Текст книги "Ричард Длинные Руки – курфюрст"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Часть вторая

Глава 1

Впереди распахнулся огромный страшный мир раскаленной докрасна земли с желтыми и оранжевыми реками, невысокими горами с разломанными верхушками, откуда с ревом и грозным клокотаньем выплескиваются яркие потоки и сползают по склонам извилистыми смертоносными ручьями.

Небо багровое с пурпурным, то ли отсвет на каменном своде этого ужаса внизу, то ли и там раскалено…

– Ну что встал? – донесся недовольный голос.

Я сказал дрожащим голосом:

– Вы каждый день это… красоту эту видите! А я вот не смог… не залюбоваться… Стою вот трясусь… от счастья, такое увидел! Какие вы удачливые, в таком раю живете…

Урант сказал подобревшим голосом:

– Да, нам повезло. Хотя при чем тут везение? Сами сюда пробились, простыми кирками стены прогрызли. Теперь и здесь наши рудники, ха-ха!

– Вы еще и богатые, – сказал я с уважением. – Богатство – это сила! Это мощь, уважение, вино, бабы, власть…

Он хохотнул.

– А еще мы и самые здоровые. Пойдем, а то время поджимает.

Подошвы то и дело соскальзывают с округлых камней, я сперва решил, что гномы стерли в походах к руднику, но в сторонке тоже камни такие же, шляпки как у грибов, вообще почти расплылись, как мокрая глина, будто от чудовищной жары, хотя огненная река отсюда сотнях в трех шагов.

На самом деле, конечно, лава быстро застывает, перегораживает дорогу огненному потоку, тому приходится пробивать новые пути. Видно, как совсем недавно текла здесь эта оранжевая масса, постепенно становясь красной, багровой, лиловой и наконец застывая в иссиней черноте.

Урант, к счастью, все чаще останавливается и прикладывается к бурдюку, удивляется, что я не пью, наконец и я отхлебнул кислого теплого вина.

– Долго еще?

– Заморился? – спросил он понимающе.

Я замахал обеими руками.

– Что ты, что ты!.. Просто оборвется это вот прекрасное любование таким предельно мирным и завораживающим пейзажем. Нужно будет заниматься делом, будь оно неладно, а душа так просит чистой незамутненной красоты и кармического умиротворения.

Он пробурчал:

– Что делать, работать тоже, ага, как без нее… Но ты прав, тут здорово! Век бы смотрел на эту красоту.

Снова мелкие ручейки лавы перепрыгивали или переступали, через крупные перебирались по выступающим из огненного потока оплавленным камням, в какой-то момент он придержал меня и будничным тоном предупредил, что надо переждать дождь… и в самом деле из багрового ада неба посыпались раскаленные камни.

Впереди вскипело, взвился сизый дым, замелькали какие-то странные призрачные звери. За это время нас догнали гномы с корытом и веревками, я с некоторым злорадством отметил, что хоть они захэкались, выглядят совсем не так весело, как за столом.

– Все, – сказал Урант через некоторое время. – Тронулись…

– Ага, – сказал я обреченным голосом, – я уж точно.

Голова гудела, а перед глазами плясали красные мухи, когда пробирались и пробирались по узкому ущелью, стены которого уходят в небо, и вдруг голос Уранта прозвучал, как будто он стал ангелом небесным:

– Прибыли. Козляр, неси корыто! Демиз, готовь веревки…

Я сел на горячий камень, ожег ягодицы, но решил, пусть лучше вообще задница сгорит, но не встану, ноги дрожат, силы кончились.

Гном, который Козляр, поставил корыто, отошел, взглянул хозяйским глазом, а Урант сказал сварливо:

– Чуть левее!

– Все равно увидит, – огрызнулся Козляр.

– А вдруг пройдет мимо?

– Раньше же не проходил? – раздраженно сказал Козляр. – Сколько он у нас всего сожрал!

– Чего? – поинтересовался я.

Он отмахнулся.

– Чего мы ему только ни подкладывали! От вина, смешанного с кровью василиска, до туши кабана, с обломками ножей внутри! Все жрет, ничего ему.

– Сурьезный, – сказал я с уважением.

– Да уж… ты как?

