Текст книги "Ангел-Маг"

Автор книги: Гарт Никс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

5

В кардинальском дворце представлялось почти невозможным уйти от средоточия власти дальше Желтой Передней. Небольшая комната с шафрановыми обоями обычно давала приют четверке весьма незначительных писцов, больше занятых копированием документов, нежели формулировкой чего-нибудь важного. И никто из них, разумеется, даже не мечтал о личной встрече с ее преосвященством. Да что там – даже с кем-либо чуть повыше Третьего секретаря, номинально присматривавшего за их деятельностью.

Оттого понятны величайшее изумление и порядочная тревога Анри Дюпаллидэна, самого младшего из писцов, недавно занявшего эту должность, когда он поднял глаза от бумаг и едва успел обнаружить, что находится в комнате совсем один, – и тут-то дверь распахнулась. В Желтую Переднюю ворвался монсеньор Робард, наполнив ее аурой безапелляционной важности Первого секретаря кардинала Дюплесси, высшего служителя ордена Ашалаэли, правящего Архангела Саранса… а также, что, вероятно, даже важнее, главного министра королевы. Иначе говоря, де-факто верховного правителя страны.

– Э-э… день добрый, сьёр, – вытягиваясь в струнку, приветствовал его Анри. Вскакивая, он так резко оттолкнул стул, что тот едва не опрокинулся, а на письме, которое он как раз переписывал, образовалось несколько клякс.

Робард был великолепен: камзол из золотой парчи, пурпурные рукава и штаны – кардинальские цвета. Он холодно и сурово взирал на юного Анри, испуганно таращившего глаза. Молодой писец был одет в том же духе, что и великий начальник, но неизмеримо скромнее. Вместо пурпура – приглушенный красный цвет, вместо золота – тусклый желтый, лишь очень великодушному человеку способный внушить какие-то ассоциации с драгоценным металлом.

– Где Даланцио и Деранэ? – рявкнул Робард. – И этот… как бишь его…

– Сьёр Даланцио заболел гриппом, – поспешно кланяясь, ответствовал Анри. При этом он зацепил мягким местом все тот же многострадальный стул, едва вновь его не свернув. – Сьёр Деранэ… толком даже не знаю. Она вышла некоторое время назад… Что же до третьего, простите, с ним я знаком лишь понаслышке. Я никогда не встречался со сьёром Макаллоне.

– А сам ты кто?

– Анри Дюпаллидэн к вашим услугам, сьёр.

– Давно работаешь у кардинала?

– С прошлой среды, ни днем более.

– Что это у тебя под носом? Усы или за завтраком перемазался?

– Усы пробиваются. – Анри невольно тронул пальцем губу и в который раз пожалел, что удался не в мать, темно-смуглую, с роскошными волосами… так нет же, родился вылитой копией деда по отцу. Бледная кожа, легко обгоравшая на солнце, и негустые рыжие волосы, никак не желавшие прорастать на лице… одна надежда на возраст. – Агриппа, по крайней мере, так утверждает.

Левая бровь Робарда поползла вверх. В нынешнем году Агриппа считался самым модным брадобреем в Лютейсе. Его цирюльню посещала высшая знать, высокопоставленное священство, богатейшее купечество. Ко всему прочему Агриппа был отверженцем, что делало его взлет еще примечательней. Он ведь не мог пользоваться ангельской магией в своем ремесле.

– Ну… то есть один из его помощников, – сознался Анри. – Но Агриппа, проходя мимо, мне согласно кивнул!

– Ясно, – сказал Робард, поглаживая собственную короткую, слегка вьющуюся бородку. И, судя по густым завиткам, выбивавшимся из-под шапочки, он никогда не нуждался ни в заклинаниях, ни в особых маслах, должных обеспечить мужскую растительность Анри.

Юноша покраснел, но Робард, кажется, не собирался ни язвить, ни унижать его, в отличие от других писцов, тешившихся этим с момента появления здесь Анри. Сам Анри полагал, что так и должно происходить, – новеньких всегда травят, разве нет?

