Текст книги "Семь рыбок золотых и одна черная"

Автор книги: Галина Жадан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Какая зависть? – Не поняла мать. – Ей только тринадцать.

– Мам, ты как всегда не понимаешь наши шутки, – Алька положила себе добавки, – смотри, сестра, как надо есть – за обе щеки!

– Кажется, уже за три, – поморщилась Марина.

Аня, Ольга и Наташа пришли раньше других гостей помочь собраться невесте. Они были в открытых вечерних платьях, неуловимо похожих, хотя и были разных цветов, и напоминали трех граций.

– Ольга, что ты сделала со своими волосами? Где наша Fleurblanche? – хором воскликнули подруги, глядя на бывшую блондинку, которая сняла меховую шапку.

– Теперь я шатенка, – с восторгом сообщила Ольга, – не хочу больше слушать анекдоты про блондинок. Пойдемте-ка лучше к невесте.

Не успели они перемолвиться с невестой и выяснить, в чем конкретно заключается их помощь, в дом стали активно приходить родственники. В просторной квартире невесты стало тесно: все перемещались, перетекали из комнаты в комнату, создавая суету и нервозность. Один спрашивает – хор отвечает, другой что-то ищет, третий дает совершенно ненужные советы, и так – до бесконечности. Три грации были отодвинуты несокрушимой волной на недосягаемое расстояние от невесты.

– Антанта смела нас на задворки истории, – прошептала Аня подругам.

Подруги хихикнули, но исправить положение не смогли.

В конце концов, Аня почувствовала себя не участницей событий в этом муравейнике, а отстраненным наблюдателем.

Прибывали всё новые и новые гости, по-видимому, всё те же многочисленные родственники, для которых свадьба была не только развлечением, но и самой жизнью, и они стремились превратить каждую минуту в незабываемое действо.

Две женщины атаковали Марину: полная молодящаяся особа неопределенного возраста, постоянно хохотала, и другая, худая, лет тридцати, с серьезным лицом что-то шептала. Первая делала прическу невесте, вторая – пыталась  внести свою лепту, получая за это от первой шлепки по рукам. Семь или восемь женщин разных возрастов, стоявшие вокруг, наперебой соревновались за звание лучшей советчицы, не давая ни малейшей возможности подругам подойти к невесте.

– Утешает то, что они ведь не нарочно это делают, а от безмерной любви к родственнице, –  подумала Анечка и решила сделать обход по квартире.

На кухне кипела работа: варили, жарили, раскладывали по тарелкам еду. Дети и подростки носили полные тарелки в комнату, где стоял огромный стол, вокруг которого толпились родственники мужского пола. Они знали, что главное пиршество будет еще не скоро, поэтому спешили подкрепиться как следует и спокойно дожидаться главного события свадьбы. Стреляло шампанское, звенели фужеры и вилки с тарелками. Кто-то подходил к столу, кто-то отходил с полными тарелками.

«Полна горница людей», – наблюдательница словно прокручивала кино.

– Есть хочешь?

Аня вздрогнула от тихого вопроса на ухо.

– Вовка, ты меня испугал.

– Так что насчет еды? – Он протягивал ей тарелку с бутербродами.

– Спасибо, я дома поела. Ешь ты. Кстати, поскольку здесь всё пропитано любовью, я скажу тебе: присмотрись к Оле. Она так страдает по тебе!

– Оля? Какая Оля? Наша?

– Наша, наша.

– Я не знал. И давно?

– С времен Очаковских и покоренья Крыма.

– Точно! Посмотри, как она страдает.

Аня посмотрела в сторону, куда указал Володя.

У окна стояла Ольга, а незнакомец кормил её крохотными бутербродами с черной и красной икрой и мини-канапе.

Ольга кокетливо открывала рот, осторожно брала губами бутерброд,  показывая при этом ямочки на щеках, и медленно жевала, а между бутербродами смеялась и что-то говорила кавалеру. Потом она откидывала голову назад, при этом её волосы переливались волнами по плечам, и прикрывала глаза. Приоткрытые губы просили поцелуя. А кавалер снова протягивал ей бутерброд. Тут кто-то, проходя мимо них, слегка подтолкнул его руку, и бутерброд полетел на пол.

