Текст книги "Одна ночь соблазна"
Автор книги: Гэлен Фоули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Пойдем. – Он успокаивающе заглянул ей в глаза. – Ты готова?
Бекки кивнула с отчаянной смелостью и, положившись на судьбу и Алека Найта, вложила свою ладонь в его руку.
Алек с радостью ощущал на своем лице прохладные струи дождя, освежающие и успокаивающие разгоряченное страстью тело. Сейчас он желал лишь одного – скорее оказаться с ней в постели. Ни одна девушка прежде не пленяла его с такой силой. Он стремился к новизне, и, видит Бог, он ее получил. Невозможно предсказать, что малышка сделает или скажет в следующий момент. В ней так чарующе смешивались храбрость и робость, к тому же девушка оказалась так красива! Алек почувствовал себя негодяем, который наслаждается неопытностью незнакомки, вдыхая ее, как аромат редкого цветка. В мыслях он уже видел, как превращает ее сдержанность во всепожирающее пламя. Все равно что соблазнить девственницу, только без чувства вины.
Взявшись за руки, они продолжали идти по улице.
Темнота, разгоняемая светом фонарей, окутала их своим очарованием. Миниатюрные серебристые струйки скользили по их молодым телам, дождевые капли бриллиантами сверкали на волосах и ресницах, лица и губы сияли влажным блеском. Они смело скакали по лужам, оставляя за собой дорожки прозрачных пузырей.
– Тебе не страшно? – спросил Алек, перекрикивая непрекращающийся стук дождя о тротуарные плиты.
Бекки отрицательно мотнула головой.
Алек нахмурился, беспокоясь, что такой разгул стихии может дурно отразиться на здоровье девушки, но до стоянки кебов далеко, быстрее добраться пешком – до его холостяцкой квартиры в роскошном Олторп-Хаусе всего несколько кварталов вниз по Пиккадилли.
Старинный особняк в стиле барокко давно уже поделили на отдельные апартаменты для холостяков. За фасадом здания скрывался зеленый, освещенный лампами дворик, вокруг которого сплошной линией вытянулись длинные, изящно оформленные строения – роскошные апартаменты со всеми современными удобствами, по восемь в одном здании – четыре на этаже. Алек, разумеется, занимал самое привилегированное помещение с лучшим видом из окна.
Когда молодые люди добрались до здания, привратник вышел из своей каморки отпереть им ворота. Ожидая, пока он справится с этой задачей, Алек не сводил с Бекки беспокойных глаз. Она, как маленький солдатик, стояла рядом и дрожала, почти утопая в его фраке. И ни слова жалобы. Алек с восхищением подумал, что у девчонки есть характер, но все не мог прекратить о ней беспокоиться. В тусклом свете фонарей девушка казалась совсем бледной.
Ее красота – с черными волосами и фиалковыми глазами – врезалась в память, однако бледность Бекки все равно беспокоила Алека. Он отметил тени вокруг глаз, впалые щеки под изящными скулами. Девушка выглядела такой усталой, такой молодой, такой хрупкой. Алек ощутил, как его захлестывает волна сострадания, желания позаботиться о ней, защитить. Нет-нет, он и пальцем до нее не дотронется, пока не увидит, что с ней все в порядке!
Когда привратник со скрежетом отворил наконец ворота, Алек обнял девушку за плечи и притянул к себе, словно бы укрывая от чужих взоров.
– Сюда, моя хорошая, – пробормотал он и повел во двор. – Мы почти дома.
Дома.
Слово причинило Бекки почти физическую боль, но она собралась с духом и пошла быстрее, стараясь поспевать за торопливыми шагами Алека, который вел ее к массивному кирпичному зданию.
– Мои комнаты там, в задней части.
Оставляя мокрые следы на мраморных плитах вестибюля, молодой человек провел девушку по пяти лестничным пролетам до роскошно оформленного бельэтажа. По длинному коридору они прошли в заднюю часть здания.
Бекки задержала дыхание, пока Алек отпирал замок, ее сердце стучало все сильнее. Наконец раздался щелчок.