– Ладно. Раз уж ты здесь, а остальных не видать, быть может, ты справишься, – сказал Робард. – Итак, Анри Дюпаллидэн, твои родители…

– Мой отец – ризничий храма Хуараваэли в Адьене, – ответил Анри. Голова работала лихорадочно. С чем это от него требовалось справиться?

Брови Робарда снова чуть шевельнулись при упоминании об Адьене. Тот располагался в Баскони, а ее обитатели славились по всему Сарансу как вспыльчивые, неотесанные простаки.

– Моя матушка – сьёр Перида Дюпаллидэн. У нее особняк прямо напротив того, что принадлежит герцогине Дамерсон. Они с ней кузины… – Анри помолчал и, решив про себя, что с главным помощником кардинала следовало соблюдать полную откровенность, добавил: – Скольки-то-юродные. Герцогиня замолвила за меня словечко перед ее высокопреосвященством, вот я здесь и оказался. Сам я, правда, ее не встречал… герцогиню, я имею в виду.

– Ты второй ребенок? Или еще младше?

Вопрос выглядел вполне закономерным, ибо Анри явно не являлся наследником матери. Иначе его семья не обратилась бы к дальней родне с просьбой найти отпрыску хоть какое-то местечко. Сам он хотел стать солдатом. Конкретно артиллеристом: он имел талант к математике и неплохо управлялся со счетной линейкой, которой пользуются канониры. Однако для того, чтобы записаться в отряд Верных королевских артиллеристов, у него не хватало ни денег, ни связей. А происхождение из благородного, пусть и обнищавшего рода не позволяло и думать о подразделении попроще.

Так и получилось, что должность писца оказалась наилучшим вариантом, на который ему следовало надеяться. Он успел смириться с перспективой провести жизнь счетоводом в какой-нибудь пыльной конторе или управляющим в поместье захолустного вельможи – и тут мама умудрилась выхлопотать ему местечко непосредственно в Лютейсе, да какое! Аж на кардинальской службе. Ни на что подобное Анри уже и не надеялся.

– Эм-м… пятый, – ответил он Робарду.

Если учесть финансовые дела семьи, пришедшие в полный беспорядок еще до его появления на свет, заводить пятого ребенка представлялось рискованным. Владения матери были не из богатых, а жалованье отца, служившего ризничим в захудалом маленьком храме, едва могло прокормить его одного, куда там семью. Сколько Анри себя помнил, старшие братья и сестры, а то и родители постоянно напоминали ему: сам факт его существования являлся причиной тому, что вино на семейном столе появлялось не чаще раза в неделю.

– Что ж, – сказал Робард. – Идем со мной.

Анри кивнул и потянулся за кинжалом в ножнах, который, сидя на высоком табурете, он отстегивал ради удобства. Первые дни он являлся на службу при шпаге, но после заметил, что другие писцы так не делают, более того, посмеиваются над ним за глаза.

– Оставь, – сказал Робард. – И отряхни крошки с камзола.

– Слушаюсь, сьёр, – ответил Анри, принимаясь яростно отряхиваться.

Сам он об этих крошках и не подозревал, между тем – вот незадача! – там присутствовал даже потек яичного желтка, по счастью малозаметный на общем фоне безвкусного желтого камзола.

– Куда мы идем? – спросил Анри, спеша за Робардом по коридору и то и дело едва не спотыкаясь о золоченые шпоры Первого секретаря.

– Мы встретимся с ее высокопреосвященством, – ответил Робард через плечо. – У кардинала есть для тебя поручение. Собственно, она хотела дать его кому-нибудь из твоих старших товарищей, но раз их нет под рукой…

Анри все же споткнулся. Замахал руками, чтобы не врезаться Робарду в спину, и вернул равновесие как раз вовремя, чтобы списать свой гимнастический маневр на радостное нетерпение по поводу встречи и поручения.

Его душа в самом деле то каменела, то взмывала под небеса. Проведя во дворце всего несколько дней, он уже знал, что кардинал даже мимоходом не заговаривала ни с одним из писцов, какое там к себе вызывать! Она пребывала на таких высотах власти, какие принято созерцать издалека. Ее приказы достигали ничтожных нижестоящих вроде Анри, проходя множество уст разнокалиберного начальства. И хорошо: от великих следует держаться подальше, сохранней будешь. Привлекать к себе внимание Анри никак не хотел, тем более столь высокое. Вообще-то, может быть, и хотел… но не в этом же затрапезном камзоле!

