355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гамид Амиров » Слезы в раю » Текст книги (страница 4)
Слезы в раю
  • Текст добавлен: 26 января 2022, 20:01

Текст книги "Слезы в раю"


Автор книги: Гамид Амиров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

София подошла к Марату с виноватым видом:

– Извините меня, пожалуйста… Я сама уже как-нибудь… мне так неудобно…

– Прекрати! – улыбнулся Марат, и его сердце забилось быстрее. – Я пытаюсь что-то сделать… – Он вдруг замолчал, смотря в её глаза. Отвести взгляд было просто невозможно. Марат принял решение и добавил: – Я сделаю всё! Просто подожди…

Он не дождался её ответа и пулей побежал в ломбард.

София простояла на улице около пяти минут, когда Марат появился вновь. Он, не посмотрев на неё, подбежал к мужчине с бородой и протянул ему деньги:

– Сто тридцать тысяч! Это две тысячи долларов. Больше у меня нет. Просто не дали больше… я часы заложил…

Бородач с удивлением посмотрел на парня. Он взял в руки деньги, довольно хмыкнул и командным тоном произнёс:

– Пусть она ровно встанет… Если ДПС подъедет, скажем, что разобрались сами… Я сейчас напишу расписку, что не имею претензий… дайте мне её паспорт…

Марат, как на крыльях, подлетел к Софии, взял её паспорт и попросил выровнять автомобиль.

Спустя каких-то десять минут бородач уехал. Марат сидел с Софией в её автомобиле.

– Я даже не знаю, что сказать… – виновато и радостно твердила девушка, – ты… просто спаситель мой…

– Ничего не говори, – заявил Марат. – Поехали, выпьем кофе.

– С удовольствием! – улыбнулась девушка.

2.5

С появлением Сони в жизни Марата всё поменялось. Он стал переживать то время, которое многие прошли в студенческие годы. Марат ночами болтал с Соней по телефону, переписывался днём по «Вотсапу» и практически каждый вечер виделся с ней.

Соня не знала о том, сколько Марат отдал владельцу «ауди», заложив часы. Об этом не знал никто. Парень скрыл это от всех в надежде, что сможет выкупить часы, понимая, что таких денег он точно не найдёт за короткий срок. Соня попыталась Марату всучить пятьсот долларов на следующий день, но парень не взял их, пригрозив обидеться, если она будет и впредь так поступать. На этом история с аварией была закончена, но она дала начало чему-то новому. Тому, чего невозможно купить ни за какие деньги. Марат это понимал, ни на секунду не жалея об этих часах, хотя это была самая дорогая вещь, которая когда-либо ему принадлежала.

София Арбатова оказалась дочерью упокоившегося художника Алексея Петровича и Зинаиды Николаевны Баженовой. Зинаида, мать Сони, растила дочь одна: потеряв мужа, когда Соне исполнилось 12 лет, женщина всю жизнь работала бухгалтером в разных компаниях. Последние 7 лет она занимала должность главного бухгалтера в одной из небольших дочерних компаний «Газпрома», зарабатывая вполне неплохо. Живя с дочерью в трёхкомнатной квартире на Кутузовском проспекте, оставшейся ей от мужа, коренного москвича, Зинаида посвятила себя дочери и её воспитанию настолько, насколько могла совмещать это с работой.

Соня выросла культурной девушкой, унаследовав от отца художественный талант. Она поступила в Российский государственный университет им. А. Н. Косыгина, и окончила его по специализации «дизайн архитектурной среды».

К моменту знакомства с Маратом ей было 23 года и она только начала работать помощником дизайнера в одной строительной компании.

София была очень доброй и утонченной девушкой. Она никогда не общалась с теми людьми, которые её пугали или казались ей чересчур агрессивными и злыми. Держась в стороне от больших, шумных компаний, и, предпочитая гулянкам интересные книги, девушка выросла настоящим олицетворением русской культуры.

