Текст книги "Сто народов - одна семья"
Автор книги: Георгий Кублицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Захотел поехать из Средней Азии на работу в Сибирь – смело бери билет. Если не найдешь земляков, все равно не будет перед тобой так называемого языкового барьера.
Больше всего книг у нас издается на русском. В нескольких республиках спрашивал, как раскупают такие книги.
«Очень хорошо, – отвечали мне. – Своих классиков читают, конечно, на родном языке. А русских и иностранных авторов – на русском, не дожидаясь перевода».
Обычно автономные республики и области названы по имени того народа, который с давних пор жил и сегодня живет на их земле. В Башкирии это башкиры, в Татарии – татары, в Абхазии – абхазцы.
А в автономной республике Дагестан? Наверное, дагестанцы? Ошибаешься! Такого народа вообще нет! И дагестанского языка тоже не существует.
Живут же в Дагестане аварцы, лезгины, даргинцы, кумыки, лакцы, табасараны, рутульцы, цахуры, таты, агулу… А всего представители десятков народов и народностей. И у всех свой язык.
Ни один из этих народов в республике по численности не преобладает. Больше всего людей разговаривает на лакском, аварском, даргинском, кумыкском, лезгинском языках. На них издаются газеты, книги, ставятся пьесы. А как же с остальными языками и наречиями?
Вот горная речка разделяет два селения. Но жители одного не понимают тех, кто живет на другом берегу.
Если бы был общий дагестанский язык… Так ведь нет его! И жители республики, не сговариваясь, стали учить русский, чтобы каждый мог хотя бы перекинуться несколькими словами с добрыми соседями, поприветствовать их при встрече.
Русский язык представители ряда народов России знали еще до Октября. Это были люди, которые жили в русских городах, работали переводчиками у русских чиновников, служили в армии. А больше всего – те, кто хотел учиться, заниматься наукой.
До Октября обучение в школах на родных национальных языках было незначительным. Книги в огромном многонациональном государстве печатались, кроме русского, всего на двух десятках языков. У многих народов вообще не было своей письменности. Разговаривая между собой, люди хорошо понимали друг друга. Но ни один из собеседников не мог написать на родном языке хотя бы свое имя.
И вот в те самые годы, когда страна строила первые заводы-гиганты, ученые занимались делом, быть может, не менее важным – составляли алфавиты и буквари.
Народы, долгие столетия знавшие только устную речь, учились простому чуду – превращению ее в письменную.
Чтобы послушать старинную сказку, нужно было упрашивать деда или бабушку: «Расскажи! Ну расскажи, пожалуйста!» А тут выстроились в строчки черные букашки-буковки – и в них вся сказка. Читай сам. Хочешь вслух, хочешь – про себя!
Среди почти пятидесяти народов, которые теперь могли читать и писать на родном языке, были но только горцы Дагестана или кочевники северных окраин страны, но и, например, киргизы.
Их около двух миллионов. Киргизия – одна из пятнадцати союзных республик. Киргиз Чингиз Айтматов стал известным писателем, книги которого издаются у нас и в зарубежных странах. И такой народ до революции считался бесписьменным!
Поэт Расул Гамзатов родился в Дагестане, в горном селении – ауле Цада. Его мать была неграмотной горянкой. Он пишет очень хорошие стихи на родном аварском языке. Лучшие советские и иностранные поэты считают за честь переводить их.
Вот что говорит поэт:
– Я аварец, но ощущаю себя не только жителем Дагестана, где родился и живу, а еще и гражданином России, всей нашей великой Страны Советов… В Дагестане, как, может быть, ни в одном другом месте, не прожить без дружбы и помощи: лакцы, аварцы, лезгины, кумыки, даргинцы, многие другие нации и народы – как бы мы жили в горах без дружбы, как бы понимали друг друга без русского языка? Поэтому мы особенно остро ощущаем себя жителями прекрасной и великой страны.
Сегодня у нас около восьмидесяти национальных литератур, замечательные национальные писатели. И это лишь часть огромных преобразований в культурном развитии страны. А одним из первых шагов было всеобщее обучение грамоте не только ребят, но и взрослых.
Созданная в 1920 году Чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности всюду открывала школы, где за букварь садились даже седобородые старики. До войны в стране удалось обучить почти 60 миллионов взрослых людей.
Для детей во всех республиках построили сотни тысяч школ. Обучение в них бесплатное. Бесплатно обучаются и студенты в высших учебных заведениях, которые есть теперь во всех крупных городах. По числу студентов на каждые 10 тысяч жителей некоторые республики обогнали Российскую Федерацию, а Советский Союз в целом – немало развитых капиталистических стран.
Образованность народа – основа расцвета культуры страны. Сколько людей терпеливо выстраивается у дверей книжного магазина, чтобы купить книгу любимого автора, хотя она издана в таком огромном количестве экземпляров, что зарубежные издатели только руками разводят! Да ведь и библиотек у нас больше 300 тысяч, в них почти 5 миллиардов книг…
А просто ли попасть в столичный музей? На выставку картин? «Нет ли лишнего билетика?» – спрашивают люди за квартал от театра, в котором идет интересная пьеса, причем часто ее играют артисты, приехавшие из какой-либо республики.
И если бы даже зрительный зал единственного в мире театра зверей имени знаменитого дрессировщика Дурова можно было увеличить раз в десять, не поручусь, что ты мог бы в любой день купить туда билет…
У нас множество ансамблей песни и танца. Они показывают искусство почти всех народов страны. Ансамбль народного танца СССР объехал весь мир и не выступал, кажется, только в Антарктиде.
А фестивали молодежи и студентов? Какой смотр талантов! Я видел искусного музыканта в пестром халате, в белой мохнатой папахе, который играл на дутаре, двухструнном туркменском инструменте. Музыканта звали Абды Акмухамедов. Он пока не студент, но верит, что выступит еще не на одном фестивале. Время у него есть. Ему было семь лет…
очу еще раз вместе с вами вернуться в мою родную Сибирь.
Каждый знает, что она огромна и богата. Вместе с Дальним Востоком занимает почти десятую часть суши всей планеты. В ее недрах чего только нет!
О сибирском лесе – знаменитой тайге – говорили, что разве лишь перелетные птицы знают, где она кончается. В Сибири самые могучие наши реки, на которых вырабатывают электрическую энергию сверхмощные гидростанции.
Русские узнали Сибирь давно. Однако в состав России она вошла лишь к концу XVI века, после того, как дружина храброго Ермака перевалила через Уральские горы. Ермак разбил войско сибирского хана Кучума, но погиб во время ночной схватки с тайком подобравшимся вражеским отрядом.
Землепроходцы, которые пошли по следам Ермака, не завоевывали Сибирь огнем и мечом. Среди них были не только воины, но и крестьяне, которые оседали на плодородных землях, стараясь не ссориться с местными племенами.
Народы Сибири постепенно сближались с русским народом, перенимая у него много полезного. Русские в свою очередь учились у местных жителей, как охотиться, как разводить в тайге скот. Без этого им трудно было бы освоиться в непривычных местах.
Царское правительство долгое время почти не интересовалось богатствами Сибири. Туда отправляли людей на каторгу и в ссылку. Подневольную дорогу в Сибирь узнали несколько поколений революционеров, в том числе декабристы.
Три года ссылки провел в глухом сибирском селе Шушенском Владимир Ильич Ленин. Там он написал свыше тридцати произведений, обдумывал, как создать партию, способную поднять народ против царя, капиталистов, помещиков.
За годы ссылки хорошо узнав Сибирь, Владимир Ильич назвал ее чудесным краем с большим будущим.
Но путь к этому будущему не был простым и легким.
Огромна Сибирь, а людей там мало.
На всем ее пространстве живет приблизительно восемь процентов населения Советского Союза, на Дальнем Востоке – меньше трех. А дел на восточных наших землях множество.
Одного иностранца, побывавшего в Сибири, спросили, какие стройки он там видел.
– Только одну, – ответил тот.
– Какую именно?
– Эта стройка – вся Сибирь.
Кто же там работает?
Тут и потомки землепроходцев, для которых вокруг все родное, все привычное. Тут и люди, поселившиеся в краю за Уралом последние десятилетия. Тут и молодые добровольцы из всех республик. Полмиллиона крепких, здоровых, жизнерадостных, едущих туда, где трудно, где можно испытать себя.
Конечно, во всех сибирских делах участвуют и коренные народы Сибири. Их около тридцати. Наиболее многочисленны якуты, буряты, тувинцы. Они живут главным образом в Якутской, Бурятской, Тувинской автономных республиках, где хорошо развита индустрия, строятся гидростанции, через Бурятию проходит БАМ.
Но есть и такие народы, которые с незапамятных времен занимались, да и сегодня занимаются охотой, оленеводством, рыбной ловлей. А стройка пришла в тайгу и тундру.
С одной стороны, это хорошо: появились новые поселки с детскими садиками, с больницами, клубами. С другой – плохо: распугали зверя, оленям тесно в тундре, они не любят мест, где проложены нефтепроводы и газопроводы, где вездеходы оставили после себя топкие колеи.
И закон потребовал, чтобы геологи, строители, нефтяники не нарушали обычаи, образ жизни северян, не вытаптывали бы оленьи пастбища, не загрязняли реки. Пусть мчатся по тундре моторные снегоходы, но пусть будет простор и для оленьих упряжек! Дружба – это ведь и взаимное уважение привычек, занятий тех, с кем рядом живешь и трудишься, это и уживчивость добрых соседей!
Что же, все коренные северяне предпочитают свой прежний образ жизни? Вовсе не все. Кто хочет – пасет оленей. Кто хочет – выбирает другие профессии.
Климат на Севере изменился мало, а жизнь изменилась очень. Теперь даже у самого маленького народа свои врачи, педагоги, летчики, поэты, артисты. Все могут учиться, творить, сохранять свои полезные обычаи, жить среди привычной природы на земле отцов и прадедов.
борные бывают разные. Сборная команда хоккеистов, футболистов, легкоатлетов, – да мало ли еще какие!
Но сборная СССР, о которой пойдет речь, ни разу не выступала на международных спортивных соревнованиях.
Вообще это была необычная команда. В ней, например, не было запасных.
Если бы ее состав стали объявлять по радио, диктору пришлось бы не отходить от микрофона больше двух суток. Легко ли перечислить пятьдесят тысяч фамилий?
Да, именно столько человек было в этой удивительной сборной.
Она состояла из строителей, отовсюду приехавших в приволжский город Тольятти, чтобы строить автомобильный завод.
Похоже на то, как было когда-то давно в городе Горьком? Не совсем. Главное отличие: теперь собирались не парни с топорами и лопатами, а опытные строители, специалисты по железобетону, электросварке, металлическим конструкциям.
На стройке были русские, украинцы, белорусы, грузины, казахи, татары… Были сибиряки и жители пустынь. Были пожилые и молодые. И вот кто-то воскликнул во время торжественного собрания:
– Товарищи, да ведь мы – рабочая сборная СССР!
Выражение всем понравилось.
В настоящей сборной игрок думает не только о себе. У него в мыслях вся команда. Что, если он один будет пытаться взять ворота, вместо того чтобы дать пас игроку, у которого удобнее позиция? Что, если защитники начнут ссориться с нападающими, а у одного из защитников будет «зуб» на вратаря: зачем, мол, мне бросаться на атакующего форварда, пусть он забьет гол этому задаваке…
Таких сборных не бывает. Вся игра строится на чем? На единстве, на сплоченности в достижении общей цели.
Команда слушается тренера. Он самый опытный, он неотрывно смотрит за игрой, видит все ошибки и недостатки игроков. Каждый играет так, чтобы помогать остальным, выручать товарища, – вот тогда-то и придет победа!
А разве у рабочей сборной СССР, строившей заводы в Тольятти, не было похожих качеств? Выручать товарища в труде ничуть не менее важно, чем в спорте. И подчинять свою работу общему плану – тоже. Что произошло бы, если бы стены какого-нибудь цеха были готовы, станки поставлены, а бригада, которой поручили закончить крышу, лодырничала: успеем, мол, справимся, над нами не каплет. И тут вдруг ливень…
Я не раз приезжал на стройку, писал о ней. По-моему, такого в Тольятти не бывало. Но поручиться не могу. Знаю другие места, где подобные неприятности все же случались.
Завод давно построен и каждый год выпускает почти семьсот тысяч «Жигулей». Эти машины называются так же, как самые красивые приволжские горы.
Но что произошло с рабочей сборной командой?
Часть «игроков» осталась работать на заводе, переменив профессию: были строителями – стали автостроителями. Большинство перешло в другие сборные: у нас всюду стройки и каждой нужны опытные мастера.
Мы часто слышим по радио, читаем в газетах: такой-то город, или завод, или дорогу строят представители десятков национальностей. Это обычное дело. А о том, что работают они дружно, даже упоминать нет нужды, это уж само собой.
Некоторые рабочие коллективы можно, пожалуй, назвать международными сборными. С каждым годом их все больше.
Я уже упоминал о Совете Экономической Взаимопомощи. В него входят десять стран социалистического содружества – Болгария, Венгрия, Вьетнам, Германская Демократическая Республика, Куба, Монголия, Польша, Румыния, Советский Союз, Чехословакия. На основе равенства, товарищеской взаимопомощи, тесного, выгодного каждой стране и всем вместе сотрудничества они развивают народное хозяйство.
Эмблема СЭВ – две руки, сплетенные в крепком товарищеском пожатии. Многое умеют эти руки! В странах, объединенных Советом Экономической Взаимопомощи, живет менее одной десятой части населения планеты. А производят они треть всей мировой промышленной продукции и пятую часть сельскохозяйственной.
Так вот, о международных командах. Они строили энергетическую систему «Мир», нефтепровод «Дружба», газопровод «Братство». Когда был задуман большой газопровод – длиной 2750 километров – от предгорий Южного Урала до нашей западной границы, его сооружению помогали страны, для городов и заводов которых предназначался газ: Болгария, Венгрия, Германская Демократическая Республика, Польша, Румыния, Чехословакия.
Международная сборная справилась с делом быстро и хорошо. А готовый газопровод назвали «Союз».
Содружество братских стран помогало строить метро в Праге, целлюлоз-но-бумажный комбинат в Сибири, возле Усть-Илимской гидростанции. На Курской магнитной аномалии, где добывают железную руду, я много лет подряд встречаю болгарских строителей.
А недавно страны СЭВ договорились общими силами осуществить программу научно-технического прогресса до 2000 года.
Как и прежде, некоторые крупные работы будут выполняться международными сборными командами, в которые войдут и ученые с мировой известностью, и рядовые рабочие.
На эмблеме Совета Экономической Взаимопомощи можно было бы изобразить не две руки, а десять – по числу стран. На самом деле таких дружеских рук миллионы…
а годы Советской власти мы построили множество заводов. Некоторые – давно, еще до войны. Тогда они считались последними, новейшими достижениями техники.
Но заводы стареют, как стареют люди. У старого человека не такие проворные, быстрые руки, как в молодости. И сердце уже не то: пробежал к остановке автобуса – чувствуешь одышку.
А на заводе старость вот в чем. Старые станки работают не так быстро и точно, как усовершенствованные автоматические последних выпусков. Изделий выпускают меньше, не всегда высокого качества. Часто останавливаются для ремонта.
Но что выгоднее, быстрее: строить на пустом месте новый завод или обновить старый, заменить его оборудование, станки, ускорить всю работу?
Выгоднее обновление, или, как говорят, реконструкция, техническое перевооружение. Не надо занимать лишнюю землю под заводские корпуса, прокладывать дороги, водопровод, тянуть провода для подачи электрической энергии.
Нет нужды искать место для строительства рабочего поселка: около старых предприятий есть поселки, а то и города. Достаточно добавить благоустроенные дома взамен устаревших.
И главное: на старом заводе трудятся опытные рабочие и специалисты, они привыкли к этим местам, к окружающей природе.
В двенадцатой пятилетке обновляется, омолаживается много предприятий-ветеранов. Среди них Магнитка. Ведь ей больше полувека. И хотя ее не раз реконструировали, кое-что надо заменить, улучшить, чтоб она, как говорят, шагала в ногу с веком.
Как было, когда строили Магнитку? У меня есть старые снимки. Деревянный дом, пожалуй, даже барак. При входе прилажена не уличная, а старая комнатная дверь. Над дверью вывеска: «Гор. Магнитогорск. Школа 1-й ступени».
У входа ребята. Кто в лаптях, кто в больших, не по размеру, отцовских сапогах. У кого шапка, у кого кепка. У двоих поверх одежонки – рабочие фартуки: должно быть, и учатся, и отцам помогают класть кирпичи.
Другой снимок: живой экскаватор на стройке Магнитки. Не меньше сотни человек роют котлован – яму, где уложат камни фундамента будущего цеха.
Копают лопатами, перекидывая землю от одного к другому, с уступа на уступ. Нижние бросают землекопам, стоящим повыше, те на следующий уступ, и так до самого верха. Прежде чем оказаться на поверхности, кучка земли побывает на лопате у нескольких рабочих…
Возле старой Магнитки, на месте прежних бараков, уже давно построен большой город Магнитогорск. В нем скоро будет полмиллиона жителей.
Первые строители стали почетными гражданами города. В их честь сооружена памятная палатка из бетона. Подвиг металлургов в годы войны увековечен монументом: рабочий передает выкованный им меч воину-фронтовику.
Часть ребят, снявшихся у школы, окончили Магнитогорский горно-металлургический институт. Один из подростков стал директором Магнитки. Среди землекопов был деревенский батрак, будущий знаменитый сталевар, который пустил девять домен, дав им первый огонь.
На стройке работали интернациональные бригады. В такой бригаде строил Магнитку молодой Эрих Хонеккер, будущий руководитель коммунистов Германской Демократической Республики.
Теперь мы возводим «Магнитки XXI века». Одну в городе Старом Осколе. Там нет домен. По самому новейшему способу переработанную железную руду с помощью особых электропечей сразу превращают в высококачественную сталь.
Строители в Старом Осколе жили не в палатках, а котлованы рыли мощные экскаваторы. Но вот что написали старооскольцам ветераны Магнитки: нас с вами роднит преданность делу, порученному партией, и мы знаем, что передали эстафету в надежные руки.
Но страна не только обновляет старые предприятия. Она возводит новые, самые современные. К некоторым слово «стройка» как будто не очень подходит. Для них оно слово-маломерок.
В Западной Сибири сразу строятся сотни предприятий, разбросанных на огромном пространстве, но тесно связанных между собой. Здесь добывают нефть и газ, отправляют их отсюда по подземным дорогам – трубопроводам – в разные районы Советского Союза, а также и в некоторые соседние страны.
Через Сибирь и Дальний Восток проходит линия новой Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. БАМ, как сокращенно звучит ее название, поможет быстрее доставлять пассажиров и грузы на Дальний Восток, а главное – позволит добывать полезные ископаемые, богатейшие залежи которых найдены вблизи новой железной дороги.
Нефть и газ нужны всей стране. Богатства сибирской и дальневосточной земли нужны всей стране. И вся страна помогает строить сибирские нефтяные промыслы и газопроводы. Вся страна прокладывала БАМ. Это всесоюзные, общенародные стройки.
Теперь представим себе совершенно невероятное. Народы Советского Союза вдруг раздружились. Каждый думает не обо всей стране, не о других народах, а только о себе.
Сибиряки говорят: никому не дадим нефть и газ, мерзните зимой, убирайте из кухни газовые плиты, ставьте в гараж автобусы, обойдетесь без горючего. И лесу от нас не ждите, хотя тайга у нас велика, всей стране надолго хватит.
Казахстан – свое: а мы лишнюю пшеницу с целинных земель будем скоту скармливать. Грузины решают: ах так, тогда перестанем выращивать чай и мандарины, и забудьте дорогу на наши черноморские курорты, забудьте о пальмах и южных домах отдыха.
Украинцы: вот возьмем и закроем половину донецких угольных шахт, в «Артек» ваших ребят не пустим. Узбеки: обойдитесь-ка без нашего хлопка, без ваты, без ситца, ходите по жаре в рубашках и платьях из синтетики.
Конечно, для нашей страны это лишь нелепая фантазия. Но в капиталистическом мире подобное случалось и случается. Там бывают, например, «торговые войны», когда одна страна, чтобы подорвать хозяйство другой, внезапно перестает продавать ей самые нужные товары или сырье.
У нас общее, единое народное хозяйство. Республики обмениваются между собой тем, что производят. Обмениваются по заранее разработанному плану, чтобы не подвести друг друга.
А когда надо строить что-то для всей страны, никто не остается в стороне.
Я проехал недавно по одному из готовых участков Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, где открыто пассажирское движение. Начал от молодого города Северобайкальска, построенного у берега чудесного озера Байкал. Этот город помогают строить ленинградцы.
Дорога шла по ущельям между высокими хребтами, над которыми кружили вертолеты: они высаживали там геологов, разведчиков подземных богатств. Наш поезд грохотал по мостам, переброшенным через стремительные горные потоки, белые от пены. Он останавливался у станций – и ни одна не была похожа на другую.
Двухэтажный вокзал станции Та-юра сложили из туфа – розоватого камня, который украшает улицы Еревана. На высокой трубе котельной можно было прочесть: «Тепло Армении – Сибири».
Таюру построили армяне, а станцию Нию – грузины. Ее называют «Грузией на БАМе». И верно, кажется, что ты находишься не среди сибирских сопок, а в горах Кавказа: грузинская форма окон, грузинская чеканка.
Станцию Улькан помогают строить азербайджанцы. Красноватый фасад станции Кунерма украшает белая каменная резьба, а также серебристые фигуры девушки-горянки и строителя-таежника. Крупные буквы «Дагестан – БАМу» и тут же большие вокзальные часы, должно быть выкованные знаменитыми дагестанскими мастерами кузнечного дела.
На трех тысячах километрах Байкало-Амурской магистрали можно вспомнить географию всей страны и названия большинства ее народов.
Москва шефствует над городом Тындой, который называют столицей БАМа. Станция Ургал заслужила прозвище младшего брата Донецкого угольного бассейна на Украине. Недалеко от станции богатейшие угольные залежи, и, быть может, украинцам, строителям Ургала, выпадет честь добыть первый здешний уголь.
Станции и поселки Золотинку и Муякан возводят белорусы, Кичеру – эстонцы, Алонку – молдаване, Солони – таджики, Чару – казахи, Новый Уоян – литовцы, Куанду – узбеки… Окончив работу в одном месте, перебираются в другое. Грузины, например, превратили станцию Икабья во вторую «Грузию на БАМе».
Вот что написал о своих впечатлениях парень из Латвии, один из многих тысяч строителей магистрали. Он работал на станции Улькан.
«Много работаем, здорово мерзнем, чуточку грустим по дому. Но главное, каждый день видим, как растет Улькан. А это значит – мы делаем свое дело… Мы говорим на восьми языках. И все мы говорим по-русски. Никому из нас не кажется это странным, ни одного спора не было в Улькане, где причиной служили бы национальное происхождение, акцент, форма глаз… Мне приятно слушать мелодию азербайджанской речи: два моих соседа вспоминают вечерами Баку, Каспий. А как поют украинцы! Я много раз слушал эти песни но радио, но понял только здесь, за тысячи километров от Украины, от Латвии, от Азербайджана. Я прямо чувствую, как мне возражают: стоило ли ехать так далеко, чтобы понять известные вещи? Я отвечаю: стоило! Потому что их нужно не только понять, но и почувствовать сердцем».
По новой магистрали открыто сквозное движение. Но сколько еще надо достраивать, налаживать! Сооружать депо для локомотивов, протягивать боковые подъездные пути туда, где будут горнодобывающие предприятия, шахты, рудники.
И как в начале стройки, по-прежнему сюда едут люди, идут поезда с автомашинами, экскаваторами, бульдозерами, созданными на заводах разных республик.
БАМ еще не достроен, пока он медленно возвращает в народную копилку затраченные на него деньги. Но он оживил глухие уголки. Первые крупные предприятия, которые невозможно было бы построить без железной дороги, уже работают полным ходом.
Якутия – самая большая и самая холодная из автономных республик. Здесь дети с пеленок привыкают к самолетам и вертолетам, к автомашинам, к скрипу полозьев оленьих санок – нарт. Но до недавнего времени даже некоторые взрослые якуты не видели поездов, не слышали сигнала локомотивов.
И вот в Якутию проложили рельсы Малого БАМа, сделали ответвление от главной магистрали. Якуты так радовались этому, что в том месте, где дорога пересекла границу республики, положили на шпалы позолоченные рельсы, а рядом поставили «сэргэ» – высокий старинный знак, означающий дружбу и гостеприимство.
Малый БАМ помог подступиться к угольным и рудным залежам Якутии. На карте появился город Нерюнгри, а возле него – разрезы для добычи угля. Экскаваторы черпают его своими ковшами и грузят в вагоны-углярки. Это очень хороший уголь, его отправляют металлургическим заводам, а часть продают Японии. Кроме угля, возле Нерюнгри есть залежи железных руд. Значит, Якутия станет выплавлять свой металл.
А Малый БАМ уже прокладывают дальше, через просторы республики, к ее столице Якутску. Железная дорога пересечет места, также очень богатые полезными ископаемыми.
Раньше, когда встречались два якута, один спрашивал другого:
– Капсе? Какие новости?
– У меня? Во дворе белый снег, в очаге огонь. А у тебя?
– У меня в очаге огонь, а во дворе белый снег.
Теперь в республике что ни день, то новости. И хорошие!
ервый урок в наших школах – урок мира.
Начало учебного года совпадает с началом второй мировой войны: 1 сентября 1939 года гитлеровцы развязали её, напав на Польшу.
Нельзя забывать об этом. Нельзя забывать о погибших. Ради памяти о них, ради счастья живущих, народы всеми силами стараются сохранить мир.
Не все умеют и хотят дружить честно, открыто. Есть страны, в которых немало врагов Советского Союза. Но и с такими странами мы не собираемся воевать.
Мы предлагаем: пусть каждая страна живет по своим законам. Вам не нравятся наши порядки? Это ваше дело. Нам тоже не все нравится у вас.
Но это не повод для ссор, стычек и тем более для войны. Нам ведь жить вместе, планета у нас одна. Будем решать споры мирным путем, будем договариваться друг с другом. А смертоносные ракеты пусть никогда не применяются. Еще лучше бы договориться, чтобы постепенно вообще уничтожить их одну за другой на радость людям. Это мы и предлагаем сделать Соединенным Штатам Америки и другим государствам, у которых есть ядерное оружие.
Мы стремимся жить в мире со всеми народами, лучше узнавать соседей.
Уже свыше шестидесяти лет работает Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Такие же общества есть за рубежом.
У нас, допустим, общество «СССР – Норвегия». А в Норвегии – общество «Норвегия – СССР».
Я не случайно взял именно Норвегию. Однажды по приглашению, которое пришло из этой страны, пять советских людей поехали в гости к норвежским рыбакам, поселившимся у Северного полярного круга. Условие было такое: рыбаки – люди небогатые, поэтому гости будут жить не в гостиницах, а в домах у норвежских друзей.
Среди пяти человек был музыкант, артистка-кукольница, кинорежиссер, переводчица и я. Мы выступали, как умели, в маленьких залах, причем наибольшим успехом пользовалась уморительная кукла, «читавшая» лекцию.
Главное же было не в наших выступлениях, а в тех долгих разговорах, которые иногда продолжались всю ночь. На севере Норвегии летом солнце не заходит вовсе, спать не хочется, а поговорить было о чем.
Норвежцы вспоминали, что в конце войны советские солдаты выбили гитлеровцев из пограничной с Советским Союзом части норвежской земли. Светлой ночью нас повели к холму, на котором стоял памятник советским воинам со словами благодарности освободителям.
Рыбаки говорили, что у них много приятелей среди советских моряков, которые ничем не отличаются от норвежских, кроме языка. Такие же работящие парни, влюбленные в море.
Потом рыбаки взяли нас с собой ловить рыбу.
Я бывал в Норвегии и раньше, но думаю, что за эту поездку узнал о ней так много, будто прожил здесь полгода. Подобных поездок бывает тысячи. Союз советских обществ дружбы и культурной связи поддерживает тесные отношения со 140 странами.
В нашей стране еще не все обстоит так, как нам хотелось бы. Гости видят очереди у магазинов. Но они узнают также, что плата за квартиры у нас гораздо ниже, чем у них, что у нас бесплатно учатся все дети, что советские люди не знают безработицы. И самое главное – большинство гостей убеждается: Советский Союз хочет мира, а не войны.
В Москве есть университет, какого нет нигде, ни в одном государстве. Это Университет дружбы народов.
Но разве нельзя назвать так и другие наши университеты? Ведь в них учатся студенты разных национальностей Советского Союза.
И все же Университет дружбы народов – особый. Студенты приезжают сюда, в Москву, более чем из ста стран. Это главным образом государства Азии, Африки, Латинской Америки.
Когда я учился в школе, никто не слышал привычных нам сегодня названий некоторых из них. Не было, например, республик Гана, Нигер, Бенин. Не существовали республика Индия. Индонезия, Египет. На картах огромная часть Азии, Африки, Латинской Америки была закрашена таким же цветом, как Англия, Голландия, Бельгия. Это означало, что там английские, голландские, бельгийские колонии.
Жителей колоний за кусок хлеба заставляли работать на плантациях, добывать золото, руды. Надсмотрщики с бичами и пистолетами следили, чтобы никто не посмел бросить работу хотя бы на несколько минут. За счет колоний богатели капиталисты европейских стран.
С непокорными расправлялись без пощады. Когда в прошлом веке восстал народ Индии, его главных вожаков привязали к жерлам пушек. Английский губернатор взмахнул платком – и раздался залп…
Народы колоний никогда не мирились с рабством. Они боролись долгие десятилетия. После конца второй мировой войны, после поражения фашистской Германии планета вздохнула свободнее. Великая победа воодушевила борцов за независимость. То в одной, то в другой колонии народ изгонял поработителей.
Но в освободившихся странах было мало людей, знающих, как строить заводы и дороги, как лечить больных. Колонизаторы не обучали этому тех, кого угнетали.
