Текст книги "Павлин в курятнике. Басни"

Автор книги: Герасим Аникин

У природы одни законы

Для зверей, растений, людей.

Потому сравненья законны,

Каждый каждому здесь лицедей.

`

Енот и Барсучонок

 
Жалел Енот соседа Барсучонка,
Ему во всех желаньях потакал.
Ведь Барсучонок был ещё ребёнком,
Что делать и как жить, ещё не знал.
 
 
Енот нору прорыл и обустроил,
Свою подстилку тёплую отдал,
Площадку для игры вблизи построил
И постоянно пищу добывал.
 
 
Избаловала помощь от Енота,
Ведь Барсучонок только отдыхал,
Воспринимал как должное заботу,
И Барсуком неблагодарным стал.
 
 
Енот же продолжал свой труд, наивный,
Хотя Барсук стал жиром заплывать,
И, пополняясь в весе непрерывно,
Не мог уже в нору свою влезать.
 
 
Пришла зима. Барсук был без жилища.
Конечно же, Енота стал просить:
"Позволь мне, я же для тебя не лишний,
В твоей норе немножечко пожить".
 
 
«Не против я.» – Енот прилёг у входа.
Любимчику как мог он отказать.
Но слишком лютая была погода,
И стал Енот у входа замерзать.
 
 
Да тут ещё и бешеный Волчище
Пытался из норы его достать,
Используя свои ножи – когтищи,
И ранил так, что боли не унять.
 
 
А Барсуку нет дела до Енота,
Сопит, заняв нору, ему тепло.
Кому там холодно? Страдает кто-то?
При чём тут он? Что было, то прошло.
 
 
Вот так бывает с добрым и наивным,
Кто жил лишь тем, что помогать был рад.
Случается, однако, что противный
Окажется «барсучий» результат.
 
 
Мораль у басни: коль Енот стал другом,
Соседям должно помощь ожидать.
Но если Барсучонок есть в округе —
Неблагодарность можно наблюдать.
 

Ласточки и Столб

 
Расселись ласточки на проводах,
Набраться сил пред дальнею дорогой,
О расставании взгрустнуть немного,
Пощебетать о будущих делах.
 
 
И только собрались они взлетать,
Как провода надрывно загудели,
Так Столб решил своей добиться цели:
Как мудр он, наконец-то, показать.
 
 
– Ну, вы чудны! Куда вы всё спешите?
Сначала направляетесь на юг,
Потом на север вас потянет вдруг,
И вы в такую даль опять летите.
 
 
Вот я стою на месте круглый год
И пост свой никогда не покидаю.
Его я ни на что не променяю.
Поскольку этих мест я патриот.
 
 
– Ты приземлён, а наша жизнь – полёт, —
Касатка старшая на это отвечала, —
Давай рассмотрим факты для начала,
Чтоб утверждать, что кто-то патриот.
 
 
Здесь родились мы, значит здесь наш дом.
В него прилёт – не просто возвращенье,
Должны мы дать потомство, с наставленьем —
Традиции хранить, что были в нём:
 
 
Не забывать его, и каждый год,
Препятствия все преодолевая.
Лететь к нему, усталости не зная,
Чтоб здесь лишь только продолжать свой род.
 
 
Ты ж с постоянной гордостью живёшь,
Но ведь случайно занял место это,
Ни капли не потратив сил при этом.
Поставили тебя. И ты гниёшь.
 
 
И ласточки стрелой взметнулись ввысь,
Чтоб взгляд печальный бросить на прощанье,
Чтоб возвратиться возбудить желанье.
Так дай им Бог, чтоб их мечты сбылись.
 

Лошадки

 
Лишь земля освободится,
Все сойдут с неё снега,
Молодые кобылицы
Выбегают на луга.
 
 
В них природа будоражит
Застоявшуюся плоть,
И тогда интима жажду
Силы нет перебороть.
 
 
Волнами струятся гривы,
Привлекательная стать,
Круп колышется игриво,
Чтоб желанье возбуждать.
 
 
И взбесившиеся кони,
Получив ориентир,
Устремляются в погоню
На безумствования пир.
 
 
Утомлённые ж лошадки
С возом пережитых бед,
У которых так негладко
Жизнь течёт на склоне лет
 
 
Уж не могут так резвиться,
И вилять своим хвостом:
Прыть телегой тормозится
И тяжёлым хомутом.
 
 
Потому не замечает
Этот пир потухший взгляд.
Где ты, молодость былая?!
Не вернуть её назад.
 
 
Здесь мораль всем кобылицам:
Годы быстро пробегут.
Можете играть, резвиться,
Только знайте: запрягут.
 

