Текст книги "Ночная битва"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Люсиль Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

2

Скотт обнаружил такие изыски, о которых даже не подозревал. Илен, страстная гедонистка, посвящала свою жизнь именно таким тонкостям, они составляли смысл всех ее действий. Например, вот такая мелочь: чтобы придать особый вкус крепкому коктейлю «Лунный Цветок», нужно процеживать его через насыщенный лимонным соком кусочек сахара, зажатый между зубами. Скотт всю жизнь предпочитал уисквеплюс, и как каждому солдату, ему не нравилось то, что он называл гидропонными напитками. Однако коктейли Илен, действовали но менее успешно, чем терпкий, жгучий, янтарный уисквегопос. В эту ночь она научила его таким тонкостям, как паузы между глотками, чтобы вдохнуть газа счастья, как объединение чувственного возбуждения с психическим при помощи аттракционов луна-парка. Все это могла знать только девушка вроде Илен. Но она не была типичной обитательницей Купола. По ее словам, она была отростком, случайным и бесполезным цветком на большой виноградной лозе, тянувшейся вверх многими побегами – учеными, техниками и социополитиками. Илен, как и Скотт, была по-своему обречена на гибель. Подводные жители служили Минерве, Скотт – Марсу, а Илен – Афродите, не только как богине любви, но и как покровительнице искусства и наслаждения.

Между Скоттом и Илен была такая же разница, как между Вагнером и Штраусом, как между гремящим аккордом и переливчатым арпеджио. В обоих сквозила приглушенная горько-сладкая печаль, на которую сами они редко обращали внимание. Их объединяло чувство какой-то безнадежности.

Во время карнавала ни Илен, ни Скотт не надевали масок. Лица их были как бы масками сами по себе. Оба развили в себе сдержанность, хотя каждый своим способом. Сжатые губы Скотта сохраняли свое сильное выражение, даже когда он улыбался. А Илен улыбалась так часто, что это не имело никакого значения.

Далеко за полночь они сидели на Олимпе, и стены вокруг них словно бы исчезли. Быстро гонимые волны серых, слегка подсвеченных туч хаотично проплывали мимо, приглушенные воем искусственного ветра. Они были одни, словно древние боги.

«Земля же была безвидна и пуста, и дух божий носился над водою…»[1]1
  Ветхий Завет. Книга Бытие, гл. 1, ст. 2.


[Закрыть] Вне этого помещения не было ни людей, ни мира; здесь автоматически менялись ценности, а психические тормоза теряли смысл и цель.

Скотт лег поудобнее на полупрозрачном кресле, похожем на облако. Илен поднесла к его ноздрям баллончик с газом счастья, но капитан покачал головой.

– Не сейчас, Илен…

Она выпустила баллончик, и он покатился по полу.

– Я тоже не хочу. Излишек вызывает пресыщение, Брайан. Всегда должно оставаться что-то непознанное, такое, что можно попробовать в следующий раз. У тебя это есть, у меня – нет.

– Каким это чудом?

– Удовольствия… тут есть некие пределы человеческой выносливости. Со временем я выработала в себе психическую и физическую устойчивость ко всему. Если же говорить о тебе, то твое приключение всегда последнее – ты не знаешь, когда придет смерть, не можешь ее предвидеть. Планировать наперед скучно, ценны только неожиданности.

Скотт покачал головой.

– Смерть тоже не интересна – она разом зачеркивает все и вся. Или же… – он заколебался, подыскивая слова. – В этой жизни ты можешь планировать, можешь вырабатывать ценности, поскольку они опираются на некие основы. Скажем, на арифметику. А смерть – это переход к иным ценностям, совершенно неведомым. Законы арифметики неприменимы к геометрии.

– Думаешь, у смерти есть свои правила?

– Возможно, это полное отсутствие правил, Илен. Человек живет, зная, что жизнь подчинена смерти… на этом стоит цивилизация. Потому-то цивилизация опирается на целую расу, а не на единицу. Общественный инстинкт.

Она серьезно смотрела на него.

– Вот уж не думала, что Свободный солдат может стать философом.

Скотт закрыл глаза и расслабился.

– В Куполах ничего не знают о Свободных Солдатах. И не хотят знать. А мы – люди. Вполне интеллигентные люди. Наши техники так же искусны, как ученые Куполов.