– Иконы при себе есть?

– Э-э… нет, сьёр, – ответил Анри. – Вот дома одна есть. Это всего-навсего Хуараваэль, семейный образок, старенький, потрепанный. Отец меня, конечно, ангельской магии обучал, как без того… так что я практикую помаленьку. Я и с некоторыми другими ангелами дело имел…

– Напомни-ка, – перебил Робард, – что подвластно Хуараваэли?

– В основном она ведает свойствами воздуха, – сказал Анри. – Ну там, дым убрать, еще что по мелочи… Она маленький ангел, притом местный, адьенский. Всего-то серафим.

– Я к тому, что, если тебя снова вызовут к ее высокопреосвященству, а это может случиться, все посторонние иконы должны остаться за дверью. Кардинал носит икону Ашалаэли, и меньшие ангелы, даже не будучи вызваны, слишком трепещут перед подобным величием. До такой степени, что образа, связывающие их с нашим миром, могут рассыпаться или сгореть. Помни об этом!

– Запомню, сьёр, всенепременно запомню!

Робард больше не обращался к нему, лишь снова прибавил шагу. Анри поспевал трусцой, чувствуя себя безмозглой лошадью на чембуре. Ростом он превосходил Робарда, но демонстрировать это было как-то недипломатично. Он сутулился, а потом и вовсе слегка присел, завидев впереди парадную лестницу, начинавшуюся в центральной приемной. Все на ней было огромного размера: золоченые перила, багрово-красный ковер. На нижних ступенях плотным строем стояла стража из числа поборников кардинала. С алебардами, в полированных кирасах на пурпурно-золотых поддоспешниках, в гребнистых шлемах-морионах, украшенных золотой насечкой.

Надо ли говорить, что прежде Анри и близко к этой лестнице не появлялся. Обычно по ней лишь высшие чиновники ходили. Простые смертные, которым требовалось попасть вниз или вверх, теснились на боковых лестницах в восточном и западном флигелях.

И вот стражники расступились, салютуя алебардами, и Робард зашагал вверх по ступеням. Анри держался по возможности ближе к нему, лишь разогнулся немного, услышав, как один алебардщик шепнул другому:

– Что еще за горбуна секретарь с собой притащил?..

Робард тоже это услышал. Придержав шаг, он покосился на Анри – на него, а не на стражника, ведь поборники являлись самыми доверенными и ценными людьми в кардинальской свите. Покачав головой, пошел дальше.

Делать нечего, Анри выпрямился во весь рост, да таким резким движением, что чуть не полетел со ступенек. И последовал за Робардом, только мышцы в шее напряглись – он держал голову высоко, борясь с отчаянным стремлением съежиться, стать мишенью поменьше. Четверо старших братьев его давно к этому приучили. Похоже, для внешнего мира требовалась иная стратегия…

Пока он старался успокоиться, они достигли третьего этажа и проследовали через несколько просторных, роскошно обставленных комнат. Повсюду толпились служащие кардинала, сплошь более значительные и лучше одетые, чем Анри, а также просители, слишком важные, чтобы ожидать аудиенции внизу. Некоторые пытались перехватить Робарда, но он лишь отмахивался и шагал дальше. И все они смотрели на Анри, как на бродячую собачонку, непонятно как увязавшуюся за секретарем.

Наконец Робард остановился перед двустворчатыми резными дверьми в дальнем конце высокой сводчатой комнаты. Вдоль стен замерла в ожидании дюжина писцов, каждый с висящей на шейной цепочке переносной дощечкой для письма, чтобы можно было приступить к работе в любом месте и в любой час. Двое из двенадцати усердно писали, а результатов их труда ждали посыльные – юноши и девушки, готовые тотчас мчаться с запиской. Остальные стояли в различных позах, но все имели вид людей, привыкших к периодам долгого ожидания, перемежаемым лихорадочной деятельностью.

