Текст книги "Дамасские хроники крестоносцев"

Автор книги: Гамильтон Гибб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В этом же году сообщалось о кончине Караджи, правителя Химса, после продолжительной болезни, которая оказалась фатальной. Он был жестоким правителем и сторонником бандитов и преступников. Его трон занял его сын Кир-Кан бен Караджа, последователь тирании, беззакония и несправедливого правления отца.

Год 506 от хиджры
(28 июня 1112 г. – 17 июня 1113 г.)

В этом году жители Тира, опасаясь повторной осады франков, решили с правителем города Изз аль-Мульк Ануштагином аль-Афдали сдать город атабеку Захир аль-Дину за ту помощь, которую он оказал им в минуту ужасной опасности. Они направили к нему посланника, облеченного доверием обсуждать такой вопрос с атабеком Захир аль-Дином. Добравшись до Банияса, посланник переговорил с его правителем, эмиром Сайф аль-Даула Масудом, который отправился вместе с ним в Дамаск, чтобы данный вопрос решался в его присутствии. Они прибыли в Дамаск в то время, когда Захир аль-Дин атабек отправился в Хаму, чтобы уладить все дела с Фахр аль-Мулюк Рудваном, правителем Алеппо. Эмир Масуд опасался, что решение дела может затянуться до возвращения Захир аль-Дина из Хамы, а Балдуин опередит их и нападет на Тир, и тогда желание горожан не осуществится. Поэтому он договорился с Тадж аль-Мулюком Бури, который был представителем атабека в Дамаске, сопровождать его в поездке в Банияс и, воспользовавшись возможностью, назначить Масуда взять Тир под опеку. Бури согласился с этим и отправился с ним в Банияс, а Масуд, взяв с собой подразделение аскара, которому мог доверять, направился в Тир, не дожидаясь атабека, и расположился в городе. Когда эта новость дошла до атабека, он послал в Тир сильное подразделение тюрок для укрепления обороны города. Прибыв в Тир, они также расположились в нем. Стоимость их содержания оплачивалась из Дамаска, и страхи горожан рассеялись. Управление городом осуществлялось как и прежде, горожане оставались преданными правителю Египта, штамповали монеты с его именем, и никаких изменений не происходило.

Атабек Захир аль-Дин написал аль-Афдалу в Египет, что Балдуин собрал свои силы для нападения на Тир, а жители города попросили у него подкрепления и защиты от врага. Поэтому он направил туда тех, в чьей храбрости не сомневался, чтобы защитить город и не подпустить к нему франков, и его воины уже расположились там. Далее, когда из Египта прибудет правитель, который займется делами города и его обороной, он передаст ему город и уведет своих представителей. Затем он добавил: «Со своей стороны я надеюсь, что судьба Тира не будет оставлена без внимания, и для снабжения и усиления обороны города будет выслан флот».

Когда эти новости стали известны Балдуину, он незамедлительно отправился из Иерусалима к Акке, но там узнал, что возможность потеряна, и тюрки уже находятся в Тире. Он оставался у Акки, пока к нему не прибыл человек из числа арабов Рузайка из города Аскалон с сообщением о том, что дамасский караван покинул Босру, направляясь в Египет под сильной охраной, и предложил отвести его к каравану при условии, что он освободит пленников из его племени. Балдуин тотчас отправился из Акки на поиски каравана. Но случилось так, что люди Бану Хаубара перехватили часть каравана, но тем удалось спастись и добраться до поселения Бану-Рабия, [90]90
  Они были правящей династией арабов Та’ и в Трансиорданской и Сирийской пустыне.


[Закрыть]где их удерживали несколько дней, но затем отпустили. Когда они прошли по перевалу Азиб, который находится в двух днях пути на лошади от Иерусалима, и вышли на вади, франки оказались прямо перед ними. Все, кто шел с караваном, бежали, а те, кто стал взбираться на склон холма, спасли свои жизни, но лишились собственности. Арабы пленили почти всех мужчин, а франки захватили грузы каравана. Тогда арабы стали преследовать тех, кому удалось бежать, захватывая их в плен. Балдуин заполучил более пятидесяти тысяч динар и триста пленных, после чего вернулся в Акку. Не было города (в Сирии), который не потерял бы своих купцов среди жертв этого каравана. В этом году сын Такаша, сына султана Алп-Арслана и брат султана Малик-шаха Справедливого, прибыл в Химс, спасаясь от своего двоюродного брата, султана Гийас аль-Дунйа вал-Дин Мухаммада. Не имея возможности оставаться в Химсе или Хаме, он оправился в Алеппо, но, поскольку сын Фахр аль-Мулюк Рудвана, правителя Алеппо, являлся членом свиты султана, он побоялся оставаться там и продолжил свой путь к Танкреду, правителю Антиохии, надеясь на его защиту. Танкред принял его с почестями и обещал защитить его. Поэтому он остался у него, и тюрки, которые находились на службе у Танкреда, примкнули к нему. В 1-й день второго месяца джумаада (24 ноября) Танкред покинул Антиохию и отправился в провинцию Ког Базиля, [91]91
  Kur Basīl. Ког Базиль был правителем небольшого княжества в восточном Таурусе (1082–1112).