Звук шагов, эхом раздававшихся в темноте, позволял догадаться о значительных размерах помещения еще раньше, чем Алек зажег красивую свечу из пчелиного воска. Язычки пламени один за другим возникали над стоящим на столе серебряным канделябром, отгоняя мрак и открывая взору Бекки элегантное пространство, которое Алек называл своим домом.
Господи, мысленно воскликнула она, и этот человек утверждал, что он не богат?! Потолок тускло светился белым лепным плафоном, над камином протянулась пол из белого с прожилками мрамора, в эркере темнело огромное окно. На стенах, обитых темно-малиновым штофом, виднелись висящие на тонких цепочках картины. Цепочки крепились к бронзовой перекладине под золоченым фризом у потолка. С некоторым удивлением Бекки решила, что у этого человека тонкий вкус.
На каминной полке стояло несколько предметов искусства, явно драгоценных, но Бекки была особенно поражена видом двух больших ваз с изящными белыми фигурами на черном фоне, которые были выставлены в альковных нишах лепной работы по обе стороны от камина.
– Они подлинные? – изумленно выпалила Бекки, не успев сдержаться и сгладить прямолинейность вопроса. – Ох, простите. – И она прикрыла рот кончиками пальцев.
Алек рассеянно улыбнулся.
– Разумеется. Это наш знаменитый Веджвуд.
– Господи Боже мой! – приглушенно выдохнула Бекки. «Ни до чего не дотрагивайся!» – мысленно приказала она себе, засовывая руки в карманы своей влажной ротонды и оглядываясь вокруг. Кресло-качалка, обитое полосатым шелком, выглядело страшно соблазнительно, но девушка не решалась присесть в своих мокрых и грязных одеждах.
– Располагайся как дома, дорогая. – Алек сделал несколько шагов по сверкающему паркетному полу. – Гостиная там, за стеклянной дверью. – Он указал на закрытое французское окно в дальнем конце комнаты, затем открыл другую дверь, слева от себя. – А здесь спальня. Пойдем.
Алек исчез за порогом. Глаза Бекки расширились от волнения. Да он не собицался терять времени! А ведь обещал не торопить ее…
– Бекки, солнышко, иди сюда!
Она замерла на пороге спальни и робко заглянула внутрь, в нервной спешке придумывая дюжину отговорок, но тут Алек окликнул ее из небольшой комнаты, дверь в которую виднелась в дальней стене его обширной спальни.
– Пройди в гардеробную. Думаю, кое-что тебе здесь понравится.
– Но…
– Быстрее! У меня есть для тебя сюрприз.
– Что за сюрприз? – Сердце у нее колотилось, но Бекки была слишком заинтригована, чтобы отказаться. Она на цыпочках вошла в спальню и замерла при виде огромной кровати под куполообразным балдахином. Кровать, установленная на застланном ковром возвышении, заполняла почти все пространство алькова, укрывшегося за шторами арочного проема, оставляя место лишь для нескольких высоких подсвечников. Ее пышное изголовье, окруженное изображениями роз и крылатых херувимов, доставало почти до потолка. Великолепные драпировки водопадом стекали с купола балдахина, окутывая изголовье обильными бархатными складками. Изножье кровати выгибалось внутрь закругленным валиком, а в центре плавного изгиба располагались деревянные ступеньки. Большие зеркала в позолоченных рамах на обеих стенах алькова отражали золотые и алые цвета по-королевски роскошного покрывала.
Ну нет. Такую вещь никто бы не назвал кроватью, сглотнув, подумала Бекки. Скорее это алтарь в святилище таинственного Эроса. «О Господи, что же я делаю?»
Внезапно она услышала доносящийся из гардеробной плеск и шум льющейся воды.
– Бекки, сюда! – позвал Алек.
«Боже, что там такое?» Быстро проскочив мимо голодного зева широкой кровати, Бекки робко приблизилась к гардеробной и заглянула внутрь.
– Voila! – с улыбкой воскликнул Алек и сделал приглашающий жест. Бекки пораженно вскрикнула, увидев такую экстравагантность, какой мир, наверное, не знал со времен Нерона.
