Текст книги "Чудный рассвет"

Автор книги: Гарднер Дозойс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Дозойс Гарднер
Чудный рассвет

Гарднер Дозойс

ЧУДНЫЙ РАССВЕТ

Перевод с англ. К. Маркеева

– Ты слышал когда-нибудь рассказ про старика и море? Не торопись, присядь и послушай.

Этот чудесный рассказ полон раздумий о человеческой судьбе, но очень содержательный рассказ. Не я его придумал. Мои гораздо длиннее и лишь мимоходом касаются того, что скрыто в глубине человеческого сознания. Но если ты не хочешь, то иди, я не буду приставать к тебе с этим рассказом. Люди моего возраста, мне кажется, заслужили рассказывать свои истории в ущерб более молодым, и пусть черти приберут всех критиков, если я не прав. Мне нравятся мои сюжеты... Что с моей ногой? Это старая, жуткая история, по-моему, она тебе понравится. Ты любишь кровь? Я расскажу тебе о своих приключениях – возможно, этот рассказ тебе пригодится и поможет лучше разобраться в жизни и понять то, что большинство понимает, стоя на краю могилы. Возможно, услышав ее, ты задумаешься о смысле жизни, пусть мы и живем в жуткое время, а задумываться о смысле жизни тяжкое бремя, которого я не пожелал бы и врагу. Я очень хочу, чтобы ты заполнил мою карточку, это для того, чтобы ты не сбежал, не расплатившись за мой рассказ. Спасибо. Остерегайся нищих, помни, что у некоторых из них кредитный счет больше, чем тебе удастся заработать за всю оставшуюся жизнь. Эти нищие выгодно торгуют своими увечьями. Но я честный нищий! Пусть из-за этого мне будет хуже... Да, единственный источник моего существования – милостыня, при условии, что мою жизнь вообще можно назвать существованием. Я помню все! Нога... Чтобы понять мою историю, придется вернуться на полвека назад и на полсектора в сторону, если у Вселенной есть стороны... Это случилось задолго до переворота, изменившего Мир. В те времена Мир еще не вступил в Сообщество. Собственно, Переворот был свершен ради вступления... Квесторы, стремящиеся к вступлению с оружием в руках, добились своего и, свергнув Объединение, силой присоединили к Сообществу Мир. Тогда и началась моя история.

Многие повести начинаются сожидания... Моя не будет исключением. Но когда ты ждешь смерти и лежишь на земле, любя жизнь, ты, можетбыть, впервые замечаешь, как прекрасен мир... Лежишь, слушая приближающийся топот копыт коня князя тьмы, чувствуешь, как подковы безжалостно высекают искры с поверхности мозга, и знаешь, что еще миг – и смерть сойдет с небес, и невозможно остановить ее разящий удар – это ожидание самое долгое и тяжелое. Минуты растягиваются в часы, часы невообразимого ужаса. Попробуй представить себе все ужасы, суммируй их чешуйчатые, покрытые коростой, морды и получишь те полтора дня, которые я провел тоща в горной долине в Доминиканах. Там... – скорее всего, это били последние часы, из которых я смог извлечь хотя бы какую-то пользу для себя.

Все случилось спустя несколько часов после уничтожения Дакоты. Когда все находившееся там превратилось в одно большое месиво. Никто не знал, что случилось. Связь не работала.

В те времена я был молод и сражался на стороне Квесторов. Мы не знали, что предпримет Объединение, и не имели ни малейшего представления, как нам отвечать на его акции. Отряды бесцельно передислоцировались с места на место. Казалось, что мир сошел с ума и вся планета охвачена паникой.

Доминиканская Дакота неожиданно превратилась в невообразимое, семидесятимильное поле безумия. Сверху это поле накрывали зонты кипящего радиоактивного пепла, который, кружась, взмывал в стратосферу, а затем опадал на землю. Ночью на затянутом тучами небе играли огненным светом зловещие зарницы – отблески кипевшего, раскаленного шлака. Эти зарницы посеяли панику среди воскресших из Сред. Вряд ли они когда-нибудь так волновались.

Предсказать результат битвы было невозможно. Мы считали, что у нас превосходство... и победа над Объединением близка. Но одновременно нам было известно, что Квесторы на уничтожение Дакоты израсходовали почти весь огневой потенциал и у нас попросту нет средств для нанесения сколько-нибудь ощутимого удара по силам Объединения. Если они выжили после первого удара, уничтожившего Дакоту, то нам следовало готовиться к смерти.

"Бойся Бога" – есть такая старая поговорка. Я осознал ее смысл там, под Дакотой. Там, в этом огненном аду, для Бога не было места, но я видел огонь, льющийся с небес, и широко распахнутую землю, ждущую насилия, это было жутким знамением... Наверняка не найдется человека, способного, увидев весь этот ад, остаться равнодушным. Сегодня не многие знают, что там, под Дакотой, мы были как никогда близки к уничтожению Мира.

В ту ночь мы жались – наш взвод – за высокими холмами в Доминиканах, надеясь, что достаючно удалены oт центрального штаба и ничто не хлопнется с неба на наши грешные головы. От стены, в которой совсем недавно красовался город Дакота, нас отделяло миль двадцать изрядного предгорья. Но, несмотря на значительное расстояние, грунт под нашими животами дрожал, словно в ознобе. Мы могли отступить, но убежать от этого кошмара было невозможно... Мы были обязаны смотреть на деяние рук своих. Так мы решили молча, без лишних слов...

Мы были обязаны смотреть на этот ад, это было как искупление... иначе, мне кажется, потом, когда бы все кончилось, никто из нас не смог бы считать себя по-прежнему человеком. И мы смотрели... два долгих часа, превратившихся в один страшный миг. Смотрели все, от начала до конца. Зрелище походило на фотографию времени, на которой все слилось в единое: боль, ярость, бессилие, ужас – и одновременно всего этого словно и нет, просто дурной сон, проснемся, и все... нет никакого ада...

Мы молчали. Во всеобщем гвалте казалось, что стонет воздух, а грохот взрывов заглушал все. Но мы молчали бы, даже если бы на нас снизошла тишина. В присутствии разъяренного Бога молчат. Время от времени мы быстро переглядывались. Все были как один – серые лица, обтянутые шелушащейся кожей, остекленевшие глаза. Пропыленные, с дряблыми мышцами, настолько ослабевшие, что уже не в состоянии спрятаться от этого кошмара в шоке.

Мы переглядывались и вновь смотрели на ад, развергшийся перед нами. Почти не осознавая виденного, устремляли свои взгляды к огню, словно притягиваемые его магнетизмом.

Вначале мы лежали плотно, плечо к плечу, но постепенно расползались в стороны, замыкаясь в себе. Все виденное было так велико, что сам по себе человек превращался в ничто, инстинкт группироваться в случае опасности подвергся изменению с обратным знаком... Присутствие посторонних только подчеркивало осознание собственной наготы.

Незадолго до начала всего этого кошмара мы успели установить защитный экран, и он более или менее защищал нас от всякой мерзости типа жесткого излучения, отводил часть тепла, немного глушил шумы... Мы прекрасно понимали, что шансы выжить ничтожны, но лежали и смотрели не в силах сбежать. Парализованные адской красой всеобщего уничтожения, мы были прикованы ею, словно цепями, к поверхности холма.

А там, в вышине, над нами, танцевал разъяренный Бог, стирая своими ступнями землю в порошок-пепел.

Как это выглядело, спрашиваешь ты.

На Косе и сейчас есть океаны, в которых бушуют штормы? Прекрасно. Видел ли ты когда-нибудь море, всклокоченное сильным ветром? Ветер пенит море, взбивает воду в белую пену, пока она не превратится в океан клокочущего кружева, без малейших следов голубизны. Если ты это видел, то поймешь, как выглядела земля под Дакотой. Предгорья шевелились. У Квесторов там находился генератор гравитации, и под его воздействием земля волновалась, подобно воде. Грунт трескался, словно яичная скорлупа. Одни участки вздувались новыми горами, на других появились каньоны...

Представь себе великана, спящего под самой поверхностью земли. Теперь представь, что ему снятся кошмары, под влиянием которых он постоянно шевелится, а ростом этот великан с добрую милю. Вообрази, как он неожиданно просыпается и, охваченный ужасом, вскакивает на колени с воплем десяти миллионов горящих человеческих тел. Вообрази, что окружавшая его суша в мгновение ока тонет, подобно скале в океане, открывая лоно в тысячу футов шириной, все поглощая и растирая в пыль. Представь себе гору и мгновенно возникшую исполинскую воронку под ней. Эта гора проваливается, и пыль от нее омывает, подобно воде, подножие более древних Доминикан, а на месте горы остается бездонная бездна. В это же время падающая на дно соседней воронки земля взлетает вверх, подобно исполинскому фонтану, затем роли меняются, потом еще и еще, словно тебе показывают фрагменты кинофильма, раз за разом повторяя его. Теперь помножь это на миллион и растяни до самого горизонта. Ты сможешь себе это представить? Боюсь, что нет.

Духи огня свирепствовали среди этого хаоса, натыкаясь друг на друга и кружась в танце смерти. Временами взрывы тактических ядерных ракет пробивали недолговечную дырку во мраке ночи – яркую, быстро меркнущую, подобно свече под порывом ветра.

Город исчез. Невозможно было увидеть ничего, созданного рукой человека. На месте города бушевал каменный ураган. В считанные доли секунды испарилась река Дельва. Некоторое время был виден овраг – след ее русла, гигантскими зигзагами пересекавший равнину, потом земля зашевелилась и поглотила его.

Не верилось, что там, внизу, могло что-нибудь сохраниться. Еще труднее было поверить, что там уцелели люди.

Но тяжелые орудия еще сохранялись в своих укрытиях, невидимые для нас во всеобщем хаосе. Скрытые ширмами фазостен и прикрытые рассеивающими экранами, они били наугад, вперед. Объединение вело малоуспешный огонь из биодотов ядерными снарядами. Квесторы в свою очередь отвечали увеличением мощности гравитационного генератора. У Квесторов был только один генератор, и техники уповали на бога, чтобы в него не угодил случайный снаряд противника.

Собственно, гравитационный генератор не был оружием, но войска Объединения, не ожидавшие встречи с чем-нибудь подобным, несли большие потери.

Неожиданно все изменилось: покрытые радиоактивными осадками участки посветлели и покрылись голубоватым туманом. Затем все вокруг замигало – словно ты смотришь фильм, а лампа в кинопроекторе замыкает...

Сначала мы подумали, что это вызвано разностью температур у поверхности земли из-за пожара. Но через секунду частота мерцаний возросла. Создалось впечатление, что степь превратилась в огромный калейдоскоп и кто-то невидимый вращает его. На это невозможно было смотреть, это ранило глаза, наполняя нас паникой, черной, не имеющей границ, не поддающейся описанию.

Мы закрыли глаза, и ужас смыкался над нашими головами.

Никто из нас не знал, что нам довелось наблюдать первое применение в военных целях сверхсветового двигателя космических кораблей. Явление, вызываемое им у поверхности Земли, долго держалось в тайне как Объединением, так и Сообществом. Я не инженер, но в общих словах... В общем, при включении двигателя в паре с гравитационным генератором в определенных районах со временем начинало твориться черт-те что.

Попробуй себе представить, что ты одновременно оказался и тут, и на пару минут вперед... а может быть, и в прошлом по отношению к точке, отстающей от тебя на несколько дюймов. К примеру, от меня...

Понимаю, что мое объяснение способно кого угодно довести до нервного расстройства... В общем, на одном ограниченном участке тело оказывается одновременно в нескольких временах, и в придачу эти как бы фазы времени постоянно меняются. Этот-то процесс мы и увидели...

Наконец аппаратуру Объединения разнесло в куски... Так же, как и людей, угодивших под воздействие этого явления: некоторые задохнулись – из-за того, что их вдохи не совпадали с поступлением воздуха, другие утонули в собственной крови, отчего-то оказавшейся снаружи. Как нам показалось – весь этот кошмар продолжался минут десять, по крайней мере, для нас, сторонних наблюдателей.

Один физик однажды рассказал мне, что "это" может "тянуться" вечно, равно как и "не существовать" вообще, и что высказывание в пользу одного из этих утверждений вовсе не ставит под сомнение существование другого, в результате любое из утверждений верно и применимо к этой ситуации – в общем, я не понял... В общем, кошмар длился минут десять...

Затем мир остановился. Нет, не остановился, а застыл. Мы осмотрелись... Земля перестала бушевать, невдалеке, среди руин, засверкала маленькая звездочка, крохотная, как игольное ушко. Но очень яркая и четкая. Казалось, она вбирает в себя тьму ночи, словно проткнутая булавкой в теле Вселенной дырка, ведущая в новую действительность, вбирающую в себя воздух для крика о том, что она есть...

Мы как по команде вжались в грунт, прикрыв головы руками. Произошла вспышка, мы ее ощутили затылками и кистями рук. Ее свет слепил даже сквозь плотно сомкнутые, вжатые в землю веки. Холм под нами подпрыгнул, мы взлетели в воздух один раз, другой, третий... Мы так испугались, что не обратили внимания на страшный грохот.

Спустя миг все стихло. Тут мы почувствовали, вот именно, почувствовали, а не услышали низкий гул. Подняв головы и открыв глаза, мы увидели поток медленно текущей магмы. Магма поднималась из глубины земли и заливала степь огромными языками. Языки сталкивались, и тогда вверх взлетали снопы ярко-красных искр.

Экран принял на себя ударную волну взрыва и спас нам жизни, затем перегруженные генераторы сгорели. Это был первый случай, когда генераторы экрана вышли из строя.

Все молчали, не в силах посмотреть друг другу в глаза. Мы просто лежали, и все...

Часы говорили, что прошел час, но для нас понятие времени отсутствовало...

Наконец двое наших поднялись и пошли осматривать, что осталось от позиции. Вслед за ними стали подниматься с земли остальные. Молчаливые, хмурые, мы отряхивались от пыли, и тут я услышал чей-то голос:

– От этого представления я наложил полные штаны...

Ничего не думая и не чувствуя, мы хмуро перевязывали раны, чисто автоматически привели лагерь в порядок, закопав сгоревший генератор. И все так же автоматически, как в полусне, вновь опустились на землю и стали пялиться на лаву, заполнявшую степь.

Было ясно – война окончена и нам "повезло". Это было больше, чем факт, любые вопросы показались бы наивными и глупыми. Дакота исчезала, от нее ничего не осталось. Точка! Война кончилась. Мы были близки к истине, но недостаточно, чтобы понять ее.

Примерно через час на гравитолете прилетел связной из главного штаба. Выключив аппарат, он спрыгнул на землю и сделал два шага по брустверу, выходящему в ад и... остановился. Его рука потянулась к горлу, остановилась, опустилась и вновь стала подниматься.

Мы молча смотрели. Штаб, руководивший уничтожением Дакоты, был предусмотрительно размещен за Доминиканами. Из своего укрытия они в лучшем случае могли наблюдать зарницы в облаках. И сейчас эта тыловая крыса, наверное, впервые в жизни увидела, что же такое война, воочию, а не по сводкам. Он смотрел на город, точнее, на то место, где совсем недавно был город.

По лицу тыловика ямог безошибочно прочитать все его мысли и с удовлетворением заметил, как вдруг он весь как-то сгорбился, словно кто-то невидимый занес кулак над его головой. Многие из штаба Квесторов, принимавшие непосредственное участие в планировании уничтожения Дакоты, покончили жизнь самоубийством. Но у остальных нервы оказались покрепче или совести было поменьше... Не знаю, к какой категории относился этот гусь...

Связник наконец собрался с духом и поплелся к нам. Он шел, как после бурного возлияния, с неестественно белым лицом. Но чудовищным усилием воли ему удавалось владеть собой. Отозвав в сторону командира нашего отделения, Гейнита, он что-то втолковывал ему в течение получаса. Видно, отчаявшись что-нибудь ему объяснить, связник развернул карту и продолжил свои объяснения, тыча в нее пальцем. Гейнит, видимо, начал понимать и временами в знак согласия кивал головой. Потом тыловик быстро что-то нацарапал на листке бумаги и передал записку командиру. Прощаясь, он пожал руку, кивнул нам и поспешил к своему гравитолету. Аппарат взмыл какимто странным рывком, на миг завис над нашими головами, а затем, описав пологую дугу, скрылся за вершинами Доминикан. Гейнит стоял в клубах пыли, поднятой воздушным потоком, и с непроницаемым лицом следил за полетом гравитолета. И вновь в лагере воцарилась тишина.

Командир подошел к нам, немного подождал, пока все обратят на него внимание, и отдал приказ готовиться к маршу. Мы не поняли... Он повторил приказ все таким же спокойным, не терпящим возражений голосом – Гейнит всегда терпелив до безобразия. Секунду мы молчали, потом кто-то чертыхнулся, кто-то печально усмехнулся, и "заклятие" Дакоты было снято, по крайней мере, на некоторое время. Мы начали довольно быстро сворачивать лагерь. Кое-кто начал разговаривать, но таких было немного.

Когда со сборами было покончено, Гейнит возглавил строй и повел нас всех вверх по склону, а затем вниз, в сторону хребта. Мы перешли перевал и стали спускаться по другую сторону горной цепи. Думаю, что каждый из нас хотел оглянуться назад, на то место, где была Дакота, но1 никто не оглядывался... Каким-то необъяснимым образом над нами по-прежнему царствовала ночь.

Обычно мы не разговаривали на марше, но тишина этой ночи была воистину ужасающей – можно было слышать хруст гальки под сапогами, слегка хриплое дыхание, приглушенное звяканье штыков, бьющихся о подсумок... Можно было услышать наш страх, можно было увидеть его, почувствовать!!!

Мы могли попробовать его на вкус, прикоснуться к нему!

Мы были частицами чего-то настолько древнего, что название ЭТОГО пришлось откапывать из-под толщи пыли веков, из забытия, перелопатив руины древних историй в поисках древних идей, 'пригодных сегодня для борьбы с Объединением. Я был в отряде "коммандос". Не надо спрашивать, что значит это слово. Я сам так и не смог понять его значения. Но именно так когда-то очень давно называли подобные отряды. Я смутно догадываюсь, что это означает в категориях человеческого дела. Это значит – гадость! Длинные, мерзкие дни и ночи, в которых вся дневная мерзость проходит в кошмарах, от которых вскакиваешь с постели в холодном поту. Холод, мрак, сырость, смерть, вылетающая неизвестно откуда и когда, смерть, разрывающая нервы постоянной смертельной опасностью. Смерть, словно перчатка, брошенная в лицо. Ты постоянно в напряжении, которое постепенно превращается в боль. Ты привыкаешь к этому. Боль настолько входит в тебя, что ты свыкаешься с ней, забываешь о ее существовании, забываешь, что раньше, за миллионы лет, ты не знал о ней. А в настоящем ты живешь только на адреналине.