[Закрыть]недавно умершего предводителя армян, желая захватить его земли, но по дороге заболел и был вынужден вернуться в Антиохию, где его болезнь обострилась и он скончался в среду, 18-й [92]92
  В тексте указано 8-е число.


[Закрыть]день второго месяца джумаада (11 сентября).

Его трон унаследовал сын его брата, сэр Роджер, [93]93
  Sīr Rajāl.


[Закрыть]завладевший Антиохией и ее провинциями и твердо обосновавшийся там после того, как священники урегулировали спор, по его поводу разгоревшийся среди франков. Он потребовал от князя Рудвана оговоренный выкуп за Алеппо, а именно: двадцать тысяч динар и определенное число лошадей, который Рудван и уплатил по его требованию. Он также потребовал выкуп за Шейзар, составлявший десять тысяч динар, и правители города тоже выполнили его требование.

Балдуин продолжил совершать нескончаемые набеги на район Аль-Батания, одну из провинций Дамаска, в результате которых дорога была блокирована, запасы продовольствия в городе сократились, а цены быстро росли. Атабек Захир аль-Дин непрерывно посылал письма эмиру Шараф аль-Дин Мавдуду, правителю Мосула, рассказывая о событиях в провинциях и прося его присоединиться к нему, чтобы совместными усилиями изгнать нечестивых врагов в ходе священной войны. В это время завистники опорочили Мавдуда перед султаном Гийас аль-Дунйа вал-Дином. С помощью различных гнусных обвинений им удалось внушить султану определенное подозрение и оттолкнуть его от Мавдуда. Например, было сказано, что он планирует восстание, что он и атабек действуют рука об руку, разделяют одни и те же взгляды и имеют одни и те же амбиции. Узнав об этом, Мавдуд послал своего сына и его жену ко двору султана в Исфахане, чтобы развеять его подозрения и оправдать собственное поведение, доказать несправедливость выдвинутых против него обвинений, отсутствие намерений, которые ему приписывали, доказать свою невиновность и восстановить благосклонность султана, поведав ему о том, что его действия основывались на том же преданном повиновении и честной службе, на преданности целям священной войны, которые он неоднократно доказывал султану. После этого он собрал аскар тюрок, курдов и всех, кого мог привлечь, отправился в Сирию и переправился через Евфрат в месяце зу-л-каада этого года (19 апреля – 18 мая).

Когда новость об этом достигла короля Балдуина, он очень обеспокоился и занервничал. В это время Жослен, правитель Телль-Башира, поссорился со своим дядей по материнской линии, Балдуином Маленьким, правителем Аль-Рухи, и присоединился к Балдуину, правителю Иерусалима, который отдал ему Тиверию в качестве фьефа. Между ними было решено, что Жослену следует написать атабеку Захир аль-Дину письмо с предложением дружбы и уговорить его установить дружественные и мирные отношения, а также сдать ему крепость Таманин, в окрестностях крепости… [94]94
  Возможно, это Тибнин, возле Банияса. В тексте слово пропущено.


[Закрыть]и Джабал-Амил и получить взамен крепость Хабис в Саваде вместе с половиной самого Савада, пообещав от лица Балдуина честно выполнять эти условия, хранить дружбу и прекратить набеги на любые провинции Дамаска, но при условии, что атабек, со своей стороны, не будет атаковать провинции франков.

Захир аль-Дин отверг эти предложения и вышел из Дамаска со своим аскаром, чтобы соединиться с эмиром Мавдудом для ведения священной войны. Они объединились у Мардж-Саламии [95]95
  К северо-востоку от Хамы.