– Маслом вниз, – прокомментировала Аня.

– Икрой вниз, – уточнил Володя. – Нельзя заранее определить, какую сторону бутерброда мазать маслом.

Аня серьезно продолжила.

– Вероятность того, что бутерброд упадет маслом вниз, прямо пропорциональна стоимости ковра.

Они дружно рассмеялись.

Аня покачала головой и хотела ещё что-то сказать другу, как вдруг стоявший в квартире монотонный гул голосов взорвался и выплеснулся из квартиры: приехал кортеж жениха.

Аня с Володей ринулись к выходу, чтобы не пропустить выкуп невесты, но толпа гостей застряла в дверях, и они только услышали отдельные выкрики веселого действа. Стремясь хоть что-то узреть, они из дальнего угла, поднимаясь на цыпочки, через головы гостей, мельком увидели жениха, чуть позже – невесту. Также радостно толпа потекла вниз по лестнице к машинам. Аня и Володя без труда нашли свои пальто, поскольку в прихожей почти не осталось никакой одежды, и вышли на улицу. Они увидели хвост удаляющегося свадебного кортежа, в изумлении, молча, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

С ними осталось несколько женщин, которые, видимо, не планировали ехать в загс, они и предложили им подняться в квартиру, а позже поехать с ними в ресторан. Друзьям ничего не оставалось, как согласиться.

 Через некоторое время, громко и долго сигналя, подъехала машина в лентах, из которой вышло двое молодых мужчин. Опоздавших родственников женщины радостно приветствовали, пообещав, что те также могут проспать и собственные свадьбы. Парни позвонили, узнали, что в загс они уже не успеют, посокрушались, что не увидят такое важное событие кузины и переключились на еду, не забыв открыть шампанское. Аня и Володя присоединились к ним.

Один из них, представившийся Игорем, не сводил глаз с Ани. Поначалу Анечка отводила взгляд, потом, разговорившись, тоже стала в упор разглядывать его. Не то, чтобы он понравился ей, а чисто из спортивного интереса, как она сама определила.

Времени было еще много, и молодые люди решили покататься. Но катание превратилось в стояние в уличных заторах, и, намаявшись сидением в машине, они с трудом, но всё же доехали до ресторана. Вскоре подъехал свадебный поезд. Шум и ликование постепенно улеглись в нормальное течение праздника.

Свадьба началась чинно и важно, как и девичник. Марина и Сергей, теперь уже муж и жена восседали на почетном месте и были так счастливы и далеки от суеты, что казалось, будто они жили в другом измерении, не замечая никого вокруг, и когда развеселый тамада зажигал зал «искрометными» шутками, гости хохотали, они только смотрели друг на друга. Даже когда они, стоя, выслушивали тосты-пожелания, можно было подумать, что улыбаясь, они ничего слышат. А когда они поворачивались друг к другу при слове «горько», казалось, что они исчезали в своем счастливом мире, хотя в это время к ним было приковано всё внимание. Но как только поцелуй заканчивался, жених с невестой садились, они тут же исчезали для окружающих, которые уже не обращали на них никакого внимания, безраздельно отдаваясь напиткам и яствам.

От свадьбы Аня уже не ждала ничего сверхъестественного.

«Свадьба, как свадьба, такая же, как все предыдущие, на которых я была, и на которых, возможно, еще буду, – утешала она себя. – Обычная и скучная, как просмотренный ранее сериал. Надеюсь, стриптизеров и подобных сюрпризов тут не окажется. А жениху и невесте уж точно не нужны ни гости, ни стриптизеры, ни даже подруги».

Она улыбнулась сама себе.

Ольга была с тем же кавалером, который кормил её утром. Они сидели за одним столом и танцевали, обнявшись, Ольга не сводила глаз со своего красавца, а Владимир не сводил глаз со сверкающей от счастья Ольги.

– Смазливый,  – оценила Аня Олиного ухажера, – галантный, но слишком уж какой-то томный, глаза с поволокой. Я бы такого не выбрала, – похвалила она себя.

Володя грустно покачал головой, не найдя подходящих слов.

