Текст книги "Космический викинг"

Автор книги: Генри Бим Пайпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Бим Пайпер
Космический викинг

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГРАМ

Глава 1

Обнявшись, они стояли у парапета, и ее волосы щекотали юноше щеку. Позади шелестела под ветром пышная листва декоративных кустов, с нижней террасы доносились музыка и веселые голоса. Перед ними раскинулся город Уордхейвен – над зелеными кронами вздымались белые громады домов, отблескивали серебром аэромобили. Вдалеке таяли в предвечерней дымке лиловые горы, и огромное багровое солнце висело в небе цвета спелого персика.

Милях в десяти к юго-западу что-то блеснуло, и юноша на мгновение недоуменно поднял брови. Потом нахмурился. Солнечный луч отразился от двухтысячефутового шара «Авантюры», нового звездолета герцога Энгуса, только что вернувшегося на верфи Горрамов после пробного полета. Но об этом ему думать сейчас не хотелось.

Он прижал к себе девушку и в который раз прошептал ее имя:

– Элейн. – И, лаская каждый звук: – Госпожа Элейн Траск Трасконская.

– О нет, Лукас! – запротестовала она, наполовину в шутку, наполовину всерьез. – Дурной знак – называть невесту до свадьбы именем будущего мужа.

– Мысленно я называл тебя так с того герцогского бала, когда ты только вернулась домой из Экскалибурского университета.

– Я начала так себя называть тогда же, – призналась Элейн, покосившись на жениха.

– В западном крыле Нового поместья Траскон есть терраса, – сказал он. – Завтра мы будем ужинать там и вместе любоваться закатом.

– Знаю. Я так и подумала, что это будет наше закатное место.

– Ты подглядывала, – укорил ее Лукас. – Новое поместье должно было стать сюрпризом.

– Я всегда подглядывала, что мне будут дарить, на новый ли год, или на дни рождения. Но я его видела только с воздуха. Внутри я буду всему очень-очень удивляться, – пообещала она. – И очень радоваться.

А когда она увидит все и удивляться в Новом поместье Траскон будет нечему, они надолго отправятся на другие планеты. Об этом Лукас еще не упоминал. Проехаться по Клинковым мирам[1]1
  В отличие от планет Старой Федерации, названия которых взяты из земных религий и мифологий, Клинковые миры носят имена легендарных мечей. Грам – меч Сигурда из саги о Нибелунгах, Экскалибур – меч короля Артура, Морглес и Фламберж – мечи рыцарей Карла Великого, Дюрандаль – меч Роланда. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть] – Экскалибур, конечно, и Морглес, и Фламберж, и Дюрандаль. Нет, на Дюрандаль не надо – там опять началась война. Но они хорошо повеселятся. И Элейн снова увидит синее небо и ночные звезды. Туманность скрывала от Грама звезды, и, вернувшись домой с Экскалибура, Элейн по ним очень скучала.

На мгновение тень аэромобиля упала на влюбленных; они обернулись как раз вовремя, чтобы заметить, как он с величественным достоинством опускается на посадочную площадку дома Карвалей. Лукас различил и герб – меч и атом, символы герцогского рода Уордов. Интересно, сам ли герцог Энгус прибыл или кто-то из подчиненных? Надо вернуться к гостям, решил Траск. Он прижал невесту к себе и поцеловал. Она откликнулась страстно – с тех пор как они целовались последний раз, прошло целых пять минут.

Прервало их чье-то легкое покашливание. У входа на террасу стоял Сезар Карваль, седой и тучный. Синий его камзол был увешан орденами и наградами, и в тон ткани мерцал сапфир в рукояти церемониального кинжала.

– Я так и думал, что найду вас здесь, – улыбнулся отец Элейн. – Вместе вы сможете провести завтрашний день, и послезавтрашний, и все прочие, но сегодня, вынужден напомнить, у нас гости, и прибывают они с каждой минутой.

– Кто приехал от дома Уордов? – спросила Элейн.

– Ровард Грауффис. И Отто Харкаман; ты ведь с ним еще не встречался, Лукас?

– Лично – нет. А хотел бы, прежде чем они улетят. – Против Харкамана он ничего не имел; ему было не по душе то, что тот нес с собою. – Герцог приедет?

