Текст книги "Вы за обновлённый СССР?"

Автор книги: Георгий Комиссаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

«Чокнувшись», участницы «застолья», дружно, опрокинули содержимое их рюмок, в ярко накрашенные свой ротики. От чего и их рюмки приобрели «опознавательные знаки» их временных хозяек.

– Меня Женя зовут, запоздало представилась «визави», попутно закусывая коньяк кусочком шоколада.

Оля, с трудом проглотив, эту спиртосодержащую, сорокоградусную коричневую, прозрачную жидкость с запахом ванильного сахара и, такого уже забытого со времени её жизни в общежитии, клопов, принялась проталкивать её дальше по пищеводу кусочком шоколада. Шоколад справился с этой задачей и после небольшой заминки, немного сморщившись и запинаясь, с хрипотцой в голосе, представилась и Оля.

– Не привыкли в Столицах к такому вот шмурдяку?, – хохотнула Женя, постучав длинным, ухоженным, с красным лаком, ноготком, по стеклу бутылки.

– Не похожа ты обычную московскую б…дь, – продолжала рассуждать Женя вслух.

– Вся такая ухоженная, в импортных тряпках, любовник поди один только, да и "по жизни" несильно «по рукам» ходила, не то, что я, – вздохнула печально Женя.

Потом, видимо спирт сделал своё дело, и Женя повеселела.

– Не грусти, подруга, всё я тебе сделаю, кого тебе в Москву направить?, – по озорному продолжила она.

– Александра Сергеевича…, – начала Оля говорить, но была прервана взрывом хохота Жени и встречным вопросом.

– «Пушкина» нашего захотелось?, ха-ха-ха.

– Шиш Вам с маслом, а не нашего «Пушкина», – продолжала смеяться кадровичка.

– Да, нет, я не против, никто тут у нас не против. Конечно, он «птица высокого полёта», но пока евойная мамаша жива, никому она его не отдаст. Ты, подруга, давай в начале с мамкой его вопрос реши, а потом уже и я тут быстро всё проверну, – по-деловому уже заговорила кадровик.

– И это… Не нужно тебе больше к Серёне ходить и ни в какую эту "Поляну", тоже. Я то знаю, где эта "Поляна" у него. Ха-ха. Ходок он, конечно, ещё тот…, – пустилась в долгий рассказ Женя.

Из которого, стало Оле известно, что Серёня был областным комсомольским «Вожаком», и зная, что ему такой же партийный пост «не светит», стал заранее «соломку себе стелить». Окучивал дядю-ректора, поступил заочно в аспирантуру, за него тут все всё сдавали и писали. Так он стал, в начале «кандидатом», потом «доктором». Пересел в кресло ректора БПИ, дав начало научной династии, как Серёня хвастает. Вот сейчас в членкоры протискивается, стало быть в академики.

А она, Женька, с пионерок при нём, привыкла к нему, к его бл…ству и бабам.

Ничего тут сложного нет, она весь процесс на контроле держит. И ей сразу «стуканули», как только какая-то «московская шлю…а» переступила порог их «Альмаматери», ха-ха.

И собиралась она уже сама, без всякого вызова, нарушить наш тет-а-тет, но после вызова Серёни, решила, что либо «москвичка» «продинамила» его, либо не удовлетворила.

В этом месте рассуждений Жени, Оле очень захотелось возмутиться и делом доказать, что она лучшая в этом деле, но видимо не хватило для этого ни «воздуха свободы», ни выпитого, а может, и скорее всего, просто мужика рядом, на ком можно это было продемонстрировать, этой провинциальной зазнайке. Но здравый смысл возобладал в Олиной головке и спор не состоялся.

А сейчас в планах Жени, Серёню на себе женить. Правда для этого ей нужно развести его с женой. Но это дело плёвое. Сейчас уже не те строгости. Везде уже руководители молодые и начали процесс обновления жён. Если уже даже их Первый, тихонько развёлся и женился тихонько, на своей певичке ленинградской, без битья сервизов из Эрмитажа. Ха-ха.

На этой бравурной ноте, Оля с Женей рассталась на короткое время. Клятвенно пообещав не приближать и не попадать в поле зрения «её Серёни», а она всё сделает в лучшем виде, как только я ей сообщу, что с мамашей «Пушкина» всё улажено.

