Текст книги "Бытие. Краткий путеводитель"

Автор книги: Георгий Долин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Не так ли и человек стремится реализовать себя, осуществить заложенные в нем свойства, чтобы обрести новые, вступить в связь с другими людьми, чтобы самому стать иным?

От предвитальности…

В начале первой фазы Мир представляет собой однородное протовещество. Если продолжить аналогию с воздушным шариком, то можно представить его как некое пенящееся и расширяющееся образование, в котором этот процесс идет как для всей системы в целом, так и в каждой ее пространственной точке.

В ходе расширения и остывания первовселенной происходит образования физических структур – микрочастиц, протонов, нейтронов, электронов, формирование из них атомов.

По мере усложнения структуры вещества, его разрежения и охлаждения до определенной температуры, запускается процесс химического взаимодействия. На этом этапе развития начинается интенсивный процесс образования макро неоднородностей, сгустков вещества, из которых образуются звезды, галактики, планеты. На отдельных планетах создаются условия для образования полимерных структур, лежащих у истоков образования биополимеров – основы жизни.

… к витальности

Живое есть лишь момент поэтапной реализации наследственной программы Бытия. Мир оживает, становится витальным. Эволюция витального мира на определенной ступени предполагает появление существа, наделенного разумом, сознанием.

Человек это состояние Мира, который на определенной стадии становится разумным, осознающим свое бытие. Но образ мира, развившего себя до сознания, предполагает человека уже не венцом эволюции, а, образно говоря, лишь ступенью лестницы, по которой мир восходит до состояния некоей цельной, мыслящей и сознающей себя сверх системы.

Человек – живая мыслительная ячейка в какой-то саморазвивающейся мыслящей суперсистеме. Суперсистеме, мощность которой и функциональные возможности с началом коммуникативной революции нарастают уже практически во взрывном режиме. Влияние событий на индивидуальное сознание становится все более непосредственным, не зависящим от пространственного отстояния события и того, кто воспринимает это событие.

Социальное сообщество постепенно эволюционизирует в информационное, в котором средства коммуникации, в том числе и Всемирная паутина, формируют единое пространство общественного сознания и переживаний. Насколько они влияют на мир, мы еще раз убедились в ходе волны массовых протестов в арабском мире 2011 года. По сути это были революции, организованные в социальных веб-сетях.

Как мыслящая ячейка человек в этой информационной системе занимает функциональное место, подобное живой клетке в организме: идет постоянное обновление клеток, одни отмирают, другие появляются на их место.

Чисто физическая судьба отдельной клетки мало влияет на функциональность общей системы. Зато мыслительный импульс каждой такой ячейки обеспечивает функционирование системы в целом. И мы можем отметить, что сегодня воздействие мысли на мир и быстродействие этого воздействия усиливается многократно. И сама мысль все более обретает черты мыслительного процесса некоей сверхсистемы, в котором каждое индивидуальное сознание включено в общее коллективное сознание человечества.

Предвитальное состояние мира подобно космологическому коктейлю, в котором в определенный момент насыщения происходит кристаллизация жизни. Точек кристаллизации может быть множество и столь же множественно разнообразие живых форм, неизбежно эволюционизирующих к разумным социальным системам, стремящимся к слиянию в космических масштабах.

На определенной ступени развития между ними устанавливается информационный обмен, ведущий к образованию космологического сверхсообщества, дальнейшая эволюция которого ведет к образованию живого Космоса имеющего цельное самосознание [9] .

Но это – тенденция. Успеет ли она реализоваться или нет, зависит от случайностей развития космологического полуцикла. Однако, мы можем допустить, что каждый повтор осуществляется с учетом опыта предыдущего развития. Т. е. каждый цикл раздувания и схлопывания Вселенной наследует некий «генетический» код, предопределяющий бесконечную повторяемость возникающего Мира в общих его чертах, но не отрицающего его индивидуальность.

Философски-лирическое отступление № 2

Мое заочное знакомство с миром философии началось с вдохновляющих сентенций, принадлежащих мэтрам Мерабу Мамардашвили (Философия – это одинокое дело) и Александру Пятигорскому (Запомните это до конца своих дней: философ никому не может быть нужен).