– Разумеется. С ним прибудут Лионель Ньюхейвенский и лорд Северного Порта. Они сейчас во дворце. – Карваль поколебался и добавил: – Племянник его тоже в городе.

– Господи! – взволнованно воскликнула Элейн. – Надеюсь, он не…

– Что, Дуннан опять беспокоил Элейн? – сурово перебил ее Траск.

– Ничего серьезного. Приехал вчера, требовал встречи с ней. Но мы его смогли выставить без скандала.

– Если он завтра же не прекратит, этим придется заняться мне.

Читай: его и Андрея Дуннана подчиненным. Лукас очень надеялся, что до личной встречи не дойдет. Ему вовсе не хотелось убивать герцогского родича, тем более безумца.

– Мне его так жаль, – проговорила Элейн. – Папа, тебе надо было впустить его. Может, я смогла бы убедить его.

– Дитя мое! – Сезар Карваль был шокирован. – Ты не можешь подвергать себя такому риску! Он же безумен! – Тут взгляд его упал на обнаженные плечи дочери. – Элейн, твоя шаль!

Девушка машинально попыталась натянуть ее на плечи, но остановилась в смущенном замешательстве. Улыбнувшись, Лукас снял шаль с куста, куда та упала после одного из поцелуев, и вновь накинул на плечи невесты. Руки его чуть задержались на нежной коже. Затем вслед за Сезаром Карвалем они вышли в аллею. В другом ее конце искрился фонтан, мраморная детвора плескалась в нефритовом бассейне. Еще один трофей с планет Старой Федерации. В обстановке Нового поместья Траскон Лукас стремился подобных вещей избегать. Когда Отто Харкаман поднимет «Авантюру» в космос, таких трофеев на Граме прибавится.

– Мне надо будет иногда возвращаться сюда в гости, – прошептала Элейн. – Семья будет скучать.

– В новом доме ты найдешь много новых друзей, – шепотом пообещал Лукас. – Только обожди до завтра.

– Я хочу поговорить с герцогом насчет этого парня, – произнес Сезар Карваль, все еще думая о Дуннане. – Может, хоть он его успокоит.

– Вряд ли. Сомневаюсь, что герцог Энгус вообще может на него повлиять.

Мать Дуннана приходилась герцогу младшей сестрой; от отца он получил в наследство баронство, некогда процветавшее, а теперь заложенное до верхушки самой высокой причальной мачты. Герцог уже оплатил один раз все долги Дуннана и второй раз делать это отказался. Пару раз Дуннан выходил в космос – младшим офицером в торгово-грабительских рейсах в Старую Федерацию – и считался неплохим астрогатором. Но он почему-то ожидал, что дядя назначит его командиром «Авантюры». Так и не дождавшись, он набрал отряд наемников и теперь искал, к кому бы наняться. Подозревали, что он ведет тайную переписку с заклятым врагом своего дядюшки, герцогом Омфреем Гласпитским.

А еще он был влюблен – безумно – в Элейн Карваль, причем страсть эта питалась исключительно собственной безответностью. «Может быть, – подумал Лукас, – имеет смысл начать круиз прямо сейчас. Через пару дней из Биггльспорта отходит корабль на какой-то из Клинковых миров».

У эскалаторов пришлось задержаться – сад внизу переполняла толпа. Яркие шали женщин и камзолы мужчин складывались в калейдоскопические узоры среди клумб, на лужайках, под деревьями. Робослуги цветов дома Карвалей – оранжево-желтого и черного – летали вокруг, предлагая напитки и играя музыку.

Робостол окружало переливающееся кольцо многоцветных костюмов. Голоса журчали, как веселая горная река.

Над головами пролетел еще один аэромобиль, зелено-золотой, с надписью «Всепланетная служба новостей». Сезар Карваль раздраженно выругался.

– Кажется, была такая штука – частная жизнь, – саркастически заметил он.

– Это большая новость, Сезар.

Верно: это не просто свадьба двоих влюбленных. Это объединение сельскохозяйственного и животноводческого баронства Траскон со сталеплавильнями Карвалей. Больше того – это открытое заявление поддержки герцога Энгуса Уордхейвенского обоими баронствами. А потому по всему герцогству был праздник. Все фабрики закрылись с полудня и не откроются до послезавтрашнего дня, и в каждом парке будут танцевать, а в каждой таверне – пить до упаду. Клинковцы пользовались любым поводом, чтобы повеселиться.