[Закрыть]и, решив атаковать Балдуина, отправились дальше вместе. С атабеком был весь его аскар вместе с войсками из Химса, Хамы и Рафании. В праздник жертвоприношения (10-й день месяца зу-л-хиджа – 28 мая) они стали лагерем у Кадаса, [96]96
  Возле Химса; следует отличать от более известного Кадаса (Кадеш-Нафтали) у озера Хуле.


[Закрыть]а потом через Айн-аль-Джар, Бекаа и Вади-л-Тайм отправились в Банияс, откуда часть их армии проследовала в район Таманин, но не смогла выполнить свой план и вернулась.

В этот момент Балдуин вышел против них. Поняв, что из его попыток заключить мир с атабеком ничего не получится, он продолжил набеги и грабежи Сирии, пока армия султана не вошла на его собственную территорию. Атабек выказывал всяческие почести и уважение эмиру Мавдуду, одаривал одеждами, продуктами и лошадьми как его самого, так и командиров его аскара и членов его свиты. После этого они продолжили поход, получив приказ стать лагерем у Аль-Кухваны. [97]97
  Или Аль-Укхувана на берегах озера Тиверия.


[Закрыть]К Балдуину присоединился сэр Роджер, правитель Антиохии, и правитель Тарабулюса, и они вместе решили разбить лагерь к западу от моста Аль-Саннабра [98]98
  Три мили от Тиверии по дороге на Дамаск.


[Закрыть]и там переправиться через Аль-Кухвану, чтобы встретить мусульман.

Они уже разгрузили [99]99
  В печатном тексте следует читать ihtattuвместо ihtātu’alā(«они окружили»).


[Закрыть]свой багаж на другой стороне моста, втайне от мусульман, которые также не знали о том, что франки шли маршем параллельно их курсу к этому лагерю. Тюрки первыми (из мусульманских подразделений) стали лагерем у Аль-Кухваны, и несколько тюркских воинов перешли через мост в поисках корма для скота и зерна. Там они обнаружили, что франки уже поставили свои шатры, так как Балдуин отправился вперед, чтобы первым разбить лагерь, а правители Антиохии и Тарабулюса разбили лагерь вслед за ним.

Вслед за этим произошла схватка между командой фуражиров и франками. Послышались крики, воины схватили оружие и бросились через мост, думая, что это был Жослен, поскольку он являлся правителем Тиверии. Атабек занял позицию на мосту, и крупное подразделение войска поспешило перейти по нему на другой берег. Среди тех, кто переправился, были эмир Тамирак бен Арсланташ с сильным отделением своего аскара. Обе стороны вступили в сражение без какой-либо подготовки, не установив шатры, не разбив лагеря, и без предвари тельной перестрелки. Оба войска сошлись в рукопашной схватке, и Щедрый Аллах, хвала Ему, после трех атак даровал победу мусульманам. Со стороны франков в этом бою было убито примерно две тысячи человек из числа командиров и воинов, а мусульмане захватили все их шатры, которые те уже успели поставить, вместе со знаменитой церковью. Балдуину удалось спастись лишь после пленения и сдачи оружия. Животные и имущество пехотинцев были захвачены, но большое их число утонуло в озере. Его воды были настолько пропитаны кровью, что войска не пили ее несколько дней, пока вода не очистилась и снова не стала прозрачной. Те франки, которым удалось спастись, нашли убежище в Тиверии. Большинство из них были ранены. Эта битва произошла в субботу, второго месяца мухаррама 507 года (28 июня 1113 г.).

Когда все закончилось, подошли остальные франки, войска Танкреда и сына Сен-Жилля. Они обвинили Балдуина в поспешности, критиковали его план и разбили уцелевшие шатры перед Тиверией. Через день после этой битвы подразделение тюрков подошло к Тиверии и, встав перед франками в ее окрестностях, решило атаковать и уничтожить их. Франки испытывали страх перед ними и осознавали свою участь, однако тюрки, простояв на холме целый день, вернулись в свой лагерь. Тогда франки поднялись на холм и закрепились там, поскольку его было трудно атаковать. Холм находился к западу от Тиверии, и на нем не было воды. Мусульмане были полны решимости забраться на него и атаковать врага, и тогда атабек призвал арабов племен Та’и, Килаб и Хафайя, которые прибыли в большом количестве, с большими и маленькими бурдюками, наполненными водой, а также с верблюдами, нагруженными запасами воды. Взобравшись на холм с севера, разведчики выяснили, что на нем сражаться неудобно как конным, так и пешим воинам. И тогда мусульмане, видя все признаки и свидетельства своей победы, смятение сломленного и павшего духом противника и зная о том, что эскадроны ислама уже проникли в окрестности Иерусалима и Яффы, неся хаос и разрушения в эти территории, уводя животных и грабя все, что встречается на их пути, отложили планы штурма холма, и такая ситуация сохранялась до конца месяца сафара (середина августа).

