Текст книги "Аура (СИ)"

Автор книги: Георгий Протопопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   Веселье продолжалось недолго. Туман подползал всё ближе, его становилось больше. Вскоре он начисто скрыл из вида пляшущих людей и их костры. Всё исчезло в молочно– белой кисее. Исчезли звуки. Сначала ещё можно было услышать отголоски продолжающегося в густом тумане веселья, но с каждой секундой они становились не просто тише, а как-будто отдалялись. Потом их не стало вовсе. Туман и тишина.

   Они продолжали стоять, молча, глядя в непроницаемую для взоров завесу.

   Затем, как от порыва ветра, туман разорвался, стал редеть вблизи, медленно отползать, становясь не более чем дымкой, лёгкой вуалью над землёй.

   Склон опустел.

   Влад равнодушно посмотрел на огнетушитель, валяющийся у ног Милы. Настолько подавленный, что всякое выражение стёрлось с лица.

   Наконец тишина была нарушена хриплым голосом Туманова:

   -Пойдёмте обратно. Прохладно сегодня, да?

   Он посмотрел на затянутое пеленой небо. Казалось удивительным, как этот человек справляется. Он двинулся вперёд, поддерживая, отечески обнимая Милу. Влад понёс ружья.

   Пока в оцепенелой тишине они шли через двор, Влад подумал: «Это была не Витимова. Уже не она. Чужая. Они люди вообще или нет?»

   На крыльце Туманов задержался, сказал, не оборачиваясь, как бы в раздумьи:

   -Хватит бояться. Надо привыкать. Теперь только так. Что мы будем с этим делать, не знаю. Но бояться хватит. Мы ещё люди. Из прежних.

   Они вошли в дом.

   «Теперь что?– думал Влад, идя по коридору.– Дальше что?»

   Он всё ещё слышал эти слова Туманова: «Из прежних...»

   «Вот так,– мрачнея, размышлял Влад.– Путь вперёд или путь назад? Ничего, ничего... Сейчас уснуть, забыться... всё, что остаётся. Если получится. Дорог нет... Да, смешно. Вот как получилось...»

   Бессвязные, оборванные мысли. Осколки.

   Мила уснула почти сразу. Туманов дал ей успокоительное.

   «Ничего, придёт в себя,– подумал он, уходя к себе и зная, что никакое успокоительное не поможет ему самому сегодня уснуть.– Теперь надо думать о будущем.»

   Безотрадная усмешка скривила губы Туманова, когда он входил в свою комнату. Он повторил эту мысль.

   «О будущем...»

   «Ну правильно,– кивнул он сам себе минутой позже.– Думать о будущем. Даже если мы сами уже в прошлом.»

   8

   Пока Мила и Туманов делали уборку, Влад спустился в ледник за продуктами.

   «А здесь сыровато становится,– подумал он, нагружая коробку и мрачно глядя вдоль низких стен и нависающего потолка при тусклом свете единственной лампочки.– Конец мерзлоте. Как жаль...»

   Он усмехнулся, потом снова нахмурился. Совсем не смешно, если подумать. Он развернулся и направился к выходу.

   Внезапно свет померк, лампочка за его спиной мигнула пару раз, затем раздался хлопок, и Влад мгновенно оказался в темноте. Он обернулся, роняя коробку. Сердце учащённо заколотилось.

   «Они? Опять они?»

   Он замер, напряжённо вслушиваясь. Темно и тихо. Влад не шевелился в течение довольно долгого времени, но постепенно напряжение спало. Ему пришло в голову, что всё объясняется более простыми и естественными причинами. Лампочка перегорела, скорее всего. Или с проводкой что, здесь ведь сыро. Или генератор, но вряд ли. Всё это ерунда. Влад испытал настоящее облегчение и позволил себе расслабиться.

   «Нервный,– подумал он, издав смешок,– какой я нервный.»