Резные двери охранялись парой поборников в формах, но без кирас, при шпагах и пистолетах за поясами.

– В первый раз на прием к ее высокопреосвященству, – указывая на Анри, сказал Робард.

Стражи выдвинулись вперед. Мужчина взял запястья Анри и заставил поднять руки. Юноша подчинился, и женщина его обыскала. Сильные пальцы начали с задников башмаков и отправились вверх. Анри вздрогнул, поежился – ощупывания не избегли ни ягодицы, ни пах. Руки стражницы проникли под камзол, под рубашку… не особенно чистую, ведь камзол ее прикрывал… пробежались по шее и, как гребнем, взъерошили волосы до самой макушки.

– Оружия нет, – завершила обыск стражница. – Икон тоже.

– В волосах-то что могло оказаться? – спросил Анри и тотчас пожалел, что раскрыл рот.

– Удавка, к примеру, – ответила женщина.

Анри кое-как изобразил улыбку. Охранница не улыбнулась в ответ.

Робард постучал в дверь.

– Входи.

Робард распахнул двери и вошел. Анри нервно сглотнул, замешкавшись на пороге. Стражница подтолкнула его в спину, шепнув:

– Вперед! Она не ест на завтрак тощих писцов!

Анри практически ввалился в комнату, сумев на лету превратить свое почти падение в пусть неуклюжий, но весьма прочувствованный поклон: припал на колено, склонив голову почти до пола. И принялся изучать узор на толстом ковре, с перепугу не способный ничего другого увидеть, а тем более понять.

– Итак, Робард, кого ты мне привел? Не припоминаю, чтобы видела его прежде среди своих писцов…

Анри отважился чуть приподнять голову, но не взгляд. Сперва он различил богато расписанные стены, резные, красного дерева ножки нескольких кресел и камин с уложенными дровами, но незажженный – было лето, день стоял теплый, – наконец, письменный стол в углу. Тот самый, знаменитый, инкрустированный слоновой костью кардинальский письменный стол (недруги утверждали, будто кость была человеческая). Трепеща, Анри еще чуть-чуть приподнял глаза… и узрел ее.

Кардинал Дюплесси была выше и худее Анри и состояла, похоже, из одних длинных костей. Она показалась ему невероятно рослой: стоя возле стола, ее высокопреосвященство возложила на костяную поверхность изящную руку в кольцах с иконами. На ней было пурпурное платье, перехваченное золотым поясом. С пояса свисала икона, тотчас приковавшая все внимание юноши, да и кто бы не вгляделся в нее! Она обладала размерами не более трех дюймов на два… простая раскрашенная деревяшка. Ни яхонтов, ни жемчуга, ни позолоты. Ни оклада, ни драгоценных украшений по краю. А изображала она… Анри сморгнул, глаза заслезились. Он смотрел прямо на икону, но взгляда почему-то сосредоточить не мог. Там, конечно, находился лик, но запомнить его не удавалось. И нимб ярче солнца… как вообще возможно нарисовать подобное?

Не подлежало сомнению, что это была икона Ашалаэли. Правящего Архангела Саранса. Одного из наиболее могущественных ангельских существ, чья власть не ограничивалась отдельными действиями или вещами, но лишь пространством.

Способный успешно воззвать к Ашалаэли – что требовало невероятно могучей воли, сосредоточения и колоссального опыта в использовании ангельской магии – мог поистине творить чудеса, ибо в пределах Саранса Ашалаэль обладала всемогуществом.

И цена за чудотворение была соответствующая.

Анри поморгал еще… и наконец присмотрелся к лицу кардинала. Она, кажется, забавлялась, что его снова встревожило. Еще он заметил, что ее лицо покрывал густой бледно-пурпурный грим. Грим слегка потрескался возле глаз и в уголках рта, открывая смуглую кожу. Серебряные волосы кардинала, зачесанные назад, связывала пурпурная лента, падавшая на плечо. На голове красовалась синяя бархатная шапочка с золотым украшением, означавшим герцогское достоинство и королевскую службу; ибо у кардинала хватало и мирских должностей, она оставалась главным министром королевы, сколько бы король ни пытался ее извести. К шапочке была приколота икона, и ее-то Анри смог непосредственно рассмотреть. Она являла ангела из высших, незнакомого юноше, изображенного в виде улыбчивой женщины-матери с младенцем на руках. Вот только у женщины на плечах красовалась лошадиная голова, а у малыша – жеребячья. Все остальное выглядело вполне человеческим. И нимб лучился над головой ребенка, а не матери. Так вот кто был ангелом!