– Сейчас попробую, – пообещал я. – Вот как встану, так сразу…

Он хмыкнул, но терпеливо ждал, а я кое-как перевел дыхание, сосредоточился и вперил взгляд в дно корыта. Очень медленно там начала растекаться такая прозрачная лужица, что я ее сперва не увидел и занервничал, но Урант и Козляр довольно закряхтели, только Демиз пробормотал осторожно, что это еще мало, а хватит ли, остальные солидно молчали.

Когда корытце заполнилось на треть, я уже чувствовал себя усталым, словно затащил на высокую гору телегу с камнями. Урант и Козляр смотрели с надеждой, я не отрывал взгляда от корыта, там медленно поднимается уровень, а когда заполнил наполовину, Урант посмотрел на меня озабоченно и с сочувствием, выудил из мешка кусок мяса и сунул мне в руку.

Я только сейчас ощутил, что страшно хочу есть, вот-вот упаду в обморок, глотал, почти не разжевывая, но уровень в корыте в самом деле поднимался быстрее.

Когда до края осталось всего два пальца, я ощутил, что все, выдохся, не могу, не получается, откинулся на стену и закрыл глаза, и как сквозь густую стену из ваты доносились голоса:

– Как бы не помер…

– Да ладно, теперь пусть помирает, приманка готова…

– Дурак, он еще может пригодиться…

– Дайте ему отдохнуть…

– Здесь?

– Здесь сожрут…

– Эх, все-таки он гном только наполовину, а наполовину – все-таки человек…

Я чувствовал, как меня подняли и понесли. В голове туман и слабость, перед глазами плавают светлые пятна в полной черноте, в черепе что-то звенит тонко и противно, будто сверлят кость.

Потом подо мной ощутилось что-то мягкое, а когда я сумел открыть глаза, обнаружил, что лежу под стеной на толстой шкуре неизвестного зверя.

Урант сказал позже, что у меня лицо было, как у мертвеца, они уже думали, что не выживу. Я некоторое время был то ли в забытьи, то ли провалился в сон, но когда вышел в реальный мир и огляделся, вспоминая, кто я и что произошло, я уже довольно бодро двигался, хотя все так же хотел не просто есть, а жрать.

– Вот, – сказал я. – Да-а-а, теперь год сам пить не смогу и других угощать не сумею…

– Великая жертва, – подтвердил Урант. – Я и дня не вынесу без кубка хорошего вина!.. Ладно, зато посмотрим, как он справится…

– А ты уверен, – спросил я снова, – что терьярдер станет такое пить? Звери – не люди, они ж умнее.

Он ответил с неуверенностью:

– Говорят, он когда-то был человеком… Да и вино же пил? И весьма пил! Мне б такую морду, я бы вылакал и еще больше!

Еще часа два я не вылезал из-за стола, пил и ел в три горла, приводя в восторг угощающих меня гномов, не успевал отяжелеть, как все перерабатывалось и уходило в отощавшую мускулатуру, вздувая ее заново буграми и твердыми валиками.

Снизу то и дело прибегали возбужденные гномы, судя по мимике, молодые, хотя для меня что молодые, что старые – на одно бородатое лицо. Обычно бросались к Уранту, а если его не оказывалось, что-то сообщали Козляру.

Как я понял, терьярдер уже надежно связан, теперь его тащат еще ниже, где собираются как-то использовать. А пока, раз он связан, то надо бы организовать рейд за сокровищами в его пещеру…

При этих словах у всех загорались глаза, текли слюнки и ладони со скрипом терлись одна о другую.

Я готовился отбывать обратно, хотя настроение портилось, как только вспоминал, что подниматься – не спускаться, но не понесут же меня гномы на носилках, как султана, все-таки Европа, а я тиран, а не деспот – большая, даже огромная разница… если кто понимает.

Издали послышались вопли, радостные крики, в пещеру вошла группа гномов, которых я раньше здесь не видел, впереди двое настолько широких и могучих, что сразу видно – вожди. Один с огненными красными волосами, похожими на расплескавшуюся лаву, сразу пошел в мою сторону, подозрительно зыркая из-под тяжелых бровей, настолько лохматых, что мелкая птаха могла бы свить гнездо.

