Текст книги "Призвание"
Автор книги: Галия Манабаева
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Галия Манабаева
Призвание
1.
Впервые в психиатрию Алина попала в 19 лет. Время было непростое, доперестроечное, начало 80-х годов. Однажды в студенческом общежитии к ней подошел однокурсник и спросил:
– Аля, хочешь вкусно поесть?
– Ну, допустим, – сказала Алина, ища подвоха в вопросе однокурсника, который ей симпатизировал, и тщетно добивался у нее взаимности.
– Пойдем ко мне, у меня много вкусностей. Поедим от души.
– Откуда?
– Из психушки, – сказал, смеясь однокурсник.
– Да, ну тебя, – отмахнулась Алина.
– Я серьезно, – поспешил остановить ее однокурсник, – я подрабатываю в психиатрии.
– В психиатрии?, – удивилась Алина, – как ты, студент технического вуза, можешь подрабатывать в психиатрии?
– Ну, не врачом же! Я ночной санитар.
– И что, много платят? – скептически осведомилась Алина.
– 70р, – похвастался однокурсник.
– Хватит заливать, – скептически продолжила Алина тоном прагматика, – на 70р. не купишь даже приличные джинсы. Вот я получаю стипешку 40р., плюс родители подкидывают 60р. в месяц, и то я не могу себе позволить вкусно поесть. Вот, за джинсы отдала 200р. и теперь вся в долгах.
– От тебя ничего не скроешь, ты права, я получаю от 130 до 170р. А хочешь, устрою тебя к нам на работу? Там так здорово! Там такие люди добрые работают, всегда покормят, и деньги не плохие.
И таким образом, Алина попала в психоневрологический интернат ночной санитаркой. Первое посещение интерната, когда Алину провели по этажу, показывая предстоящий фронт работы, повергло ее в шок. «О, нет! Это не для меня!» – вновь и вновь повторяла она про себя, следуя за старшей медсестрой.
– Работа у тебя начинается в 7 часов вечера. Твои палаты – это все двухместные, их всего 6. В каждой по две бабульки. Не бойся, они старенькие, смирненькие, а главное, опрятные. Все, что нужно им – это внимание. В твои обязанности входит – перестилка, переодевание бабушек, если в этом есть необходимость. И, конечно же, санитарное состояние палат – нужно протереть пыль, помыть полы, и, в общем, ничего такого, с чем бы ты не справилась. По ночам вас будет трое – две санитарки и одна медсестра.
Они вошли в одну из палат. Палата была небольшой, чистенькой, но, что больше всего удивило Алину, по домашнему уютной. Пожилая женщина сидела на стуле возле одной из кроватей спиной к вошедшим и смотрела в окно, будто вглядывалась вдаль. Рядом с ней на кровати мирно спал пушистый рыжий кот, свернувшись калачиком.
– Ася Яковлевна, – сказала, обращаясь к пожилой женщине старшая медсестра, – вот привела к вам новенькую девочку, студентку.
В это время старшую медсестру позвали к телефону.
– Извините, пожалуйста, вы пока пообщайтесь, я сейчас вернусь, – сказала старшая и спешно вышла из палаты.
Пожилая женщина, не оборачиваясь, жестом пригласила присесть Алину на рядом стоящий стул. Присаживаясь, Алина оказалась вблизи лица собеседницы, и у нее неизвестно от чего сжалось сердце.
– Студентка?! Как Вас зовут, моя хорошая? – спросила совсем по-старушечьи пожилая женщина, – и на кого мы учимся?
– Я – Алина, учусь в инженерно-строительном.
– Технарь. А специальность?
– Инженер-экономист.
– Не плохо, не плохо…– тут пожилая женщина повернула взгляд на Алину. Старческие глаза, мутные, словно пустые, смотрели сквозь Алину, и ее осенило, она ничего не видит. Тут сердце Алины опять сжалось от неизведанной ранее боли, она отвела взгляд в сторону, и увидела за дверью в закоулке полки, прикрученные к стене от пола до самого потолка, и забитые книгами.
– О-хо! Сколько книг! – восторженно вырвалось у Алины, – это чьи же?
– Мои, – опять прозвучал старушечий голос, – значит ты будешь ночами работать?
– Да.
– Как ты относишься к поэзии, деточка?
– По-разному, – уклончиво ответила Алина, чтоб не сказать, что плохо, т. е. никак. К своему стыду, она предпочитала поэзии прозу, у нее не было ни одного любимого поэта. Это в то время, когда в стране «поэт был больше, чем поэт».
– А к прозе?
– Гораздо лучше. Люблю читать…
– Любимые писатели?
– Достоевский.
– Скажите, пожалуйста! Позвольте полюбопытствовать, сколько
Вам лет? – спросила Ася Яковлевна, переходя на «Вы».