Марат ей понравился сразу. Она потому, наверное, и врезалась в него на катке, что засмотрелась, забыв, что находится на льду. Соне было смешно и приятно, когда она увидела растерявшегося армянина, не сводившего с неё глаз. Марат ей понравился именно своей скромностью. В нём сочетались два качества, редко встречающиеся в одном человеке. Парень был скромен и интеллигентен, в то же время, в нём чувствовался настоящий мужчина. В Марате ощущались смелость и благородство настоящего рыцаря. И он это доказал, когда появился возле неё после аварии. Соня смотрела на него, и ей казалось, будто она познакомилась с Говардом Рорком из романа Айн Рэнд «Источник» – такой же тихий, спокойный и умный, при этом невероятно принципиальный и преданный своим целям. Таков и оказался Марат, когда Соня узнала его лучше. Они могли часами что-то обсуждать, и ей было безумно интересно, когда Марат рассказывал ей историю какой-нибудь страны или народа, причём он владел любой информацией, начиная от традиций и заканчивая датами создания государств.

Это был необычный парень. К тому же Соню привлекло его происхождение. Она всегда старалась держаться подальше от кавказцев, но армяне были для девушки исключением. Соня знала, что они, как и русские, христиане, и не боялась их. Вечно весёлые, не устраивавшие скандалов, драк и разборок, армяне даже в студенческие годы были очень артистичными. А тут ещё Марат, похожий на итальянца, очень воспитанный, но неуклюжий в отношениях с девушками. Общаясь с Маратом, Соня частенько с трудом сдерживала смех, осознавая, что он влюблён в неё, но не знает, что делать дальше. Ей было смешно от этого, приносило какую-то радость. Почему? Она спрашивала себя, и невольно в голове, как рекламный щит, светился ответ: «София, ты влюбилась в него!».

2.6

Наступила зима. Марат жил своей жизнью, его отец уже знал о существовании Сони, и в их семье стало более радостно от этого события. О своих чувствах к девушке Марат не говорил никому, даже самой Соне. Она тоже скромно молчала, ожидая признания от парня. Но для Марата это было сделать непросто. Он твёрдо решил для себя уже давно, что та, которую он полюбит, станет его женой. Соню он уже любил. Всем сердцем. Теперь его разум рассчитывал и взвешивал вариант брака с ней. И, понимая, что он не готов к женитьбе финансово, Марат молчал, предоставив всё судьбе.

Восьмого декабря Эльчин праздновал свой 25-й день рождения.

Несмотря на круглую дату, парень отмечал его в узком, семейном кругу, не пригласив никого, кроме Марата.

Зайдя в шикарную квартиру Эльчина на Комсомольском проспекте, Марату стало немного не по себе. Дверь ему открыла домработница, которая повела его в зал.

Марат бывал уже дома у друга и каждый раз чувствовал себя немного неловко в такой роскошной обстановке. Квартира семьи Абасовых была более чем большая: 4 спальни, зал, кухня и комната домработницы. Это не считая трёх санузлов и огромного холла. На потолке повсюду была лепнина, стены украшали фрески, везде возвышались большие напольные вазы, а за стёклами сервантов красовались позолоченные сервизы.

Зайдя в зал, который размерами был чуть меньше всей квартиры Марата, парень оказался перед большим дубовым столом, накрытым всевозможными блюдами.

– Марат, наконец-то! – вскочил со стула Эльчин и тепло обнял друга.

– Извини… Задержался чуток… – улыбнулся Марат и протянул ему красивую упаковку. – Поздравляю! Это тебе, а это… – Марат протянул букет, который держал в другой руке, маме Эльчина, – вам, тёть Зумруд! Поздравляю вас!

– Спасибо тебе дорогой! – мило улыбнулась полная женщина. Она глазами показала домработнице, чтобы та взяла букет.

Эльчин усадил друга рядом с собой, и присутствующие вернулись к беседе, которую прервали. Марат быстро окинул взглядом всех. Кроме Зумруд, как всегда, очень ярко накрашенной и сияющей огромными бриллиантами в ушах и на пальцах, из женщин за столом сидели ещё две взрослые дамы, более скромно одетые, но также сияющие золотом и драгоценностями и молодая девушка, младшая сестра Эльчина, Лейла.

Во главе стола восседал, как на троне, дядя Аскер. Отец семейства, очень солидный, с пышными усами и большим животом, он с серьёзным выражением лица слушал всех. Также в компании был ещё один мужчина, лет 60 с большим шрамом на лице и взглядом, от которого холодело в душе. Его карие глаза впивались в любой объект, на который падал взгляд, и казалось, что он сейчас убьёт этими взглядом. Ужаса добавлял шрам, точнее, даже не шрам, а просто вмятина на пол-лица, напоминающая большой ожог.

Также за столом сидели трое молодых ребят возрастом примерно 30–35 лет. Марат видел их уже не в первый раз, это были двоюродные братья Эльчина.

