Текст книги "Шедевры немецких классиков"

Автор книги: Генрих Гейне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Генрих Гейне, Райнер Рильке, Иоганн Гёте, Иоганн Шиллер
Шедевры немецких классиков

Иоганн Вольфганг Гёте

Иоганн Вольфганг Гёте (1749-1832) немецкий писатель, драматург и поэт, вошедший в историю мировой литературы. Родился  28 августа 1749 года в Германии, в городе Франкфурт-на-Майне. Рос в уютной обстановке, полной любви и понимания. С раннего возраста пристрастился к литературе. Начинает писать стихи с десятилетнего возраста.  С 1756 по 1758 года юный Гете ходит в среднюю школу, а затем переводится на домашнее обучение. Мальчик изучал иностранные языки, естественные науки и увлекался рисованием. Помимо этого в домашнее обучение входили занятия конным спортом, фехтованием, танцами, а также игрой на пианино и виолончели. Осенью 1765 года Гете поступает в Лейпцигский университет, который считается одним из самых лучших в Германии. Гете не удается окончить вуз. Из-за обострения туберкулеза летом 1768 года юноше приходится вернуться в родной город. Из-за того, что Иоганн вернулся во Франкфурт без диплома, начинаются разногласия между отцом и сыном. В 1770  году Гете в надежде получить юридическое образование отправляется в город Страсбург: на новом месте будущий писатель начинает интересоваться химией, медициной, а также филологией. С 20-летнего возраста он начинает писать поэму «Фауст». Это произведение отражает литературные взгляды поэта, которые менялись на протяжении писательских лет. Впервые отрывок из «Фауста» публикуется в 1808 году. Целиком  книга вышла в 1832 году. Вторым популярным мистическим произведением Иоганна Гете является баллада «Лесной царь», написанная в 1782 году. В 1832 году весной Гете простудился во время прогулки в открытой карете. 22 марта великий поэт умер из-за остановки сердца.

Лесной Царь

   «Erlkönig

   Wer reitet so spät durch Nacht und Wind?

   Es ist der Vater mit seinem Kind;

   Er hat den Knaben wohl in dem Arm,

   Er fasst ihn sicher, er hält ihn warm.

   Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht? —

   Siehst, Vater, du den Erlkönig nicht?

   Den Erlenkönig mit Kron’ und Schweif? —

   Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif. —

   “Du liebes Kind, komm, geh mit mir!

   Gar schöne Spiele spiel ich mit dir;

   Manch bunte Blumen sind an dem Strand,

   Meine Mutter hat manch gülden Gewand.”

   Mein Vater, mein Vater, und hörest du nicht,

   Was Erlenkönig mir leise verspricht? —

   Sei ruhig, bleibe ruhig, mein Kind;

   In dürren Blättern säuselt der Wind. —

   “Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?

   Meine Töchter sollen dich warten schön;

   Meine Töchter führen den nächtlichen Reihn,

   Und wiegen und tanzen und singen dich ein.”

   Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort

   Erlkönigs Töchter am düstern Ort? —

   Mein Sohn, mein Sohn, ich seh es genau:

   Es scheinen die alten Weiden so grau. —

   “Ich liebe dich, mich reizt deine schöne Gestalt;

   Und bist du nicht willig, so brauch ich Gewalt.”

   Mein Vater, mein Vater, jetzt fasst er mich an!

   Erlkönig hat mir ein Leids getan! —

   Dem Vater grauset's, er reitet geschwind,

   Er hält in den Armen das ächzende Kind,

   Erreicht den Hof mit Mühe und Not;

   In seinen Armen das Kind war tot.

   Построчный перевод:

   Кто так поздно скачет сквозь ветер и ночь? Это отец с ребенком.

   Он крепко прижал к себе мальчика, ребенку у отца покойно, ребенку у отца тепло.

– Мой сын, что ты так робко прячешь лицо? – Отец, ты не видишь Лесного Царя?

   Лесного Царя в короне и с хвостом?  – Мой сын, это полоска тумана!

– Милое дитя, иди ко мне, иди со мной!  Я буду играть с тобой в чудные игры.

   На побережье моем – много пестрых цветов, у моей матери – много золотых одежд!

   –Отец, отец, неужели ты не слышишь,  что Лесной Царь мне шепотом обещает?

– Успокойся, мой сын, не бойся, мой сын,  в сухой листве – ветер шуршит.

– Хочешь, нежный мальчик, идти со мной? Мои дочери чудно тебя будут нянчить,

   мои дочери ведут ночной хоровод,  – убаюкают, упляшут, упоют тебя.

– Отец, отец, неужели ты не видишь  – там, там, в этой сумрачной тьме, Лесного Царя дочерей?

– Мой сын, мой сын, я в точности вижу: то старые ивы так серо светятся…

– я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой – силой возьму!

– Отец, отец, вот он меня схватил! Лесной Царь мне сделал больно!

– Отцу жутко, он быстро скачет, он держит в объятьях стонущее дитя,

   доскакал до двора с трудом, через силу – ребенок в его руках был мертв.

   перевод Жуковского

   Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

   Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

   К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

   Обняв, его держит и греет старик.

   «Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»

   "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:

   Он в темной короне, с густой бородой".

   "О нет, то белеет туман над водой".

   "Дитя, оглянися; младенец, ко мне;

   Веселого много в моей стороне:

   Цветы бирюзовы, жемчужны струи;

   Из золота слиты чертоги мои".

   "Родимый, лесной царь со мной говорит:

   Он золото, перлы и радость сулит".

   "О нет, мой младенец, ослышался ты:

   То ветер, проснувшись, колыхнул листы".

   "Ко мне, мой младенец; в дубраве моей

   Узнаешь прекрасных моих дочерей:

   При месяце будут играть и летать,

   Играя, летая, тебя усыплять".

   "Родимый, лесной царь созвал дочерей:

   Мне, вижу. кивают из темных ветвей".

   "О нет, все спокойно в ночной глубине:

   То ветлы седые стоят в стороне".

   "Дитя, я пленился твоей красотой:

   Неволей иль волей, а будешь ты мой".

   "Родимый, лесной царь нас хочет догнать;

   Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать".

   Ездок оробелый не скачет, летит;

   Младенец тоскует, младенец кричит;

   Ездок погоняет, ездок доскакал…

   В руках его мертвый младенец лежал.

   Выводы Марины Цветаевой о переводе Жуковского: Вещи равновелики. Лучше перевести «Лесного царя», чем это сделал Жуковский, – нельзя. И не должно пытаться. За столетие давности это уже не перевод, а подлинник. Это просто другой «Лесной царь». Русский «Лесной царь» – из хрестоматии и страшных детских снов. Я всё же попытался перевести точнее Жуковского, приблизив перевод к оригиналу:

   Мой перевод

   Кто скачет так поздно в ночной тишине?

   Отец и ребёнок на резвом коне.

   Отец  обнимает ребёнка  рукой,

   Чтоб чувствовал он и тепло и покой.

   «Зачем, оробев, лицо прячешь, сын мой?»

   « Не видишь, отец, Лесной Царь за спиной?

   Смотри! Он в короне, с пушистым хвостом».

   «Мой сын, то белеет туман над кустом».

   «Иди ко мне, мальчик, иди дорогой!

   Пестреют цветы на поляне лесной,

   Мы будем в чудесные игры играть,

   Наряд из парчи приготовила мать».

   «Неужто, не слышишь, что Царь говорит?

   Послушай, что шёпотом он мне сулит».

   «Мой сын, успокойся, не бойся, сын мой,

   То ветер шуршит облетевшей листвой».

   «Пойдём со мной, нежный! Всем сердцем любя,

   Дочурки мои будут нянчить тебя.

   Пляшите, водите ночной хоровод -

   Упляшитесь, ляжете спать без забот».

   «Отец, неужели, сквозь сумрак теней

   Не видишь Царя и его дочерей ?»

   «Я вижу всё точно, поверь мне, родной,

   То ивы мерцают седою листвой».

   «Тебя полюбил, не отдам никому,

   Не хочешь охотою – силой возьму».

   « Отец мой, отец мой, меня Царь схватил,

   Он сделал мне больно, терпеть нету сил!»

   Отцу стало жутко, стрелою летя,

   Он слышит, как стонет в объятьях дитя.

   Когда, обессилев, домой прискакал,

   В руках его мёртвый ребёнок лежал.

   Старый вариант

   Кто мчится сквозь ветер по лесу стрелой?

   То сын и отец спешат в полночь домой.

   Отец  обнимает ребёнка  рукой,

   Чтоб чувствовал он и тепло и покой.

   Ребёнок прижался к отцу, говоря:

   « Отец, ты не видишь Лесного Царя?