Несмотря на грим, прятавший морщины, кардинал выглядела старше своих лет, что, без сомнения, стало следствием прибегания к высшей ангельской магии. Возраста кардинала Анри навскидку припомнить не мог, знал только, что она была ровесницей его отцу. Стало быть, сорок четыре… а выглядела самое малое на шестьдесят.

– Это Анри Дюпаллидэн, из адьенской ветви семьи, дальний родственник Дамерсон, – сказал Робард. – На службе с прошлой среды. Он там один сидел. Надо будет с Дюбарри об этом поговорить…

Дюбарри была Третьим секретарем. Анри с ней встречался, когда только пришел на работу. Она вручила ему удостоверение и часть первой месячной зарплаты, удержав остальное по некоторым неясным причинам, после чего направила в Желтую Переднюю, велев делать то, к чему его там приставят. Этим он с тех пор и занимался.

– Дюпаллидэн… разрешаю приблизиться.

Анри к ней не то чтобы подошел, скорее подтек, по-прежнему низко склонившись. Поцеловал кардиналу руку… вернее, подышал в нескольких дюймах над иконными кольцами, после чего вновь замер на коленях.

– Встань, – мягко проговорила кардинал. – Итак, теперь ты у меня на службе. Ты уже принял обет?

– Лишь как мирянин, в-ваше в-высокопреосвященство, – заикаясь, выговорил Анри. – Я присягнул Ашалаэли, когда приступал… Я не хотел… то есть не знал… не был уверен, что духовный сан обязателен… такой серьезный шаг…

– Его отец – ризничий в храме Хуараваэли, ваше высокопреосвященство, – пробормотал Робард.

– А-а, той адьенской дымопрогонницы, – сказала кардинал. – Но сам ты по пятам отца идти не желаешь?

– Пока не созрел, – сказал Анри дипломатично. Хотя про себя ощущал уверенность: что угодно, только не вечная бедность ризничего в крохотном храме затерянного городка.

– Хм-м-м-м, – протянула кардинал. Наклонила голову, глядя на Анри так, будто собиралась вернуть негодную покупку. – Мне служат очень многие, Дюпаллидэн… Писцы и чиновники дворца, мои поборники… еще уйма народу в Лютейсе, по всему Сарансу и за его пределами. Мои люди исполняют всевозможные поручения, необходимые для блага людей, для защиты Саранса и во имя прославления Ашалаэли, нашего великого Архангела, защитника и спасителя.

Анри с готовностью закивал, желая показать кардиналу: в нем, как ни мал он, надежнейшая ее опора. Ее и Ашалаэли, величайшей среди ангелов, главнейшей защитницы всех саранцев. А если говорить совсем откровенно, Анри рад был предложить свою верность всякому, кто даст ему возможность обрести надежное положение.

– Порой задания бывают трудны и опасны, – продолжала кардинал. – Порой… испытывают в ином смысле.

Кивки Анри замедлились: что-то он не понимал, куда клонит кардинал.

– Я не вполне уверена, что в данном случае мне подойдешь именно ты, – сказала кардинал.

Пока она говорила, Анри ощутил теплое прикосновение ангельской магии, веяние незримого крыла. Вскинув глаза, он увидел в руках Дюплесси икону, которой не замечал прежде. Она была одной из двенадцати, вделанных в серебряный браслет, который едва виднелся из рукава платья. Анри понятия не имел, к какому ангелу она воззвала и что тот сделал, лишь заподозрил, что его посетил один из Престолов, умевших распознавать правду и считывать поверхностные мысли.

– Я бы хотел… я хочу послужить вам чем только могу, ваше преосвященство!