Если завтра какой-либо модный предсказатель объявит в очередной раз конец света, это будет растиражировано во всех СМИ. Однако если кто-то из философов захочет сообщить нам о реально надвигающейся угрозе, то это в лучшем случае будет опубликовано в научном журнале тиражом сто экземпляров. И, может быть, после катастрофы, читая найденный в развалинах университетской библиотеки журнал, прежде чем пустить его на растопку, кто-то оставшийся в живых скажет: а ведь предупреждали нас!

Проницательный читатель в этом месте смекнет, что я ему явно собираюсь впарить что-то наподобие этого самого предупреждения. Такому я сразу советую, не читая, отложить распечатанный текст под компьютерный столик и достать его, когда произойдет то, о чем я хочу поделиться.

Все началось с того, что пробираясь сквозь дебри философских учений, я попытался соотнести две идеи, составляющее основу модной нынче антропософии.

Одна из них (она-то собственно и лежит в основе классической антропософии) – идея об эволюции мира, продолженной в духе и завершающейся появлением человека с разумом и самосознанием идентичным телу. Другая принадлежит одному из современных мэтров этой философской школы Карену Свасьяну – идея «мира, развившего себя до сознания и до понимания себя в качестве процесса и эволюции».

Мне показалось, что этот тезис на самом деле выходит уже за рамки собственно антропософии и выявляет тенденцию, от которой захватывает дух как вселенской перспективой явления мыслящего Космоса, так и печальной участью отдельного человека. Ведь логическим продолжением идеи самосознающего себя Мира неизбежно должно стать отведение человеку роли не венца эволюции (даже в состоянии «тело которого стало духом»), а, образно говоря, лишь ступеньки, по которой мир восходит к некоей цельной мыслящей и сознающей себя Сверхсистеме.

Я уже отмечал выше, что физическая судьба отдельной клетки мало влияет на функциональность общей системы. Зато мыслительный импульс каждой такой ячейки может оказать существенное влияния на результат работы системы в целом. На этот счет уже упомянутым Кареном Свасьяном сказана замечательно сочная фраза: «Мысль как реальность мира, преломленная в голове естествоиспытателя, политика или кого угодно еще в этом роде, способна – в зависимости от качества преломления, то есть своей продуманности, – обезобразить этот мир до неузнаваемости или ожизнетворить его».

Сегодня воздействие мысли на мир, и быстродействие этого воздействия усиливается многократно. И сама мысль все более оказывается включенной в мыслительный процесс Сверхсистемы, в которой каждое индивидуальное Я включено в общее коллективное сознание человечества, а это коллективное в свою очередь активно воздействует на индивидуальное.

И весь вопрос сегодня заключается в соотношении индивидуального и коллективного в этом симбиозе. Есть немало оснований считать, что сейчас, именно в результате информационно-коммуникативной революции, индивидуальное сознание все более поглощается коллективным и подчиняется ему.

Начиная от эпохи первобытного стада и до информационнокоммуникативной революции, человечество развивалось по линии усиления «автономности» индивидуального. Расцветом эгоцентризма и индивидуализма можно считать вторую половину XX века, когда, по крайней мере на Западе, личность стала максимально независимой от государства, от борьбы за выживание, когда свободомыслие и свобода нравов стала нормой поведения.

Однако, Золотой век индивидуального сознания завершился с началом бурной коммуникативной революции. Оставаясь, строго говоря, индивидуальным по локализации самоосознания (конкретным Я), наше сознание на самом деле становится все более иллюзорно индивидуальным и становится все более подчиненным коллективному Мы.

Это можно иллюстрировать массой примеров. Хотя бы примером современных избирательных компаний в России. Суть заключается в том, что реальным источником власти у нас на самом деле всегда являлась сама же власть, однако необходимость соблюсти видимость демократических процедур заставляет использовать выборные технологии, цель которых – довести индивидуальное сознание избирателя до состояния коллективного сознания муравейника. Под воздействием этих технологий каждый человек-муравей думает, что он индивидуально принимает решения, но на самом деле он действует на основании решений политтехнологов как ему действовать.