Ольга действительно забыла о Владимире, так она увлеклась новым знакомым. Ей импонировало то, что её новый друг был выше неё, немного старше, красиво ухаживал за ней. Она млела и таяла от того, как он подавал ей руку, провожал после танца к столику, пододвигал стул, наливал шампанское, и сам клал ей кусочки в рот. За ней никто так не ухаживал. Впрочем, и по-другому – тоже. До этого момента она думала только об одном человеке, о Владимире, а сейчас она вдруг почувствовала, что можно радоваться жизни с другим человеком, который ничуть не хуже того, кому была не нужна.

Наталья, которая была против каких-либо знакомств, тоже не расставалась с каким-то брюнетом. Она уже несколько раз танцевала с ним одним, а он умильно смотрел на неё и постоянно что-то говорил. Наташа при этом как-то уж нарочито отводила глаза и не смотрела на него, даже когда отвечала на его вопросы. А интересовало его всё: где живет, кем приходится невесте, где работает, любит ли природу, жила ли когда-нибудь в деревне, есть ли у неё дача и много чего ещё. Наташа, известная выдумщица, сама не понимая почему, отвечала своему кавалеру честно и откровенно.

А когда тот узнал, что Наталья – ветеринар, удивлению и восторгу его не было конца. Неужели москвичка могла выбрать такую профессию!

– Неужели вы поедете в деревню?

– Зачем? Чем здесь хуже? Я лечу кошек, собак, которым в городе нет числа. А еще люди заводят тут хомяков, попугаев, черепах, всяких игуан, обезьянок, даже крокодильчика к нам приносили. И клиентов, которым не жаль денег для своих питомцев, не счесть. Так что в городе ветеринаром быть гораздо выгоднее и проще, чем в селе с коровами и свиньями.

– Проще?

– Ну, представь, у нас чистый кабинет, собачки после парикмахерских. А что в деревне? Грязный коровник?

– Ты просто не знаешь наших коров, лошадей. Они гораздо умней черепах и крокодилов. Ты хоть раз видела, как смотрит на тебя лошадь?

– Постой, ты что, из деревни?

– Да. Я фермер. У меня большое хозяйство. И мне так нужен симпатичный ветеринар, – выдал он на одном дыхании, резко сделал выдох и крепко прижал к себе Наташу.

Но Аня видела подруг вскользь, в основном она смотрела на своего спутника.

Игорь часто приглашал её танцевать, издалека подавал ей какие-то знаки руками, шевелил губами, как будто что-то ей говорил, а то вдруг начинал ухаживать за другими девушками, а Аня недоуменно провожала его взглядом. В такие моменты она начинала чувствовать свое одиночество, Андрей видением проносился мимо, не глядя на неё, как будто специально игнорируя. Аня сразу сжималась, уходила в себя, ей хотелось забиться в щелку и ни о чем не думать, не дышать. Было больно и страшно.

«Андрей! Что нужно сделать, чтобы ты обратил на меня внимание? Совершить подвиг или умереть у тебя на глазах? Нет, пожалуй, умереть – это слишком круто. Лучше я спасу тебя от какой-нибудь напасти. А еще лучше, чтобы ты спас меня. Но на меня ты не смотришь. А как можно спасти человека, которого даже не замечают: я для него просто не существую. Замкнутый круг!».

Игорь вернулся, пригласил её на медленный танец, нежно сжал её руку, потом поцеловал каждый палец.

– Я влюбился в тебя с первого взгляда. Почему я не встретил тебя раньше?

– А что произошло бы раньше?

– Я увез бы тебя на край света, где были бы только я и ты. Наш день, наш остров, наше солнце, наша жизнь.

– А сейчас край света занят?

Он в ответ расхохотался.

– Я вижу, ты согласна. Ты – моя. Ты лучшее, что я встречал.

– Лучшее?..

– Лучшая и неповторимая.

После танца он довел её до столика и отошел на минуту.

Аня осталась сидеть, ошарашенная таким признанием. Через минуту Игорь не пришел. Аня была рада этому, она постаралась взять себя в руки. Наконец она встряхнулась и прежними глазами продолжила рассматривать свадьбу.

