Текст книги "Чувство долга (пер. О. Колесникова)"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 8

С каждой секундой гул становился громче. Гусеницы взревели, когда кар повернул и обогнул скалу, очевидно, разыскивая их. Он остановился перед ними в облаке пыли, и водитель распахнул дверцу:

– Забирайтесь и побыстрее! Вы напустите нам жары, – он приготовился захлопнуть дверцу и раздраженно смотрел на них.

Не обращая внимания на нервозность водителя, Брион осторожно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого прикрыл дверцу. Кар плавно двинулся вперед, волна холодного воздуха ударила из включенного на полную мощность кондиционера.

В машине было не холодно, но по крайней мере градусов на сорок меньше, чем снаружи. Брион прикрыл Леа одеждой, чтобы защитить ее от дополнительного шока. Водитель, согнувшись над рулем, вел кар на полной скорости, не сказав им ни слова с того момента, как они тронулись. Брион посмотрел на второго человека, вышедшего из машинного отделения в задней части кара. Худой и седовласый, он целился в него из пистолета.

– Кто вы? – спросил он без тени тепла в голосе.

Это было странное приветствие, но Брион уже давно начал понимать, что Дис – вообще странная планета. Седовласый раздраженно жевал губу, видя, что Брион сидит спокойно и молчит.

Брион не хотел, чтобы тот нажал на спуск, и поэтому, помолчав, спокойно заговорил:

– Меня зовут Брион. Мы высадились с корабля две ночи назад. И шли по пустыне. А теперь не вздумайте стрелять, когда я вам скажу: и Вион, и Айджел мертвы…

Пистолет в руке человека дрогнул, глаза расширились. Водитель бросил испуганный взгляд через плечо и снова повернулся к рулю. Тест, придуманный самим Брионом, закончился успешно. Даже если эти люди не из Фонда, то о нем все же знают. Но спокойнее было думать, что эти люди из ФКВ.

– Когда их застрелили, нам с девушкой удалось спастись. Мы пытались добраться до города и вступить с вами в контакт. Вы ведь из ФКВ, не так ли?

– Да, да, конечно, – ответил человек, опуская пистолет.

Некоторое время он молча глядел в пространство пустым взглядом, нервно покусывая губу, затем, опомнившись и испугавшись собственной небрежности, снова поднял пистолет.

– Если вы Брендд, то должны кое-что знать, – порывшись свободной рукой в нагрудном кармане, он извлек желтый листок, и, шевеля губами, прочитал запись. – Теперь ответьте мне, каковы последние три испытания в… – тут он снова заглянул в листок, – …в «Двадцатых»?

– Финальный шахматный турнир, стрельба из положения лежа и фехтование. Ну и что?

Человек усмехнулся и удовлетворенно сунул листок в карман, а пистолет – в кобуру.

– Я – Фоссел, – сказал он и протянул руку Бриону. – Это последняя воля и завещание Айджела, переданные нам с блокирующей ниджордской эскадры. Он предчувствовал, что идет на смерть, предчувствия его не обманули. Он передал свою должность вам. Теперь вы – руководитель операции. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Потом я был заместителем Айджела, а теперь, по-видимому, буду вашим заместителем. По крайней мере, до завтра, пока мы не упакуем все вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.

– Почему завтра, ведь до истечения срока есть еще три дня, и у нас есть возможность выполнить свою работу.

Фоссел тяжело опустился на сиденье, услышав сказанное, вновь вскочил и схватился за рукоять, чтобы сохранить равновесие в раскачивающемся каре.

– Три недели, три дня, три минуты – какая разница? – с каждым словом его голос поднимался все выше, затем он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой, и продолжил: – Послушайте. Вы же ничего об этом не знаете. Вы только что прибыли, и в этом ваше счастье. А я уже давно тут и насмотрелся всяких мерзостей, которые творят здешние туземцы. И вынужден стараться быть с ними вежливым, когда они убивают моих друзей, а эти ниджордцы тем временем ждут у себя, положив палец на спусковой крючок бомбосбрасывателя. Один из них, слишком задумавшись о своем доме и об этих кобальтовых бомбах, нажмет на кнопку раньше срока.