– Но работают на войну.

– Война неизбежна, – заметил Скотт. – По крайней мере, сейчас.

– Ты мог бы рассказать, как вляпался во все это?

Он рассмеялся.

– О, тут нет никаких страшных тайн. Я вовсе не беглый убийца. Родился в Куполе Австралия. Отец был техником, зато дед – солдатом. Думаю, это у меня в крови. Я перепробовал много занятий и профессий, и все без толку. Мне хотелось чего-то такого… черт возьми, сам не знаю, чего. Такого, что захватывает тебя всего, без остатка, как сражение. Это почти религия. Скажем, сектанты – Люди Нового Суда – явные фанатики, но для них религия – единственная ценность.

– Это бородатые, грязные и не совсем нормальные люди.

– Потому что их религия основана на ложных предпосылках. Есть и другие религии, стоящие на иных принципах, но для меня любая религия была бы слишком пресной.

Илен внимательно смотрела на его суровое лицо.

– Ты предпочел бы орден меченосцев? Или скажем, Мальтийских Рыцарей, сражающихся с сарацинами?

– Пожалуй. У меня не было никакой системы ценностей. Кроме того, я солдат.

– А какое значение имеют для тебя Свободные Отряды?

Скотт открыл глаза, улыбнулся девушке и вдруг сделался похожим на мальчишку.

– В сущности, небольшое. Они действуют на чувства. Если подумать, поймешь, что это просто липа, такой же вздор как Люди Нового Суда. Войны – пережиток прошлого. У нас нет никакой настоящей цели. Думаю, большинство из нас понимают, что у Свободных Отрядов нет будущего. Через пару сотен лет…

– И все же ты остаешься с ними. Почему? Ведь не из-за денег же?

– Нет… Это как наркотик. Вспомни древних викингов с их безумной храбростью. Мы им сродни. Для людей из Крепостей их Отрад – это отец, мать, ребенок и Господь всемогущий. Он сражается с другими Свободными Отрядами, но ненависти к ним не испытывает: ведь все они служат одному божку на глиняных ногах. Каждая победа, равно как и поражение, приближает общий конец. Мы сражаемся, чтобы защитить культуру, которая в результате откажется от нас. Куполам – когда они наконец объединятся – не нужны будут вооруженные силы. И я вижу в этом некую закономерность. Будь войны неотъемлемой частью цивилизации, каждый Купол держал бы свою армию. Но они изолируются от нас; мы для них – неизбежное зло. Если бы можно было покончить с войной прямо сейчас! – Скотт непроизвольно стиснул кулаки. – Так много мужчин нашли бы свое счастье в Куполах. Но пока будут существовать Свободные Отряды, будут и добровольцы.

Илен пила коктейль, глядя на серый хаос туч, волнами проплывающих мимо. В приглушенном мерцающем свете лицо Скотта походило на черную глыбу со светлыми пятнышками, мерцающими в его глазах. Она осторожно коснулась его руки.

– Ты солдат, Брайан, и не сможешь измениться.

Скотт горько улыбнулся.

– Конечно, нет, мисс Илен Кэн! Или ты думаешь, что война – это только нажимать на курок? Я армейский стратег, и это потребовало от меня десяти лет зубрежки, причем куда более напряженной, чем в Техническом Институте Купола. Я должен знать о войне все, начиная с траектории снаряда и кончая психологией толпы. Это самая крупная ветвь науки, известная в Системе. И самая бесполезная, поскольку война умрет, самое большое, через пару веков. Илен, ты никогда не видела Крепости Свободных Солдат. Там процветает наука, настоящая наука, хотя она и направлена исключительно на военные цели. У нас есть собственные психологи и инженеры, они рассчитывают все – от артиллерии до коэффициента трения на водолетах. У нас есть литейные заводы и мельницы. Каждая Крепость – это город, созданный для войны, подобно тому, как Купола созданы для технического прогресса.

– Это так сложно?

– Исключительно сложно и совершенно безнадежно. Многие из нас понимают это. Да, мы сражаемся, потому что уже не можем без этого. Мы обожаем наши Отряды и живем только во время войны, а это ущербная жизнь. В Куполах жизнь значительно полнее. У вас есть работа и развлечения, созданные специально для вас. А нам они не подходят.