Использование подобных технологий далеко не ограничивается выборами. Технологии манипулирования сознанием используют и совершенствуют уже сегодня все кому не лень, и кто располагает контролем над средствами информационных коммуникаций: политики, продавцы товаров, медиа-центры, продюсеры в шоу бизнесе, шарлатаны-экстрасенсы и т. д.

Они образуют центры манипуляции сознанием и влияют как на отдельных людей, так и на другие манипулятивные узлы и т. д. и т. п. В конечном счете, поток сознания каждой индивидуальной мыслительной ячейки становится, едва осознающей свою индивидуальность, струйкой в общем потоке коллективного.

Однако те же технологии манипулирования сознанием вменяют ему ощущать полноту и реальность своей индивидуальности.

Здесь можно вспомнить нашумевший в свое время фильм «Матрица», в котором весьма образно иллюстрируется ситуация, когда машинами искусственного интеллекта индивидуальному сознанию также вменено воображать себя индивидуальным.

Однако на самом деле все, что оно делало, было реализацией некоей общей программы, которая предписывала индивидууму поступать именно так, а не иначе и при этом он думал, что поступает именно так по своей воле.

В нашей реальности дело обстоит иначе, но не менее печально. По мере увеличения интенсивности и целенаправленности информационного обмена и развития технологий манипулирования сознанием, коллективное сознание начинает играть доминирующую роль и фактически выполняет функции Матрицы, жестко предопределяющей индивидуальное поведение.

Известный американский журналист Кевин Келли недавно обобщил изменения, которые происходят в головах людей с внедрением новых компьютерных коммуникативных технологий: «Культура компьютерного экрана – это мир постоянного движения, бесконечных звуков, быстрых отрезков времени и сырых идей. Это поток слухов, заголовков новостей и плавающих новых впечатлений. Экран не выделяет национальной принадлежности, а плотно связывает все нации воедино. Истину несут не писатели или представители власти, ее определяет экранная аудитория».

А профессор фармакологии Оксфордского университета, директор Королевского института Великобритании, почетный член 26 различных университетов и талантливый популяризатор науки баронесса Сьюзен Гринфилд при этом замечает: «Последний пункт особенно важен. Ни учителя, ни авторы книг не будут диктовать человечеству свои воззрения и убеждения. Обучающийся сам развивает свое мышление, стремительно двигаясь от гиперссылки к гиперссылке в Интернете».

Мы склонны с благоговением отмечать факт расширения Интернетом возможности доступа к информации. Но мы не отдаем себе отчет в том, что именно в Интернете также и растворяется индивидуальное. Оно превращается в неопределенные и меняющиеся Ники, скрывающие личности, делающие их мнимыми величинами, склонными к раздвоениям, утроениям и т. д. по мере перемещения от одного форума к другому.

Причем сегодня, в момент «перехвата» контроля коллективным, мы видим явное снижение общего мыслительного потенциала. Сегодня коллективное все более приводит индивидуальное к обывательскому усредненному уровню. И прежде всего потому, что истину уже действительно несут не одинокие «гиганты мысли», а именно «экранная аудитория». В некотором смысле мы возвращаемся во времена Геродота, представление об устройстве мира которого, также формировалось из спонтанного потока слухов, мнений и личных впечатлений.

На единицу циркулирующих в сети реальных фактов и цельных обоснованных суждений приходятся сотни измышленных событий и мнений «от балды». Причем последние сегодня не только более распространены, но, как правило, гораздо более востребованы в силу доступности (в них мало буквов!) не желающему особо утруждать себя инфантильному разуму наших современников.

И случайно ли, что американский физик Джонатан Хюбнер, проанализировав технический прогресс за пять с половиной веков, пришел к выводу, что индивидуальная изобретательность человечества (а она была основана на мыслительных прорывах отдельных личностей) иссякает? Не проявление ли это деградации индивидуального сознания?

Сверхсистема, о которой я говорю, это по сути «Матрица-толпа», только высокоорганизованная и потому ставшая единым мыслительным и организмом, способным материализовать возникающие в «коллективной голове» планы. Но также как и стихийная толпа, она подавляет индивидуальное сознание.