– 19, – ответила удивленная Алина,«причем тут возраст?».
– Ну, почему техвуз? – сказала себе под нос Ася Яковлевна. – И
какие же его романы Вы читали?
– «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы», «Униженные и оскорбленные», «Идиот», «Игрок», – стала перечислять Алина.
– «Игрок»?– удивленно прервала ее собеседница, – ну, и как Вам?
– Это мое любимое, пожалуй.
– Даже так?! Деточка, Вы меня приятно удивили! «Игрок» никогда не входил в школьную программу. Даже во внеклассное чтение не входило. Где же Вы нашли его?
– В папиной библиотеке.
– Похвально, похвально. А кто Ваш папа?
– Математик.
– Да?… Вот почему технический вуз! Скажите, пожалуйста, а что
именно в Достоевском Вам нравится?
– Описание человеческих переживаний.
– А из ранних его произведений что Вам известно?
– « Чужая жена и муж под кроватью», – называя произведение
Алина густо покраснела.
– Как же ты покраснела, деточка!? – заметила пожилая женщина.
– Ася Яковлевна, как Вы могли это узнать?
– Для таких вещей не обязательно иметь зрение! Ну, и что же
ранние тоже тебе нравятся?
– Нет.
– Почему?
– Не понятно.
– Деточка, Вы находка!…
В это время вернулась старшая медсестра, прервала беседу, и извиняясь увела Алину. Следуя за старшей медсестрой Алина удивилась метаморфозе, произошедшей в своей душе. После незначительной беседы с пожилой женщиной, она была твердо уверена, что обязательно придет сюда работать. Она испытывала смешанные чувства – все, что шокировало ее до беседы с пожилой женщиной теперь казалось неожиданно сошло на нет, вместо него появилось чувство глубокой незавершенности. Бесследно исчезло и чувство жалости, которое она испытала к пожилой женщине в первые минуты, еще до общения. Теперь же она испытывала к ней чувство глубокой заинтересованности, очень хотелось вернуться к Асе Яковлевне и продолжить прерванную, тем еще интересней, беседу…
2.
Ася Яковлевна, доктор филологических наук, профессор, много лет проработавшая в МГУ, волею судьбы на старости лет сначала похоронила мужа, затем спустя два года и сына, который погиб в автокатастрофе, и оставшаяся одна на всем белом свете, после инсульта попала в этот интернат. К моменту прихода Алины, она прожила здесь долгих 10 лет своей жизни, в последний год которого потеряла зрение. Алина для нее была поистине находкой. Интеллигентная по натуре, с определенным интеллектом, молодая девушка обладала также, как и сама Ася Яковлевна, сложной психической организацией. Открытая по характеру, в то же время скромная в своих притязаниях, жизнерадостная, она казалась на первый взгляд смелой, но, тем не менее за короткий период общения с ней Ася Яковлевна поняла, разгадала в ней глубокую, тонкую, ранимую душу. Алина появлялась через каждые две ночи на дежурства. Приходя в смену, едва успев лишь переодеться, она бежала к Асе Яковлевне в палату, дабы застать ее еще не уснувшей, чтобы вдоволь пообщаться с ней, принять участие в жизни с каждым днем увядающей пожилой женщины. Это общение было обоюдно продуктивным – одна вдыхала молодость, активизируясь лишь рассказами о молодой, насыщенной, студенческой жизни, а другая – духовно обогащалась, не переставая восхищаться знаниями, умениями, умом и мудростью пожилой женщины. Это общение тонко, незаметно отражалось на судьбах двух женщин. Незаметно для себя Алина приобщилась к великой поэзии, теперь она перед сном читала любимой своей подопечной Мандельштама, Баратынского, Омара Хайяма, биографии которых уже хорошо знала. А Ася Яковлевна открыла для себя современных поэтов, таких как Окуджава, которого Алина называла не иначе, как Булат Шалвович, кумира всей интеллигентной молодежи, Евтушенко, Ахмадулиной. Совместно они тихо напевали песни и Визбора. И секретничали они совсем не по-женски, шепотом обсуждали судьбу Солженицына.
– Алиночка, деточка, как же мне повезло на склоне лет – судьба щедро одарила меня тобой. Ты теплая, светлая, ласковая, в тебе столько добра! Спасибо, деточка, что ты есть! Ты вселяешь людям надежду! Видя тебя всегда полную жизни, всегда улыбчивую хочется жить. А это очень важно в моем возрасте. И, вообще, деточка, послушай меня, я много лет живу на этой земле, много видела, не мало знаю. Я знаю людей. Твое место там, где нужна помощь людям. Ты любишь людей, понимаешь, умеешь ладить. С тобой легко, комфортно, надежно. Подумай об этом, деточка.
