Текст книги "Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945"

Автор книги: Герберт Вернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 4

Наш непродолжительный поход оказался весьма успешным. Лодка и команда с честью выдержали испытание огнём и сохранили запас торпед, необходимый для новой атаки. После целого дня следования курсом на запад протяжённостью почти в 200 миль мы вынули две торпеды из аппаратов и поместили их внутри прочного корпуса. После полудня по радио из штаба был получен новый приказ: «Немедленно следовать в АК-50НХ. Ожидается конвой с предполагаемой скоростью девять узлов и курсом на восток-северо-восток».

Паульсен немедленно развернул «У-557» в успокоившемся море. В Северную Атлантику вернулась весна. Впервые с нашего отбытия из Киля на мостике царило веселье. Механики, бородатые и бледные, выкраивали каждую минуту, чтобы взглянуть на солнце и небо, подышать чистым и свежим воздухом. В самой лодке условия были ужасными. Вонь от пропотевших членов команды, от солярки, гнилой пищи и заплесневевшего хлеба смешивалась со зловонием, распространявшимся из камбуза и двух крохотных гальюнов. Назойливые неприятные запахи и беспрерывная качка вызывали у людей, заключённых в узкий стальной цилиндр, головокружение и непроходящее ощущение сырости. Только ежедневные регулярные погружения приносили частичное облегчение от постоянной качки.

За время нашего возвращения на север курс лодки не пересёк ни один корабль, но Паульсен не давал нам расслабляться. Срочные погружения «для тренировки» в самый неожиданный момент, когда на лодке царила спокойная будничная атмосфера, стали элементами рутины. Командир поручил своим помощникам – старпому Керну, специалисту по торпедному и артиллерийскому вооружению, Сайболду, умудрённому опытом в радиотехнике, Федеру, главмеху, и Визнеру, штурману, – составить для нас, трёх курсантов, плотный график учебных занятий, чтобы до возвращения лодки в порт базирования сделать из нас хороших подводников. Мы и так были загружены до предела: стояли на мостике по четыре часа на вахте. Герлоф – в первую смену, Гебель – во вторую, я – в третью. Мы обслуживали торпедные аппараты и торпеды, сменялись по очереди на работе в дизельном и электромоторном отсеках, ползали в тесную секцию аккумуляторных батарей, чтобы замерить уровень электролита и проверить, нет ли утечки газов. Помогали своим коллегам в помещении центрального поста, производили расчёты для определения нашего местоположения по пеленгам во время хорошей погоды на заре и в сумерках. Несмотря на такую загрузку, Паульсен лично обучал нас правилам погружения и торпедной атаки в любое время дня и ночи, которое он считал удобным.

Через несколько дней похода мы прибыли в заданную сетку квадрата. Видимость была отличной. Тем не менее признаков присутствия кораблей противника мы поблизости не обнаружили ни наблюдением за морем в бинокли, ни акустическими приборами. Проведя утомительную неделю в поисках интересующих нас целей, Паульсен сообщил в штаб по радио о результатах поисков – точнее, об их отсутствии.

В один из дней в начале июня после полудня нам было приказано перебраться в другой квадрат. Поступили данные разведки о том, что в бухте Галифакс сформирован конвой. Он должен был направиться в район, расположенный в 600 милях к югу от Гренландии. «У-557» отправилась на его перехват.

На следующий день мы неожиданно вышли на другую цель. Я курил на палубе после завтрака, когда вахтенный левого борта, указывая рукой прямо по курсу, крикнул:

– Впереди мачты, пеленг 3-5!

Часы показывали 12.50.

Старпом приказал развернуть лодку и вызвал Паульсена. Когда «У-557» развернулась, цель повернулась к нам кормой. Её мачты выглядели издали как острые зубы. Паульсен поспешил на мостик, где убедился в том, что цель, следуя курсом на запад, собирается исчезнуть за горизонтом. Капитан сердито выругался и крикнул в рубочный люк:

– Право руля, оба двигателя на полные обороты, полный вперёд!