   Он нагнулся, чтобы собрать разлетевшиеся банки и пачки, стал шарить руками в угрюмой, холодной и влажной тьме, весело её проклиная.

   «Ну, чёртова темень! Чтоб тебя! Нужен свет...»

   И неожиданно свет возник. Влад на мгновение перестал дышать и в ужасе снова уронил то, что уже успел собрать, увидев, что свет исходит от его собственных рук.

   Радужное сияние, несколько тускловатое, но ровное и достаточное, чтобы всё вокруг рассмотреть.

   «Нет!»– мысленно возопил Влад, отшатываясь от этого света, от своих рук.

   В ту же секунду свет послушно исчез. Снова стало темно. Влад бессильно опустился на землю, его трясло, в мыслях были только пустота и ужас. Очень долго он сидел так, во тьме, не в силах даже убежать. Наконец мысли вернулись, но путанные, страшные, хаотичные.

   «Я? Я? Я?... Я стал одним из них? Из этих? Что теперь будет? Что со мной будет?»

   «Нет! Нет!– возмутился рассудок.– Это не я! Не я! Это ложь! Это они наслали! Гады! Издеваются!»

   Он обхватил голову руками; внутри него всё перевернулось, хотелось взвыть.

   «Не я,– убеждал он себя.– Это их фокус. Не я...»

   Изгнать из памяти, забыть, это случайность, это не повторится.

   Через некоторое время он более– менее пришёл в себя. Ему удалось хотя бы внешне убедить себя, загнать всё вглубь, подавить. Он медленно встал, начал механически опять собирать консервы, не думая, без всяких эмоций.

   -Ага, бездельник, почему так долго!– воскликнула Мила, когда Влад вернулся. Он хотел пройти незаметно, но она как раз оказалась на кухне, куда он принёс злополучные продукты, и мыла окна.

   Мила посмотрела на него и перестала улыбаться.

   -Что случилось?

   -Там... кажется, проводка сгорела,– ответил Влад, отворачиваясь.– Ничего, пустяки. Починю.

   Потом он поспешно вышел, и Мила озабоченно посмотрела ему вслед. Влад направился прямиком в свою комнату. В голове звенело.

   «Это не я... это не я... не я...»

   9

   Как-то вечером Влад нашёл Туманова у работающего радио в узле связи. Туманов сидел, развалясь в кресле, подпирая рукой склонившуюся набок голову, в позе отрешённой задумчивости. Глаза его были закрыты, и Влад решил, что он спит, но Туманов поднял веки, как только тот вошёл, и совсем не сонно посмотрел на него.

   Мягко горел светильник на столе, свет отражался в металле приборов, поглощался пустыми и тёмными экранами мониторов; негромко шипел и подвывал включенный приёмник, настроенный на короткую волну. Единственное окошко было зашторено, а снаружи ещё и закрыто ставней.

   -А, входи,– сказал Туманов, выпрямляясь.

   Влад сел на вращающийся стул, повертелся на нём, не зная, с чего начать разговор, потом всё-таки произнёс:

   -Знаешь...

   Туманов перебил его.

   -А ведь у меня новость есть.

   Влад поднял брови.

   -Да,– кивнул старик.– Впрочем, не знаю как к ней отнестись. Не далее часа назад поймал кое-что. Случайно, конечно. Затерявшийся в эфире сигнал. Слова, какая-то речь, я уверен, хотя ни слова не разобрал. Недолго. Потом опять... ничего. Теперь вот сижу, размышляю.

   -Слова,– отозвался Влад.

   -Точно. Глупо было бы думать, что мы последние нормальные люди на этой планете. Кто-то, видишь ли, ещё что-то шлёт в эфир. Мне не очень верится, что «новые» станут пользоваться радио, но всё может быть, ведь так?– Он помолчал какое-то время, устало провел рукой по лицу.– Я вот думаю: что если всё успокоилось, там, на «материке», а к нам просто сигнал не проходит? Сам знаешь, какая у нас аномалия. Мы же здесь поэтому. Может, к нам в скором времени приедут, как думаешь? Или забыли о нас попросту? Что мы можем знать здесь об остальном человечестве?

   Влад покачал головой.

   -Не приедут. Не прилетят, не приплывут.

   -Да,– согласился Туманов– Давно бы уже нашли, если что. Это я так, не обращай внимание. Знаю, что самим надо уходить.

   Теперь он молчал значительно дольше; Влад тоже молчал, слушая тихое шипение приёмника.

   -Вероятно,– продолжал Туманов,-нас– динозавров– не так уж много осталось. Да, понимаешь ли, динозавры становятся динозаврами, когда вымирают. До этого они– простые жители Земли. Возможно, люди... Нет, люди ещё есть, разумеется. Я имею в виду, такие как мы. Живут где-нибудь в городах. Или разбросаны по всему свету. Люди есть. Даже в нашей малой группе не всех это коснулось. Трое нас устояло.– При этих словах Владу стало нехорошо.– Не знаю, почему, что в нас такого, но, чисто математически... из миллиардов сколько могло остаться? Может, достаточно, чтобы всё восстановить со временем. А может, не так уж много, меньше, чем можно было бы ожидать. Последние передачи старого мира... Тревога, страх, ужас... мир разваливается... Сам помнишь, как это было.

   Влад прекрасно всё помнил.

   Изменение климата, движение магнитных полюсов, вымирание видов... На фоне всего этого– странные всплески экстрасенсорики у всё большего числа людей. Ничего невозможно доказать, и можно не верить, конечно, но потом– чёртова пандемия. Они уже были здесь, когда это приобрело размах катастрофы. Люди гибли от неизвестной болезни. Кто выживал, становились абсолютно безумны, по крайней мере, в нашем понимании, и да– приобретали эти свои сверхъестественные способности. И всё это росло в ужасающей прогрессии.

   Кто-то сказал, что это– тот самый проклятый зомби– апокалипсис. Накаркали, мол. Конечно, всё было по– другому, но не в этом суть.

   Появилось это слово– «новые». Абсолютно новые люди, новая раса, со своими непонятными целями, и, в целом, не настолько уж агрессивная, но опасная, без сомнения, непостижимая и опасная.

   Магия, сказал кто-то. Колдовство. И всё– прощай наука, прощай логика. Мир изменился. Не передать, какие ужасы начали происходить. Говорили, что целые города исчезали без следа, что повсюду прорехи в пространстве, откуда к нам заглядывают неведомые обитатели неведомых миров, что законы физики нарушаются кем попало и как попало; много чего говорили, пока была связь.

   Потом прилетел вертолёт, висел над площадкой, и Влад, а с ним те, кто ещё оставались на тот момент, видели его пилотов, видели лица людей в иллюминаторах. Люди улыбались. Улыбались как придурки, иначе не скажешь.

   Улетели в открытое море. Чёрт, в море! Сколько там могло остаться топлива в баках?

   -Ты знаешь,– говорил Туманов– я с самого начала составил у себя в голове картину происходящего. Выдвинул гипотезу, так сказать. И пока ничто её не опровергло. Получается, друг мой, человечество уступает, очень стремительно уступает место этим «новым». Род людской не обрывается, как видишь. Это тоже человечество, но уже следующее, за которым будущее, предстоящая эпоха. Сдаётся мне, они ничего не будут знать и помнить о нас, когда достигнут высот своей цивилизации, если таковая у них будет. Это вполне естественно. Возможно, и до нас были цивилизации, о которых мы не знаем, которые уходили подобно нам или как-то иначе. Ересь, как думаешь?.. А эти «новые»... нам они кажутся дикарями. Вполне допускаю, что действительно только кажутся, ведь мы ни малейшего представления не имеем об их жизни, об образе их мыслей. Но, быть может, они и в самом деле дикари сейчас, что тоже вполне естественно. Их мир только– только рождается. Много времени пройдёт, прежде чем...– Он замолчал, оборвав фразу, осунулся в своём кресле, начал растирать немеющую левую руку.

   -Значит, ты не считаешь, что это регресс?– хрипло спросил Влад.– Что человечество вырождается, и, конце– концов, совсем исчезнет, возможно, в ближайшем будущем?

   Туманов печально улыбнулся.

   -Не считаю. Может, вырождение, как ты говоришь, но с какой плоскости на всё это смотреть? Мы лишаемся своей цивилизации, поэтому наша точка зрения такова. Но как на это смотрят сами «новые», как они это видят? Я надеюсь, нет, я уверен, человечество не исчезает. Только трансформируется. И потом,– он усмехнулся,– это лишь гипотеза. Может статься, всё пройдёт. Ну там, вакцину придумают, или ещё что-либо случится. Мы, конечно, уже не будем теми, что раньше– столько всего,– но, может, рано ещё хоронить нашу эпоху... Эх, если бы только они не менялись так радикально... Была бы связь, преемственность. Или так должно быть, чтобы всё сразу?

   И опять некоторое время они сидели в тишине, потом Туманов спросил, как бы ставя точку в предыдущей беседе:

   -А Милана где?

   -У себя. Заперлась, музыку слушает. Какой-то блюз. Здесь не слышно, но в коридор доносится.

   -Понимаю,– отозвался Туманов.– А ты ведь не просто так зашёл посидеть, поболтать со стариком? Я, получается, тебя отвлёк пустыми разговорами? Прости уж.

   Он вопросительно глянул на Влада. Тот поёжился, как от холода.

   -Знаешь,– опять начал он заготовленную заранее речь.– Случается так... случилось...

   Мысли были достаточно ясными, но слова почему-то никак не желали связно выстраиваться. Влад оставил попытки и некоторое время сидел в молчании, не поднимая головы. Вдруг он весь вскинулся, впился вызывающим взглядом в усталое лицо Туманова, и его прорвало:

   -Я не динозавр! Теперь я один из них!

   Туманов почти не изменился в лице, лишь прищурился и подался вперёд.

   -Рассказывай.

   -Что тут говорить! Я... вижу свет... свечение. Оно повсюду. Как... аура, что ли... В земле, в небе, везде. Потоки. Проникает в меня, течёт. Как сила. Я боялся, ждал, что вот– вот меня не станет, а будет ещё один дикарь. И сейчас жду. Я могу колдовать, да... легко! Вот так, на раз, Алексеич. Просто умею, и всё. Сколько я думал, все эти дни... но прятаться бессмысленно. Себя-то не обманешь. Невозможно притвориться, будто у тебя нет рук или глаз. А вчера я поймал себя на мысли, что мне кое-что из этого даже нравится... или потом понравится. И мне страшно.

   Туманов пристально смотрел на него.

   -Это знание, что...

   -Не знание. Скорее, способность. Умение. Я ничего не узнал об этом. Как бы и то, что знаю не потерять. Я всё спрашиваю себя: мои это слова, поступки?.. Как распознать начинающееся безумие? Витимова тоже по-русски говорила, внешне логично...

   -Не знаю, честно тебе скажу, не знаю. Но... послушай, Влад!– глаза Туманова засверкали, речь оживилась.– Если ты сумеешь сохранить себя, тогда... Тогда ты и есть настоящий «новый»! Такой, какому мне не жалко будет оставить эту землю в наследство. Может, все будут такими. Что если эти дикари– лишь побочный сдвиг, брак в производстве? Может, мы и не видели настоящих-то «новых»? Что если...– он вдруг смолк на полуслове, устало поник.– Или ты сам– сдвиг. Я не могу тебя обнадёживать.

   -Само собой,– вздохнул Влад.– Я могу только ждать. Время покажет.

   -Я ведь не очень удивился, когда ты сообщил мне,– сказал Туманов.– Потому что размышлял об этом. И, возможно, чего-то такого ждал. Я думал, почему с нами троими ничего не случилось? Что за иммунитет? Что вообще вызывает всё это? Вирус? Что-то другое? Не знаю, не мой профиль. Но я был готов ко всему. И ждал. Что ещё я мог? Влад, с этой минуты ты должен будешь докладывать обо всём. Нужна информация. Обо всём, что происходит, о любых изменениях. Даже о мыслях, о чувствах– обо всём. Прости, если это кажется жестоким.

   -Ничего. Я всё понимаю. Есть только одна просьба.

   -Говори.

   -Не надо пока сообщать Миле. Мне не хотелось бы... не знаю, как объяснить... В общем, не надо.

   -Допустим. Ладно, хорошо. Но ты сам ей всё расскажешь, когда сможешь.

   -Расскажу, когда буду готов. Если ничего не случится. Да, и... касательно этого... если вдруг обнаружится, что я окончательно себя теряю... или могу принести вред... я, конечно, постараюсь сам, но... если что...

   -Не надо об этом,– нахмурился Туманов.– Нет никаких причин...

   На что Влад усмехнулся с горечью и тоской.

   10

   Наступила осень.

   «Осень, по-крайней мере, никто ещё не отменил,– размышлял Влад, глядя на бесконечный плоский мир речушек и озёр.– Будет и зима. Какая на этот раз? Тёплая? Холодная? Вьюжная? Снежная? Мокрая? Трудно сказать. Теперь разве можно предсказать наверняка? Приборы все давно врут. Одно понятно: в этот раз зима ещё придёт. А потом? Неизвестно. Да и какое мне дело?»

   Небо хмурое, тяжёлое, свинцовое. Влад стоял на высоком гребне мыса; за его спиной, в отдалении, чернела база на фоне неба. Внизу и сбоку плескалось море, такое же мрачное, как и небо, словно одно– отражение другого.

   Высокий берег, вид на залив. И маленькое кладбище– несколько простеньких могилок, одна из них совсем свежая. Возле неё и стоял сейча Влад.

   «Могли уйти,– думал он.– Могли, если бы захотели, если бы решили твёрдо. Ожидание. Что-то может произойти: придут, спасут... И страх. Куда идти? Что там? Неизвестность. А здесь– дом, вроде как. Ушли бы, могли уйти. Хрен с ним, с вездеходом,– лодка есть, могли уплыть. Теперь поздно. Скоро зима. Ждать до следующей весны, в любом случае. А что будет?»

   Он повернулся, побрёл обратно к базе.

   «Жить ещё одну зиму здесь. О, господи, зиму, ещё одну зиму! А где настоящий дом? Есть ли он? Хотя бы добраться до городов, до людей, если они ещё остались... И ведь как-будто прирос к этому месту... нелегко будет уходить. Но мы не можем прятаться здесь вечно. Пусть только пройдёт эта зима, пусть побыстрее пройдёт.»

   Он медленно поднимался по склону, опустив голову, придавленный тяжёлым осенним небом, всеми горькими пустыми днями. Потом он остановился, обернулся, долго смотрел в сторону кладбища.

   «Эх, Алексеич, зачем ты умер?»

   11

   Вдвоём они прожили эту зиму– что им ещё оставалось? Долгие, тёмные зимние месяцы, не столько суровые сами по себе, сколько одинокие. Они были вместе, но чувствовали себя потерянными в огромном пустом мире. Консервированных продуктов и топлива при разумном расходе хватило бы ещё на пару зим– в своё время Влад перенёс всё, что было можно из оставленного жителями посёлка. Зима выдалась не слишком холодной, но бывали дни, когда из дома вообще нельзя было выйти из-за диких снежных ветров. Влад всё равно выходил, он очень переживал за генераторы. Однажды, правда, подумал, что мог бы отапливать всю округу, при желании, или унести их, куда только пожелает, он чувствовал эту силу, которая неизменно струилась вокруг– ручьями, реками, целыми океанами. Он знал, что мог бы черпать оттуда. Но он даже не пытался. Ему хватало, что он не превратился в безумца, он не знал, почему, но предпочитал, чтобы так и оставалось.

   Кто там наследует эту дурацкую Землю? Безмозглые дикари или такие как он? Ему было плевать. Он просто хотел быть собой.

   По какую бы сторону ни были от него свет и тьма, он висел между ними, в пустоте– серый, замкнутый, ни там, ни здесь. Оттого временами становилось совсем плохо. Невыносимо. Но Мила была с ним– его спасение, его якорь в этом мире и светлый берег. Она стала такой для него.

   Один раз за зиму они столкнулись с «новым». Заросший, дикий мужик с продуктовым пакетом на голове, в остальном совершенно голый, появился на кухне, когда Мила готовила ужин. Она закричала, а мужик схватил со стола банку с солью, что-то немо замычал, в ужасе пятясь, затравленно вращая глазами, взмахнул руками и исчез. Мила ещё очень долго не могла успокоиться.

   Ещё один раз что-то пронеслось над ними по небу– словно полотнище хлопало на ветру,– но в темноте невозможно было понять, что именно.

   А однажды в голову Влада ворвались голоса, много голосов вразнобой. Он сжал виски и изгнал их из своего разума. Больше это не повторялось.

   Но в целом о них, похоже, забыли. Да и кому надо соваться в голую зимнюю тундру, когда мир так огромен?

   Потом пришла весна. Тёплые туманы, как в парилке, очень много воды.

   Они решили уйти. Устали быть изгнанниками.

   Нагруженная, подновлённая Владом лодка навсегда унесла их из этих мест во внушающее тревогу будущее, окутанное солёным туманом.

   12

   Лодка ткнулась носом в галечный берег, замерла, покачивая кормой. Влад встал, с кряхтением разгибаясь, прыгнул босиком на пляж, помог выбраться Миле.

   -Красиво здесь,– сказала она.

   Было тихо, немного душно, воздух совсем застыл. Собиралась гроза. Монолитной чёрной стеной тучи вырастали от горизонта, постепенно забираясь всё выше. Но, при этом, было солнечно, и другая, ещё свободная от туч половина неба казалась как никогда прозрачной, ясной, чистой.

   Стали гулять по берегу.

   -Разомнёмся,– говорила Мила– Ох, ноги как отекли.

   Потом она уселась на постеленную фуфайку, а Влад опять полез в лодку– за припасами.

   Место действительно было красивым, спокойным, даже уютным, они не спешили покидать его. Мила сказала:

   -Будто мы одни на всей Земле, да?

   Влад смотрел куда-то вдаль. «Возможно, так было бы лучше,– думал он.– Сами довели себя...»

   Но где-то там ещё есть люди, должны быть. Какие они?

   Вот странная пара на берегу: он– колдун, который не хочет этого признавать, который остался в своём уме; она– обычный человек, что в это время, возможно, не менее странно. Есть ли ещё подобные ему или ей?

   Или всё-таки Земля принадлежит тем, другим? Всемогущим дикарям. Возможно. Как будто человек снова на заре времён. И если этот мир расцветёт– мир волшебства, сказочный, реальный мир– каким он будет?

   И их с Милой ребёнок, который скоро придёт в этот мир, житель будущего– кем он станет?

   Недавно Мила спросила: «Что будет с нами?» Он подумал, что вопрос глупый. Но почему она не имеет право задавать глупые вопросы в своём беспокойстве?

   «Мир велик,– отвечал он.– Возможно, и для нас есть где-то место.»

   Погромыхивая, гроза прошла стороной. Они решили остаться здесь на ночь, лучшего места для стоянки не найти. Потом они отправились дальше.