Все почтительно затихли, когда он проревел так мощно, что испуганно заметалось эхо:

– И кто… Да это же тот самый рыцарь!

Я сказал радостно:

– Приветствую великого Атарка, который подарил мне такие замечательные геммы…

Он остановился и оглядел меня с головы до ног.

– Та-а-ак… а где молот?

– Сгорел, – ответил я сокрушенно.

Атарк ахнул.

– Сгорел? Как он мог сгореть?..

– Смог, – ответил я. – Пришлось схлестнуться с Темным Богом. Он много моего оружия попортил, гад…

Гномы молча смотрели на меня вытаращенными глазами. Атарк пробурчал:

– Ну если с Темным Богом…

Я отмахнулся.

– Да я его, грубо говоря, убил. Ладно, дело прошлое. Я счастлив увидеть великого Атарка, о котором я все эти годы только и рассказывал там наверху всем и каждому, о его удивительной мудрости, благородстве, щедрости, прозорливости, хозяйственности, рачительности, скупости, великодушии, распорядительности… да, о чем это я? Ага, и вот теперь, когда великий Атарк нашел время, чтобы откликнуться на мой скромный и тихий зов, я готов предложить всеобъемлющий и разносторонний договор о нашем взаимном сотрудничестве на благо гномов… ну, и немножко этих, как их там… ага, людей.

Урант посмотрел на обалдевших гномов, на задумавшегося Атарка, потер ладони и предложил бодренько:

– А может, все за столом, а?.. самые великие дела задумывались за хар-р-рошим столом, когда вина и мяса вдоволь!

Атарк кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

– Да, я непрочь посидеть за одним столом с сэром Ричардом. У меня остались хорошие впечатления от общения с ним… А сейчас, когда он помог вам поймать чудовищного терьярдера, я готов выслушать все, что он скажет. Хотя это не значит, что приму хоть малость.

Второй гном, смутно знакомый вроде, но с ним в прошлый раз я не общался, поглядывал на меня хмуро и с неприязнью.

– Он и тогда, – проворчал он густым голосом, – слишком уж рисковал…

Я сказал вежливо:

– То, что другим кажется бессмысленным риском, на самом деле точный и хорошо просчитанный замысел, господин… э-э… простите, не услышал ваше наверняка прекрасное, как вы сами, имя. А я как истинный и чистокровный гном всегда рачительно и осторожно высматриваю, как бы и где бы, если вы правильно меня понимаете!.. Благородный Атарк помнит меня молодым и вроде бы бесшабашным рыцарем, но я уже давно не то, что было и плясало…

Нас усадили за стол рядышком, и хотя пир продолжился, надо же допраздновать пленение страшного терьярдера, однако все поглядывали в нашу с Атарком сторону.

Как я понял, он тоже продвинулся по лестнице гномьей иерархии, и хотя у них все обставлено не так пышно, а сословных различий нет вообще, но Атарк, чувствуется, немалый вождь. Если не самый немалый.

Урант возделся во весь свой громадный гномий рост и, вскинув кубок, мощно провозгласил тост за победу над чудовищем, столько тысячелетий досаждавшим гномам одним своим присутствием.

Глава 2

Гномы орали и победно вздымали чаши, повернувшись ко мне. Я поднялся с кубком в руке, оглядел всех весело и по-гномьи основательно.

– Дорогие сородичи!.. Мы закончили одно неприятное дело, с которым не могли справиться наши предки, а это говорит о том, что мы, нынешние гномы, не уступаем тем, о которых ходит столько легенд!.. Я счастлив, что мои скромные усилия помогли вам не только победить, но и взять в плен эту могучую тварь для дальнейшего использования в народном хозяйстве.

Гномы заорали еще громче, морды – довольные и даже счастливые. Я повернулся к молча слушающему Атарку.

– Мой великий и благородный друг, который меня знает много лет, как и я его, подтвердит, что я верный друг и всегда выполняю все наши договоры. И даже больше, так сказать… это чтоб не чувствовать себя в долгу. Сейчас я уже не простой рыцарь, как тогда, а властелин огромной армии… даже трех армий, во главе которых стоят могущественные короли…

Все распахнули рты, Атарк же перебил бесцеремонно:

– Постой-постой… я много от тебя ждал, но не такой прыти! Трех армий?