Это был сигнал к началу охоты. Наша лодка рассекала неспокойную поверхность моря, оставляя за собой пенистый след. Через 15 минут мы обнаружили, что впереди движется большой транспорт. Керн отсылал в рубочный люк нескончаемый поток информации, давая возможность Визнеру предвосхищать курс и скорость цели. Постоянное определение пеленгов выявило наше незначительное преимущество в скорости по сравнению с преследуемым судном. Паульсен держал лодку позади линии горизонта, чтобы остаться незамеченным и опередить цель для торпедной атаки на неё в погруженном положении. Внезапно судно резко изменило курс. Три его мачты совместились в одну, скрывшуюся за горизонтом. В течение 20 минут мы сближались и удалялись от судна. Оно вновь показалось на отчётливой синей линии горизонта с южной стороны, затем развернулось, обнажив свои мачты и дымовую трубу.

Вскоре после этого, в 14.15, Визнер взобрался на мостик и показал капитану навигационную карту:

– Герр капитан, цель идёт зигзагом средним курсом 260 градусов, скорость 14 узлов.

Паульсен остался доволен. Вместе с Визнером они обговорили план торпедной атаки и определили курс пересечения с направлением движения транспорта. Мы передохнули за чашкой кофе, пока обречённое судно спешило на встречу со своей гибелью.

В 16.10 командир изменил курс лодки, чтобы выйти на угол атаки. «У-557» мгновенно сбавила скорость и повернулась на восток в направлении транспорта, двигавшегося зигзагами. Мы шли своим курсом под ярко-голубым небом, внимательно отслеживая обстановку. Сначала увидели клубок дыма, а потом опознали и верхушки мачт судна.

– Тревога!

Погружение шло как по маслу.

Акустик докладывал:

– Шум гребного винта в О-О, быстро нарастает. Паульсен, раскачиваясь у перископа, скомандовал:

– Приготовить торпедные аппараты три и четыре для веерного залпа. – Он окинул взглядом лодку и добавил: – Больше никаких докладов. Я знаю о цели всё, что надо. Лево руля 10 градусов, вот так, пеленг семь. Внимание, счётчик: скорость цели 16 узлов, угол перекладки руля влево 250 градусов, глубина погружения 8 метров.

На основе этих данных счётчик вычислял точный гироскопический угол для каждой из торпед в аппаратах. Мотор перископа жужжал непрерывно. Паульсен выбирал позицию для атаки. Обеспечив устойчивый ход лодки, он сбавил скорость и затем дал завершающее указание:

– Дайте поправку на дистанцию 800 метров, угол перекладки руля влево 30 градусов, аппараты три и четыре, товсь!

Два лёгких толчка свидетельствовали о том, что обе торпеды выскочили из аппаратов. Из носового отсека донеслось шипение, сопровождающее увеличение давления воздуха. Сжатый воздух, который, разжав держатели, выпустил торпеды из аппаратов, был стравлен внутрь лодки, а не в воду. Это было сделано для того, чтобы избежать появления на поверхности моря воздушных пузырьков, обнаруживающих ход лодки в погруженном положении. Так часто случалось во время Первой мировой войны. Между тем торпеды новой конструкции приводились в движение аккумуляторными батареями. Они следовали установленным курсом в направлении атакуемого корабля без светящегося следа, в отличие от торпед старых конструкций, более быстрых, но работавших на сжатом воздухе. Они сохранялись для ночных атак. Две стальные рыбины и британское судно упорно двигались к точке пересечения своих курсов.

Два мощных взрыва на транспорте сотрясли нашу лодку.

– Судно подбито и тонет! – закричал Паульсен.

Он отпрянул от перископа, давая возможность старпому бросить быстрый взгляд на происходящее. За старпомом прильнул к окулярам перископа один из вахтенных. Я последовал за ним и был крайне удивлён. Судно тонуло на ровном киле. На нём не просматривалось следов пожара. Надстройка транспорта была выкрашена сверкающей жёлтой краской, корпус – красной, как у пожарного судна. Очень красивый корабль!

Судно опустилось примерно на метр, но не проявляло признаков дальнейшего погружения. Его экипаж принял все меры к спасению. Поскольку море было спокойным, люди покидали транспорт без паники. Пока спасательные шлюпки отходили от него, Паульсен разглядывал испуганных людей в перископ: на одном из спасательных плотов капитан транспорта прощался с тонущим судном, помахивая белой фуражкой.

Паульсен решил нанести судну последний смертельный удар. Лодка подошла поближе к шлюпкам и, направив свой нос в сторону подбитого транспорта, выпустила ещё одну торпеду. Через 32 секунды она ударила в транспорт. После продолжительного глухого взрыва гордое судно пошло на дно океана.