Оля направилась искать «Пушкина» в дебрях брянского Политеха. Плана у Оли особого не было. «Бой план покажет», гласила чья-то поговорка. А другая, утверждала, что: «Лучшая битва та, которой не было». Сомнительные мудрости.

Завернув за очередной поворот, Оля столкнулась «нос к носу» с объектом её поисков, «Пушкиным».

– О, ты уже тут, – обрадовался «Пушкин» их встрече.

– Да, вот тебя ищу, – как ни в чём не бывало отвечает ему Оля.

– А мне тут «сорока на хвосте» принесла, что какая-то «москвичка наглая» у ректора сидит, вот я и решил, что это ты нагрянула, – продолжил радостно «Пушкин».

Они обнялись и слегка чмокнулись в губы.

Это была не первая их встреча с момента поступления Оли в «Бауманку» более пяти лет тому назад. Саша регулярно, раз в квартал, наведывался в Москву «за книгами» и несколько раз заночёвывал у Оли, говоря маме про студенческого друга. Да, и у них был секс, можно его назвать дружеским или благодарственным, благотворительным, каким угодно, со стороны Оли конечно. Саша же любил Олю тихой и безнадёжной любовью.

– Ничего себе у него «безнадёжная» любовь, кто-то скажет, – «имеет» раз в квартал девушку и типа «страдает».

Да, для кого-то достаточно, чтобы его объект любви ему отдавался раз в квартал. Но не Саше. Он сам боялся себе признаться, что Оля ему стала дороже Мамы.

И вот такая неожиданная встреча.

– Мама дома?,– задала такой простой вопрос Оля.

– Какая мама?, – переспросил Саша.

– Твоя конечно, – весело уточнила Оля.

– Зачем?,– односложно снова спросил Саша.

– Затем, – шутя ответила Оля.

– Дома наверное, – неуверенно ответил Саша.

– Позвони и узнай. Мне точно нужно знать, – уже по деловому продолжила Оля.

– Хорошо, сейчас зайду в деканат и позвоню, – согласился Саша, не делая больше попыток узнать, зачем Оле его Мама, вернее, дома ли она.

Через пять минут, появившись из дверей деканата, Саша удовлетворительно кивнул Оле и хотел таки спросить, но Оля его опередила, сказав, – хочу у неё попросить твоей руки и сердца, ты хоть не против?

– Нет, – только и смог выдавить из себя Саша.

– У тебя ещё есть пары?, – продолжила уточнять Оля.

– Да, до восьми вечера тут буду, – пробормотал Саша.

– Отлично, я тебя потом тут найду, всё, я побежала, – бросила уже через плечо Оля своему жениху.

Адрес Оля прекрасно помнила, хоть и была там один раз, но место первого раза, помнит, наверное, каждый, так думала Оля.

Зайдя, по дороге в магазин, Оля дала продавцу талон и купила бутылку хорошего сухого вина. – Вин сейчас всяких полно. Талоны народ тратит на более крепкие напитки, довольно подумала Оля. Затем добавив к вину коробку конфет, купленную в соседнем отделе, Оля двинулась уже непосредственно к будущей своей свекрови.

После, непродолжительной, трели звонка, прошло две минуты и за дверью послышалось шуршание и приятный женский голос поинтересовался: «Кто там?»

– Ваша невестка, – вполне серьёзно ответила Оля.

В двери послышались звуки отпирания и она распахнулась настежь. Перед Олей стояла приятная, ухоженная женщина, на вид лет 50, среднего роста, в красивом домашнем халате и как пишут в плохих романах, с остатками былой красоты. Нет никакой былой красоты, женщина в каждом возрасте, по-своему, красива для своих сверстников.

У неё на лице блуждала улыбка, а глаза внимательно рассматривали «нахалку», посмевшую объявить свои права на её любимое дитятко. А то, что этому дитятку уже хорошо за 30, так это ничего, для мамы он всегда будет «сыночек».

– Здравствуйте Полина Сергеевна, разрешите мне войти, – произнесла дежурную фразу Оля.

– Проходите, конечно, если Вы милочка дверью не ошиблись, – язвительно, на грани приличия, ответила маман и пропустила Олю в квартиру.

