Текст книги "Аненэрбе. «Наследие предков». Секретный проект Гитлера"

Автор книги: Ганс-Ульрих фон Кранц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ганс-Ульрих фон Кранц
Аненэрбе. «Наследие предков». Секретный проект Гитлера

«Сын эсэсовца» – такое прозвище прилепилось ко мне в самом раннем детстве. Тогда я не понимал, что это значит, но не чувствовал никакой обиды – говорилось это, как правило, без всякой ненависти или презрения. В тихой безмятежной Патагонии мировая война, как и все происходившее в Европе, представлялось чем-то далеким, почти нереальным. К тому же большинство из тех, с кем я общался в свои детские годы, были жителями поселения немецких колонистов, из которого была родом моя мать и куда в далеком теперь сорок пятом году, прибыл мой отец.

Да, он действительно был эсэсовцем. Но не тем, которые стояли на сторожевых вышках многочисленных концлагерей. И не тем, которые сражались на фронте в составе элитных частей. Когда нацисты пришли к власти, мой отец был молодым, но подававшим: большие надежды ученым, занимавшимся историей и традициями древних германцев. Достаточно быстро все эти исследования забрало под свое покровительство всемогущее СС Генриха Гимлера. Перед моим отцом назрел очень простой выбор: либо стать эсэсовцем, либо отказаться от изучения любимой темы. Он выбрал первое. История показала, что это был неверный выбор, но можем ли мы сегодня обвинять его в этом?

Отец почти не рассказывал о своей научной работе. Он дослужился до достаточно высокого звания – оберштурмбанфюрера СС, что примерно соответствует армейскому рангу майора. Когда Германия потерпела поражение, Генрих фон Кранц бежал в Аргентину, где встретил мою мать и где в 1950 году появился на свет автор этих строк. Отец не любил рассказывать о подробностях своего бегства, говорил только, что спасался от возможной расправы, которая грозила всем эсэсовцам вне зависимости оттого, замешаны ли они в военных преступлениях.

До какого-то момента я верил этому. Лишь много позже, в студенческие годы, когда я начал всерьез интересоваться историей Третьего рейха, я поневоле задумался над правдивостью слов отца. В СС служили сотни тысяч людей, из них десятки тысяч были офицерами. Смертная казнь и тюремное заключение были участью немногих, в основном тех, чьи руки были по локоть в крови. Именно эти люди старались скрыться в Латинской Америке. Такие исследователи, как мой отец, сравнительно спокойно пережили первые годы после поражения и далее смогли вернуться к своим ученым изысканиям. Почему же он все-таки бежал? И вторая загадка: после приезда в Аргентину отец полностью забросил науку и стал заниматься банальной коммерцией. Почему?

При жизни отца я не смог найти ответ на эти вопросы. Более того, я старался не задавать их ни ему, ни себе. Я боялся, что ответ окажется слишком страшным. Лишь после смерти отца в 1990 году, разбирая его бумаги, я нашел разгадку. Скажу честно: она оказалась совершенно не той, какую я ожидал и боялся узнать. И от этого становилась еще более шокирующей.

Здесь, в старом сейфе, стоявшем на чердаке нашего дома, оказались документы, касавшиеся таких сторон истории Третьего рейха, о которых я ранее не подозревал. О таинственном проекте «Аненэрбе» («Наследие предков»), о связях нацистского руководства с оккультными силами, о секретной антарктической базе, о прорывных научных исследованиях, результаты которых не были превзойдены даже двадцать лет спустя после окончания войны. Их держали в секрете и побежденные и победители. Потому что эти тайны были способны полностью взорвать наши представления о нацистской империи. Ведь долгое время историки внушали нам образ нацистского режима как полного банкрота, терпевшего крах во всех своих начинаниях. Может быть, на каком-то этапе это было правильным, но нельзя же десятилетия подряд кормить людей одной и той же сказкой! Потому что в действительности этот чудовищный, демонический, преступный режим достиг в некоторых областях таких успехов, которые и не снились остальному человечеству. Об этом ясно говорили, буквально кричали документы, доставшиеся мне в наследство.

Первой моей реакцией было опубликовать свои находки. Однако издатели, к которым я обращался, не выказали к ним никакого интереса.

«Я могу состряпать интереснее», – сказал один из редакторов во время беседы со мной. Я понял, что меня не принимают всерьез, и это меня злило и удивляло в равной степени.