Семейство Абасовых – коренные бакинцы, очень культурные и мирные. Несмотря на азербайджано-армянский конфликт, они хорошо относились к Марату и были не против дружбы их сына с ним. Поколение, выросшее в Москве, было далеко от каких-то противостояний, понимая, что все конфликты вызваны политикой и что простые люди тут ни при чём.

Эльчин положил Марату в тарелку пару кусков запечённой осетрины, овощи, две большие креветки и налил другу в красивый бокал коньяк «Хенесси ХО». Затем он склонился над его ухом и разъяснил, кто есть кто:

– Двоюродных моих братьев ты знаешь. Женщина в синем платье – их мама, сестра моей мамы. Вторая женщина в блестящем платье – жена того мужчины со шрамом. Сам же мужчина – двоюродный брат отца… Его зовут Закир, он проездом в Москве по делам. А так он в Баку живёт…

– Извини, Элик – прошептал Марат, – но такого, если ночью где-то встретишь, инфаркт можно получить.

Эльчин тихо хихикнул:

– Да, согласен. Я его в детстве тоже боялся… Он ещё строгий такой… Военный… Генерал или что-то вроде того…

Культурная беседа за столом продолжалась, периодически прерываясь на краткие тосты с пожеланиями Эльчину. Обсуждали в основном кухню и кино, вспоминая былые годы, когда все жили в Баку. Огромный телевизор на стене негромко вещал что-то, подкидывая новые темы для беседы.

Марат молчал. Да и что он мог говорить в обществе взрослых людей, которых практически не знал.

Аскер закурил сигару, и, когда он пускал клубы дыма в воздух, по телевизору показывали новости с Ближнего Востока о бомбардировке Израилем сектора Газа.

– Какая там страна, шикарная, э, шикарная! – покачивая головой заявил Аскер с ярко выраженным бакинским акцентом. – Но покоя нет! Мы осенью ездили туда… – повернулся он к Закиру. – Нас пригласили, если ты помнишь, на Димитрова жили, где летний кинотеатр «Вэтэн», евреи Нисон и Абрам… два брата…

– Помню, конечно! – усмехнулся Закир. – В большом дворе еврейском они жили… отец их золотом торговал…

– Да-да! – кивнул Аскер.

– А ты как к ним попал? Ты не общался с ними вроде близко…

– Мой один партнёр… – начал объяснять Аскер. – Нынешний, тут в Москве, их двоюродный брат. Вот мы и поехали, да, семейно!

– И как им там живётся? – спросил Закир.

– Ты понимаешь… – задумчиво начал Аскер. – Так как в Баку жить они уже нигде не будут… В Израиле работать надо… пахать!

– Ну, конечно, – презрительно усмехнулся человек со шрамом, – на чужой земле жить хорошо можно было только у нас! Азербайджанцы всем давали кусок хлеба… многие не оценили этого!

– Да-а-а… – философски протянул глава семейства. – Отняв землю у арабов, евреи нашли себе врага на всю свою жизнь! – Он махнул головой в сторону Эльчина и Марата, добавив: – Вот наши молодые востоковеды. Видите, что творится в мире? Вы должны понимать лучше многих, что эта война не то что на века, на тысячелетия!

– Войны в мире все из-за земли, пап! – улыбнулся Эльчин. – В этом споре тяжело найти тех, кто прав!

– А что их искать? – усмехнулся Закир. – История для того и есть, чтобы люди понимали её… Жили арабы себе там… пришли евреи. С оружием, деньгами и подмогой Америки. Выгнали людей, засунули их в бараки… как скот. А сами шикуют! Живут в роскоши… Вы должны знать это, востоковеды!

– Я не соглашусь с вами! – вдруг тихо произнёс Марат.

Закир мгновенно впился в него своим дьявольским взглядом. Марат понимал, что с таким человеком лучше не спорить – смолчать. Его внешность, особенно глаза, выдавали сразу армянина, и вступать в перепалку с азербайджанским генералом было равносильно драке с толпой спортсменов. Но они находились в России, в Москве, в доме самого близкого друга. Марат до конца не осознавал и не понимал отношение таких людей, как Закир, к своей нации.

– С чем именно ты не согласен, дорогой мой? – мягко улыбаясь, спросил Аскер.