Проблемы, связанные с изменением соотношения коллективного и индивидуального, к сожалению, этим не исчерпывается. Еще одна беда заключается в том, что наш мир стремительно становится все более миром мнимо-индивидуальных виртуальных величин.

Это мир искусственно штампуемых политтехнологами «великих» политиков, и искусственно вызываемая к ним любовь нашего коллективного.

Это и мнимые звезды поп культуры, которые порой напрочь лишены собственных творческих достоинств, но искусство ловких продюсеров вознесло их на самые вершины популярности.

Это и мнимые достоинства вкуса продуктов, которыми наслаждаются реальные герои экранных рекламных роликов. Многозначительное «О-о-о…» и причмокивания артистов, звучащие там, зачастую передают лишь воображаемые ощущения. И они не имеют никакого отношения к реальному вкусу продукта, отличающегося от множества аналогичных продуктов только интонациями этого самого экранного «О-о-о!»

Говоря языком физики элементарных частиц (которая утверждает, что микрочастиц в квантово-механическом представлении не существует), индивидуальное Я становится в некотором смысле все более пси-функцией.

Стоит сказать и еще об одном существенном различии нашей реальности с фантазиями уже упоминавшейся нами «Матрицы». Если по фильму нас поработили машины искусственного интеллекта, которые поместили каждое Я в капсулу с подсоединенными к ней информационными кабелями, и трубопроводам, по которым подается физиологический раствор, то в реальном мире мы подключаемся к Матрице добровольно, не отдавая себе отчета в том, что отключиться от нее теперь уже невозможно.

Кабели, по которым подаются «реактивы», растворяющие индивидуальное в коллективном – это все тот же Интернет, радио, телевидение, таблоиды, все более ориентирующиеся на масс-культуру и суррогатное, легко усваиваемое знание. Эти каналы информации стремительно утрачивают свою просветительскую и информативную роль и становятся инструментами манипулирования сознанием.

Однако наряду с этими традиционными, сегодня все более проявляют себя коммуникаторы нового поколения, позволяющие отдельному человеку в режиме реального времени быть связанным с событиями и включенными в них людьми. Причем последние технологические разработки делают эти новые коммуникаторы фактически «встроенными» в наш организм.

Сегодня мы читаем о возможности проекции изображения на стекла специальных очков (подобно проецированию информации на лобовое стекло самолета или автомобиля), а завтра это уже может быть проекция непосредственно на сетчатку глаз.

Но даже обычный мобильный телефон на самом деле уже совершил коммуникативную революцию, которая ведет к изменению поведения, возможности сопереживания отстоящих от нас событий.

Сегодня с помощью СМС координируются массовые акции определенных групп. Этот способ управления активно, как мы уже отмечали выше, используют антиглобалисты и устроители социальных протестных выступлений, как это было в Тунисе, Египте и ряде других стран.

Звонок ребенка своей матери с мобильного телефона в гибнущем самолете включает ее в переживание ситуации в режиме реального времени. Образы авиакатастроф, которые она видела в фильмах, сопрягаются с реальным криком и плачем ее дитя. Сопереживание трагедии переходит в режим мгновенного взаимодействия.

Конечно же, это жесткий, крайний случай, иллюстрирующий суть вопроса. Но дело действительно в том, что коммуникативная революция может рассматриваться как начало реальной, взрывной «мутации», в результате которой человечество превратится в распределенный мозг некой Суперсистемы, думающий, чувствующий и творящий коллективно и в которой каждый человек выполняет лишь функцию его отдельного сегмента высокой степени автономности.

Незамеченная революция

Говоря о переменах в окружающем нас Мире стоит упомянуть и еще одну революцию, не столь заметную как коммуникативная, но по своим последствиям не менее значимую.