– Да, – ответил я. – Возможно, вы не знаете, что там наверху три могучих королевства пошли войной на четвертое, очень гадкое и нехорошее…

Он остановил меня властным жестом.

– Нам нет дела, что творят люди, и вообще что там у вас за королевства. Для нас вы все – просто люди.

Я сказал с восторгом:

– Насколько же гуманный и замечательный принцип!.. «Просто люди» – как гениально сказано… Эх, когда же дождемся, чтобы все человечество и гномство слились в единую семью народов, где не будет различий по расе, вере или способу совокупления!.. Но, увы, пока этого еще нет, будем эту светлую гномью мечту воплощать медленно, осторожно и без перегибов.

Теперь уже Урант, что наверняка знает кое-что о происходящем наверху, спросил настороженно:

– Стой-стой, а ты, значит… над теми королями?

Гномы довольно загудели, их вожак поймал меня на лжи, но я спокойно кивнул.

– Совершенно верно. Они у меня, можно сказать, мальчики. На побегушках. Ну там подать, принести, отнести… Так вот говорю, что я все тот же, что и тогда с Атарком, но теперь могу намного больше. И, помня свою всегдашнюю странную любовь к трудолюбивым гномам, я хочу заключить с вами прочный и нерушимый союз.

Атарк скептически оттопырил губу.

– Ну-ну… золота хочешь?

Я отмахнулся.

– Что золото, когда я сам золото?.. И сердце у меня золотое. И душа. Я хочу союз и дружбу, чтобы отныне гномы пользовались для людей полной неприкосновенностью, а люди – для гномов. В моем королевстве гномы не будут прятаться, их дома будут и на поверхности, а руду будут добывать открыто, а не тайком в подземных норах.

Гномы загудели, а Урант сказал скептически:

– Ну-ну, говори. Так тебе и поверят. Как будто не знаем людскую натуру. И вообще… зачем это тебе? В чем хитрость?

Я кивнул, посмотрел открыто.

– Скажу честно, хитрость есть. И немалая. Если будете добывать руду открыто и без помех со стороны людей или всяких там терьярдеров, то добудете ее намного больше. Начнете ковать мечи и доспехи на поверхности – снизите себестоимость за счет издержек. Нам выгоднее покупать дешевле, разве не ясно?.. Часть наших кузнецов и оружейников разорится и бросит это дело, это хорошо, мне лесорубов недостает и плотников, корабли строю… В общем, я просто заинтересован как умелый хозяйственник! А я еще та цаца, всем гномам гном.

Он посмотрел исподлобья.

– Да? А почему же раньше все старались истребить наше племя? Да и сейчас, как только увидят…

– Я не все, – ответил я гордо.

– Чем ты лучше?

– Я же сказал, – напомнил я, – я сам золотце еще то! Даже блещу. Меня здесь не было, вот и творилось всякое непотребство. Зато когда моя власть укрепится, все будет по-новому. В древние времена люди были слабые, а у гномов были целые королевства! Страшно, вот и воевали с вами. Сейчас вы под землей, а это нехорошо. Вас надо спасать как исчезающие виды. Я уже присмотрел для вас Опаловую гору, и ее окрестности… гм… можно бы выделить вам для поселения. С запретом людям пересекать границу! Вам будет можно выходить и оттуда, бывать в городах и селах людей. А людям запретим, чтобы не искажали ваш уклад и ваши священные нравы в резервациях.

Долгое молчание было ответом, наконец Атарк спросил с недоверием:

– Опаловую? Ту самую? Нам?

– Да, – подтвердил я. – Открыто! Не таясь. Как и мы, когда разрабатываем всякое-разное.

Он покосился на своих, те молчат, сопят, оправдывая репутацию существ серьезных и глубокомысленных, что ничего с бухты-барахты не решают.

– Это надо подумать, – сказал наконец Атарк. – И обмозговать.

– Мозгуйте, – согласился я, – у вас мозги настоящие, тяжелые, добротные, такие и мыслят медленно и основательно. Не эльфы какие-то, которым все ха-ха, а то и вовсе хи-хи.

Атарк повернулся ко мне всем корпусом и посмотрел в упор тяжелым, как Великий Хребет, взглядом.