Чинное благообразие начальной фазы свадьбы плавно перерастало в бурный поток. Если вначале гости вникали в смысл тостов и ловили каждое слово его произносящего, то теперь уже к середине поздравления в зале становилось шумно: гости переговаривались между собой, звенели раньше времени бокалы и стучали вилки с ложками. А дальше – больше. Про жениха и невесту постепенно забыли. У каждого была своя жизнь, свое веселье.

Сваты сидели за отдельным столиком и увлеченно беседовали. Отец жениха что-то рассказывал, а остальные постоянно его перебивали и вставляли свои реплики. Иногда они дружно все смеялись, после чего наполняли фужеры и страстно чокались.

Пока играл оркестр, тамада что-то шептал на ухо певице, нежно держа её за локоток, а та кокетливо смеялась, показывая при этом все зубы и верхнее нёбо.

Когда играла медленная музыка, выходили пары пожилых людей, и всё выглядело прилично до безобразия. Кавалеры нежно держали свои дам за ручки и талии, а те преданно смотрели им в глаза.

Когда музыка сменялась на современную, в быстром ритме, менялись танцоры. Выходила молодежь, и всё становилось до безобразия неприлично. Но было столько смеха и радостных возгласов, образовывалось множество кружков танцующих, среди которых вдруг возникали лидеры, и окружающие уже не могли оторвать взглядов от их умопомрачительных па. И от этого в зале возникала обстановка радостного единения всех возрастов. Старшее поколение от души смеялось, глядя на эти танцы, иной раз, не выдержав, даже показывали пальцем соседям на особо отличившихся солистов.

А Володя смотрел на Ольгу. Он вдруг увидел её совсем другими глазами, совершенно в другом ракурсе или даже в другом измерении. Какая она милая! И любит его давно. Как он мог этого не заметить? Да, Анечка затмила ему белый свет. А жизнь-то не остановилась, и его – любят! Он, было, списал себя, как неудачника, а тут оказалось столько вариантов, и, возможно, Ольга – не последний из них. Но как она хороша, хотя блондинкой была гораздо лучше.

– Ты на кого так усиленно смотришь? – Прервал его мысли Юрий. – Опять на Аньку? Да она тебя в упор не видит. Специально за нос водит, держит тебя на коротком поводке, а дальше не пускает. Брось её, а то тебе твоя Анечка всю молодость испортит.

– Это уж слишком, – возмутился Володя.

– Нет, ты подумай. Я не против Аньки. Она, возможно, и клеевая девчонка, но зачем же на ней зацикливаться? Молодость дана, чтобы было весело, а ты киснешь по ней. Посмотри, сколько вокруг девок! Одна другой лучше, и все тебе в рот смотрят. Любая с тобой перепихнуться рада. Пользуйся! Проведи молодость с толком!

– А что для тебя значит «с толком»?

– Ну, как в песне: гуляй, пока молодой. И тебе хорошо, и девки довольны. Вон они как на парней глядят, на любого готовы кинуться.

– А-а, – протянул разочаровано Володя. – А я думал, они только на тебя смотрят.

– Ну, вообще-то, нет. Хотят они, конечно, богатеньких, и замуж за них стремятся. Но ничего, мы тоже не из лохов! И на меня смотрят. Я, может быть, будущий олигарх.

– Ну, я тащусь от тебя! Успеха, олигарх. Лет через двадцать. Или тридцать?

– Ладно, не ехидничай. Меня и сейчас девки любят. Ты просто завидуешь.

Игорь вернулся к Ане, взял её за руку и предложил пойти освежиться, слишком уж жарко и душно стало в зале. Аня пошла за ним. Они вышли в холл, прошли мимо малого зала, по переходу вступили в совсем узкий коридор. Вдруг Игорь грубо сгреб Аню в объятия и страстно прижал к себе, впившись в неё поцелуем. Аня растерялась, она не ожидала такого натиска. А он продолжал её целовать до боли в губах. Она попыталась высвободиться, но этого ей не удалось. Тогда она постаралась оттолкнуть его. Но и эта попытка оказалась тщетной. Он был выше неё, занимался кикбоксингом, как он ей рассказывал еще совсем недавно, отчего он возвысился в её глазах: она ценила сильных и устремленных мужчин. А люди, занимающиеся спортом, всегда ей казались целеустремленными. Нужно было иметь сильный характер, чтобы методично развивать силу. Ей этого не было дано.