– Вот, вешалка, можете снять Вашу прекрасную норковую шубку и такие же красивые сапожки, – продолжила маман, зачем-то комментировать Олину одежду.

А затем стала её нагло рассматривать в её «боевом» снаряжении. Да, Оля не стал тратить время и ехать в гостиницу, чтобы для этой встречи одеться «по скромнее». «Товар нужно показать лицом», как говорят.

– Да, спасибо, я знаю, где у Вас вешалка, – решила Оля, с места, начать свою атаку, на ничего не подозревающую женщину.

Сняв шубку и сапожки, повесив и поставив всё это на положенные им места и без спросу нацепив чьи-то домашние тапочки, Оля решительно направилась в известном ей направлении, прямиком в гостиную.

Маман, это немного, дезориентировало и она молча заспешила вслед за наглой соплячкой.

Оля уверенно подошла к столу и водрузила на него вино и конфеты. Оглядевшись, Оля подошла к серванту и достала оттуда два самых лучших, по её мнению, хрустальных фужера и направилась с ними на кухню, где быстро их ополоснула от пыли.

– Где, у вас, тут штопор?, – крикнула она из кухни.

– Штопор тут, – крикнула, ошарашено, маман, в ответ.

Войдя снова в гостиную, Оля увидела маман со штопором, которым та, неумело, пыталась открыть вино.

Оля аккуратно поставила бокалы на стол и мягко, но настойчиво, взяла дело с открыванием вина в свой руки, со словами, – осторожно Полина Сергеевна, а то штопором поцарапаетесь, и с проворностью фокусника, со смачным чмоком, освободила пробку из бутылки.

Затем разлив вино по бокалам, взяла один себе, другой протянула маман и провозгласила тост: «За здоровье нашего Саши»

За такой тост, в честь её кровинушки, маман не могла не выпить. Вино хоть и не было крепким, но своими 12 градусами, своё дело сделало. Для непьющей, практически, маман, а для Оли, как говорят «на старые дрожжи» в виде дух рюмок коньяка, этого было достаточно, чтобы снять напряжение и расслабиться.

Поняв, что стоять в своём доме глупо, маман предложила Оле присесть и первой это сделала. Следом за стол присела и Оля.

– Меня зовут Оля, – начала первой она разговор.

– Да, пока я, официально, не Ваша невестка, но вполне могла ею быть уже на протяжении пяти лет, после того, как Ваш сын лишил меня невинности вон на том диване и как вы понимаете, совершенно не думал о последствиях, об этом позаботилась я. Нет, не делайте круглые от ужаса глаза, до этого не дошло. Я то, к этому этапу своей жизни, хорошо подготовилась, теоретически конечно, поэтому у меня всё всегда под контролем. А так бы уже бегал бы по Вашей чистенькой квартирке четырёхлетний «буши-бузук» или «дюймовочка», а возможно и несколько, мал-мала меньше, – спокойно излагала предысторию Оля, и подлив маман вина, при фразе о детях.

– А теперь, я поднимаю бокал и предлагаю выпить за Вас Полина Сергеевна, маму Саши, спасибо Вам за прекрасного сына, – произнесла, встав из-за стола, серьёзно Оля.

Протянула свой бокал на встречу, протянутому маман, и тихонько «чокнулась». Затем отпив, Оля снова села за стол. Маман уже разрумянилась, глазки заблестели. – Пора, решила Оля.

– Сейчас я работаю в «Бауманке» ассистентом зав. кафедры, с которым Ваш сын вместе учился, параллельно учусь, там же в аспирантуре, у меня есть собственная трёх комнатная квартирка в Москве и я прошу у Вас руки Вашего сына, – как забивала гвозди, чётко произносила свою речь Оля, одновременно выкладывая на стол перед маман, «Красный Диплом «Бауманки», «Зачётную книжку аспиранта», «Удостоверение» с кафедры и в конце «Паспорт» с московской постоянной пропиской.

Маман всё это восприняла достаточно стойко, спокойно слушала и внимательно рассмотрела все документы в конце только робко спросила: «Оля, о когда Вы его увезёте в Москву?»