Марат, стараясь как можно меньше смотреть на Закира, ответил:

– Эти земли исторически были заселены евреями… Конечно, там жили и другие народы, но из ныне живущих на земле остались только евреи…

Он сделал паузу, во время которой заметил, как весь стол напрягся, едва он произнёс эти слова. Не понимая, что именно так взволновало присутствующих, Марат продолжал:

– Так вот, касаясь нынешнего времени, после окончания Первой мировой войны в 1920 году, в Сан-Ремо Лигой Наций, состоящей из 52 государств, было принято решение о том, что в Палестине, от Средиземного моря и до границы с Ираком, будет создано именно еврейское государство, и никакое другое там существовать не может! Потом начались интриги и мандатор тех земель, кем являлась Британия. Просто-напросто, преследуя свои интересы, она расселила там арабов, дав им бесплатную землю. А позже, в 1922 году, Англия и вовсе отдала около 70% Палестины, от Иордана до Ирака, одному из сыновей эмира Хуссейна, Абдаллаху, сделав там некий подмандатный эмират, который назывался Трансиордания. Позже, в 1946 году, появилось новое государство, Иордания. А должен был быть Израиль… Британия не соблюла ни одну договорённость, нарушив все законы. Но, как говорится, кто платит, тот и музыку заказывает. Евреи были слишком слабыми тогда, чтобы воспрепятствовать этому…

Когда он закончил говорить, все с удивлением посмотрели на него. Кроме Эльчина, который знал, что его друг помнит наизусть почти всё, что они изучали.

– Скажи тогда, – обратился к Марату Закир, – кто до этого владел этой землёй?

– Османская империя, – спокойно ответил Марат, – но она не смогла удержать земли из-за растущего пантюркизма. Арабы устроили восстание на своих землях и, поверив, опять же, англичанам, стали потихоньку обретать независимость. Но англичане и их обманули, преследуя лишь свои интересы, но… – он развёл руками, – это уже другая история…

– Стоп-стоп! – перебил его Аскер. – Ты же как историк должен понимать, что большая часть ныне существующих стран образована на завоёванных землях…

– Согласен, – кивнул Марат, – но есть также разница между дикими временами тысячелетней давности и цивилизованным нашим временем, плюс, конечно, имеет место быть вопрос о том, что евреи пришли бы, например… в Польшу или, скажем, в Таиланд и сказали бы, что это их земля… Тут же было не так! Тут исторически их земля, которую англичане просто отдали бедным кочевникам-арабам, а те, пожив там 20 лет, решили, что это принадлежит им! Вот и всё! Это неправильно и нелогично. Теперь куча терактов, взятие заложников, взрывы… И палестинцы не смогут жить спокойно: у них и истории как таковой нет, но тем не менее они уверены, что это их земля, а евреи пришли и отобрали… Тут можно палестинцев тоже понять, им как будто подарили вещь, которая на самом деле была чужой. Пришёл её хозяин и говорит: «Верните, это же моё!», но палестинцы не верят, они отвечают: «Это наше! Нам подарили, а вас тут тогда не было!»…

– А где они были? – воскликнул Закир. – Что раньше не пришли?

– В концлагерях фашистов! – парировал Марат. – Им не до земли было, их истребляли…

Повисла тишина. Никто не хотел вступать в спор с Маратом, понимая, насколько большим багажом знаний он владеет. Смельчак всё же нашёлся. Один из братьев Эльчина, проанализировав сказанное, важно спросил:

– Всё равно… это бред! Столько времени прошло… Османская империя несколько столетий владела этой… Палестиной… Например, Стамбул, все давно знают, что это Турция… Но раньше это же был Константинополь! Принадлежал Византии… И что теперь? Его надо отдать?

– Кому? – спросил Марат, с трудом сдерживая смех. – Византийцам? Я сомневаюсь что они придут за ним!

Все засмеялись, подставив парня, который попал под удар, отведя тем самым нападение Марата и немного разрядив обстановку. Сказавший глупость брат Эльчина, покраснев от стыда, нервно улыбнулся.

Марат немного чувствовал опьянение от коньяка, потому так смело парировал, но при всём своём уме, он не осознавал, что у старшего поколения азербайджанцев в данный момент все эти примеры невольно напоминали о Карабахе. Просто ввиду своего воспитания и того, что Марат был их гостем, эта тема тактично не затрагивалась.

Всё же Закир, который не мог успокоиться, задал вопрос, который был в принципе запрещён в обществе, где присутствовали армяне вместе с азербайджанцами:

– А про Карабах ты так же думаешь? Что это земля армян?