   Он в царской короне,  и пышным хвостом»

   «То клочья тумана висят над кустом».

   «Пойдём со мной, мальчик, в чертог золотой,

   Там в чудные игры сыграем с тобой!

   Цветов красивее моих не сыскать,

   Наряд из парчи приготовила  мать».

   «Неужто, не слышишь, что Царь говорит,

   Какие наряды и игры сулит?

   «Не бойся, мой сын, успокойся, родной,

   То ветер шуршит облетевшей листвой».

   «Иди ко мне, мальчик, иди, дорогой,

   Дочурки, как няньки, займутся тобой.

   Лаская, утянут тебя в хоровод.

   Напляшетесь, ляжете спать без забот».

   «Отец, неужели, в круженье теней

   Не видишь Царя и его дочерей»?

   «Мой сын,  не волнуйся, поверь мне, родной,

   То ивы трепещут седою листвой».

   «Меня уязвил ты своей красотой,

   Не хочешь охотой, насильно будь мой».

   « Отец мой, отец мой, Царь в руки схватил,

   И, сделав мне больно, в чертог потащил».

   Отцу стало жутко, галопом летя,

   Он слышит, как плачет и стонет дитя.

   Когда обессилев, домой прискакал

   Ребёнок был мёртв, не стонал, не  дышал.

   ***

Вода и вино

   «Das Wasser allein macht stumm,

   das beweisen im Wasser die Fische,

   Der Wein allein macht dumm,

   das beweisen die Herren am Tische,

   Daher, um keines von beiden zu sein,

   trink' ich Wasser vermischt mit Wein.»

   Johann Wolfgang von Goethe, (1749 – 1832)

   Нем –  тот,  кто только воду пьёт,

   Как рыба, что в воде живёт.

   Вино всех делает глупцами,

   Как пьяниц, спящих под столами.

   Чтоб быть всегда  самим  собой -

   Вино пей смешанным с водой.

   ***

Ночная песнь странника

   Uber Allen Gipfeln

   Ist Ruh,

   In allen Wipfeln

   Spurest du.

   Kaum einen Hauch .

   Die Voglein schwiegen im Walde

   Warte nur, balde

   Ruhest du auch.

   Подстрочник

   Над всеми вершинами

   покой.

   Во всех верхушках (деревьев)

   ощутишь ты

   едва ли дуновение.

   Птички смолкли в лесу.

   Подожди только: скоро

   Отдохнёшь ты тоже.

   перевод Лермонтова

   Горные вершины

   Спят во тьме ночной,

   Тихие долины

   Полны свежей мглой.

   Не пылит дорога,

   Не дрожат листы

   Подожди немного,

   Отдохнешь и ты.

   А.А. Фет писал: «Лермонтов перевел известную пьесу Гете «Uber allen Gipfeln»; но уклонился от наружной формы оригинала. Что ж вышло? Две различные пьесы, одинаковые по содержанию, но не имеющие по духу, а затем и по впечатлению на читателя, ничего общего. Гете заставляет взор наш беззаботно, почти весело скользить по высям гор и вершинам неподвижных дерев. Утешение: Ruhest du auch приходит к вам почти неожиданно и застает вас под влиянием объективного чувства. У Лермонтова с первого слова торжественная тишина осени заставляет предчувствовать развязку».

   Мой перевод с рифмовкой по оригиналу:

   Ночь. На всех вершинах

   Тишь, ни дуновенья.

   Лес уснул, в долинах

   Замерло движенье.

   Птицы не тревожат,

   Лес весёлым пеньем;

   Наберись терпенья,

   Отдохнёшь ты тоже.

   Вариант 1

   Тишь. На всех вершинах

   Безмолвие, покой.

   Спящий лес не в силах,

   Шелохнуть листвой.

   Птицы не тревожат,

   Ночь весёлым пеньем;

   Наберись терпенья,

   Отдохнёшь ты тоже.

   Вариант 2

   Ночью на вершинах

   Царствует покой;

   Шелохнуть не в силах

   Ветерок листвой.

   Птицы не тревожат,

   Ночь весёлым пеньем;

   Наберись терпенья,

   Отдохнёшь ты тоже.

   ***

   Пытались перевести это стихотворение:

   Брюсов

   1. На всех вершинах

   2. Покой;

   3. В листве, в долинах

   4. Ни одной

   5. Не дрогнет черты;

   6. Птицы спят в молчании бора.