– Не хитри, – прорычал он мощно, – говори сразу, что хочешь? Не поверю, что вот так из-за доброты своей душевной, ха-ха, смотрите на него, красавца!

– Красавца, – подтвердил я с достоинством. – И как раз из-за бесконечной душевной доброты и ничего более!.. Я вот весь такой, я же гном в душе, разве не видно?.. А кое-где и снаружи. Потому и бьюсь, как рыба об лед, за гномство, за гномьи принципы и гномье виденье действительности, что единственно правильное и верное!.. Хотя, конечно…

Гномы слушали внимательно, стараясь ничего не упустить, Атарк же сразу ухватился за последние слова:

– Ага, вот и пошли это «хотя»! Ну-ну?

Я пожал плечами.

– Я отдаю вам Опаловую гору задаром, вы же свои, однако меня не поймут мои рыцари, я же все-таки их вождь, обязан и о них заботиться, защищать всякие там их интересы!.. Потому я придумал, как сделать так, чтобы и мои лорды увидели, какие вы замечательные, как помогаете в войне с преступным режимом узурпатора и захватчика, посмевшего и дерзнувшего, и тогда все скажут, что да, гномам нужно отдать эту гору, раз им нужнее.

Гномы молчали, сразу потускнев, Атарк сказал твердо:

– Извини, дорогой друг, но такое не по нам. Мы, гномы, хоть и недолюбливаем вас, но никогда не воевали против людей!

Я напомнил:

– Говорят, вы часто пакостите людям!

Он нахмурился.

– Пакостить – одно, воевать – другое. Да и пакость ли – еще надо разбираться. Когда гном сопрет кувшин молока, а взамен оставит кусочек золота – пакость ли? А если кого в болото заведет или в ловушку, то неча у нас в сараях шарить, все ломать, клады искать.

– Ладно-ладно, – сказал я нетерпеливо, – зато подумай про Опаловую гору.

Он вздохнул.

– Подумал. И все мы подумали. И решили. Хоть мы и жадные, как вы считаете, до всяких драгоценных камешков, но все равно… воевать с людьми не будем. Это наше древнее правило, мы его никогда не нарушали.

Сердце мое сжалось в комок, в животе болезненно дернулось.

– Атарк… подумай! Я знаю, драгоценности вам нужны не для красоты, вы умеете из них извлекать нечто… А там целая гора!.. На сто лет хватит рыться в ее недрах. А то и на тысячу!

Он покачал головой.

– Мы сказали – нет. Ты пей, мы все-таки отмечаем победу над терьярдером, а ты не просто чуточку помог, как скромно говоришь, а ты почти все сделал!.. Ты все равно наш друг отныне.

Гномы оживились, снова шумно сдвигали чаши над столом, проливая вино, пили, ели, орали песни, бахвалились отвагой и силой. Атарк и Урант как будто чувствуют вину, что отказали мне в таком важном для меня деле, ухаживают и подливают в кубок лично, выказывая высшую степень уважения к гостю.

На пятом или шестом кубке в одурманенный, но постоянно бешено работающий мозг над этой идеей пришла новая ослепительная мысль.

– Погоди, – сказал я им обоим, – вы абсолютно правы. Вам не стоит воевать против людей, раз для вас это не армландцы, торнедцы или фоссане, а просто люди… однако вы можете оказать мне одну небольшую услугу.

Атарк сразу же исполнился подозрительности, лицо стало мрачным и суровым.

– Что ты задумал?

– От вас потребуется пустячок, – сказал я. – Совсем-совсем. Именно по вашей части.

Он уточнил хмуро:

– Что, воевать не придется?

Я помотал головой.

– Даже забудьте про оружие. Вам вообще не надо подниматься наверх…

Атарк подумал, Урант его дважды пихнул в бок, наконец Атарк проговорил с сомнением:

– Так что там насчет Опаловой горы?

Глава 3

На обратном пути я останавливался перевести дыхание всего дважды, наконец поднялся по тайной лестнице и вышел в первый подвал, где из стены торчат крюки, а на цепях можно удерживать мамонтов, затем в средний, и наконец вышел в хмурое утро. Солнца не видать за низкими тучами, воздух после раскаленных подземелий особенно сырой и холодный.