Мгновенно повисла тишина. Его слова, как будто град камней, упали на головы присутствующих. Марат напрягся как струна. За все годы дружбы с Эльчином они ни разу не говорили об этом. А тут незнакомый человек задал такой вопрос. У Марата на лбу выступили капельки пота. Он хотел в этот момент испариться отсюда или же ответить на любой другой вопрос, но только не на этот.

Все ждали, выхода не было. Армянин быстро прокручивал в голове возможные варианты развития событий, понимая, что рядом с ним сидит его друг, и он находится в его доме. Отвечать то, что думаешь, или спорить сейчас – все варианты были бы неверными. Марат посмотрел на Эльчина. Тот молча сидел, опустив глаза. Марат знал, что сейчас чувствовал его друг и как ему было не по себе.

– Вы знаете… – начал Марат, к своему удивлению, голос его срывался. Он сделал вдох и продолжил: – Самый близкий мой друг… Эльчин! Я родился и вырос в Москве, и хотя моя историческая родина Карабах всё же родной мой город Москва… Я думаю, что по этому поводу будет неправильным высказывать своё мнение или позицию в политическом смысле… Потому что нам ближе и дороже наши жизненные позиции, а она у меня такова, что у меня есть друг и неважно, какой он или я национальности… Мы просто друзья, я уверен, что на всю жизнь, – он взял в руки свой стакан, – и, если вы позволите, как старший, я скажу тост за нашу дружбу и за то, что никакие политические и исторические факты не смогут помешать нашей дружбе! Мы никогда не касаемся темы Карабаха, потому что мы друзья, несмотря ни на что!

Он поднял свой бокал, Эльчин с благодарностью посмотрел на друга. Они чокнулись бокалами друг с другом, затем со всеми присутствующими. Обстановка была разряжена, напряжение снято. Аскер тактично перевёл разговор на другие темы. И все с радостью его поддержали. Но Марат чувствовал, как Закир пару раз взглянул на него. На третий раз он поймал этот взгляд. Это был один из самых страшных моментов в его жизни. Глаза Закира впивались в него, словно два холодных металлических кинжала, которые хотели вырезать ему сердце. Это не был взгляд убийцы, маньяка, злодея… Нет! Это было что-то другое… необъяснимое, но оно чувствовалось на генетическом уровне… Какая-то далёкая связь ужаса и смерти… Марат чувствовал это, и у него всё холодело внутри. В этом взгляде даже не было ненависти… Просто эти глаза хотели его убить. Не хотели! Считали своим долгом! Были обязаны! И не просто убить… Уничтожить, жестоко, утопить в собственной крови… Марат это понимал. И это был первый раз, когда он почувствовал себя армянином и ему стали слышны крики и плач женщин и детей. Все истории о войне, рассказанные ему в Степанакерте, думая, что его, коренного москвича, это не коснётся никогда, рано или поздно, но в его жизни сыграют какую-то важную роль. Марат осознал в тот день, что, пока живы такие люди, как этот Закир, ему не будет жизни на земле. Они не дадут им дышать. И варианта тут только два: либо ты его, либо он тебя! Но Марат не был жестоким и не привык к конфликтам. От этого и становилось страшно. Запах смерти… далёкий… пока ещё едва различимый… но во взгляде этого азербайджанца он был… запах именно своей смерти… настолько сильно этот человек сейчас хотел его убить, что Марат его почуял…

2.7

Марат зашёл домой около 23 часов. Он приехал на такси, уйдя со дня рождения на дружеской ноте. Но то, что творилось в его душе, не видел никто. Его захлестнула волна разных, незнакомых ранее ему чувств. Парень не мог объяснить это, но тревожные мысли отозвались в его организме на физическом уровне. У него жутко крутило желудок и пересохло во рту. За столом Марат выпил не более 150 граммов коньяка и, когда оказался дома, был уже полностью трезвый, не чувствуя даже маленькой доли опьянения.

Марат побежал в туалет, где его вырвало. Резкая боль в животе и какое-то неприятное чувство не давали ему покоя. Перед глазами постоянно мелькал жуткий взгляд Закира, в ушах звенела фраза, сказанная его голосом: «А про Карабах ты также думаешь? Что это земля армян?». И последние слова отдавались эхом в паре с холодным взглядом… «Что это земля армян?»…

Умывшись, Марат вышел из ванной комнаты и столкнулся с отцом, который ждал его. Ашот, высокий худой мужчина, этакий Марат в будущем, с умным взглядом уставших глаз и носом с горбинкой, смотрел на сына.