Но сейчас ей такая сила очень не понравилась. Чем больше она пыталась вырваться, тем крепче он сжимал её. Она хотела наступить ему на ногу шпилькой, вспомнив совет самообороны, но он так придавил её к стене и зажал коленями её ноги, что она не могла этого сделать.

Его рука скользнула вниз по платью и стала поднимать подол платья. Платье было длинное, и пока он поднимал его, держа девушку только одной рукой, Аня всеми силами старалась высвободиться. Вот он уже поднял подол, и его рука заскользила вверх, нащупав трусики, которые он попытался стянуть вниз.

Тут Аня взорвалась. Она дернулась, что было сил, но вырваться опять не удалось. Игорь стал целовать её в шею, а она вдруг укусила его за ухо. Он вскрикнул и ослабил объятья. Аня рванулась, но он вдруг сильнее сжал её.

– Сучка! Зубы скалила, а теперь – в  кусты? Разве ты не этого хотела?

– Пожар, – закричала Аня, собрав остатки сил.

Он сильно прижимал её, надавив на грудь, поэтому крик получился несильным.

В это время из-за угла выскочил Володя, подбежал к ним и сзади резко схватил обидчика под руки и оторвал его от жертвы. Аня отскочила в сторону и, обмякнув, стала приседать на пол. Слезы брызнули у неё из глаз.

Игорь извернулся и стукнул напавшего на него Аниного защитника. Володя зашатался, но не упал.

Аня смотрела на происходящее сквозь слезы и видела всё в тумане. Володя вдруг стал выше, принял стойку, как в американском фильме, и начал профессионально отвечать нападавшему на него кикбоксингеру. Это Аню тогда не удивило, но на душе у неё стало в ту же секунду легче, она поднялась на ноги и побежала за помощью. Когда подошедшие разняли дерущихся, Аня перестала плакать, подбежала к Володе и обняла его. Игоря двое мужчин, взяв под руки, увели.

– Спасибо. Ты настоящий друг!

– Ты это только узнала? А тебя, как всегда, нельзя одну оставить.

– Где ты научился драться?

– Я с первого курса хожу на самбо. Ты не знала?

– Нет.

– Ну, да. Тебе же не интересно что-то знать обо мне.

– Ты лучший друг на свете.

– Ты тоже. Хотя я предпочел бы другое. Пойдем!

– Как ты вдруг оказался здесь?

– Он не понравился мне с тех пор, как только стал подъезжать к тебе.

– Я, пожалуй, поеду домой.

Вдруг лицо её сморщилось, и она заплакала.

– Он сказал, что это я его завлекла. Но я даже не думала об этом. Он мне не нравится. Я люблю другого! – И она заревела еще сильнее.

– Знаю, знаю.

Володя достал из кармана пиджака платок, вытер ей слёзы.

– Я отвезу тебя.

Ольга самозабвенно танцевала со своим кавалером. Он был выше неё, как раз то, о чем она мечтала, светлые волнистые волосы до плеч, ласковый взгляд.

«Если бы я не перекрасила волосы, мы могли бы сойти за брата и сестру», – улыбалась Флёрбланш сама себе.

Она была очарована и им самим, и его именем.

– Аристарх, у тебя удивительно красивое редкое имя. Почему тебя так назвали?

– В честь деда. Кстати, от него мне досталось не только имя, но и еще квартира на Соколе. Правда, он еще живой, но как женюсь, перееду туда от родителей, а дед – к предкам.

– А как тебя называли в детстве?

– Мать – Аристаша, Сташа, а отец – Старки, на американский лад. А тебе как нравится?

– Аристашенька.

– Пойдет. Я не против. Хочешь, давай прямо сейчас поедем ко мне домой.

– Хочу. Давай поедем.

*

Он привез её в квартиру своих родителей. Ольга оглядела богатую обстановку. Квартира была просторной, Ольга даже запуталась, когда считала комнаты: огромный зал, где в углу у окна разместился рояль, столовая, тоже большая комната с круглым столом посредине, такая же большая кухня, кабинет отца со стеллажами для книг от пола до потолка, спальни.

«Наверное, тут и комната для прислуги есть, как в дореволюционное время. Хотя, видимо, и сейчас это не редкость», – подумала Ольга.

