижнюю ступеньку – всего на метр ниже – и подал руку Кате и Рене.

Вслед за Доном они подтянулись к круглой дыре над козырьком…

А внизу – три тени…

Дон удалился от своих товарищей на порядочное расстояние. Они поспешили за ним, чтобы не потерять его из виду. Он переваливался через какое-то невысокое препятствие.

И тут это случилось: на Дона накатило что-то вроде громадных металлических грабель. Раздался его душераздирающий крик…

Воздух снова наполнился звуками – поющими, резкими, без перерыва, без повышения и понижения тона…

Над металлической поверхностью вдоль ребристых окончаний конструкций, касаясь углов и выступов, задерживаясь в хитросплетениях линий проводов, пронеслось ярко-голубое пламя. Двенадцать бело-голубых шаровых молний пульсировали равномерно, словно повинуясь такту метронома…

Задвигались поршни, засвистели лопасти турбин, застонали цепи передач, треск фейерверка вздымающихся искр. Все это заглушило крики Дона.

– Атомный распад, – ужаснулся Рене.

Сейчас он шел вдоль ленточного конвейера, на который ступил Дон, видел, как тот исчез в черной дыре, видел, как он появился вновь. Какой-то ковш пронес Дона над системой сит, потом он покатился кувырком между широкими отверстиями последнего сита и скатился в одну из канавок, которые первым обнаружил в этом здании. Не держась на ногах, тщетно пытаясь обрести равновесие, Дон скользнул вниз по наклонной канавке, нырнул в одно из широких отверстий. Несколько дальше его снова «выплюнуло», затрясло на вибрирующем механизме. Появилось похожее на колокол устройство, что-то вроде ловушки из сплетенной проволоки, схватило Дона, подбросило и швырнуло в одну из тех ям, в которых они несколько часов назад наблюдали голубое свечение…

Рене остановился и спрятал лицо в ладонях.

Так же неожиданно, как началось, все завершилось. Наступила тишина. Мертвая тишина.

После ярких вспышек понадобилось некоторое время, пока все окружающие предметы не потонули в темноте.

На дорожке наверху над ними послышались шаги. Джек, Тонио и Хейко удалялись, не тревожась о судьбе членов группы Дона.

Рене нашел Ала и Катю, стоявших с совершенно потерянным видом у края ленточного конвейера. Они покинули здание, не произнеся ни слова. Когда они возвращались к своему лагерю за городскими стенами, над их головами мерцали звезды чужого неба.

6

Всем троим было не до звезд. Они донельзя устали, выдохлись, и без Дона, попавшего в беду, чувствовали себя на редкость потерянно: им недоставало друга, всегда готового к действиям, заражавшего их своей уверенностью. Но еще большее впечатление произвели на них могучие силы, до поры дремавшие в батареях, конденсаторах, проводах, трубах и аккумуляторах. Потребовалось лишь незначительное вмешательство извне, чтобы они механически продолжили выполнять свои задачи, безразлично, имело это смысл или нет.

Хотя ночь была такой же светлой, как и предшествовавшие, найти дорогу к лагерю оказалось нелегко. Пока добрались до городской стены, прошло полчаса. Десять минут спустя они лежали на резиновых матрасах в палатке, натянув спальные мешки до ушей, чтобы ничего не видеть и не слышать…

– Ал! – Это тихо, чтобы не разбудить Рене, беспокойно ворочавшегося во сне, прошептала Катя.

– Что, Катя?

– Я тебя уже дважды спрашивала о чем-то.

Ал вздохнул.

– Да, я не забыл.

– Я так мало значу для тебя?

– Но, Катя, здесь…

– Ал, пойми, нам ни к чему больше копаться тут, мучиться и страдать…

Ал попытался перебить ее:

– Прошу тебя, Катя, выслушай меня…

Но Катя неумолимо гнула свою линию:

– Может быть, мне удастся пройти перерегистрацию. Может быть, нам разрешат стать парой, и тогда… Разве ты не хочешь?

– Да, Катя, конечно…

– Тогда оставь эту противную планету, эти скучные машины, этот мерзкий холод…

Она повысила голос, и Ал зашипел:

– Тсс!

Рене повернулся на другой бок, пробурчав что-то во сне.

– Ал, я ведь только ради тебя задержалась здесь так надолго. Ты не представляешь, какой ужас все это мне внушает. Ты только вообрази, как прекрасно все будет! Будем вместе играть с управляемыми на расстоянии автоматическими «развлекателями», парить в пластических пространствах, наслаждаться цветомузыкой и стереофоникой. Давай вместе откажемся от дальнейших попыток, а?

