Текст книги "При водопаде"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Гарри Гаррисон
При водопаде

Трава, сырая и обильная, скользкая, как мыло, скрывала трону; из-за этого Картер все время и падал, а не из-за крутизны холма. Грудь и полы его плаща намокли, а колени оказались в грязи прежде, чем он добрался до гребня. С каждым шагом вверх и вперед неумолчный рев становился все громче. Разгоряченный и усталый, он вскарабкался на вершину – и мгновенно забыл обо всем, когда глянул вдаль, через широкий залив.

Как и все, он с детства слышал о Водопаде и видел бесчисленные фотографии и телефильмы. Но вся подготовка не ослабила обвала действительности.

Он увидел падающий океан, вертикальную реку – сколько миллионов галлонов проходит перед взглядом за секунду? Водопад тянулся через весь залив: его дальний край исчезал в облаках водяной пыли. Залив кипел и бурлил под напором рушащейся воды, вздымавшей пенистые волны, разбивавшиеся о скалы. Картер угадывал удары по вибрации почвы под ногами, но их звук поглощался могучим ревом Водопада. Он был таким яростным и всепоглощающим, что уши Картера отказывались и привыкать. Он скоро оглох от непрестанного грома, но и самые кости черепа передавали звук мозгу, сотрясая и сплющивая его. Пока он стоял, дрожа, с выпученными глазами, один из множества воздушных потоков, рождавшихся у подножия Водопада, сменил направление и внезапно обрушил на него стену брызг. Затопление длилось пару секунд, но было сильнее любого ливня, под который ему случалось попадать – трудно было поверить, что такое возможно. Когда брызги отнесло, он задыхался: таким плотным было облако водяной пыли.

Дрожа от незнакомых прежде ощущений, Картер повернулся и посмотрел вдоль хребта на серый, почти черный от воды гранит утеса и на дом, прижавшийся и его подножию, словно каменная мозоль. Он был выстроен из того же гранита, что и утес, и выглядел не менее прочным. Скользя и зажимая ладонями уши, Картер пробежал к дому.

Брызги ненадолго отнесло к заливу, на море, и лютое полуденное солнце пролилось на дом так, что покатая островерхая крыша задымилась от испарений. Это был очень серьезный дом, крепкий, как скала, в которую он вжимался. Только два окна прорезали гладкий фасад, обращенный в Водопаду, – крохотные, глубокие, словно два подозрительных глаза.

Двери тут не было, но Картер заметил дорожку из каменных ступеней, уводившую за угол.

Пойдя но ней, он отыскал врубленный в дальнюю стену тесный и глубокий вход. Арки над ним не было: его прикрывала мощная каменная перемычка диаметром в добрых два фута. Картер ступил в проем и озадаченно поискал глазами дверной молоток на тяжелых досках, схваченных железными болтами. Непрестанный, переполнивший мир грохот Водопада не давал думать, и только после того, как он бесцельно толкнулся в закрытые створки, он осознал, что никакой молоток, даже пушечной мощи, не расслышали бы внутри за этим ревом. Он опустил руку и постарался привести свой рассудок в равновесие.

Необходимо было найти способ дать знать о своем присутствии. Когда он отступил назад из проема, то заметил ржавую железную рукоять, вделанную в стену. Ухватившись, он попробовал повернуть ее, но она не вращалась. Однако, потянув, он сумел медленно выволочь из стены цепь. Она была густо смазана и в отличном состоянии – хороший признак. Цепь вышла из отверстия на целый фут и стала, сколько был он ни тужился. Он отпустил рукоять: она ударилась в грубый камень стены. Несколько секунд она висела так. Затем рывками втянулась обратно в стену и встала на прежнее место.

Какое устройство включил этот странный механизм, неизвестно, только желанное назначение он выполнил. Менее чем через минуту тяжелая дверь отворилась, и в проеме встал человек. Он безмолвно рассматривал гостя.

Человек был таким же, как дом и утесы над ним – прочный, солидный, поживший, морщинистый и седеющий. Спина у него была прямая, как у молодого, а руки с узловатыми пальцами словно налиты спокойной силой. Глаза были голубыми – голубизной той воды, что в беспокойном громе рушилась рядом с его домом. Ноги были в высоких рыбацких сапогах, выше простые вельветовые брюки; заношенный свитер был раньше серым. Не меняя выражения лица, он потащил Картера в дом.

Когда толстая дверь плотно затворилась, а многочисленные засовы встали на места, тишина в доме обрела свое звучание. Картер ощущал отсутствие звука повсюду – здесь царило подлинное беззвучие, колокол тишины, отделяющий вас от всезвучия Водопада. Он оглох и сознавал это. Но он был не так глух, чтобы по-прежнему не ощущать давящего грома Водопада, даже укрывшись от него. Хозяин, должно быть, понимал, каково его гостю. Он кивнул ему, подбадривая, взял плащ Картера и указал на уютное кресло возле стола, поближе к огню. Картер благодарно утонул в подушках. Человек повернулся и вышел, чтобы вернуться через минуту с подносом, на котором был графин и дна стакана. Наполнив оба, он поставил один перед Картером; тот кивнул и взялся за него двумя руками, чтобы сдержать дрожь. Он сделал длинный глоток и тянул до тех нор, пока не почувствовал, что дрожь унимается и возвращается слух. Хозяин передвигался по комнате, что-то делал, и наконец Картер почувствовал себя лучше. Он поднял взгляд.

– Должен поблагодарить вас за гостеприимство. Когда он вошел, то был в… в шоке.

– Как вам сейчас? Помогло вино? – громко спросил, вернее, прокричал хозяин, и Картер понял, что его слова не дошли. Конечно, старик плохо слышит. Чудо еще, что он не глух, как пень.

– Очень хорошо, спасибо! – прокричал Картер в ответ. – Вы так добры! Меня зовут Картер! Я журналист, пришел посмотреть на вас!

Старик кивнул, слегка улыбнувшись.

– Мое имя Водум! Это вы должны знать, если пришли поговорить со мной. Вы пишете для газет?

– Меня сюда послали! – Картер закашлялся: кричать было трудно. – Конечно, я знаю, что вы мистер Водум – у вас широкая известность! Ведь это вы есть «Человек при Водопаде»!

– Уже сорок три года! – сказал Водум с солидной гордостью. – Я здесь живу и с тех нор не отлучался ни разу! Не то чтобы здесь было легко! Когда ветер меняется и брызги сыплются на дом целыми сутками, трудно дышать, даже если огонь горит! Камин я сложил сам: вот дымоход со всеми перегородками, вьюшками! Дым идет вверх, а если вода попадает внутрь, перегородки останавливают ее, своим весом она открывает клапаны и выливается наружу через трубу! Могу вам показать, где сток – стена там черная от сажи!

Пока Водум говорил, Картер оглядывал комнату и смутные силуэты мебели, едва различимые в пляшущем свете камина и двух окон, глубоко врезанных в стену.

– А вот эти окна! – крикнул он. – Вы сами их пробили? Можно взглянуть?

– На каждое ушло по году! Встаньте на скамейку! Отсюда будет видно как следует! Армированное стекло, делали на заказ, прочное, как стена вокруг, теперь я его закрепил что надо! Не бойтесь! Давайте сюда! Очень крепкое! Посмотрите, как вделано стекло!

Картер смотрел не на стекло, а на сам Водопад. Он и не сознавал, как близко стоит дом к падающим водам. Выросший на самом краю утеса, он и с «выгодной» точки не открывал ничего, кроме стены мокрого черного гранита справа и пенящегося гигантского водоворота далеко внизу. А перед ним и над ним, заполняя все, летел Водопад. Вся толща стены и стекла не могла заглушить звук до конца, и. касаясь пальцами тяжелой рамы, он чувствовал дрожь от ударов воды.

Окно не умаляло эффекта, производимого Водопадом, но позволяло стоять, смотреть и думать, что было невозможно снаружи. Оно было словно смотровой глазок в безумие, окошко в холодный ад. Можно было смотреть и не погибнуть при этом: но страх перед тем, что было по другую сторону, не уменьшался. Что то черное мелькнуло в летящей воде и исчезло.

– Там! Вы видели? – крикнул он. – Что-то упало в Водопад! Что это могло быть?

Мудро кивнув, Водум ответил:

– Больше сорока лет я здесь и могу показать вам, что приходит по Водопаду! – Он сунул в огонь лучинку и зажег от нее лампу. Взяв ее, он поманил за собой Картера. Они пересекли комнату, и хозяин поднял лампу над большим стеклянным колпаком.

– Должно быть, лет двадцать назад ее выбросило на берег! У нее была переломана каждая кость! Набил ее своими руками и установил!

Картер придвинулся поближе, заглядывая в глаза-пуговицы, разинутую пасть с мелкими зубами. Лапы были словно из дерева, неестественно прямые; под шкурой выпирали неожиданные углы. Вот уж мастером-таксидермистом Водум точно не был. Однако, скорее всего случайно, он уловил выражение ужаса во взгляде и позе животного.

– Собака! – крикнул Картер. – Совсем такая же, как другие.

Водум обиделся. В его голосе было столько холода, сколько позволял крик.

– Как другие – да, но не из таких же! Каждая кость сломана, говорю вам! Ну, как еще собака могла попасть в бухту?

– Простите, я даже и не предположил!.. Конечно, по Водопаду! Я просто хотел сказать, что она так похожа на наших собак, что, возможно, там, наверху, целый новый мир! Собаки и прочее, совсем как у нас!..

– Никогда не задумывался! – ответил Водум, смягчаясь. – Пойду сварю кофе!

Он взял лампу, и Картер, очутившись в полутьме, перешел к окну. Оно притягивало его.

– Хотел бы задать вам несколько вопросов для статьи, – сказал он, хотя и не настолько громко, чтобы хозяин услышал. Что бы он здесь ни делал, все казалось незначительным, когда он смотрел на Водопад. Сменился ветер, брызги опять снесло, и Водопад снова казался могучей рекой, низвергающейся прямо с неба. Когда он склонил голову набок, все выглядело точно так, как бывает, когда смотришь через реку.

И там, выше по течению, появился корабль – большой лайнер с рядами иллюминаторов. Он пересекал реку быстрее, чем любой другой корабль; и Картеру пришлось дернуть головой, чтобы проследить его движение, когда он прошел не дальше, чем в нескольких сотнях ярдов, одно мгновение он был виден совершенно ясно. Люди на палубе цеплялись за перила, у некоторых были широко распахнуты рты, словно в крике ужаса. Затем он исчез, и теперь была только бесконечно мчащаяся вода.

– Вы видели его? – повернувшись, крикнул Картер.

– Кофе скоро будет готов!

– Там, вон там! – крикнул Картер, хватая Водума за руку. – В Водопаде! Это был корабль! Клянусь, он был там! Падал сверху! С людьми! Там, наверху, должен быть целый мир, о котором мы не знаем ничего!

Бодум потянулся взять чашку с полки: могучее движение его руки сбило захват Картера.

– Моя собака упала сверху! Я нашел ее и сам набил!

– Да, конечно – ваша собака, не спорю! Но на корабле были люди, и я клянусь, – а я не сумасшедший! – что их кожа другого цвета, чем наша!

– Кожа есть кожа, цвет почти всегда один!

– Я знаю! Но это у нас! Ведь могут быть и другие цвета, даже если мы об этом не знаем!

– Сахар?

– Да! Пожалуйста! Два куска!

– Картер отпил кофе: он был крепким и горячим. Против своей воли он опять подошел к окну. Глядя наружу, он снова отхлебнул – и вздрогнул, когда мимо пронеслось что-то черное и бесформенное. И еще какие-то предметы. Он не мог сказать, что это было, потому что брызги опять сыпались на дом. В рот попала гуща, и последние глотки он допивать не стал. Бережно отставил чашку.

Снова капризные ветры отнесли завесу брызг в сторону, как раз вовремя, чтобы увидеть еще какие-то падавшие предметы.

– Это был дом! Я видел его так же ясно, как этот! Но скорее всего из дерева! И поменьше! И черный! Будто обгоревший! Давайте смотреть, может, будет еще!

Водум звякнул кофейником, споласкивая его в раковине.

– Что ваша газета хотела от меня узнать? Больше сорока лет я здесь, мог бы порассказать многое!..

– Что там, над Водопадом, на вершине Утеса? Живут ли там люди? Может ли там быть другой мир, относительно которого мы в полном неведении?..

Водум помедлил, нахмурился, размышляя, прежде чем ответил:

– Думаю, что собаки там есть!..

– Да! – согласился Картер, стуча кулаком но оконной раме и не зная, плакать или смеяться. Вода падала: пол и стены дрожали от ее мощи.

– Оттуда летит все больше и больше предметов… – Он говорил сам с собой, очень тихо. – Не могу сказать, что это. Вот, кажется, дерево и кусок забора. Поменьше – наверное, тела: людей, животных. Над Водопадом есть другой мир, и в этом мире происходит что-то ужасное. А мы даже не знаем об этом. Мы даже не знаем, что там есть мир.

Он стучал и стучал по камню, пока не заныла кисть.

Солнце сверкало на воде, и он уловил перемену – сначала понемногу, затем все определеннее.

– О боже… Вода меняет цвет! Розовая… нет, красная. Все гуще и гуще… А вот там все побагровело! Цвет крови!

Он развернулся лицом к сумрачной комнате и попытался улыбнуться, но свело губы.

– Кровь… Невероятно! Столько крови не набрать во всем мире! Да что там такое, наверху? Что происходит?

Его вопль не тронул Водума, лишь кивавшего в знак согласия.

– Я вам кое-что покажу, сказал он. – Но только пообещайте об этом не писать! Надо мной станут смеяться! Я здесь больше сорока лет! И нечего над этим смеяться!

– Честное слово, ни звука! Просто покажите! Может быть, это как-то связано с происходящим там!

Водум взял тяжелую Библию и раскрыл ее на столе, возле лампы. Она была переплетена в очень черную кожу, впечатляющую и суровую. Переворачивая страницы, он наконец нашел то что искал – клочок самой обычной бумаги.

– Это я нашел на берегу! Еще зимой! Там никого не было много месяцев! Наверное, это принес Водопад! То есть я не сказал, что точно – просто это возможно! Согласны, что возможно?

– О да, абсолютно возможно! Как еще она могла попасть туда? – Картер протянул руку и взял бумагу. – Да, обычная бумажка! Один край оборван! Сморщена там, где намокла, а потом просохла! – Он перевернул ее. – А с этой стороны какая-то надпись!

– Да! Но бессмысленная! Такого слова я не знаю!

– И я тоже! А я говорю на четырех языках! А есть ли у него значение?

– Вряд ли! Просто слово!

– Нет! Язык не человеческий! – Он задвигал губами и наконец произнес звуки вслух: – «Пэ – О – Мэ – Гэ И-и-и!..»

– Что это может значить: «ПО-МО-ГИ»!.. – закричал Водум громче обычного. Ребенок нацарапал! Бессмыслица! – Он схватил бумажку, скомкал ее и швырнул в огонь.

– Вы там хотели, про меня написать! – гордо прокричал он. – Я здесь больше сорока лет, и если во всем мире есть специалист по Водопаду, так это я! Я знаю о нем все, что только стоит знать!