Слова вырвались как бы помимо сознательной воли Анри, перехлестнув плотину здравого смысла, твердившего: что бы она ни собиралась ему предложить, это окажется нечто сомнительное, нечто, мягко говоря, с двойным дном.

– Я знаю, Дюпаллидэн, – сказала кардинал. – Я знаю…

Она сверху вниз смотрела Анри в лицо, и он снова почувствовал тепло ангельской магии, этакое легкое дыхание у лица, не вызывавшее в нем отторжения. Где-то вдалеке, на грани слуха, прозвенела серебром арфовая струна. А потом за правым глазом ледяной иглой кольнула боль, заставив его вздрогнуть.

– Ты знаешь Звездную Крепость? – спросила кардинал.

– Эм… да, ваше высокопреосвященство, – пробормотал Анри, силясь сморгнуть боль.

Кто же ее не знал?

Звездная Крепость возвышалась в северо-восточном углу Лютейса. Возводили ее уже лет тридцать. Ее сердцевиной и основанием служил громадный утес, чуть-чуть не дотягивавший до того, чтобы называться холмом. Много веков там стояла одинокая башня. Изначально выстроенная в качестве дозорной, последние столетия она являлась крайне мерзкой тюрьмой и называлась попросту Башней.

Тридцать лет назад королева Анриетта Четвертая велела заключить скалу вовнутрь современной крепости. Послали к принцу Бароньо, наняли известного инженера по имени Варианна. Она спроектировала современные валы, бастионы и равелины – земляные, обложенные кирпичом. Рвы, которые предстояло вырубить в камне, с водоводами, устроенными так, чтобы рвы заполнялись водой из реки. А также систему подвалов, оружейных и складов, частью заглубленных в скалу, частью врытых в грунт.

План Варианны также требовал сноса Башни, поскольку та перекрывала зону обстрела пушек северо-восточных бастионов. Однако различные политические силы воспротивились – и Башня стояла поныне. В план внесли и другие изменения, из-за которых Звездная Крепость перестала являться образцовым артиллерийским фортом, задуманным Варианной.

Все эти недостатки, равно как и незавершенность, во многом происходили из-за того, что крепость поделили (по причинам опять-таки политическим) между мушкетерами королевы, гвардией короля, поборниками кардинала и городской стражей Лютейса.

Каждое подразделение получило себе по бастиону и равелину и долю ответственности (с этим у них получалось не очень) за Циферблат – миниатюрный городок, выстроенный внутри укреплений. Как будто для того, чтобы еще больше все усложнить, громадные железные и бронзовые пушки и орудия помельче, всякие кулеврины, сакеры и фальконы, разбросанные по бастионам, передали под эгиду отряда Верных королевских артиллеристов.

Хотя крепости было предначертано стать неприступным оплотом внутри города, в народе образ Звездной Крепости как-то не увязывался с делами войны. Древняя Башня, окруженная новейшими укреплениями, по-прежнему доминировала и в силуэте города, и в мыслях его жителей. Названия «Звездная Крепость» и «Башня» уже канули в забвение, и стоило помянуть одно либо другое – первым, что приходило на ум, оказывалась «тюрьма».

– Ответственный пост, который я хотела поручить одному из твоих коллег по Желтой Передней… – задумчиво продолжала Дюплесси, – находится в Башне.

Анри тщетно пытался не показать, насколько у него захватило дух. Как он был счастлив получить задание от кардинала! Происходившее казалось первым шажком на пути к финансовой состоятельности, в целом к приемлемому будущему – ни того ни другого он не знал никогда. Более того, открывалась возможность когда-нибудь перейти на иную службу… возможно, даже стать офицером-артиллеристом. Но вот что касается тюрьмы под названием Башня… одна мысль о том, чтобы в ней работать, внушала ужас.

– Требуется новый писец для записи того, что мои дознаватели выясняют у заключенных, – сказала кардинал. – Пост Второго помощника допросного писца очень важен.