– Наберись терпения до окончания экспедиции! Катя, если бы ты могла понять!..

– Согласен ты отказаться ради меня? Не позже, не потом, а сейчас?!

Ал промолчал.

– Отказываешься? – настаивала Катя.

– Нет, – сказал он. – Но…

– Незачем продолжать. С меня довольно, – отрезала Катя, откатилась в спальном мешке в угол палатки и не произнесла более ни звука.

На другое утро их разбудили чуть свет. Кто-то откинул полог палатки, и громкий голос протрубил:

– Эй вы, сони! А ну, поднимайтесь! Все на воздух!

Катя выскользнула из спального мешка, перепрыгнула через лежащих еще Ала и Рене и бросилась на грудь Дону.

– Привет, Катя! Ну что скажешь? Ал, Рене, сони вы эдакие!..

Ал протирал со сна глаза.

– Ты откуда взялся?

– Да вылезайте же вы, черти! – закричал Дон. Настроение у него было чудесное. – Ничего со мной не случилось!

Ал расстегнул мешок, выполз на четвереньках из палатки. Дружелюбно ткнул Дона кулаком в бок. Ссора была мгновенно забыта.

– Рассказывай же!

Рене тоже присоединился к ним.

– Значит, так, – начал Дон, – когда я хотел перебежать дорожку конвейера, на меня накатили огромные грабли и спихнули меня в некое подобие бокового входа. Это мало чем отличалось от позавчерашней вечерней проверки. Несколько раз меня останавливали – просвечивали, опрыскивали, обдували пузырьками и все в таком роде. Потом меня понесло вниз, по скользкой наклонной плоскости. Я был чистой воды теннисным мячиком, меня вертело так и сяк, потом швырнуло в какую-то воронку, дальше последовало путешествие по прыгающей поверхности, подбрасывало так, что желудок подскакивал до горла. А под конец меня что-то приподняло и бросило вниз. Приземлился я на мягкую, податливую ткань, меня плавно спустило по спирали. Сеть распуталась, и я оказался на свободе. Вот и все!

– А что ты…

Рене оборвал себя на полуслове, но остальные поняли, о чем он хотел спросить и что Дон пытался скрыть за напускным весельем: где он пропадал все остальное время? Отставать от группы во время совместных походов было грубым нарушением правил, тем более отсутствовать целую ночь. И не случайно же у Дона такое прекрасное настроение и отдохнувший вид. Но они вспомнили, что и сами не во всех случаях вели себя строго по правилам. Извинение было одно: это приключение явилось чем-то из ряда вон выходящим. Ужасные крики Дона еще звучали в ушах, и они промолчали.

– Вы молчите! – воскликнул Дон с упреком. – Разве это не невероятно? Как вы это объясните?

– Кое-что вовсе не столь таинственно, – сказал Рене. – Похоже, мы имеем дело с установкой для расщепления атома, с чем-то вроде преобразователя материи. Говоря упрощенно, действует установка так: в начале в нее что-то загружается, а в конце появляется вновь, но в форме, заранее заданной.

– Очень практично, – заметил Дон.

– Собственно, преобразование материи начинается в атомном реакторе. Это часть машины, где мы видели голубое свечение. Происходит оно от излучения Черенкова. Оно возникает в тех случаях, когда электроны или другие заряженные частицы с огромной скоростью пронизывают другие субстанции – как, к примеру, при распаде ядра атома. Все, что происходит прежде, вызвано потребностью провести анализ и сортировку материала…

– А я что говорил? – вставил Дон.

– Результаты анализа используются затем, чтобы четко дозировать воздействие альфа-частиц, медленных нейтронов, гамма-лучей и так далее. А в самом реакторе происходят наконец ядерные реакции, ведущие к искомому результату.

– Почему же меня не превратило в слиток золота? – спросил в шутку Дон.

– Наверное, сработало предохранительное устройство, – вполне серьезно ответил Рене.

– Очень даже может быть, – подхватил Ал. – Подобные супермашины и у нас, на Земле, конструируется таким образом, чтобы они не повредили человеку,

– И чудесно! – подытожил Дон. – Тогда нам незачем их особенно опасаться, и мы можем целиком сосредоточиться на Джеке. Мне пришла в голову одна мысль. Слушайте!