– Что случилось? – спросил он.

– Папа… – переводя дыхание произнёс Марат. – Я сам не знаю… мне что-то… как-то… там такой разговор…

– Иди за мной! – скомандовал отец, и они зашли в кухню.

Марат сел на стул, Ашот в это время достал турку и, закинув в неё две полные ложки кофе и налив воды, поставил на плиту. Повернувшись к сыну, отец вытащил из кармана пачку армянских сигарет «Ахтамар», вытащил одну и после того, как прикурил её, сказал:

– Рассказывай!

Марат взахлёб поведал отцу всё, что произошло на вечере, не упустив ни одной детали. Он подробно описал Закира, Аскера и всех остальных присутствующих, не забыв передать каждое сказанное ими слово.

Когда Марат закончил говорить, перед ним уже стоял горячий кофе, а Ашот сидел напротив и молча смотрел на сына.

– Теперь пей кофе, успокойся и слушай меня внимательно! – начал отец. – Когда я приехал учиться в Москву, мы, будучи студентами с Кавказа, все дружили. Не имело значения, армянин, азербайджанец, грузин или абхаз… Все! Мы только сдали первую сессию, когда произошла резня в Сумгаите… Рассказы об этом и слухи до нас долетали… Это было страшнейшее наверное, преступление, которое совершили глупые и очень жестокие люди. Они как будто сошли с ума… Резали беременных женщин, насиловали и убивали людей, с которыми жили по соседству… Что мы могли тогда сделать? Как поступить? – Он достал ещё одну сигарету, закурил её и продолжил: – Самый старший из кавказцев… в нашем общежитии был Гамбар Мамедов. Азербайджанец. Он вместе с другими своими земляками подошёл к нам, армянам, и сказал, что ни их, ни нас, не должно касаться то, что происходит там. Мы должны быть выше этого и умней. Мы пожали им руки… И вроде как остались сосуществовать в мире. Но это было лишь снаружи. Внутри у нас всё перевернулось, и, несмотря на нормальные отношения с азербайджанцами, дружбы с ними у нас больше не было… никогда! Конечно же армяне не простили им Сумгаит. Спустя 4 года, день в день, солдаты вместе с беженцами из Сумгаита захватили Ходжалы. Тогда уже шла война, и войска предупредили о штурме стратегически важного села, посоветовав мирным уйти… Но они не ушли, наверное, не поверив в силы врага. Там армяне взяли реванш… Если можно это так назвать, конечно, отомстили. – Он глубоко вздохнул и посмотрел на сына. – Я всегда хотел, чтобы ты оставался далёк от этого. Мы жили в Москве, и, даже учитывая большую армянскую диаспору тут, ты не дружил сильно с ними, выбирая себе друзей не по национальному признаку. И я очень был рад этому. Все мои друзья говорили, что всё равно я не смогу удержать тебя, но я смог! Ты вырос достойным и умным парнем, очень цивилизованным и образованным. Твой друг Эльчин, азербайджанец, но он такой же, как и ты, и я был только рад вашей дружбе… Тем не менее сегодня произошёл первый случай, когда внутри тебя проснулся армянин… То нутро, которое живёт в нас тысячелетия, удержать нельзя. Те слёзы наших женщин, трупы… и всё зло, что принесли нам турки во время геноцида… это невозможно забыть, и оно в тебе есть на клеточном уровне… Ты никогда не должен забывать, кто мы! Ты всегда должен с честью носить свой крест и гордиться тем, что ты армянин! Но… Твой разум должен быть всегда впереди… тех, кто рядом… Сынок, запомни одну вещь: мы никогда ни на кого не нападаем сами, нам не нужно чужое. Но наше хотят забрать всегда… В сегодняшнем споре ты одержал верх! Ты победил! Хотя бы тем, что ты не поддался на провокацию этого генерала! Ты доказал им всем, что ты умней! Поверь… мало кто из армян так поступил бы! У нас эмоции выше, любой другой начал бы спорить. Ты не стал – и правильно сделал! Во-первых, ради Эльчина, а во-вторых, это не имеет смысла! Этим спором ты никого ни в чём не переубедишь, а лишь нервы свои потратишь. Но будь всегда начеку! Помни, что они хотят нашей крови, даже если находятся рядом с тобой и улыбаются, при любом удобном случае жди в спину нож! Это страшные люди, с которыми лучше не иметь никаких дел и не сближаться. Дружи спокойно с Эльчином, но лишь на уровне вашего возраста и круга! В том месте, где есть тот, кто вскормлен войной, никаких разговоров и отношений! Понимаешь о чём я?

