Текст книги "В воскресенье рабби остался дома"

Автор книги: Гарри Кемельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава XXXV

– Ты связался с Хиллсонами? – спросил Лэниган.

Лейтенант Дженнингс кивнул.

– Вроде как связался, – уточнил он. – Я говорил с домоправительницей. Настоящая бой-баба. Она сказала, что девочки – девочки, самой молодой семьдесят пять! – короче, они спят, и она не собирается будить их, и мне должно быть стыдно звонить в такое время, и ее не интересует, из полиции я или из Армии Соединенных Штатов.

– Она так сказала? Армия Соединенных Штатов?

– Ее слова, Хью. Она даже один раз бросила трубку, но я перезвонил, – он самодовольно кивнул, – и сказал ей, чтобы она лучше не клала трубку, пока не выслушает меня, иначе я попрошу местную полицию забрать ее и привезти сюда. Она, должно быть, поверила, потому что больше не выступала. Потом спросила, в чем дело, а когда я сказал, что у меня нет времени рассказывать ей все подробности, заявила, что собирается вызвать полицию – свою полицию. Короче, она, наконец, сказала, что дом выставлен на продажу через «Беллмор», компанию по продаже недвижимости в Линне, и что они единственные агенты. К счастью, я вспомнил, что «Беллмор» раньше назывался «Белл и Морхед» и что Джон Морхед живет здесь, в городе. Тогда я позвонил ему, и он сказал, что должен был встретиться с людьми, интересующимися покупкой имения, в половине девятого, и что он дал ключ одному из них, потому что сам не смог приехать на встречу.

– Он сказал, кто они?

– Он не знает никого, кроме человека, которому дал ключ. Во всяком случае, дело он имел только с ним.

– И кто это?

– Мейер Пафф. Он…

– Да, я знаю, владелец кегельбана.

– Точно. У него они есть и в Линне, и в Ривере – повсюду, до самого Глостера.

Глаза у Лэнигана заблестели.

– И как раз на днях Кевин О’Коннор звонил мне, чтобы спросить, что я о нем знаю. Полиция Линна следила за этим его кегельбаном в связи с наркотиками.

– Они, черт побери, следят за каждым местом, где крутятся дети, а дети крутятся в кегельбанах.

– Да, но смотри. Мы находим наркотик у Муза; он мертв. Потом мы узнаем, что есть свидетель, который может поклясться, что в этот самый день Муз заходил к тому парню, Вилкоксу, в Бостоне. А Вилкокса подозревали в торговле наркотиками. И он тоже мертв. А где мы находим Муза? В Хиллсон-Хаус. А вот Мейер Пафф, владелец заведения, в котором – как подозревает полиция Линна – распространяют наркотики. А Муз Картер работает у Паффа. А у Мейера Паффа есть ключ от Хиллсон-Хаус. И более того, он договорился встретиться там сегодня вечером с какими-то людьми.

– И почти все из этого – не более чем простое совпадение.

– Конечно, и это простое совпадение – то, что оба как-то связаны с наркотиками, – заставило меня позвонить в полицию Бостона, откуда мы и узнали, что Муз приходил сегодня к Вилкоксу. Ты уже позвонил Паффу?

Лейтенант Дженнингс укоризненно посмотрел на своего шефа бледно-голубыми слезящимися глазами.

– Я только-только кончил говорить с Джоном Морхедом, Хью.

– Хорошо. Прекрасно. Давай, откопай его.

– Ты хочешь сказать, сегодня вечером? Прямо сейчас?

– Конечно. Пусть попереживает, а потом дай ему сделать заявление. После этого он будет лучше спать.

Дженнингс усмехнулся.

– Усек.

Глава XXXVI

Шеф Лэниган очень удивился, увидев своего посетителя.

– Вы экстрасенс, рабби, или как?

– Что вы хотите сказать?

Широкое красное лицо Лэнигана расплылось в снисходительной улыбке. Он провел рукой по коротким белым волосам и откинулся на спинку вращающегося кресла. Он продолжал улыбаться, но его открытые синие глаза смотрели настороженно.