Она изумленно смотрела на встроенную в пол лохань из зеленого мрамора, которая пряталась за аркой алькова. К своему удивлению, Бекки заметила два выступающих из стены крана, па расположенных рядом плитках было выгравировано «chaud» и «froid» – горячий и холодный. Из обоих кранов текла вода в облаке горячего пара.
– Теплую ванну, дорогая?
– Но… как… почему? – Бекки потрясенно смотрела на Алека.
– Это новое устройство. Редко у кого есть. Я в основном именно из-за него сюда переехал.
– Просто роскошь!
– Хм-м-м, – пробурчал он и лениво поднялся с края ванны, демонстрируя во всем блеске светское высокомерие. – Если, cherie, на свете и есть что-то, к чему я отношусь с полной серьезностью, то это наслаждение. – И, тонко улыбнувшись, он махнул рукой в сторону ванны: – Наслаждайся.
– Простите?
– Мыло, полотенца. – Алек показал на соседнюю полку. Вода продолжала весело журчать в ванну. – Когда будет достаточно, просто поверни ручки кранов. Потом можешь воспользоваться моим халатом. – Он сделал жест в сторону крючка, где висел длинный халат из тонкого, как бумага, лазоревого шелка.
– Но, Алек…
– Глупости, ma petite. Я не позволю, чтобы ты, как трагическая героиня какой-то пантомимы, погибла от лихорадки из-за этого проклятого дождя. Ты тотчас должна снять мокрое платье. Может быть, тебе требуется помощь, чтобы раздеться?
Бекки быстро опустила взгляд на свою одежду и поняла, что мокрое платье облепило ее самым неприличным образом.
– Я… я сама справлюсь, спасибо.
– Ладно. Тогда я пошел.
Все еще улыбаясь, Бекки оглядела нарядную гардеробную. Туалетный столик с зеркалами и множеством принадлежностей для бритья, маленькие бутылочки одеколона, щетка с тяжелой металлической ручкой, зубная щетка, расческа. Девушка с жадностью посмотрела на мыло и толстые пушистые полотенца, затем подошла к ванной и заглянула внутрь – посмотреть, сколько набралось воды. Кожа лица ощутила теплый поток разогретого воздуха. Бекки покусала губу, нерешительно оглянулась на дверь гардеробной и крикнула:
– Вы совсем ушли?
– Да! – закричал он откуда-то издалека, из другой части квартиры, потом с надеждой спросил: – Я тебе нужен?
– Нет!
– Поспеши, я устал.
– Да, сэр, – пробормотала она себе под нос, чувствуя острое желание скорее подчиниться распоряжению и воспользоваться щедрым гостеприимством этого дома.
Прихлопнув дверь изо всех сил, она направилась к ванной, поставила ногу на край и, настороженно оглянувшись, подняла юбки до бедер. К подвязке выше колена крепился крошечный замшевый мешочек, в котором пряталась «Роза Индры», единственная семейная драгоценность, которую она смогла получить от своих благородных по происхождению, но бессердечных родственников. Девушка быстро развязала кожаные тесемки, удерживающие огромный, размером с желудь, рубин, и огляделась в поисках места, где могла бы спрятать уникальный камень на ночь. Она на цыпочках пробежала к комоду красного дерева, беззвучно выдвинула нижний ящик и сунула огромный рубин под аккуратную стопку белых батистовых рубашек.
Закончив это предприятие, Бекки с блестящими глазами вернулась к великолепной ванне и стала раздеваться.
Тем временем Алек в сырой одежде ждал, пока доставят угощение, заказанное им у Вотье.
После столь длительного перерыва в амурных занятиях он намеревался устроить любовное пиршество для них обоих.
Наконец из клуба явился посыльный и доставил корзинку с провизией, накрытую безупречно белой накрахмаленной салфеткой, а также бутылку шампанского и длинную французскую булку, засунутую одним концом в корзинку. Алек вручил промокшему пареньку за труды лишнюю пару шиллингов, сложил зонтик и вернулся в дом. Комната тотчас заполнилась ароматами лучших блюд от Вотье.
Он поставил корзинку на одноногий столик в середине комнаты и отправился к ванной сообщить своей прекрасной находке, что кушанья поданы.
Заглянув в темную спальню, он успел сделать всего три шага, но тут его взгляду открылось зрелище очаровательной наготы его гостьи.
