Текст книги "Охота Гепарда"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

…..! Уберите этого стрелка! Пошёл "мудак" в оцепление! Ты…, нас всех здесь покалечишь! Убрали? Не стрелять! Эй "свой"! Выходи, руки за голову и встань на колени, спиной к нам. Шевельнёшься? Всажу магазин без раздумий! Пошёл!

Было страшно. Но деваться было некуда. Понимал, что обещание "всадить магазин" выполнят. С обмирающим сердцем вышёл боком и бухнулся на колени, держа руки за головой, повернулся спиной к говорившему человеку. Лучи мощных фонарей били мне в спину, страх не прошёл, как не старался его прогнать. Замер. Сзади подскочили, ствол автомата больно ткнул в спину. На руках щёлкнули наручники, они впились в кисти рук. От этих болевых ощущений, душевно ругнулся. За что получил металлическим прикладом по рёбрам. Только после этих приветствий из руки забрали удостоверение. В свете фонаря его читала одна из тёмных фигур.

– Если не подделка, то точно "свой"!

Наконец раздалось резюме. В этот момент с другого конца коридора раздались шаги и голос крикнул:

– Это я! Не вздумайте пальнуть! Руки оторву! Маков, освободите его! И убери иллюминацию, глаза слепит.

Думаете, меня тут же освободили от наручников? Или подняли с колен? Кино смотрите! Единственное что сделали, это перестали вдавливать ствол в спину, но по ногам ботинком засадили. Наверно, извинялись?

Подошедший человек взял моё удостоверение, посмотрел его. На меня внимания не обратил.

– Маков! Ты удостоверение смотрел? Серию видел?

– Ну, видел. И что? Подумаешь, старший брат! Им что можно резвиться, где угодно?

Ответил ему, стоявший за моей спиной человек. Тут я осмелел и напомнил о себе:

– Хорош прикалываться! Начальству жаловаться не буду, сам вам чайники начищу. Снимай браслеты и отдай "ксиву"!

Наручники с меня сняли. Сделали это, душевно вывернув руки. Я уже осмелел, встав с колен, свою ногу, а вслед за ней и руку, послал за свою спину. Ногой попал, рукой не очень. Установил это потому, что раздался только один "ой", но мне на удар не ответили. Понимали, что прав! Устраивать драку не решились. Знали, что у "старшего брата" в оперативных группах слабых не держат. А то, что нарвались на оперативную группу, уже не сомневались.

Из глубины коридора подошёл Алексей.

– Я Игорю уже позвонил, он едет. С местным начальством он уже разобрался.

Сообщил он, обращаясь ко мне. Затем обернулся к тому, кто командовал здесь.

– Ты майор, свяжись со своим руководством. Убери отсюда своих людей, поставь их в оцепление. Сейчас приедут и заберут одного нашего. Груз "200". Потом Вы приберёте здесь. Ну, это тебе твоё начальство скажет. А пока убирай своих.

Человек, к которому обращался Алексей, не спорил. Он скомандовал своим и ушёл вместе с ними. Мы проводили их взглядом. Алексей посмотрел на меня:

– Нашу пропажу нашёл? Он цел?

Я кивнул головой.

– Ладно! Разбирайся с ним. Пойду к Славе. Скоро за ним приедут.

Сгорбившись, он повернулся и побрёл назад к месту схватки. Я вернулся в закуток, где так и лежал связанный Тимин. Оставленный мной раскрытый нож лежал возле него на тюфяке. Присел возле связанного, взял нож и начал резать ленты скотча, опутывающие лежавшего "Тимина". Резалось нелегко. Скотча не жалели, явно использовали не менее двух бобин. В первую очередь освободил ему руки. Решил ему не помогать, пусть освобождается сам. Перепилив все путы, присел рядом, убрав нож. Мы молчали. Я просто не хотел говорить, а "Тимин" имел заклеенный рот. Он сопел, освобождаясь. Но поступил странно, едва освободив руки, поднял валявшуюся рядом шапку и натянул её на голову, только после этого начал освобождать ноги. Рот освободил в последнюю очередь. Это была болезненная процедура, о чём свидетельствовало его шипение и вскрики. Я помогал ему, сочувственно кривя своё лицо. Так и справились, совместными усилиями. Хорошо если тебе помогают! Хотя бы морально.

Окончив своё освобождение, "Тимин" нагло рассматривал меня. Мне это надоело.

– Привет, Вол! Как самочувствие? Где бросание на грудь освободителю? Где признательность и радость? Или не все человеческие чувства знаешь?

Его зрачки расширились.

– Ты кто? Где Кар и лаги?

– Я посланный на поиски тебя разум из мира носителей, привет тебе от гор профессора. Он очень, скучает и тоскует по тебе. Так горюет, что по ошибке вытащил мой разум из этого мира, вместо твоего разума. Вот соберу маяк, и он вернёт нас с тобой назад. Тебя прижмёт к истосковавшемуся сердцу, мне даст обещанную награду, вот и заживём мы все счастливо и богато! Кар и лаги убиты. Вот эта игрушка только и осталась от твоего врага Кара. Их тела в коридоре. Ты в безопасности! Можешь расслабиться и помочь мне всё подготовить к триумфу нашего возвращения. Согласен Вол?

Ответил ему в напыщенно-издевательской форме, бросив ему то, что подобрал под телом носителя Кара. Вол взял мою находку, задумчиво повертел в руках. Потом криво улыбнувшись, посмотрел на меня.

– Говоришь Кар и лаги мертвы? В отношении Кара, ты ошибаешься! Лаги точно мертвы, разум одного из них даже был перемещён. А Кар затаился недалеко и наблюдает за этим домом. Его разум сменил носителя. Старый носитель погиб. То, что ты дал мне, это индикатор перемещённых разумов и портативный прибор для перемещения разума. Он не очень мощный, действует на 60–70 метров. Профессор Рут опередил нашего гор профессора. Он создал его. Кар в этом мире его собрал и использовал. Я сейчас могу сменить этого носителя на другого, но только сделаю это и мгновенно лишусь своей защиты. В моей шапке сетка, которая изменяет излучение моего разума. Гор профессор выдернет его из этого мира мгновенно. А ты будешь до конца своих дней собирать и запускать схемы своих маяков в этом мире. Гору профессору ты не нужен. Слишком много знаешь. Я возвращаться не хочу, но ты не оставляешь мне выбора. Хочешь убедиться в правоте моих слов?

Его пальцы лежали на кнопках прибора, он с тоской смотрел на меня. Я уже говорил, что гору профессору не очень доверял. Слова Вола упали на подготовленную почву, над этим вопросом думал. Как быть? Не знал. Но теперь у меня мог появиться союзник. Всё зависело от того сумею ли убедить его объединиться? Уверенности у меня не было, но попробовать стоило. В принципе получалось, что в случае неудачи я ничего не терял, раз гору профессору был не нужен. Посмотрел в глаза носителю Вола.

– Знаешь, сомнения у меня были, но старался гнать их. Ты не спеши перемещать свой разум. Прибор останется у тебя. Нам нужно поговорить. Выслушай меня, а затем принимай решение. Сейчас нам нужно отсюда уехать. В квартире моего носителя мы можем спокойно поговорить. Ты согласен?

Вол задумчиво смотрел на меня. Ему предстояло принять непростое решение. Но я, вспомнив его носителя-калеку, был уверен, что он согласится на разговор. Кивок Вола подтвердил мою правоту. Мы успели обсудить всё вовремя. В коридоре раздались шаги идущего к нашему закутку человека. Это оказался Игорь. Он вошёл, посмотрел на Вола.

– Нашёлся! Ладно, давайте уезжайте отсюда. Мы с Алексеем здесь всё утрясём. Позже свяжемся.

Втроём мы покинули подвал. Игорь остался среди стоявших людей в форме и в штатском. Мы с Волом прошли к моему джипу. Я запустил двигатель, развернулся и мы уехали. Было 11.35. Время для выезда из Москвы в область идеальное. Через 28 минут припарковал джип возле дома своего носителя. Мы зашли в квартиру. Я приготовил бутерброды, кофе и мы разместились на небольшой кухне. Вдвоём это сделать в ней ещё возможно. Вол так и не снял свою шапку. Трофейный прибор положил на стол небрежно. Проследив за моим взглядом на него, сказал:

– Я ещё ничего не решил. Здесь не подвал, а снять шапку много времени не нужно. Тебе этот прибор ни к чему, пользоваться им не умеешь. Да и какой тебе в этом смысл? Сменишь носителя и всё!

Согласно кивнул. Для меня прибор проблем не решал. Мы пили кофе, ели бутерброды и я рассказывал свою историю. Как жил в этом мире, как попал в мир носителей. О жене, детях, о встрече с гор профессором, о его обещаниях, о своей тоске за людьми, оставшимися в мире носителей. Вол слушал меня внимательно, не перебивал. Кажется, говорить можно долго, но когда начинаешь говорить, стесняешься своих чувств и выходит короткий рассказ. Всё рассказанное мной уместилось в 40 минутный рассказ. Окончил его и замолк растерянно. Вол нужен мне был, как союзник. Хотел убедить его объединиться, старался найти слова, могущие затронуть его разум. Но смог ли передать свои чувства и переживания? Уверен не был. Как мне показалось, мой скомканный, сухой рассказ не смог бы убедить и меня самого. Не то, что чужой разум, совсем другой культуры. Волнуясь, ждал, что скажет Вол. Установившаяся тишина угнетала.

Вол отпил кофе и нарушил её.

– Да у тебя есть веская причина вернуться в тот мир. А у меня её нет. Ты видел моего носителя! Это уже шестой носитель-калека. Гор профессор мне нагло врал, говоря, что для биоритмов моего разума очень сложно подобрать носителя. Вот и приходится довольствовать тем, что есть. Он знал, что я знаю, что это ложь, но продолжал поступать также. В памяти системы наблюдения я нашёл запись, как он лично калечил носителя в операционной. Но сделать что-то? Я не мог. Гор профессор творил гадости не только мне, другим ассистентам тоже доставалось. Если ты видел их, то заметил состояние их носителей. Почти 500 лет того времени я и другие ассистенты провели в изувеченных носителях, живя в закрытых комнатах-камерах. Мы все ненавидим его, но вынуждены ему подчиняться. Вырвавшись с реалий этой каторжной жизни, я был согласен на любую нормальную жизнь. У профессора Рута ассистенты тоже живут не лучше. Кар учился вместе со мной, он не плохой парень, но поставленный в такие же жёсткие условия вынужден выполнять волю своего профессора. Хочу обратить твоё внимание на очередную ложь гор профессора. Ты видел моего носителя по времени того мира почти через два года после переноса моего разума в этот мир. Ты видел калеку, а гор профессор обещал мне, что через месяц он заменит его. Это тело моего носителя-калеки на тело нормального носителя. Но не сделал ничего и через годы.

Наверно будет лучше, если я расскажу тебе всё, что знаю с самого начала.

… Когда-то было две расы. Они строили эти миры. Одна раса строила объёмные миры, такой как этот, где мы сейчас находимся. Другая раса строила плоские миры, такие как твой мир носителей и мой мир. Они создавали разумную жизнь и оставляли свои творения развиваться. Наверное, они были исследователями, может, и наблюдали за развитием разумной жизни, но никогда не вмешивались в её ход. Даже если жизнь сама себя убивала. Между мирами существовали проходы. Зачем? Я не знаю. Изучением истории и работой с проходами занималась лаборатория другого профессора. Забегу вперёд. Он и его ассистенты были уничтожены. Развалины их лаборатории находятся рядом с нашей лабораторией. Но тебе их вряд ли показывали и рассказывали о них. Вернусь к своему рассказу.

Более тысячи лет назад профессор Лоб занялся изучением переходов между мирами, изучением человека и борьбой со старением. Его три старших ассистента: Эл, Гер и Рут, возглавили три направления исследований. Их лаборатории пополнялись новыми лаборантами, разрастались. Вот их и перенесли, в этот, почему-то пустой мир. Это было за четыреста семьдесят лет до моего рождения и всех подробностей не знаю. Так отрывочные сведения. Что-то там произошло, профессор Лоб погиб при опытах с анти материей. Думаю, что он просто мешал своим ученикам, вот они и помогли несчастному случаю. Как бы там не было, но появились три профессора, ведущие три направления работ. Профессор Эл занимался созданием миров, перемещением во времени, открытием порталов и поддержанием их работоспособности. Профессор Гер, это известный тебе наш дорогой гор профессор, занимался вопросами разума и долголетия. Профессор Рут занимался созданием искусственного разума и искусственных тел из биомассы. Работы начали развиваться успешно. Были построены два новых мира. Открыты устойчивые порталы. Гор профессор наворовал носителей с этого твоего мира и населил созданный мир для носителей. Он уже делал первые опыты с переброской разумов в новых носителей. Тогда и появился здесь я. Кстати, то, что гор профессор сказал тебе о поддержке работ профессора Рута военными, о том, что лагов и умов использовали, как солдат и полицейских это ложь. У нас никогда не было ни армии, ни полиции. Воевать было не с кем, а роль полиции исполняли врачи-психотерапевты. Они корректировали сознание нарушителей. Сведения о военных и полиции он почерпнул из похищенных разумов, из этого мира. А так лаги и умы использовали, как собак и слуг в этом мире. Да был ещё мир, где они жили и развивались сами. Этим занимался профессор Рут.

Когда меня взяли в тот научный центр я был рад и горд. Я из простой семьи, учился упорно, так и выбился. Вначале всё здесь шло хорошо. Профессоры не конфликтовали. Жили дружно. Но гор профессор Гер после смены носителя, вдруг возгордился. Он заявил, что весь центр держится только на его работе и его успехах, а профессор Эл просто "нахлебник". Вражда начала разгораться. Профессор Рут принял сторону гор профессора. Так они и враждовали. Затем уже знакомый взрыв антивещества разнёс лабораторию ненужного профессора. В назидание ассистентам и лаборантам, всех выживших сотрудников погибшего профессора утилизировали лаги и умы. Два оставшихся профессора выводы из двух взрывов сделали. Внимательно следили друг за другом. Ассистентов и лаборантов держали взаперти. Я сумел стать старшим ассистентом, занимался очень важной работой, готовил все программы для компьютеров защиты и наблюдения, вот при смене носителя и оказался в носителе-калеке. Так продолжалось долго. В последние четыре года по времени того мира обстановка обострилась и начались активные действия.

Каждую лабораторию окутал защитный купол. Я смог взломать защиту их купола и заблокировать переход. Пароли нашей защиты знал только я. Гор профессор боялся, что профессор Рут может выкрасть мой разум и узнать все пароли. Взломать их он пытался, но безуспешно. Я очень хороший программист и взломать мои защитные программы никто не мог. Гор профессор понимал, что сняв защитные программы Рут, пошлёт своих лагов и умов в его лаборатории. Противостоять им мы не сможем. Нас ждёт полный разгром. Ключом к охранным программам был мой разум. Вот поэтому гор профессор и отправил мой разум в этот мир, но дал ещё одно задание. Зачем-то ему понадобились проходы в этот мир. Рут по своему контрольному компьютеру узнал, что сработало устройство переноса разума. Он понял, чей разум переместили, вот и направил разумы Кара и двух лагов на поиски моего разума. Перед Каром и его спутниками была поставлена ещё одна задача, она была аналогична моей задаче. Он тоже должен был найти проходы в этот мир. Искусственный разум лагов умеет находить перемещенные разумы и проходы между мирами. Так они нашли меня, как ты заметил, они смотрели на тебя, ибо уловили перенесенный твой разум. Но в отношении тебя они указаний не имели. Просто отметили, как установленный факт.

Думаю, Кар соврал мне, что прохода не нашёл. Так же как я соврал ему о том же. Он собирался убыть этой ночью, но ты помешал ему осуществить этот план. Вот такая обстановка в том мире.

Теперь по поводу лжи гор профессора тебе насчёт маяка.