– Его сегодня в БПИ оформят переводом в «Бауманку». На переезд обычно дают неделю. Вы тут спокойно собирайтесь, а ещё съезжу к родителям в райцентр на пару дней, а затем вернусь и уже вместе поедем в Москву. Там подадим документы в ЗАГС, выберем дату свадьбы, чтобы всем было удобно. Если Саша захочет, то можем и в Брянске тоже банкет для его сослуживцев и товарищей устроить. Мне в райцентре это делать придётся в любом случае. Так-что готовьтесь Полина Сергеевна к долгой свадьбе. Долго не отпускали сына, долго, значит и свадьба будет, пошутила Оля.

– Да, уж, – вздохнула маман.

– От вас можно позвонить в БПИ?, – спросила Оля.

– Да, конечно, вот телефон, – совершенно другим уже тоном, суетясь, забегала маман вокруг Оли.

Трубку подняли почти сразу. Оля узнала голос Жени.

– Всё в порядке, – вместо приветствия сказала Оля.

– Точно?, – с недоверием та спросила.

– Полина Сергеевна, прошу Вас, подтвердите Жене, что Вы согласны на перевод нашего Саши в Москву, – протянула трубку телефона Оля, в строну маман.

Маман проворно подбежала, осторожно взяла трубку и промолвила: "Здравствуйте Женя. Да, это я. Да, Женечка, согласная я на Москву", – слегка всхлипнула в конце фразы маман. И протянула трубку Оле назад, а та взяв её быстро заговорила:

– Я уже сегодня к Вам, как ты и просила, не поеду, да и вообще, мне там лучше перед твоим не мелькать, сделаешь всё, как надо, и Саше документы отдашь, только сегодня, лады?, – по деловому завершила разговор Оля.

Попрощавшись, положив трубку на рычаги телефона, Оля помогла маман прибрать со стола.

– Полина Сергеевна, можно Саша сегодня у меня в номере переночует?, – спросила робко Оля.

– Да зачем Вам это гостиница, ночуйте тут, места всем хватит, – запричитала маман.

– Лучше в гостинице, Саша же такой робкий…, – жалостливо Оля продолжила клянчить на ночь сына у маман.

Смахнув слезу, маман, благословила сына и на ночь в гостинице.

Тепло простившись с маман, Оля поехала в гостиницу.

Там она снова приняла душ, а потом позвонила в деканат и оставила сообщение для «Пушкина», чтобы он к 20-30 подходил в фойе гостиницы «Брянск».

Потом, Оля спустилась вниз, в Бар, заказала кофе и пила его не торопясь, расположившись за столиком, с которого хорошо просматривалось фойе гостиницы. Время близилось к пол девятого вечера и вот-вот должен был появиться «Пушкин». С последними каплями кофе он и пришёл.

Вот так и заканчивался этот безумный, но знаковый для многих день.

Затем была бурная, для «Пушкина», ночь.

На следующий день, Оля, в плоть до своего отъезда в родное село, давала «Пушкину» инструкции и наставления на все случаи его оставшегося короткого пребывания в Брянске у Мамы. Главное, это он должен быть через два дня ровно в 23-00 на платформе жд вокзала Брянск – Льговский, не перепутай с Орловским, со всеми вещами, вернее их минимумом, с двумя билетами в одно купе в вагоне СВ поезда Киев-Москва. Если он всё сделает правильно, то его ждёт незабываемая ночь наедине с Олей в их предновогоднем путешествии. Наступление Новогоднего Праздника чувствовалось уже во всём. Везде стояли наряженные ёлочки, весь город был украшен гирляндами. Это Оля только сейчас рассмотрела. Вчера её мысли были заняты совершенно другим. Она вспомнила и небольшую ёлочку в кабинете ректора, и приёмная была украшена, а в фойе БПИ стояла огромная, настоящая, Брянская ель, тоже густо украшенная.

Поездка в родные пенаты прошла буднично. Там уже почти не удивлялись Олиным достижениям. Тем более, что она регулярно звонила со своей кафедры «по межгороду», то маме на работу в больницу, то папе в правление их колхоза.