Пожилая мудрая женщина «смотрела в даль», в прямом и переносном смысле, высказываясь глобально, наставляя молодую Алину на путь истинный, а Алина, со свойственным молодости легкомыслием не воспринимала всерьез, столь глубоко слова своей собеседницы.
Привязанность двух женщин разных поколений была настолько велика, что Алине казалось это чем-то всеобъемлющим, бескрайним, бесконечным. И это казалось ей необычным.
– Почему так, – растерянно спрашивала она иногда у пожилой женщины, – почему мне иногда кажется, что ближе, роднее Вас у меня никого нет?
– Деточка, это ведь не так, – мягко и с глубокой любовью проникновенно объясняла ей пожилая женщина, – просто мы с тобой родственные души, с полуслова понимаем друг друга. Такое бывает очень не часто! Нам с тобой повезло. Посмотри кругом, сколько не сложившихся отношений, сколько человеческих непониманий, сколько судеб рушатся от того, что люди перестали друг друга слышать. А сколько детей вырастают моральными уродами!
– Что Вы имеете ввиду?
– Деточка, ты просто не знаешь, как тебе повезло с матерью, с семьей. Тебя с детства окружала любовь, поэтому ты выросла эмоционально полноценным человеком, способным на глубокие чувства.
– А, что, бывает иначе?
– Дети, которые растут в детских домах и сиротских приютах часто страдают различными эмоциональными проблемами, включая неспособность установить близкие и продолжительные отношения с окружающими. Такие дети неспособны любить потому, что на раннем этапе жизни упускают возможность крепко привязаться к матери. В качестве главного условия нормального психического развития ребенка выступают любовь ребенка к матери и матери к ребенку. Если это условие не соблюдается, то возникают патологические формы поведения. Более того, разлука с матерью в раннем возрасте приводит к таким расстройствам поведения в дальнейшем, как неспособность к установлению близких отношений, завышенные требования к другим людям. Вот так вот, деточка.
– Ужас какой! Бедные дети! – в ужасе тихо произнесла Алина, и горячие слезы обожгли ей щеки. Она быстренько смахнула слезы, подумав – как хорошо, что Ася Яковлевна не видит ее слабости, и сказала нарочито веселым голосом:
– Ну, что это мы о грустном?! Давайте лучше…
В отделении Алину любили. Заведующий отделением, пожилой мужчина Сергей Борисович не переставал выделять ее внимательность, хвалить ее и ставить всем в пример. В процессе работы не раз говорил молодой санитарочке, что ее место в медицине, и что ей стоит крепко об этом подумать. Медсестры ценили ее примерность и исполнительность. Санитарки ценили в ней готовность всегда прийти на помощь. Жизнерадостная, открытая в общении, излучающая всегда тепло, Алина старалась охватить своим вниманием всех подопечных в отделении. Пожилые жительницы отделения тянулись к ней и отвечали ей взаимным теплым отношением.
В интернате Алина проработала один год и пять месяцев.
Последняя неделя ей запомнилась навсегда. Однажды, приходя в смену, она застала свою подопечную в тяжелом состоянии. Ася Яковлевна лежала вытянувшись, мертвенно бледная. Лицо резко осунувшееся, казалось даже перекошенным. Не зрячие, но всегда живые, осмысленные глаза были закрыты и неподвижны. Она была без сознания, на искусственном внутривенном подкармливании.
– Она вчера ночью пережила очередной инсульт, – словно сквозь туман услышала голос врача Алина, – кровоизлияние обширное. Мне очень жаль, деточка…
Проконсультировавшись с врачом, Алина взяла на себя полный уход за любимой подопечной. Для предотвращения застойных явлений в легких и возникновения пневмонии каждые 2 часа, бережно обняв, словно перекладывала хрупкое стекло, поворачивала ее в постели. Во время проветривания палаты с нежностью укрывала ее одеялом, на голову надевала вязаную шапочку или платок. Памятуя советы врача, часто мерила температуру и при ее повышении тут же бежала, сообщала врачу, в надежде, что это хороший признак. Для профилактики пролежней и опрелостей несколько раз в день протирала кожу камфорным спиртом. Начитавшись необходимой литературы, устраивала «банные дни», обмывала все тело смесью из теплой воды и шампуня.
Ухаживая за ней, Алина лелеяла мечту, что Асе Яковлевне станет лучше, она придет в сознание, и придумывала, как она будет ее сажать на несколько минут (3-5 раз в день) в постели, подложив под спину подушки, начнет проводить занятия дыхательной гимнастики. Наивно по-детски представляя надувание резиновых шаров, детских резиновых игрушек, предвкушая это веселое совместное занятие с дорогим сердцу человеком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
