Текст книги "Стальная Крыса идет в армию"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

Нелегко заснуть, узнав о том, что тебя разыскивают по всей стране. Для этого нужны железные нервы и сверхчеловеческий самоконтроль. Сказав, что обладаю и тем и другим, я бы покривил душой. Я не против того, чтобы соврать разок-другой, когда нужно. Всякая маскировка – это ложь, а постоянная, искренняя ложь – это лучшая маскировка. Это профессиональная необходимость. Но нельзя лгать самому себе. Надо принимать правду, какой бы гадкой она ни казалась. Не лгать так не лгать. Я уснул, потому что вымотался до предела и наконец-то оказался в горизонтальном положении, тепле и покое…

Я спал крепко и сладко, пока не услышал не то шорох прибоя, не то шелест опадающей листвы. Но более всего этот звук напоминал шуршание старой грампластинки или магнитофонной ленты.

Последнее предположение не замедлило подтвердиться. Под сводом казармы раскатилось искаженное записью пение трубы, и вспыхнули лампы.

С грохотом распахнулась дверь, и вбежавший сержант истошно завопил:

– Подъем! Хватит отлеживать задницы! Скатать койки! Вынуть из ящиков бритвенные принадлежности! По двое – в уборную! Ну, шевелись, ленивые свиньи! Живей, живей, живей!

Я успел проскочить в уборную, прежде чем в дверях образовалась пробка. В тот миг с лязгом встали на место крышки ниш, а сержант выскочил из казармы и запер дверь. Затем со всех сторон ударили струи холодной воды. Замешкавшиеся рекруты наконец протиснулись к нам. Они дрожали и плакали; разовая форма от воды лезла по швам, и сквозь прорехи виднелась посиневшая кожа.

Умывальников было очень мало, но мне удалось протолкаться к одному из них. Взглянув в кривое зеркало на измученную, бледную, с запавшими глазами физиономию, я едва узнал себя. Я подумал, что с нами, наверное, сознательно обращаются по-скотски – хотят запугать, вывести из равновесия, сбить с толку, иными словами, подготовить для промывания мозгов, для полного разрушения личности.

Ну уж нет! Мозги и личность Джима ди Гриза вам не по зубам! Придет время, и я выберусь из этой дыры, оставив вас в дураках. А пока у меня одна задача – выжить!

Сверхзвуковое лезвие противно заверещало, сбривая щетину. Сунув в рот автоматическую зубную щетку, я умылся и вышел из уборной.

В дверях казармы снова показался сержант Клутц.

– Выходи строиться на поверку! – заорал он и тут же в страхе отпрянул: я ринулся на него как бык. Сбежав с крыльца, я встал под фонарем по стойке «смирно».

Сержант повернулся и подошел ко мне.

– Шутить вздумал? – процедил он сквозь зубы, брызжа слюной мне в лицо.

– Никак нет, сэр! – Я выпятил грудь и ел начальство глазами. – Выполняю приказ, сэр! Мои старики, отец и дед, были солдатами, они говорили: нет лучшей доли, чем солдатская, и нет в армии чина выше, чем сержант. – Я перестал орать и прошептал: – Сэр, скажу вам честно – я не мобилизованный. Я – доброволец. Пожалуйста, не говорите об этом ребятам, не то меня засмеют.

Он промолчал. В уголках глаз блеснули капельки влаги. Или мне показалось? Как бы там ни было, он не отвесил мне оплеуху, а повернулся и прошел в казарму – пинками выгонять остальных рекрутов.

В строю я воспользовался минутой покоя, чтобы задать себе вопрос: что делать дальше? Ответ пришел сразу: ничего. Пока тебя не выследили, Джим, не высовывай носа из рядов. Стань своим для обитателей этих милитаристских джунглей. Держи ушки на макушке, а глаза открытыми, и все, что увидишь и услышишь, мотай на ус. Чем больше ты увидишь и услышишь, тем выше будут шансы на спасение. Не паническое бегство, а тщательно продуманный план выручит тебя в конце этого предприятия. Запомни этот совет, Джим, и следуй ему при любых обстоятельствах.