Она обошла комнаты, никого не встретив.

– Никого нет. А где же твои родители?

– Ты хочешь видеть моих родителей? Зачем тебе они? А я тебе не нужен?

Она обняла его за шею, прильнув к нему щекой.

– Только ты. Мне нужен только ты.

В ответ он крепко сжал её. Взял на руки, покружил и посадил в кресло. Наклонился к ней и загадочно сказал:

– Родители вернуться через четыре дня. Сиди и жди меня.

И вышел из комнаты

Ольга трепетала от ожидания. Она забыла, что любила другого. Сейчас она всю себя отдала этому малознакомому человеку, готовая ко всему. Когда она впервые увидела Аристарха, что-то из потаенных уголков её души прошептало о новой жизни, новой любви, о том, что пора забыть Володю. И она поддалась этому чувству.

Она огляделась. Большая комната с двумя огромными окнами, которые закрывали занавески из тяжелой ткани синего цвета, а на ней, словно паучья сеть, растекались золотые разводы. Мебель тоже была массивной, как будто подстраивалась под размеры комнаты: комод темного цвета, кожаный диван, растянувшийся из угла комнаты вдоль обеих стен, напротив него – огромный телевизор на массивной подставке, чуть дальше такой же огромный аквариум с крупными рыбами. Обои были тоже с золотыми разводами, на которых мозаикой были вывешены картины разных размеров.

– Это старинная мебель или, как сейчас в моде, стиль ретро? – Спросила  Ольга и сама себе ответила, – красиво.

Вернулся Аристарх, неся поднос, на котором стояла бутылка вина, два фужера и две тарелки: одна с апельсинами и яблоками, другая – с конфетами. Когда он опустил поднос на журнальный столик, Ольга увидела еще одну тарелку с полураскрытыми фисташками и кешью.

Он заметил, как Ольга рассматривала картины, и, наливая вино в фужеры, стал объяснять.

– Мой отец – профессор в третьем поколении. Эти картины тоже собирали три поколения. Если бы я друг стал профессором, то тоже, наверное, купил бы пару картин. Но в профессора меня не тянет. Я – вольный писатель.

Он протянул ей фужер с темно-красным вином. Они подняли бокалы, хрустальный звон нежно постучал ей в сердце. Аристарх улыбался, слегка пожимая ей руку. Она тоже улыбалась. Аристарх рассказывал ей смешные рассказы из жизни профессоров его семьи. Ольга слушала вполуха, продолжая рассматривать картины.

– А это кто? Рембрандт? – показала она на картину пышнотелой красавицы в легких летучих шелках.

– Не-ет, – засмеялся Аристарх и с гордостью ответил, – это моя бабка-профессорша.

– А ты, правда, писатель?

– Да, я пишу роман о жизни современной молодежи.

– Дай почитать!

– Как только допишу.

Он опять вышел, вернувшись с сигаретой. Нажал на зажигалку, прикурил, сделал несколько затяжек, и, улыбаясь, протянул Ольге.

Ольга пыталась несколько раз курить на первом курсе с подружками, но ей было противно, когда во рту оставалась горечь. «Как будто кошки нагадили». Она морщилась, плевалась, и в один момент сокурсницы ей сказали, что нечего переводить сигареты, и не дали ей, а она больше ни разу не попросила. А сейчас она покорно взяла сигарету, сделала несколько затяжек. Голова закружилась, и она блаженно окунувшись в теплую реку, поплыла по течению так давно ожидаемого счастья. Всё остальное она помнила туманно. Они еще сидели и смеялись, пили вино, потом незаметно переместились в спальню. Он раздевал Ольгу, она – Аристарха. Проснулась она утром, плохо соображая, где она, что с ней. Увидела рядом спящего Аристарха, вспомнила то, что не хотелось вспоминать. Она не планировала такой близости, но теперь об этом было поздно думать. Она оделась, пыталась разбудить своего новоиспеченного любовника, но он не поднимался, только посмотрел на неё, как будто даже не узнал, а потом опять уснул.

Ольгу качало, как на корабле во время качки. Она пошла на кухню, нашла банку растворимого кофе, насыпала в большой бокал три ложки, поставила на огонь чайник.