– Садитесь, Фоссел. Садитесь и отдохните, – в голосе Бриона слышалась симпатия, но вместе с тем это был приказ.

Фоссел покачался еще секунду, потом упал на сиденье. Он отвернулся к окну и закрыл глаза, его губы дрожали. Он слишком долго находился в напряжении.

Тяжелое настроение витало в воздухе, когда они прибыли к зданию ФКВ. Настроение поражения и отчаяния. Доктор был единственным человеком, не разделявшим общего настроя. Он торопливо утащил Леа в клинику. Очевидно, у него хватало пациентов, и он был слишком занят, чтобы отчаиваться. В остальных безошибочно чувствовалась подавленность. С того момента, как они проехали через автоматическую дверь гаража, Бриона захватила всеобщая пораженческая атмосфера. Она была вездесуща, и ее трудно было не заметить.

Поев, он вместе с Фосселом отправился в кабинет Айджела. Через прозрачную стену он видел, как упаковывались записи. Фоссел теперь казался менее взвинченным – он уже не был руководителем.

Брион же отбросил всякое намерение рассказать, что он в Фонде новичок. Ему понадобилось использовать всю свою власть, поскольку его, несомненно, возненавидят за это и за то, что он собирается сделать.

– Лучше запишите, Фоссел, и распорядитесь напечатать. Печатное слово имеет большой вес. Итак: «Все приготовления к эвакуации с этой минуты прекращаются. Мы остаемся здесь до тех пор, пока нам это разрешают ниджордцы. Если операция не удастся, мы улетим, как только наступит время. С собой возьмем при этом только личные вещи, все прочее останется здесь». Возможно, вы не понимаете, что мы здесь для того, чтобы спасти планету, а не писать бесполезные бумаги. – Краем глаза он увидел, как вспыхнул от гнева Фоссел. – Как только отпечатаете все это, принесите мне… и доклады, на которых основан проект, тоже. Пока все.

Фоссел вышел, и минуту спустя до Бриона донеслись гневные возгласы упаковщиков. Повернувшись к ним спиной, он не спеша принялся открывать один за другим ящики стола. Верхний ящик был пуст, если не считать запечатанного письма. Оно было адресовано Айджелу. Брион задумчиво посмотрел на него и вскрыл.

«Айхел! Я получил официальную бумагу с сообщением, что вы прибываете для замены, и чувствую большое удовлетворение. У вас богатый опыт на этой проклятой планете, и я чувствую, что вы с помощью моих записей вполне справитесь. Я специализировался как исследователь в течение последних двадцати лет, и единственной причиной, почему ниджордцы попросили меня стать руководителем операции, были мои исследовательские способности и опыт. Я ученый, а не чиновник – никто не будет это отрицать.

Вас ждут неприятности с экипажем. Нужно понимать, что все они – добровольцы по принуждению. Часть из них религиозна, другие оказались тут случайно. Катастрофа обрушилась так внезапно, что никто не ожидал. Я боюсь, что мы слишком мало или даже вообще ничего не сделали, чтобы остановить ее. Мы не добились ни малейшего успеха во взаимоотношениях с туземцами. Это ужасно! Они не укладываются ни в какие распределения Пуассона, учитывающие дюжины различных фактов. Экстраполяция Паретто тоже не действует. Нашим полевым агентам не удается даже поговорить с туземцами, а двое из них при подобных попытках были убиты. Правящий класс для нас недостижим, а остальные держат рот на замке и уходят.

Я попытаюсь поговорить с Лиг-магтом и, возможно, это имеет смысл. Если я вернусь, этого письма вы не получите. Если нет – прощайте, Айхел. Постарайтесь выполнить эту работу лучше, чем я.

Астон Мерв.

P.S. Проблема с экипажем. Считайте, что они спасатели, но все без исключения ненавидят дисанцев. Боюсь, что и я тоже».

Брион подчеркнул важные места в письме. Придется выяснить, что такое экстраполяция Паретто, не раскрывая своего невежества. Экипаж исчезнет через пять минут, если только они поймут, что он – новичок. «Распределение Пуассона» звучало не более осмысленно. Оно используется в физике для событий, вероятность которых неизменна во времени. Как, например, период полураспада радиоактивных веществ. Из контекстов, в которых использовал это понятие Мерв, явствовало, что ученые нашли такие же неизменные явления в общественной жизни. Во всяком случае, на других планетах. Казалось, на Дисе не действуют никакие законы. Айджел соглашался с этим, а смерть Мерва служила этому доказательством. Брион попытался предположить, кто такой этот Лиг-магт, который, по-видимому, убил Мерва.