Мой знакомый, начальник цеха одного довольно крупного предприятия, как-то поделился любопытным наблюдением: «В последнее время у меня появилось ощущение, что я работаю не на действующем производстве, а в чисто экспериментальном цехе – каждый день какие-нибудь технологические, организационные либо технические изменения. Отсутствие каждодневных перемен воспринимается уже не как норма, а как патология. И если раньше такой режим определяли как – „производство лихорадит“, то теперь лихорадка становятся нашим естественным состоянием».

Это нехитрая сентенция человека, который проработал долгие годы в реальном производстве, дала толчок к рассуждению, выходящему уже на другой, не эмпирический, а скорее философский уровень обобщения.

В индивидуальном сознании моего знакомого произошел знаменательный поворот: если ранее он воспринимал стабильность как естественное состояние производственной жизни, то теперь он оказался в ситуации, когда постоянные перемены становятся нормальным состоянием.

Однако вместе с этим, по его же словам, на смену уверенности к нему пришло ощущение неустойчивости. И хотя мой знакомый, в общем-то, участник управляемых перемен (по крайней мере, в сфере его деятельности) они все же вызывают у него ощущение зыбкости каких-то сугубо жизненных оснований.

Это чувство знакомо многим россиянам, даже не задействованным в мире современных технологических процессов. Еще недавно целое поколение жило в условиях «чугунной» стабильности советской державы. Она была плоха, но она давала уверенность в завтрашнем дне. При этом мы жаждали перемен, не имея опыта жизни в условиях перманентных изменений.

И как только «процесс пошел», мы поняли, что не готовы к нему. Нашей базовой потребностью было и остается (по крайней мере, для основной массы людей) именно стабильное состояние, когда тебя не «напрягают» необходимостью менять образ поведения и даже жизни сообразно быстроменяющемуся миру. Тем более мы не хотим менять его сами. Мы стараемся поглотить, демпферировать любые перемены. Почему? Потому что мы народ ведомый (партией, правительством, вождем, аятоллой и т. д.) как любой народ такого же типа цивилизации [10] и у нас нет опыта самостоятельной деятельности. У нас есть опыт приспособления к обстоятельствам, но у нас нет навыков управления обстоятельствами.

Кроме того, у нас нет опыта жизни в условиях, когда устойчивость жизненных оснований обеспечивает не статика, а именно скорость. Скорость, которая придает векторную устойчивость, подобную той, которую получает велосипедист, крутя педали. И, хотя в нашем сознании уже происходит переворот, это еще не означает, что вместе с ним мы уже приобрели и навыки устойчивого векторного движения и тем более ощущение устойчивости в этом движении.

Однако все это относится не только к ощущениям отдельных людей и даже не только к нашему национальному мировосприятию. Это состояние становится все более глобальным. Хотя и входят в него народы далеко не одновременно.

Наряду с технической, технологической, индустриальной, коммуникативной революциями, в XX веке произошла еще одна, пока мало кем замеченная (или не осознанная), но важная и радикальная перемена.

Ее суть может быть выражена просто, и она лишь более обобщенное выражение мысли, высказанной моим знакомым производственником.

В большей части мира (как по населению, так и по территории) произошла смена «полярности» одного из важнейших оценочных критериев социального благополучия: стабильность и перемены поменялись местами. Эпоха, когда отсутствие перемен воспринималось как благо, сменилась на эпоху, когда благо видится именно в перманентных переменах. Именно они становятся признаком опережающего развития, а значит, свидетельствуют о преимуществе в борьбе за выживание.

И если раньше большинство относилось к переменам инстинктивно настороженно, то сегодня больше настораживает уже стабильность положения и окружения. Она воспринимается как признак деградации или неконкурентоспособности. Мир попросту убегает от тебя вперед, и ты все более начинаешь чувствовать себя отставшим пассажиром.

При этом следование традиции становится анахронизмом, скорее осуждаемым, чем поощряемым обществом. Общественное мнение все больше связывает сегодня следование традициям с отклонением от нормы или даже лузерством. Теперь жить по завету «как деды наши жили» воспринимается как тормоз в развитии, а не как позитивная поведенческая установка.

Даже на уровне элит наследуется уже не традиция и культура предыдущих поколений, а всего лишь семейный брэнд, который замещает все поведенческое наследие и не предполагает обязательного следования сформировавшимся ранее стереотипам поведения.