Огурец и Роза

 
На грядке Огурец спросил у Розы:
"В чём цель твоя, с которой ты живёшь?
Тебя все хвалят, будто под гипнозом,
Но что конкретно людям ты несёшь?
 
 
Мои цветы твоих возможно хуже.
Зато дают такой полезный плод.
Он для приготовленья пищи нужен,
А без неё никто не проживёт.
 
 
Хорош он в винегретах и в салатах,
Зимой меняет вкус ему засол.
И с Гамбургером он запанибрата.
А уж как ценится его рассол!
 
 
Он, можно так сказать, источник жизни.
Неурожай его – как старт беды,
Достаток – основание оптимизма.
А расскажи мне про твои плоды".
 
 
"Согласна я, – кивнула Роза скромно, —
Твой плод содержат очень много блюд.
И популярность у него огромна,
Жить без него простой не может люд.
 
 
Я ж – плод сама. Игру воображенья
Я пробуждаю через форму, цвет.
Для многих я – источник вдохновенья,
Меня заметивший – душой поэт".
 
 
"Неясно мне, как только цвет и форма
Без вкуса что-то могут возбуждать. —
Так Огурец явил характер вздорный. —
Мне никогда такое не понять".
 
 
"Для непонятливых я безразлична,
Не всем дано красоты замечать.
Не зря ж я помогаю всех отлично
По уровню культуры различать.
 
 
Но не намерена я заноситься,
Твои плоды в питании хороши.
Я ж заставляю чаще сердце биться,
И тоже пища, только для души".
 
 
Так и живут соседи в огороде,
Ревнители желудков и сердец.
И как растенья равноценны, вроде,
Но расслоенье явное в народе,
Кто любит Розу, а кто Огурец.
 

Сорока

 
Любила Сорока красивые вещи,
Особенно яркие и те, что блещут.
Любыми путями себе доставала,
Но чаще, конечно же, их воровала.
 
 
Гнездо у Сороки подобно музею,
Его посещали порой ротозеи.
Дивились часам и серебряной ложке,
Как ярко блестит золотая серёжка.
 
 
– Зачем тебе это? – твердила Кукушка,
Сороки ближайшая с детства подружка. —
Я даже гнезда своего не имею,
И то совершенно о нём не жалею.
 

 
– Ну, нет уж! – Сорока в сердцах отвечала. —
Гнездо для меня – восхожденья начало
К той славы вершине, которой нет круче.
Молва пусть пойдёт: «У Сороки всё лучше».
 
 
И снова Сорока пустилась «на дело»,
За новой добычей она полетела.
В соседнем дворе она чайник видала.
Блестящий! Она на него и запала.
 
 
Вот так бы, наверно, всё время и было,
Сорока бы вещи в гнездо приносила.
Но только погода вдруг так разыгралась,
Сороки гнездо на земле оказалось.
 
 
И вот по округе молва заходила:
«Сороку – воровку гнездо придавило».
Кукушка ж подумала, но промолчала:
«Молву не такую подруга желала».
 
 
Богатство и слава, одним – вожделенье,
Другим – безразличие иль раздраженье.
Любуйся собой, только может так статься,
Молва совершенно другой оказаться.
 

Баран и Верблюд

 
На рынке повстречал Баран Верблюда.
– Скажи, двугорбый, как так можно жить?
Твои способности подобны чуду.
Я слышал, можешь ты не есть, не пить.
 
 
Верблюд, взглянув надменно на Барана,
Ответил, гордо голову подняв:
– А для меня другое странно,
Ты дня не проживёшь не пожевав.
 
 
Да, я могу подолгу жить без пищи,
Неделями к оазису шагать.
Когда травиночки вокруг не сыщешь,
Могу колючки запросто жевать.
 
 
– Каким путём ты этого добился? —
Баран недоумённо вопрошал.
– Одолевать я трудности учился
С младенчества. Теперь таким вот стал.
 
 
Достоинств у меня других немало.
Вот, например, ты хоть кого спроси,
Везде в цене верблюжье одеяло.
А валенки?… Лишь только на Руси.
 

 
Баран, поразмышляв, решил, что надо
Систему обучения менять.
В конце ж, чтоб лучших отобрать из стада,
Экзамен «объективный» применять.
 
 
Когда Баран в отару возвратился,
То дал команду так ягнят учить,
Чтоб каждый закалился, укрепился,
И чтобы после как Верблюд мог жить.
 
 
Да! Бедные ягнята пострадали
От выводов бараньей головы.
Им пить и есть подолгу не давали
Барану подчинённые ослы.