Фальшивый кашель нарушил сосредоточенность Бриона, и он понял, что Фоссел уже несколько минут стоит перед его столом. Он поднял голову и смахнул испарину с лица.

– Кажется, ваш кондиционер не в порядке, – сказал Фоссел. – Прислать механика?

– Нет, техника исправна, это я приспосабливаюсь к Дису. Чего вы хотели, Фоссел?

Помощник бросил на него откровенно сомневающийся взгляд и положил на стол несколько папок.

– Вот доклады, в них все, что нам известно о дисанцах. Не очень много, но учитывая антисоциальные отношения на этой планете, большего добиться просто невозможно, – тут его внезапно осенила новая мысль, и он прищурился. – Наш экипаж удивлен, что туземец обратился к нам. Как вам удалось уговорить его помочь? Нам никак не удается даже поговорить с ними, а вы только приземлились и уже заставили аборигена работать на себя. Вы не можете запретить людям думать об этом, вы – чужак и вновь прибывший. В конце концов это выглядит странновато…

Он замолчал на середине фразы – Брион оглянулся на него с холодной яростью.

– Не могу ни приказать людям не думать об этом, ни приказать не говорить. Наша работа в том и состоит, чтобы вступить в контакт с дисанцами и не допустить самоубийственной войны. Я сделал больше за один день, чем вы за все это время. Мне удалось это сделать потому, что я больше подхожу для этой работы, чем вы все вместе взятые. Вот единственное объяснение, какое я могу вам дать. Вы свободны.

Белый от гнева, Фоссел вернулся обратно – рассказать о том, какой грубый рабовладелец новый директор. Они все будут его ненавидеть, но к этому он и стремился. Он не мог выдать себя. И, возможно, это новое чувство развеет атмосферу раздражения, подтолкнет людей к новым действиям, а напортачить больше, чем они уже напортачили, невозможно.

Он взял на себя огромную ответственность. Впервые со времени вступления на эту варварскую планету у Бриона появилась возможность остановиться и подумать. Он взял на себя слишком много. Он ничего не знал об этом мире и о силах, которые участвовали в конфликте. И вот теперь он сидит, претендуя на руководство организацией, о существовании которой впервые услышал всего несколько недель назад. Пугающая ситуация. Не следует ли ему отказаться?

Был лишь один возможный ответ – нет. Пока он не найдет кого-нибудь, кто сумеет выполнить работу лучше него, он останется наиболее подходящей кандидатурой. То же утверждал и Айджел. Брион чувствовал уверенность Айджела в том, что он, Брион – единственный человек, который сможет добиться успеха в этих условиях. Пусть все идет как идет. Пусть об этом его приступе малодушия никто не узнает. Кроме всего прочего, в нем говорило еще и чувство патриотизма. Айджел был анварцем и Победителем. Возможно, это всего лишь провинциальная гордость человека из огромной деревни – Анвар слишком далеко отсюда, – но честь очень важна для человека, оставшегося наедине с собой. Айджел верил в него, и он обязан оправдать это доверие.

Приняв решение, он почувствовал облегчение. На столе перед ним стоял интерком. Брион нажал на кнопку с надписью «Фоссел».

– Да? – даже через интерком в голосе Фоссела звучала холодная ненависть.

– Кто такой Лиг-магт? И вернулся ли прежний директор после встречи с ним?

– Магт – это титул, примерно соответствующий титулу благородного человека или лорда. Лиг-магт – местный руководитель дворян. У него каменная крепость в городе. Он, кажется, глава группы магтов, которые подготовили эту идиотскую войну. Что же касается вашего второго вопроса, то ответит будет: и да, и нет. Мы нашли голову директора Мерва на следующий день у входа. Вся кожа с нее была снята. Мы узнали, кто это, потому что доктор обнаружил во рту мост, который сам ставил. Понятно?

