Текст книги "Мир Смерти против флибустьеров"

Автор книги: Гарри Гаррисон

Соавторы: Ант Скаландис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

А кому, собственно, им? Интересный вопрос. Увлекшись вождением, красотами за окном и обсуждением с Метой подробностей блестяще проведенного рукопашного боя, он даже не подумал как-то, что пора бы уж решить для себя и эту проблему.

– Как ты думаешь, – спросил он ради любопытства сначала Мету, – кто пытался нас захватить?

– Бандиты какие-нибудь, – сказала она нерешительно. Потом замялась, чувствуя нелепость такого предположения и добавила, поймав за хвост парадоксальную мысль. – Или агенты Роджера Уэйна.

– Зачем? – обалдел Язон.

– Не знаю, – сказала Мета. – Не понравился он мне.

Вот уж чисто женская логика!

– Для агентов Уэйна у них слишком мощная сеть на вражеской планете. А для бандитов… Уж слишком нагло они себя ведут на глазах у полиции. Блямбы какие-то предъявляют. Может, конечно, и здесь все круто переменилось за последние годы, но раньше Дархан не славился мафией и коррупцией, как, например, Кассилия. Наоборот, здесь был один из самых низких показателей уровня преступности во всей обитаемой вселенной. Я думаю так: либо это гастролеры из совсем другого, далекого мира, которые застали врасплох местную власть; либо это сама власть. Понимаешь, в каждом государстве, переживающем стадию постиндустриализма – извини за столь громоздкое слово, но здесь именно такая экономика и политика – существует, как минимум, две полиции: обыкновенная и особая, тайная. Первая пыталась нас задержать в космопорту, вторая – как более могущественная – от первой избавила, но в своих интересах. А мы, что характерно, ничьим интересам служить не собираемся. О, чернота пространства! Как же здесь отрываться от хвоста, когда все потоки движутся только по электромагистралям?!

Кольцо вокруг них сжималось. И машины преследователей были вовсе не полицейскими, во всяком случае не имели особой раскраски. Язон свернул в самый центр, где от не слишком широкой электроулицы все чаще отходили в стороны пешеходные переулочки. Внезапно один из таких проулков порадовал их вырвавшейся наперерез громоздкой полицейской машиной с зеленым мигающим шаром на крыше и противно воющей сиреной. Очевидно, к этому моменту Язон успел нарушить уже не одно и даже не два правила дорожного движения. Что ж, становится совсем весело!

Язон лихо увернулся от полицейского автомобиля то ли с гелиодвижком, то ли с ядерным (ведь полиция, конечно, не могла поставить себя в зависимость от электропокрытия), и рванул прямо по разделительной полосе к ближайшему перекрестку, где ворочался в клубах пыли и черного дыма неуклюжий строительный агрегат – то ли дорогу ремонтировали, то ли возводили нечто монументальное посреди площади, движение в этом месте, хоть и было организовано как круговое, сильно замедлилось. Потный, лоснящийся, словно свежевымытый баклажан, регулировщик в белоснежном шлеме и кремовой рубашке отчаянно размахивал руками, но кажется никто уже не слушался его указаний. Вот-вот должна была образоваться глухая пробка. И Язон поспешил ускорить этот процесс. Резко и нарочито безграмотно затормозив, он развернул электромобиль почти поперек движения, протаранив при этом две или три машины, а те в свою очередь боднули еще десяток. Никто из водителей и пассажиров при этом не пострадал, но визга, криков и скрежета было, конечно, много. Чтобы придать дьявольскому коктейлю особую пикантность, Язон, выскочив из машины швырнул в толпу пару маленьких дымовых шашек, после чего они с Метой, где-то протискиваясь между кузовов, а где-то прыгая по капотам, прорвались на середину перекрестка.

А там все копошился, разворотив большую круглую клумбу, тяжелый оранжевый робот весь в черных потеках машинного масла, словно вспотевший шахтер в забое. Из-под брюха робота вышел лениво передвигающийся под стать ему грузный немолодой рабочий, наверно, приставленный наблюдать за старой разваливающейся на ходу машиной. Он тупо поглядел сквозь Язона, очевидно изучая творившееся за его спиной, и вдруг закричал с неожиданной для меланхоличного толстяка экспрессией:

– Кхата-а-р!

Уже позднее Язон уточнил, что слово это означало «Берегись! Осторожно!», а в тот момент хватило и просто бессмысленного вопля – он прозвучал как аварийная сирена.

Стройплощадка была, разумеется, огорожена, и, уже перемахивая через невысокий временный заборчик, Язон оглянулся. Как раз вовремя. Вынырнув из дыма, по ту сторону замершего потока электромобилей стояли двое и целились в них из пистолетов, грамотно сжимая оружие двумя руками. Язон упал, одновременно толкая вперед Мету. Они рухнули в пыльную траву, и пули, просвистев над головой, отчетливо чирикнули по железному корпусу робота. Ого! То ли теперь за ними гонятся уже другие, то ли те, первые получили новую инструкцию. Или просто окончательно озверели. Во всяком случае, шутки кончились.

Язон бросил за спину одну ослепляющую гранату и еще три дымовых шашки, после чего они резко поднялись и, проскочив между лениво передвигающимися опорами строительной машины, оказались на другой стороне перекрестка, где поток электромобилей хоть и медленно, но все-таки вполне уверенно проползал справа налево. Остановив первое же попавшееся такси, они очень скоро покинули злополучную площадь.

Таксист попался меланхоличный. Он даже не сразу спросил, куда ехать. Собственно, вопрос такой прозвучал бы несколько риторически: двигаться пока было можно лишь в одну сторону, а по внешнему виду пассажиров даже полный кретин догадался бы, что им просто надо ехать и все. Куда – это они потом сообразят, когда отдышатся, отряхнут одежду, подсчитают ушибы и ссадины и наконец вытрут платочками потные и грязные лица.

Только теперь Язон сообразил, почему на улице им было так жарко. В космопорту и во всех машинах непрерывно работали кондиционеры, а сам по себе местный климат мало способствовал беготне, перестрелкам и дракам.

– Скажи, любезный, – обратился он к таксисту, – а какая нынче температура воздуха за окном?

– Сегодня прохладно, – сообщил тот без тени улыбки, – сорок три. Вчера в это время сорок девять было.

– По Цельсию? – на всякий случай решил уточнить Язон.

– По какому цельсию? – не понял таксист.

– Ну это ученый такой был, который придумал температуру измерять.

– То же мне ученый! Это же моржехвосту ясно, что температуру мерить надо. Вы мне лучше скажите, куда вам ехать.

– В отель… – начала было Мета, но то ли забыла простенькое буквосочетание «Лулу», то ли усомнилась в правильности собственного решения, и за нее продолжил Язон:

– Да уж какой там отель! В такую погоду на море ехать надо. Гони, любезный, на пляж.

– Позагорать, а потом окунуться в волны! – мечтательно добавила Мета.

– Пожалуйста, – меланхолично согласился таксист. – Только видите, что в городе творится? Пока весь центр пропилим, глядишь, уже солнце сядет. А так – пожалуйста, мадам.

– А мы любим на закате купаться, – сказала Мета невозмутимо.

– А-а-а, – протянул таксист. – И загорать на закате. Пожалуйста, мадам.

Дальше они ехали молча. Взрывами на площади водитель не интересовался, вообще ни о чем у пассажиров своих больше не спрашивал, но как-то подозрительно мрачнел с каждою минутой, и когда они миновали все пробки, все оживленные улицы и покатили относительно тихими кварталами, надо полагать, в сторону моря, у Язона зародились нехорошие подозрения. В прошлый свой приезд на Дархан он отдыхал в Дурбайде и поэтому города Бурун-гхи не знал совсем. Это не радовало. Нет, разумеется, таксист вряд ли был заодно с теми, в белых костюмах, но он мог оказаться обыкновенным жуликом-вымогателем. Сам по себе такой персонаж не представлял опасности, но если он привезет их в свой притон… О, высокие звезды! После всего, что случилось, к еще одной драке, кажется, даже у Меты совсем не лежала душа.

– Остановите здесь, – попросил Язон, пока они еще не выехали из старых кварталов города, где легко было затеряться в узких улочках среди торговых лавок, бесчисленных парикмахерских, закусочных и ремонтных мастерских.

– Но до моря отсюда прилично, мистер, – счел своим долгом предупредить таксист.

– А мы передумали, мистер, – снова вступила Мета, как бы давая понять, что женщинам свойственна переменчивость.

Водитель вяло улыбнулся, принял деньги и уехал.

На улице было не просто жарко – было безумно жарко. Как в машинном отделении допотопного межпланетного корабля, у которого пошел в разнос ядерный реактор. Пахло горячим асфальтом, жареным мясом, дешевым одеколоном и еще (очень сильно) – какими-то пряностями, специями. С высокой башни ближайшего храма далеко разносился монотонный тоскливый голос местного священнослужителя. Специальным хитрым словом, вроде того же муфаттиша или мухарриба называли его здесь. Но Язон никак не мог вспомнить.

И было ему очень неуютно. Прежде всего потому, что он совершенно не представлял, куда теперь идти и что делать. С Язоном такое редко случалось, но Мета глянула на любимого с робкой надеждой и мигом все поняла. Сразу потянула за рукав, чтобы хоть не стоять у края проезжей части, словно в ожидании еще одного такси. Они шагнули наугад между двух домов, и каково же было их удивление, когда прямо посреди прохода, метрах в трех, не дальше, выросла прямо перед ними высокая фигура смуглого брюнета в белоснежном костюме, такой же шляпе и с правой рукой за пазухой. Не сговариваясь, даже не переглядываясь, они ринулись через улицу и затем – в разные стороны.

Глава 5

Язон оглянулся и отметил, что мужчина в белом, странным образом не обращая на них никакого внимания, вошел в ближайший магазин. Ничего себе! Слишком грубая работа неожиданно сменилась на слишком тонкую. Впрочем, других сотрудников враждебной им службы поблизости не оказалось. Но, честно говоря, не время было сейчас размышлять обо всем этом: ведь Мета, не оглядываясь и не снижая темпа, убегала по улице вдаль. Не понимая, что происходит, Язон бросился за нею. Преследовать пиррянку – задача вообще неблагодарная, а в незнакомом городе – тем более. Он страшно боялся упустить ее из виду, но почему-то еще больше боялся кричать. Окликнуть Мету здесь, где за каждым углом мог прятаться агент дарханской спецслужбы, казалось немыслимым, убийственным.

И он бежал, спотыкаясь о лотки торговцев игрушками и фруктами, налетая на рассеянно стоявших по углам легких, словно высушенных солнцем стариков и на женщин в полумасках, закрывавших нижнюю часть лица, как у хирургов, цепляясь за фонарные столбы, чтобы не потерять равновесия при резких поворотах, скользя в липких лужах, отшвыривая ногами пустые коробки, сваленные на задах магазинов и распугивая странных, очень тощих, почти лысых кошек на длинных ногах. Он повторял поминутно одно из немногих знакомых ему слов на дарханском:

– Мут'асиф! Мут'асиф! (Простите, простите)

Солнце уже село за горизонт, и в городе начало стремительно темнеть. Фонари экономично светились вполнакала, а кое-где начавшие вспыхивать яркие рекламы не освещали путь, а только слепили глаза, увеличивая риск вовсе потерять единственный ориентир – ярко-голубую, а теперь, в вечерних лучах гаснущего неба, казавшуюся фиолетовой стройную фигурку Меты в легком десантном комбинезоне.

Кстати, одевались здесь настолько по-разному, что никого не удивлял даже их внешний вид. На комбинезоны просто не обращали внимания, как не обращали внимания на рясы и вечерние платья, на ватные халаты и тончайшие туники, на грубые брезентовые спецовки и яркие военные мундиры. Впрочем, большинство горожан носило все-таки длинные светлые, свободные и чаще всего белые одежды, закрывавшие тело практически целиком. А многочисленные туристы выделялись своими майками и шортами. Эта была предельно допустимая на улице степень оголения. Какая бы не случалась жара, раздеваться до плавок и бикини разрешалось только на пляже.

А вот, кстати, и пляж!

Узкая кривая улочка вдруг резко пошла вниз, и впереди светлой полосой между городом и небом блеснуло море. Теперь Язон был уже уверен, что нагонит Мету непременно, и потому не стал ускоряться, а наоборот сбавил шаг, мечтая хоть чуть-чуть отдышаться. Вблизи большой воды температура как будто сделалась пониже, да и стемнело уже – зной уходил следом за солнцем.

По обеим сторонам улицы тянулись глухие высокие заборы, белые и чистые, словно вырезанные из сахара, а ворота этих огромных резиденций выходили, очевидно, на море или на магистраль, здесь же попадались лишь плотно притертые и такие же белые дверки, почти не заметные с улицы. В общем, скрыться было уже некуда. Погоня вышла на финишную прямую. Да и была ли это погоня? Просто какое-то сумасшествие.

Мета сидела на песке, обхватив руками колени у самой полосы прибоя и безучастно смотрела вдаль на зеленоватые барашки, бегущие по темно-голубой воде. Сумка ее лежала рядом приоткрытая, и тут же на песке небрежно валялась коробочка мобильной радио-связи. Очевидно, теперь Мета собиралась искать Язона в эфире. Очень трогательно, конечно, но почему не с помощью пси-передатчика? Ведь радиосигналы существенно легче перехватывать, а здесь за ними явно охотятся.

– Мета, – спросил он, – подойдя почти вплотную. – Что случилось?

Она даже не вздрогнула.

– Ничего. Просто надоело все. Понимаешь, я устала.

– Не понимаю. Ты же пиррянка.

– Да, я пиррянка. Но я еще и женщина, а вы, мужчины, не хотите этого понимать – никто! С женщинами иногда случаются истерики. Особенно, если их подолгу заставляют делать то, чего не хочется. Ты запретил мне стрелять на этой планете. Я смирилась. Так не запрещай мне хотя бы убегать.

– От кого? – Язон буквально оторопел от такого натиска.

– От самой себя, – буркнула Мета.

И тут Язон увидел, от кого. Боковым зрением он продолжал по привычке следить за узким проходом между заборами, выводящим на пляж, и сейчас там появился высокий молодой брюнет со смуглым лицом и в белоснежном костюме. Разумеется, смуглая кожа была здесь у всех, исключая только что приехавших инопланетников, черные волосы тоже заметно преобладали, а черты лица в полумраке разглядеть было практически невозможно. И все-таки великий игрок динАльт еще в детстве привык не верить в случайные совпадения, а потому пистолет сам прыгнул ему в ладонь. Но появившийся на пляже незнакомец вряд ли мог увидеть это издалека. Мете Язон только шепнул, не поворачивая головы:

– Внимание! Опасность!

А она лениво обернулась, кивнула как-то рассеянно и стала снова смотреть на море.

Это было уже серьезно. Продолжая держать на мушке белый костюм, Язон достал аптечку и приложил к запястью Меты. Неужели с ней все-таки сделали что-то? Кто? Когда успели?

– Язон, зачем? – спросила Мета вяло.

– Тебе нехорошо, – ответил он решительно.

– Ты так считаешь? – она спрашивала будто во сне. – А по-моему, все нормально. Мне очень нравится здесь… Смотри, аптечка не в силах поставить диагноз, и совершенно не собирается ничего мне вкалывать.

– Значит, я принудительно сделаю тебе инъекцию общего стимулятора?

– Не знаю, стоит ли, – равнодушно проговорила Мета.

– Стоит, – сказал Язон, но сделать ничего уже не успел, потому что незнакомец в этот момент подошел слишком близко, метров на десять, не больше. Стал слышен даже шорох осыпающегося песка под его ногами. Ведь море в этот час было тихим-тихим. И Язон почел за лучшее промолчать. Весь напрягшись, он следил за каждым движением незнакомца.

А тот равнодушно, спокойно, не озираясь по сторонам (ну, прямо, как его предшественник вошедший в магазин!) разделся до трусов и неторопливыми шагами двинулся к морю. Язон подумал, что еще немножко, и он сойдет с ума. Абсурд ситуации достиг своего апогея.

Незнакомец вошел в воду, лег и поплыл, широкими взмахами рассекая ленивые волны, и вскоре его стало почти не видно в сгущавшихся над морем сумерках. Осторожно озираясь, Язон поднялся, в три прыжка оказался рядом с одеждой уплывшего вдаль и за каких-нибудь полминуты произвел доскональный обыск. Ничего интересного не обнаружилось: зажигалка, пачка сигарет с наклейкой фирмы «Стело», владеющей сетью дежурных круглосуточных магазинов в тысячах межзвездных космопортов, расческа, портмоне, туго набитое пополам галактическими кредитками и местной дарханской валютой. Оружия никакого, если конечно, не предположить в случайном ночном купальщике суперагента, чья небрежно брошенная на берегу одежда напичкана микробомбами и прочей миниатюрнейшей техникой.

– Ну и как? Обезоружил его? – поинтересовалась Мета, когда Язон вернулся и сел рядом с ней на песок.

Язон промолчал, а Мета вдруг начала неудержимо хохотать и успокоилась только после укола.

Над морским берегом вдруг заструились мягким светом круглые разноцветные фонарики, разбросанные сетью на фоне неба. Консоли, к которым крепилась вся пляжная иллюминация, были практически не видны, и смотрелось это украшение очень эффектно. Невдалеке на горке замерцала реклама кафе. Послышались голоса, замелькали пестрые фигуры. Пляж вовсе не был пустынным в этот час. Наоборот, начиналась ночная жизнь.

Все-таки они приехали на курорт. Не такой, как Кассилия, совсем не такой, но роскошный, знаменитый и отлично обустроенный. Люди здесь отдыхали. И этот, в белом костюме, очевидно, тоже.

Только Язон и Мета прилетели сюда, чтобы сойти с ума.

А может, и не было ничего? Не было этой безумной погони, этой стрельбы по живым мишеням? Может, все приснилось?

Брюнет вернулся на берег, довольный, улыбающийся, отряхнулся, как большой пес, на Язона и Мету посмотрел как на старых знакомых и сообщил:

– Вода отличная. Почему не купаетесь?

И вовсе он не был похож на давешнего Кортеса. Простой мирный человек, какой-нибудь инженер или банковский служащий.

Ответила ему неожиданно Мета:

– А мы любим попозднее. Чтобы вода была прохладная.

– Ну, это вопрос спорный, – философски заметил брюнет. – Случается, вода теплеет к ночи.

Он уже растерся полотенцем и начал одеваться. И тогда в разговор вступил Язон, к этому моменту уже почти полностью совладавший с гнетущим его ощущением неуместности всего происходящего. И, отчаянно выплывая из захлестывающих волн абсурда, поинтересовался:

– А вот скажите, ваш пиджачок, или весь костюмчик, это…

– Я его здесь купил, – охотно откликнулся мужчина, – самая последняя мода. Полгорода в них ходит, ну, в смысле, приезжие…

Дальнейших слов туриста Язон уже не слышал. Что-то щелкнуло у него в голове. Никогда еще он не был настолько бестолковым и запуганным. Ведь это же не униформа спецслужбы! Какая вообще у спецслужбы может быть форма?! Это же просто они маскировались под самую распространенную в городе моду. Нормальный ход! И как он не понял?

– Пошли купаться, – сказал он Мете. – Пошли.

– А здесь разрешают купаться после захода солнца? – неожиданно спросила Мета, обращаясь не столько к Язону, сколько к незнакомцу, только что вылезшему из воды.

Вопрос был в общем вполне естественный, и турист, уже почти собравшийся уходить, любезно объяснил:

– Вот конкретно здесь – можно. Вы только догола не раздевайтесь и не падайте руками на песок, даже если станет совсем темно. Тут иногда патрули ходят с фонарями. Я видел.

– Спасибо, – поблагодарил Язон.

Он чувствовал себя совершенно разбитым. Вот теперь уж точно нужно было перевести дух, встряхнуться, залезть в море, выкинуть из головы все! Хоть на десять минут. А потом хорошенько перекусить где-нибудь и поспать. Впрочем… стоп! Вот спать-то как раз и не придется в ближайшее время. Ну, ничего, после того, как Солвиц сделал их бессмертными, они могли не спать по шесть-восемь суток в случае необходимости.

А вода была действительно очень приятной, градусов двадцать пять-двадцать шесть – прохладная по сравнению с воздухом, но не такая, в которой можно замерзнуть. И соленая очень – держала хорошо, можно было лежать у самой поверхности, почти не шевелясь.

Купались они по очереди. Ясно было уже, что здесь чужого не берут, не принято. Но это у других. А у них – особые отношения с этим миром, и было бы очень глупо оказаться почти голыми без денег и технических приспособлений на малознакомой и в общем-то враждебной планете.

Потом проснулся бешеный аппетит, а еще сильнее была жажда.

У входа в кафе местный угольно-черный человек торговал соками. Соки здесь продавали не в упаковке, к чему давно привыкла вся галактика, а выжимали прямо на глазах у покупателя из свежих фруктов. Это было здорово и даже романтично, вот только в изобилии плодов никак не удавалось найти ни одного хоть мало-мальски знакомого. Были тут какие-то ярко-голубые волосатые бублики, и скрученные бесформенными клубками зеленоватые корни, и янтарно-желтые ягоды, плотно облепившие сломанные ветки, и продолговатые, полупрозрачные телесно-розовые сардельки, и похожие на гигантскую малину ядовито-пурпурные пирамидки, и какие-то полосатые шарики, словно карликовые арбузы… Наконец, почти оба одновременно они увидели родные золотисто-рыжие цитрусы и, конечно, заказали именно апельсинового сока. Не совсем он оказался апельсиновым, даже по цвету был зеленоватый, но главное, вкусом своим не обманул.

– Альф шукран, – поблагодарил Язон на местном наречии, чем необычайно растрогал торговца, и получил полновесную сдачу дарханскими монетками. Другим, платившим кредитами, как успел заметить Язон, хитрый торговец норовил округлить цену в большую сторону.

Кафе выглядело несерьезной забегаловкой, а поесть хотелось основательно, тем более, что цены на Дархане радовали своей умеренностью. И они отправились в ресторан, обнаруженный неподалеку. В уютном зальчике с традиционно приглушенным светом было немножко странно поглощать морские деликатесы, салаты и обильные порции жаркого, не запивая их спиртным. Даже на пиво здесь и намека не было в меню. Но – что поделать? – все равно хорошо. Курить заядлые никотиноманы уходили в туалет, но Язон до этого не унизился. Решил потерпеть до отеля.

Путаница мыслей и чувств постепенно улеглась, они узнали время (была уже глубокая ночь), уточнили, где сейчас находятся (западная окраина, самое начало пляжной зоны) и наконец выяснили, как добираться до отеля Лулу. Это был не ближний свет, но на такси – не больше часа. Торопиться некуда.

Не хотелось торопиться. Почему-то. Не странно ли это? Сорваться с родной планеты, забыв обо всем, даже не взяв в дорогу многих необходимых вещей, чтобы успеть, догнать, не упустить… А теперь – валяться на пляже, купаться в море и убивать время в уютном ресторане, посасывая через соломинку коктейль из тропических фруктов со льдом? Но здесь только так и можно было. Язон уже понял это. А если бегаешь, нервничаешь, дергаешься – просто наступает перегрев. У женщин – истерика, у мужчин – апатия. Климат такой. И в итоге теряешь больше, чем сэкономил.

Сказать, что они ужинали не торопясь – значит, ничего не сказать – они завтракали, обедали и ужинали без перерыва, наверстывая все плановые трапезы, пропущенные за время нервотрепки на Кассилии, за время дороги, когда совсем не хотелось есть (у Язона, например, межпланетные перелеты всегда отбивали аппетит). Наконец, в результате стычки и погони они потеряли изрядно калорий, несмотря на несусветную жару.

И вот теперь поедать даже самые воздушные пирожные и пить даже самые изысканные по вкусу и разбавленные минеральной водой соки сделалось невозможно. Желудки переполнились. А ночь все не кончалась. Язон вдруг понял, что он подсознательно ждет рассвета. Для чего-то было нужно именно так. А он ведь привык доверять своей интуиции. Мета тем более доверяла ему во всем. В эту экспедицию она отправилась по существу в роли его телохранителя. Молодая невеста перестала даже пытаться постигнуть мудреные планы жениха. Пусть у них будет просто эдакое свадебное путешествие. Совершаемое до свадьбы. Какая разница? У них же все не как у людей.

До рассвета, по свидетельству местных жителей, оставалось еще часа полтора, их надо было на что-то убить. И Язон задался естественным вопросом: а что же здесь делают по ночам, если не спят?

Ну, с приезжими все понятно. Они расползаются по местам дислокации и там, в запертых на ключ номерах отелей, где уже не действуют аскетические законы Дархана, предаются всем греховным радостям, какие только напридумывало человечество за долгие тысячелетия своей истории. А что же местные? Оказалось, они продолжают кушать (это не запрещено в любых количествах), купаться в море (в одежде), играть в спортивные (не азартные) и интеллектуальные (не азартные) игры – чудесное, согласитесь, занятие для ночного времени! И наконец, они ходят во храм. Последнее было наиболее экзотично. На это стоило посмотреть.

Но посмотреть-то как раз и не дали.

Черный человек в белых одеждах у входа в очень красивую церковь со стрельчатыми сводами и тонкими башенками, объяснил Язону и Мете, что они – неправильные.

– То есть как это неправильные?! – возмутился Язон. – В каком это смысле? (Мета уже ни чем не возмущалась.)

– Вы не верите в Единого Бога, – пояснил человек.

– Мало того, что не верим, – согласился Язон, – но даже не представляем себе, как он выглядит. Вот и хотели зайти посмотреть.

– То, что вы говорите сейчас, оскорбляет Бога. Единый Бог никак не выглядит, – терпеливо продолжал втолковывать черный человек. – И те, кто не верит, ничего не смогут увидеть ни внутри, ни снаружи. Вот почему мы, служители храма, и не пускаем в святилище неправильных.

– Ну, хорошо, – смирился Язон, – а эти ваши, правильные, что они делают там? Вы хоть нам расскажите, раз уж туда войти нельзя.

– Верующие, – поправил служитель храма. – Верующие приходят во храм, чтобы соединяться с Богом. Они просто сидят в особой позе и разговаривают с Ним. Молча.

– Всю ночь? – удивился Язон.

– Кто сколько может. Одни – всего несколько минут, другие – всю ночь, третьи – и ночь и день. А есть такие, кто общается с Богом по нескольку дней кряду.

– Это вызывает уважение, – проговорил Язон почти серьезно.

Служитель кивнул и не стал комментировать слов чужестранца.

Мета смотрела на поток прихожан с недоуменно-брезгливым выражением. Ей явно хотелось поскорее уйти отсюда.

– Они же все сумасшедшие! – выпалила, наконец, долго сдерживавшаяся пиррянка, от полноты чувств то и дело сжимая в ладони прыгающий из кобуры пистолет.

Они уже отошли достаточно далеко, и подсвеченный в ночи храм, похожий на легкий межпланетный крейсер, совершивший мягкую посадку на хвост, окончательно скрылся за высокими разлапистыми деревьями неизвестной породы. Для простоты Язон и Мета всю эту толстоствольную растительность называли между собой пальмами, но никакие это были, конечно, не пальмы. Однако не ботаникой же заниматься они сюда прилетели!

– Я бы и сам пришел к тому же выводу, если б не потрясающие успехи Дархана, – сказал Язон. – Просто в голове не умещается, как можно исповедовать такую дремучую религию и одновременно достигать высот современной технологии, торговать со всей вселенной, иметь могучий космический флот, претендовать на роль едва ли не второй финансовой столицы галактики! Знаешь, сколько межзвездных банков расположено в Дурбайде, Бурун-гхи и Джугисхине? Больше чем на Кассилии, Клианде и Луссуозо вместе взятых.

– Значит, сошла с ума вся галактика! – резюмировала Мета.

– Вот это ближе к истине, – улыбнулся Язон.

– Пошли еще раз искупаемся, – предложила Мета, которая все-таки осталась собою и по-прежнему не умела подолгу философствовать.

– Пошли, конечно.

И они встретили рассвет над водой. Людей почти не осталось на берегу в этот предутренний час. Песок был ярко-розовым, море – нежно-голубым, а над волнами низко-низко летали большие лимонно-желтые птицы и, разевая пунцовые клювы, жалобно кричали, словно им тоже не нравилось все, что творится в галактике.

Пока шли от моря к дороге, обсудили свои шансы. Шансы были, признаться, никакие. Подружиться с пиратами или, точнее, сдаться пиратам, минуя преследование властей было очень и очень проблематично. Пытаться выйти на связь с самим Генри Морганом – бесполезно. В открытую наводить о нем справки в отеле? Поймают раньше, чем получишь ответ. Оставалось одно – поселиться в «Лулу» под чужими именами и начать быстрое, но тихое частное расследование. Если повезет, они найдут Моргана скорее, чем спецслужба найдет их. А если не повезет… Что ж, любой конфликт, даже самый тяжелый, рано или поздно завершается. Летального исхода, по идее быть не должно, а все остальное они как-нибудь, да переживут – не маленькие. Вызовут подкрепление с Пирра, Бервика подключат, в конце концов, а потом… Потом предпримут вторую попытку. Если Язон правильно понял сэра Роджера Уэйна, хитрый банкир и дальше будет знать точное местонахождение Моргана. В общем, они не могут проиграть окончательно, просто рискуют потерять время. Впрочем, что касается Меты, ей определенно не улыбался вариант со второй попыткой. Может быть, поэтому, пытаясь ускорить события, она и выдвинула свою парадоксальную гипотезу:

– А что, если Кортес – это и есть Морган? И вся его банда, от которой мы бегаем, это как раз те, кого мы на самом деле ищем?

Идея была достаточно безумной, для того чтобы поверить в нее. Но приняв за истину подобное предположение следовало тут же поехать через весь город с плакатом «Встречайте Язона динАльта» и вваливаться в отель «Лулу» в окружении репортеров и полицейских. Язон взвесил все за и против, улыбнулся мечтательно и сказал:

– Нет. Все-таки мы устроим маскарад.

Около восьми утра по местному времени в отель «Лулу» вошел очень черный человек в очень белом костюме со сверкающим металлическим чемоданчиком – неизменным атрибутом каждого бизнесмена Жаркой Планеты, а сопровождала его истинно верующая в Единого Бога женщина Дархана с полностью закрытым от посторонних глаз лицом. И даже фигуру ее скрывали широкие и свободные складки синей тоги (или как еще назвать эту полупростыню-полуплащ?).

Просторный холл отеля, сверкал, благоухал, переливался нежными красками, убаюкивал тихой музыкой и успокаивал буйной зеленью свежих листьев. Если верить Кортесу и считать, что это не лучший отель в городе, то даже у бывалого Язона не хватало фантазии на то, как же должен выглядеть действительно лучший.

«О, что вы, что вы! Разве я стал бы экономить деньги? У одного из самых богатых уранодобытчиков южного полушария достаточно средств, чтобы остановиться в любой, самой шикарной гостинице мира, но я готов, действительно готов поселиться именно здесь! Разве ваш отель не лучший в галактике?»

Язон уже почти начал произносить вслух эту заранее заготовленную тираду, но слова вообще не понадобились. Пистолеты оказались намного нужнее.

Едва они подошли к конторке портье, как из-под блестящей столешницы быстрыми змеями выскочили автоматические наручники и защелкнулись на одной руке Язона и на обеих у Меты, а сам портье нырнул вниз. Нет, это не полиция, полиция вначале документы показывает, а против грубой силы годится в ответ только еще более грубая сила.