– Всегда рад видеть вас, вы это знаете, но уверен, что вы бы не свалились в отделение дождливым вечером в понедельник только для того, чтобы поздороваться. Или вы проходили мимо?

– Я по поводу Муза Картера. Его отец…

– Только не говорите, что Картер – член вашей конгрегации, – сказал Лэниган с усмешкой. – Вы знаете, что не имеете никакого отношения к этому делу, рабби.

– Я здесь по его просьбе. Так что какое-то отношение уже имею.

– Какое-то, но еще не достаточное. – Усмешка стала шире.

Рабби никак не мог понять такого отношения Лэнигана, но это его не остановило.

– Вы сказали Картеру, что его сын умер от алкогольного отравления. Он согласен с вашим заключением и теперь хочет только одного: похоронить его как положено. Как я понимаю, вы отказались выдать тело и намекнули ему, что, возможно, распорядитесь о вскрытии. У него строгие принципы в этом вопросе. Это противоречит его религиозным убеждениям.

– Религиозным убеждениям? Да он же, черт побери, псих.

– Не настолько он ненормален, как вы думаете. Он бы не возражал против вскрытия ради выяснения причины смерти, но вы же ее знаете.

– Вот тут вы ошибаетесь, рабби. Я сказал ему, что, скорее всего, это алкогольное отравление, но я не говорил, что мы уверены. Куча вещей еще нуждается в объяснении. Вы знали парня?

Рабби покачал головой.

– Здоровенный малый, за двести фунтов, а действие алкоголя, как вы знаете, очень зависит от размера тела. Чтобы свалить крупного человека нужно побольше алкоголя, чем для маленького. Как это происходит: вы быстро принимаете достаточное количество и, – прежде, чем тело может избавиться от него, – наступает паралич нерва, управляющего дыхательным аппаратом, и вы задыхаетесь. Нет данных, что он выпил так много, чтобы это убило его. Зато есть другое. Пойдемте, я кое-что покажу.

Они прошли в маленькую комнату в стороне от главного входа. Из шкафа с документами Лэниган достал большой конверт из оберточной бумаги и выложил его содержимое на стол. Он развернул пластиковый мешочек из-под табака и передал его рабби.

– Что вы об этом думаете?

Рабби понюхал, взял щепотку зеленоватых хлопьев и осторожно прикоснулся к ним кончиком языка.

– Осторожно, рабби, вы нарушаете закон.

– Так это…

– Трава, травка, Мэри Джейн, марихуана. Мы нашли это у Муза в кармане брюк. А вот его бумажник. – Лэниган взял бумажник за уголок и потряс им перед лицом рабби. – В нем лежат две хрустящие новые двадцатидолларовые бумажки, рабби. Теперь спросите меня, что в них такого интересного.

– Хорошо, что в них такого интересного?

– То, что примерно до сегодняшнего полудня у Муза Картера не было ни пенни. Он собирался в Бостон, и ему пришлось занять у матери пару долларов на автобус.

– Вы хотите сказать, что он торговал наркотиками?

– Возможно. Но действительно интересно во всем этом то, что сегодня днем в Бостоне, в Саут-Энде, был убит человек по имени Вилкокс. Это сообщили по телетайпу. Бостонская бригада по борьбе с наркотиками уже подозревала его какое-то время. Перед самым закрытием своего банка он получил по чеку пятьсот долларов наличными в новеньких двадцатках. Номера в таких банкнотах идут по порядку. Когда мы нашли у Муза травку, я позвонил в полицию Бостона на случай, нет ли тут какой-то связи. И она нашлась, когда мы разобрались с деньгами. У Вилкокса обнаружили четыреста шестьдесят долларов, и две банкноты, найденные у Муза, идут под следующими номерами.

– Вы хотите сказать, что этого Вилкокса убил Муз?

– Нет. Мы знаем, что это не он, потому что Вилкокс был жив после того, как Муза видели уходящим.

– То есть установлено, что Муз ходил туда?

– Две двадцатидолларовые банкноты в большой степени доказывают это, – сухо сказал Лэниган. – Для меня такого доказательства достаточно.

– И все же он мог получить их от кого-то, кто получил их от Вилкокса.

– Мог, но в Бостоне есть свидетель, который видел, как Муз шел к Вилкоксу. Теперь вам должно быть понятно, почему я пока не отдаю тело.

Рабби медленно кивнул.

– Хорошо, – усмехнулся Лэниган. – А теперь спросите меня, как мы нашли Муза.

– Продолжайте. – Рабби почему-то встревожился.

– Нам позвонил человек, живущий по соседству, некто Бегг, который сказал, что видел свет в Хиллсон-Хаус. Мы послали для проверки патрульную машину, и они как раз успели захватить пару молодых ребят, выходящих из дома. Их машина стояла перед домом, и там была еще девушка. Вот они могли бы заинтересовать вас, рабби, потому что один из них – сын президента вашего храма, а двое других, Уильям Джейкобс и Диана Эпштейн, – тоже ваши люди.

Глава XXXVII

– Ты чем-то обеспокоен, милый? – спросила Саманта, потягивая кофе.

– Обеспокоен? Да нет, а что?

– Ты молчишь весь вечер.

– Просто я все время думаю, как Бен разобрался с рабби. Мог бы позвонить и рассказать мне.

– Когда они были у нас, Сара говорила, что они собираются к ее сестре в Линн. Думаю, он просто объяснил ему, в чем заключается новая политика храма, и потребовал, чтобы он ее поддерживал.

– В том-то и дело. Насколько я понимаю, рабби не тот человек, которому можно просто сказать, что он должен делать.

Саманта взглянула на него поверх чашки.

– Ты хочешь сказать, что он упрямый?

– Не-ет, не совсем так. Возможно, он просто точно знает, во что верит. У большинства людей не так, ты же знаешь. И он не тот человек, чтобы делать что-то, что считает неправильным.

– Но если Бен сказал ему…

– Хорошо, предположим, что он сказал ему, а тот отказался?

– Но, Боже правый, разве он не обязан поддерживать Бена? Может, есть какой-то еврейский закон насчет этого? Я имею в виду, он же не священник, которого назначает в округ епископ. Вы ведь можете потребовать, чтобы он ушел?

– Да, можем. Об этом мы и договорились тогда на правлении. Бен должен был все ему разъяснить, и если он прямо отказывается поддержать нас или будет на то похоже – мы решили положиться в этом на проницательность Бена, – в таком случае он должен был предупредить, что на правлении будет выдвинуто предложение об его отставке. – Он провел рукой по волосам. – Но когда я думаю об этом, Сам, я не вполне уверен, что это правильно. Бен напирает на то, что рабби при каждом удобном случае сможет использовать свою кафедру в пользу оппозиции. Это и воскресные службы, и общинный Седер, и праздничные службы на следующей неделе – не говоря уже обо всех его встречах с людьми, как вчера с детьми, из-за чего все это вдруг и завертелось. Если уж мы не можем его нейтрализовать, то лучше уволить прежде, чем он все нам испортит. Это точка зрения Бена, и все мы с ним согласились.

– Ну что ж, вполне разумно.

– Может и так, но я не могу избавиться от ощущения, что Бен преувеличивает. Вряд ли рабби способен на такое, более того… – он заколебался.

– Что?

– Что-то во всем этом не так, мне кажется.

– Что ты хочешь сказать, милый?

– Видишь ли, во всей этой игре я новенький. Членом храма я стал всего несколько лет назад – и потому, что меня убедил Бен Горфинкль, и в надежде, что смогу использовать его для своих целей – например, для фонда социальной активности. Но я же всего-навсего новичок. До этого я заходил в храм не чаще, чем раз в год. И вот я уже среди тех, кто указывает рабби на какие-то рамки, и даже – может быть – увольняет его, а ведь это дело всей его жизни. – Он покачал головой. – Знаешь, я начинаю подозревать, что с моей стороны это черт знает какая наглость.

Глава XXXVIII

– Хорошо, значит, начался дождь, и вы побежали к дому, – сказал рабби, – а дальше?

– Сначала мы пробовали укрыться под карнизом, – сказал Билл Джейкобс, – веранды там нет, – но тут начался гром и молнии, и девочки испугались. Гроза была ужасно близко. Это можно определить по тому, как скоро гром следует за молнией. Надо посчитать…

– Я знаю, как это делается.

– Ну да, в общем, тогда Муз и предложил войти внутрь.

– Это предложил Муз? Вы уверены?

– Это правда, – сказала Диди, – я помню, как кто-то из ребят – кажется, это был Адам Зусман – спросил, как это мы войдем, и Муз очень так высокомерно говорит, что все покажет. Кладет ладони на оконное стекло и вроде как вращает его, и шпингалет ослабляется. Теперь, говорит, нужно засунуть что-нибудь тонкое и жесткое – у него была маленькая пластмассовая линейка – между рамами и отодвинуть его. – Она показала, как это делается.

– И вы что, не боялись, что вас увидят?

– А там рядом только один дом, где живет этот Бегг, который сообщил в полицию, как я понимаю, – сказал Билл, – но Муз был уверен, что он не будет соваться.

– И кто-то из вас забрался внутрь и впустил других…

– Адам Зусман. Он самый маленький и самый легкий. Девочки отказались.

– Вы говорите про заднее окно и черный ход, правильно?

– Правильно.

– Но потом вы пошли в гостиную, которая находится в передней части дома. Почему?

– Мы не хотели включать свет, рабби, а в той комнате было немного света от уличных фонарей с другой стороны дороги. Кроме того, кажется, это была единственная комната, где было много стульев.

– И вы все вместе были в той комнате?

– В основном, да. Немного побродили по дому, когда вошли, а потом кто-то ходил искать туалет, но в основном все оставались в гостиной – все, кроме Муза, конечно.

– Почему «конечно»?

– Потому что он вернулся с бутылкой виски. Так что, наверное, он кое-где пошастал.

– Сколько в ней было? Я имею в виду, бутылка была полная?

– Да, конечно. Он ее распечатал. И сначала предложил пустить ее по кругу, а когда все отказались, выпил ее залпом, так же, как пил пиво там, на пляже – напоказ.

– А потом?

– Потом он начал выпендриваться.

– Что ты хочешь сказать этим, Билл?

– Начал гоняться за девочками, особенно за Бетти Маркс и Диди.

– А вы?

Джейкобс покраснел.

– Он же был пьян в стельку. Я хочу сказать, поймать их он все равно бы не смог, так что нас это просто забавляло. Пару раз мы сказали ему, чтобы он завязывал с этим, но в основном только хохотали. Ты же не волновалась, правда, Диди?

Она покачала головой.

– И тут вдруг он выдохся, покраснел весь и уселся на пол. Он вспотел и выглядел ужасно. Я предложил ему полежать немного. По-моему, он согласился, потому что попытался встать. Но тут же опять сел, я помог ему подняться, и мы с Адамом попробовали отвести его в ту комнату, которую я заметил из холла. Но Муз же здоровенный – я имею в виду, был, – а Адам довольно маленький, и я позвал Дженкинса, цветного парня, втроем мы дотащили его до той комнаты и уложили на кушетку.

– Понятно.

– А когда уложили, он увидел Дженкинса и снова набросился на него – понимаете, обзывал его, говорил, что ему не нужна никакая помощь ни от какого проклятого черномазого – всякое такое. Он размахивал руками и пробовал встать. Кушетка была накрыта большим куском полиэтилена, как и остальная мебель, и я предложил завернуть его в этот кусок. Он почти тут же и отрубился.

– Откуда вы знаете, что он спал? – резко спросил рабби.

– Потому что он храпел.

– Хорошо. Потом вы вернулись в гостиную?

– Ага. А потом пришел Стью.

– И потом вы вернулись, чтобы забрать его.

– Да, – сказал Билл. – Мы вошли в ту комнату, где оставили его. У меня был фонарик… – Он остановился, облизнул губы и вопросительно посмотрел на Стью и Диди.

– Продолжай, – хрипло сказал Стью. – Расскажи все.

Глава XXXIX

– Да, у меня есть ключ от Хиллсон-Хаус, – осторожно сказал Мейер Пафф.

– И вы были там сегодня вечером? – спросил лейтенант Дженнингс.

– Я был там, но не входил в дом. Скажите, что все это значит?

– Случилась небольшая неприятность, и мы просто проводим расследование, – спокойно сказал Дженнингс. – Итак, в какое время вы были там?

– Видите ли, я должен был встретиться там кое с кем в половине девятого. Я немного опоздал, шел сильный дождь, и я подумал, что он может вообще не прийти. Поэтому когда я увидел, что никого нет, я просто поехал дальше.

– И вам не пришло в голову, что он тоже мог опоздать? Удивительно, что вы не подождали немного.

Пафф пожал плечами.

– Вообще-то мы должны были встретиться вчетвером. И вот один звонит и говорит, что не может прийти. Потом звонит другой, и он тоже не может прийти. С самого начала меня это достало – ну, черт знает что! Я был почти уверен, что и третий начал бы отнекиваться, если бы успел меня найти. А тут идет дождь, гром, молнии, я и думаю – какого черта, эти двое меня подвели, а я чем хуже? Как все, так и я. А когда добрался домой и позвонил, выяснилось, что ему показалось, будто он заболевает, и что в такую погоду выходить и не собирался.

– Ну что ж, все ясно, – сказал Дженнингс, закрывая свой блокнот. – И все же я был бы признателен – просто для полной ясности, – если бы вы заехали в отделение и сделали заявление.

– Что вы, собственно, имеете в виду?

– Я имею в виду обычное заявление, которое стенографистка может записать, а вы подпишете.

– Вообще-то…

– Это не займет много времени, ну, полчаса или около того, – заверил его Дженнингс.

– Хорошо, я заеду туда утром…

– Думаю, шеф хотел бы, чтобы вы сделали это сегодня вечером.

– Вы хотите сказать, прямо сейчас?

– Почему нет? Вы одеты. Я довезу вас за десять минут, а потом привезу обратно.

Паффу не хотелось ехать, но он не мог придумать никакой причины для отказа.

– Хорошо. Я только предупрежу жену и надену ботинки. Галстук, надеюсь, не нужен, – чуть шутливо добавил он.

– Прекрасно, – признательно сказал Дженнингс.

Пафф направился к двери, потом остановился.

– Послушайте, а что там случилось? Кто-то забрался в дом или…

– Почему вы так думаете? – быстро спросил Дженнингс.

– Насколько я знаю, прежде такое уже случалось.

Дженнингс кивнул.

– Да, туда снова забрались, но на этот раз дело немного серьезнее. Там нашли мертвого человека. Кстати, это ваш служащий, – спокойно добавил он.

Глава XL

– Мне крайне неприятно говорить это представителю духовенства…

– Я не представитель духовенства.

– …но это ужасная наглость, рабби. Эти детки сообщают мне, что нашли одного из своих друзей убитым, и вы просите, чтобы я отпустил их.

– Почему нет?

Лэниган перечислял по пальцам.

– Во-первых, потому что они виновны во взломе и вторжении…

– Не Стью Горфинкль.

– Во второй раз он там был.

– Дверь была приоткрыта.

– Давайте без уверток, рабби. Есть факт незаконного вторжения. Во-вторых, они находились в одной комнате с человеком, у которого были наркотики.

– Они не знали об этом.

– Закон не делает различия – здесь, в штате Массачусетс, не делает. В-третьих, они находились в том же самом доме, где убили человека. В-четвертых, они могли совершить убийство. И в-пятых, они не сообщили об этом властям. И вы просите, чтобы я освободил их! – Лэниган покраснел от возмущения.

– Да, я прошу вас отпустить их, – серьезно сказал рабби. – Это не бродяги; это приличные дети приличных родителей, жители этого города. Если вам понадобится допросить их, они будут в вашем распоряжении. Они, безусловно, виновны во взломе и незаконном вторжении – они признают это, – хотя из-за грозы их, в общем-то, можно понять. И если вы все же решите привлечь их за это к судебной ответственности, они явятся. Что касается обвинения, связанного с наркотиками, то оно основано на законе, который явно никогда не был предназначен для буквального применения – разве вы арестовали бы всех ехавших в трамвае, если бы, например, один из пассажиров вез наркотики? Нет, этот закон просто дает вам возможность возбудить дело против человека, если у вас есть основания считать, что он связан с наркотиками, даже если они и находились у его спутника. Вы что думаете, ожидая, пока их отвезут домой, они сидели и покуривали травку?

– А убийство?

– То, что они не сообщили об этом немедленно, – их ошибка, но, думаю, понятная. Это подростки, они просто не знали, что делать. Подозрение могло пасть на них, они хотели обсудить это между собой – обсудить, как сообщить, а не сообщать об этом или нет. Если вы и в самом деле думаете, что один из них или все они как-то связаны с убийством, их, опять-таки, всегда можно будет допросить. – Он улыбнулся. – В прошлом вы прислушивались к моим советам, советам, основанным на талмудических законах…

– Опять хотите заморочить мне голову этим пил… – как вы это называете?

– Пилпул? Нет, не им, существует еще принцип мигго.

– Этим вы меня еще не потчевали, кажется. Ну, и с чем это едят? – спросил Лэниган, невольно заинтересовавшись.

– Это можно назвать принципом достаточного правдоподобия. Раввины использовали его при судебных разбирательствах. Он основан на общем психологическом принципе, что человек не станет признаваться в большем преступлении, если у него есть более выгодная возможность признаться в меньшем, ибо «повинную голову меч не сечет».

– Не понял.

– Вот вам классический пример. Женщина брачного возраста, приехавшая издалека в место, где ее не знают, говорит, что, хотя она была замужем, теперь разведена и может снова выйти замуж. Ей можно верить и в отношении брака, и в отношении развода, так как она легко могла сказать, что вообще никогда не была замужем, и ее статус не вызвал бы никаких вопросов.

– И куда это сунуть в нашем деле?

– Как только ребята развернули тело, сразу исчезли признаки того, что было совершено убийство. Они могли вообще промолчать, и вы бы решили, что смерть была естественной. В конце концов, на теле не было никаких видимых следов. Но они не сделали никакой попытки скрыть то, что нашли. Они все рассказали, и я утверждаю, что в соответствии с принципом мигго следует поверить и в их заявление, и в их невиновность.

Лэниган поднялся со стула и заходил по комнате; рабби молча ждал. Наконец он остановился и раздраженно развел руками.

– Чего вы от меня хотите, рабби? Я звонил их родителям – никого из них нет дома. Девочка говорит, что родители ушли в кино, и даже не знает, куда именно. Вы хотите, чтобы я обзвонил все местные кинотеатры и вызвал их по громкоговорителю? Этот парень, Горфинкль, сказал, наконец, что родители у его тетки, но к тому времени, когда я позвонил, они уже уехали. А мистер и миссис Джейкобс – ах да, они в Бостоне, на какой-то вечеринке. Он не знает, у кого именно, – или говорит, что не знает. А вы знаете, что я не могу отпустить их, пока не дождусь их родителей. Они несовершеннолетние.

– Вы только выиграете, если позволите им уйти домой. Если вы дождетесь, пока сюда явятся их родители, здесь будет сумасшедший дом, полный истеричных пап и мам, и еще адвокатов, которых им удастся привести с собой. Будут обвинения и встречные обвинения, и хуже всего то, что завтра утром город будет полон слухами, которые не только нанесут вред множеству невинных людей, но сделают ваше расследование в десять раз сложнее и в десять раз труднее.

Лэниган упрямо покачал головой.

– Если один из этих ребят окажется виновным, а я позволю ему уйти, когда он был у меня здесь, в моем собственном отделении… – Он замолчал, увидев полицейского, который вошел в комнату и пытался привлечь его внимание. – В чем дело, Тони?

– Можно вас на минутку, шеф?

Они отошли в угол комнаты, где полицейский несколько минут что-то горячо говорил шепотом. Шеф задал ему вопрос и получил тихий ответ. Затем со словами: «Спасибо, Тони, ты здорово помог», он вернулся к рабби.

– Хорошо, рабби, вот что я вам скажу: я выпускаю их под вашу ответственность. Вам придется дать мне слово, что они явятся на допрос, когда я этого захочу.

Мгновение рабби колебался. Затем кивнул.

– Очень хорошо, думаю, я могу это сделать.