Но мы любили эту жизнь. Мы были одержимы идеей. Мы ненавидели, а служба позволяла нам выплескивать накопившуюся злость. На сотни лет мы были первыми, кто сумел сделать это... и это был наш триумф. Ученые и историки, стоявшие у истоков движения Квесторов, были умны и не слишком приглядывались к отдельным членам Общества, благодаря этому и удалось сложить мозаику из разноцветных архивных документов праистории. Они с самого начала знали, что единственная ' возможность победить Объединение заключается в том, чтобы застать его врасплох радикальными концепциями и еще чем-нибудь таким, с чем оно никогда не сталкивалось, а значит, и не было готово к противодействию тем, что находится за пределами современного опыта человечества.

Концепции они стали выкапывать в документах праистории, настолько древних, что тление практически уничтожило их. Наконец им повезло, и они нашли подходящие записи с нужными данными.

После этого им оставалось подвести древние идеи под современную стратегию...

В одной из записей они почерпнули идею "партизанской войны". Я не знаю, что это значит, но на практике мы использовали эту идею примерно так... мы играли по своим собственным правилам вместо того, чтобы копировать основы стратегии противника. Ты позволяешь противнику играть по его правилам, но сам постоянно руководствуешься своими. Это открывает перед тобой широчайший стратегический простор. Ты действуешь! По мнению противника, действуешь абсурдно, но в этом-то и заключалась древняя, давно забытая тактика. Противник не знает, откуда ждать следующий удар, от,чего ему обороняться. Кажется, он так и не понял наших методов борьбы.

Мы привыкли ходить на операции с оружием, изготовленным по древним чертежам. Наше оружие действовало на основе простых химических реакций внутри механизма, метавшего крошечные металлические снарядики. Эти снарядики обладали громадной энергией, входя в тело, они пробивали внутренние органы и убивали, в других случаях надолго выводили противника из строя. Я знаю, что в век гравитационных полей это звучит странно, но поверь, действовало это оружие довольно эффективно.

Тут надо не забывать то, что в Объединении общество находилось под строгим контролем, во многом даже более строгом, чем в Сообществе. Украсть энергетическое оружие было почти невозможно, да и использование оружия из арсеналов Объединения было сопряжено с большими трудностями – большинство его типов питалось (заряжалось) Центральной Энергостанцией Объединения. Тотчас после пропажи хотя бы одной единицы... Объединение отключило бы питание соответствующего кода вооружений. Своими силами в наших мастерских такое оружие было практически невозможно изготовить, к тому же мы не имели энергостанции, способной обеспечить наше оружие зарядом. Наши "автоматы", при всех их недостатках, были, по крайней мере, атомными, к тому же все средства защиты типа фазостен и всевозможных защитных экранов были не в состоянии задержать наши маленькие снарядики или, как их называли древние, "пули". Экраны были слишком сложны и не могли реагировать на такие мелочи, как комочки металла, движущиеся с относительно небольшой скоростью. Так же получилось с "бомбами" и "гранатами" – металлическими оболочками, начиненными взрывчатым веществом; после взрыва оболочку разрывало на куски, и они летели, неся смерть.

Этот список можно было бы продолжить до бесконечности.

Стратеги Объединения думали, что мы не способны быстро передислоцироваться с места на место, поскольку все машины питались от Центральной Энергостанции Объединения... Ты когда-нибудь слышал о "велосипедах"? Эти устройства приводились в движение механической энергией, посредством несложного привода превращавшейся в энергию движения. Ездили они на колесах, приводимых в движение посредством физического труда" точнее, работы ног, вращавших маховик. Масса этих "велосипедов" была невелика, и их невозможно было заметить на экранах локаторов, поэтому мы могли скрытно подобраться к таким местам, к каким, по мнению специалистов Объединения, и приблизиться было невозможно. Связь? Мы передавали информацию при помощи солнечных зайчиков – которых пускали маленькими зеркалами. В пасмурную погоду использовали дым. Кроме того, у нас были связные, которые доставляли особо важные депеши лично.

Но самым важным было то, что мы как бы олицетворяли, собой войну! Это было, пожалуй, самым важным из того, чего добивались наши командиры. Это превратило нас из банды подростков, бегающих туда-сюда в поисках приключений, в людей, твердо знавших, ради чего они идут на смерть, и это лишало войска Объединения духа борьбы. К сожалению, из-за этого же до сих пор люди с тревогой вспоминают Переворот, особенно в Сообществе.

Нам приходилось убивать людей собственными руками. Мы перерезали им глотки. В своем рассказе я уже однажды упоминал штыки, но готов дать голову на отсечение, что ты не знаешь значения этого слова. Хотя, отдавая тебе должное, признаю, ты великолепно блефуешь. Открою тебе маленький секрет: лучший путь завоевать репутацию мудрого человека – всегда оставайся невозмутимым и делай умное лицо, плюс никогда не болтай лишнего... Ну, я немного уклонился от темы... Штык – это заостренная полоска металла, снабженная рукояткой. По граням он обоюдоострый, острие очень твердое и тоже острое. Все это сделано для того, чтобы металл резал человеческую плоть так же легко, как масло, в конечном итоге убивая жертву. Когда ты убиваешь, кровь хлещет из раны и течет по твоим рукам. Ее трудно смыть, она накрепко пристает к твоим рукам. Мы хорошо освоили свою грязную работу... Наши удары были сильны и точны. Мы не только резали своих врагов, но и душили их кусками стального провода... Прости, если я тебя шокировал... В подобном шоке оказались и люди Объединения. Они привыкли убивать на расстоянии... Они нажимали кнопки, а... остальное выполняли их грозные машины. Люди не являлись для них чем-то конкретным, в их понимании жертвы представлялись какой-то абстрактной статистической величиной – и не более.

Мы же убивали, видя лица своих жертв. Слыша их предсмертные стоны, видя их агонию...

Так способны убивать только безумцы. Мы и стали такими, в безумцев нас превратила война. Благодаря этому мы стали грозным, боеспособным подразделением.

В отряде нас было двенадцать. Но действовали мы обычно повзводно – боевыми четверками.

На долгие два года взвод заменил мне семью...

Я был во взводе Гейнита – командира отряда.

Гейнит – крепкий, с залысинами, порядочный мужчина средних лет. Наделенный от природы талантами командира и организатора.

Рен – флегматичный, немного замкнутый в себе, молчаливый, со своеобразным чувством юмора и до безобразия точный.

Гот – молодой, неутомимый, очень импульсивный, с резкими перепадами настроения – от щенячьей радости до вселенской скорби. Но пробыл он с нами недолго, месяца четыре, придя на смену Мейсону, погибшему при штурме Кате Итика.

Ну и ваш покорный слуга.

Мы были людьми скорченными, в какой-то степени – эмоциональными калеками... Одним словом – безумцы.

Объединение, несмотря на то, что за годы своего господства уничтожило миллионы людей, не могло понять наше безумие. Они нас боялись... и это обрекло их на поражение. И это приводило к провалу их планов.

Незадолго до нападения на Дакоту нам удалось захватить Доминиканский передатчик... Окруженный в несколько колец противолучевыми, противохимическими и противобактериологическими экранами... Защищенный от любой энергетической атаки, он казался неприступен.

Мы пришли к нему пешком. Они даже не могли представить, что можно атаковать пешим строем, и они оказались беззащитны... Сигнализация была запрограммирована на более изощренные угрозы... Десять лет войны так и не научили их тому, что человек сам по себе является наиболее грозным оружием. Благодаря этому мы беспрепятственно подошли к передатчику. Вошли и уничтожили весь обслуживающий персонал. Команда передатчика состояла из разумных Клопов. Их было десять, включая командира-инструктора. И никаких Нулевиков или Воскресших. Десять техников, похожих один на другого. Десять фигур, мечущихся в панике и глядящих на нас, как на явление из загробной жизни. Мы раздавили их, как жуков, не задумываясь. Позже мы подорвали передатчик химическими запалами. Когда вверх взметнулся фонтан огня, освещая все вокруг, мы вскочили на велосипеды и что есть духу покатили назад к Доминиканам. Спустя мгновение сработало искажающее поле. Но мы были уже далеко.

Это все, что у меня было общего с исторической битвой под Дакотой. Впрочем, для меня этого более чем достаточно. Мы начинали эту битву. Без передатчика силы Объединение лишилось энергии, вся их сложная техника, начиная с обогревателей стекол и кончая смертоносным оружием, перестала работать. Без передатчика Дакота не могла существовать, а значит, по сути была обезврежена... И самое важное – без энергии остались четыре главных мозга Дакоты, занятые решением стратегических задач.

То же произошло и с многочисленными меньшими мозгами синапсами, требующими непрерывной энергоподкормки, а также и с комплексом ганглианов, через которые должен постоянно проходить психокибернетический ток, поскольку обесточенные, а значит, лишенные привычного раздражителя, они впадали в бешенство. Даже Нулевики, доведенные отсутствием энергии до осознания своего существования, стали непослушными и агрессивными. Через несколько дней они погибли. В положении Нулевиков оказались и разумные Клопы низших категорий – не имеющих собственных органов пищеварения, в большинстве своем используемых на военной службе. Без энергопитания они не прожили и двух дней.

Независимые дозаторы пищи, которыми пользовались Клопы высших каст, не смогли бы обеспечить питанием всех остальных ни при каких условиях – они были маломощны.

Да, разумеется, были и вспомогательные, запасные системы. Но они не использовались в течение столетий и по большей части пришли в негодность. О том, чтобы исправные не работали, позаботились другие отряды Коммандос.

Дакота проиграла задолго до первого залпа. Реакция Объединения совпала с нашими планами. Как это и внушали ему рапорты от надежных разведчиков, доносившие о большой концентрации сил Квесторов под Дакотой. В несколько часов Объединение подтянуло к городу мощные соединения.

Почти все профессиональные войска, огромное количество полицейских, подготовленных из представителей промышленных Клонов во времена, когда Квесторы только начинали поднимать свой мятеж. Сюда же, под Дакоту, была стянута основная масса тяжелых вооружений Объединения. Они хотели застать Квесторов врасплох, зажать их войска между городом и Доминиканами. Накрыть этот район таким энергетическим залпом, чтобы после него никто не остался жив. Они надеялись покончить с нами раз и навсегда. И хотели это сделать с максимальной жестокостью, чтобы никто не решился выступить против Объединения.

Но их планы обернулись против своих создателей. Квесторы за долгие годы войны в совершенстве овладели стратегией. А маневренность у наших подразделений, как я уже говорил, была велика. До этого мы старались избегать крупных сражений, предпочитая заниматься диверсиями. Мы никогда не применяли против Объединения своих тяжелых орудий. Когда Объединение рискнуло и поставило на карту все, решив бросить против Квесторов практически всю свою мощь... мы изменили обычной технике... Квесторы приняли вызов и ударили по Объединению мощью всего своего потенциала, скопленного за годы войны. Всем, что могли украсть, сделать, купить за более чем астрономическую стоимость.

Примерно через час после начала арт-подготовки город исчез. Весь, за исключением двух Главных мозгов и Приюта. Вот тогда-то Квесторы и запустили свой генератор гравитации, который по случаю приобрели здесь на Косе у какой-то фирмы. Это казалось безумием... прибор, используемый при крупных земляных работах, мог уничтожить всю планету – но вся армия Квесторов состояла из безумцев... Наше безумие было продиктовано отчаяньем... В общем, в штабе решились на эту крайнюю меру... В несколько минут превратились в порошок тяжелые батареи Объединения, затем исчез Приют – наверное, это был первый за всю историю случай уничтожения Приюта, мы его уничтожили случайно. Потом, когда дозирование энергии вышло из-под контроля и впридачу включили этот проклятый двигатель, в степи вообще ничего не осталось!.. НИЧЕГО!!!