Потерпев неудачу, я понял, что делаю что-то не так. А вскоре осознал, что именно. Документы, которыми я обладал, были отдельными кусками большой мозаики, многие фрагменты которой отсутствовали. Они не создавали единой, целостной, убедительной картины, поэтому им и не верили. И я понял, что моя задача – воссоздать картину во всей ее полноте. Этого требовал долг перед отцом, кроме того, тогда я впервые понял, что такое настоящий азарт исследователя!

На поиски различных фрагментов мозаики у меня ушло ни много ни мало – двенадцать лет. И только сейчас я готов опубликовать свою первую книгу, за которой, я надеюсь, вскоре последуют другие. За эти годы я многократно рисковал своим добрым именем и даже жизнью, попадал в различные истории, терял и снова находил концы тоненьких нитей, ведущих к скрытой во мраке истине. Но, оглядываясь назад, я не жалею о том, что избрал этот путь.

Свой выбор я сделал. Теперь выбор за вами, дорогой мой читатель. Что сделаете вы? Отложите эту книгу в сторону, даже не читая? Прочтете и тут же постараетесь навсегда выбросить из головы, чтобы не нарушать устоявшихся стереотипов? Или все-таки откроете свой разум навстречу той новой, неожиданной, часто шокирующей правде, которую я стремлюсь донести до вас?

Плод своего труда, который вы держите сейчас в руках, я посвящаю своему отцу, Генриху фон Кранцу, без которого мои исследования никогда не начались бы и, соответственно, не было бы этой книги.

Как все начиналось…

Незадолго до смерти отца я случайно нашел на его письменном столе вырезку из газеты. Она была на немецком языке, что, впрочем, не стало для меня преградой – немецкий и испанский я знаю одинаково хорошо. Заметка называлась «Русские секретные архивы». В ней рассказывалось о том, что лидер Советского Союза Горбачев позволил открыть засекреченные документы, когда-то захваченные и вывезенные из Германии. В заметке красными чернилами было подчеркнуто несколько строчек.

Среди секретных фондов есть документы, касающиеся деятельности государственных органов и спецслужб Третьего рейха. Есть и совсем причудливые фонды. Когда Красная армия в 1945 году успешно наступала в Нижней Силезии, русскими десантниками был занят старинный замок Альтан. Нападение оказалось неожиданным для обитателей замка – высоких эсэсовских чинов, которые как раз собирались вывезти из замка какие-то бумаги. Им не хватило для этого всего лишь пары часов. Бумаги достались русским. Сперва солдаты подумали, что это военные планы или чертежи секретной техники. Но нет – тексты документов казались страницами из какого-то фантастического романа. Они касались оккультных наук, магической психологии, здесь были протоколы масонских лож и информация о тайных обществах, труды о загадочной тибетской стране Шамбале и не менее таинственном институте «Аненэрбе». Документы немедленно засекретили, и долгие годы коммунисты хранили их в своих тайных архивах. Сегодня в России началась перестройка, и двери архивов широко распахнулись. Скоро первые исследователи смогут прикоснуться к этим сенсационным материалам.

Как уже говорилось, в свободное время я изучал историю Третьего рейха и мог похвастаться весьма обширными знаниями. Тем не менее, ни о каких оккультных занятиях нацистской верхушки мне не было известно. Тогда я думал, что и для моего отца это было в новинку, и не стал задавать ему никаких вопросов. О чем сейчас очень жалею – может быть, мои позднейшие исследования пошли бы гораздо быстрее.

Но, нутром почуяв интересную тему, немедленно стал разыскивать все, что могло иметь к ней отношение. Не сразу, не вдруг мне стали попадаться отдельные факты, случайные упоминания, обрывки какой-то важной информации. Создавалось такое ощущение, как будто пачку документов кто-то разорвал на мелкие кусочки и разбросал по большому лесу, а я пытаюсь собрать все эти клочки. Но трудности только подхлестывали меня. Впрочем, не знаю, чем бы закончилась моя дилетантская идея, если бы – не находка на чердаке после смерти отца.

И сейчас, когда пишу эти строки, он стоит передо мной – этот старый, облупившийся сейф, выпущенный фирмой «Маннесман» в 1936 году. За эти годы я привык к его виду. Помню, как впервые открыл его и взял в руки пухлые папки с документами. На самом верху лежало несколько досье. Поначалу они вызвали у меня только удивление – зачем отцу понадобилось столько лет хранить сведения о давно умерших людях, не имевших к нему, казалось бы, никакого отношения?

И только потом, углубившись в чтение отпечатанных на машинке строк, я понял. Все эти люди были напрямую связаны не только с судьбой моего отца, а с судьбой всей Германии и всего мира. Потому что именно они были – вольно или невольно – учителями Адольфа Гитлера.

За прошедшие с тех пор годы я узнал о них много нового, того, чего не было в досье моего отца. Источники информации раскрывать не буду – некоторые сведения получены не вполне честным путем, другие переданы мне при условии сохранения строжайшей тайны. Итак, начнем с первого из них, которого в кругах таинственного института «Наследие предков» называли предтечей.

Предтеча

Йорг Ланц фон Либенфельс (по крайней мере, так этот человек называл себя) появился на свет, по его собственным словам, в Мессине 1 мая 1872 года. Его детские годы покрыты мраком неизвестности – судя по всему, Ланц сам уничтожал все свидетельства своего настоящего прошлого, исправляя их на красивую выдумку. Впрочем, кое-что из его рассказов все же было правдой.

В частности, речь идет о его интересе к Средневековью. С младых ногтей Ланц зачитывался рыцарскими романами, его пленяла суровая мощь духовно-рыцарских орденов. Именно их он считал духовной элитой тогдашнего общества. По его собственному признанию, на первом месте для него всегда был орден храмовников (тамплиеров), историю которого он знал досконально. Тем более что история эта действительно содержала немало захватывающих страниц. Орден, основанный в эпоху Крестовых походов для защиты Гроба Господня в Иерусалиме, в течение непродолжительного времени стал настоящим «государством в государстве», накопившим огромные богатства и активно вмешивающимся в европейскую политику. Помимо всего прочего, тамплиеры основали собственные научные центры, где активно занимались астрологией, магией и прочими запрещенными Церковью науками. Так, орден тамплиеров, изначально орудие римского папы, стал представлять для него угрозу – впрочем, как и для многих королей тогдашней Европы. Эти силы, объединившись, нанесли по ордену мощнейший удар, разом арестовав всю его верхушку по обвинению в колдовстве и ереси. Орден был уничтожен, но никто так и не смог никогда обнаружить, ни их богатства, ни хранилища их знаний. Эти скрытые сокровища волновали ум мальчика, заставляя его выдумывать романтическое прошлое.

Taк, по его собственным словам, он был сыном барона Йоганна Ланца фон Либенфельса, представителя старой швабской семьи, корни которой уходят в XV век. Основатель этой семьи стремительно возвысился из простых цирюльников благодаря своей самоотверженной службе германскому императору. Эту традицию продолжили его потомки – все Либенфельсы, так или иначе, посвятили себя военной или духовной службе. Например, почти все женщины рода на протяжении многих веков уходили в монастыри и становились аббатисами в различных немецким монастырях. Может быть, именно поэтому род довольно быстро угас – с конца XVIII века я не нашел ни одного упоминания о Либенфельсах. Об этом, видимо, знал и Ланц, который таким образом мог безнаказанно присвоить себе родовитых предков. Видимо, сначала это было просто игрой, которую он сам вскоре стал воспринимать всерьез.

Кем же он был на самом деле? Адольф Йозеф Ланц родился в 1874 году в пригороде Вены. Его отцом был школьный учитель истории, который оказал огромное влияние на мировоззрение мальчика. Мне удалось обнаружить свидетельство одного его знакомого, который утверждал, что Ланц-старший был ярым сторонником велико-германской идеи и придавал большое значение славному прошлому немецкого народа. Дома у него висели геральдические щиты и старинное оружие. Именно в такой обстановке и рос юный Адольф Йозеф. Но если для его отца всё это было не более чем увлечением, сын воспринял рыцарскую романтику вполне серьезно и далеко вышел за те пределы, которые хотели бы положить его романтическим наклонностям родители. В семье намечался серьезный конфликт, который, как нарыв, вскрылся в 1893 году. Молодой Ланц, порвав все отношения со своим отцом, вступил в орден цистерцианцев под именем брата Георга.

Цистерцианцы – один из немногих средневековых орденов, просуществовавших до наших дней. Он не очень известен в широких кругах (в отличие, например, от иезуитов или пресловутого «Опуса Деи»), однако довольно влиятелен. Долголетие ордену обеспечивали два обстоятельства: во-первых, его весьма суровый устав, не претерпевший изменения с XII века, и, во-вторых, отдаленность от всех мирских дел и сугубо мирный характер. Последнее мало устраивало Ланца, но выбор был невелик. И он, погрузившись в атмосферу своих любимых рыцарских романов, с завидным рвением начал строить свою духовную карьеру.

В первые годы своего пребывания в ордене Ланц зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Мне удалось обнаружить в монастырских архивах характеристику, которую дал ему настоятель.

Среди прочих послушников этот выделяется своим рвением и верой. Свято чтит он наш устав, ибо считает каждое слово в нем вдохновленным Богом. Самое ценное в этом молодом человеке то, что он совершенно защищен от всех вредных влияний времени – он видит себя въезжающим в Иерусалим во главе победоносной крестоносной армии. Эти грёзы не опасны, ибо, таким образом, он становится одним из рыцарей нашей церкви, рыцарей, которых так не хватает нам в нынешний атеистический век. Развитый интеллект этого юноши заставляет лелеять самые радужные надежды на его будущее. Он имеет все задатки для того, чтобы стать одним из тех, кем гордится наша церковь.

В 1897 году Ланц постригся в монахи, а уже на следующий год начал преподавание в духовной семинарии. Он не только учил, но и учился: в монастыре Святого Креста, словно в Средние века работали выдающиеся ученые. К примеру, Нивард Шлегель, специалист по ранней библейской истории, который оказал на юношу огромное влияние или Аксель Франц, один из лучших историков-медиевистов, для которого молодой брат Георг стал любимым учеником. Их общение было настолько близким, что некоторые (впрочем, я думаю, безо всяких реальных оснований) подозревали их в гомосексуальной связи.

В это время имя Ланца понемногу становится известным в научном мире. Сначала он занялся историей самого аббатства – тема весьма плодотворная и еще не затронутая учеными. Труды по истории древнего монастыря, принадлежащие его перу, появляются в различных научных журналах. По некоторым данным, Ланц успел даже подготовить книгу, посвященную этому сюжету. Но свет она так и не увидела. В 1899 году Ланц отказался от обета и покинул аббатство.

Что же произошло? Дело в том, что, увлекаясь ветхозаветными сказаниями, Ланц испытывал все большее и большее отвращение к изображенным там людям, постоянно грешившим и отвечавшим злом на зло. На каждой странице Библии эти люди творили зло, вели себя, словно дикие животные. Постепенно Ланц начал задумываться о природе зла в человеке и занялся в дополнение ко всему прочему еще и антропологией. Монастырское начальство на первых порах поощряло эти занятия. Но только на первых. Пока не стало известно, к каким выводам пришел молодой и ревностный монах.

А выводы эти были просты. На страницах Ветхого Завета действуют евреи, которые достойны лишь презрения. Христиане же – люди европейской культуры, европейского расового типа. Почитав имевшуюся по этому вопросу литературу, Ланц выделил характерные черты такого типа – светлые кожа и волосы, голубые глаза. Словом, речь шла о пресловутой арийской расе. Именно она является носителем добра, причем по своей внутренней, природе, независимо от религии. А вот негры, азиаты, евреи – воплощение зла. И даже если они примут христианство, это ничего не изменит в их темной природе.

Эти, утверждения по сути своей были ересью. Наставники сперва пытались наставить Георга на путь истинный, но он уже был одержим собственной идеей. Более того, перечитывая древний устав цистерцианского ордена, Ланц обнаружил в нем некоторые места, перекликавшиеся с его идеями. И теперь в глазах молодого человека не он сам являлся еретиком и отступником, а все остальные братья – предателями, которые извратили изначальные постулаты ордена. В досье, собранном моим отцом, есть ветхий листок, написанный рукой Ланца, – бегло записанные мысли об этой проблеме.

Цистерцианское братство было создано ради великой цели – хранить арийскую расу как избранную Христом. Оно должно было противодействовать попыткам темнокожих проникнуть в лоно христианства и смешаться с нами, уничтожив наш род. Веками оно стояло на страже своих идеалов. Но ничто не вечно, и сегодня братство переродилось. Видимо, агенты врага все же проникли в его среду. Братство надлежит пересоздать.

Мысль об основании своего, нового монашеского ордена будет преследовать Ланца на протяжении всей его оставшейся жизни. А пока, вернувшись в мир, он на время отбрасывает все духовные занятия и посвящает, себя науке. Получает несколько патентов на изобретения, публикуется в серьезных научных журналах. В 1902 году Ланц становится доктором наук. Он по-прежнему занимается ветхозаветной историей и однажды, изучая ассирийские надписи, пришел к невероятному открытию.

Еще в 1848 году английский ориентолог Остин Генри нашел при раскопках два обелиска, на которых были изображены ассирийцы со странными мифическими животными неизвестных видов. Клинопись сообщала, что этих животных король Мюсри послал Ашшурбанипалу II в качестве дани. Далее следовала надпись о том, что владыка Ассирии разводил этих животных в зоологическом саду Калах.

Кем же были эти животные? Ланц долго всматривался в репродукции табличек. А потом понял: это же пигмеи! Значит, издревле на Земле существовали две расы: люди-арийцы и недочеловеки-пигмеи. Евреи, негры, азиаты – результат преступного кровосмешения этих двух рас, от которого, впрочем, пострадали и современные европейцы.

Тему кровосмешения Ланц рассматривал с особым смаком. Видимо, сказались годы, проведенные в монастыре. Для подтверждения своих выводов он брал материал отовсюду – от ветхозаветных библейских текстов до новейших открытий антропологии. Широкий, но поверхностный кругозор сыграл здесь самую печальную роль. Сексуальная распущенность арийских женщин, считал Ланц, привела к вырождению расы – пока мужчины охотились и добывали пищу, женщины предавались разврату. Отсюда, по его мнению, и происходит библейский миф об Адаме и Еве.

Все свои выводы Ланц подробно обосновал в книжке «Теозоология, или Гримасы Содома и Электрон Богов». Сегодня ее основные положения кажутся нам глупостью, но на рубеже веков, когда чуть ли не каждый день мир потрясали новые открытия, люди готовы были верить в самые невероятные вещи. Тем более что все эти открытия Ланц старательно переплетал со своей теории. В частности, богов он наделил органами, которые принимали рентгеновские лучи и радиосигналы – именно в этом секрет их всемогущества и телепатических способностей. Арийцы тоже обладали подобными способностями, но потеряли их в результате преступного кровосмешения. Последним истинным арийцем был Христос – этим и объясняются его чудеса.

Неужели времена арийцев прошли навсегда? Нет, человечество еще может возобновить свое движение наверх по эволюционной лестнице, уверял Ланц, Для этого необходимо отказаться от всех еврейских религий, отделить «белых» потомков Ариев от «цветных» потомков пигмеев и запретить им смешанные браки. Вторых в идеале вообще лучше бы стерилизовать. Неполноценных людей необходимо приносить в жертву богам, а евреев… куда бы их… на Мадагаскар, что ли, выслать?

Разделение на избранных и всех остальных Должно сохраниться и внутри белой расы. Никакого социализма, никакой эмансипации, все это выдумки злобных пигмеев! Женщина должна сохранять подчиненное положение, в обществе должны господствовать те лее законы, что и в живой природе. Только тогда механизмы, которые обеспечивают эволюцию – естественный и половой отбор, – заработают снова. Учение Дарвина Ланц, как и многие его современники, понял в самом буквальном смысле и предлагал разводить людей, как разводят ценные породы собак.

На секунду остановимся и спросим себя: ничего не напоминает? Да это же в чистом виде основные черты гитлеровского учения! Хотя Гитлер нигде не ссылался на Либенфельса (еще бы, ведь он приписывал себе авторство всех этих идей), о полубезумном идеологе в рядах СС прекрасно знали. Именно поэтому его называли Предтечей, а в закрытых исследовательских институтах учредили премию Либенфельса, которая давалась наиболее отличившимся ученым и представляла собой небольшой легковой автомобиль. К слову сказать, именно так мой отец приобрел свою первую машину.

Впрочем, вернемся к Ланцу. Написание книги стало не кульминацией, а лишь началом пути. Следующей его идеей было основание ордена, которому надлежало нести в мир свет его учения. Чтобы придать себе (и ордену) больший вес, Ланц в 1903 году берет себе фамилию фон Либенфельс, придумывает романтическую историю своей жизни и создает вокруг себя ореол романтической таинственности. С родителями он к этому моменту уже не поддерживал никаких отношений.

В 1905 году орден был основан. Над названием Либенфельс не мудрил, окрестив свое детище «Новые тамплиеры». Одновременно начался выпуск журнала ордена под названием «Остара», который выходил достаточно большим тиражом. Свой орден Ланц считал прямым продолжателем дела рыцарей Храма (которых он для большей убедительности отождествил с легендарными рыцарями Чаши Святого Грааля). Тамплиеры в изображении Либенфельса становились бесстрашными миссионерами, борцами с расовым смешением и окутывающим весь мир еврейством. Они планировали основание велико-германского рейха от берегов Атлантики до степей Восточной Европы, которое должно было включить в свои границы весь ареал расселения потомков Ариев. Все низшие расы следовало, понятное дело, истребить или превратить в рабов.

Орден достаточно быстро развернул активную деятельность. Его необычность привлекла многих тогдашних интеллектуалов. Были там и представители высшего света, которым наскучила бесконечная придворная жизнь, и хотелось новых ощущений. Ланц лично разработал устав ордена, просиживал долгие ночи над подробной проработкой церемониалов. Основой для него стал кодекс цистерцианцев (не зря Либенфельс в течение нескольких лет принадлежал к числу его членов). Первые девять пунктов устава заключали в себе утверждение о целях ордена и его принципах, перечисление прав и обязанностей братьев, краткое описание ритуалов ордена, отдельные статьи посвящены церемониалу, иерархии, геральдике и формам одежды. Далее шли не менее важные статьи, касавшиеся прав собственности (как мы увидим позднее, забота об имуществе ордена находилась для Ланца далеко не на последнем месте).

Из того, что я уже рассказал об идеях Ланца, вполне можно сделать вывод о том, на каких принципах строился его орден. Это было религиозно-расовое объединение, куда допускались только люди с арийской внешностью, которая свидетельствует о преобладании чистой крови. Грубо говоря, для вступления в орден нужно было являться обладателем светлых волос, голубых (или как минимум серых) глаз и «арийского» телосложения, которое устанавливалось в виде определенных пропорций частей тела. Например, истинный ариец должен был быть «длинноголовым», то есть длина его черепа должна превосходить ширину. Целью ордена была пропаганда расовой чистоты, а также продвижение арийской науки и искусства. Ланц долго думал о том, какую религиозную основу можно подвести под орден. Христианство, замешанное на иудаизме – религии пигмеев, – явно не подходило. Нужно было придумать что-то свое. В результате получилась некая смесь из христианских заповедей, дарвинизма и мистических культов, которую сам Либенфельс, судя по всему, так и не смог до конца упорядочить и разложить по полочкам.

Члены ордена должны были взять на себя большой, хотя и несколько аморфный набор обязательств. В этом было главное их отличие от членов традиционных монашеских орденов: никого не обязывали жить в монастыре или умерщвлять свою плоть. Каждый должен был вносить в деятельность ордена посильный вклад. Ланц, как мы видим, проявил себя прагматичным человеком. Члены ордена должны были, во-первых, вести пропаганду и привлекать новых членов, во-вторых, помогать своим собратьям по ордену и расе. Кроме того, заключаемые ими браки должны были быть расово чистыми. Всячески поддерживались создание новых центров ордена и крупные пожертвования в его пользу.

В рамках ордена существовали научные и духовные кружки. Они были призваны развивать учение Ланца. В частности, «ученые братья» занимались генеалогией и антропологией. В рамках ордена совместными усилиями было создано несколько ритуальных книг, основной из которых являлся «Хебдомадарий». Каждый день в рамках ордена проводились три службы (заутреня, обедня, вечерня), которые менялись в зависимости от дня недели. Несмотря на сходство по названию, от христианских ритуалов они отличались достаточно сильно. В частности, все участвующие в церемониях должны были облачаться в специальные одежды и совершать ритуальные танцы. Тексты молитв, напротив, были достаточно краткими и емкими – судя по всему, Либенфельсу было просто лень писать длинные богослужебные книги.