Проблема конфликта поколений, разрыва с традицией существовала во все времена, но теперь она стала уделом не только отдельных личностей, подобных тургеневскому Базарову, она стала тотальной.

При этом отказ от традиции становится важнейшей составляющей процесса общественного развития, и носит уже не «прорывный», а вполне рутинный характер.

В этом суть тихой революции, которая произошла в течение прошлого столетия и которая теперь ощущается все более и в нашей стране. Эта революция нами еще до конца не осознана, но она уже производит и еще произведет гораздо большее воздействие на ноосферу, чем все индустриальные и технологические революции вместе взятые.

Что есть в судьбе человечества эта перемена? Мне представляются очевидными по крайней мер четыре важнейших последствия этой «тихой» революции.

1. Риск утраты ощущения скорости перемен

Биологи знают, что выживание любого вида обеспечивается двумя фундаментальными видовыми свойствами – устойчивостью и изменчивостью. Первое из них позволяет сохранять видовые признаки, проще говоря, оставаться самим собой. Второе – дает возможность адаптироваться к изменениям в среде обитания и развивать видовые качества.

Приведет ли смена вектора видовой динамики (от акцента на устойчивость к акценту на изменчивость) к тому, что наш вид либо погибнет, либо изменится в ближайшее время настолько, что произойдет качественное перерождение рода человеческого?

Мне представляется, что если эти вопросы пока не осмыслены, то, по крайней мере, мы должны принимать во внимание опасение, которое возникает в связи с отмеченной нами революцией в восприятии изменений. Темпы перемен возросли настолько, что человек уже проскочил психологический барьер, который обеспечивает баланс устойчивости и изменчивости. Эта ситуация таит в себе опасность подобную той, когда увлекшийся водитель теряет ощущение скорости и разгоняет автомобиль до потери управляемости.

2. Разум без ограничений

Смена вектора оценки социального благополучия освободила от оков традиции самый производительный инструмент созидания и творчества – разум.

Теперь его ничто не ограничивает, теперь даже к самой сумасшедшей идее не надо идти через костер и общественное осуждение. Теперь суждение, аналогичное высказанной в эпоху инквизиции мысли о вращении земли вокруг солнца, а не наоборот, как утверждала традиция, – уже не повод для аутодафе. Теперь ниспровержение основ уже не только норма, но мы живем в мире, в котором люди жаждут повседневного ниспровержения.

Изобрети завтра кто-нибудь машину времени и это будет воспринято не как чудо, а как очередной гаджет или прибамбас в мобильном телефоне.

Утрата способности испытывать шок от нового знания или открытия возводит в ранг обыденности, стандартной перемены то, что может или сделать человека Богом или погубить человечество. И проблема именно в том, что мы этого даже не заметим.

Из привычки к переменам мы попросту пропустим, если пользоваться терминологией летчиков, точку возврата – повернуть события вспять будет уже невозможно. И данное человечеству каким-нибудь гением очередное эпохальное открытие может стать тем же, что положенная в коляску к ребенку граната – он начнет забавляться с этой новой игрушкой, отличающейся от привычной погремушки лишь тем, что тяжелее…

3. Неустойчивость бытия

Все это еще более придает нашей жизни временный характер и обесценивает ее ценности. Становится стремительным темп морального устаревания вещей. Производственные сооружения возводятся уже не на века как пирамиды, а на период цикла смены технологий. На больший срок их строить не имеет смысл: либо исчезнет потребность в производимом продукте (как исчезла потребность в производстве тележных колес и исчезает потребность в бумажных газетах), либо изменится настолько технология производства, что прежнее сооружение уже не будет отвечать условиям работы нового оборудования.

Брак теперь не обязывает к пожизненному сожитию, он все более замещается гражданским союзом, а смена партнера рассматривается уже не как отклонение от нормы, а естественный результат несовпадения ритмов и темпов развития супругов, который ведет к утрате эмоционального резонанса между ними.

Общественный строй утрачивает сакральность и то, что казалось ранее незыблемым, становится предметом каждодневных перемен. Посягательство на устои общественного бытия уже не есть преступление.