– Надо прийти в себя, что-то мне нехорошо, – она посмотрела в окно.

Высоко. Какой это этаж? Внизу на детской площадке играли дети.

– И мои дети могут играть на этой площадке, – тихо сама себе сказала Ольга.

Резко и пронзительно засвистел чайник, Ольга вздрогнула, возвратилась в реальность от улетевших мыслей, налила кипятка в бокал.

После кофе она пришла в себя, хотя голова еще слегка кружилась. Она вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Придя домой, легла на диван, не раздеваясь: у неё не было сил. Через минуту она крепко спала. Вечером позвонил Аристарх, пригласил к себе в гости.

– Приходи ко мне, – с трудом прошептала Ольга, потому что чувствовала слабость во всем теле, – а то я к тебе не доеду.

*

Зима началась долгая и грустная. После происшествия на свадьбе Марины Аня ходила на работу, с работы – домой, но всё время думала об этом инциденте. На все предложения друзей погулять, сходить в кафе, приглашения в гости, Аня отвечала отказом. Ей казалось, что её везде подстерегает Игорь.

– A burnt child dreads the fire11
  Англ. Пуганая ворона и куста боится.


[Закрыть] – оправдывала она сама себя.

А потом в который раз начинала себя ругать.

– Позор! Как я могла вообще допустить подобную ситуацию? И не поняла, что ему от меня надо. Казалось, что я ему нравлюсь. Я совсем не разбираюсь в людях. Вот и об Андрее думаю день и ночь, а он меня даже не замечает. И Игорю ничего смогла ответить, этому подлецу. Надо найти курсы самообороны. Стыдно, стыдно.

Её хотелось забиться в щелку и никого не видеть и не слышать. Исключение она сделала только для Ольги, которая сразу пошла в атаку.

– Знаешь, Анечка, в чем твоя беда? Ты хочешь рыцаря на белом коне, а нужно искать мужика на белой иномарке. Будь проще! Смотри на меня: я нашла такого. Он так ухаживает за мной! И ещё у него есть белый «Мерс», квартира на «Соколе».

– Я видела его. И на мужика он не похож, похож на симпатичного парня. Только показался мне каким-то странным.

– Ну, да.  Есть что-то непонятное в его поведении. Пару раз он посмотрел на меня так, как будто не видит меня. Мне показалось, что его взгляд прошел сквозь меня. Но я думаю, что это от того, что он – творческая натура. Представляешь, он пишет бестселлер.

– Он – писатель?

– Это его первый роман.

– Ты его читала?

– Нет, он сказал, когда до конца допишет, тогда даст почитать.

– А где он работает?

– Он не работает. Но он же роман пишет!

– А кто его кормит?

– Родители. Они помогают таланту. Вот напишет роман, прославится, и родители будут счастливы. Кстати, у них денег много.

– Не в деньгах счастье, – задумчиво сделала заключение Аня.

– А в их количестве, – смеясь, добавила Ольга – Анечка, давай не будем философствовать! Зачем? Я так рада, что встретила его. Я, можно сказать, счастлива. Ну, что ж, что его родители богатые? Мне просто повезло. А ты хочешь всё испортить. Деньги счастью не помеха.

– Дело не в деньгах, а как они достаются. Если  их безмерно дают родители – это плохо. Такие деньги не ценятся.

– Ну, вот! Ты опять. Разве тебе родители не дают? Я же просила – не философствовать. Он очень добрый. И любит меня. У нас всё будет хорошо. Ведь это Фэн-шуй помог. Помнишь, я тебе говорила! Займись, Анечка! И тебя твой ненаглядный полюбит. Я завтра принесу тебе книгу. Нет, завтра ко мне придет Аристарх – мы пойдем к его родителям. Послезавтра я принесу тебе её.

Послезавтра она действительно пришла к Ане, принесла обещанную книгу, но была грустной и невнимательной. Аня разговаривала с ней, задавала вопросы, но Ольга отвечала односложно, была рассеянной и часто отвечала невпопад.

В конце концов, она призналась, что к родителям его они вчера, как было запланировано, не пошли. Аристарх что-то невнятно пробурчал, а толкового ответа она так и не услышала. Её это расстроило, но она решила, что у людей могут быть разные обстоятельства, этим и утешилась. Но есть нечто другое, что выбило её из колеи.

– У меня задержка уже несколько дней.

– Может, все обойдется. Бывает же.

Ольга покачала головой.

– Не обойдется. Но я решила рожать.

– Вот так быстро приняла решение?

– Я люблю его и его ребенка. Решено.

– А он знает?

– Нет еще.

– А мама твоя?

– Да, ей, по-моему, всё равно. Это ведь мои проблемы.

– Если не удалось навязаться к Маринке в крестные матери, может, ты меня возьмешь к своему ребеночку?

– С удовольствием! Родственников у меня мало, и вряд ли кто захочет, так что есть вакансия.

– Спасибо.

Ольга улыбнулась.

– Вот видишь, что делает фэн-шуй!

– Я мало верю в то, что после твоего фэн-шуя человек вдруг возьмет и заметит меня, – иронично улыбнулась Анечка подруге.

– Попробуй. Чем черт не шутит! У меня же получилось!

Аня засмеялась.

– Вот только чёрта-шутника мне недоставало.

– Да, ладно. Попробуй всё-таки.

– Попробую. Но тебя что-то сильно тревожит. Это так?

– Нет-нет, всё в порядке. Правда, есть один момент. Вообще, мне кажется, что он травку покуривает. И даже, кажется, и я попалась, но я не уверена.

– Кажется, или так и есть?

– Может, показалось? – неуверенно протянула Ольга.

– Присмотрись внимательней.

– У кого-то прочитала выражение, что дом мужчины – крепость, но только снаружи, а внутри чаще всего детская комната. Даже если он и наркоманит, я отучу его от этого. Со мной он не захочет никакой травки.

– Дай Бог! Держись, подруга.

– Вот так жизнь и проходит, как будто несешься в автомобиле то по ровной дороге, то по ухабам, и не знаешь, что ждет тебя за поворотом.

– Грустно, но не смертельно. Я думаю, что всё у нас с тобой будет хорошо.

– Хотелось бы.

*

Ольга переживала оттого, что Аристарх в последний момент объявил ей, что родителям пришлось ехать на какой-то прием, из-за чего знакомство нужно отложить. На сколько? Он не знал. Он что-то мямлил, тянул, толком ничего нельзя было разобрать.

– Темнишь. Значит, врёшь, – сделала решительно заключение Ольга, но сама была на грани отчаяния.

– Да, ладно, если хочешь познакомиться с моими предками, пойдем прямо сейчас.

– Нет, – испугалась Ольга, – я сейчас не готова.

– Вот видишь, и у них была причина. Пойдем в другой раз, – Аристарх даже обрадовался.

Это как-то остановило Ольгу и успокоило. Но в душе она понимала, что здесь не всё гладко. И не напрасно.

За неделю до этого разговора у Аристарха произошло неприятное событие. Его родители с некоторых пор стали замечать странности в поведении сына. Сначала они списывали это на его талант, считая, что он погружён в своё творение и временами, обдумывая очередной поворот в романе, уходит в себя до такой степени, что не видит окружающих. То есть это мать поддерживала сына в написании романа, веря, что он однажды прославится сам и прославит её, как мать гения. А отец не верил в это, считая, что сыну надо работать, но спорить с женой у него не было ни времени, ни желания, так как всё время он отдавал работе. Потом мать стала замечать, что сын часто приходит пьяный, но, ругая его за это, списывала всё на молодость, на тонкую натуру сына, который, как писатель, должен знать жизнь, общаться с друзьями, которые и выпивают в том числе. Но однажды, когда Аристарх пришёл домой в подобном состоянии, вмешался отец, и он-то и заподозрил, что сын употребляет наркотики, сделав вывод о том, что сыну надо работать в поте лица, чтобы почувствовать цену деньгам. Мать пыталась отрицать причастность сына к наркотикам и напомнила о необыкновенном таланте сына, грудью защищая сына в прямом и переносном смыслах, оправдывала его поведение. Тогда отец махнул рукой и пошёл в свой кабинет дописывать статью, которую нужно было сдать для печати в толстый научный журнал через три дня, бросив на ходу: «Поплачешь ты ещё с ним!».