– Для меня тоже, – заметил Илен. – Всегда ведь бывают неприспособленные. У тебя же есть raison d'etre[2]2
  Raison d'etre (фр.) – смысл существования.


[Закрыть] – ты солдат. А я не могу вести жизнь, состоящую из одних удовольствий, но другого выхода у меня нет.

Пальцы Скотта сжали ее ладонь.

– Ты, по крайней мере, продукт цивилизации, а я стою вне ее.

– С тобою, Брайан, все могло бы стать лучше. На минуту. Сомневаюсь, что дольше.

– Да, могло бы.

– Это теперь ты думаешь так. Наверное, ужасно чувствовать себя тенью.

– Конечно.

– Я хочу быть с тобой, Брайан, – сказала Илен, повернув к нему лицо. Хочу, чтобы ты остался здесь. Мне нужна твоя сила, а я могу научить тебя, как лучше прожить такую жизнь, как в нее войти. Показать, что такое настоящий гедонизм. Ты мог бы составить мне компанию.

Скотт молчал и Илен некоторое время вглядывалась в него.

– Неужели война так много значит для тебя? – спросила она наконец.

– Нет, – ответил он. – Вовсе нет. Это как воздушный шарик: ты знаешь, что внутри он пуст. «Часть отряда!» – Он рассмеялся. – Вообще-то, я не испытываю колебаний, я слишком сам по себе. Общество не может базироваться на обреченных фантазиях. Я думаю, что главное – это мужчины и женщины, и просто ничего больше.

– Мужчины и женщины или человечество?

– Нет, не человечество, – неожиданно резко сказал он. – Пусть человечество катится к дьяволу – оно не сделало для меня ничего хорошего. Я могу приспособиться к новому образу жизни, не обязательно к гедонизму. Я – специалист во многих областях и смогу найти работу в Куполе Монтана.

– Как хочешь. Я никогда не пробовала. Наверное, я фаталистка. А… что будет с нами, Брайан?

– Вернешься? – переспросила Илен. – Но почему бы тебе не остаться прямо сейчас?

– Наверное, потому, что я полный идиот. Я нужен цинку Рису.

– Рису или Отряду?

Скотт хитро улыбнулся.

– Нет, не Отряду. Просто у меня есть дело, которое нужно сделать. Я много лет был рабом, делал вид, что для меня важен явный вздор, знал, что поклоняюсь соломенному снопу… Нет, я хочу жить как ты, такой жизнью, о которой прежде ничего не знал. Я вернусь, Илен. Это серьезнее, чем любовь. По отдельности мы лишь половинки, а вместе можем составить целое.

Она молча смотрела на Скотта. Он наклонился и поцеловал ее.

На рассвете он вернулся домой. Джина уже упаковала его вещи и теперь спала, разметав темные волосы по подушке. Скотт не стал будить ее. Он тихо побрился, принял душ и оделся. Город был похож на чашу, до краев заполненную неподвижностью и ожиданием.

Когда он вышел из ванной, застегивая форменку, стол был уже раздвинут, и перед ним стояли два стула. Вошла Джина в широком халате, поставила чашки и налила кофе.

– Доброе утро, солдат, – сказала она. – Найдешь время на завтрак?

– Угу. – Скотт, слегка поколебавшись, поцеловал ее.

До этой минуты разрыв с Джиной казался ему простым делом. Она не будет протестовать. В конце концов, это главное в свободном супружестве. И все же…

Она села в кресло и распечатала пачку сигарет.

– Устал?

– Нет. Я накачался витаминами и чувствую себя вполне хорошо. – В большинстве баров имелись освежающие кабинеты, где можно было снять эффект слишком большого количества возбуждающих веществ, и Скотт чувствовал себя по-настоящему хорошо. Он задумался, как сказать Джине об Илен, но она избавила его от этих забот.

– Если это девушка, Брайан, то не беспокойся. Нет смысла принимать решение, пока не кончилась война. Она долго продлится?

– Нет. Думаю, неделю или около того. Ты же знаешь – одно сражение может все решить. Эта девушка…

– Надеюсь, не из Купола?

– Из Купола.

Джина удивленно вытаращилась на него.

– Ты спятил…

– Я как раз хотел объяснить, – нетерпеливо ответил Скотт, – дело не только в ней. Мне осточертел Отряд Дуне, и я хочу покончить с этим.

– Таким вот образом?!

– Да, таким вот образом.

Джина покачала головой.

– Женщины Куполов слабы.

– Так и должно быть, ведь их мужчины не солдаты.

– Делай, как знаешь. Я буду ждать твоего возвращения. Понимаешь, Брайан, мы были вместе пять лет и хорошо приспособились друг к другу. И дело не в философии или психологии, тут все гораздо сложнее. Мы – это мы. Как мужчина и женщина, мы можем неплохо жить и дальше. А есть ведь еще и любовь. Эти чувства важнее того, что маячит где-то в перспективе. Тебя могут волновать будущие радости, но ты не можешь их переживать.

Скотт пожал плечами.

– Скажем так: я начал забывать о планах на будущее и сосредоточился на Брайане Скотте.

– Еще кофе?.. Я пять лет езжу за тобой от Купола к Куполу, и каждый раз, когда ты идешь на войну, жду и гадаю, вернешься ли ты. Я просто частица твоей жизни. Иногда мне казалось, что самая важная. Солдата в тебе семьдесят пять процентов, я – остальные двадцать пять. Я считала, что тебе нужны эти двадцать пять процентов, по-настоящему нужны. Ты можешь найти себе другую женщину, но и она потребует для себя эти двадцать пять процентов.

Скотт ничего не ответил. Джина выдохнула дым.

– О'кей, Брайан. Я подожду.

– Дело здесь не только в той девушке, Случайно она подходит к модели, которая мне нужна. А ты…

– Я никогда не могла приспособиться к такой модели, – мягко ответила Джина. – Свободным Солдатам нужны женщины, готовые стать их женами. Если угодно, незаконными женами. Главное здесь – не требовать слишком многою, Правда, есть и другие причины. Нет, Брайан, даже ради тебя я не смогу превратиться в жительницу Купола. Это была бы уже не я. Я перестала бы себя уважать, если бы вела фальшивую, в моем представлении, жизнь. Да и ты перестал бы любить меня. Уж лучше оставаться собой, женой солдата. Пока ты будешь служить в Отряде Дуне, я буду тебе нужна. Но если ты изменишься…

Скотт нахмурился и закурил.

– Трудно сказать наперед.

– Может, я тебя не понимаю, но зато не задаю вопросов и не пытаюсь на тебя влиять. Пока ты нуждаешься во мне – я с тобой. Большего я предложить не могу, но для Свободного Солдата и этого хватит. А для жителя Купола этого либо слишком мало.

Скотт поправил ремень и наклонился, собираясь поцеловать Джину. Она сначала отворачивалась, но потом все же потянулась к нему.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Скотт одернул форменку и быстро вышел. Девушка сидела неподвижно, в пальцах ее дымилась забытая сигарета: Брайан бросил ее ради другой женщины и иной жизни, но это сейчас казалось неважным. Как всегда, так и теперь, важным было лишь то, что жизнь его снова в опасности.

«Избавь его ото всех бед, – думала она, не замечая, что молится. – Избавь его ото всех бед…»

И для нее наступили тишина и ожидание. По крайней мере, это осталось прежним. Она взглянула на часы.

Минуты уже начали растягиваться.

3

Когда Скотт явился в штаб, лейтенант Бинне следил за посадкой на корабль последних людей Отряда Дуне. Он бодро козырнул капитану – похоже, ночная работа ничуть его не утомила.

– Все в порядке, капитан.

– Хорошо. – Скотт кивнул. – Цинк Рис здесь?

– Только что приехал. – Бинне указал на портьеру, а когда Скотт двинулся к ней, пошел следом.

– Что такое, лейтенант?

Бинне понизил голос:

– Бронсон подхватил лихорадку. – Он забыл добавить «капитан». – Он должен был командовать левым флангом флота. Я хотел бы получить это место.

– Посмотрю, что можно сделать.

Бинне поджал губы, но ничего не сказал. Он вернулся к своим людям, а Скотт вошел в кабинет цинка. Рис говорил по видеофону.

– Добрый день, капитан, – сказал он щурясь. – Я разговаривал с Мендесом.

– Ну, и?..

– Он по-прежнему настаивает на пятидесяти процентах выкупа. Придется тебе встретиться с ним. Постарайся сбить цену. И свяжись со мной из Крепости Мендеса.

– Ясно, цинк.

– И еще одно: Бронсон в лазарете.

– Я слышал. По-моему, лейтенант Бинне вполне может принять командование левым флангом…

Рис отмахнулся.

– Подождем. Мы не должны поощрять индивидуализм. В прошлую войну лейтенант попытался воевать сам по себе, а мы не можем рисковать. Думай об Отряде Дуне, а не о лейтенанте.

– Он хороший парень и отличный стратег.

– Но не очень силен во взаимодействии. Может, в следующий раз. Пусть левый фланг примет лейтенант Гир, а Бинне ты держи при себе. Ему нужно учиться дисциплине. И возьми водолет до Мендеса.

– Почему не планер?

– Один из наших техников только что закончил настройку экранирующих лучей для связи, и я хочу поскорее установить приборы на всех наших планерах. Бери водолет, до Крепости Мендеса не так уж далеко. Это тот длинный полуостров на юге Ада.

Этот континент даже на картах носил название Ад. Жара была лишь одной из причин. Даже хорошо снаряженные группы, исследующие джунгли, быстро возвращались или погибали. На суше Венеры флора и фауна объединились, не позволяя землянам заселить континент. Многие растения выделяли отравляющие газы. Держались только сильно защищенные прибрежные Крепости – именно потому, что были Крепостями.

Цинк Рис нахмурился, глядя на Скотта.

– Если поладим с Бандой Мендеса, применим план «Аш-семь», в противном случае придется воспользоваться услугами какого-нибудь другого отряда. Но лучше бы договориться с Мендесом. У Морских Дьяволов слишком много подводных кораблей, а у нас мало детекторов. Постарайся их уломать.

– Ясно, цинк.

Рис махнул рукой, отпуская капитана, и тот отправился в соседнее помещение, где наткнулся на Бинне. Тот вопросительно посмотрел на него.

– Мне очень жаль, – сказал Скотт, – но на этот раз командовать левым флангом будет Гир.

Лицо Бинне налилось кровью.

– Жаль, что не врезал тебе в морду перед мобилизацией, – сказал он. – Топишь соперников, да?

Ноздри Скотта раздулись.

– Если бы это зависело только от меня, ты получил бы левый фланг.

– Ну, ясно. Все нормально, капитан. Где моя койка? Где мой водолет?

– Ты будешь вместе со мной на правом фланге, на командирском корабле «Мушкет».

– С тобой? Может, лучше сказать – под тобой? – быстро бросил Бинне. Глаза его горели. – Да-а-а…

Лицо Скотта тоже побагровело.

– Это приказ, лейтенант! – рявкнул он. – Пришлите ко мне пилота водолета. Я иду на поверхность.

Бинне молча повернулся к видеофонам. Скотт вышел из штаба, едва сдерживая ярость. Бинне – кретин, плевал он на Отряд Дуне…

Тут он смущенно улыбнулся про себя: ведь его самого мало волновал Отряд. Для индивидуалистов здесь не место. У них с Бинне была одна сходная черта – ни тот, ни другой не пылал преданностью к Отряду.

На лифте он поднялся к вершине Купола. Внизу съеживался до размеров кукольного домика город Монтана.

Где-то там, внизу, осталась Илей. Он вернется к ней. Может, эта война не затянется – редко случалось, чтобы войны длились дольше недели, разве что Отряд пробовал новую технику.

Воздушный шлюз он прошел в чем-то вроде пузыря – крепком, блестящем шаре с канатом-кабелем наверху. В шаре не было никого, кроме Скотта. С легким скрипом пузырь двигался вверх. Вода снаружи была сначала черной, потом зеленой, а у самой поверхности – светло-серой. Мелькали морские животные, но Скотт их почти не замечал.

Наконец пузырь всплыл на поверхность. Поскольку атмосферное давление в Куполах поддерживалось на уровне атмосферного, надобности в декомпрессии не было.

Скотт сразу открыл люк и вышел на одну из плавучих платформ, рассеянных по воде над Куполом Монтана. Несколько туристов забрались в камеру, которую он только что покинул, шар вновь погрузился и вскоре исчез из виду.

Вдали Отряд Свободных Солдат перегружался с большой платформы на воздушный транспортник. Скотт внимательно посмотрел вверх, оценивая погоду. Шторма быть не должно, хотя облачный покров как обычно кипел вихрями. Скотту вдруг вспомнилось, что битва, вероятно, произойдет над Венерианской Впадиной. Это может помешать планерам: над морем Мелей часто бывали тепловые смерчи.

Приземистый, быстрый и удивительно маневренный водолет выскочил из-за мола. Пилот откинул блистер и козырнул. Это был Норман Кэн, в опрятной, подогнанной форме. Видно было, что он готов радоваться по любому поводу.

Скотт ловко перескочил на кораблик и сел радом с пилотом. Кэн закрыл блистер и выжидательно посмотрел на офицера.

– Какие приказы, капитан!

– Знаешь, где Крепость Банды Мендеса? Двигай туда. И побыстрее.

Кэн стартовал с платформы, и за кормой поднялся шлейф воды, похожий на букву V. Эти кораблики с небольшой осадкой, маневренные и чрезвычайно быстроходные, были незаменимы в морских сражениях. Двигались они очень быстро и попасть в них было весьма сложно.

Никакой брони не было: она снижала бы скорость, а вооружение составляли легкие пушки со снарядами большой разрывной силы. Экипаж состоял из двух человек. Водолеты хорошо дополняли тяжелую артиллерию боевых транспортов и эсминцев.

Скотт угостил Кэна сигаретой. Парень замялся.

– Мы не под обстрелом, – засмеялся капитан. – Это во время боя дисциплина обязательна, а сейчас ты вполне можешь покурить со мной. Бери. – Он прикурил для Кэна.

– Спасибо, капитан. Кажется, я слишком… усерден.

– Что ж, у войны свои законы. Их немного, но нарушать их нельзя.

Оба мужчины помолчали, глядя на серую пустую поверхность океана, Над самой водой пролетел транспортный самолет.

– Илен Кэн твоя родная сестра? – спросил через несколько минут Скотт.

Кэн кивнул.

– Да, капитан.

– Я так и думал. Будь она мужчиной, она, пожалуй, вступила бы в Свободный Отряд.

Парень пожал плечами.

– Ну, не знаю. У нее нет… как бы это сказать… Она бы решила, что это требует слишком больших усилий. Кроме того, она не выносит дисциплины.

– А ты?

– Для меня важна борьба, капитан. – Подумав, он добавил:

– Точнее, победа.

– Можно проиграть, даже если ты победил, – хмуро ответил Скотт.

– И все же я предпочитаю быть Свободным Солдатом. Конечно, нельзя сказать, что у меня большой опыт…

– Военную практику ты проходил в банде Старлинга, так что, возможно, кое-чего там набрался. Война – это не пиратская романтика. Если бы солдаты Дуне воевали таким вот образом, их бы через неделю перебили…

Кэн заколебался.

– Но… может, это до некоторой степени нужно? Я имею в виду веру в удачу..

– Слепая удача хороша в картах, – прервал его Скотт. – Но на войне для хорошего солдата нет везенья, а есть дисциплина и приказ. Помнится еще кадетом я вырвался на своем крейсере из строя, чтобы атаковать тараном, и за это меня совершенно справедливо разжаловали.

Неприятельский корабль, который я таранил, был для противника так же важен, как крейсер для нас. Оставаясь в строю, я мог бы потопить три или четыре корабля, вместо того, чтобы повредить один и самому выйти из боя.

Превыше всего мы ценим искусство взаимодействия, Кэн.

Сейчас оно гораздо важнее, чем было когда-то на Земле, поскольку армия в высокой степени интегрирована. Наземные войска, военный флот, воздух и прибрежные операции – все это сейчас одно целое. Пожалуй, единственное существенное изменение произошло в воздухе.

– Вы о планерах? Я знаю, что самолеты не могут использоваться в сражениях.

– Только не в атмосфере Венеры, – согласился Скотт.

Внезапно налетел резкий порыв ветра.

Кэн резко дернул рычаг, форсируя мощность, и водолет рванулся вперед, танцуя на поверхности кипящих волн, словно рикошетирующая пуля. Один раз они врезались в волну носом – стон сминаемого металла прокатился по кораблю, Кэн, стиснув зубы, тут же включил запасной двигатель и выключил разбитый… А потом корабль вдруг оказался на спокойной воде, чуть отойдя к Куполу Монтана.

Скотт улыбнулся.

– Хорошая работа. Хорошо, что мы не попробовали его обогнуть. Ничего бы не вышло.

– Да, капитан. – Кэн глубоко вздохнул. Глаза его возбужденно сверкали.

– А теперь возьми левее. На вот… – Он сунул в рот парню зажженную сигарету. – Ты будешь хорошим солдатом Отряда Дуне, Кэн: реагируешь точно и быстро.

– Спасибо, капитан.

Какое-то время Скотт молча курил. Он смотрел на север, но из-за плохой видимости не мог различить вулканические конусы, образующие горный хребет Южного Ада. Венера была сравнительно молодой планетой, здесь то и дело неожиданно возникали новые кратеры. Поэтому Крепости никогда не строили на островах – они имели неприятную особенность внезапно исчезать.

Водолет тяжело потряхивало на скорости, несмотря на систему рессор и амортизаторов. После поездки на такой вот «бригантине», как в шутку называли их солдаты, человеку требовался основательный массаж. Скотт потянулся на мягком кресле, которое он, правда, ощущал каменно-твердым, мурлыча под нос бодрую мелодию.

Водолет мчался, окруженный серым морем и тучами, и наконец впереди вырос широкий вал побережья, он просто вынырнул внезапно из-за закрытого дымкой горизонта. Они прибыли почти вовремя, подводный вулкан лишь ненадолго задержал их.

Крепость Банды Мендеса была крепким сооружением из металла и камня. Узкая полоса земли со стороны леса была очищена и испятнана воронками в тех мостах, где орудия отражали яростный напор рептилий – плодовитых гигантов Венеры, по-своему, разумных, но совершенно чуждых людям: непреодолимая пропасть отделяла их мышление от человеческого. Поначалу люди пытались установить с ними контакт, но потом решили оставить рептилий в покое, поскольку никакой склонности к переговорам они не проявляли. Невозможно было договориться с этими фанатичными и жестокими дикарями. Они прятались в джунглях, появляясь лишь затем, чтобы яростно ударить по Крепости – впрочем, без результата, поскольку клыкам и когтям противостояли разрывные пули и мощные снаряды.

Пока водолет мчался к молу, Скотт смотрел прямо перед собой. Излишний интерес при посещении Крепости чужого Отряда считался среди Свободных Солдат признаком дурного тона. На пристани топтались несколько солдат, они явно ждали его. Когда Скотт выскочил из кокпита, они козырнули ему.

Он сообщил свое имя и звание, и вперед вышел какой-то капрал.

– Цинк Мендес ждет вас, капитан. Около часа назад пришло сообщение от цинка Риса. Прошу вас сюда…

– Хорошо, капрал. Мой пилот…

– Мы позаботимся о нем, капитан. Обеспечим массаж и выпивку после плавания на этой бригантине.

Скотт кивнул и пошел за капралом к бастиону, торчащему из нависающей стены Крепости. Ворота со стороны моря были открыты. Они быстро миновали двор, прошли через люк, поднялись в лифте и оказались перед портьерой, на которой было изображено лицо цинка Мендеса – круглая голова, чем-то похожая на вепря, но голая, как снаряд.

Войдя, он увидел во главе стола самого Мендеса, рядом сидели еще несколько офицеров. Лицо живого Мендеса было более привлекательно, чем портрет на портьере, и напоминало скорее медведя, чем вепря – бойца, а не обжору. Его маленькие черные глаза буквально буравили Скотта.

Мендес встал, и все офицеры последовали его примеру.

– Садитесь, капитан. В конце стола есть место. Правда, оно не соответствует вашему рангу, но я предпочитаю смотреть в глаза человеку, с которым договариваюсь. Впрочем, вы только что прибыли… Если хотите сначала принять массаж, я могу подождать.

Скотт занял предложенное место.

– Спасибо, цинк Мендес, не нужно. Предпочитаю не терять времени.

– Тогда обойдемся без церемоний. Надеюсь, выпить вы не откажетесь. – Он кивнул ординарцу у дверей, и вскоре перед Скоттом оказался полный стакан.

Он быстро оглядел все лица. «Хорошие солдаты. – подумал он, – твердые, отлично обученные и опытные. Обстрелянные. Банда Мендеса – группа небольшая, но сильная».

Цинк Мендес глотнул из своего стакана.

– Итак, к делу. Отряд Дуне приглашает нас помочь в борьбе против Морских Дьяволов. Услуги Дьяволов купил Купол Вирджиния, чтобы атаковать Купол Монтана. – Говоря, он загибал толстые пальцы. – Вы предлагаете нам пятьдесят тысяч наличными и тридцать пять процентов выкупа в случае победы. Так?

– Совершенно верно.

– Мы хотим пятьдесят процентов.

– Это слишком много. У Дуне больше людей и оборудования.

– По сравнению с нами, но не с Морскими Дьяволами. К тому же этот процент еще вилами на воде писан. В случае поражения мы получим только наличные.

Скотт кивнул.

– Это верно, но единственной реальной угрозой со стороны Морских Дьяволов являются их подводные корабли. У Дуне много снаряжения для борьбы на воде и в воздухе. Мы можем справиться с Морскими Дьяволами и без вас.

– Не думаю. – Мендес покачал головой – У них завелись какие-то новые торпеды.

– Вы преуменьшаете наши возможности, цинк Мендес, – прямо сказал Скотт. – Мы не так уж слабы. Если вы откажетесь, мы поищем другой Отряд.

– С подводными детекторами?

– В подводных сражениях неплох Отряд Ярдли.

– Верно, капитан, – вставил майор, сидевший рядом с Мендесом. – У них есть подводные корабли, правда, не особо надежные, но есть.

Цинк Мендес потер лысую голову медленными движениями.

– Что ж, капитан, как хотите, – сказал он. – Но отряд Ярдли не сравнится с нами в этой работе.

– Ну ладно, – сказал Скотт. – Полномочия у меня есть, и я могу решать сам. Мы не знаем, сколько кориума в загашнике Купола Вирджиния. Как вам такое предложение: ваш Отряд получит пятьдесят процентов добычи, если выкуп окажется меньше двухсот пятидесяти тысяч, и тридцать пять с того, что превысит эту сумму.

– Сорок пять.

– Сорок с превышения и сорок пять с меньшей суммы.

– Что скажете, господа? – спросил цинк Мендес, глядя вдоль стола.

В ответ раздались многочисленные «да» и редкие «нет». Мендес пожал плечами.

– Значит, решающее слово за мной. Итак, мы получаем сорок пять процентов выкупа от суммы до двухсот пятидесяти тысяч и сорок с суммы свыше ее. По рукам. Выпьем!

Ординарцы подали напитки. Мендес встал, офицеры последовали его примеру.

– Может, скажете тост, капитан?

– С удовольствием. Предлагаю тост Нельсона: «За противника, желающего драться, и за место на море».

Они выпили – так делали все Свободные Солдаты накануне битвы. Когда все сели, снова заговорил цинк Менлес:

– Майор Мэтсон, свяжитесь с цинком Рисом и обговорите детали. Мы должны знать его планы.

– Слушаюсь!

Мендес взглянул на Скотта.

– Что еще мы можем для вас сделать?

– Больше ничего. Я возвращаюсь в свою Крепость. Детали можно обсудить по тайному каналу видеофона.

– Если вы возвращаетесь водолетом, – с иронией заметил Мендес, – от души советую принять массаж. Теперь, когда мы договорились, время у вас есть.

Скотт заколебался.

– Хорошо. У меня и вправду начинает… ох… побаливать.

– Он встал. – Да, чуть не забыл. До нас дошли слухи, что банда Старлинга использует атомное оружие.

Мендес поморщился.

– Я ничего такого не слышал. А вы, господа?

Офицеры отрицательно покачали головами, и лишь один офицер сказал:

– Я слышал какие-то сплетни, но только сплетни.

– После этой войны проведем следствие. Если это окажется правдой, мы, разумеется, примкнем к вам, чтобы уничтожить Отряд Старлинга. В этом деле нам не понадобится военный трибунал?

– Спасибо. Я свяжусь с другими отрядами, узнаю, слышали они что-нибудь или нет. А теперь, если позволите…

Скотт козырнул и вышел, вполне довольный переговорами. Сделка была выгодной: Отряд Дуне остро нуждался в помощи Банды против Морских Дьяволов. Цинк Рис будет доволен.