Анри сглотнул. Он знал: большая часть допросов осуществлялась при помощи ангельской магии… Но порой, однако, это не срабатывало. А кроме того, попадались узники-отверженцы, к которым ангельская магия была вообще неприменима. Это значило, что Второму помощнику допросного писца придется присутствовать при пытках. Записывая все, что пытаемый прокричит или простонет, перемежая свои показания безуспешными просьбами о пощаде… а после – мольбами о смерти.

Как бы то ни было, ему предлагали должность, имевшую название. А значит, гораздо более весомый оклад… первую ступеньку к чему-то намного большему…

– К должности прилагается квартира, – добавил Робард, пристально наблюдавший за юношей. Он не добавил «в Звездной Крепости», хотя Анри понимал: так оно, скорее всего, и будет.

Теперь они смотрели на него оба. Кардинал – бесстрастно, с лицом до того неподвижным, что Анри ничего не мог на нем прочесть. Робард глядел с легким презрением. Кажется, он считал, что разговор слишком затягивается. Зачем кардинал что-то объясняет юнцу, когда в ее власти попросту приказать?

– Я лишь хочу послужить вашему высокопреосвященству… – проговорил Анри. Голос дрогнул, но все же он выдавил остальное: – Всем, чем только могу.

Кардинал смотрела на него сверху вниз. Анри пытался следить за ее лицом, не встречаясь глазами, но не получалось. По спине пробежал озноб, и он опустил голову ниже.

– Нет, – сказала наконец кардинал, и голову Анри вновь пронзила ледяная игла. Это ангел снова коснулся его разума, сообщив Дюплесси все, что удалось обнаружить. – Нет. Ты не подходишь. Думаю, нам нужен кто-то…

Она оставила фразу незавершенной, и Робард спросил:

– Кто-то постарше, ваше высокопреосвященство?

– Более изработавшийся, – сказала Дюплесси. Ее голос звучал холодно и отстраненно. – Нет, я не могу использовать тебя, Дюпаллидэн.

И небрежно шевельнула рукой, отпуская его. Для Анри этот жест отозвался жуткой непоправимостью.

– Вы отстраняете меня от службы вам, ваше высокопреосвященство? – в отчаянии проблеял юноша. Вскинув голову, он устремил ей в лицо умоляющий взгляд. Ему стало физически плохо, к горлу поднялась желчь – пришлось сглотнуть и стиснуть зубы покрепче. Если она его выгонит, это конец. Нищета. Или смерть на дорожной обочине при попытке вернуться к семье…

– Нет, что ты, – сказала кардинал. Она улыбалась. Хотя движение ее губ и не сопровождалось ни малейшей теплотой в глазах, Анри испытал превеликое облегчение. – Я не выбрасываю клинок из-за того, что он оказался недостаточно закален. Я велю его перековать…

Она чуть нахмурилась, глядя на Робарда.

– Переастор докладывает, что Дюпаллидэн очень хорош с цифрами, – сказала она. – Приставь его к Дютремблэй. Вторым помощником; может быть, землемером. Там проку от него будет побольше, чем в Желтой Передней.

– Как прикажете, ваше высокопреосвященство, – ответил Робард.

Он замахал рукой на Анри, и тот попятился к выходу из комнаты.

– Найди тех других писцов, – подходя к костяному столу, уже поднимая бумаги и наполовину думая о другом, сказала кардинал. – Посмотрю на всех разом и выберу наиболее подходящего.

Робард наклонил голову и последовал за Анри к двери, приостановившись только затем, чтобы ухватить юношу за локоть и развернуть его, чтобы он шел нормально, а не крался задом наперед.

Покинув кабинет кардинала, Робард подозвал одного из младших писцов. Девушка подбежала, на ходу раскрывая дощечку для письма, что висела на шее, готовя перо и откупоривая чернильницу.

– Ее высокопреосвященство пожелали отправить этого малого вторым помощником к Дютремблэй, – сказал Робард. – Составь ему предписание.

Анри эти слова едва расслышал. Он еще смотрел на двери только что покинутого чертога. Один из стражников-поборников ему подмигнул, но он не заметил. Он еще переваривал неожиданную аудиенцию… и столь внезапное повышение.

Другое дело, что он понятия не имел, в чем заключается это самое повышение… и куда, собственно, его посылают. Он повернулся к Робарду и стал ждать возможности обратиться к нему.

– В Желтую Переднюю он не вернется, – деловито продолжал тот. – Да, и передай Дидину, чтобы собрал тамошних писцов, кроме вот этого, и предъявил мне. Немедленно!

Девушка низко поклонилась, и вместе с ней Анри. Когда он выпрямился, Робард уже обнаружился в середине зала. Только золотые шпоры сверкали в лучах света, струившегося из высоких окон.

– Вторым помощником к Дютремблэй, – торопливо водя пером, проговорила писец. – Приступить сегодня же… с окладом в шестнадцать ливров за календарный месяц плюс…

– Шестнадцать ливров! – вырвалось у Анри. Сумма вчетверо превосходила его нынешнее жалованье.

– Плюс пособие на жилье в размере восемнадцати ливров в квартал, выплатить авансом, – продолжала писец. – Впрочем, столько тебе вряд ли понадобится, ведь жилье у тебя будет…

– Жилье? – спросил Анри.

– В Звездной Крепости, – сказала писец.

– В…

– В Звездной Крепости. Тебе повезло, это не в казармах поборников, поскольку Дютремблэй предпочитает, чтобы ее подчиненные…

Она помедлила. Анри смотрел круглыми глазами. Он слышал, что она говорила, но разум отказывался усваивать не очень-то приятные новости, обрушившиеся сразу после финансового благовеста. Относительного, конечно, но на его-то безрыбье…

– Звездная Крепость, – повторила писец. – Дютремблэй…

Анри что-то проквакал. Неужели он превратно понял разговор с кардиналом? И его все-таки определили в тюремную башню помогать допросным писцам?..

По счастью, служительница привыкла к тому, что люди выходят от кардинала потрясенными, неспособными связно выражать свои мысли. Она верно поняла, что имел в виду юноша.

– Дютремблэй – архитектор королевы! Она присматривает за возведением нового дворца на Циферблате. У тебя будет комната в уже отстроенной части.

Анри снова издал невнятный звук.

– Циферблат! Самый центр Звездной Крепости. Парень, ты откуда вообще?

– Дамерсон, – пробормотал Анри. В голове царила звенящая пустота, комната кругом легонько покачивалась. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы качание прекратилось.

– Это где?

– В Адьене.

– А это где?

– В Баскони, – сознался Анри.

Писец фыркнула. Дописав бумагу и присыпав песком, чтобы подсушить чернила, выдала Анри два документа.

– Вот, держи, – сказала она. – Это твое удостоверение, а это – платежное поручение. Жалованье и подъемные за первый месяц получишь у казначея, когда тебе будет удобно. Я бы советовала поспешить: сейчас почти четыре, завтра – День святого Тархерна, все будет закрыто…

Вечером Анри Дюпаллидэн шагал домой, как принято говорить, усталый, но довольный. Ему вот-вот предстояло освободить крохотную квартирку на самом верху дома госпожи Тревье, торговки пряностями, которая, будучи чем-то обязанной герцогине Дамерсон, не драла три шкуры за жилье с дальнего родича благодетельницы.

В целом день удался, рассуждал про себя Анри. Да, случилось несколько моментов, когда у него сердце в пятки уходило. И вообще его чуть не приставили записывать вопли бедолаг в пыточном застенке. Ну да дело все равно кончилось Звездной Крепостью, но ведь не тюрьмой же. Надо думать, ему не запретят входить-выходить?..

А с чего я это взял, вдруг подумал Анри. Вдруг мне велят все время там торчать? Или будут выпускать редко и ненадолго?

Полностью уйдя в раздумья, он не смотрел по сторонам, когда внезапно чужая рука ухватила кошелек, столь приятно оттягивавший его пояс. Отреагировать Анри не успел. Шнурок оказался перерезан, кошелька как не бывало. Крутанувшись, Анри схватил пустой воздух и уже собрался заорать: «Держи вора!..», ибо заметил ребенка в сером тряпье отверженца: нырнув под брюхо лошади, тот кинулся удирать в узкий переулок. Скроется – нипочем не найдешь!