Девушка вышла из ванной и неспешно вытиралась белым пушистым полотенцем.
Джентльмен в его душе тотчас отдал приказ отвернуться, но тело почему-то не слушалось – потрясенное мужское начало заглушило эту команду.
Господи!
Завороженный взгляд Алека скользил по фигуре, напоминающей песочные часы.
Грива темных вьющихся волос тяжело лежала на алебастровых плечах и, словно Ласкаясь, стекала на изящно выгнутую спину. Глаза мужчины беспомощно скользнули ниже. Нежные бедра, в меру пухлые ягодицы. У Алека пересохло во рту. Длинные стройные ноги. Им бы сейчас обвивать его собственный стан! Плавным движением Бекки накинула на себя голубой халат и исчезла из поля зрения.
Алек ощутил, как тело пронзила запоздалая судорога нестерпимого желания. Бекки ходила по гардеробной, что-то негромко напевая себе под нос. Нежный голос заставил его вздрогнуть, как будто по его позвоночнику пробежала огненная волна. Сердце понеслось вскачь.
Через несколько мгновений он справился с демоном похоти и сумел на время загнать его в клетку, затем постарался вспомнить, зачем он сюда явился, но голова была полна лишь видом обнаженного шелковистого тела.
Ах да. Ужин.
– Бекки?
– Да. – Девушка возникла в дверном проеме. С расслабленным и чувственным видом она расчесывала спутанные влажные волосы. Щеки ее разрумянились от теплой ванны, в глазах играли золотисто-фиолетовые блики.
Алек с трудом сглотнул.
Пояс его халата охватывал узкую талию Бекки, и молодой человек едва сдержал стон, всем телом чувствуя, что под тонким синим шелком, нет ничего, кроме теплой розовой кожи и божественных изгибов плоти. Ему казалось, он уже ощущает их вкус.
– Твой… э-э-э… ужин прибыл.
– Как мне вас благодарить, – промурлыкала Бекки. – Я себя совсем иначе теперь чувствую. Вы были правы. Ванна совершила чудо.
– Отлично. Пойди и поешь. Еда на столе в той комнате.
– Я могу подождать тебя.
– Не нужно. Ты голодна. – Он прошел мимо нее к трюмо и начал расстегивать жилет. – Мне надо снять с себя сырую одежду. Разумеется, – добавил он с улыбкой, – если хочешь, ты можешь остаться и понаблюдать.
Он стряхнул с плеч жилет, небрежно швырнул его на деревянную вешалку для полотенец и снова улыбнулся девушке.
Сердце Бекки колотилось, как ненормальное, мягкий шелк халата ласкал ее кожу, тело обволакивал приятный запах здорового мужчины, который, как паук, затягивал ее в паутину своего мощного желания.
Но ведь на самом деле она не собирается этого делать?
Суть в том, что едва ли найдется достойный выход из положения… Алек тем временем начал раздеваться перед ее глазами, и Бекки была совсем уже не уверена, что хочет такой выход найти.
Ленивым движением человека, которому некуда спешить, молодой человек опустился на пуфик, стянул с себя туфли и отбросил их прочь, снова поднялся на ноги, утопая узкими босыми ступнями в мягком ворсе персидского ковра. Начал было стягивать рубаху, но приостановился.
– Не хочешь помочь?
– Нет.
В глазах Алека плясали смешинки.
– My, как хочешь. – И он стянул рубашку через голову. Бекки едва сдержала крик восхищения, когда ее глазам открылось скульптурное переплетение мышц.
Значит, он все же не ангел, посланный ей во спасение, подумала про себя Бекки. Сердце у нее забилось еще сильнее, когда он протянул руку за полотенцем. Сейчас он выглядел совсем как греческий бог – сильный, совершенный, с гладкой сияющей кожей. Ангел не может внушать таких грешных мыслей. Бекки пыталась успокоить разыгравшееся воображение, но так и не смогла отвести глаз, пока мужчина резкими движениями водил полотенцем по широким пространствам влажной груди, опустил руки ниже, мягким, словно бы приглашающим жестом пробежался по лепной мускулатуре плоского живота, рельефно подчеркнутой неверным светом свечей.
Кто бы мог подумать, что мужское тело скрывает так много красоты под всеми этими накрахмаленными шейными платками и множеством портновских ухищрений – рубашками, жилетами, фраками и сюртуками? Его темные панталоны все еще были влажными от дождя и выглядели почти неприлично – обтягивали ноги, как вторая кожа, так соблазнительно подчеркивая каждую линию тела, включая те, на которых ни одна молодая леди и глаз не должна останавливать. Господи, неужели у всех мужчин там все такое огромное?
Наконец, словно бы вспомнив об остатках скромности, Алек отвернулся, но когда он стянул с себя панталоны, Бекки от волнения закашлялась – так поразило ее зрелище обнаженного мужчины сзади.
Алек выпрямился и отшвырнул штаны. В этот миг он показался ей куда красивее, чем любая статуя.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, заметив, что она все еще кашляет, и повернулся к ней, обнаженный, как младенец, и ничуть этого не стесняющийся.
– Все хорошо, – хрипло проговорила она, развернулась и бросилась вон из комнаты.
Должно быть, это поспешное бегство его озадачило, но через мгновение из гардеробной до Бекки донеслись раскаты веселого смеха:
– Бекки, любовь моя, ты что, стесняешься?
– Ох, прекрати сейчас же!
– Дразнить тебя? Ни за что! – весело отозвался он. – Думаю, я нашел новое хобби.
Бекки попыталась нахмуриться, но так и не сумела сдержать улыбку.
Глава 3
Добежав до салона, Бекки тотчас определила источник умопомрачительных запахов, которые носились в воздухе, – на круглом столике в центре гостиной ее ждала корзинка с едой. Глаза девушки вспыхнули, она тут же бросилась к угощению и сорвала накрахмаленную салфетку. Ахая и охая от предвкушения, она один за другим извлекла из корзины все деликатесы: хлеб, ломоть прекрасного чеддера, кувшин с супом-пюре, нарезанное ломтиками мясо, аккуратно завернутое в белую салфетку, несколько кусков еще теплого пудинга, два пирога с персиками, клубнику, даже бутылку шампанского. Потом отыскала в комнате приборы, салфетки, живописные фарфоровые чаши и маленькие тарелочки и быстро начала раскладывать угощения, не оставляя без внимания ни одного блюда.
Когда праздничный стол был накрыт, Бекки почувствовала искушение съесть все в одиночку, но тут же одернула себя, решив, что такое поведение неприлично. Мучаясь ожиданием, она оглянулась на спальню, но Алек был еще в гардеробной, надевая сухую одежду.
Стараясь отвлечься от нестерпимого голода, девушка решила оглядеться в доме. Взяла со стола канделябр и стала обходить огромную гостиную, восхищаясь картинами и изысканными вазами. Провела рукой по закругленному подлокотнику кушетки в римском стиле, обитой полосатым шелком. Подошла к стеклянным дверям, приоткрыла одну створку, подняла канделябр и, заглянув в соседнюю гостиную, вскрикнула от удивления. Комната оказалась нежилой.
Ни мебели, ни ковра. Пустое пространство, блеск паркета. Под лепным фризом у самого потолка тянется штанга для картин. Девушка нахмурилась, прикрыла двери, обернулась и внимательнее вгляделась в убранство главной гостиной. Теперь она заметила места, где, по ее мысли, должны были находиться другие предметы обстановки – видимо, такие же роскошные, изящные, на длинных изогнутых ножках, – как и вся мебель в этой комнате. Потери были тщательно замаскированы расположенными тут и там фарфоровыми статуэтками на высоких столиках и мастерски расставленными кадками с фиговыми деревьями. Зоркие глаза девушки отметили более темные прямоугольники на обивке стен, где прежде, должно быть, висели произведения искусства.
Видимо, эти вещи были проданы, чтобы, как зловеще выразился Алек, «вылезти из глубокой темной дыры». Пока она вспоминала его слова о выигранном и потерянном за карточным столом состоянии, ее учтивый хозяин появился на пороге.
– Я думал, ты уже села за ужин. – Алек легким шагом приближался к своей гостье. Грудь его была обнажена, на плечи небрежно накинуто полотенце. Он надел просторные льняные брюки в стиле, который с некоторой иронией именовали «казачьим». Приближаясь к девушке, он все еще продолжал завязывать на них тесьму. Босые ноги бесшумно ступали по паркетному полу.
– Я… Я ждала тебя, – проговорила Бекки.
– Бекки, тебе вовсе не нужно со мной делиться. Это все для тебя.
– Ты слишком щедр. Мне никогда столько не съесть.
– Мадам, – пробормотал он, галантно отодвигая для нее стул.
Бекки грациозно кивнула и опустилась на сиденье. Хозяин сел рядом, широко расставив ноги.
– Надеюсь, тебе все понравится. Здесь, в этом ужасном, мерзком Лондоне, Вотье известен своими обедами.
Бекки с улыбкой приподняла бровь.
– Все очень вкусно, – заметила она, поднося ложку ко рту. – Почти как еда, которую я готовлю в деревне.
Бекки не могла сдержать улыбку – он выглядел таким по-мальчишески взъерошенным.
– Открыть шампанское?
– А ты хочешь? – с жадностью спросила она, а потом смущенно призналась: – Я его никогда не пробовала.
– Тогда это надо сделать безотлагательно. – Алек поднялся и принялся за дело. – Если ты собираешься сделать состояние в качестве утонченной лондонской куртизанки, придется к нему привыкать.
Бекки ничего не ответила и, чувствуя себя виноватой, оставила ему возможность предаваться своим заблуждениям. Сейчас она изо всех сил пыталась не думать о том, что ждет ее нынешней ночью.
Мать Бекки умерла, когда девочке было четырнадцать лет, так что все необходимые девушке наставления она с лихвой получила от разбитных деревенских девиц, причем в самом грубом, но удивительно подробном виде.
Рыжеволосая служанка из таверны Салли и молочница Дэйзи, обе нахальные, весьма осведомленные и смазливые девицы, считались в деревне экспертами по части любовных дел.
Что ж, сказала себе Бекки, если девицы врали просто для развлечения, а она вполне это допускала, то Алек, без сомнения, покажет ей, что надо делать.
В этом она на него полагалась.
С растущим женским интересом Бекки наблюдала за хозяином дома и думала, насколько ей с ним легко. Если парни у них в Йоркшире – это зачуханные деревенские пони, то Алек – норовистый, бешеный жеребец чистых кровей, быстрый, прекрасный и очень опасный.
Прочитав этикетку на бутылке с шампанским, хозяин одобрительно кивнул головой, раскрутил проволоку, позволил пробке чуть выдвинуться и улыбнулся Бекки коварной улыбкой.
– В самую середину плафона на потолке.
– Что? – недоуменно спросила Бекки, проследила за его взглядом и тут поняла: он собирается выстрелить пробкой – развлекается. Девушка рассмеялась и почувствовала себя свободнее. О Господи, что за человек! Может устроить праздник из любой мелочи!
Она со смехом покачала головой и упрямо заявила:
– Не выйдет! Ни за что! Алек приподнял бровь.
– Понимаю. Леди сомневается в моей меткости. Хотите пари, мадам?
– Непременно! – И она огляделась, выбирая, что бы поставить на кон. – Я ставлю одну клубничку, что вы не сумеете попасть пробкой в середину плафона, – провозгласила Бекки, демонстративно приподнимая ягоду двумя пальчиками.
– Я бы предпочел поцелуй.
Бекки решительно покачала головой:
– Клубника или вообще ничего.
– Ты ставишь тяжелые условия, – прицеливаясь, заявил Алек. – Пли!
Чпок!
Пробка вылетела из горлышка, как пороховая ракета, стукнулась о плафон на потолке и рикошетом отскочила вниз.
– Надо же! – воскликнула Бекки, проигрывая пари.
– Наклони голову и открой рот, – распорядился Алек, держа пенящуюся бутылку.
Она справилась с волнением, возникшим в крови при звуках коварных интонаций в его голосе, и сделала, как было сказано. Алек влил небольшую порцию игристого напитка ей в рот и с жадностью смотрел, как она его проглотила.
– И как тебе?