В ордене существовала своя иерархия. Положение каждого члена зависело от его расовой чистоты, готовности посвятить себя ордену и длительности пребывания в его рядах. Была разработана сложная система определения расовой чистоты, которую проходили все достигшие 24-летнего возраста. Более молодые послушники и те, чья расовая чистота была меньше 50%, образовывали в иерархии ордена низший разряд «слуг». Следующий разряд– «семья», он был создан специально для тех, кто формально входил в орден, но не стремился уделять много времени служению богам Ланца. Как правило, в число «членов семьи» попадали аристократы и прочие зажиточные люди, выступавшие основными спонсорами ордена. Разряд «неофитов» включал людей с более чем 50% расовой чистоты, недавно вступивших в ряды послушников. Высшие разряды ордена делились на магистров, каноников, пресвитеров и приоров, которые различались между собой степенью расовой чистоты и объемом прав внутри ордена. Принимать в эти высшие разряды новых членов могли, например, только приоры. Внутри каждого ранга была своя иерархия, основанная на стаже пребывания в ордене того или иного его члена.

Ланд разработал и специальную форму для членов ордена. Их одеяние составляла белая сутана с остроконечным капюшоном (есть сильное подозрение, что ее Ланц позаимствовал у американского Ку-клукс-клана), украшенная красным крестом. Размер и форма креста зависели от ранга владельца одежды. Приоры имели золотой жезл, напоминавший маршальский. У каждого члена ордена имелся свой герб, равно как и у членов филиалов ордена. Все эти гербы утверждались лично Ланцем, и в их основе должен был лежать герб ордена. В частности, на них обязательно присутствовали ангел и фавн. Кроме того, при вступлении в орден каждый брат брал себе новое имя.

Итак, орден Либенфельса процветал. Но была ли в этом заслуга только самого Ланца? Изучив некоторые материалы, спрятанные гораздо лучше других, я пришел к выводу, что это не совсем так. Более того, хотя орден был основан в 1905 году, первые два года своей жизни он влачил весьма жалкое существование. И только в 1907 году наступил некий необъяснимый перелом. Дела ордена резко пошли в гору, одновременно возросло и его финансовое благосостояние. Ланц приобрел древний замок Верфенштайн, романтическую средневековую руину, расположенную на краю отвесной скалы над самым Дунаем. Тогда же в орден потекли новые члены, о нем заговорили в придворных кругах. В чем же причина?

Ответ я нашел в весьма неожиданном месте – в биографии австрийского императора Франца-Иосифа, увидевшей свет в 1926 году в Вене. Автор, судя по всему австрийский социалист, ругал, на чем свет стоит династию Габсбургов и, в частности, упоминал о том, что наследник престола эрцгерцог Франц Фердинанд «покровительствовал мистическим псевдорелигиозным орденам». Других подобных орденов, кроме творения Ланца, в Вене того времени не существовало. Логично предположить, что Либенфельс каким-то образом устроил себе встречу с эрцгерцогом, заручился его покровительством и потому стал популярен в придворных кругах.

Я бы дорого дал за то, чтобы просмотреть банковские счета ордена и проверить, откуда приходили деньги для оплаты мистических причуд Ланца. К сожалению, пока что они недоступны и вряд ли станут доступны в ближайшем будущем. Дело в том, что свои финансовые дела Ланц вел не как-нибудь, а через всемирно известные швейцарские банки, которые, как известно, свято хранят свои тайны. Видимо, те, кто давали деньги ордену «Новых тамплиеров», очень не хотели, чтобы об этом кто-то узнал.

Однако вернемся в 1907 год, когда Ланц торжественно переехал в свой замок и начал, как полагается хорошему хозяину, заниматься его интерьером. Над башнями строения взвились два флага: на одном был герб Либенфельса, а на другом – красная свастика, окруженная четырьмя голубыми цветами на золотом поле. Свастику Ланц позаимствовал из символики древних индоевропейских племен, которых он и считал настоящими ариями. Он был, в общем-то, не одинок: свастику выбирали для своих знамен многие похожие движения. С 1908 года в замке начали организовываться ежегодные фестивали, которые привлекали многочисленные толпы зрителей. В качестве устроителя шоу Либенфельс был выше всякой критики (в этом плане Гитлер тоже станет его достойным наследником). Костюмированные празднества сопровождались изображением мифологических сцен под музыку Вагнера и завершались концертами и фейерверками.