Попытка держать себя в руках провалилась: последнее слово Фоссел выкрикнул. Они все здесь на грани безумия, если Фоссел таков. Брион быстро ответил:

– Это все, Фоссел. Скажите доктору, что я хочу поговорить с ним, как только освобожусь…

Он прервал связь и открыл первую папку. К тому времени, как на интеркоме загорелся вызов доктора, он успел, не вдаваясь в детали, посмотреть все папки. Надев теплую одежду, он прошел через двор. Несколько рабочих повернулись к нему во враждебном молчании.

У доктора Стайна были розовая сверкающая лысина и большая черная борода. Бриону он сразу понравился. Нужно иметь твердый характер, чтобы сохранить в таком климате бороду.

– Как себя чувствует ваш новый пациент, доктор? – спросил Брион.

Стайн захватил толстыми пальцами бороду.

– Диагноз – тепловой удар. Прогноз – полное выздоровление. Состояние средней тяжести – учитывая слабость, обезвоживание организма и ожоги. Я обработал ожоги и сделал вливание. Она едва избежала теплового удара. Сейчас я дам ей успокоительное.

– Завтра утром мне понадобится ее помощь. Она будет в силах? Может, стимуляторы или наркотики?..

– Будет, но мне это не нравится. Последствия…

– Нужно рискнуть. Через семьдесят часов вся эта планета будет уничтожена. Чтобы предотвратить это, я готов пожертвовать собой и всеми вами. Вы согласны?

Доктор порылся в бороде и внимательно посмотрел на Бриона.

– Согласен! – со вздохом облегчения произнес он. И после минутного молчания добавил: – Какое удовольствие увидеть человека, не впавшего в отчаяние. Я с вами.

– Отлично, тогда вы сможете мне помочь сейчас же. Я просмотрел список персонала и обнаружил, что среди двадцати восьми человек, работающих здесь, нет ни одного ученого, кроме вас.

– Банда нажимателей кнопок, к полевой работе никто из них не пригоден.

– Тогда я завишу от ваших советов. Это не стандартная операция, и обычная техника здесь теряет смысл. Даже распределение Пуассона и экстраполяция Паретто здесь непригодны.

Стайн кивнул в знак согласия, и Брион слегка успокоился. Он попытался оживить свое знание социологии, но напрасно.

– Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что это чисто физическая проблема, что-то связанное с экзотическим приспособлением дисанцев к адскому окружению. Может ли это каким-то образом быть связанным с их стремлением швырнуть бомбы?

– Может ли? Может ли? – доктор быстро расхаживал по комнате, сцепив пальцы рук за спиной. – Вы чертовски правы, может быть. Кто-то наконец додумался, что пора перестать рассчитывать на машины и сидеть у экрана в ожидании ответа. Знаете ли вы, как существуют дисанцы? Наши дураки считают это отвратительным, я же считаю это великолепным. Они нашли способ симбиотического единения с видами этой планеты. Даже в паразитическом отношении. Отвращение – чувство тех, кто никогда не испытывал жажды.

Стайн открыл дверь лаборатории.

– Этот разговор о жажде совсем иссушил меня, – точным изящным движением он налил спирт в колбу, разбавил водой и добавил каких-то кристаллов из бутылочки. Наполнил два стакана и протянул один Бриону. На вкус оказалось очень неплохо.

– Что вы имеете в виду, когда говорите о паразитизме, доктор? Разве все мы в некоторой степени не паразитируем на других жизненных видах? Мясо животных, растения и так далее?

– Нет, нет, вы не поняли меня. Я говорил о паразитизме в самом точном значении этого слова. Вы должны понять, что для биолога нет реальной разницы между паразитизмом, симбиозом, мутуализмом, коммоноализмом, бионтергазией…

– Стоп-стоп! Дело в том, что для меня все сказанные вами слова – пустой звук. Если все это делает планету такой, то я понимаю чувства экипажа.