После переклички, во время которой Клутц переврал великое множество имен, даже такое простенькое, как Билл, мы строем направились в столовую. Когда запахло настоящей едой, на мостовую, словно частый дождик, закапала слюна. Получив поднос, я глазам своим не поверил – камни под карамелевым соусом, не иначе! Впрочем, камни оказались мягкими, горячими и недурными на вкус. В мгновение ока опустошив тарелку, я бросился за добавкой. В те минуты мне казалось, что в армии не так уж плохо. Но я сразу выбросил эту мысль из головы. Нас кормили только для того, чтобы мы не умерли с голоду. Начальство рассуждало так: если некоторые рекруты не выдержат учебы, то не из-за плохой кормежки, а из-за слабости тела или недостатка силы воли. Кто останется жив – превратится в относительно крепкий, закаленный винтик военной машины.

«Ублюдки!» – мысленно выругался я и пошел за третьей порцией.

После завтрака полагалась утренняя зарядка – вероятно, для лучшего усвоения пищи. Сержант Клутц вывел нас на широкую площадку, где уже упражнялись новобранцы. Нас поджидал инструктор, детина с чрезмерно развитой мускулатурой и непропорционально маленькой головой. У меня зубы стучали от его рева:

– Что такое?! Почему опоздали на целую минуту, кретенодж?!

– Совсем обнаглели, свиньи, – наябедничал наш любимый сержант, доставая из кармана длинную черную сигару. – Едва оторвал их от корыта.

Кое-кто заверещал, услышав столь наглую ложь, но самые умные молчали. Чего-чего, а справедливости ждать не приходилось.

Мы опоздали, потому что Клутц не мог идти быстрее.

– Вот оно что?! – Крошечные глазки инструктора затлели как угольки. – Ну-ну, поглядим, стоит ли кормить таких недоносков. Ложись! Пятьдесят отжиманий! Начи-най!

Приказ меня не испугал – я каждое утро отжимался сто раз, чтобы не потерять форму. Да и ветер дул холодный, не мешало размяться. Пять… Когда же нам выдадут нормальную постоянную робу. Пятнадцать…

Отжимаясь в двадцатый раз, я заметил, что слегка вспотел. Кругом пыхтели, кряхтели и стонали. Когда инструктор досчитал до тридцати, добрая половина взвода лежала без сил на земле, а сержант Клутц стряхивал пепел на чью-то спину. Пятьдесят раз отжались только я да культурист, боявшийся уколов.

– Еще пятьдесят! – прорычал, гневно глядя на нас, инструктор. Культурист, кряхтя, отжался двадцать раз и скис. Я выполнил упражнение до конца.

– Все, сэр? – спросил я инструктора. – Или еще пятьдесят?

– Встать! – рявкнул он. – Ноги шире плеч, руки перед собой, делай, как я… Раз, два, три, четыре…

К концу физзарядки мы обливались потом, а двое слабейших неподвижно лежали в пыли. Один из них, держась за бок, постанывал у моих ног. Инструктор подошел и пнул его носком сапога, тот только крякнул.

– Сопляки недоделанные! Маменькины сынки! – выразил свое недовольство сержант Клутц. – Уберите с глаз моих этих недоносков! Вы двое и вы двое, оттащите их в палатку лазарета и бегом обратно.

Я перекинул через плечо руку бесчувственного рекрута. Мой напарник выглядел не намного лучше, чем тот, кого мы тащили в лазарет.

– Ты не напрягайся, только делай вид, будто помогаешь, – сказал я ему.

– С… спасибо, – пропыхтел он. – Я не в такой прекрасной форме, как ты.

Это я уже заметил. Парнишка был субтильным, с цыплячьей грудью и тенями под глазами. И выглядел старше остальных рекрутов.

– Меня зовут Мортон, – представился он.

– Жак. С виду ты староват для армии, Мортон.

– Ты прав, – кивнул он. – Меня из университета забрали. Я едва не угробил себя учебой, чтобы только не попасть сюда. И вот результат – перетрудился, заболел и пропустил экзамены. Что нам с ним делать? – спросил он, имея в виду нашу бесчувственную ношу. – Он плохо выглядит.

– Это его проблемы. Ты на себя посмотри.

– Намек понял. Грубо, но доходчиво. Пришли, вот она, палатка.

– Бросайте на землю, – велел капрал медслужбы, лениво листавший комиксы. Когда он переворачивал страницу, послышался тоненький стон. Я огляделся. В палатке уже лежали четверо новобранцев.

– Как насчет медицинской помощи, капрал? Он неважно выглядит.

– Ничего с этой дохлятиной не случится. Оклемается – прогоню его в казарму, а нет – вечером придет врач, осмотрит его. Все, уносите отсюда свои задницы, не то скажу сержанту, что вы сачкуете.

– Откуда в армии берутся такие садисты? – пробормотал я, когда мы с Мортоном вышли из палатки.

– На их месте могли бы оказаться и мы с тобой, – угрюмо ответил он. – В больном обществе – больные индивидуумы. Люди делают то, что от них требуется, так легче жить. Наше общество построено на милитаризме, шовинизме и взаимной ненависти. Когда такие вещи возводят в ранг законов, находятся и наиболее ревностные исполнители этих законов.

Признаться, я ушам своим не поверил.

– Тебя этому в университете учили?

Он усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Какое там! Но я изучал историю – военную, разумеется, – и имел довольно широкий доступ к литературе. В университете неплохая библиотека, там много старых книг. Я читал их и набирался ума-разума.

– А язык за зубами держать ты научился?

– Да… Правда, это не всегда получается.

– Надо, чтобы всегда получалось. Иначе будущее у тебя незавидное.

Наш взвод уже уходил со спортивной площадки, и мы пристроились в конец. Сержант Клутц привел нас на вещевой склад, где я получил подтверждение слухам о том, что в армии только два размера мундиров. Мой оказался настолько велик, что пришлось подвернуть обшлага рукавов. Нам выдали всю необходимую экипировку – котелки, ремни, фляги, подсумки для боеприпасов, саперные лопатки, ранцы и прочие предметы первой военной необходимости. Отнеся их в казарму, мы направились в учебный корпус, на так называемую «военно-идеологическую ориентацию».

– Армия получила наши тела, но ей нужны и наши души, – прошептал Мортон. – Грязные души в пушечном мясе.

Он, конечно, был умен, этот паренек, но все-таки напрасно трепал языком. Сержант Клутц тотчас набросился на нас.

– Отставить разговоры! Молчать и слушать! Говорить будет капрал Гоу, ваш наставник.

Фальшиво улыбаясь, капрал Гоу – обладатель слащавой розовой физиономии с усиками сутенера – одернул Клутца:

– Ну-ну, сержант! У нас сейчас ориентация, а не изучение устава. Твои подопечные выучат устав и станут хорошими солдатами. Но хорошие солдаты должны знать, для чего необходим устав. Так что располагайтесь поудобнее, ребята. Какие еще кресла? Вы в армии. Садитесь на этот замечательный бетонный пол и слушайте. Начинаем занятие. Кто ответит на вопрос: почему вы здесь?

– Потому что нас призвали, – пробасил кто-то.

– Ха-ха, ну конечно. Но зачем вас призвали? Почему молодые люди должны служить в армии? Если вы не совсем ясно это понимаете, значит, грош цена вашим родителям и учителям. Позвольте, я просвещу тех из вас, кто в этом нуждается. Вы здесь потому, что у наших врат – опасный враг. Нашему замечательному острову грозит вторжение, и ваш долг – защищать бесценную свободу родины.

– Провалиться мне на месте, если он не врет, – пробормотал я, и Мортон согласно кивнул.

– Вы что-то сказали, солдат? – поинтересовался капрал. Видимо, у него был тонкий слух.

– У меня вопрос, сэр. Неужели слаборазвитая страна может представлять опасность для государства, имеющего современную промышленность и отлично вооруженную армию?

– Прекрасный вопрос, солдат. С удовольствием отвечу. Мы бы не боялись варваров с континента, если бы их не снабжали оружием инопланетники – алчные, коварные чужаки, завидующие нашему счастью. Вот почему вы, ребята, добровольно пришли служить нашему отечеству.

Какая неслыханная ложь! Я открыл было рот, чтобы поставить на место нашего капрала, но вовремя сдержался. А вот Мортон – тот не сдержался.

– Сэр, но Галактическая Лига – мирный союз. Войны запрещены и…

– Кто вам это сказал? – оборвал его Гоу.

– Все говорят, сэр, – вмешался я, надеясь, что Мортон спохватится и умолкнет. – Но вы-то, надеюсь, знаете правду.

– Ничего я не знаю, но очень хочу узнать, от кого вы наслушались этих опасных бредней. А после лекции я поговорю с вами, рядовой. И с вашим соседом. Наша родина – мирная демократическая страна, противостоящая разрушительным инопланетным силам. Ради ее свободы мы готовы пойти на любые жертвы. Вы, безусловно, это понимаете и сделаете все возможное, чтобы стать отличными солдатами. Вам поможет в этом сержант Клутц, который в учебном лагере заменит вам родного отца. Я знаю, что у вас будут возникать самые разные вопросы, и это неудивительно – ведь вы только начинаете армейскую жизнь. Со всеми вопросами обращайтесь ко мне, я ваш советчик и наставник. Приходите в любое время. Я стану вашим другом, самым лучшим другом. – Он пустил по рядам стопку брошюр. – У вас есть десять минут на ознакомление с этой ориентационной брошюрой. А я тем временем поговорю с двумя вашими товарищами, явно заблуждающимися насчет политических реалий нашего мира. – Он показал пальцем на меня и на Мортона. – Да, да, я про вас. Выйдите на крылечко, ребята, потолкуем.

Мы неохотно поднялись и вышли на крыльцо. Вскоре появился Гоу.

– Солнышко как греет, правда, ребята?

– Вы правы, сэр. Чудесная погода.

– Ну-ка, признавайтесь, где вы наслушались вражеской пропаганды? Вы первый. – Он ткнул пальцем в меня.

– Где-то наслушался, а где – не помню.

Гоу широко улыбнулся.

– Напомню. Вы слушали запрещенную радиостанцию.

– Ошибаетесь, сэр. Разве необходимо кого-то слушать, чтобы понимать очевидное?

Язык Мортона рыл ему могилу. Я опустил глаза и ковырнул землю носком сапога.

– Простите, капрал, я хотел соврать, но вас не проведешь. Вы, конечно, правы насчет радиостанции…

– Ага! Я так и знал! Проклятый спутник! Ни расстрелять его, ни заглушить – он надежно защищен и ведет передачу на многих частотах.

– Сэр, я один-единственный раз слушал инопланетников. И, честно говоря, поверил – очень уж похоже было на правду. Потому-то и сказал сейчас…

– Правильно сделали, что сказали, солдат. Это доказывает, что яд не успел глубоко проникнуть в ваш мозг. Запомните: дьявол всегда старается затронуть самые тонкие струнки человеческой души. Солдат должен превратить сердце в камень и верить только своим командирам. – Он ласково улыбнулся. Преданно глядя ему в глаза, я с жаром воскликнул:

– Да, сэр! Вы совершенно правы! Я всегда и во всем буду верить командирам и очень рад, что вы не собираетесь нас наказывать…

– Не собираюсь? Разве я это сказал? – Ласковая улыбка вдруг превратилась в недобрую ухмылку. – Да что вы, ребята! За такое на гражданке вам вкатили бы по году тяжелых работ. А здесь – армия, и наказание будет куда суровее. Ну, все, приятно было с вами побеседовать, возвращайтесь в класс. И до конца занятия постарайтесь осмыслить свой проступок. В будущем – если у вас есть будущее – вы не станете оспаривать мнение старших по званию.

Мы пошли в класс, словно бараны на бойню.

– Слушай, – прошептал я Мортону, – это правда, что он сказал? Насчет радиостанции?

– Конечно! Разве ты никогда ее не слушал? Вообще-то мне передачи со спутника не нравятся – много пропаганды, мало информации. Но это не имеет значения. Нас отдадут под трибунал.

– Ну и что нам теперь делать? Сидеть и ждать ареста?

– А куда бежать? – мрачно спросил Мортон.

Я вздохнул. Бежать, похоже, было некуда.

Глава 10

Далекая сирена сдавленно рыкнула, глаза сержанта Клутца прояснились, тупое выражение исчезло под привычной маской ярости.

– А ну, встать! – заорал Клутц. – Ишь, сачки, целый час отсиживали задницы! Ну, я вам сейчас покажу! Выходи строиться!

– Я задержу этих двоих. – Гоу отделил нас с Мортоном от остальных. – Они будут наказаны за антиправительственную агитацию.

Клутц с удовольствием вычеркнул нас из списка личного состава.

– Отлично, Гоу. Главное, чтобы список был в порядке, а там хоть с дерьмом их съешьте.

Дверь хлопнула, и мы остались наедине с капралом. Мортон был на грани обморока, я начинал злиться. Гоу достал блокнот и карандаш и обратился ко мне:

– Ваше имя, солдат?

– Скру У2.

– Скру – военное имя, назовите настоящее.

– Капрал, я из Пенсильдельфии, а там не принято представляться кому ни попадя.

Гоу зло сощурился.

– Острить вздумали, солдат!

– Где уж мне, ведь вы сами – ходячая острота. Вы не хуже меня знаете, что единственная угроза нашему острову – это военные, стоящие у власти. Чрезвычайное положение выгодно только военным.

Мортон пискнул от ужаса и вцепился в мой рукав. Но меня, что называется, понесло.

Холодно улыбаясь, Гоу протянул руку к телефону.

– Ну что ж, не хотите назвать имя – его из вас вытянет военная полиция. Кстати, вы не правы – чрезвычайное положение выгодно не только военным. Вы забыли о промышленных корпорациях, весьма заинтересованных в оборонных заказах. Армия и промышленность связаны одной веревочкой.

Его слова сбили меня с толку.

– Но… если вы знаете это, то зачем пудрите мозги солдатам?

– По той простой причине, что я – выходец из богатой семьи фабрикантов и меня вполне устраивает сложившаяся ситуация. Пудря вам мозги, я выполняю свой воинский долг, а через несколько месяцев уволюсь в запас и вернусь к прежней роскошной жизни, которую я так люблю. Ну все, ребята. Сейчас за вами придут. Я благодарен вам за приятную беседу и хочу преподнести сувениры на память.

Я стоял и тупо смотрел, как он выдвигает ящик стола. Когда спохватился и бросился к капралу, было слишком поздно. На меня уверенно смотрело дуло огромного пистолета.

– На вашем месте, солдат, я бы не рыпался. Видите ли, я охотник и стреляю без промаха. И пристрелю вас без малейших колебаний. Если понадобится, в спину, – добавил он, когда я повернулся к стене.

Я снова повернулся к нему лицом.

– Отлично, капрал, – улыбаясь, сказал я. – Контрразведке известно, что в вопросах ориентации вы профессионал, но мне все-таки велели вас прощупать. Вы держались молодцом. Обещаю не докладывать начальству о ваших неосторожных высказываниях насчет военно-промышленного комплекса. Сам я – из бедной семьи, и мне ваши откровения, честно говоря, не по нутру.

– Это правда? – пролепетал Мортон.

– Да. И вы арестованы. Как видите, Гоу, наша беседа оказалась небесполезной – мы выявили предателя.

Гоу пристально глядел на меня, не опуская пистолета.

– Думаешь, я в это поверю?

– Нет, не думаю. Но могу показать удостоверение. – Улыбнувшись, я сунул руку в задний карман новой формы.

Вероятно, он неплохо стрелял по беззащитным зверушкам и бумажным мишеням, но для ближнего боя одной меткости недостаточно. Моя рука на миг отвлекла его взгляд, и этого мгновения хватило, чтобы другой рукой треснуть его по запястью. Пистолет коротко прошипел, что-то гулко ударило в стену за моей спиной. Мортон с визгом отскочил. Второй раз Гоу выстрелить не успел – мое колено воткнулось ему в живот.

Пистолет упал на пол, а капрал рядом с ним.

– Неплохо, Джим. – Я похлопал себя по плечу. – Рефлексы в порядке.

Мортон вытаращенными глазами посмотрел сначала на меня, затем на бесчувственного капрала.

– Ч-что п-происходит… – запинаясь, пробормотал он.

– То, что видишь. Не волнуйся, ты не арестован, – это была всего лишь уловка. Придвинь-ка стол к двери.

Из опасения, что отпрыск миллионера очухается раньше времени, я поднял пистолет. Что же теперь делать с этим баловнем судьбы? Идея! Опустившись на корточки, я расстегнул на нем мундир. Вот она, моя соломинка – капральская форма! Когда меня хватятся, то будут искать зачуханного новобранца, а не цветущего, одетого с иголочки капрала. Молодец, Джим! Ты заслужил это звание!

Я стащил с капрала штаны и сапоги и присвистнул от удивления – Гоу носил златотканые трусы. Все-таки мне повезло, что он слегка отяжелел от спокойной жизни. Мундир пришелся мне впору. А ботинки – нет: у него были маленькие ступни. Придется носить свои. Я вытряхнул капральские карманы и, кроме множества монет и портсигара с черными сигаретами, обнаружил маленький перочинный нож. С его помощью я разрезал на полосы свою форму и надежно связал Гоу. Оставшиеся полосы я использовал в качестве кляпа. Смерть от удушья капралу не грозила – он неплохо дышал через нос.

– Ты собираешься его убить? – спросил Мортон.

– Нет. Я хочу, чтобы он полежал спокойно, пока я осуществляю вторую часть плана.

К счастью, Мортон не спросил, какого именно. В классе не было укромных мест, куда бы я мог запихать капрала. Хотя… там был стол.

– Мортон, встань-ка к двери и вообрази себя замком. Если кто-нибудь попробует ее открыть, навались всем телом.

Я отодвинул стол от двери, затолкал под него связанного капрала, затем – чисто рефлекторно – порылся в ящиках стола. Там оказалась только папка с бумагами. Зажав ее под мышкой, я отошел полюбоваться на дело рук своих. Капрала не видать. Будем надеяться, что его найдут не сразу.

– Ну, что теперь? – бодро произнес я.

Мортон жалобно пискнул:

– Да, что теперь?

Я встряхнулся и попытался думать конструктивно.

– Итак, назад дороги нет. Значит, надо идти вперед. Когда разыщут капрала, установить наши имена будет нетрудно. К тому времени у нас должны быть другие имена. Следовательно, надо идти в отдел личного состава.

Мортон глядел на меня, часто моргая.

– Жак, дружище, ты не заболел? Я ни слова не понял из того, что ты сказал.

– Неважно. – Я разрядил пистолет, сунул его в стол, а обойму в карман. – Шагай впереди, делай, что прикажу. Выходи. Только сначала приотвори дверь, посмотри, нет ли кого поблизости.

Мы вышли из класса и двинулись по улице. Я нес под мышкой папку, Мортон шагал впереди. Раз-два, раз-два.

Мы свернули за угол и едва не столкнулись с военным полицейским в красном кепи.

– Стой! Смирно!

Мортон остановился и едва не упал, вытаращив глаза на полицейского.

– Смотреть вперед! – закричал я. – Команды пялиться по сторонам не было!

Полицейский не обращал на нас внимания, пока я его не окликнул:

– Эй, рядовой! Остановитесь.

– Это вы мне, капрал? – спросил он, оборачиваясь.

– А то кому же? У вас расстегнут карман. Но я сегодня добрый. Покажите, где здесь отдел личного состава, и можете идти.

– Прямо вперед, мимо эстрады для оркестра, сразу за камерой пыток.

Он поспешил дальше, ощупывая карманы в поисках расстегнутого. Мортон шатался и потел. Я хлопнул его по спине.

– Расслабься, дружище. В армии самое главное – это звание. Ну, что, готов идти дальше?

Он кивнул и поплелся вперед. Я шагал следом и на каждом шагу выкрикивал противным голосом команды, как заправский капрал.

Здание, где находился отдел личного состава, было большим и современным. На крыльце стоял охранник, проверявший пропуска у входивших. Мортон вдруг остановился и спросил обморочным голосом:

– Что ты затеял?

– Успокойся, все в порядке. Делай все, как я скажу, и не отставай от меня ни на шаг. Через несколько минут мы с тобой исчезнем без следа.

– Мы действительно исчезнем без следа, если войдем туда! Нас схватят и запытают до смерти…

– Молчать! – заорал я ему в ухо, и он шарахнулся, как от выстрела. – Ты не будешь говорить! Ты не будешь думать! Ты будешь шагать вперед, не то я тебя так разукрашу, что мама родная не узнает.

Проходивший мимо сержант улыбнулся и одобрительно кивнул. Я понял, что нахожусь на правильном пути.

– Шагом марш!

Мортон переставлял ноги, как автомат. Он был белее мела. Мы поднялись на крыльцо и поравнялись с вооруженным полицейским.

– Стой! Вольно! – гаркнул я и повернулся к полицейскому. – Эй, ты! Где транспортный отдел?

– Второй этаж, кабинет два ноль девять. Разрешите взглянуть на ваш пропуск, капрал.

Мой холодный взгляд медленно опустился по его телу к ботинкам, затем так же медленно поднялся. Солдат стоял по стойке «смирно», слегка вздрагивая. Я понял, что имею дело с «молодым».

– В жизни не видел более грязных сапог, – прошипел я. Когда солдат опустил глаза, я сунул ему под нос раскрытую перевернутую папку. – Вот пропуск. – Когда он снова поднял глаза, папка уже захлопнулась.

Он хотел что-то сказать, но осекся, встретив мой колючий взгляд.

– Спасибо, капрал. Значит, второй этаж.

Я повернулся, щелкнув Мортону пальцами, и двинулся к лестнице, стараясь не обращать внимания на вспотевший лоб. Дело было очень срочное – надо было спешить. А Мортон был плох. Его била крупная дрожь, и он в любую секунду мог потерять сознание. Но обратного пути для нас не было. Распахнув дверь в кабинет 209, я жестом велел Мортону войти. В кабинете стояла длинная скамья; указав на нее бедняге и сказав: «Садись и жди, пока не позову», я подошел к столу дежурного.

Он висел на телефоне и отмахнулся от меня. За его спиной стояли столы во всю длину комнаты, за которыми трудились солдаты, им было не до меня.

– Да, сэр, сейчас же этим займусь, сэр, – заливался дежурный. – Возможно, ошибка компьютера, капитан. Мы немедленно вам сообщим. Очень сожалею.

Я услышал, как в трубке прозвучал сигнал отбоя.

– Чтоб тебя черти взяли! – прорычал дежурный и бросил трубку, потом глянул на меня. – В чем дело, капрал?

– Капрал, мне нужен сержант транспортной службы.

– Он отбыл домой по семейным обстоятельствам. У него сдохла канарейка.

– Капрал, меня не интересует его личная жизнь. Кто его замещает?

– Капрал Гамин.

– Поставьте его в известность, что я иду.

– Хорошо. – Он взял телефонную трубку.

Я подошел к двери с надписью «ТРАНСПОРТНЫЙ ОТДЕЛ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН» и рывком распахнул ее. Худощавый смуглый человек оторвался от компьютера и нахмурился.

– Вы капрал Гамин? – спросил я, затворяя дверь и раскрывая папку. – Если да, то у меня для вас хорошая новость.

– Да, я Гамин. В чем дело?

– В вашем жалованье. В расчетном отделе сказали, что из-за компьютерной ошибки вам в последнюю получку недоплатили свыше двух сотен. Вас просят немедленно подойти к кассиру.

– Я так и знал! В двойном размере вычли страховку и плату за стирку!

– Все они чертовы олухи. – Мне всегда казалось, что нет на свете, а особенно в армии, человека, который не сомневался бы в том, что ему недоплачивают жалованье. – Бегите к кассиру, пока он снова не потерял ваши деньги. Можно отсюда позвонить?

– Наберите сначала девятку. – Он затянул на шее галстук, надел китель, затем выдернул ключ из терминала. Экран погас. – Как пить дать, они должны мне куда больше. Сам проверю ведомости!

За его столом в кабинете была еще одна дверь, и сержант, к моей великой радости, ушел через нее. Едва он исчез, я бросился к двери, через которую входил, и высунул голову. Когда дежурный обратил на меня внимание, я обернулся и, крикнув через плечо: «Он вам тоже нужен, капрал?» – кивнул и позвал Мортона:

– Эй, новобранец, иди сюда!

Мортон вскочил как ужаленный и кинулся ко мне. Я запер за ним дверь.

– Располагайся поудобнее и не задавай вопросов. – Я стащил ботинок с ноги и достал отмычку. – Мне надо действовать быстро.

Он плюхнулся в кресло и безумными глазами следил за тем, как я оживляю терминал.

Все прошло как по маслу. Очевидно, человек, составлявший программу для компьютера, рассчитывал, что пользоваться ею будут круглые дураки. Наверное, он имел для этого основания. Я без труда вывел на экран дисплея информацию о последних перемещениях личного состава.

– Ага, вот куда мы с тобой отбудем через несколько минут. Форт Абомено. Ну-ка, Мортон, быстро назови свое военное имя и личный номер. – Введя в компьютер наши имена и номера, я включил принтер и получил две распечатки. – Великолепно! Мы теперь в безопасности, ибо только что отбыли в форт Абомено.

– Но… мы же здесь.

– Телом здесь, мой мальчик. По документам – а документы в армии главное – мы отбыли. Теперь мы защитим свои тела.

Я пробежал глазами списки командированных, вычеркнул две фамилии и, обернувшись к терминалу, быстро ввел нужные данные. Мы должны исчезнуть, пока не вернулся капрал. Принтер мягко зашуршал и выбросил сначала один лист, потом второй. Я подхватил их, отключил терминал и махнул Мортону.

– Пошли. Выйдем через заднюю дверь. Расскажу, в чем дело, когда выберемся из здания.

Мы вышли на лестничную площадку. Навстречу кто-то поднимался по ступенькам. У меня екнуло сердце, но это, слава богу, оказался не Гамин. Его мы увидели в вестибюле, но он был довольно далеко и не смотрел в нашу сторону.

– Рекрут, направо! Левое плечо вперед! – тотчас скомандовал я, и мы свернули к первой попавшейся двери. За ней мы увидели лейтенанта. Тот стоял возле зеркала и расчесывал длинные волосы. То есть она стояла и расчесывала.

– Капрал, у вас что, кочан вместо головы? Не можете прочесть, что на двери написано? Только для женского состава.

– Простите, сэр, то есть, мэм, темно в вестибюле. Да и зрение у меня не в порядке. Рекрут, ты почему не прочитал надпись? А ну, шагом марш на гауптвахту!

Я вытолкал Мортона в вестибюль. Капрала Гамина было не видать, и я поволок своего несчастного спутника к выходу.

– Мортон, старайся идти быстро, но не привлекать внимания.

Мы вышли за дверь, спустились с крыльца и свернули за угол. Там я остановился и прислонился к стене. Вытерев пот со лба папкой, которую все еще держал в руке, я улыбнулся. Мортон смотрел на меня, разинув рот.

– Свобода и жизнь, – хихикнул я. – Нас с тобой передислоцировали. Наконец-то мы в безопасности.

– Я ровным счетом ничего не понимаю.

– Объясняю: с этого часа военные будут считать, что мы не на базе Мортстерторо, а отправлены в форт Абомено вместе с группой солдат. Нас там будут искать, но вряд ли найдут. Чтобы число прибывших в форт не расходилось с числом отправленных отсюда, двое солдат возвращаются обратно. На бумаге, конечно. Вот наши документы, капрал. Надеюсь, ты не против повышения в звании. Я теперь сержант. Мы займем их квартиры, будем есть их пайки и получать за них жалованье. Прежде чем откроется ошибка, пройдут недели, а может, и месяцы. Но к тому времени мы будем далеко отсюда. Ну, как тебе нравится моя идея?

– Ургль, – невнятно сказал Мортон. Глаза его закатились, и он упал бы, не успей я его подхватить.

– Крепись, дружище, – сказал я, прислонив Мортона к стене. – Я сам едва на ногах держусь. Что и говорить, денек нынче выдался еще тот!