Текст книги "Судная ночь"

Автор книги: Генри Каттнер

Соавторы: Кэтрин Люсиль Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Однако, отдохнув и подкрепившись, он не смог удержаться от выражения чувств, владевших им всю долгую дорогу до дома.

– Скорее бы это кончилось, – вздохнул он. – Я оставил их слушать новости об их собственном уничтожении. Во дворце царит неразбериха. Эрикон будет гораздо лучшим миром, когда последний из них простится с жизнью.

– Лучшим миром для нас, надеюсь, – сказал один из собравшихся. – Это произойдет скоро?

– Думаю, да. Они обречены, хотя еще не знают об этом.

– Они стоят перед глубочайшим кризисом, – сурово произнес еще один оратор и обвел группу пронзительным взглядом. – Может быть, они еще могут спастись. Для этого есть время; нужно лишь знать способ. Некоторые из них знают, что делать, но едва ли им хватит решимости.

– Они обречены, – тихо повторил пришелец. – Я хорошо знаю их. Несчастные, невежественные существа! – Он помедлил. – Иногда я испытываю едва ли не жалость, наблюдая за ними. Но их время прошло, и чем скорее все закончится, тем лучше. Мы ждали слишком долго.

– Ты помог бы им, если бы захотел? – спросил кто-то.

– Возможно… при других обстоятельствах. Сердцем они стремятся к добру. Но сейчас они безнадежно запутались, и их может спасти только чудо. Подумайте о том, как долго мы ждали!

– Вспомните обещание Древних, – послышался чей-то голос.

– Это не было прямым обещанием, – предостерег другой. – Все зависит от обстоятельств. Если эта война пойдет в нужном направлении, они получат свой шанс, и нам придется ждать снова.

– Они упустят этот шанс, – медленно, словно через силу произнес пришелец и повторил: – Я слишком хорошо знаю их.

Офицерская гостиная на вершине одной из башен столицы имела стеклянные стены и куполообразную крышу, по которой сейчас хлестали струи дождя, яркие и прекрасные на фоне багряного неба. Дожди на Эриконе шли очень часто, поэтому все его архитектурные сооружения были спланированы таким образом, чтобы извлекать преимущество из красоты этого природного явления, подобно соляриям на других планетах.

Сегодня гостиная была заполнена до отказа. Голос с видеоэкрана, где шли последние новости, почти перекрывался сдержанным ропотом присутствующих. Одни картины разрушенных городов и мертвых миров сменялись другими. Война чумным пятном расползалась по всей Галактике, приближаясь к Эрикону от внешних границ империи. И империя пока что терпела поражение.

– Вообще-то их продвижение немного замедлилось, – задумчиво сказала Джулия. – Думаю, им пришлось раньше, чем они собирались… и все из-за дуннарского оружия.

Она кивнула в сторону посланца с погибшей планеты, сидевшего в глубоком кресле рядом с ней. Его немигающий взгляд был устремлен на экран. За его спиной подпирал стену могучий телохранитель.

Вокруг сидели офицеры Джулии, в большинстве своем молодые женщины, теперь составлявшие костяк имперской гвардии. Элия откинулась на спинку своего кресла; ллар, сидевший на ее плече, приводил в порядок свой мех, проворно перебирая передними лапками.

– Вы правы, принцесса, – заметила женщина с суровым лицом, в шлеме с плюмажем. – Они явно сбавили обороты. Думаю, лучшее, на что мы можем надеяться теперь, – это достижение непрочного равновесия. Мы можем удерживать их у определенной черты, но пока не в состоянии нанести ответный удар.

– Подождите, когда будет готово наше новое оружие! – процедила Джулия. – Но если мирная конференция, которую устраивает мой отец сегодня вечером, будет успешной, то Галактику можно считать потерянной.

Она в сердцах стукнула кулаком по колену.

– Однако император придерживается противоположного мнения, – спокойно возразил посланец с Дуннара.

– Я не стану расшаркиваться перед дикарями, чьи руки по локоть в крови! – гневно заявила Джулия. – Я вообще не понимаю, как они могли согласиться на предложение императора, и мне это не нравится. Что касается меня, то я бы не предложила им мира даже с ножом у горла. Тем более теперь, когда мы можем уничтожить их, а они даже не знают об этом…

Она пожала плечами и отвернулась.

– Вы полагаете, есть надежда на то, что они примут условия императора?

Джулия нахмурилась.

– Это зависит от того, насколько они умны. Я бы назвала их совершенными варварами, если бы они не спланировали столь успешно вторжение во внутренние системы. Сейчас, разумеется, преимущество на их стороне. Они застали нас врасплох, но мы уже пришли в себя и кое-где начинаем теснить их. Возможно, они понимают, что напали слишком рано. Если мы удержим их сейчас, то в скором времени новое оружие сместит чашу весов в другую сторону.

Джулия сокрушенно покачала головой, и отблески света заиграли на ее сияющем шлеме.

– Не знаю. Меня вообще беспокоит их согласие на переговоры. Если они пошли на это, то, возможно, согласятся и подписать мирный договор. Нам нельзя не учитывать эту опасность.

– Вы считаете это опасностью, принцесса?

– Величайшей опасностью в истории империи! Их следует истребить, чего бы это нам ни стоило. Я скорее унаследую нищую империю, когда придет моя очередь, чем буду жить бок о бок с этими варварами и убийцами, делиться с ними нашим искусством и наукой и опуститься до их уровня. Нет – лучше отказаться от имперской роскоши, чем пытаться любой ценой сохранить ее, даже в ущерб нашему обществу.

Джулия обвела комнату взглядом, всматриваясь в лица своих офицеров, и удовлетворенно кивнула.

– Мы все с этим согласны, – продолжала она. – И не делаем из этого секрета. Меня настолько пугает перспектива мира на этом этапе, что я готова пойти на любые меры. – Она выждала многозначительную паузу. – И я уже отдала приказ убить послов х'вани, прежде чем они сядут за стол переговоров!

В комнате наступила тишина. Дуннарец продолжал смотреть на Джулию, внешне ничуть не потревоженный услышанным.

– Они защищены условиями перемирия, – наконец произнес он, словно объясняя простую истину непонятливому ребенку.

Джулия плотно сжала губы.

– Знаю. Но если я собираюсь быть безжалостной к врагам, то почему бы не начать сейчас? В данном случае я считаю, что цель более чем оправдывает любые средства, необходимые для ее достижения.

– Вы полагаете, что для империи будет гораздо хуже, если х'вани согласятся на мир сейчас, когда они побеждают на всех фронтах?

– Почему же тогда они согласились приехать? – Джулия пожала плечами, отказываясь тратить время на пустые разговоры. – Если они не договорятся сейчас, мой отец будет предлагать мир снова и снова. Рано или поздно они согласятся. Но если мы убьем их послов сейчас, под флагом перемирия… что ж, тогда переговоров больше не будет.

Дуннарец кивнул.

– Очень интересное решение, принцесса. Уверяю вас, что не стану вмешиваться. – Он взглянул на часы и добавил: – Так или иначе, времени уже не осталось.

Джулия проследила за его взглядом.

– Вы правы, – сказала она. – Должно быть, они уже приземлились. Элия, покажи нам общий план.

Элия размашистой солдатской походкой подошла к экрану, на котором отображалась мобильная схема боевых действий. Когда она проходила мимо дуннарца, ллар, сидевший у нее на плече, подобрался и легким движением перепрыгнул на плечо посланца. Тот поднял руку, чтобы погладить его, и маленькое существо послушно склонило голову. Огромные круглые глаза ллара удовлетворенно сияли; он тихонько ворчал, явно довольный лаской.

Джулия уставилась на него.

– Я никогда… – удивленно пробормотала она. – Но он же никому не позволяет прикасаться к себе! Клянусь, мне и дважды в жизни не удалось погладить его, а ведь он никогда не видел вас раньше!

Лицо посланца озарилось улыбкой – первый раз с тех пор, как он появился на Эриконе.

– Мне оказана высокая честь, и я ценю это, – обратился он к ллару. Зверек, словно кошка, потерся своей круглой головой о его ладонь.

Затем их внимание отвлекла громкая музыка, грянувшая из динамиков. Элия покрутила верньеры настройки, и сцена прибытия посольства х'вани появилась на большом экране. Джулия прикусила нижнюю губу.

– Столько церемоний, когда следовало бы перерезать им глотки! – пробормотала она. – Ничего, скоро они узнают наше гостеприимство! С минуты на минуту появятся мои люди.

Она сняла шлем и подалась вперед, упершись подбородком в сжатый кулак. На ее темно-золотистых косах, уложенных в виде венца, вспыхнули красноватые отблески знамен, проплывавших на экране. По поверхности шлема, который лежал у нее на коленях, тоже проплывали смутные красные отражения, как будто Джулия на самом деле держала все в своих руках.

Послы х'вани казались маленькими, яркими фигурками, движущимися между рядами вооруженных солдат. Поскольку император настоял на том, чтобы их представители были лицами самого высокого ранга – наследственным лидером вражеской расы и ее главнокомандующим, – то наиболее ожесточенные споры завязались вокруг обеспечения надлежащей безопасности посольства. В конце концов им отвели место для лагеря за пределами города, неподалеку от границы запретной территории Древних, в напоминание об участи, постигшей их корабли. Сейчас, в окружении имперской стражи, они ехали к городу верхом, под пение труб и колыхание красных знамен.

Личности послов не особенно интересовали Джулию. Она обшаривала толпу быстрым, нетерпеливым взглядом, в любое мгновение ожидая увидеть вспышки выстрелов. Та же самая картина представала перед мысленным взором каждого из присутствующих в комнате. Никто не двигался; все ждали рокового момента. Если бы сила мысли вдруг обрела осязаемое воплощение, их общей сосредоточенности было бы достаточно, чтобы насмерть поразить х'вани.

С невыносимой медлительностью процессия приближалась к городу. Эскорт поражал своей пышностью. Как ни парадоксально, но жители Эрикона, занимавшего центральное место в галактической культуре, пользовались лошадьми для передвижения. За исключением автострад, соединявших крупнейшие города, движения автотранспорта почти не существовало, да и оно ограничивалось в основном перевозкой грузов. Средства видеосвязи получили такое широкое распространение, что у людей почти не возникало необходимости выезжать по делам.

Праздные поездки вообще не поощрялись на священной планете, большая часть поверхности которой использовалась Древними для их таинственных нужд; согласно приказу императора, все транспортные средства могли следовать лишь по предписанным маршрутам. В результате прогулки верхом стали самым распространенным, достаточно удобным и весьма зрелищным средством передвижения, хотя другие миры по-прежнему оставались для жителей Эрикона гораздо более доступными, чем их родная планета.

Эскорт ехал уже почти полчаса, и напряжение в офицерской гостиной становилось невыносимым. Внезапно Джулия вздрогнула и пристально вгляделась в экран: ей показалось, что она узнала одного из послов.

– Прибавь резкость, Элия, – приказала она. – Я хочу видеть лица этих людей.

Картинка быстро сместилась, увеличив масштаб изображения. Видеокамера как будто парила над медленно движущейся процессией. Двое х'вани появились на экране в ярком трехмерном изображении. Можно было слышать шорох их плащей, поскрипывание сбруи, тихий лязг огненных мечей, прикрепленных к доспехам.

У Джулии перехватило дыхание. Она пришла в ужас, ощутив, как изнутри поднимается горячая волна, подступившая к самым корням ее темно-золотистых волос. Ею владели самые противоречивые эмоции: она знала молодого блондина с короткой бородкой, ехавшего на высоком жеребце во главе процессии. Она знала его хорошо… слишком хорошо.

Значит, их встреча не была случайностью, а полузабытое воспоминание о жестких пальцах, смыкающихся на ее горле, не было воспоминанием о грубой мужской ласке. В одно мгновение перед ее мысленным взором предстала сцена короткой, загадочной идиллии, оттесненной на задний план новыми, более важными событиями. Но изображение на экране служило достаточно ярким напоминанием.

Джулия сидела неподвижно, пытаясь разобраться в загадке трех беззаботных, волнующих дней, проведенных на Сайрилле. Стадо быть, его зовут Эгидом, и он прибыл на Эрикон, точно зная, что она будет здесь. Его намерения нетрудно угадать, особенно теперь, при воспоминании о странных, напряженных интерлюдиях, наполнявших ее необъяснимым ужасом.

Но он так и не выполнил свою миссию. Он собирался убить Джулию, однако оставил ее в живых. Принцесса торжествующе улыбнулась: она догадалась о его слабости еще раньше, чем узнала его имя! Тайное становилось явным в чувственном изгибе его губ, в щегольской осанке. Ей удалось предупредить его намерения в самый ответственный момент, и сейчас она не испытывала к нему ничего, кроме презрения. Такой человек не мог быть лидером мятежников.

Джулия почувствовала, как краска снова прихлынула к ее щекам, и опустила голову, тщетно пытаясь скрыть свое замешательство. Теперь она понимала: какими бы ни были ее побуждения, приглашение к флирту исходило именно от нее. Эгид с самого начала собирался убить ее. Каждый рассчитанный комплимент, каждая изысканно-романтическая сцена предназначалась лишь для того, чтобы усыпить ее бдительность. У него не было иной цели, но она… она приняла все за чистую монету и под конец едва ли не умоляла его поцеловать ее!

Глубочайшее унижение и ярость владели Джулией, пока она продолжала сидеть с опущенной головой, покраснев до корней волос. Когда способность воспринимать окружающее вернулась к ней, она заметила предостерегающий взгляд Элии и решительно попыталась восстановить самообладание. Благодаря усвоенной с детства дисциплине ей это удалось, но смятение в ее мыслях продолжалось. Неудивительно, с горечью подумала она, что Эгид согласился приехать на конференцию. Он с полным основанием мог думать, что теперь она знает его имя, хотя бы из выпусков новостей. Должно быть, он считает, что она сама настаивала на встрече и предложила условия мирного договора. Теперь его распирает от гордости при мысли о том, что умелая работа, проделанная на Сайрилле, принесла богатые плоды. Джулия с яростью подумала, что он судит о ней по собственным меркам и думает, будто она готова поступиться принципами ради удовлетворения своих прихотей. Новая горячая волна унижения захлестнула ее, когда она поняла, что Эгид может испытывать к ней нечто вроде снисходительного презрения. В этот момент она ненавидела и строгие принципы амазонок, оставившие ее безоружной перед его уловками.

Несмотря на весь ужас ситуации, существовал еще и один приятный момент. Ей не придется снова встречаться с Эгидом. Убийцы непростительно медлили, но скоро они нанесут удар. Он умрет, так и не узнав о своей ошибке, в полной уверенности, что мирный план принадлежит Джулии из-за ее любви к нему! Нет, если он умрет сейчас, то она тоже умрет от гнева и стыда.

Она наблюдала за двумя х'вани, и в каждом их движении ей чудилась бесстыдная чванливость и самоуверенность. Они ехали как победители, готовые принять мир, которого она не предлагала. Джулия поняла, что должна убить Эгида собственными руками, иначе она больше никогда не сможет уважать себя.

Процессия уже приблизилась к городским воротам. Джулия изнывала от нетерпения: неужели ее замысел потерпел неудачу! С высоких белых стен грянули трубы, и почетный эскорт потянулся по центральной улице к дворцу. Джулия, до последнего момента ожидавшая увидеть вспышки выстрелов, начала понимать, что ее новая надежда может сбыться. Что-то помешало убийцам выполнить полученное задание. Теперь, на запруженных народом улицах, было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

Джулия вглядывалась в экран, забыв обо всем на свете. Она не знала, что Элия внимательно следит за ней, а огромные сияющие глаза посланца с Дуннара изучают ее лицо с печальным, почти скорбным выражением.

Джулия остановилась перед входом в зал совета, поправила ллара, сидевшего у нее на плече, и набрала в грудь побольше воздуха.

– Все будет хорошо, – прошептала Элия за ее спиной. – Иди же!

Звук знакомого голоса был восхитительно успокаивающим. Джулия натянуто улыбнулась, перебросила плащ через плечо и вошла в сводчатый проем. Трубы возвестили о ее появлении.

Участники переговоров поднялись со своих мест вокруг белого стола в центре комнаты. Джулия не различала отдельных лиц, когда шла к своему месту. Пустые ножны – знак перемирия – хлопали ее по бедру. Сейчас она была как никогда уверена в себе. Она шла, высоко вскинув голову и позвякивая шпорами под отзвуки эха, гулявшего под потолком.

Над ними поднимались своды огромного зала. Нежно-фиолетовые колонны тянулись к полупрозрачным аркам, через которые сочился дневной свет. Это был очень старый зал. Императоры Эрикона воздвигли его над руинами дворца покоренной расы, которая в свою очередь строила на руинах еще более древних народов.

Император, бледный и высокий, стоял во главе стола. Джулия официально поклонилась ему, но лишь скользнула взглядом по лицам двух других мужчин, не признавая их права находиться здесь.

Разумеется, она увидела все, что хотела увидеть. Одним из мужчин был Эгид. Те же самые пронзительно-голубые глаза, короткая светлая бородка, кудрявые волосы. Сегодня он отказался от своей вычурной экстравагантности и надел черный бархатный плащ, выгодно оттенявший серебристый блеск плотной кольчуги. Его скулу пересекал полузаживший шрам от огненного меча. Он выглядел немного более усталым и озабоченным, чем на Сайрилле, но голубые глаза глядели с прежней уверенностью.

Джулия нежно погладила рукоять крошечного лазера, скрытого в складках ее туники. Металл был теплым под ее пальцами. Ее взгляд скользнул по лицу другого посла – бородатого рыжего гиганта с мощной грудью и широченными плечами. Варвар, типичный дикарь х'вани. Однако, встретившись с его прямым, непреклонным взглядом, Джулия с неохотой признала, что ощущает нечто вроде внутреннего сродства с ним. Должно быть, подумала она, так выглядели наши отдаленные предки, покорившие Галактику огнем и мечом. Рядом с ним Эгид выглядел элегантным хлыщом, а ее отец – престарелым идеалистом.

Она равнодушно кивнула, когда император представил Эгида, наследственного лидера х'вани, и Джейра, его главнокомандующего. Сейчас она могла думать только об убийстве. «Если я уничтожу их обоих, каким ударом это будет для х'вани! Глупцы, им не следовало приезжать сюда!»

– Сегодня мы собрались над гробницами нескольких рас, совершивших роковую ошибку, которую мы вполне можем повторить, – произнес император. – Они сгинули из-за этой ошибки.

Джулия ощущала на себе внимательный взгляд Эгида. Это было невыносимо. Имперская гордость бушевала в ней, гордость сотен поколений, командовавших звездами и планетами. А этот бородатый варвар бесстыдно глазеет на нее, должно быть вспоминая фантастическую ночь на облаке, под ярко пылающими безымянными созвездиями!

Она удостоила его одним быстрым, яростным взглядом, сверкнувшим из-под шлема, как фиолетовая молния. «Ты должен умереть, – говорил этот пылающий взгляд. – Когда я выясню, кто подвел меня и почему мои планы пошли прахом, они тоже умрут. Твое время истекает, и каждая минута принадлежит мне!»

– Сейчас наши силы примерно равны, – продолжал император. – Никто не может победить без колоссальных потерь, а это отбросит Галактику на тысячи лет назад. На всех мирах, многие из которых еще никогда не знали войны, наши силы соблюдают хрупкое вооруженное перемирие. Все ждут результатов сегодняшней встречи. Если мы снова развяжем войну… Джулия сделала нетерпеливый жест и закинула ногу на ногу. Маленький лазер приятно грел ее ладонь. Ей страстно хотелось покончить со всеми этими благоглупостями, но, слушая Глубокий хрипловатый голос старого императора, она внезапно ощутила предательский укол жалости к нему. Когда-то ее отец был великим воином. Он не переживет этого… Но в новой Галактике, за которую она борется, нет места для жалости к врагам. Уголки губ Джулии приподнялись в улыбке, когда она нащупала кнопку своего оружия. Скоро, уже скоро…

– Х'вани – молодая раса, – говорил император. – Грубая раса, не искушенная в любых науках, кроме военной. Позвольте нам поделиться с вами неисчислимыми богатствами, которые вы никогда не сможете завоевать силой оружия. Мы можем научить вас всему, что было достигнуто нашей наукой за тысячу лет. Сделав один шаг к миру, вы можете продвинуться вперед на целое тысячелетие.

Если вы откажетесь, вам придется проститься с этой надеждой. В лучшем случае мы уничтожим вас, даже если война будет стоить нам всего, что мы имеем. В худшем случае… что ж, другие расы уже сходились в смертельной битве на Эриконе. Где они теперь? – Он указал на мраморный пол: – Там, во тьме забвения. Под фундаментом этого здания лежат кости тех, кто воевал здесь до нашего прихода. Вы когда-нибудь бывали в здешних катакомбах? Знаете ли вы о древних императорах, когда-то правивших планетой? Едва ли. Но как вы думаете, вспомнит ли кто-нибудь о нас, если мы последуем их примеру?

Джулия машинально наклонилась, чтобы погладить ллара, вскочившего ей на колено, но маленькое тело внезапно изогнулось под ее пальцами быстрым, змеиным движением. Она едва успела отдернуть руку и избежать укуса кинжально-острых зубов. Ллар, сидевший в напряженной позе, поднял лапку с гибкими пальчиками. В его круглых глазах снова застыло обманчиво-благодушное выражение.

В этот момент раздался новый голос, столь звучный и глубокий, что воздух завибрировал от его громоподобных раскатов.

– Если речь идет об условиях мирного договора, то их будут диктовать х'вани! – произнес Джейр.

Джулия резко вскинула голову. Император медлил, наблюдая за посланцами вражеской расы из-под густых седых бровей. Она снова ощутила прилив жалости к нему. Но голос продолжал греметь под высокими сводами зала, приковывая к себе внимание.

Джейр встал. Его огромные кулаки, как два молота, опустились на крышку стола.

– Мы будем говорить о мире с Лайоне, – торжествующе прогремел он. – Но только на наших условиях! Пришло время…

Джулия яростным движением отодвинула свой стул и вскочила на ноги. Ее глаза сверкали. Ллар отпрыгнул в сторону и ухватился за руку императора, продолжая смотреть на нее огромными круглыми глазами. Но прежде чем она успела произнести хоть слово, Эгид тоже отодвинул свой стул. Он встал медленно, почти неохотно, однако его голос зазвучал с неожиданной силой.

– Мы просим прощения у императора, – спокойно произнес он. – Сядь, Джейр. Говорить буду я.

Джейр как-то странно посмотрел на него и сел.

– Мой генерал имел в виду, что если условия мира вообще будут обсуждаться, то они должны исходить от нас, – продолжал Эгид. – Все, о чем говорил император, совершенно справедливо, и мы это понимаем. Но, по нашему мнению, это лишь часть истины. Разделенной победы для х'вани недостаточно, и не имеет значения, сколько секретов вы предлагаете в качестве взятки. Моих людей нельзя купить обещаниями на будущее. – Он неожиданно сверкнул белозубой улыбкой. – Боюсь, мы весьма прямолинейная раса, не привыкшая верить вражеским обещаниям. Но если у вас есть конкретные предложения, способные убедить х'вани в вашей искренности… – он перевел взгляд с императора на Джулию и продолжал с вкрадчивой настойчивостью в голосе, – тогда, думаю, мы получим хороший шанс склонить наш народ к мирному решению проблемы.

Джулия выдержала его испытующий взгляд с надменным безразличием. Она прекрасно понимала, куда он клонит. Значит, вот в чем заключалась цель их приезда! Они хотят забрать дуннарское оружие из немощных рук императора и воспользоваться преимуществами своего так называемого дипломатического иммунитета. Очевидная стратегия, и все же…

Джулия искоса взглянула на своего отца. Его задумчивое лицо было мрачным, и она внезапно ощутила его нерешительность. Но в самом деле, не может же он думать, что х'вани сдержат свое слово? Он должен понимать, что, завладев новым смертоносным оружием, они не остановятся до тех пор, пока не завладеют троном империи. Нет, может быть, ее отец и немощен, но он еще не выжил из ума.

С другой стороны, это было лишь началом. Разговоры будут продолжаться – бесконечные экивоки вокруг предложения Эгида, контрпредложения императора – целые дни бесплодной болтовни, и Эгид по-прежнему будет верить, что именно она настояла на его приглашении, и бросать на нее многозначительные взгляды в напоминание о днях, проведенных на Сайрилле…

Нет, она не может этого вытерпеть. Она должна покончить с этим здесь и сейчас.

– Эгид, – произнесла Джулия ясным, высоким голосом. Он повернулся к ней с неожиданным проворством, словно дождавшись желаемого. Это были первые ее слова, обращенные к нему после встречи на Сайрилле.

Эгид смотрел на Джулию со странным выражением печального ожидания на лице, но сейчас она не собиралась копаться в своих чувствах. Она двинулась к нему вокруг стола. Император удивленно посмотрел на нее.

– Джулия… – Его голос звучал еще не очень встревоженно, но она даже не взглянула на своего отца.

– Эгид… – повторила она.

Теперь их разделяло совсем небольшое расстояние. Джулия могла видеть запекшиеся края рваного шрама, пересекавшего его скулу, отдельные волоски в его светлой бородке, золотистые ресницы. Джейр, стоявший за спиной своего предводителя, озадаченно покачал головой и шагнул вперед. Джулия смотрела прямо в голубые глаза Эгида, широко распахнутые и бездонные, как воды озера Дуллаи. Она сделала последний шаг и незаметно нащупала рукоять лазера.

– Я хочу, чтобы ты знал: я не принимала участия в разговорах о перемирии и не приглашала тебя сюда, – отчетливо продолжала она. – Я ненавижу твою расу и все, что с ней связано. И я пойду на все, чтобы не допустить мира между нами. На все, ты меня понимаешь?

Император понял. Он знал свою дочь!

– Джулия! – воскликнул он и устремился к ней. – Вспомни о перемирии…

Но он был слишком далеко. Для Джулии наступил миг торжества; застывший, зачарованный взгляд Эгида наполнял ее душу невыразимой радостью. Ее губы раздвинулись в хищной улыбке. Она прицелилась ему в грудь и нажала на кнопку.

Время остановилось. Несколько событий произошло одновременно, наложившись друг на друга и расплывшись в чудовищной вспышке фиолетового пламени, промелькнувшей между нею и Эгидом. Джулия слышала рев Джейра, крик ее отца и грохот перевернутых стульев. Но ее разум оцепенел от потрясения, столкнувшись с невероятным: тонкий, как игла, лазерный луч должен был насквозь прошить кольчугу Эгида и поразить его в сердце, однако этого не произошло.

Они с Эгидом отшатнулись друг от друга; их брови и ресницы были опалены, щеки пылали от нестерпимого жара. За пеленой, застилавшей глаза, она смутно различала, как Эгид судорожно хватает ртом воздух, словно человек, которого внезапно ударили в живот. Но он не умер. Он должен был погибнуть, а вместо этого лишь пытался отдышаться, моргая опаленными золотистыми ресницами.

На долю секунды рассудок Джулии вышел из повиновения. Она видела оплавленную кольчугу на груди Эгида, куда ударил тонкий лазерный луч, но под ней не было ни обугленной кожи, ни крови – лишь гладкая сияющая поверхность, которая даже не потемнела. Повсюду танцевали маленькие радуги; закрыв саднящие глаза, Джулия увидела на своей сетчатке негативный отпечаток пробитой кольчуги и блестящей поверхности под нею.

Затем время снова тронулось с места. События начали происходить с бешеной скоростью. Объяснение случившегося промелькнуло в сознании Джулии, когда она увидела, как Эгид бросился к ней. Он носил под кольчугой защитную броню из какого-то вещества, рассеявшего лазерный луч и превратившего направленный пучок энергии в мгновенный взрыв опаляющего жара. Ее охватила нелепая, бессмысленная ярость при мысли о том, что он предпринял меры самозащиты, сомневаясь в прочности перемирия.

Затем рука Эгида крепко обхватила ее за талию и прижала к броне, которую он носил под кольчугой. В этот момент она испытала невольное восхищение его силой и почти мгновенной реакцией, даже после мощного удара в грудную клетку. Несмотря на броню, энергетический заряд должен был основательно помять ему ребра, прежде чем рассеяться в пространстве.

Все произошло слишком быстро. Джулия даже не успела удивиться, почему он схватил ее или почему Джейр, оглашавший зал грозным ревом, тащил их обоих за собой по направлению к дальней стене. Она мельком увидела ошеломленное, возмущенное лицо своего отца. Из тайных ниш в стенах выходили охранники с оружием наизготове, но Джулия понимала, что сейчас она стала живым щитом для х'вани, хотя и не имела представления, как они собираются спастись.

В зал вбегали все новые охранники. Джулия начала ожесточенно сопротивляться, стараясь вырваться из стальной хватки Эгида, но лишь до крови содрала костяшки пальцев о броню под его кольчугой.

– Откройте! – внезапно проревел Джейр, обращаясь непонятно к кому. – Вы слышите меня? Откройте!

Эгид с сокрушительной силой стиснул Джулию; в следующее мгновение ее ноги оторвались от пола. У нее закружилась голова, когда фиолетовые стены и освещенные солнцем белые своды потолка неожиданно поменялись местами. Она свисала вниз головой с плеча Эгида, и в ее груди клокотала бессильная ярость. Впервые в жизни с ней так грубо обращались, и ей до сих пор не верилось, что такое вообще могло случиться. Она слышала топот ног, голос ее отца, выкрикивавший приказы, возгласы охранников. Затем неожиданно наступила темнота, и что-то тяжелое со свистом захлопнулось за ними, отрезав все звуки снаружи.

В темноте пахло застарелой пылью и плесенью. Рассудок Джулии подсказывал ей то, что разум отказывался принять: каким-то невероятным образом эти варвары прошли через тайную панель в стене имперского зала совета, о существовании которой не подозревал ни один из императоров Эрикона в течение ста поколений.

Она по-прежнему свисала с плеча Эгида, прижавшись щекой к чему-то жесткому и холодному, остро переживая позор своего положения. Вокруг шептались приглушенные голоса.

– Скорее! – скомандовал кто-то.

Топот бегущих ног приглушенно звучал в пыли, поднимавшейся удушливыми облаками. Затем раздался оглушительный грохот, мучительной болью отдававшийся в барабанных перепонках из-за внезапного перепада давления в замкнутом пространстве.

– Отлично, этого достаточно, – произнес кто-то в наступившей тишине.

– Вы уверены? – Голос Джейра.

– Когда они прорвутся через стену, то обнаружат этот завал и фальшивый тоннель, ведущий за пределы города, – ответил первый голос, странно знакомый, но бестелесный. – Вчера мы имитировали там следы поспешного бегства. Теперь вы в безопасности.

Но кто… кто это был?

– Отпустите меня! – гневно потребовала Джулия.

– Еще рано, – отозвался все тот же знакомый голос. – Пошли. Вы можете справиться с ней?