– Просто другая терминология. Смотрите. В местных озерах живет ракообразное, очень похожее на обычного краба. У него большие клешни, которыми он держит анемоны – морских животных со щупальцами, неспособных к самостоятельному передвижению. Ракообразные размахивают этими анемонами, и те собирают пищу; слишком большие куски идут ракообразному. Это бионтергазия. Два существа живут и действуют совместно, однако каждое из них способно к самостоятельному существованию. Но у того же ракообразного есть паразит – деградирующие формы улитки, живущие под его раковиной, утратившие способность ходить. Настоящий паразит, получающий пищу от своего хозяина, ничего не давая взамен. В кишках этой улитки живет простейшее, питающееся уже переваренной пищей. Однако этот маленький организм не паразит, как вы можете подумать поначалу, но симбионт. Он берет от улитки пищу, и в то же время выделения его тела помогают улитке ее переваривать. Вы разобрались в этой картине? Все формы жизни находятся в сложной взаимосвязи.

Брион сосредоточенно кивнул, потягивая напиток.

– Сейчас это приобретает определенный смысл. Симбиоз, паразитизм и прочее – это лишь разные способы совместной жизни. И существуют такие взаимоотношения, которые трудно определить.

– Совершенно верно. Существование на этой планете настолько затруднено, что конкурирующие формы вымерли. Есть лишь несколько видов, охотящихся на других. Кооперация и взаимосвязь жизненных форм помогла им выиграть битву за жизнь. Я сознательно говорю «жизненные формы». Местные существа – нечто среднее между растениями и животными, наподобие наших лишайников. У дисанцев есть существо, которое они называют веда. В путешествиях оно дает им воду. От животных у него рудиментарные способности двигаться, но оно использует фотосинтез и запасает воду как растение. Когда дисанцы пьют, это существо получает от них кровь и вместе с ней и необходимые элементы.

– Знаю, – устало произнес Брион. – Пил. Видите шрамы? Я, кажется, начинаю понимать, как дисанцам удалось вписаться в этот мир. Это должно было привести к значительным изменениям. Но сказались ли эти изменения на их социальной организации?

– Вполне возможно, но, может быть, я высказываю слишком много предположений. Вероятно, исследователи скажут вам больше. В конце концов, это их дело.

Брион изучил доклады о социальной организации дисанцев и не нашел там ничего имеющего смысл. Это была мешанина непонятных символов и диаграмм.

– Продолжайте, пожалуйста, доктор. Доклады социологов бесполезны. Они не заметили какого-то важного фактора. Вы же – единственный из всех, с кем я говорил до сих пор, кто дает разумные ответы на мои вопросы.

– Ладно. Я считаю, что тут вообще нет общества, а всего лишь группа разобщенных индивидуумов. Каждый сам по себе получает питание от других жизненных форм планеты. Если у них и есть общество, то оно организовано на других началах и ориентировано на другие формы жизни, а не на другие человеческие существа. Может, в этом есть смысл. Их общество отлично от человеческого. Во взаимоотношениях друг с другом они совершенно обособлены.

– А как насчет магтов, этих представителей высших классов, которые сооружают замки и являются причиной всех беспокойств?

– Этому у меня нет объяснения, – согласился с Брионом доктор. – В моей теории есть слабые места, и это – один из них. Магты – исключение, которое я не могу объяснить. Они полностью отличаются от остальных дисанцев. Они кровожадны, не подчиняются разумным аргументам, вместо мира стремятся к межпланетной войне. И они не правители, во всяком случае, не в нашем смысле. Они сохраняют власть, поскольку никому больше она не нужна. Они дают инопланетянам контракты на шахты, потому что у других дисанцев вообще нет представления о собственности. Конечно, может быть, я и ошибаюсь. Но мне кажется, если вы поймете, почему они так отличаются от остальных, вам удастся найти ключ ко всем загадкам.

Впервые с момента прибытия на планету Брион испытал прилив энтузиазма. И предчувствие, что существует все-таки приемлемое решение этой гибельной проблемы. Он осушил свой стакан и встал.

– Я надеюсь, что рано утром ваша новая пациентка будет на ногах, доктор. Вы должны быть так же заинтересованы в разговоре с ней, как и я. Если то, что вы говорили мне – правда, то именно она способна найти ключ. Она – профессор Леа Мориис, глубокий знаток экзобиологии и антропологии.

– Чудесно! Буду заботиться о ее голове не только потому, что она хорошенькая, но и из-за ее содержимого. Хотя мы и на грани атомного уничтожения, у меня появилось странное чувство оптимизма – впервые с того момента, как я высадился на эту планету.