Стражники ахнули, один даже ухватился за сердце, тайный интеллигент, наверное. Я прошел мимо с таким выражением лица, словно выходил цветочки нюхать.

Во дворце сразу начался переполох чуть ли не раньше, чем меня увидели. Статуйно неподвижные слуги сдвинулись с мест, кое-кто исчез, остальные провожают выпученными глазами. По ним уже можно понять, никто не ждал моего возвращения, кого посылают ловить терьярдера, того посылают на верную смерть… Ну, спасибо за искренность, Ваше Величество…

Принца Роднерика я увидел в большом зале, вокруг него придворных больше, чем бывает возле самого Фальстронга, он говорит им нечто безапелляционное таким командным голосом, что в ответ надо либо бить в морду, либо покорно склонять головы.

Они все склоняли, я прошел намеренно очень близко, принц побледнел, будто увидел саму смерть, а я прошел замедленно и неспешно через расступившуюся, как море перед Моисеем, толпу.

Он застыл, уж не знаю, к чему приготовился, а я сказал сладким голосом:

– А, ваше высочество!.. Вы уже здесь? Как спалось?

Он хрипел, что-то пытался выговорить, на него посматривали с недоумением, только двое его ближайших подручных смотрели на меня с таким изумлением и ненавистью, что было понятно, эти вот точно спускались с его сыном в раскаленные щели.

– Бла… га… дарю, – просипел он наконец.

– Вот и хорошо, – сказал я, – отсыпайтесь. Жизнь, она такая, неизвестно, когда снова поспать придется.

И прошел мимо, оставив его и приближенных в оцепенении, загадочные слова на всех действуют, как взгляд гюрзы на лягушку, сам на такое все еще попадаюсь.

В малом зале навстречу поспешил сенешаль, лорд малой печати Фридрих Геббель, уже не настолько важный и породистый, на лице смятение, а в глазах испуг. Богатая одежда потускнела, а золотая цепь на груди болтается как-то неприлично жалко.

– Сэр Ричард! – воскликнул он в изумлении. – Как хорошо!..

– Правда? – спросил я любезно.

– Ну да, – вскричал он, – это замечательно!..

– Спасибо.

– Но мы вас не ждали, – сообщил он и уточнил торопливо, – так быстро. Вы к Его Величеству?

– Да, – ответил я, – хотелось бы доложить о результатах.

– Я сейчас ему сообщу, – сказал он торопливо, – а он ответит, когда сможет изволить вас принять…

Я пошел за ним следом, придворные кланяются и провожают меня такими взглядами, что понятно, уже похоронили и на могилке сплясали.

Стражи у двери королевского кабинета скрестили передо мной копья, но на лицах такое изумление и страх, что я достаточно решительно отстранил древки и толкнул двери, опередив даже сенешаля.

Фальстронг разговаривает с сэром Клифтоном Джонсом, доверенным личным секретарем, оба обернулись с недовольными выражениями лиц, но, когда увидели, кто вошел, у Клифтона из рук выпали гусиные перья, а Фальстронг выпучил глаза и застыл.

Я сказал весело:

– Сэр Фридрих… сэр Клифтон… вы можете пока немножко отдохнуть и набраться сил для нового рывка в работе. А мы с Его Величеством поговорим о веселых делах. Мы оба, вообще-то, люди веселые. И такие забавы любим…

Фальстронг, не отрывая от меня изумленного взгляда, торопливо подтвердил:

– Да-да, отдохните малость… Прибыл сэр Ричард, а это значит, хлопот будет полон рот.

Сенешаль так и не успел переступить порог, а Клифтон поспешно поднял перья и заспешил в коридор, уже оттуда поклонился.

– Ваше Величество…

Когда двери за ними захлопнулась, Фальстронг сказал жадно:

– Господи, кто бы подумал… Садитесь, сэр Ричард, рассказывайте! Что подать – еды, вина?

Я отмахнулся.

– Неужели вы думаете, что я там внизу не поел как следует? Об этом мужчины думают в первую очередь. Во вторую – о спасении Отечества. Нет, чуточку раньше все-таки о бабах. И уж потом о всяком личном…

Я сел в указанное кресло, с наслаждением вытянул натруженные ноги. Фальстронг посмотрел на них, снова на меня, властно хлопнул в ладоши.