После этих событий из Алеппо в качестве поддержки прибыла сотня воинов из аскара князя Фахр аль-Мулюк Рудвана, что свидетельствовало о некотором нарушении его намерений и обещаний. Атабек Захир аль-Дин и Шараф аль-Дин Мавдуд, рассердившись на то, что он не сделал ничего большего, отказались от своего прежнего решения поддержать его и признать его своим верховным правителем. [100]100
  Дословно: «внести его имя в хутбу», в аллокуцию пятничной молитвы, в которой благословляется имя повелителя.


[Закрыть]Это произошло в 1-й день первого месяца раби 507 года (16 августа 1113 г.). Они отправили гонца к султану Гийас аль-Дунйа вал-Дину в Исфахан с хорошими вестями об этой победе, а также послали ему группу пленных франков, головы убитых, лошадей, щиты, шатры и оружие различного вида.

После того как их аскар ушел из лагеря в Вади-л-Мактул, франки спустились с холма в свой лагерь и заняли оборонительную позицию на возвышенности в лагере, куда провизия, довольствие и подкрепления направлялись со всех частей их территории. Тюркские воины из аскара, численностью чуть больше десяти полков, вернулись из своего лагеря без поклажи, чтобы вступить в схватку с врагом. В течение нескольких дней они ждали в надежде, что франки выйдут и сразятся с ними, но те не покидали своих укреплений и оставались на одном месте, конные и пешие, и ни один из них не вышел. Тогда тюрки начали их атаковать, обстреливая всех, кто приближался, отрезали пути для поставок довольствия и фуража, окружив их, словно обруч или ореол полной луны. Положение франков стало критическим, и они стали выходить из лагеря, проходя три мили за три дня. С наступлением ночи они ретировались на холм, который занимали ранее, чтобы найти на нем убежище и обороняться там. Мусульмане упорно преследовали их, стремясь захватить пленных и трофеи, которые ускользнули из их рук во время их продолжительного отсутствия, однако офицеры аскара не позволили воинам предпринять поспешные действия и атаковать франков в их лагере, пообещав им скорую возможность вступить с врагами в схватку. Когда же период ожидания затянулся, войска Мавдуда стали терять терпение, так как находились далеко от дома, возвращение куда все оттягивалось, а им так и не удалось достичь своей цели. Большое число воинов рассеялись и вернулись в свои собственные земли, другие же попросили разрешение вернуться и получи ли его. Сам Мавдуд решил остаться в Сирии, поближе к врагу, ожидая команду султана и его ответ на письмо, в котором он информировал султана обо всем, что произошло, и объяснял положение вещей, чтобы действовать в соответствии с его указаниями. В землях франков не осталось ни одного мусульманина, который бы не умолял атабека обеспечить его безопасность, гарантировать ему владение его собственностью, [101]101
  Taqrīr hālihi.


[Закрыть]и часть доходов Наблуса была привезена ему. Пока франки оставались блокированными на холме, Байсан был разграблен, и между Аккой и Иерусалимом не осталось ни одного обработанного поместья. Затем было решено, что атабеку и Мавдуду следует отойти, и они вместе вернулись в Дамаск на 21-й день первого месяца раби 507 года (5 сентября 1113 г.). Мавдуд поселился в апартаментах Зеленого Майдана, а атабек выказывал ему высочайшее уважение и почести, всячески демонстрируя свое расположение, в результате чего их дружба и привязанность значительно окрепли.

Год 507 от хиджры
(18 июня 1113 г. – 6 июня 1114 г.).

Мы уже проследили всю последовательность событий 506 года до начала года 507, стремясь сохранить стройность нашего повествования без какого-либо перерыва.

В последнюю пятницу второго месяца раби 507 года (2 октября) эмир Мавдуд, как обычно, вышел из своего лагеря на лугу за пределами Железных ворот кафедральной мечети в компании с атабеком. Когда молитвы закончились и Мавдуд сделал еще несколько дополнительных поклонов, они вышли вместе, и атабек пошел впереди, демонстрируя этим свое уважение. Их обоих окружали дайламиты, тюрки, курасаниты, жандармы [102]102
  Al-ahdāth.


[Закрыть]и оруженосцы с оружием всех видов: клинками отличной закалки и острыми колющими мечами, различными рапирами и незачехленными трехгранными кинжалами. Они шли, словно в середине густого леса из переплетенных клинков, а люди стояли вокруг и наблюдали за этой помпезностью и великолепием. Когда они вошли во двор мечети, из толпы выскочил человек и, не привлекая никакого внимания, подошел к эмиру Мавдуду, словно за тем, чтобы благословить его и попросить милостыню. Но неожиданно, схватив эмира за пояс его халата, он быстрым движением ударил его кинжалом пониже пупка. Один удар пришелся в бок, а другой – в бедро. Когда убийца наносил свой второй удар, со всех сторон на него обрушились удары сабель и другого оружия. Ему отрубили голову, чтобы узнать, кто это такой, но человек был никому не известен, и тогда стража разожгла костер и бросила туда его тело. Когда все это случилось, атабек сделал несколько шагов вперед, и его тут же окружили его офицеры, а Мавдуд, сохраняя присутствие духа, дошел до Северных ворот мечети и там рухнул на землю. Его отнесли в резиденцию атабека, который все время шел рядом с ним. Поначалу народ очень растерялся и заволновался, но потом успокоился, видя, что эмир идет сам и смерть, по всей видимости, его миновала. Спешно послали за хирургом, и тот зашил часть ран, но Мавдуд умер, да будет милостив к нему Аллах, несколькими часами позже, в тот же день. Атабека сильно опечалила такая его смерть, и он всячески демонстрировал свое глубокое горе, печаль и беспокойство. Те же чувства испытывали войска и горожане, печалясь об этой утрате, и по Мавдуду был объявлен общий траур. Его покрыли саваном и похоронили в час послеобеденной молитвы в тот же день в гробнице внутри Садовых ворот Дамаска, а из глаз свидетелей ручьями текли горькие слезы. Его соратники начали готовиться к возвращению в свои родные места и в Мосул, а атабек приказал выдать им все необходимое для путешествия. Они также захватили с собой багаж, драгоценности и казну покойного.

Поначалу его правление было тираническим, [103]103
  Следует читать jā’irah; в тексте написано hā’irah(«нерешительный»).


[Закрыть]а отношение к жителями Мосула далеко не похвальным, поэтому большое количество людей покинуло провинцию из-за его жестокостей. Но когда он узнал об изменении отношения султана к нему, он изменил и свое поведение, его действия стали правильными, он проявлял доброту и справедливость, и новое начало было прямым противоречием его прошлому. Он стал прилежно исполнять религиозные обряды, раздавал милостыню, следовал всем религиозным канонам, и тогда слава о его делах вышла за пределы границ его владений. Когда же он умер смертью благословенного мученика и был похоронен, за его гробницей ухаживали приближенные и чтецы Корана до конца месяца рамазана этого года (начало марта 1114 г.), после чего прибыла посланная его сыном и женой группа, чтобы увезти с собой его гроб.

Выше уже рассказывалось об атаке на Тир и переходе правления им к атабеку Захир аль-Дину, о посылке Масуда с целью организации гарнизона для обороны и защиты города, о направлении посланника к аль-Афдалу с объяснением положения в городе. Прибывший в Египет посланник оставался там до месяца зу-л-хиджа 506 года (закончился 17 января 1113 г.). Узнав о положении дел в Тире и осознавая тяжесть создавшейся ситуации, аль-Афдал отправил посланца назад с положительным ответом, согласился с такими планами, счел их вполне удовлетворительными, отметил мудрость Захир аль-Дина в принятии такого плана и похвалил его за это. Он отдал приказ направить в Тир флот с зерном, провизией, деньгами для оплаты рекрутов и регулярных войск, а также запасами зерна для продажи горожанам. По его приказу флот под командованием Шараф аль-Даула Бадр бен Абу л-Тайиб аль-Димашки, который был правителем Тарабулюса ранее, в то время, когда франки захватили город, прибыл в Тир в конце месяца сафара 507 года (первая половина августа 1113 г.) со всем необходимым, после чего цены в городе снизились, положение улучшилось, все дела наладились, и стремление франков обладать им было подавлено. Среди доставленного на кораблях груза были восхитительные почетные одежды из редких египетских тканей, предназначавшиеся Захир аль-Дину, его сыну Тадж аль-Мулюк Бури и его свите, а также Масуду, правителю, назначенному в качестве его представителя в Тире. Флот оставался у Тира, пока не подул попутный ветер, нужный для его возвращения, и тогда корабли подняли якоря и ушли в течение последних десяти дней первого месяца раби этого года (5—14 сентября 1113 г.). Король Балдуин направил послание эмиру Масуду, правителю городу, желая установить с ним дружественные и мирные отношения, чтобы у обеих сторон не осталось поводов для беспокойства. Масуд согласился с этим предложением, и все их дела были улажены к взаимному удовлетворению. Дороги стали безопасными для путешественников, торговцев и деловых людей, приходящих со всех сторон. Масуд скончался (да будет милостив к нему Аллах) на 10-й день месяца шаввала 507 года (20 марта 1114 г.). [104]104
  Здесь произошла какая-то ошибка, т. к. о Масуде упоминается в 516 г. (см. с. 118) как все еще о правителе Тира.