При переносе разума компьютер снимает его излучение, строит графическую составляющую. Она является эталоном, по которому можно найти именно этот разум. Никаких маяков не требуется. Гор профессор похитил твой разум, потому, что он немного подходил под кривую графика моего разума. Гор профессор не знал, что я нашёл возможность изменять излучение своего разума. От отчаяния он схватил похожий по излучению. Предполагаю, что твой разум был захвачен не первым, просто остальные похищенные разумы он уничтожил, а твой забросил в мир носителей. Решил сохранить. Гор профессор запасливый и предусмотрительный. Вот и сберёг. То, что ты вышёл к порталу это не случайность и не твоё решение. Аппаратура для влияния на носителей у профессора имеется. Дальше он просто использовал тебя, наобещав три короба. Только если мы находимся рядом, излучения наших разумов складывается, а аппаратура для перемещения разделять их не будет. Она перенесёт оба. Но я возвращаться в клетку не желаю. Уж лучше поживу здесь. Хоть и не комфортно, зато свободным и не калекой.

Вол умолк. Он пил кофе и ел бутерброды, а я обдумывал его рассказ и в моей голове созревал план. Волу я верил. Его рассказ подтвердил мои наблюдения и догадки. Он мог стать моим союзником, но перед тем как рассказать ему о родившемся у меня плане, решил узнать его отношение ко всему сделанному профессорами. Юлить не стал, а задал прямой вопрос.

– Вол, вот ты долгие годы провёл взаперти, плюс в теле калеки, как ты относишься к тому, что делал гор профессор? Разводил носителей, забирал их тела, уничтожал разумы, воровал их из этого мира. Ты делал бы так? Если бы тебе представилась возможность? Продолжил бы его дело?

Вол, перестав жевать, внимательно посмотрел на меня.

– Странные у тебя вопросы, но я тебе отвечу. Менять носителей могли себе позволить только очень богатые люди. Это дорогое удовольствие. Я из простых людей и моим близким это было не по карману. Они умерли, прожив кто сколько смог. Я теперь остался один. Потомки близких мне людей, людей уже окончивших свой жизненный путь не знают о моём существовании, да и я ничего не знаю, есть ли они? Ты вот хочешь вернуться в примитивный мир носителей к своей семье, хотя здесь к твоим услугам всё. Цивилизация, её блага, приличные средства, для радостной и сытой жизни. Ты считаешь это своё желание нормальным. Но почему ты думаешь, что я не могу хотеть того же?

Ты не представляешь, как в моём мире низко упала медицина. Богатым она стала не нужна. Менять изношенных, больных носителей, на здоровых носителей, с откорректированным организмом значительно проще, чем лечить старый организм. Поэтому профессия врача стала умирать. Врач для бедных богатым быть не может, а бескорыстных подвижников много быть не может. Исчезли лекарственные препараты. Мой мир просто умирает. Кучка богатых этого не замечает, они живут сами по себе. Профессор Рут нашёл способ регенерации клеток организма, это могло бы спасти миллионы, но это коммерческая тайна. Вот и получается, что мы все здесь служим не своему народу, а кучке избранных. Ты думаешь эти мысли только у меня? Ошибаешься! Сидя взаперти думаешь о многом. А взаперти мы сидим все, вот и додумываемся до одного и того же. Ведь всё одинаково для всех. Ты спросил о носителях? Тогда ответь мне на вопрос:

– Если ты не психически больной человек, ты легко будешь резать тупым ножом кошку или собаку, которую сам вырастил?

Можешь не отвечать! Твой ответ на твоём лице. За миром носителей ведётся постоянное наблюдение. У мониторов дежурим мы, ассистенты, лаборанты, самый молодой из нас сменил трёх носителей. Уже говорил, что мы все лишены родных, лишены семей. Вот и привязываешься к себе подобным, а потом видишь их в лабораториях, отбираешь их разум, пересаживаешь в умирающего старого носителя или утилизируешь его, не дожидаясь смерти, зная, что в нём разум здорового человека. Вот такое моё отношение к тому, что создал и делает гор профессор. Будь моя воля? Я уничтожил бы тот комплекс со всей его аппаратурой. Я жил бы как человек, в кругу родных и близких. Умер бы, прожив положенный мне срок, никогда не думал бы о смене носителей и вечной жизни только моего разума.

Лицо носителя Вола выражало твёрдую убеждённость в том, что он говорил мне. Я получил нужный мне ответ. Поверил ему сразу. Всё сказанное им было криком его разума, лишённого всего. Нормального тела, нормальной жизни и свободы. У этого человека отобрали всё. Этому радоваться, с этим смириться было невозможно. Тогда и изложил свой план.

– Ты говорил, что нашёл портал? Можно ли через него переправить…

Но Вол перебил меня.

– Портал без подпитки сужается. После уничтожения лаборатории профессора Эл, порталы остались без подпитки. Найденный мной портал сжался. Через него нам не пройти.

Я подождал, пока он выскажется и продолжил:

– Нам и не нужно проходить через него. Нам нужно переправить через него найденный мной прибор Кара и один свёрток. Можно ли переправить это так, чтобы всё оказалось в твоей комнате на кровати, где лежит твой калека-носитель одновременно с возвращением в него твоего разума?

Вол задумался на мгновение и кивнул. Было видно, что он не понимал, хода моей мысли и ждал дальнейших объяснений. Его кивок обрадовал меня.

– Если я правильно понял, всё рассказанное тобой о перемещении разумов, то прибор, обнаружив наши разумы в этом мире, подаст сигнал гор профессору, а тот проверит совпадение и запустит процесс переноса разумов? Только после этого он пойдёт в твою комнату пообщаться с тобой? Так?

Вол кивнул и рассмеялся. Он понял! Поэтому продолжил за меня.

– А когда он войдёт ко мне, я поменяю наших носителей, поместив разум гор профессора в носителя-калеку! Да ради этого мгновения я готов на всё! Увидеть его выражение, когда он осознает, что у него новый носитель-калека. Ха-ха! Не хотел бы быть твоим врагом, это очень опасно!

– А ты и не становись им! Ведь это зависит от тебя.

Ответил ему. Он посмотрел в глаза моего носителя и ответил:

– Не сомневайся! Я это понял и запомнил. Нарываться не собираюсь!

Обсуждение деталей много времени не заняло. Я снял кобуру с пистолетом и запасными обоймами. Из оружейного шкафа достал свой свёрток с автоматом, вторым пистолетом и патронами. Взял прибор, скотч. Мы оделись. Выйдя из квартиры, мы пошли к джипу, стоявшему на площадке возле дома. Из багажника достал ружьё и патроны. Всё упаковал в свёрток. Сверху положил прибор и обмотал свёрток скотчем. Прибор поверх свёртка прикрепил так, чтобы его кнопки были свободны. Вол осмотрел свёрток и кивнул головой.

Джип завёлся легко. Ехать нужно было не далеко. Киевское шоссе в районе 19–22 километра проходило через старое кладбище. Само кладбище снесли, когда прокладывали дорогу. Снесли так, как сносили в те времена и погосты, и церкви, просто сравняв оставленные могилы с землёй. Проложили шоссе, а на обочинах насадили деревья и кустарники, получив лесозащитную полосу. По указанию Вола я остановил джип, прижав его к обочине. Мы вышли. Достав свёрток, вслед за Волом перелез через кювет. Для проезжающих людей наши действия подозрительными не были. Любой путешествующий на автомобиле понимает, зачем люди идут в лесопосадку?

За густо разросшимся кустарником из земли торчал камень. Вол указал мне на него и кивнул головой. Положив на камень свёрток, я заволновался.

– Вол! Может, ты и не знаешь? Но в этом мире мимо свёртков не проходят. Даже если положить в него мину или…., и написать сверху свёртка об этом содержимом. Можно быть уверенным на 100 %, что всё равно проверят! Таков менталитет. В общем, оставлять свёрток здесь безумие!

Вол рассмеялся.

– Это я за время пребывания в этом пире усвоил. Но не спеши! Я тебе говорил, что портал слабый. Смотри!

Я замолчал и с недоверием уставился на свёрток. Он лежал, как лежал. Уже собрался указать на это Волу. Даже открыл рот, но так и застыл с открытым ртом. Контуры свёртка становились зыбкими. Вскоре он весь поплыл и исчез. С трудом захлопнул рот, и мы вернулись к джипу. Игорь ещё не звонил. Было 15.49. Проехал вперёд по Киевскому шоссе в направлении МКАД, на развязке развернулся, и мы вернулись к дому моего носителя. Только переступил порог, как зазвонил мобильник. Это был Игорь.

– Ну, всё! С бумагами закончили. Розыск "Тимина" отменил. Трупы убрали. Дело закрыли. Алексей в морге оформляет бумаги. Жаль Славу! Погиб глупо, но так всегда и бывает. Понимаю, всё закончено?

– Да, всё закончено. Спасибо за помощь. Без вас я бы не справился. Знаешь, мы с Волом решили сегодня ночью вернуться в тот мир. Хотелось бы проститься с вами и помянуть Славу. Давай вечером часов в семь соберёмся в нашем ресторане. Алексею я позвоню, а ты, если не трудно, заскочи за Сашей. Сделаешь?

Игорь ответил утвердительно и отключился. Перезвонил Алексею, попросил его приехать без машины. С этими делами было покончено. Вол слышал все мои переговоры. Всё это мы уже обсудили, поэтому вопросов он не задавал. Время до встречи оставалось не очень много, а дел ещё хватало. Оставил Вола на кухне, возле бутербродов и кофе, а сам занялся приготовлениями к встрече.

В кейс положил все оставшиеся у меня деньги, доллары и рубли, выгреб всё и из тайников. С носителем я уже рассчитался. Больше ему было не положено. И так за прокат тела заплатил ему хорошую цену! Сверху денег положил файл с документами на джип, генеральной доверенностью на Алексея, страховки, запасные ключи от него. Закрыл кейс и поставил его возле стола. Из оружейного ящика достал все документы и ключи от "АУДИ". В туже папку положил протокол о ДТП, справку и выписку из больницы, договор и акт о сдаче, попавшей в аварию машины носителя. Всё проверил и занялся уборкой в квартире. Так и провозился до времени отъезда на назначенную в ресторане встречу.

Прощальный ужин? Звучит не очень?

Я и Волом приехали в ресторан первыми. Заказал столик, попросил накрыть его салатами, нарезками. Взрослая бутылка, 0.7 литра бренда "Русский стандарт", украсила стол, два графина с томатным соком составили её фон. Стол накрыли быстро. О кризисе в ресторане знали, но посетителей особо это слово не испугало, просто было ещё рано. Народ подтягивался позже. Поэтому вокруг нашего стола сновали две официантки и один официант. Привыкли к моим обильным чаевым. До кризисным.

Вскоре появились Игорь и Саша. Я уже как-то забыл, что свою шапку он не снимает. Вспомнил о шапке на голове Вола и с трудом сдержал смех. Игорь тоже отметил двух шапочников, но он собой владел лучше меня. Улыбка скользнула по его лицу и исчезла. Две шапки были представлены друг другу. Они церемонно пожали руки, завершая обряд знакомства. При этом Вол подозрительно смотрел на Сашу. Сам Саша оценив, что его шапка круче, надулся от гордости. Появление Алексея спасло всех от вопросов.

На правах хозяина наполовину наполнил четыре фужера. Алексею налил в 25 граммовую стопочку.

– Извини! Ты сегодня за водителя джипа. Остальное объясню позже.

Ответил на его немой вопрос. Он кивнул головой, с завистью посмотрев на наши бокалы. В этот момент и поймал взгляд Вола, направленный на свой бокал. Сразу понял, что за время жизни в этом мире, он не постиг его основных законов. А именно закона пить, так пить. Исправлять этот пропуск ему придётся самому.

Первый тост выпили, не сдвигая бокалов и стопки Алексея за погибшего Славу. Нужно было налить фужер и накрыть его хлебом, но я не знал, уместно так делать или нет? Выпили, молча, закусывать не спешили. В этот момент с ужасом понял, что почти неделю был рядом со Славой и Алексеем, а практически не знал о них ничего. Обратился к Алексею.

– Слушай Лёша! У Славы семья осталась?

Алексей показал головой.

– Нет. Он сам из Крёкшина, есть такое село в Подмосковье по Киевскому шоссе. Там живут его родители и сестра со своей семьёй. Он так и не женился. Не нашлось желающей выйти замуж, составить семью с человеком служащим опером. Зарплата смешная, за честность много не платят. Рабочий день с утра и до ночи, иногда несколько суток. Уходит утром и не знает не только, когда вернётся, но и вернётся ли? Кому такая жизнь нужна? Это я пришёл в милицию после срочной, сверхсрочной и контрактной службы в ВДВ. Успел обзавестись женой и дочерью, но она от меня сбежала. Так что теперь и я такой, как и он. Плакать за нами, кроме родителей у кого они есть, в общем, некому. Слушай! Налей в нормальную посуду. От такого количества я не охмелею. Мучиться неохота!

Я налил ему в фужер и повторил всем. Вол и первую порцию выпил с трудом, давясь и кривясь. Пожалел его и плеснул чуть-чуть. Он благодарно посмотрел на меня. Явно человек не из этого мира. Разве можно от водки отказываться? Нет, он бы здесь не прижился точно! Второй тост выпили за то, что бы всех где-то, кто-то ждал. Занялись закусками. Ели молча, говорить не хотелось. Смерть Славы, наше убытие в свой мир, нерадостные события сложились в одну кучу. На душе было тяжко и паршиво.

Водка закончилась. Заказали горячее и ещё одну бутылку. От десерта все отказались. Мы, я с Волом, хоть днём перекусили. Саша отсутствием аппетита не страдал никогда, а Игорь с Алексеем целый день мотались. Благодаря их усердию на тарелках не оставалось ничего, с нашего стола официанты убирали их опустевшими, съели всё. Время летело. В десять начали закругляться. Выпили на дорожку. Традиционный прощальный тост. Простились с Игорем. Вол пожал ему руку, а я обнял друга детства. Прощались навсегда. Игорь проводил нас до джипа. Ещё раз обнялись. Игорь, обнимая меня, пошутил:

– Ты пиши! Как добрался? Как встретили? Как дела? В общем, не забывай! Можешь прислать письмо и без марки. Доставку я оплачу!

Я тоже в долгу не остался:

– Слово барона Гепарда! Обязательно напишу тебе письмо с полным отчётом. Не сомневайся! Жди!

Посмеялись, разжали объятья. Алексей сел за руль, завёл двигатель, и мы уехали, оставив Игоря махать нам вслед.

Завезли Сашу. Простились с ним. На прощанье подарил ему свой навороченный телефон, он всплакнул и бросив:

– Ты пиши!

Ушёл домой.

Алексей довёз нас до дома в граде Московском. Здесь простились с ним. Я передал ему кейс.

– Алексей! Спасибо тебе за помощь. В кейсе документы на джип и генеральная доверенность на тебя. Ещё там деньги. Отдашь миллион рублей родителям Славы. Оплатишь похороны и памятник. Проводи его от нас, поблагодари от меня. Остальные деньги твои, может, решишь устроить свою личную жизнь. Прощай!

Мы обнялись. Вол протянул Алексею руку и бумажник.

– Здесь банковские карточки. Я сожалею о вашем погибшем товарище. Возьмите это от меня. Мне это всё равно не понадобиться.

Повернувшись, я и Вол пошли в подъезд дома. Мы шли не оглядываясь. Прощаться всегда тяжело, а прощаться навсегда? Ещё труднее. За нашими спинами взревел мотор джипа. Алексею тоже было не сладко.

Вошли в квартиру. Раздели верхнюю одежду, сняли обувь. Прошли в комнату. Свет не зажигали. Вол сел в кресло, я пристроился на тахте. В темноте лица другого видно не было. Вол произнёс:

– Ну, поехали!

Понял, что он снял свою шапку. Хотел пошутить, что он произнёс фразу, сказанную первым космонавтом, исчезнувшей страны 12 апреля 1961 года, но не успел. Казалось в голове, что-то взорвалось, брызнув миллионами искр, в тот же миг всё исчезло…