– Да, папа, – согласился Марат. – Я сегодня просто понял это… впервые… У этого Закира было столько ненависти в глазах…

– Он военный! – сказал отец. – Как он может любить врагов? А мы их враги… Плюс это такие люди… Вот посуди сам, они жили в Баку и дружили с евреями, сейчас тоже дружат, делают дела, ездят к ним в гости в Израиль, ведь так?

– Да! Отец Эльчина с ними постоянно…

– Во-от! – поднял указательный палец Ашот. – Израиль всегда поддерживал Азербайджан и будет поддерживать в дальнейшем! Потому что, во-первых, Израиль – это, считай, сын США и наперекор России будет против Армении, которая с Россией союзник, а во-вторых, у Азербайджана есть то, что нужно Израилю как воздух!

– Что именно?

– Граница! Самый сильный враг Израиля и Америки – это Иран! И зажать в тиски Иран Израилю очень тяжело, им для этого однозначно нужна будет граница Азербайджана. Оттуда они смогут многое творить. Так вот, при всём этом эти люди в душе ненавидят евреев и поддерживают арабов! И если вдруг мировая политика изменится, и арабы начнут давить, первые кто им помогут – кто?

– Азербайджанцы? – удивился Марат.

– Турки! – ответил отец. – А за ними, естественно, и азербайджанцы! Они начнут резать этих своих друзей, с которыми вчера зарабатывали деньги и кушали вместе. Они сразу вспомнят, что Израиль принадлежал Османской империи. Ты же видишь, они даже сейчас, сидя тихо дома, пока евреи не слышат, говорят о том, что Израиль принадлежит арабам…

– Я в шоке! – промолвил Марат. – Скажи, пап… а почему они так? Не лучше ли иметь в союзниках Америку и Израиль, чем арабов? Ну ясно, мусульмане и так далее, но ведь Иран тоже мусульмане, однако Турция и Азербайджан против них…

Ашот улыбнулся и закурил сигарету:

– Ну, во-первых, политика – дело грязное, все подстраиваются так, как им выгодно. Иранцы тоже не особо любят армян, однако сейчас с нами дружат, потому что так выгодно. Во-вторых… Евреи – самый необычный народ, предугадать их действия невозможно! Но самое большое их отличие от всех (и это же их преимущество): они делают только то, что выгодно их нации! Им наплевать на всех, у них нет единоверцев, нет братских народов, нет никого… только они! Если ты иудей, значит, ты еврей, если ты еврей, то ты иудей – всё! Турки боятся их, потому что, как только евреям станет выгодно что-то другое, они подставят турков и глазом не моргнут! Посмотри на историю, как стало много христиан? Кто-то принял веру, кого-то обратили и сейчас любой желающий, кто придёт, его с радостью примут! Как стало много мусульман? То же самое, обращали язычников в свою веру, и сейчас вон полно людей, принявших ислам, их религия вообще говорит, что, придя из другой веры к ним, ты в рай попадёшь… И возьми евреев! Иудаизм принять практически невозможно! Чтобы стать иудеем, ты должен выучиться, полностью погрузиться в религию, изучить их историю, выучить иврит и после принятия, обращённый на всю жизнь, должен соблюдать их религиозные правила! Это говорит лишь об одном: им не нужно много всякого шлака, «лишь бы больше»! Их мало, но они едины во всём! У них маленькая страна, но они по всему миру. Зарабатывая деньги, они отправляют их туда! В этом единстве и есть их сила!

– Да! – кивнул Марат. – Я всегда восхищаюсь, как они уверенно себя ведут в политике!

– Такова жизнь! – развёл руками Ашот. – Они за это заплатили высокую цену… – Он сделал паузу, затем хитро посмотрел на сына и спросил: – А… девушки твоей… не было с тобой?

– Нет! – быстро ответил Марат. – Я один был!

Ашот заметил, что Марат смутился, и не стал заострять внимание на этой теме. Он был мудрый мужчина и понимал, что нужно просто немного подождать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю