Текст книги "Маскарад"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Каттнер Генри
Маскарад

ГЕНРИ КАТТНЕР

Маскарад

Перевод Н.Гузнинова

– Вот видишь,– с горечью сказал я,– начни я рассказ таким образом, и любой издатель с ходу завернет его...

– Ты слишком суров к себе, Чарли,– вставила Розамонд.

– ...сопроводив отказ вежливыми заверениями, что это вовсе не значит, будто рассказ ничего не стоит. Но вообще-то история довольно натянутая. Медовый месяц. Близится гроза. Зигзаги молний полосуют небо. Дождь льет ручьем. А здание, к которому мы направляемся, наверняка психиатрическая клиника. Когда мы постучим старомодным дверным молотком, послышится тяжелое шарканье шагов и какой-нибудь отвратительный старый дурак впустит нас в дом. Он очень обрадуется нашему визиту, но когда начнет рассказывать о вампирах, рыщущих по округе, во взгляде его будет насмешка. Сам он в такие бредни не верит, но...

– Но почему у него такие острые зубы? – рассмеялась Розамонд.

Мы поднялись на полуразрушенную веранду и постучали в дубовую дверь, представшую перед нами в свете молний. Потом еще раз.

– Попробуй молотком,– сказала Розамонд.– Не стоит нарушать традиции.

Я постучал старомодным дверным молотком, и послышалось тяжелое шарканье. Мы с Розамонд переглянулись, недоверчиво улыбаясь. Она была так красива! Мы с ней любили одно и то же, прежде всего – необычное, и потому нам было так хорошо вместе. А потом дверь открылась, и на пороге появился мерзкий старый дурак, державший в обезображенной ладони керосиновую лампу.

Похоже, он вовсе не удивился. Впрочем, лицо его покрывала густая сеть морщин, и прочесть по нему что-либо было трудно. Крючковатый нос торчал этаким ятаганом, а небольшие зеленоватые глаза странно сверкали. Меня удивило, что волосы у него были густые и черные, и я тут же решил, что он похож на мертвеца.

– Гости...– произнес он скрипучим голосом.– Не много бывает у нас гостей.

– И вы, конечно, голодаете между визитами,– пошутил я и втащил Розамонд в коридор. В нем воняло плесенью, и точно так же несло от старикашки. Он захлопнул дверь перед порывом яростного ветра и проводил нас в гостиную. Входя, мы раздвинули портьеры, украшенные кисточками, и внезапно оказались во временах королевы Виктории.

Старик был не лишен чувства юмора.

– Мы не едим гостей,– пояснил он.– Просто убиваем и забираем деньги. Но добычи в последнее время так мало!

Он рассмеялся гордо, словно курица, у которой до срока вылупились пятеро цыплят.

– Меня зовут Джед Карта,– сказал он.

– Картер?

– Карта. Садитесь и грейтесь. Я разведу огонь.

Мы промокли до нитки.

– У вас не найдется, во что переодеться? – спросил я.– Если это вас интересует, мы уже несколько лет супруги, но по-прежнему чувствуем себя грешниками. Наша фамилия Денхем, Розамонд и Чарли Денхем.

– Так это у вас не медовый месяц? – Карта казался разочарованным.

– Это второй медовый месяц, причем куда приятнее первого. Идиллия, верно? – обратился я к Розамонд.

– Точно,– согласилась она.– В этом что-то есть.

Жена у меня хитрая. Единственная женщина, к которой я не испытываю ненависти за то, что она умнее меня. Она действительно красива, даже если выглядит мокрой курицей. Карта разводил огонь в камине.

– Когда-то здесь жило много людей,– сообщил он.– Правда, они вовсе не хотели этого. Они были безумны. Но сейчас здесь психов нет.

– Вот как? – протянул я.

Он управился с камином и зашаркал к двери.

– Принесу вам что-нибудь надеть. Конечно, если вас не смущает перспектива остаться наедине.

– Вы не верите, что мы супруги? – спросила Розамонд.– Мы вовсе не нуждаемся в присмотре.

Карта оскалился в щербатой улыбке.

– О, дело не в этом. У местных людей такие странные мысли. Например...– он захихикал.– Вы когда-нибудь слышали о вампирах? Говорят, в последнее время по округе было много смертей.

– Отказ вовсе не значит, что рассказ ничего не стоит,– сказал я.

– Что?

– Нет, ничего.

Мы с Розамонд переглянулись.

– Меня такие вещи не касаются,– заявил Карта. Он снова широко улыбнулся, облизал губы и вышел, захлопнув дверь и заперев ее на ключ.

– Да, дорогая,– сказал я.– У него зеленые глаза. Я заметил это.

– А острые зубы?

– Только один. Да и тот стерт чуть не до десны. Может, некоторые вампиры жуют свои жертвы, пока не прикончат. Но вообще-то это ненормально.

– Видимо, и вампиры не всегда нормальны... Розамонд смотрела на огонь. По комнате плясали тени, снаружи сверкало. Отказ вовсе не означает...

Я нашел несколько пыльных шерстяных пледов и выхлопал их.

– Снимай это,– коротко бросил я Розамонд. Мы повесили одежду поближе к огню и завернулись в пледы, сделавшись похожи на нищих индейцев.

– Может, это не рассказ о духах,– сказал я,– а просто любовная история.

– Исключено, мы же супруги,– отрезала Розамонд. Я только усмехнулся, продолжая размышлять. Этот Карта... Я не верю в случайности, легче уж поверить в существование вампиров.

Кто-то открыл дверь, но это был не Карта. Человек, вошедший в комнату, походил на деревенского дурачка – откормленный парень с толстыми слюнявыми губами и жирными складками над расстегнутым воротничком. Он поддернул брюки, почесался и одарил нас глуповатой улыбкой.

– У него тоже зеленые глаза,– заметила Розамонд.

У парня явно была волчья пасть, однако мы понимали, что он говорит.

– У всех в нашей семье зеленые глаза. Дедушка занят и прислал меня. Я Лем Карта.

Лем принес на плече какие-то вещи и бросил их мне. Старая одежда. Рубашки, брюки, ботинки – все чистое, но тоже с запахом плесени.

Лем поплелся к камину и присел перед ним. У него был такой же крючковатый нос, как у дедушки Джеда, правда частично скрытый складками жира. Он хрипло рассмеялся.

– Мы любим гостей,– заявил он.– Мамуля сейчас спустится. Она переодевается.

– Надо думать, заворачивается в новый саван,– попробовал я пошутить.– А теперь иди, Лем. И не смей подсматривать в замочную скважину.

Он что-то буркнул в ответ и вышел, тяжело ступая, а мы надели затхлую одежду. Розамонд выглядела прелестно; я сказал ей, что она похожа на крестьянку... врал, конечно. В ответ она пнула меня.

– Береги силы, дорогая,– предостерег я.– Они могут нам понадобиться: похоже, эти чертовы Карта что-то задумали. Исключительно мерзкая семейка. Наверное, это их родовое имение. Они явно жили здесь, когда в этом доме размещался бедлам. Я бы чего-нибудь выпил.

Розамонд взглянула на меня:

– Чарли, неужто ты и впрямь поверил...

– Что это семья вампиров? Черт побери, нет, конечно! Это просто банда придурков, которые пытаются нагнать на нас страху. Я люблю тебя, дорогая.

И я обнял ее так крепко, что едва не сломал пару ребер. Она вся дрожала.

– В чем дело? – спросил я.

– Мне холодно,– ответила она.– Ничего больше.

– Конечно,– я подвел ее поближе к камину.– Ничего больше. Разумеется. Дай-ка мне лампу, и пойдем на поиски.

– Может, лучше дождаться мамули?

Нетопырь ударил крыльями в стекло, но, к счастью, Розамонд ничего не заметила. Нетопыри редко летают во время грозы.

– Нет, мы не будем ждать,– решил я.– Идем.

У дверей я остановился, потому что моя жена вдруг опустилась на колени. Впрочем, она не молилась, а напряженно вглядывалась в песок, рассыпанный по полу. Одной рукой я поднял Розамонд.

– Разумеется. Знаю. Это песок с кладбища. Пошли, взглянем на этот сумасшедший дом. Здесь должны орудовать несколько скелетов.

Когда мы вышли в коридор, Розамонд быстро подошла к парадной двери и попыталась ее открыть. Потом взглянула на меня:

– Закрыто. А на окнах решетки.

– Идем же,– сказал я и потащил ее за собой.

Мы шли по коридору, иногда останавливаясь, чтобы заглянуть в грязные, тихие, погруженные в темноту помещения. Скелетов не было. Не было вообще ничего, только запах плесени, как в доме, где много лет никто не живет. Я мысленно повторял, как заведенный: "Отказ вовсе не означает..."

Мы вошли на кухню; приглушенный свет сочился из-под двери. Меня заинтересовал доносившийся оттуда странный скрежещущий звук. Огромный темный силуэт превратился в молодого Лема, опору и надежду этой жалкой семейки.

Скрежет прекратился, и Джед Карта произнес:

– Пожалуй, он уже достаточно острый.

Что-то полетело в сторону Лема и ударило его в лицо. Он схватил это, а когда мы подошли ближе, то увидели, что парень рвет зубами кусок сырого мяса.

– Хорошо,– сказал он, пуская слюни, причем глаза его горели.– Очень хорошо!

– Зубы от этого становятся крепкими и здоровыми,– объяснил я.

Мы вошли в дровяной сарай, где Джед Карта точил на оселке нож. Или меч. Во всяком случае, он был достаточно велик. Джед смутился.

– Снаряжаетесь на большую дорогу? – спросил я.

– Я всегда чем-нибудь занят,– пробормотал он.– Осторожнее с лампой, здесь все сухое, как губка. Достаточно одной искры, и будет пожар.

– Смерть в огне решает множество проблем,– тихо заметил я, а когда Розамонд ткнула меня в бок локтем, заткнулся. Она же произнесла:

– Мистер Карта, мы ужасно голодны. Нельзя ли...

Он ответил ей удивительно низким голосом, словно рычал:

– Забавно, но я тоже голоден.

– А выпить вы не хотите? – вставил я.– Мне хватило бы немного виски. Кровь для охотника,– добавил я, а Розамонд вновь толкнула меня.

– Иногда,– заметила она,– ты сам напрашиваешься на неприятности.

– Это я храбрюсь,– ответил я.– Мне ужасно страшно, мистер Карта. Честно. Я говорю совершенно серьезно.

Старик отложил тесак, и лицо его скривилось в улыбке.

– Просто вы плохо знаете деревенские обычаи.

– Вот именно,– согласился я, слыша, как на кухне Лем, чавкая, пожирает сырое мясо.– Такая здоровая и упорядоченная жизнь должна быть великолепна.

– О да,– ответил старик, сдерживая смех.– Хеншоу – приятное местечко. Мы все живем здесь уже давно. Правда, соседи не часто навещают нас...

– Вы меня удивляете,– тихо сказала Розамонд. Похоже, она справилась со своими страхами.

– Это довольно старое поселение. Довольно старое. У нас есть свои обычаи, уходящие ко временам Войны за Независимость. Есть даже свои легенды,– он глянул на кусок говядины, висящий рядом на крюке.– Легенды о вампирах... вампирах из Хеншоу. Я уже говорил о них, помните?

– В самом деле,– сказал я, качаясь с пятки на носок.– Похоже, это вас мало трогает.

– Но некоторых трогает, и даже очень,– он широко улыбнулся.– Я не слушаю бредни об одетых в черное дьяволах с белыми лицами, что протискиваются сквозь щели и превращаются в нетопырей. По-моему, вампиры тоже меняются. Вампир из Хеншоу-кантри не похож на европейского. Говорят, у него даже есть чувство юмора.– Карта расхохотался, глядя на нас.– Думаю, что он ведет себя как все прочие люди, а те вовсе не подозревают, кто он такой. Потому он и может делать все, что делал, пока...– Карта взглянул на свои изуродованные ладони,– пока не умер.

– Если вы хотите нас испугать...– сказал я.

– Это просто шутка,– заметил Карта и потянулся за куском мяса на крюке.Значит, вы хотите есть. Любите жаркое?

– Я передумала,– поспешно ответила Розамонд.– Я вегетарианка.

Это была ложь, но я последовал примеру жены.

– Хотите выпить чего-нибудь горячего?

– Возможно... Как насчет виски?

– О, разумеется. Лем! – позвал старик.– Принеси-ка немного водки, а не то получишь выволочку.

Вскоре я уже держал две выщербленные кружки и облепленную паутиной бутылку дешевого виски.

– Чувствуйте себя как дома,– подбадривал Карта.– Вы еще увидите мою дочь, она вам кое-что расскажет.

Какая-то мысль рассмешила его, потому что он расхохотался мерзко, злобно и раздражающе одновременно.

– Знаете, она пишет дневник. Я ей говорю, что это глупо, но Рути всё делает по-своему.

Мы вернулись в гостиную, уселись перед камином и стали пить виски. Кружки оказались грязными, так что мы по очереди прикладывались прямо к бутылке.

– Давно мы не пили из горлышка. Помнишь, как ездили с бутылкой в парк...

Розамонд кивнула и улыбнулась.

– Мы были тогда сущими детьми, Чарли. Кажется, это было так давно.

– У нас второй медовый месяц, и я люблю тебя, дорогая,– тихо произнес я.Никогда не забывай это. И не обращай внимания на мои шутки.

Я подал ей бутылку.

– Неплохо.

Нетопырь вновь ударил крыльями в стекло. Гроза не утихала, громы и молнии неустанно создавали надлежащий антураж. Виски согрело меня.

– Идем на поиски,– предложил я.– Пари на первый скелет.

Розамонд взглянула на меня:

– Что за мясо висело в той каморке?

– Кусок говядины,– осторожно ответил я.– Ну, пошли, а не то получишь по зубам. Забери бутылку, а я возьму лампу. Осторожнее с люками, тайниками и костлявыми руками, которые могут до тебя дотянуться.

– И с вампирами из Хеншоу?

– С люками,– с нажимом повторил я.

По скрипучей разболтанной лестнице мы поднялись на второй этаж. Некоторые двери были усилены металлическими решетками, но ни одна не закрывалась на ключ. Когда-то здесь был сумасшедший дом.

– Представь только,– сказала Розамонд и глотнула виски.– Здесь держали всех этих больных. Одни безумцы.

– Да,– согласился я.– Достаточно взглянуть на эту семейку, чтобы понять болезнь осталась в этом доме до сих пор.

Мы задержались, чтобы заглянуть через решетку в помещение, где находилась какая-то женщина. Она спокойно сидела в углу, прикованная к стене кандалами и одетая в смирительную рубашку. Рядом стояла лампа. У женщины было плоское, как тарелка, землистое и уродливое лицо, широко открытые глаза были зелеными, а губы кривила застывшая усмешка.

Я толкнул дверь и без труда открыл ее. Женщина равнодушно посмотрела на нас.

– Вы... больны? – нерешительно спросил я.

Она скинула смирительную рубашку, выскользнула из цепей и встала.

– О нет,– ответила она, продолжая все так же улыбаться.-Я Рут Карта. Джед сказал мне, что вы пришли. Меня несколько лет держали в сумасшедшем доме, а потом отпустили. Но иногда я тоскую по нему.

– Да, могу представить,– заметил я.– Совсем как вампир, которому каждое утро хочется вернуться в свою могилу. Она замерла, а ее глаза стали похожи на две стекляшки.

– Что вам наговорил Джед?

– Какие-то местные сплетни, миссис Карта.– Я протянул ей бутылку.Выпьете?

– Этого? – Она криво усмехнулась.– Нет уж, спасибо.

Разговор оборвался. Рути смотрела на нас зелеными непроницаемыми глазами, продолжая усмехаться, а от запаха плесени у меня свербило в носу. Что-то будет дальше? Тишину нарушила Розамонд.

– Вы действительно миссис Карта? – спросила она.– Как получилось, что вы носите ту же фамилию, что и...

– Успокойся,– тихо сказал я.– То, что мы супруги, не означает, что так бывает с каждым.

Однако Рут Карта нисколько не рассердилась.

– Джед – мой отец, а Лем – мой сын,– объяснила она.– Я вышла за Эдди Карта, своего кузена. Он уже давно умер, и потому меня поместили в сумасшедший дом.

– Отчаяние? – предположил я.

– Нет,– ответила она.– Я сама убила его. Помню, что все вокруг было красным.

Её улыбка не менялась, но я приметил в ней иронию и насмешку.

– Это случилось задолго до того, как в судах стали высмеивать подобную линию защиты. Однако в моём случае все было без обмана. Люди ошибаются, думая, что в газетах пишут сплошные враки.

– Похоже, вы воспитаны гораздо лучше, чем Джед или Лем.

– В молодости я была в школе для девиц на Востоке. Хотела там и остаться, но Джед не мог больше платить за меня. Вот я и стала такой озлобленной... из-за этой пахоты. Но на скуку давно не жалуюсь.

Я бы предпочел, чтобы Рут перестала улыбаться. Розамонд потянулась за бутылкой.

– Я хорошо понимаю, что вы чувствовали. Миссис Карта отступила к стене и прижалась к ней ладонями. Глаза ее вспыхнули, и она хрипло заговорила:

– Вы не можете знать. Такая молодая особа... вы не можете знать, как бывает, когда девушка живет среди радости и восторга, имеет красивые платья и поклонников – и вдруг возвращается сюда скоблить полы и варить капусту, а потом выходит замуж за тупого деревенщину с мозгом шимпанзе. Я садилась у кухонного окна и смотрела в него, ненавидя все и вся. Эдди этого никогда не понимал. Я просила его забрать меня в город, но он говорил, что это ему не по карману. Отказывая себе во всем, я скопила денег на поездку в Чикаго. Я мечтала о нем, но когда поехала, уже не была молодой девушкой. Люди на улице глазели на мои платья, а мне хотелось кричать.

Я глотнул из бутылки.

– Понимаю... кажется,– сказал я.

Она говорила все громче, и слюна капала с ее губ.

– Вот я и вернулась, а потом однажды увидела, как Эдди целует служанку, взяла топор и ударила его по голове. Он упал и задергался, как рыба на песке, а я снова почувствовала себя молодой. Все смотрели на меня и говорили, какая я красивая и прелестная.

Голос женщины походил на заезженную пластинку. Она почти кричала и сползала по стене, пока снова не уселась на пол. На губах ее появилась пена, она дергалась во все стороны. Но хуже всего был ее смех.

Я схватил Розамонд за руку и вытащил в коридор.

– Поищем мужчин,– сказал я,– пока Рути не нашла топор.

Мы спустились по лестнице, чтобы рассказать обо всем Лему и Джеду. Лем захохотал так, что затряслись все его жировые складки, и вышел в коридор, а Джед взял бидон с водой и пошел следом.

– У Рути бывают такие приступы,– сказал он, поворачиваясь.– Обычно это быстро проходит.

И он исчез.

Розамонд по-прежнему держала лампу. Я взял ее, осторожно поставил на стол и подал жене бутылку. Мы выпили ее до дна. Потом я подошел к кухонной двери и попытался ее открыть. Разумеется, она была заперта.

– Любопытство всегда было моей слабостью,– сказала Розамонд и указала на дверь в стене.– Как ты думаешь...

– Можем проверить.

Алкоголь уже начал действовать. Я взял лампу и дернул дверь – за ней открылась тёмная пропасть подвала. Оттуда потянуло плесенью, как, впрочем, от всего в этом доме.

Розамонд шла за мной по лестнице. Вскоре мы оказались в темной комнате, здорово похожей на склеп. Она была совершенно пуста, однако у своих ног мы увидели солидный дубовый люк. Рядом лежал открытый висячий замок.

Мы продолжили свою веселую прогулку: спустились по лестнице еще метра на три вглубь и оказались в коридоре, пробитом в сырой земле. Звуки грозы притихли. На полке недалеко от нас лежала потрепанная тетрадь и карандаш, привязанный чудовищно грязным шнурком. Розамонд открыла тетрадь, а я заглянул ей через плечо.

– Книга гостей,– заметила Розамонд.

Это был список фамилий, причем рядом с каждой имелась важная запись. Например, такая: "Томас Дарди. 57 долларов 53 цента. Золотые часы. Кольцо".

Розамонд рассмеялась, открыла тетрадь на чистой странице и написала: "Мистер и миссис Денхем".

– Твое чувство юмора меня просто пугает,– холодно заметил я.– Если бы я тебя не любил, то свернул бы тебе шею.

– Иногда предпочтительнее шутить,– прошептала она. Мы пошли дальше. В конце коридора обнаружилось небольшое помещение, а в нем – скелет, прикованный к стене. В полу виднелся круглый деревянный люк с кольцом. Я поднял крышку и опустил лампу в темную яму. Несло оттуда отнюдь не духами.

– Снова скелеты? – спросила Розамонд.

– Трудно сказать,– ответил я.– Хочешь спуститься и проверить?

– Ненавижу темноту,– сказала она, тяжело дыша.

Я позволил крышке с грохотом упасть, поставил лампу и крепко обнял Розамонд. Она прижалась ко мне, как испуганный ребенок в темной комнате.

– Перестань, милая,– бормотал я, лаская губами ее волосы.– Все хорошо.

– Нет. Это ужасно. Лучше уж умереть. О, я люблю тебя, Чарли! Как я тебя люблю!

Мы разжали объятия, потому что в подземелье послышались чьи-то шаги. Вошли Лем, Джед и Рути. Никто из них не удивился, увидев нас здесь. Лем не сводил глаз со скелета. Он облизнулся и расхохотался. У Рути был пустой взгляд и все та же кривая улыбка на лице. Джед Карта взглянул на нас зелеными злыми глазами и поставил на пол свою лампу.

– Ну, людишки,– спросил он,– зачем вы забрались сюда?

– Мы подумали, нет ли у вас убежища? – объяснил я.– Тогда человек может чувствовать себя безопаснее в этом мире.

Старик заржал.

– Вас нелегко испугать. Держи, Рути.

Он взял кнут, висевший на стене, и вложил его в руки женщине. Она тут же оживилась, подошла к закованному в цепи скелету и принялась его хлестать. Лицо ее напоминало страшную маску.

– Только это успокаивает ее, когда начинается приступ,– объяснил нам Джед.– С ней все хуже с тех пор, как умерла Бесс.

Он кивнул на скелет.

– Бесс? – тихо спросила Розамонд.

– Она... когда-то она была у нас служанкой. Мы подумали, что ей это не повредит, а Рути после этого успокаивается.

Миссис Карта выпустила кнут. Лицо ее оставалось неподвижным, но, когда она заговорила, голос ее звучал совершенно нормально.

– Пойдем наверх? Наши гости, должно быть, чувствуют себя здесь неважно.

– Да,– ответил я.– Идемте. Может, у вас найдется еще одна бутылка, Джед?

Он указал на деревянный круг в полу:

– Хотите туда заглянуть?

– Я уже заглядывал.

– Лем довольно силен,– старик болтал совершенно невпопад.– Покажи им, Лем. На цепи Бесси. Не имеет значения, если ты ее порвешь, правда?

Семейство Карта развлекалось на всю катушку. Лем подошел к стене и без труда вырвал цепь.

– Значит, вот как обстоят дела,– заметил я.– Этот щенок делает все голыми руками. У вас есть нож. А чем пользуется Рути? Надо думать, топором?

Старик широко усмехнулся.

– Надеюсь, вы не думаете, что мы на самом деле убиваем постояльцев? Или что сбрасываем их в большой пруд за домом, если они приезжают на машинах.

– Если вы действительно вампиры из Хеншоу,– ответил я,– то должны здорово бояться проточной воды.

– Та вода не течет,– сказал он.– Она стоит. Пусть вас это не волнует.

– Двери на замке, на окнах решетки,– мягко заметила Розамонд.– Мы нашли вашу книгу гостей, заглянули и в подземелье. Все одно к одному, правда?

– Не думайте об этом,– посоветовал Карта.– Легче будет заснуть.

– Я не хочу спать,– ответила Розамонд.

Я поднял лампу и взял жену за руку. Мы двинулись по коридору впереди остальных, поднялись по лестнице в подвал, а оттуда в кухню. Я заметил в темном углу огромную бочку с водой.

Теперь мы вновь слышали яростную грозу.

– Я приготовил вам постель,– сказал Карта.– Хотите сразу пойти наверх?

– Подлейте керосина, ладно? – Я указал на лампу.– Моя жена умрет со страху, если посреди ночи лампа погаснет.

Джед кивнул Лему, тот куда-то вышел, принес грязную банку и наполнил из нее резервуар лампы.

Затем все отправились наверх. Сначала Джед, похожий на пугало в жестком черном парике, потом мы, за нами Лем, скалящий зубы, а в самом конце – Рути, с улыбкой, приклеенной к лицу, и пустыми зелеными глазами.

– Эй,– сказал я,– вам же придется тащить наши трупы в подвал, мистер Джед. Зачем делать лишнюю работу?

– А я-то подумал, что вы устали,– захихикал он.– Кроме того, мне нужно еще кое-что сделать.

Мы шли, словно процессия приведений, поднимались по ступеням, и они оскорбленно скрипели под нашими ногами. Я вскользь упомянул об этом.

Розамонд поджала губы.

– Пожалуй, это слишком мелодраматично.

– Должно быть тринадцать ступеней,– заметил я.– Это говорило бы о расчетливости. Тринадцать ступеней ведут на виселицу,– объяснил я Джеду в ответ на его вопросительный и гневный взгляд.

– Забавно,– рассмеялся он.– Раз вы считаете нас убийцами, то почему же не уйдете отсюда?

– Двери на замке.

– Можете попросить меня, чтобы я их открыл. Я не ответил, потому что в голосе его звучала злобная ирония. Слюнявый и радостный Лем наступал нам на пятки. Наконец мы дошли до последней спальни, откуда тоже тянуло плесенью. Ветки стучали в зарешеченное окно, нетопырь, как безумный, колотился о стекло.

Войдя в комнату, я поставил лампу на запыленный столик возле кровати. Лем, Джед и Рути остановились на пороге, глядя на нас, словно три зеленоглазых волка.

– Вам не приходило в голову, что мы вовсе не наивные овечки? Вы даже не спросили, откуда мы и как здесь оказались.

Джед одарил нас улыбкой, показав единственный целый зуб.

– Похоже, вы плохо знаете Хеншоу-кантри. У нас давно нет судов, которые бы этим занимались. Мы очень осторожны, и не думаю, чтобы власти уделяли нам много внимания. Хеншоу-кантри не может позволить себе иметь шерифа, который бы чего-нибудь стоил. Так что не пытайтесь нас испугать, ничего не выйдет.

Я пожал плечами:

– А разве мы выглядим испуганными?

Джед неохотно признал нашу правоту:

– Вас нелегко напугать. Ну, мне еще нужно поработать, прежде чем... я спою себе колыбельную. До свидания.

И он исчез в темноте.

Ладонь Рути задрожала. Лем облизнулся и ушел. На лице женщины застыла улыбка, похожая на гримасу.

– Я знаю, о чем вы думаете. Боитесь,– сказала она.– И вы правы.

Она шагнула назад и захлопнула дверь. Щелкнул замок.

– Джед забыл дать другую бутылку,– заметил я.– Скоро я протрезвею и захочу пить. Очень захочу.

Я знал, что голос мой прозвучал несколько взволнованно.

– Все в порядке, милая. Иди сюда.

Губы Розамонд были холодны, я чувствовал, как она дрожит.

– Здесь как в холодильнике,– пробормотала она.– Я не могу привыкнуть к холоду, Чарли! Не могу привыкнуть к холоду!!

Я обнял ее так сильно, как только мог, не в силах сделать ничего больше.

– Постарайся вспомнить,– тихо сказал я.– Ночь прошла. Гроза кончилась, и нас здесь нет. Мы снова в нашем парке. Помнишь, милая?

Она уткнулась лицом в мое плечо.

– Это трудно вспомнить. Кажется, что мы никогда не видели солнца. Этот ужасный дом... о, я бы и вправду хотела, чтобы мы умерли, дорогой!

Я легонько встряхнул ее:

– Розамонд!

Слова с трудом протискивались сквозь ее горло.

– Прости, дорогой. Только... почему это должно было случиться именно с нами? Я пожал плечами:

– Такова уж наша судьба. Не мы первые в таком положении. Закрой глаза и вспомни.

– Думаешь, они догадываются?

– Интересно, каким образом? Они слишком заняты своей игрой в убийц.

Я чувствовал, как под воздействием внезапной перемены дрожь прошла по ее телу.

– Мы не можем влиять на то, что случится,– напомнил я ей.– Нам не дано изменить ни их, ни себя.

Слезы брызнули у нее из глаз, и мы прижались друг к другу, как дети, испуганные темнотой. Ни одна острота не приходила мне в голову. Порой бывает трудно шутить.

Лампа замерцала и погасла. Спичек у нас не было, но теперь это не имело значения. Уже не имело.

– Жаль, что Джед забыл о второй бутылке,– пробормотал я.– Виски помогает. Все-таки я рад, что мы можем пить виски.

Гроза заканчивалась, бледный свет луны сочился сквозь окно. Я вспомнил Дракулу и фигуры, являющиеся среди лунного сияния, в котором даже решетки на окнах кажутся прозрачными.

"Семья Карта вовсе не вампиры,– говорил я себе.– Это просто убийцы. Безумцы, убивающие хладнокровно и безжалостно. Нет,– сказал я себе,– будь они действительно вампирами, им не нужно бы было притворяться. Настоящие вампиры так не поступают... Дракула, например!"

Я обнял Розамонд и закрыл глаза. Часы пробили полночь.

А потом...

Было почти два, когда (как я, впрочем, и ожидал) в замке заскрежетал ключ и на пороге появился дрожащий всем телом Джед Карта. Он что-то пытался сказать, но не мог произнести ни слова, поэтому просто махнул рукой, приглашая следовать за ним. Мы так и сделали, хотя знали, чего следует ожидать. Я слышал, как Розамонд тихонько простонала:

– Лучше бы умереть. Лучше бы мне умереть!

Джед привел нас в спальню в другом конце коридора. Рути Карта лежала на полу, а на ее худой шее видны были два небольших красных пятнышка и дырки в тех местах, где проходили пустые кровеносные сосуды.

Через открытую дверь я заглянул в другую комнату и увидел там огромное неподвижное тело Лема. Он тоже был мертв.

Джед Карта почти кричал:

– Что-то прошло и...-Лицо его было мелко дрожащей маской смертельно напуганного человека.– Вампиры из Хеншоу!

– Не рой другому яму...– сказал я, глядя на Розамонд. Она посмотрела мне в глаза, и я увидел, что она содрогается от предстоящей перемены и в то же время стыдливо жаждет ее. Пожалуй, вновь пришло время сказать что-нибудь смешное... что угодно, лишь бы поправить настроение Розамонд.

– У меня для вас сюрприз, Джед,– сказал я, подходя к нему все ближе.– Я знаю, вы пускаете мимо ушей эти бредни, но верите вы или нет, а вампиры из Хеншоу – это мы.