Через 30 минут после захода солнца мы всплыли. Чтобы гарантировать спасение оставшихся в живых членов экипажа транспорта, мы послали общепринятый сигнал 5О8 на международной радиоволне в диапазоне 600 метров. Несколько минут спустя Паульсен передал по радио на штабные лодки следующую радиограмму: «Потопили пятое судно. Общий тоннаж 30 тысяч тонн. Осталось пять торпед. Нуждаемся в топливе. "У-557".

Двигаясь два дня на большой скорости, «У-557» прибыла в заданный район в сетке квадрата АЮ-94. Густой туман снижал наши шансы обнаружить конвой. Временами клубы тумана молочного цвета были настолько плотными, что мы не видели с мостика нос и корму лодки. Мы часто погружались под воду, чтобы определить движение судов противника акустическими средствами. Но чтобы контролировать большое пространство, приходилось покрывать значительные расстояния между погружениями. Эти стремительные опасные переходы настолько сократили наши запасы топлива, что без дозаправки мы уже не могли атаковать конвой и вернуться на базу. Паульсен послал в штаб ещё одну радиограмму, настаивая на срочном пополнении запасов топлива и боеприпасов лодки. Шесть часов мы ждали ответа. Наконец поступила радиограмма из штаба. Он приказывал нам двигаться в район, расположенный приблизительно в 80 милях от южной оконечности Гренландии, и заправиться топливом с немецкого танкера «Бельхен», которому удалось избежать встреч с британскими военными судами с самого начала войны. Мы развернулись и устремились к месту назначения на полных оборотах двигателей. Становилось холоднее, пришлось облачиться в синее вязаное нижнее бельё.

Двухдневное следование этому курсу вывело нас в зону айсбергов. Мы часто меняли курс, чтобы обойти небольшие ледяные глыбы. Вскоре появились целые горы льда, и мы держались от них на почтительном расстоянии. Никто из нас никогда не видел такого зрелища, поэтому капитан позволил команде вести наблюдение. Сотни айсбергов разных размеров, восхитительно белых, чудесным образом дрейфовали на юг между лазурным небом и светло-зелёным океаном. Солнце многократно отражалось в зеркальных поверхностях этих плавающих ледяных островов.

– С левого борта клубы дыма! – выкрикнул вахтенный.

Он обнаружил три судна – крупных боевых корабля неизвестной принадлежности.

– Тревога!

Мы бросились в рубочный люк. «У-557» быстро скрылась под водой. Федер выровнял лодку, затем поднялся на перископную глубину. Однако наблюдать за кораблями Паульсену мешали плавающие в опасной близости айсберги. Он отчаянно вертел перископ, стараясь поймать в его фокус судна и в то же время избежать столкновения лодки с подводной частью айсберга. Наконец он увидел все три корабля и определил их как британские крейсеры класса «Лондон». Держа их в фокусе перископа, капитан приказал приготовить торпедные аппараты к атаке. Он корректировал параметры цели и несколько раз изменял курс. Затем подождал момента, когда лодка выйдет на угол атаки. Однако этот момент так и не наступил. Цели резко изменили курс и удалились на скорости в 24 узла, значительно превышающей возможности нашей лодки.

Паульсен удручённо покачал головой. После короткой передышки мы всплыли и пошли новым курсом на встречу с танкером.

По мере того как мы приближались к южному побережью Гренландии, айсбергов становилось всё меньше. Рано утром на третий день после встречи с британскими крейсерами мы обнаружили в заданном районе одинокий «Бельхен». Медленно сближаясь, танкер и «У-557» опознали друг друга, обменялись приветствиями по мегафону и поймали брошенный с танкера линь с привязанным к нему топливным шлангом. Паульсен следовал в почти невидимом кильватере танкера. Это было невысокое длинное судно, водоизмещением приблизительно 15 тысяч тонн. Видимо, оно вмещало достаточно топлива, чтобы снабжать им наши подлодки в течение нескольких месяцев или даже года.

Один из механиков лодки присоединил топливный шланг к бортовому клапану и привязал канат к ограждению палубы. Затем «У-557» начала всасывать в свои пустые цистерны топливо, в котором остро нуждалась. Продовольствие доставлялось на лодку с «Бельхена» на резиновых шлюпках. В полдень к нам присоединилась ещё одна подлодка, которая успешно добралась до танкера, чтобы заправиться топливом и пополнить» запасы продовольствия. В 15.00 нам составила компанию третья лодка. Это была «У-93» под командованием Корта. Она приблизилась и остановилась, качаясь на ледяных волнах недалеко от танкера. Четыре немецких судна встретились в уголке, затерянном среди Северной Атлантики. Экипажи лодок обменивались шутками, а мы предупредили всех о встрече с тремя британскими крейсерами. В 17.00 мы отсоединили топливный шланг, переместили его на «У-93» и, пожелав экипажам других лодок счастливой охоты, расстались с ними.

«У-557» взяла курс на юго-запад, двигаясь полным ходом в направлении темнеющей части небосвода. Через четыре часа во время очередного погружения лодки мы услышали далеко за кормой три глухих разрыва. За ними последовала серия новых. Они продолжались десять минут и доносились как раз с того места, где находился «Бельхен». Мы поняли, что британские крейсера выследили свою цель.

В 23.00 «У-557» всплыла. Мы связались по радио со штабными лодками, доложили о заправке топливом и предполагаемой судьбе «Бельхена». Где-то между полуночью и рассветом наш радист принял подтверждающую радиограмму: «Бельхен» потоплен британскими кораблями. Капитан погиб. Команда танкера спасена. Заправка топливом не завершена. Возвращаемся на базу, имея 93 человека на борту. «У-93».

Мы продолжили движение в сетку квадрата БВ-90, чтобы охотиться там за конвоями на судоходной линии между портами Галифакс и Сент-Джон. Во время прохода через акваторию, где холодное Лабрадорское течение встречается с тёплым Гольфстримом, нас окутал густой туман. Впрочем, плотная пелена скоро рассеялась, и мы пересекли 47-ю параллель. После блуждания в течение нескольких дней в тумане наконец-то появилось солнце. Море было неспокойным, дул лёгкий ветерок. Два дня мы не спеша патрулировали пути конвоев, порой используя лишь один дизель.

В середине июня наступило настоящее лето. На каждой вахте мои мысли возвращались за Атлантику, почти за три с половиной тысячи миль на восток, где Марианна ожидала весточки о моём возвращении. Я в сотый раз вспоминал наше последнее свидание и мечтал о встрече с ней на пляже Ванзее в Берлине. Любовь и жизнь остались далеко позади, так далеко, что казались почти нереальными…

В 16.00 в один из безупречных солнечных дней я освободился от вахты. После многочасового сидения на ограждении мостика и наблюдения за горизонтом я спустился вниз и занялся бутербродом, приправленным прогорклым маслом и зелёной плесенью. Чтобы скрасить неказистую пищу, я покрыл хлеб толстым слоем клубничного джема и запил свой нехитрый ужин крепким кофе. Однако в 18.15 моя трапеза оборвалась.

С мостика донёсся крик, заставивший застыть кровь в жилах:

– Полный вперёд, право руля! Торпеды по правому борту!

Я помчался через центральный пост в рубку. Взобравшись на мостик под шум заработавших дизелей, я заметил три искрящихся следа на морской поверхности, мчавшихся к нам с неумолимой точностью. Мы были парализованы ужасным зрелищем приближавшейся смерти. В эти роковые секунды я приготовился к встрече с вечностью. Ещё миг – и пенистые стрелы ударят в борт лодки… Вот-вот…

Однако взрыва не последовало, не раздалось даже удара стали о сталь. Нас всех переполнило радостное возбуждение от неожиданного спасения. Когда мы повернулись к левому борту, то обнаружили по едва заметным следам торпед, что две из них проскользнули под килем лодки, а третья прошла мимо кормового гребного винта. Мы полной грудью вдохнули, ещё не уверенные в том, что остались живы, затем наши сердца забились снова.

«У-557» мучительно медленно развернулась правым бортом и получила наконец возможность ускорить ход. Впереди нас шла подлодка противника, с которой и были пущены торпеды. Она выглядела едва различимым пятном на бескрайней поверхности моря. Мы достигли этого места в течение нескольких секунд. Паульсен, взобравшийся на мостик через несколько мгновений после того, как нас миновала смерть, прокричал уверенным голосом:

– Приготовиться к бою, очистить мостик!

Наша команда с азартом готовилась к дуэли с вражеской субмариной. Взвизгнула сирена тревоги, и «У-557» погрузилась вслед за противником в тёмную глубину моря. Капитан приказал заполнить водой все торпедные аппараты и сам расположился в помещении центрального поста, чтобы контролировать поступление акустических данных и счётчик. Это был уже другой вид боя. Наша лодка двигалась почти бесшумно. Акустические приборы установили движение субмарины противника в западном направлении, но, как только мы обнаружили её прямо перед собой, шум её винтов постепенно затих. Противник стремился оторваться от нас. Мы преследовали его, но без результата. Субмарина противника имела большую скорость.

В сознание Паульсена закралось подозрение.

– Бьюсь об заклад, противник собирается всплывать. Главмех, приготовиться к всплытию. Подготовьте дизеля к немедленному переходу на повышенную скорость хода.

Я последовал за капитаном в рубку.

В переговорной трубе прозвучал голос акустика:

– Противник продувает балласт. Паульсен мгновенно откликнулся:

– Всплытие – продуть балласт при одновременной работе дизелей на полных оборотах!

Мгновения спустя лодка освободилась из водяного плена, и мы ринулись на мостик с биноклями наготове. Субмарина находилась от наших торпедных аппаратов не более чем в восьми километрах. Под команду «Увеличить скорость втрое!» мы начали её преследовать. Дымящие дизели субмарины свидетельствовали о том, что она на полном ходу стремится избежать нашей контратаки. Противник стал выполнять зигзагообразные движения. Беспорядочные зигзаги субмарины позволили нам рассмотреть её надстройку и определить тип по международному морскому каталогу. Паульсен и Керн считали, что это была британская «Темза».

Мы поняли, что субмарина превосходит нашу лодку в размерах и скорости. Поскольку преследовать её было бесполезно, мы изменили курс и проводили противника, глядя на него в бинокли, пока он не скрылся за горизонтом в направлении Бостона. Хотелось знать, как отреагировал капитан субмарины на провал его попыток потопить нас тремя торпедами. Он умело вышел на угол атаки и произвёл великолепный веерный залп. Две торпеды из трёх должны были поразить нашу лодку, если бы глубина их хода была определена правильно. Какова бы ни была причина неудачи этой торпедной атаки, она сохранила жизни 51 члену экипажа нашей лодки.

Во время захода солнца, когда мы прошли 25 миль, капитан приказал экипажу «У-557» отпраздновать под водой своё спасение. Мы назвали это празднованием дня рождения. Той же ночью после всплытия передали в штаб следующую радиограмму: «Были атакованы британской подлодкой в квадрате СС-36. Провели контратаку. Противник уклонился от боя. "У-557".

Мы оставались в заданном районе ещё пять дней. Внезапная атака на лодку заставила нас следить как за перископами субмарин противника, так и клубами дыма его надводных судов. Не было обнаружено ни того ни другого. Второй раз за короткий период времени нам было приказано следовать в определённый квадрат атаковать конвой, которого там не наблюдалось. В головы некоторых из нас закрадывалась мысль об утечке информации из нашей системы безопасности.

Подчиняясь приказам штаба, мы направились в сетку квадрата БС-35. Здесь вместе с двумя другими лодками следовало создать передовой рубеж патрулирования между 48-й и 53~й параллелями, проходя около 450 миль к востоку от Ньюфаундленда. Через два дня мы прибыли в заданный квадрат. К этому времени прошло уже шесть недель с тех пор, как мы покинули порт базирования. Мы стали полноценными подводниками. Однако наш продовольственный паек, скалькулированный на два месяца, значительно сократился, несмотря на то что мы получили от «Бельхена» некоторое количество консервных банок. Немало продуктов провалилось на дно лодки или испортилось. Паульсен разрешил проблему быстро: он приказал Сайболду уменьшить дневной рацион. В результате мы затягивали пояса почти каждый день.

Утром 20 июня мы получили радиограмму капитана Муцельбурга, лодка которого тоже охотилась в Северной Атлантике: «Обнаружил в зоне патрулирования линейный корабль США "Техас". Прошу разрешения атаковать. "У-203".

Появление «Техаса» было вызовом со стороны американцев, которые знали, что любое иностранное судно, заходящее в зону нашей морской блокады, рискует быть потопленным. Как решит Дениц? Мы все были за атаку и уничтожение «Техаса». «У-203», не получив до полудня ответа на свою радиограмму, вновь запросила разрешение на атаку. В сумерках мы наконец перехватили и дешифровали важную радиограмму штабной подлодки, содержавшую ответ на запросы Муцельбурга: «Согласно приказу фюрера, следует избегать любых инцидентов с кораблями США в предстоящие недели. До дальнейших указаний воздерживаться от атак на линкоры, крейсеры и авианосцы до тех пор, пока они не идентифицированы с полной определённостью как неприятельские. Боевые корабли, идущие ночью с погашенными огнями, не обязательно неприятельские».

Этот приказ не только запрещал атаковать противника «У-203». Он касался также всех наших подлодок в море и значительно ограничивал их боевые возможности, особенно атаки на охраняемые конвои. Потом мы узнаем, что практически невозможно было ночью отличить британский эсминец от американского корабля сопровождения.

22 июня трансляция по радио сообщения верховного командования вермахта потрясла экипаж лодки, как серия разрывов глубинных бомб.

Наши армии начали наступление на СССР, продвигаясь на широком фронте от Балтики до Чёрного моря. Событие чрезвычайно взволновало экипаж лодки. Вторжение на территорию России, значительно превосходившее по своему размаху акцию Наполеона, отвечало коренным, долго вынашиваемым чаяниям немцев. Нам был преподан урок о невозможности сосуществования Германии и СССР. Коммунизм, а не Великобритания и её западные союзники был смертельным врагом Германии. Каждый немец знал, что пакт о ненападении, который мы подписали со Сталиным в августе 1939 года, был всего лишь временной мерой, искусной тактикой отсрочки войны. Теперь, когда наши армии маршировали на Восток, следовало ожидать быстрого падения России и усиления «тысячелетнего рейха».

Несколько дней мы патрулировали в сетке квадрата БС-35 без всякого успеха. Затем на рассвете 23 июня поступила долгожданная радиограмма: «Конвой в сетке* квадрата ВД-15. Идёт со скоростью 10 узлов курсом на восток. Всем подлодкам, находящимся поблизости, двигаться по направлению к цели с максимальной скоростью». Мы немедленно оценили наши шансы. Они были блестящи. «У-557» начала преследование, которое перешло в напряжённую и захватывающую охоту. Мы двигались на юго-восток со скоростью 18 узлов, чтобы через 22 часа перехватить конвой. Прошёл день. Ночь обещала нам бой. Небо было пасмурным, воздух бодрящим, а море беспокойным и черным… Идеальная обстановка для внезапной атаки.

Однако мы не увидели ни одной тени. Рассвело, но вокруг нас ничего, кроме безбрежного морского простора. Согласно расчётам, мы должны были бы встретить конвой ещё четыре часа назад. Не зная, в каком направлении вести поиск, мы двигались широкими зигзагами, стараясь заглянуть за линию горизонта.

В 9.15 получили новые указания штаба: «Первая подлодка, обнаружившая конвой, должна доложить перед атакой по команде всю необходимую информацию». Сообщалось также, что ещё четыре лодки вели поиск конвоя. Напрягая зрение, мы следили за восточным горизонтом весь день, не обнаружив ни пятнышка. Конвоя как будто и не было вовсе. Между тем гонка на большой скорости сократила запасы топлива. Мы поняли, что не сможем снова двигаться на запад.

В 21.35 в рубочный люк закричали:

– Командира на мостик! Впереди цели!

Паульсен поспешил вверх по трапу. На глазах у него были светозащитные очки, которые он носил для того, чтобы при свете ламп в корпусе лодки не отвыкнуть от наблюдения за целями в темноте. Через несколько мгновений я услышал голос командира:

– Всем занять свои места. Приготовиться к атаке в надводном положении!

Я расположился позади Паульсена. Мы вышли в хвост конвоя. Я увидел эсминец, который шёл параллельным курсом. Он казался слабой тенью. Паульсен сманеврировал так, чтобы уйти от опасности, оставив правый борт эсминца за кормой лодки. Видимость составляла около трёх тысяч метров. Мы шли в хвосте конвоя до тех пор, пока капитан не определил наиболее важные цели. Сайболд передал наши сведения на базу, и «У-557» двинулась вперёд, чтобы занять удобную позицию для атаки. По нашему левому борту маячили две огромные тени. Впереди с правого борта показалась ещё одна тень на средней дистанции в 600 метров. Суда по левому борту перекрывали друг друга – великолепные цели! Паульсен прокричал несколько команд. Восемь-девять теней подошли к нам, рассекая волны. Командир дал сигнал к торпедной атаке.

В этот момент я обнаружил эсминец – нет, целых два, прорвавшихся сквозь завесу тьмы со стороны нашей кормы под нулевым углом. Я уже не мог ждать, когда Керн скомандует «пли», и крикнул:

– Два эсминца в атакующей позиции!

Паульсен обернулся:

– О Боже! Старпом, огонь! Последовала команда Керна:

– Аппараты один, два – пли! Аппарат четыре – пли!

– Закрыть аппараты крышками, полный вперёд! – скомандовал командир под завывающий ветер.

«У-557» медленно набирала скорость. Когда наши торпеды понеслись в направлении стальных громадин конвоя, мы проскользнули в пространство между двумя эсминцами.

С левого борта прозвучал мощный взрыв. За ним последовал второй. Я увидел, как одна из теней раскололась на два столба огня. Судно пошло на дно. Третья торпеда не попала в цель. Сигнальные ракеты и осветительные патроны на парашютах превратили ночь в день. Мы убедились, что попали в западню. С кормы приближались два эсминца, третий устремился в нашу сторону, выйдя из-за одного из транспортов конвоя. Уйти от опасности, оставаясь на поверхности, не представлялось возможным. Мы были зажаты между клиньями гигантского пресса.

– Тревога!

Возглас командира потонул в звоне сигнальной сирены. «У-557» зарылась носом в чернильные волны моря. Одновременно оглушительный взрыв приподнял корму лодки, мощно встряхнул её и развернул вокруг оси. «У-557» потеряла управление и быстро погружалась.

– Течь в дизельном отсеке!

– Электромотор с правого борта вышел из строя!

– Гребной винт деформирован!

Четыре дьявольских взрыва отбросили лодку в сторону, как игрушку. Она продолжала тонуть, спотыкаясь и раскачиваясь. Люди катались по плитам палубы. В мерцании аварийного освещения я видел, как стрелка глубомера заколебалась на делении 125 метров, затем резко двинулась к 140, 160, 180 метрам. Гул от винтов эсминца усилился. Звуковые волны от вращавшихся винтов барабанили по стальному корпусу лодки.

– Руль – право на борт! – скомандовал Паульсен. – Мотор левого борта – средний вперёд!

Взорвались три бомбы, очевидно прямо над рубкой. После каждого взрыва корпус лодки жалобно стонал, плиты палубы подпрыгивали и били по ступням, дерево трескалось, стекло билось, консервные банки разлетались в стороны. Затем долгие секунды длилась сплошная мгла, пока вновь не загоралось аварийное освещение. Однако корпус лодки выдержал. Только прокладки в клапанах получали повреждения, пропуская бесчисленные тоненькие струи воды. Взрывная волна загоняла лодку дальше вглубь, и давление многотонных масс воды угрожало раздавить её.

Корабли-эскорты наверху готовились к новой атаке. Без устали жужжали их гидролокаторы. Минуты напряжённого ожидания растягивались для нас в бесконечную агонию. Мы едва осмеливались дышать. Внезапно два отчётливых взрыва прозвучали на той стороне, куда ушёл конвой. «Прибыли другие немецкие подлодки!» – закралась обнадёживающая мысль. Однако ликование вновь сменилось отчаянием, когда три эсминца быстро приблизились к тому месту, где мы затаились. Один за другим они сбросили на нас глубинные бомбы, как бросают на гроб хризантемы. Три мощных взрыва лишь оглушили нас, поскольку «У-557» ушла под воду слишком глубоко, чтобы бомбы могли причинить ей серьёзный ущерб. Теперь лишь глубина представляла для нас наибольшую опасность.

Через два часа мы всплыли на поверхность, потрёпанные и истощённые. Свежий воздух восстановил наши силы. Осмотрели повреждения лодки. Они были гораздо серьёзнее, чем мы предполагали. Мотор правого борта сорвало со станины, кормовая цистерна балласта разорвана, а веретено якоря правого борта погнуто. Это означало конец нашего похода.

«У-557» потащилась к своему новому порту базирования – Лорьян на западном побережье Франции, находившемуся в 1600 милях от нас. Наш последний успех способствовал повышению боевого духа команды лодки. Мы не стыдились увечий, которые получила лодка. Потопленные британские суда общим тоннажем в 37 тысяч тонн были существенным вкладом экипажа лодки в дело разгрома Великобритании.