Немного всех встряхнула новость о предстоящей Олиной свадьбе. Но узнав, что заявление ещё в ЗАГС неподанно, все успокоились. Бытовало мнение, что только вот с этого момента начинается свадебный отсчёт и хлопоты. Ну это, наверное, как в старину обряд «Обручения», а сейчас подача заявления в ЗАГС считалась «Помолвкой». Немного посокрушались, что не было сватовства. Ольга умолчала, что оно как раз было, но наоборот. Ха-ха.

Оля пообещала прислать родителям совместное фото с женихом после «Помолвки». На этом все успокоились. Тем более в провинции очень серьёзно подходят к Новогодним праздникам и все были в хлопотах.

Отъезд Оли прошёл буднично. На поезд в Брянск она поехала на попутной машине из правления колхоза. Довезли её до самого вокзала. Там Оля сдала вещи в камеру хранения и решила время до поезда скоротать прогулкой по, можно сказать, родному городу. Тут прошли одни из самых счастливых лет её жизни, как она сейчас это понимала.

Сейчас она посмотрела на всё другими глазами. За эти полгода нового НЭПа город «оброс» вывесками рекламы. В Москве это тоже было. Но там были совсем другие деньги и планку установили городские власти очень высокую, чтобы не уродовать облик города.

Брянск был хоть и областным городом, но провинцией России, из которой выкачивали ресурсы и направляли куда угодно, только не в развитие вот этой самой Русской глубинки.

– Сейчас всё круто меняется. И «первыми ласточками» перемен и является вот такая «наглядная агитация» перехода некоторых отраслей экономики СССР на «рыночные рельсы», – прямо передовица из газеты всплыла в голове Оли.

Вон смешная вывеска «Столовая. Всегда в меню:», «ногти, волосы, ресницы», это следующая вывеска "Салона красоты" впритык к первой. Ха-ха.

Так, за воспоминаниями и осмотром города и походом в кино, пролетело время. Оля не захотела ехать к «Пушкину», пусть последний день проведут с Мамой вдвоём.

В Олиной в голове промелькнула мысль позвонить ректору и «отблагодарить» его. У неё был принцип «не оставлять долги». И «ветер свободы» уже нашёптывал ей телефон приёмной БПИ, но «голос разума» возобладал двумя резонами, первый, она ректору ничем не обязана, а обязана новой «подруге» Жене и связана с ней обещанием и второе, менее значимое, но возможно сегодня в поезде у неё будет близость с её женихом, и Оля хотела быть «в форме», а после ректора это могло быть проблематично. Со слов Жени, он ещё тот жеребец и мог «размотать» Олю до неприличного состояния, а времени «собраться в кучу» не будет.

«Пушкин» и группа провожающих была на перроне вовремя. Поезд то проходящий и стоянка три минуты. Как раз только запрыгнуть. И не факт, что именно в свой вагон.

Её узнали, только когда она подошла в плотную и поздоровалась. Оля опять была в своём, сногсшибательном, лыжном наряде. Мужская часть начала активно пускать слюни, а женская жутко ревновать и завидовать. К огромному облегчению Оли, маман не было. Как потом пояснил Саша, он её оставил на попечение её сестры, его тёти, и она напившись успокоительного уже спала.

Поезд пришёл во-время. Что значит «фирменный». СВ вагон и само купе, были чистыми и тёплыми.

У «Пушкина» была здоровенная сумка с едой и два больших чемодана вещей. Терпимо. Но ни капли спиртного. Пришлось идти мне за ним в вагон-ресторан, который уже закрывался. Там, как всегда, была куча пьяных «командировочных», которые тут же начали делать Оле различные «пошлые» комплименты и предложения. У Оли было ещё игривое настроение, «ветер свободы» ещё шумел в её голове. И если бы не «Пушкин»…, то могли быть варианты, а так она позволила купить ей самого лучшего вина и с обещанием вернуться, она удалилась назад в своё купе к жениху.

Как она и обещала, «Пушкин» получил своё незабываемое дорожное приключение и оставшиеся до Москвы три часа они ещё немного поспали.

Москва закрутила их вихрем суеты переезда, улаживания формальностей и предновогодней феерии.

Оля поселила «Пушкина» в общежитии, в хорошей отдельной комнате, докупив нужное для обстановки и жизни.

Работать «Пушкин» будет пока преподавателем, на период «акклиматизации», как верно сказал Вадик. К новости, о скорой свадьбе Оли и Саши, Вадик отнёсся с чрезмерным энтузиазмом, тем более, что Оля перестраховалась и шепнула ему, что в их отношениях ничего не поменяется, если он, Вадик не решит по-другому.

Вадик взял все «свадебные хлопоты» на себя. Подача заявления в ЗАГС будет в первый рабочий день Нового Года.

Затем, перед новым годом, был «Новогодний Бал» в «Бауманке». Оля, как всегда, была «Первой красавицей» в костюме «снегурочки» или «снежинки». И традиционно, после выборов её «Королевой Бала», Вадик тащил её в какую ни будь незапертую аудиторию. В этот раз, к этому было два препятствия, первое и основное, жена Вадика, которая не отходила от него «ни на шаг» и втрое, не существенное, это жених Оли. Правда он весь вечер увлечённо спорит со своими новыми коллегами и на Олю внимания не обращает, что Олю немного бесит и толкает на этот не обдуманный шаг, а именно, таки увести Вадика у жены, на пол часа этого вечера.

И вот в самый ответственный момент они понимают, что в аудитории они не одни, но остановиться было «никак не возможно». Нечаянными зрителями Олиной «короткой программы» была пара первокурсников, прыщавый «очкарик» и девочка «синий чулок», которые зашли сюда, видимо для перепроверки их теоретических знаний школьного курса «полового воспитания». И сейчас тихо застыли в полутьме, с широко распахнутыми глазами и ртами, впитывая в себя наглядную демонстрацию этого «предмета», лучшими его «преподавателями» в «Бауманке».

Закончив «практическую часть коллоквиума», и приведя себя в порядок «практики», «как ни в чем не бывало», пошли на выход. Выходя, Оля обернулась, улыбнулась «теоретикам», подмигнула и приложила указательный палец к своим губам, мол «ни кому ни слова». Ха-ха.

И вот впервые, Оля встречала Новый Год у себя дома и ещё и с женихом. Ха-ха.

– Да, семимильными шагами всё идёт. Щедрой рукой уходящий 1986 год всех одарил. Хороший и счастливый был Год. Наступающий будет не хуже, подумалось Оле, под бой Курантов.

***

– Совсем недавно был Новый Год, потом калейдоскоп этих «украинских чтений», хорошо хоть, это всё прервалось 23 февраля и 8 марта, вспоминал я.

– Нет, мы и в обычный день могли мы с Ленкой, что ни будь «отпраздновать», но то, как мы этот 1987 год, встретили было просто сказочно, а всё Саныч, – хохотнул я от приятного воспоминания.

Приходит, перед самым Новым Годом, «разнарядка» в Райком Комсомола, направить на «Комсомольскую Новогоднюю Ёлку», что будет проходить в Киеве, во Дворце Спорта в саму Новогоднюю ночь, лучших комсомольцев-старшеклассников, а именно меня и ещё на моё усмотрение кого-то женского полу в сопровождении старшего комсомольского работника. Я это всё узнал можно сказать «как жених, последним». Вызывают меня в Райком ВЛКСМ. Не успел я выйти из школы, как меня догоняет еле одетая, «как для зимы», Ленка и на ухо мне, гневно шепчет, что, – если я, как последний дурак, выберу не её, а какую ни будь дуру-малолетку, которые, как оказалось, стали на меня гирляндами вешаться, то пусть они потом у меня и … «интервью берут» в кабинете химии».

И не пояснив больше ничего убежала назад, в школу, на урок биологии.

Новая школа была недалеко от Райкома и через десять минут я уже был в его фойе, где меня поджидала Монтана, тоже с непонятными претензиями и намёками, исходя из которых оказалось, что более преданных мне людей, чем она и Ленка, нет вообще, если не считать близких родственников.

Подвела меня к какой то двери, аккуратно, но громко постучала в неё, затем засунула туда свою голову и произнесла: «Он тут, пусть заходит?» и тоже, аккуратно, вначале высунула свою голову назад, приоткрыла дверь, как заправский швейцар, ловко отступила в сторону, пропуская меня внутрь.

Внутри кабинета сидел парень лет тридцати, делал вид, что чем-то сильно занят и не здороваясь, и не поднимая на меня глаз, пододвинул в мою строну бланк телефонограммы, я таких раньше не видел.

Там было лаконично всё и понятно написано. Затем, наверное, увидел, что я прочёл или просто сосчитал до десяти, так же, лаконично произнёс, почти, как в фильме «Три мушкетёра», – имя, имя…? Короче, ему нужно имя девочки, кто со-мною поедет до конца дня. Подмывало спошлить и спросить, – а как, узнать? Ха-ха.

– Ладно, будет ему «девочка», – усмехнулся я мысленно.

Не успел я выйти, как ураган, по имени Монтана, меня закрутил и затараторил: – что, конечно, это Ленка и она уже все документы и даже характеристику подготовила, и что нужно успеть подготовить «номер». Что ни слово, то так и подмывало спошлить.

В ходе её трёпа выяснилось, что сопровождать будет она, и даже выделяют нам транспорт, но только туда. Так как первого января никто никуда не поедет по известной причине – «похмелье».

Ленка, узнав удачный для неё исход, выполнила свою «угрозу» не откладывая дело в «долгий ящик», но только в кабинете математики.

Дома встретили «новость» благосклонно, скорее всего для них она «новостью» уже не была. Потом, была предновогодняя школьная суета, контрольные, табель с оценками. Одни пятёрки. Ленке тоже, не до глупостей было. И вот уже предновогодняя дискотека в школе, где на меня, как «взбесились», «вешались» малолетки, начиная с 7 класса, некоторые из них были довольно настойчивые и утаскивали меня в тёмные углы и в незапертые кабинеты. Где мне приходилось «отдуваться», за себя и за их «парня-козла», который сегодня какую-ту Светку, Нинку, Лизку, то ли поцеловал, то ли танцевал, и вот наступила «страшная» месть, испытание на «прочность и целостность»…ученических столов и проверка «уровня владения языком» в лингафонном кабинете. Ха-ха.

И вот день наше отъезда. Решили поехать пораньше, заселится в гостиницу и успеть ещё погулять по Новогоднему Киеву.

Девушки были в приподнятом настроении, так сказать в предвкушении новогодних приключений. Ха-ха.

Саныч нас встретил возле гостиницы «Спортивная», где «по легенде», должны были жить все участники Ёлки. На самом деле Ёлка будет завтра днём. И никто нигде не ночует. Приехали на автобусах и после Ёлки уехали назад.

После, того, как мы «отпустили» нашу машину, я представил опешившим девушкам самого Саныча, как моего начальника во время моей летней подработки на «Курсах ПК» и вкратце изложил предысторию и наш план празднования.

Саныч помог снова загрузить вещи в его «Волгу» и вёз нас в гостиницу «Крещатик». Девушки немного испугались. Ну понятно, какой-то дядька в модном прикиде, на «Волге», говорит, что это всё подстроено, чтобы ИМ, устроить незабываемую «встречу Нового Года». В их голове, понятно, пронеслось всё, что угодно. От детского утренника до группового их изнасилования. Да даже, эта «комсомольская ёлка», скорее всего, девушками воспринималась, как шанс не тухнуть там всю ночь в трезвости, а хорошо так, с кем-то оторваться. Где этот «кем-то» возьмётся, дело десятое. На них будут красивые и откровенные наряды, и кто-то да «клюнет», и скорее не один, а за ними только выбирать. Вот так примерно думали две комсомолки. А тут такой «обломс». Это там можно было, в толпе на Ёлке, «затеряться», а тут куда с «подводной лодки» сбежишь?

Саныч включил музыку, а я сыпал байками. Но ничего не помогало. Даже сама гостиница, шикарные номера для каждого и лёгкий обед в ресторане внизу, который уже готовили для Новогоднего представления и где у нас уже были забронированы места.

И тут Санычу пришла гениальная идея. Мы поехали в ЦУМ. А там, непонимающих ничего девушек, мы завели в закрытую секцию. Там им уже реально «поплохело». От такого изобилия и разнообразия «дефицита», правда, в основном, на картинках зарубежных каталогов. Но это подействовало. Решили раскошелиться на каждую в размере 500 рублей.

Время в выборе нарядов и аксессуаров пролетело незаметно. После оформления заказа и выдачи приглашения на 10 января они уже были «на седьмом небе». Вот же ж, девичья наивность. По сути, показали им красивые картинки, сказали, что можно выбрать на 500 рублей, выписали «бумажку» и всё. Они Ваши полностью. Ха-ха. Шмоточная терапия в действии. Главное, что помогло. Покатались по новогоднему Киеву, немного перекусили в кафе и пошли отдыхать до вечера.

Саныч оставил мне наши «Пригласительные» и сказал, чтобы в 22-00 я был уже там и занимал места.

Я хорошо выспался и не заходя к девушкам, направился в ресторан. С ними была договорённость, что бы они туда спускались «по готовности».

Наши места были за большим круглым столом, полностью уже сервированным, с холодными закусками. В зале уже играл ансамбль и многие выпивали, закусывали и танцевали.

За нашим столом сидело, я так понял две семьи, пара без детей, и пара с девушкой, на вид школьницей моего возраста. Довольно красивой и в откровенном наряде «снежной королевы». Вообще, в зале, частично народ, особенно дамы, были в «маскарадных костюмах». Это веяние эпохи нового НЭПа, появились пошивочные мастерские по таким вот костюмам, где их подгоняют и сдают на прокат.

Я тут же начал со всеми знакомиться и уже через минуту я с Аней, так звали мою сверстницу, танцевал быстрый танец, под популярную песню.

Когда мы с ней, вернулись через пол часа, за наш стол, там уже все наши были в сборе и пили и закусывали. Веселье было в разгаре. Я представил всем Аню. Мы тоже присели и пригубили чуть-чуть шампанского.

До Нового Года оставалось всего ничего, и мы пошли снова танцевать, увлекая и девушек и Саныча. Саныч был один и, как мне показалось, не мог решить, за кем ему сегодня приударить. Я не стал ему ничего про девушек рассказывать. Он «большой мальчик», они дамы взрослые, везде уже полностью, так что разберутся.

Мне понравилась здесь и сейчас Аня, её «взрослость», не смотря на учёбу ещё в девятом классе. Что значит город. Папа её Генерал-полковник, мама – врач.

Веселье набирало обороты, но вот внезапно музыка прекратилась, свет притух и на экране, который я раньше не замечал, появилось изображение телевизионного экрана и на нём Генсек, который начал говорить свою традиционную речь. Всё, как всегда. Но с ним я полностью согласен в том, что уходящий 1986 год был для Страны судьбоносным и удачным. Я тоже чувствовал свою к этому причастность и вот, стоящую рядом со мной Аню, воспринимал уже, как ещё одну мне благодарность. При этом я её приобнял за плечи, и она ко-мне теснее прислонилась.

Затем был бой Курантов, кто успел написать и сжечь желание, а пепел бросить в бокал с шампанским.

Потом опять были «танцы до упаду», обнимание и целование с Генералом, отцом Ани, и его почти благословление: – Саныч, абы кого, на Новый Год с собой не приведёт, с тыканьем пальцем в начале в потолок, потом в меня, а потом в сторону Ани, под всеобщий весёлый «одобрямс». Потом, во время моего медленного танца с Аней, когда мои руки оказались давно ниже её спины. Подошёл Саныч и мне на ухо сказал или спросил моего одобрения: «Позвонили его боевые товарищи и зовут к ним. Ты с нами или остаёшься?»

Я сказал, что остаюсь, поняв, что девушки едут с ним. Он кивнул и сказал, чтобы завтра рано я не вставал, тут номер на несколько дней и завтра отправят телеграмму в Райком о продлении праздника. Ну и родным завтра позвоним.

На этом мы с ним и девчатами расстались в эту Новогоднюю Ночь.

Потом, уже у меня в номере, был сумасшедший «заезд» с Анечкой в обеих качествах. Столица она и в средней школе тоже столица.

Утром и днём продолжили. В промежутке я позвонил родителям и предупредил, что мы задержимся.

Девчат я впервые увидел, пере нашим отъездом, только третьего вечером.

Они были счастливые, но видно далось им это счастье тяжёлым трудом и выжало их как лимон.

Саныч выделил нам «Волгу», которая довезла нас всех до своих жилищ.