Двое слуг начали вносить еду и питье.

– Но вы, – сказал он быстро, – как я понял по вашему победному виду, справились? Уже? Так быстро?

– Ничего себе «уже»! – возразил я. – Там внизу непонятно насчет времени, но суток двое прошло?

Он вскричал потрясенно:

– Вид у вас такой, знаете ли… Но как, как вам удалось?

– Легко, – ответил я с небрежностью. – Это у вас скворцы или рябчики такие мелкие? А что, это было правда трудно?

Он огрызнулся:

– Неужели я похож на шутника?.. Трон вообще отбивает способность острить. Знаете ли, сэр Ричард, начинаю верить в то, что о вас поговаривают…

Я деловито обгладывал жареных птичек, косточки в духе времени гордо выплевывал на середину стола.

– Я сам верю, – признался я, – что я весь из себя. И замечательный так вообще!

Он пробормотал:

– О замечательности не упоминали, а вот о многом другом… Сэр Ричард, я все еще не могу поверить… Это же терьярдер… он же был непобедим!

Я отмахнулся.

– Да все получилось просто. Он бросился на меня, я тут же наутек. Он погнался и на крутом повороте поскользнулся… а там внизу бездна. Так и ухнул туда с разгону. Я сам видел, как тот напоролся на острые камни, издох, а потом сгорел в лаве.

Он смотрел ошалело.

– Погнался? Поскользнулся? На чем можно поскользнуться, там же сухо, выжжено!

– Ваше Величество, – сказал я с укором, – такие неудобные вопросы задаете, за столом… Разве я не сказал, что убегал?

Он смотрел непонимающе, потом толстые губы разошлись в улыбке.

– Ну, сэр Ричард, уж в это не поверю. Ни один мужчина в таком не признается. Вы как-то иначе его убили, но понимаю, секрет героя… Еще вина?

Я покачал головой.

– Спасибо, Ваше Величество. За обратную дорогу в самом деле проголодался. Как идут приготовления к вторжению на территорию агрессора и душителя свобод мирного населения?

Он запнулся, некоторое время молчал, осторожно подбирая ответ, наконец сообщил тихо:

– Я уже разослал гонцов в приграничные с королевством Турнедо земли. Должны разузнать, как там и что, привезти подробные доклады, а я решил бы, как точнее поступить… Но теперь, когда вы вернулись… гм… так быстро, я понимаю, что некоторые вещи надо ускорить.

Я прожевал, запил вином и сказал почтительно:

– Вы, как всегда, говорите и поступаете мудро. Уверен, что и на этот раз ваше решение будет взвешенным, и потом быстрым, точным и для всех неожиданным. А я, Ваше Величество, отчитавшись о сделанном, с вашего позволения отправлюсь немного отдохнуть.

Он сказал поспешно:

– Да-да, дорогой сэр Ричард, после таких трудов!

Я поднялся, поклонился.

– Ваше Величество…

– Ваша светлость, – ответил он.

Я отступил и вышел за дверь. Сенешаль и личный секретарь все еще там, бурно совещаются, но умолкли на полуслове, как только отворилась дверь королевского кабинета.

– Продолжайте-продолжайте, – сказал я. – Меня уже здесь нет, я уже там, за облаками, там, за облаками…

Оба все так же молча и озадаченно смотрели вслед, пока я не скрылся за поворотом извилистого коридора.

Через Варт Генц, как понимаю, в свое время прошли орды Тьмы, это было тридцать с лишним лет тому назад. Были уничтожены все церкви и священники, но когда я ехал по этим местам с Гуголом и Сизигмундом два-три года тому или чуть больше, еще тогда удивлялся, что не заметил особенной какой-то нечисти.

Видимо, эти орды были похожими на непобедимых и ужасных гуннов Аттилы: убивали всех на своем пути, жгли, уничтожали, рушили и шли дальше. Несокрушимые гунны в конце концов дошли до Каталаунских полей и там разбились о римскую доблесть, после чего моментально исчезли, как гнилой туман под утренним солнцем, а темные армии Карла ударились о твердыни Зорра, обломали зубы и как-то потеряли страсть идти дальше.