– Это наши люди, Сезар. Они заслужили, чтобы порадоваться с нами. Весь Траскон сейчас наблюдает за нами на экране.

Лукас помахал журналистам и, когда камера повернулась к нему, махнул еще раз. Потом все трое шагнули на эскалатор.

Вокруг госпожи Лавинии Карваль толпились пожилые матроны и вдовушки, окруженные дочками на выданье, пестрыми, как бабочки. Она решительно затянула дочь в свое женское общество, Лукас столкнулся с невысоким и мрачным Ровардом Грауффисом, оруженосцем герцога Энгуса, и Бертом Сандрасаном, братом госпожи Лавинии. Они поговорили немного, потом лакей, чей камзол украшал герб Карвалевых домен – черный молот и желтое пламя, – увел своего сюзерена по каким-то домашним делам.

– Ты еще, кажется, не встречался с капитаном Харкаманом, Лукас, – сказал Ровард Грауффис. – Было бы интересно вас познакомить. Я знаю твое отношение, но человек он неплохой. Я бы хотел, чтобы таких людей у нас было побольше.

В этом и состояло главное возражение Лукаса. На Клинковых мирах таких людей становилось все меньше… и меньше… и меньше.

Глава 2

Вокруг робота-бармена столпилось с дюжину человек – кузен Лукаса и семейный адвокат Никколай Траск, банкир Лотар Фэйл, корабельщик Алекс Горрам и его сын Базиль, барон Ратмор, еще несколько уордхейвенских дворян, которых Лукас помнил смутно. И Отто Харкаман.

Харкаман был космическим викингом. Одно это выделяло бы его из толпы, даже не возвышайся он над нею на голову. Он носил короткую черную куртку, расшитую золотом, и черные брюки, заправленные в десантные ботинки. Кинжал на его поясе вовсе не походил на церемониальный. Его лохматая рыжая шевелюра была достаточно длинной, чтобы служить дополнительной подкладкой шлему, а борода – коротко острижена.

Он сражался на Дюрандале, на стороне одной из ветвей королевского дома, ведших братоубийственную войну за трон. К сожалению, он выбрал не тех покровителей; он потерял корабль, большую часть команды и едва не расстался с жизнью. На Фламберже он был нищим беженцем, владеющим лишь собственной одеждой, оружием и верностью полудюжины столь же нищих пиратов, когда герцог Энгус пригласил его на Грам командовать «Авантюрой».

– Приятно познакомиться, лорд Траск, – сказал он. – Я уже видел вашу прекрасную невесту, и теперь, когда я встретил и вас, позвольте мне поздравить вас обоих.

Они выпили вместе. И, конечно, Харкаман наступил Лукасу на любимую мозоль.

– Вы ведь не вкладчик Танитской авантюры?

Лукас сказал, что не вкладчик, и предпочел бы замять беседу, но тут в разговор встрял юный Базиль Горрам.

– Лорд Траск, – ехидно заметил он, – не одобряет Танитской авантюры. Он считает, что нам следует сидеть по домам и работать, а не экспортировать на планеты Федерации только убийство и грабеж.

Улыбка не сошла с лица Харкамана, но каким-то образом растеряла все дружелюбие. Он осторожно перенес стакан в левую руку.

– Что ж, наши действия и вправду можно назвать грабежом и убийством, – согласился он. – Космические викинги и есть убийцы и грабители, профессиональные. Вы против? Или я вам лично противен?

– Тогда я не стал бы жать вам руку или пить с вами, – ответил Лукас. – Мне безразлично, сколько планет вы разграбите, сколько городов сожжете и сколько невинных – если они и впрямь невинны – вы убьете в Федерации. Хуже того, что они творят с собой на протяжении последних десяти веков, вам не сотворить. Но я решительно против того, как вы грабите Клинковые миры.

– Ты с ума сошел! – взорвался Базиль.

– Юноша, – укорил его Харкаман, – беседуем здесь мы с лордом Траском. И если вы не поняли чьих-то слов, не называйте его безумцем, а спросите, что он имеет в виду. Что вы имеете в виду, лорд Траск?

– Вам ли не знать. Вы только что украли у Грама восемь сотен лучших людей. У меня вы украли сорок вакерос, лесорубов, операторов, и я сомневаюсь, что смогу найти им равноценную замену. – Он обернулся к Горраму-старшему: – Алекс, скольких ты отдал капитану Харкаману?

Горрам поначалу заявил, что дюжину, но под давлением сознался, что добрых три десятка – роботехники, программисты, операторы, пара инженеров и десятник. Остальные согласно закивали. Почти столько же потерял завод Берта Сандрасана. Даже от Лотара Фэйла ушли компьютерщик и сержант охраны. А после их ухода фермы, ранчо, заводы продолжат свою работу – почти как раньше, но не совсем. Ничто на Граме, как и на любом из Клинковых миров, не работало так же эффективно, как триста лет назад. Уровень жизни и цивилизации снижался, как восточное побережье северного грамского континента, – так медленно, что заметить это помогали лишь исторические записи. Так Лукас и сказал и добавил:

– А генетика!.. Лучшие гены Клинковых миров улетучиваются в космос, как атмосфера планеты с низким тяготением. Каждое новое поколение зачинают отцы чуть хуже, чем прежнее. Когда космические викинги вылетали непосредственно с Клинковых миров, было не так плохо: они порой возвращались. Теперь они завоевывают базы в Старой Федерации, да там и остаются.

Собравшиеся немного расслабились, поняв, что стычки не будет. Харкаман, снова взяв стакан правой рукой, фыркнул:

– Верно. Я зачал с дюжину бастардов в Старой Федерации и знаю немало викингов, чьи отцы родились там. – Он повернулся к Базилю Горраму: – Как видите, этот господин вовсе не безумец. Именно так, к слову, и случилось с Терранской Федерацией. Лучшие люди отправились колонизировать другие миры, а приживалы, слюнтяи и прочие любители безопасности и полной кормушки остались на Терре и пытались управлять Галактикой.

– Может, вам это и внове, капитан, – кисло заметил Ровард Грауффис, – а мы уже не первый раз слышим плач Лукаса Траска об упадке и разрушении Клинковых миров.[2]2
  Автор намекает на классический труд Эдуарда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи».


[Закрыть] Извините, но я слишком занят, чтобы спорить с ним на эту тему.

У Лотара Фэйла время поспорить, очевидно, было.

– Лукас, это означает только одно – мы расширяемся. Ты хочешь, чтобы мы сидели сиднем, а давление популяции накапливалось, как на Терре в первом веке?

– При трех с половиной миллиардах на двенадцати планетах? Тогда на одной Терре жило столько же. И нам потребовалось восемь веков, чтобы выйти на этот уровень.

Восемь веков, считая с девятого века атомной эры, с конца Великой войны. Десять тысяч мужчин и женщин с планеты Абигор, отказавшись сдаться, повели остатки союзного флота Системных Штатов в глубокий космос, в поисках мира, о котором Федерация не слышала никогда. Они нашли такой мир и назвали его Экскалибур. Оттуда их внуки заселили Жуайёз, Дюрандаль и Фламберж. Альтеклер[3]3
  Жуайёз – меч Карла Великого, подаренный им Гильому. Альтеклер – меч Оливье.


[Закрыть] колонизировало следующее поколение жуайёзцев, а Грам заселили с Альтеклера.

– Лотар, мы не расширяемся. Мы застыли. Мы прекратили расширяться триста пятьдесят лет назад, когда корабль с Морглеса вернулся из Старой Федерации и сообщил, что там творилось со времен Великой войны. Прежде мы открывали новые миры и заселяли их. Теперь мы только обгладываем кости мертвой Федерации.

У эскалатора, ведущего на посадочную площадку, началось какое-то движение. Толпа стала стягиваться туда, журналистские машины кружили, как стервятники над больной коровой. Харкаман с надеждой предположил, что там завязалась драка.

– Вышвыривают какого-нибудь пьяницу, – отмахнулся Никколай Траск. – Сезар сегодня впустил в свой дом весь Уордхейвен. Так насчет Танитской авантюры, Лукас, – это ведь не просто налет. Мы захватываем целую планету. Через сорок—пятьдесят лет она станет еще одним Клинковым миром. Далековато, конечно, но…

– Через сотню лет вся Федерация будет наша, – объявил барон Ратмор. По роду занятий он был политиком, и преувеличения его не смущали.

– Чего я не могу понять, лорд Траск, – заметил Харкаман, – так это почему вы поддерживаете герцога Энгуса, если думаете, что Танитская авантюра так вредна для Грама.

– Если этого не сделает Энгус, на его место встанет другой. Но Энгус намерен стать королем Грама, а это никому другому не под силу. Планете нужен единый монарх. Не знаю, насколько вы знакомы с Грамом, но Уордхейвен за образец не берите. Некоторые баронства, вроде Гласпита или Дидрексбурга, сущие змеюшники. Бароны рвут друг другу глотки, хотя не могут удержать в повиновении даже собственных ленников. Черт, одна жалкая склока на Южном континенте тянется уже третью сотню лет!

– Наверное, туда Дуннан и хочет направить свою самозваную армию, – заметил барон-владелец фабрик по производству роботов. – Надеюсь, их там всех и похоронят с Дуннаном вместе.

– Да зачем на Южный, достаточно полететь в Гласпит, – добавил кто-то.

– Если всепланетная монархия не будет поддерживать порядок, мы децивилизуемся, как Старая Федерация.

– Ну, Лукас, это слишком, – запротестовал Алекс Горрам.

– Для начала у нас нет неоварваров, – заявил кто-то. – А если заявятся, мы их живо отправим в эм-це-квадрат. Может, оно бы и к лучшему. Хоть перестанем между собой грызться.

Харкаман удивленно глянул на говорившего:

– Да кто они, по-вашему, такие, эти неоварвары? Кочевники, что ли, гунны на звездолетах?

– А разве это не так? – спросил Горрам.

– Ниффльхейм, нет! Во всей Федерации не наберется и двух десятков планет, владеющих гипертягой, и все они цивилизованы… если так можно сказать о Гильгамеше, – оговорился он. – Варвары всегда местного производства. Рабочие и крестьяне, восставшие, чтобы переделить добро в свою пользу, и обнаружившие, что уничтожили средства производства и убили ученых и техников. Выжившие на планетах, пострадавших в межзвездных войнах одиннадцатого—тринадцатого веков, потерявшие всю технику. Последователи местных диктаторов. Отряды наемников, лишившихся работы и живущих грабежом. Религиозные фанатики, следующие за самозваными пророками.

– Думаете, у нас на Граме мало таких? – поинтересовался Траск. – Оглянитесь-ка.

– Гласпит, – заметил кто-то.

– Команда недовешенных висельников, которую набрал Дуннан, – добавил Ратмор.

Алекс Горрам заворчал, что у него таких полна верфь – агитаторы, пытающиеся устроить стачку против применения роботов.

– Ага, – за этот пример ухватился Харкаман. – Могу назвать минимум сорок случаев антитехнологических движений на двух десятках планет за последние восемь веков. На Терре такое случалось еще во втором веке доатомной. И на Венере после отделения от Первой Федерации и до образования Второй.

– Вас интересует история? – удивленно спросил Ратмор.

– Хобби. У всех космонавтов есть хобби. В гиперпространстве на корабле делать совершенно нечего, и главный враг – это скука. Мой инженер-артиллерист, Ван Ларч, – художник. Большая часть его работ погибла с «Корисандой» на Дюрандале, но на Фламберже он не раз спасал нас от голодной смерти, рисуя картины на заказ. Мой астрогатор-гиперпространственник, Гуат Кирби, сочиняет музыку; пытается выразить математическую теорию гиперперехода в форме мелодий. Сам я это, признаться, слышать не могу. А я изучаю историю. Довольно странно; почти все, что случалось на любой из заселенных планет, уже происходило на Терре еще до первых звездолетов.

Сад почти опустел; гости собрались у эскалаторов. Харкаман мог бы продолжать и дальше, но тут мимо пробежали шестеро охранников дома Карвалей – в мундирах, шлемах и пуленепробиваемых кирасах. Один сжимал в руках автомат, остальные ограничились дубинками. Космический викинг отставил стакан.

– Пора идти, – сказал он. – Наш хозяин собирает войска; думаю, гостям тоже стоит занять боевые посты.

Глава 3

Смущенная и любопытствующая разодетая толпа образовала у эскалаторов ровный полукруг. Все пялились на происходящее, залезая впереди стоящим на плечи. Дамы сурово и гордо кутались в шали, многие даже покрыли головы. Над лестницей кружили четыре журналистских кара – что бы там ни творилось, об этом узнает вся планета. Охранники Карвалей пытались пробиться сквозь толпу; их сержант беспомощно выкликал: «Дамы и господа, прошу пропустить», «Простите, господин» – и не мог сдвинуться с места.

Отто Харкаман с отвращением выругался и отпихнул сержанта.

– Расступитесь, вы! – взревел он во всю глотку. – Пустите охрану!

С этими словами он буквально отшвырнул в стороны двоих одинаково пестро разнаряженных дворянчиков; оба злобно оглянулись, переменились в лице и тихо исчезли.

Траск последовал за викингом, размышляя о пользе дурных манер в экстремальных обстоятельствах. Харкаман раздвигал толпу, протискиваясь к тому месту, где находились Сезар Карваль, Ровард Грауффис и еще несколько человек.

Перед хозяином дома у самых эскалаторов стояли четверо в черных плащах. Двое были домашними слугами из простонародья – точнее сказать, наемными громилами. Толпу они сдерживали с большим усилием и явно жалели, что вообще оказались здесь. Их хозяин носил на берете алмазную брошь в виде звезды и плащ, подбитый голубым шелком. От черных усиков и ниже тонкое лицо избороздили ранние морщины. Глаза его казались слегка навыкате, рот по временам подергивался от тика. Андрей Дуннан. Траску было очень интересно, скоро ли он увидит этого типа в прицел с двадцати пяти шагов. За плечом Дуннана стоял высокий чернобородый мужчина, чье невыразительное лицо отличалось бумажной белизной. Звали его Невиль Ормм; откуда он взялся, не знал никто, но он был оруженосцем Дуннана и единственным его товарищем.

– Врете! – кричал Дуннан. – Врете, сквозь вонючие свои зубы врете, все вы! Вы перехватывали ее послания ко мне!

– Моя дочь не передавала вам посланий, лорд Дуннан, – вымолвил Сезар Карваль, с трудом удерживая себя в руках, – кроме одного лишь: что она не желает иметь с вами ничего общего.

– Вы думаете, я поверю? Она ваша пленница; один сатана знает, какими муками вы заставили ее согласиться на этот мерзкий брак!

Зрители встрепенулись; такого не выдержит никакое самообладание. Сквозь ропот прорвался чей-то женский голос:

– Вот так так! Он действительно сошел с ума!

Дуннан тоже услыхал это.

– Я сумасшедший? – взвился он. – Только потому, что вижу насквозь их лицемерные уловки? Вот Лукас Траск – его интересуют домны Карвалей; а вот Сезар Карваль – ему позарез нужны железные руды на землях Траскона. А мой любящий дядюшка нуждается в их помощи, чтобы украсть герцогство Омфрея Гласпитского. А вот это ростовщик Лотар Фэйл, который пытается отнять мои земли, и Ровард Грауффис, сторожевой пес моего дяди, который пальцем не шевельнет, чтобы спасти от разорения своего родича, и чужак Харкаман, который отнял у меня штурвал «Авантюры». Все вы, все сговорились против меня!

– Сэр Невиль, – проговорил Грауффис, – вы видите, лорд Дуннан не в себе. Если вы и вправду друг ему, уведите его, прежде чем прибудет герцог Энгус.

Ормм наклонился к уху своего сюзерена и что-то горячо зашептал, но Дуннан сердито оттолкнул его:

– О сатана великий, и ты против меня?

Ормм поймал его руку:

– Глупец, ты хочешь все испортить? – Остальное Лукас не расслышал.

– Нет, будь ты проклят, я не уйду, пока не поговорю с ней, лицом к лицу!

Зрители опять зашевелились. Толпа расступилась. Вперед вышла Элейн в сопровождении матери, госпожи Сандрасан и еще пяти-шести матрон. Женщины официально накрыли головы шалями – правый край на левое плечо. Элейн обогнала их на несколько шагов и остановилась перед Андреем Дуннаном. Лукас никогда не видал ее прекраснее – но то была ледяная красота отточенного клинка.

– Что вы желали сказать мне, лорд Дуннан? – спросила она. – Говорите же и покиньте этот дом; вам нет в нем привета.