Мы вообще переходим все более в эфемерный, виртуальный, а потому весьма неустойчивый мир, который нам замещает основательность вещного бытия. Носки, платье, автомобиль, жена, муж становятся все более «одноразовыми». Что передавать по наследству из вещей? Мобильный телефон устаревшей модели? Будут ли дети пользоваться отцовским Pentium 4 и жить в каркасно-щитовом доме, собранном из ДСП, ДВП, МДМ и прочих суррогатов основательности?

Естественно, человек приспособится к такому образу жизни. Наверное, потомкам современный нам мир, еще покоящийся на трех китах и черепахе наших представлений о стабильности как благе, будет казаться нелепым именно из-за своей статичности. Но это уже будет другой человек, – человек беспочвенный, человек космический, устремленный в другие измерения пространства, скоростей, времени.

4. На пороге новой этики

Сумма моральных установок, которыми руководствуется сегодня человечество, относится к «дореволюционному» времени и наши моральные максимы построены на прошлом опыте.

Но перемены все властней корректируют наше представление о морали. Двадцатый век дал человеку опыт, позволяющий осознать, что нынешние морально-этические системы уже не способны охранить его бытие и вести вперед. Они стали слишком беспомощными, чтобы отвести надвигающуюся глобальную катастрофу, вызванную климаксом старой морали. Становится очевидным, что дальше жить по ним опасно, как опасно входить в зрелую жизнь с чисто детскими представлениями о добре и зле.

Мы все более ощущаем, что нормы, которыми руководствуется человечество сегодня, не имеют всеобщего характера. Мир становится все более универсальным и конфликтным, а нормы, включая и десять заповедей Господних, отражают лишь частно-цивилизационное представление о ценностях.

Это относится и к фундаментальным, с точки зрения человека «западного» мира, ценностям. Обратитесь даже к принципу «не убий» и становится очевидным, что другие мировые морально-этические системы практически индифферентны к человеческой жизни.

В пятерке основных установок мусульманина (в отличие от десяти заповедей христианина) вы не найдете указаний на ее сбережение. Стержнем всех морально-этических ценностей ислама является служение Аллаху как своей жизнью так и смертью, а ритуалу погребения придается больше значение, чем «ритуалу» самой жизни вне сферы служения Всевышнему.

В буддизме с его чредой реинкарнаций имеет значение образ жизни, но не жизнь сама по себе. Пристрастие и привязанность к этой жизни в буддизме есть порок.

Но даже и в христианстве фундаментальные ценности подвергаются эрозии. Сегодня уже стало нормой моральное оправдание самоубийства и все больше стран уже готовы к законодательному признанию права на эвтаназию.

В условиях коммуникативной революции мы видим качественно новый уровень взаимодействия культур, цивилизаций. Сегодня контакты становятся настолько интенсивными и тотальными, что очевидной становится проблема определения действительно универсальных морально этических норм, действующих в любой из систем координат моральных ценностей. Иначе конфликт культур попросту взорвет этот мир.

Представляется, что новая система реально общечеловеческих ценностей может покоиться на двух основаниях:

1. Признание того, что подлинное единство человечества может быть только в единстве разнообразия. Это имеет особое значение в мире, в котором господствующие ныне морально-этические системы построены на групповой исключительности, отказывающей другим системам в праве на существование. Особенно наглядно это проявляется в противостоянии мировых религий, претендующих на всечеловечность и взаимно отрицающих право на истину у своих оппонентов.

2. Признание всеобщности действия принципа исключения исключительности: никто и ничто не вправе претендовать на исключительное обладание истиной, на исключительное право диктовать кому-либо свои представления о принципах всеобщих правил в области общественных отношений.

Я уверен, что универсальная морально-этическая система должна быть основана на сохранении самобытности и особенностей всех уже созданных и создаваемых систем. Будущее морально-этических систем надо видеть не в том, что какая либо из них (будь то христианство, ислам, буддизм, агни-йога или саентология) утвердится в качестве единственной и господствующей, а в сохранении непротиворечивого единства многообразия этих систем.