Наморщив носик, Бекки задумалась.
– Мне понравились пузырьки, но оно немного кисловато, правда?
– Правильно говорить «сухое», ma cherie. Выпей еще. – Он налил вина в два высоких фужера. – Увидишь, скоро оно тебе станет нравиться.
– Ты хочешь меня напоить?
– Мне и в голову это не приходило. – Он послал ей лукавую улыбку. – У меня есть тост.
Бекки вопросительно смотрела на молодого человека.
– За отчаянную и прекрасную Бекки – как твоя фамилия?
– Уорд, – выпалила Бекки, не успев даже подумать. Господи, она вовсе не собиралась сообщать ему свое настоящее имя.
– За вас, мисс Уорд. Я утверждаю, что вы штурмом возьмете город. Могу даже сказать, что сумею вам в этом помочь. Лично, – добавил он и подмигнул девушке.
Мгновение Бекки смотрела на него с грустью.
– Алек, спасибо вам за доброту. Не знаю, что бы я делала сегодня ночью без вашей помощи.
Он как будто смутился, беззаботно рассмеялся и отвел глаза, но на щеках у него появился намек на легкий румянец.
– Теперь следует выпить, – пояснил Алек, решительно возвращаясь к тону небрежного безразличия. – Я говорю тост – ты пьешь. Очень простой ритуал.
– Конечно. – Бекки постаралась улыбнуться понимающей улыбкой и выпила свое вино. – Ах да. Мне надо заплатить проигрыш. Протяните руку, доблестный рыцарь, – весело провозгласила она, пытаясь попасть в тон его шутливой манере.
Он подчинился.
– А теперь получите вашу награду. – Она церемонно положила клубнику на его ладонь. Ягода лежала там, темно-красная, выпуклая, как настоящий рубин.
Или крошечное сердце.
Длинные темные ресницы вуалью прикрыли глаза Алека, мгновение он молча смотрел на свою награду с абсолютно непроницаемым выражением, так что невозможно было понять, о чем он думает. Потом криво усмехнулся, подбросил ягоду в воздух и поймал ее губами.
Бекки настороженно следила, как он в один прием проглотил свою награду и запил глотком шампанского. Гостье пришла в голову мысль, что надо быть совсем сумасшедшей, чтобы вручить сердце подобному человеку.
«Ну, поскорее», – думал он, наслаждаясь тем, что кормит ее, но понемногу теряя терпение. Чем скорее она поест, тем скорее он утянет ее в постель. Малышка завораживала его. После всех светских дам с их искушенностью и аффектацией, естественность гостьи очаровала Алека. Он смотрел, как она поглощает пудинги, мясо, хлеб, сыр, глотает шампанское, словно воду, и все более возбуждался, надеясь, что иной аппетит в ней окажется таким же жадным.
Покончив наконец с едой, прекрасная гостья откинулась в кресле, а обе руки положила себе на живот с самым умиротворенным видом.
Молодой человек смотрел на нее с улыбкой, ожидая, что теперь она подойдет к нему. Он не станет ее торопить. Ни за что не станет. Поглядывая на девушку, Алек задумчиво провел себе по губам.
– Так почему же ты утверждаешь, что удачлива? – поинтересовался он. Бекки слегка улыбнулась, поднесла к лицу бокал, чуть покусывая его край алыми губками. У Алека кровь закипела в жилах. Знает ли она сама, как соблазнительно выглядит?
– Могу рассказать историю, которая даже на вас, лорд Алек, должна произвести впечатление. – И она послала ему загадочную улыбку. – Она связана с моим вторым именем.
– Которое…
– Угадайте! – заявила она.
– Не могу.
– Я дам подсказку: оно начинается с А.
Алек улыбнулся, в глазах появился задумчивый отблеск.
– Мой отец, – многозначительно начала Бекки, – служил на флоте…
– Ах да. Припоминаю, ты что-то такое говорила, когда угрожала раскроить мне голову тем шестом.
– Думаю, из него получилось бы недурное оружие.
– Видит Бог, ты сумела им воспользоваться. Отец на флоте… Ну разумеется! Абукир! Залив Абукир в устье Нила. Ты, должно быть, родилась в год той битвы.
– На самом деле, сэр, – сообщила она, задирая подбородок с заносчивостью слегка опьяневшего человека, – я родилась в той самой битве. Боже, храни королеву, – добавила она.
Он наблюдал за ней с веселым изумлением, которое Бекки, видимо, приняла за недоверие.
– Но это правда! Пока мой отец был на верхней орудийной палубе «Голиафа», корабля его величества, помогая одолеть флот Бони, мама находилась в корабельном лазарете и рожала меня.
– Неужели? – Да!
– Понимаю. Значит, твоя удача в том, что ты выжила?
– Вовсе нет. Есть куда более значительная причина, – язвительно отозвалась Бекки.
– Родиться в ходе сражения? – восхищенно пробормотал Алек. – Это многое в тебе объясняет. Ну рассказывай же!
– Много недель наши корабли рыскали по Средиземному морю в погоне за флотом Наполеона. Французы убегали и прятались, каждый раз ускользая в последнюю минуту. Но потом, в тот самый час, когда у мамы начались роды, в заливе Абукир был замечен французский флот. Суда стояли на якорях, их корма была открыта нашим орудиям. Беззащитные, они не имели пути отступления. После столь долгих поисков мы наткнулись на врага почти случайно, практически нашли иголку в стоге сена.
Отец заявил лорду Нельсону, что, должно быть, это счастливая звезда моего рождения принесла им удачу, ибо мое рождение было единственным событием за все монотонные дни погони. И это правда, – с гордостью продолжала девушка. – Потому что Нильское сражение было, за исключением Трафальгарского, нашей самой славной победой. Она уничтожила морские силы Франции и изменила ход войны.
Девушка продолжала удивлять Алека.
– Благодарение Богу, у тебя оказалось достаточно предусмотрительности, чтобы, родиться вовремя, – серьезным тоном заметил он.
– Да, я тоже так думаю. Иначе мы все сейчас говорили бы по-французски. – Бекки усмехнулась и сделала глоток шампанского.
Алек на мгновение растерялся, настолько он был очарован и хотел сейчас лишь одного – схватить ее в свои объятия и целовать, целовать, целовать, но взял себя в руки и спросил:
– Дьявол побери, что делала твоя мать на борту военного корабля? Наверняка у военных есть правила, которые запрещают подобные вещи.
– О, мой дорогой лорд Алек, – доверительным тоном проговорила Бекки. – Уверена, у вас слишком невинные понятия о таких делах, но есть правила – и есть правила. С официальной точки зрения нас с мамой там никогда не было. Не было и нескольких сотен других женщин, которые жили на борту со своими мужьями. В этом тоже были сложности. Видишь ли, мама была очень красива, и папин командир в нее влюбился. Она не стала рассказывать отцу о домогательствах его начальника, – невесело продолжала Бекки. – Не хотела, чтобы он что-нибудь предпринял, повредил своей карьере и неосторожными действиями поставил под угрозу наше благополучие. Не говоря уж о возможной дуэли, а отец непременно вызвал бы своего обидчика. Отец был очень горячего нрава, – сообщила девушка. – Вместо этого мама объяснила отцу, что при таком воспитании я не сумею получить должного образования, а потому она со мной поселилась в Портсмуте и превратилась, как она выражалась, в «сухопутную крысу».
– «Сухопутная крыса», – с веселым удивлением повторил Алек.
– Да, я много лет не видела моря, – жалобно проговорила Бекки, задумчиво глядя в пустоту. – Иногда оно мне снится по ночам. Мили и мили морских волн. – Девушка помолчала.
Алек успокаивающим жестом положил ей на плечо руку:
– Очень жаль, что все так сложилось.
– Что поделаешь. Она была такой замечательной, мне с ней было очень хорошо, пока она была со мной. Они оба были замечательные.
– Что это? – пробормотал Алек, наклоняясь над девушкой и подхватывая маленькую розовую раковину, что висела у нее на шее.
Бекки улыбнулась так мило, что он замер на месте.
– Тебе нравится моя раковина?
Она так ею гордилась, что можно было подумать, будто речь идет о бриллианте самой чистой воды.
– Очень красивая. Тебе ее подарила русалка?