   7. Подожди только: скоро

   8. Уснешь и ты.

   ***

   Анненский

   1. Над высью горной

   2. Тишь.

   3. В листве уж черной

   4. Не ощутишь

   5. Ни дуновенья.

   6. В чаще затих полет…

   7. О, подожди!.. Мгновенье –

   8. Тишь и тебя… возьмет.

   ***

   Пастернак

   1. Мирно высятся горы.

   2. В полусон

   3. Каждый листик средь бора

   4. На краю косогора

   5. Погружен.

   6. Птичек замерли хоры.

   7. Погоди: будет скоро

   8. И тебе угомон.

   Мой вольный перевод песни уставшего от жизни странника:

   С гор ни дуновенья,

   Царствует покой;

   Смолкло птичье пенье -

   В тишине лесной;

   Дремлют  на погосте

   Камни и кресты…

   Скоро вечным гостем,

   Будешь здесь и ты.

Генрих Гейне

   (1797-18560 выдающийся немецкий лирический поэт, сатирик, публицист, критик. Яркий политический трибун.  Гейне был неподражаемым лириком, его поэзию отличают высокий романтизм и неукротимая страстность. Разрушив старую романтику, насыщеую средневековыми образами, Гейне создал новую романтику. Его стихотворения искрятся весёлым остроумием. Он становится поэтом – сатириком. Юмор не покидал его и в неудачах, и страданиях. Он давно стал классиком германской литературы. Многие композиторы писали музыку на слова Гейне. И в песнях пленяет его неистощимый юмор, порой, пронизанный грустью. Надеюсь, мой перевод понравится читателям.

Сосна

   Ein Fichtenbaum steht einsam

   Im Norden auf kahler Hoeh'.

   Ihn schlaefert; mit weisser Decke

   Umhuellen ihn Eis und Schnee.

   Er traeumt von einer Palme,

   Die, fern im Morgenland,

   Einsam und schweigend trauert

   Auf brennender Felsenwand.

   Подстрочник:

   Сосна стоит одиноко

   На севере, на холодной вершине.

   Её клонит в сон, белым покрывалом

   Окутали её лёд и снег.

   Она мечтает о пальме,

   Которая далеко на востоке

   Одиноко и молча печалится

   На пылающей скале.

   перевод Лермонтова:

   На севере диком стоит одиноко

   На голой вершине сосна

   И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

   Одета, как ризой она.

   И снится ей все, что в пустыне далекой,

   В том крае, где солнца восход,

   Одна и грустна на утесе горючем

   Прекрасная пальма растет.

   Мой перевод

   Одна, на холодной вершине

   Стоит одиноко сосна;

   Зимою, укутавшись в иней

   И снег, засыпает она.

   Мечтает о далях Востока,

   Где пальма растёт сиротой,

   Безмолвна, грустна, одинока

   Над пышущей жаром скалой.

   Вариант

   На северной, голой вершине,

   Растёт сиротою сосна.

   Покровом укрыл её иней,

   Под ним задремала она.

   Ей видятся дали Востока,

   Где пальма, маня красотой,

   Стоит молчалива, грустна, одинока

   Над пышущей жаром скалой.

   ***

   Сосна на – немецком языке мужского рода, на русском женского,

   поэтому ниже вариант с кедром.

   На северной, стылой вершине,

   Укутавшись в снег до весны,

   Кедр видит о пальме в пустыне

   Его, взволновавшие сны.

   Палимая солнцем горячим,

   Красавица вечно одна;

   В молчанье, тоскуя и плача

   Ждёт с севера друга она.

   ***

   “Есть такие вещи, которые непременно нужно перелагать, а не переводить” говорил  Генрих Гейне. Я так и поступил, добавив ещё одну свою строфу. В результате сотворчества, получилось  стихотворение о тотальном одиночестве человека в этом мире. Каждый и рождается, и умирает в одиночку.

   На севере стылом, далёком -

   На голой вершине сосна.

   Укрытая снегом глубоким,

   Сон видит ночами она.

   О том, что под солнцем горячим

   Красавица – пальма растёт,

   Тоскуя, безудержным плачем,

   Сердца одинокие рвёт.

   И люди весь век  одиноки -

   С рожденья до вечного сна.

   В  гордыни – печали истоки,

   Тоска – за гордыню цена.