[Закрыть]

Когда правитель Антиохии отделился со своей армией от короля Балдуина, чтобы вернуться в свой город, сын короля Такаша, сына султана Алп-Арслана, покинул его и отправился в Тир, откуда послал письмо атабеку Захир аль-Дину с просьбой разрешить ему вернуться в Дамаск. Атабек весьма деликатно отказал ему в этой просьбе, вежливо извинился и привел убедительные аргументы. Отчаявшись получить у него убежище, он отправился в Египет, где аль-Афдал принял его с большими почестями и глубоким уважением, чему тот весьма обрадовался, и положил ему доход, достаточный для того, чтобы обеспечить комфортное существование и реализацию его надежд.

Во втором месяце джумаада пришли новости из Алеппо о том, что его князь Фахр аль-Мулюк Рудван, правитель города, серьезно заболел, его болезнь обострилась, и он умер, да будет милостив к нему Аллах, на 28-й день этого месяца (10 декабря 1113 г.). После его кончины Алеппо охватило всеобщее смятение, а его офицеры горевали о такой утрате. Рассказывали, что он оставил в своей казне примерно шестьсот тысяч динар в золотых и серебряных монетах, движимой собственности, оружии и кораблях. После него трон занял его сын Алп-Арслан, которому исполнилось шестнадцать лет. Он заикался, и у него были трудности с речью. Его мать приходилась дочерью эмиру Яги-Сияну, (в прошлом) правителю Антиохии. Алп-Арслан арестовал нескольких придворных отца, некоторых из них казнил и захватил собственность других. Вместе с ним все дела вел вольноотпущенник его отца Лулу, и оба они правили плохо. Он также арестовал двоих своих братьев, кровного брата Малик-шаха и полукровку Мубарака, сына его отца и рабыни, и казнил их обоих. Его отец, аль-Малик Рудван, в начале своего правления вел себя аналогичным образом и казнил двоих своих братьев, Тадж аль-Даула Абу Талиба и Бахрам-шаха, которые были внешне весьма красивыми людьми. Поэтому участь его сыновей после его смерти стала расплатой за то, что он сам совершил со своими братьями.

К этому времени батиния укрепилась в Алеппо, и власть секты стала значительной. Ибн Бади, глава охраны в Алеппо, и знатные горожане стали бояться их из-за большой численности, силы организации, а также защиты, которую они предоставляли нуждавшимся в ней членам своей секты. Аль-Хаким аль-Мунаджим и Аба Тахир, золотых дел мастер, были первыми, кто стал открыто проповедовать эту отвратительную доктрину в Сирии во времена правления князя Рудвана. Обманом и интригами они старались добиться его благосклонности, и их поддерживало большое войско исмаилитов из Сармина, Джавра, Джабал-аль-Суммака и Бану-Улайма. Ибн Бади, префект Алеппо, обсудил эту проблему с князем Алп-Арсланом, сыном Рудвана, рассказал ему об этом движении, и они приняли решение предпринять против него строгие меры и искоренить секту. Во исполнение этого решения он арестовал Абу Тахира, золотых дел мастера, и всех приверженцев его секты, примерно двести душ. Абу Тахира, золотых дел мастера, незамедлительно казнили вместе с миссионером Измаилом, братом аль-Хакима – аль-Мунаджимом и другими лидерами их движения, на которых было указано. Остальных заключили в тюрьму и конфисковали их собственность. Некоторых впоследствии помиловали, некоторых освободили, некоторых сбросили со стены крепости, а других казнили. Нескольким членам секты удалось бежать, и они присоединились к франкам и разбрелись по всей стране.

Тогда князь Алп-Арслан почувствовал необходимость найти кого-то, кто бы занялся его делами и компенсировал его недостатки, его выбор пал на атабека Захир аль-Дина, правителя Дамаска. По этому поводу он отписал ему, попросил у него совета и положился на него в упорядочении своих дел. Поначалу он просил его приехать в Алеппо, чтобы контролировать его правление, однако ход событий заставил его самого отправиться со свитой к атабеку Дамаска, чтобы встретиться с ним и решить все общие вопросы. Он прибыл в город в середине месяца рамазана этого года, и атабек принял его с почестями, положенными человеку его ранга, пригласил в цитадель Дамаска и посадил на трон своего дяди Шамс аль-Мулюк Дукака, сына Тадж аль-Даулы, а сам в это время стоял со своими придворными рядом. Он также преподнес ему всевозможные дары и драгоценности, подобающие его рангу и какие мог себе позволить, а также одарил всех, кто прибыл вместе с ним. Алп-Арслан оставался у него несколько дней, а затем отправился назад в Алеппо в 1-й день месяца шаввала (11 марта) вместе с атабеком Захир аль-Дином, который сопровождал его по пути в город, и оставался там несколько дней с большей частью своего аскара. Некоторые сподвижники Алп-Арслана советовали ему арестовать ряд его главных офицеров, а также его визиря Абу-л-Фадл бен аль-Мавсула, который правил справедливо, был известен своими благими делами и сторонился зла. Он выполнил этот совет, однако атабек Захир аль-Дин взял из их числа к себе на службу эмира Гумуштегина аль-Балабекки, командира его аскара. Алп-Арслан отверг мудрый совет и похвальное намерение атабека, и тогда последний сам убедился в неправедном и безрассудном поведении Алп-Арслана и понял всю порочность его правления. А поскольку дела складывались вопреки его ожиданиям, [105]105
  Или, может быть, «препятствовали достижению его цели» ( ikhtilāf at-taqdīr).


[Закрыть]он решил, что ему лучше вернуться в Дамаск. На обратном пути по ее собственному желанию его сопровождала мать князя Рудвана. После возвращения в Дамаск он обменялся письмами с Балдуином, королем франков, с целью заключения перемирия и установления мирных и дружественных отношений для того, чтобы разоренные провинции снова могли заняться возделыванием земли, а дороги освободились от лихих людей и грабителей. Между ними было заключено соглашение, и каждый поклялся добросовестно соблюдать его условия и жить в мире и дружбе. Таким образом, дороги и провинции стали безопасными, положение стабилизировалось, и урожай был обильным.

В этом году пришли новости из Шейзара о том, что в день христианской Пасхи отряд батинии в сотню пеших воинов из Афамии, Сармина, Мааррата-аль-Нумана и Мааррата-Масрина напал на крепость Шейзар, когда ее гарнизон того не ожидал, захватил ее, снес много укреплений, закрыл ворота крепости, штурмовал цитадель и завладел ею и ее башнями. В это время Бану Мункид, правитель Шейзара, отсутствовал, наблюдая за праздником христиан. Это нападение готовилось уже давно, но Бану Мункид весьма благосклонно относился к людям, лелеявшим такие ошибочные и злобные замыслы.

При их появлении жители Шейзара поспешили спрятаться во внешней башне [106]106
  Al-bāsh ū ra, т. е. барбакан.


[Закрыть]и из окон (цитадели) поднимали женщин на веревках, чтобы те были в безопасности под их опекой. [107]107
  В тесте: sāru ma’ahum, однако мужской род мн. числа глагола часто употребляется вместо женского (например, у Усамы).


[Закрыть]Там к ним присоединился Бану Мункид, правитель крепости, который поднялся к ним и с криком «Аллах акбар!» вступил в бой с батинитами. Нападавших оттеснили назад в цитадель, батиниты дрогнули сердцем и стали отступать, а жители Шейзара атаковали их все большим числом, пока не зарубили всех до одного. Все сектанты, которые попадались им на глаза в городе, были убиты, после чего был налажен строгий надзор за тем, чтобы такое больше не повторилось.