– Элейн! – Дуннан шагнул вперед. – Зачем ты прикрываешь голову? Почему говоришь со мной, как с незнакомцем? Я Андрей, тот, кто любит тебя. Почему ты позволяешь им обречь себя на этот гнусный брак?

– Никто не обрекает меня; я выхожу замуж за лорда Траска по доброй воле и с радостью, потому что люблю его. Уходите же, прошу вас, и не тревожьте более моей свадьбы.

– Это ложь! Они заставляют тебя говорить это! Ты не обязана выходить за него, им не принудить тебя! Пойдем со мной. Они не осмелятся остановить тебя. Я уведу тебя от этих жестоких, жадных людишек. Ты любишь меня, ты всегда любила меня. Ты говорила мне о своей любви много раз.

Да, в мире его мечтаний, мире фантазий, ставшем теперь единственным прибежищем Андрея Дуннана, созданная его воображением Элейн существовала лишь ради любви к нему. Столкнувшись с настоящей Элейн, он попросту отвергал реальность.

– Я никогда не любила вас, лорд Дуннан, и никогда не говорила вам об этом. Я и не ненавидела вас прежде, но теперь удерживаюсь от этого с трудом. Уходите и более не показывайтесь мне на глаза.

С этими словами она развернулась и нырнула в расступившуюся перед ней толпу. Ее мать, тетушка и прочие дамы гуськом последовали за ней.

– Ты лгала мне! – взвизгнул Дуннан ей вслед. – Ты все время лгала! Ты такая же, как они; все сговариваются против меня, предают, строят козни. Я знаю, чего вы добиваетесь: хотите лишить меня законных прав, оставить на герцогском троне моего дядю-узурпатора. И ты, лживая блудница, ты хуже их всех!

Невиль Ормм схватил его за руку, развернул и вытолкнул на эскалатор. Дуннан бился, нечленораздельно, по-волчьи воя. Ормм бешено ругался.

– Вы двое! – крикнул он. – Помогите же мне. Держите его!

Дуннан еще выл, когда его спустили по эскалатору вниз, но черные плащи наемников с голубыми серпами Дуннанов скрывали его от взглядов толпы. Вскоре с площадки поднялся черный с голубым серпом аэромобиль и исчез в небе.

– Лукас, он безумец, – пробормотал Карваль. – Со дня своего возвращения Элейн не сказала ему и пяти десятков слов.

Лукас рассмеялся и положил руку на плечо будущему тестю:

– Я знаю, Сезар. Неужели ты думаешь, что меня надо в этом убеждать?

– Безумец, настоящий безумец, – вставил Ровард Грауффис. – Слышали, что он говорил о своих правах? Подождите, пока герцог об этом не услышит.

– Он заявляет свои права на герцогский трон, сэр Ровард? – серьезно и резко поинтересовался Отто Харкаман.

– Он утверждает, что его мать родилась за полтора года до герцога Энгуса, а дату ее рождения исказили намеренно, чтобы отдать корону Энгусу. Да его светлости уже три года было, когда она на свет появилась. Я был сквайром старого герцога Фергюса; я нес Энгуса на плече в тот день, когда новорожденную представили лордам и баронам.

– Конечно, безумец, – согласился Алекс Горрам. – Не знаю, почему герцог не отправит его на лечение.

– Я бы его вылечил, – заметил Харкаман, многозначительно проводя пальцем по шее. – Безумцы с претензиями на трон – это бомбы, у них надо выдергивать взрыватель прежде, чем они разнесут все в клочья.

– Так поступить мы не можем, – ответил Грауффис. – Он, в конце концов, племянник герцога Энгуса.

– А я мог бы, – ответил викинг. – В этом его отряде едва три сотни человек. Почему вы вообще позволили ему набрать отряд – один сатана знает. – Он нецензурно выругался. – У меня восемь сотен, из них пятьсот десантников. Я бы хотел посмотреть, каковы они в деле, прежде чем мы взлетим. Я могу подготовить их за два часа, и еще до полуночи все будет тихо и спокойно.

– Нет, капитан Харкаман, – наложил свое вето Грауффис. – Его светлость такого никогда не одобрит. Вы понятия не имеете, какой вред это нанесет нашим отношениям с независимыми лордами, на поддержку которых мы рассчитывали. Вас не было на Граме, когда герцог Ридгерд Дидрексбургский отравил второго мужа своей сестры Сансии…