   ***

   Lorelei

   Ich weiß nicht, was soll es bedeuten

   Daβ ich so traurig bin;

   Ein Märchen aus alten Zeiten,

   Das kommt mir nicht aus dem Sinn.

   Die Luft ist kühl, und es dunkelt,

   Und ruhig flieβt der Rhein;

   Der Gipfel des Berges funkelt

   Im Abendsonnenschein.

   Die schönste Jungfrau sitzet

   Dort oben wunderbar,

   Ihr goldnes Geschmeide blitzet,

   Sie kämmt ihr goldenes Haar.

   Sie kämmt es mit goldenem Kamme,

   Und singt ein Lied dabei;

   Das hat eine wundersame,

   Gewaltige Melodei.

   Den Schiffer in kleinen Schiffe

   Ergreift es mit wildem Weh;

   Er schaut nicht die Felsenriffe,

   Er schaut nur hinauf in die Höh’.

   Ich glaube, die Wellen verschlingen

   Am Ende Schiffer und Kahn;

   Und das hat mit ihrem Singen

   Die Lorelei getan.

   Лорелея

   Что стало со мною, не знаю,

   Тоскою покоя лишён,

   Услышав, не забываю

   Я сказку далёких времён.

   Жара ослабела, темнеет,

   Рейн тих, волны плавно скользят,

   Вершина горы пламенеет -

   Горит, отражая закат.

   Красавица – взглядов услада,

   На этой верщине сидит,

   На ней золотые наряды

   И золотом волос горит.

   Червонного золота гребнем,

   Расчешет и песню поёт,

   Влечёт к себе силой волшебной

   Той песни могучий полёт.

   Мелодия околдовала -

   Плывущего в лодке сейчас;

   Стремнина бросает  на скалы,

   Но с девы не сводит он глаз.

   Я знаю, помочь не умея,

   Погубит безумца река;

   Запев свою песнь, Лорелея

   На гибель его обрекла

   ***

   вариант

   Что стало со мною, не знаю,

   Печалью покоя лишён,

   Услышав, не забываю

   Я сказку из старых времён.

   Прохладно, ночь сумрак сгущает,

   Рейн тих, волны плавно скользят,

   Вершина над речкой пылает -

   Горит, отражая закат.

   Там падают в Рейн водопады,

   Прекрасная дева сидит,

   На ней золотые наряды

   И золотом волос горит.

   Червонного золота гребнем,

   Расчешет и песню поёт,

   Забвенье проклятием древним

   Мелодия людям несёт.

   Красавица околдовала,

   Плывущего в лодке сейчас;

   Безумца бросает  на скалы,

   Но с девы не сводит он глаз.

   Я знаю, помочь не умея,

   Погибнут ладья и гребец;

   Всех, слышавших песнь Лорелеи,

   Настигнет печальный конец.

   ***

Два гренадёра

   Nach Frankreich zogen zwei Grenadier`,

   Die waren in Russland gefangen.

   Und als sie kamen in`s deutsche Quartier,

   Sie liessen die Koepfe hangen.

   Da hoerten sie beide die traurige Maehr:

   Dass Frankreich verloren gegangen,

   Besiegt und zerschlagen das grosse Heer,-

   Und der Kaiser, der Kaiser gefangen.

   Da weinten zusammen die Grenadier`

   Wohl ob der klaeglichen Kunde.

   Der eine sprach: Wie weh wird mir,

   Wie brennt meine alte Wunde.

   Der Andre sprach: das Lied ist aus,

   Auch ich moechte`mit dir sterben,

   Doch hab`ich Weib und Kind zu Haus,

   Die ohne mich verderben.

   Was scheert mich Weib, was scheert mich Kind,

   Ich trage weit bess`res Verlangen;

   Lass sie betteln gehen, wenn sie hungrig sind,-

   Mein Kaiser, mein Kaiser gefangen!

   Gewaehr`mir Bruder eine Bitt`,

   Wenn ich jetzt sterben werde,

   So nimm meine Leiche nach Frankreuch mit,

   Begrabe mich in Frankreichs Erde.

   Das Ehrenkreuz am rothen Band

   Sollst du aufs Herz mir legen;

   Die Flinte gieb mir in die Hand,

   Und guert`mir um den Degen.

   So will ich liegen und horchen still,

   Wie eine Schildwacht, im Grabe,

   Bis einst ich hoere Kanonnengebruell,

   Und wiehernder Rosse Getrabe.

   Dann reitet mein Kaiser wohl ueber mein Grab,

   Viel Schwerter klirren und blitzen;

   Dann steig`ich gewaffnet hervor aus dem Grab-

   Den Kaiser, den Kaiser zu schuetzen.

   Два гренадёра

   Во Францию два гренадёра

   Брели  из России домой,

   Услышав в пути разговоры,

   Поникли они головой.

   Империи слава забыта,

   Не слышно великих имён,

   Могучее войско разбито,

   А сам император пленён.

   Убили печальные вести,

   Прощаясь, один говорит:

   Домой не вернуться нам вместе,

   Жгут раны и сердце болит.

   Хотел умереть бы с тобою -

   Ему отвечает другой,

   Но дома детишки с женою

   Погибнут,  случись, что со мной.

   Пусть кормят детей подаянья,

   Судьбу за другое  кляну,

   Страшнее любого  страданья

   Мысль: Наш  император,  в плену!

   Клянись мне бессмертной душою

   Глаза после смерти закрыть,

   Взяв  мёртвое тело с собою,

   Во Франции  похоронить.

   Вот крест, он вручён  за отвагу,

   Положишь на сердце моё,

   На пояс повесишь мне шпагу,

   А в руки дашь это ружьё.

   В могиле  я, как в карауле,

   Начну с нетерпением ждать,

   Когда, презирая свист пули,

   Поднимется новая рать.

   Услышав шаги над могилой

   И песню трубы боевой,

   Я встану и с новою силой

   Пойду с императором в бой.

   ***

Посольство

   Седлай, раб, лошадь порезвей,

   Скачи через поля,

   Спеши добраться  побыстрей,

   До замка короля.

   Проникни в замок,  не жалей

   Ни хитрости, ни трат;

   Узнай, какой из дочерей

   Шьют свадебный наряд

   Коль волос тёмный, всё бросай,

   Стрелой неси ответ;

   А светлый, шаг не ускоряй -

   С доставкой спешки нет.

   В пути верёвку для меня

   Купи у мастеров,

   Вези,  не торопя коня,

   Вручи, не тратя слов.

   ***

Валтасар

   Всё ближе полночь, Вавилон

   В покой и сумрак погружён.

   Лишь во дворце огонь горит,

   Там царь со свитою не спит.

   Набит гостями  тронный зал,

   На пир созвал их Валтасар.

   Нарядные гости сидят за столом,

   Пьют чашу за чашей с искристым вином.

   Властитель глядит на ликующих слуг,

   Но крики восторга не радуют слух.

   Лицо от вина стало ярче пожара,

   Безумная дерзость растёт в Валтасаре.

   Он в пьяном азарте молчать не привык,

   Вино развязало глумливый язык.

   Хвастливо и нагло на  Бога клевещет,

   Толпа с диким криком ему рукоплещет.

   А он, не сдерживая нрав,

   Кричит, к себе рабов позвав:

   Несите  утварь, гляну сам

   Чем был богат и славен храм.

   Внесли, он кубок золотой

   Схватил преступною рукой.

   И осушил, не тратя слов,

   Вином, наполнив до краёв,

   А после  с пеною у рта,

   Кричит: Везде моя пята.

   Я Вавилона царь и Бог!

   Святыни храма – прах у ног.

   Лишь речь замолкла на устах,

   Как грудь царя запомнил страх.

   За ним притих огромный зал,

   Никто перечить не дерзал.

   Рука над каменной стеной

   Возникла вдруг перед толпой.

   Всё пишет, и пишет на белой стене,

   И буква за буквой сгорают в огне.

   Тараща глаза, царь на надпись смотрел,

   Колени дрожали, как смерть побелел.

   Рабы онемели, ни вздоха,  ни звука,

   У многих молитвенно сложены руки.

   На зов пришли маги но, как ни гадали,

   Значение пламенных строк не узнали.

   К утру царя настигла кара -

   Убили слуги  Валтасара.

   ***,

Раненый рыцарь

   Напомню историю старых времён,

   Печальнее вряд ли  бывала:

   Однажды жил рыцарь, был в даму влюблён,

   Она не стыдясь, изменяла.

   За это в душе он её презирал,

   Боль в сердце была нестерпимой.

   И стыд, и позор много раз испытал,

   Узнав вероломство любимой.

   Он бросил перчатку, тем  вызывал на бой

   За взгляды, усмешки, намёки:

   Мной будет убит в поединке любой,

   Кто видит в любимой пороки.

   Никто не решился обидеть её,

   Лишь сердце молчать не желало:

   Пришлось ему в сердце  направить  копьё,

   Чтоб плакать и ныть перестало.

   ***

Сновидения

   1.

   Мне снились: необузданность страстей,

   Прекрасный локон, мирт и резеда,

   Мелодий сумрак, песен череда,

   Губ сладкий вкус  и горький яд  речей.

   Развеял ветер юные мечты,

   Поблекли краски, выцвел твой  портрет,

   Остались только рифмы и сонет,

   Воспевший мной любимые черты.

   Осталась песня, ветер,  ринься  вслед!

   Невидимую на лету поймай,

   И вместе с нею милой передай

   Прикосновением  воздушный мой привет.

   2.

   Я видел странный, страшный сон

   И страх, и радость нёс мне он.

   С тех пор  видений жуткий вид

   В  моих глазах всегда стоит.

   Мне видится прекрасный сад,

   Из юной  зелени наряд,

   Цветы смотрели на меня

   Глазами рос – начала дня.

   Там птицы щебетом с ветвей

   Мне пели о любви своей,

   А солнце с синей высоты

   Купало в золоте цветы.

   Благоухал весенний сад,

   За ветром реял аромат.

   Сад пел, смеялся и сверкал

   К себе радушьем привлекал.

   Среди цветов играл струёй

   Источник с чистою водой;

   Там дева, краше нет её,

   Стирала белое бельё.

   Сладка улыбка, ласков взгляд

   Обнять блондинку  был бы рад,

   Но я тогда был тем смущён,

   Что девушка не явь, а сон.

   Она, нагнувшись к струям вод,

   Чуть слышно песенку поёт:

   Струись, струись мой ручеёк,

   Чтобы наряд готов был в срок.

   Я подхожу к ней в тишине,

   Шепчу: Скажи, красотка, мне

   К чему усердие твоё,

   Кому стираешь ты бельё?

   В ответ сверкнул девичий взгляд,

   Шепнула тихо: Твой наряд,

   Его оденешь в смертный час,

   Сказала и пропала с глаз.

   Я прочь бегу от колдовства,

   Всё гуще на ветвях листва,

   Смеркается, темнеет лес,

   Я жду, и жду сигнал с небес.

   Вдруг слышу в чаще дальний стук,

   Как будто кто – то рубит сук,

   Иду на звук, спешу найти,

   Вдруг дуб встречаю на пути.

   Вершиной и ветвями дуб

   Тянулся вверх, как дым из труб,

   Касаясь голубых небес,

   Казался чудом из чудес.

   С ним рядом девушка стоит,

   Меня пугает её вид,

   Она дуб рубит топором,

   Разносит эхо звон и гром.

   Я, потеряв ударам счёт,

   Услышал, что она поёт:

   Сверкай руби, руби сверкай

   Гроб другу  делать помогай.

   Я, к ней приблизившись, сказал:

   Пока на стук к тебе шагал,

   Я исходил немало троп.

   Скажи, кому готовишь  гроб?

   Она не медля: Хочешь знать?

   Не трудно правду мне сказать:

   Сегодня, этот дуб рубя,

   Я гроб готовлю для тебя.

   Сказав мне тихо свой ответ

   Исчезла, вижу – девы нет,

   Растаяла, как в небе дым,

   Тут я от страха стал седым.

   Стою  в пустыне,  сам не свой,

   Не понимая, что со мной.

   Седой, лицо белее мела,

   Страх дрожью сотрясает тело.

   Шагнул и снова  лес кругом,

   Блуждаю в круге роковом;

   Вновь вижу деву вдалеке

   С тяжёлым заступом в руке.

   Девица заступ свой берёт,

   Копает яму и поёт:

   «Остра лопата, сталь крепка,

   Пусть яма будет глубока».

   Я к ней иду, смотрю в упор

   И затеваю разговор:

   Я вижу яму, но кому

   Её копаешь, не пойму.

   В ответ на ухо говорит:

   Не зря твоя душа болит,

   Поверь на слово мне, чудак,

   Тебя здесь ждёт могильный мрак.

   На дно могилы посмотрел

   И дикий страх мной овладел;

   По телу трепет пробежал,

   Я на ногах не устоял.