А там, где они прошли раньше, в том числе и в Варт Генце, люди вышли из лесов, из подвалов и подземелий, снова отстроили деревни и города, тем более что избу можно построить за сутки, дом – дня за три, а дворец из дерева – за неделю. Ну, а каменные дворцы и города из массивных гранитных плит захватчики не разрушали, некогда, спешили дальше, как лемминги…

Так что через год здесь уже почти ничто не напоминало о страшном времени нашествия, однако отсутствие церквей сказывается, еще как сказывается, особенно четко вижу, когда смотрю на придворную жизнь в королевском дворце.

Я демонстративно прошел через все залы, вслушиваясь в разговоры и всматриваясь в лица. Многие вздрагивают, встречаясь со мной взглядом, очень похоже, что о моем походе к терьярдеру знают гораздо больше людей, чем я думал. Значит, знают и то, на что я так настойчиво подталкиваю Его Величество, как бы он ни сопротивлялся…

Я вышел на задний двор, там личная гвардия Фальстронга упражняется в схватках на мечах, чуть в стороне стрелки стараются попасть в цель. Офицер вежливо пригласил меня показать свое мастерство, я вежливо отказался, куда мне состязаться с такими орлами, а вообще-то, подобных мест лучше избегать. Если победишь местных – будут тихо ненавидеть, проиграешь – запрезирают.

В саду тихая погода, хотя неба не видно за плотными тучами, воздух относительно свежий, наполнен ароматами листьев, редких цветов и мелкой водяной пыли.

Фонтан обнаружился с той стороны стены из деревьев, там по широкой аллее гуляет множество народу. Фонтан явно – гордость Фальстронга, не так просто если не построить заново, то хотя бы заставить работать старый.

Я раскланивался с дамами, нагло рассматривал мужчин, так прошел до конца, перебрался на соседнюю аллею и двинулся обратно. Фальстронг сейчас лихорадочно продумывает, как действовать дальше, а я должен продумать, как мне и что на любые его варианты…

Принца Роднерика я увидел издали: рослый, крупный, как бы рожденный быть вожаком, его окружают придворные, хотя, на мой взгляд, это больше полевые командиры. Даже в пышных костюмах вельмож видно, что они больше проводят времени в воинских лагерях да в седлах, когда осматривают земли противника и прикидывают, как и откуда лучше ударить…

Я шел неспешно, рассеянно улыбаясь листве, людям, серому небу, меня наконец оттуда увидели, все повернули головы и уставились с мрачной враждебностью.

Принц Роднерик смотрел с откровенной неприязнью, что можно бы списать на нежелание видеть человека выше его ростом, без меня он здесь самый-самый, но уже и для самых тупых не секрет, что принц терпеть не может тех, кто встает на его пути, а я, похоже, сильно мешаю его планам…

Я поприветствовал его издали с ироническим поклоном:

– Ваше высочество…

– Ваша светлость, – процедил он сквозь зубы, – странно, что вы все еще живы.

– Кому здесь жить хорошо, – заверил я с оптимизмом, – тому и в аду неплохо.

– Придется, – произнес он вполголоса, – отправить вас обратно!

– На этот раз, – ответил я, – сперва вы, ваше высочество!

Он поморщился и прошел мимо, бросив вслух достаточно громко:

– Неужели меня никто от этого наглеца не избавит?

Четверо из его сопровождающих замедлили шаг, отстали, а потом развернулись ко мне. Принц двинулся дальше, словно и не заметив, что из шести осталось только двое.

Я тоже повернулся и ждал их в той манере, что ясно показала им – я готов, даже больше, чем готов. Сегодня, дескать, недодрался, как хорошо, что вот они попались!

В их движениях, сперва решительных, проступило колебание, а на лицах мелькнула растерянность.

Я сказал негромко, чтобы никто из посторонних не услышал:

– Ну что, говнюки? Давайте рассказывайте, как вы меня сейчас сотрете в пыль, вобьете в землю по ноздри и вообще… надругаетесь над моей невинностью!

Они остановились в замешательстве, переглянулись, как-то все идет не так, это они должны напирать и глумиться, а я пугливо отступать и что-то мямлить в оправдание.

Один из лордов, высокий и крепко сколоченный, сказал надменно: