Текст книги "Дожить до утра"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 14

– Роман Николаевич, разрешите обратиться? – Леня Усачев шутливо щелкнул каблуками ботинок, склонил голову чуть набок и уже тише добавил: – Ром, давай выйдем…

Они вышли из здания милиции и, обогнув угол, очутились на маленьком пятачке, обсаженном кустами сирени. Кустарник разросся, с каждым годом все сильнее и сильнее нависая над асфальтированной площадкой, постепенно образуя что-то вроде веранды. Сотрудники местного РОВД любили сиживать в редкие минуты затишья на скамеечках в густой прохладной тени, когда от духоты кабинетов начинала болеть голова.

Сегодняшний день теплом особенно не баловал. С утра побрызгал мелкий холодный дождь, первый предвестник грядущего осеннего ненастья, поэтому скамейки были пусты.

– Присядем. – Леня указал на одну из скамеек и первым пошел к ней.

Николаев двинулся следом, машинально доставая сигарету. Гадать о причине такой таинственности ему долго не пришлось, потому что не успел он присесть, как Усачев его ошарашил:

– Пушка у нее, Ром.

– Откуда знаешь? – Роман тяжело опустился рядом и глубоко затянулся.

– Ребята тут одни попались. Пьяный дебош. У одного стреляная рана. Раскрутили без усилий. Он все и выложил как на духу.

– Ну что? Что?! – повысил голос Николаев, едва не поперхнувшись дымом. – Долго будешь вокруг да около ходить?

– Сказали, что их кто-то нанял за две сотни рублей разобраться с одним парнем. Они его подкараулили. Начали бить. Тут эта баба вывалилась откуда ни возьмись. Они хотели и ее за компанию отделать. Но у нее оказалась пушка, и баба подстрелила одного.

– А с чего ты решил, что это она? – вяло поинтересовался Роман, чувствуя неприятную горечь во рту.

– Адрес… – Леня заерзал и поднял воротник пиджака. – Прохладно, однако… Они указали адрес и хорошо ее описали. Второй такой нет, ты же знаешь…

– А пуля?

– Прошла навылет. Так что остается только гадать – та ли это самая…

Николаев встал и, разминая ноги, прошелся по тесному пространству площадки. Конечно, Усачев был ему другом. Вместе учились в школе. Вместе поступили в школу милиции. Да и на свадьбе у них Роман был за свидетеля. Но то, о чем он хотел его попросить сейчас, выходило за рамки простого дружеского одолжения. Оставить без внимания поступивший сигнал о том, что кому-то захотелось пострелять этой ночью, значило наплевать на свои должностные обязанности. А Леня был не просто ментом, он был ментом по призванию. И невзирая на беспредел, творящийся повсюду, до сих пор свято верил в торжество справедливости. Сам Николаев давно утратил подобное иллюзорное отношение к своей профессии, считая себя кем-то вроде ассенизатора человеческих пороков. Он просто делал свое дело, потому что умел его делать, и все Ленькины разговоры о светлом будущем без преступников цинично высмеивал.

«Пока существует в мире и душах людей зависть и алчность, всегда будет место правонарушениям, – нравоучительно поднимал вверх указательный палец Николаев. – И если общество можно исцелить физически, избавившись от маньяков, извращенцев и серийных убийц, то заставить всех людей мыслить одинаково – практически невозможно…»

Николаев остановился перед скамейкой, на которой застыл в немом ожидании Усачев, и тяжело вздохнул. Начать сейчас разговор было для него самым трудным. Как объяснить? Что сказать? Ведь тот всегда верил ему. Считал одним из честнейших людей своего окружения. А тут такое…

– Слушай, Леня, – Роман стрельнул окурком в кусты. – Если я тебя попрошу…

– Не нужно просить ни о чем. – Леонид поднялся со скамьи и подошел к другу почти вплотную. – Я верю тебе, Ром. Если ты хочешь, чтобы я промолчал, то я буду нем как рыба. Просто…

– Что?

– Я просто боюсь за тебя. Вдруг окажется так, что она в самом эпицентре всех заморочек и непонятностей и с той пропавшей невесть куда пушкой, и с убийством ее возлюбленного. – Видя, как Николаев болезненно поморщился, он поспешил добавить: – Извини… Вот ведь черт!

Леня нервно заходил взад-вперед.

– Угораздило меня, – тихо обронил Роман. – Я знаю, что ты правильный мент, Ленька, и поэтому не хочу злоупотреблять ни дружбой нашей, ни положением служебным. Просто прошу дать мне время. Я постараюсь до всего докопаться сам. Я сумею, будь уверен.

– Я могу тебе помочь? – Леня глазами побитой собаки смотрел на Николаева. – Ты только скажи!

– Нет. В этой игре совсем другие ставки. Совсем не те, что всегда. Но все равно спасибо тебе. Идем. Мне Наташка-секретарша уже четыре раза кулаком в окно грозила, видимо, шеф заскучал. Идем…

Телефонные звонки, посетители, правонарушители. Все ежедневная круговерть затопила их, как обычно, с головой, мешая спокойно вздохнуть. Ребята метались как чумовые, разрываясь между выездами и обязательной бумажной волокитой. Поэтому, когда ближе к ночи Усачев положил перед Николаевым тоненькую папку, лишенную обычного номерного знака, тот непонимающе поднял на него глаза.

– Полистай. – Леня протяжно зевнул. – Может, что интересное тебе здесь откроется.

Фамилия женщины, которую Усачев выписал печатными буквами, ни о чем не говорила. Но, прочтя еще пару абзацев его мелкого убористого почерка, Николаев возблагодарил судьбу за то, что она послала ему друга в лице Лени Усачева.

– Откуда все это? – Николаев с благодарностью поднял глаза. – Когда ты, мать твою, только успеваешь? Ну, спасибо, брат!..

– Как она тебе? – Леня подошел к его столу и заглянул ему через плечо. – Фотография пятилетней давности. Сделал ксерокопию в паспортном столе. Но сохранилась дамочка великолепно. Если лучше не стала…

– Понял. – Николаев захлопнул папку и швырнул ее в верхний ящик письменного стола. – Считаешь, что нужно начинать оттуда?

– Ксения Николаевна разговорчивостью не отличается, если я правильно понял. – Леня сел на свое место и вытянул ноги на соседний стул. – А эта белокурая дива, по моим сведениям, особенным умом не отличается. Попробуй…

Шершнева Лия Павловна встретила Николаева настороженно. Вытянув длинные ноги в дорогих ажурных чулках едва ли не на середину кабинета, она томными глазами смотрела на сосредоточенного опера и все силилась понять, что же ему от нее нужно. Разговор ведет беспредметный, перескакивая с одной темы на другую. Никаких вопросов практически еще не задал. Да и сам визит назвал неофициальным.

А может быть, она заинтересовала его как женщина? Лия взмахнула несколько раз густо накрашенными ресницами и позволила себе немного расслабиться.

– Так вы говорите, что ни разу не пользовались услугами нашего ателье? – Она обнажила в улыбке мелкие ровные зубки. – Напрасно, напрасно…

Николаев залопотал что-то о скудных окладах работников правоохранительных органов, будто ей это очень нужно! Попробуй возьми с него деньги. Тут же на запястьях наручниками щелкнет. Так, из интереса, можно было бы с ним развлечься. Лия прерывисто вздохнула, отчего ее почти не прикрытая грудь трепетно колыхнулась. А что? Мужик видный. Фигура как у атлета. Бедра стройные, красивые. Да и физиономия опять же смазливая. Ишь глазищи-то как мерцают! Наверняка в крови какая-нибудь азиатская примесь есть.

– Акции? – Уловила она последнюю фразу. – О-о-о! Сейчас все только и говорят, что об акциях. А что в них проку? Это хорошо, когда предприятие прибыльное, а так что?

– Ну… Я думал, что это дает право голоса, – осторожно вставил Роман.

Лия фыркнула и почти незаметным движением еще выше подняла юбку.

– Акции… Это все дребедень. Нет ничего долговечнее и надежнее денег.

«Совсем дура!» – не мог не согласиться с мнением друга Николаев и как можно обворожительнее улыбнулся:

– Не могу вам возразить. Но ваше предприятие, если не ошибаюсь, прибыльное?

– Кто вам сказал? – сразу насторожилась Лия.

– Никто, – недоуменно пожал плечами Роман. – Просто все поставлено на широкую ногу. Да и сама хозяйка выглядит на редкость процветающей…

«Сытой и глупой, – хотелось ему добавить. – Причем настолько, что разговорить ее не составит большого труда. Стоит лишь почаще задерживать взгляд на ее мускулистых ногах».

Что он и сделал. Медленно, словно поглаживая, он двинулся блуждать взглядом по ее ногам. Причем делал это настолько искусно, что Лия зарделась от удовольствия.

– Может быть, еще кофе? – грудным голосом спросила она.

– Что? – Он будто бы с огромным трудом оторвал свой взгляд от ее конечностей и судорожно сглотнул: – Простите…

– Я говорю, может, выпьем чего-нибудь? – Мысленно раздев его почти до пояса, она, полуприкрыв глаза, выдохнула: – Чего-нибудь такого, от чего играет кровь?

«Как плохая актриса из грошового представления!» – едва не сплюнул Николаев и поспешно закивал головой. Дама без труда двигалась фарватером, который был им аккуратно указан.

Вернулась она минуты через три, неся в руках початую бутылку дорогого коньяка и пару пузатых рюмок. Поставив все это на низкий столик, подле которого расположился в кресле Николаев, Лия выглянула в приемную и тоном, не терпящим возражений, приказала:

– Ко мне никого не пускать! И дай-ка мне сюда ту коробку конфет.

Секретарша сунула ей в дверь огромную коробку фабрики «Красный Октябрь» и скользнула понимающим взглядом по притихшему Николаеву.

– Вы знаете, Роман, – Лия пахнула на него терпким запахом элитных духов, – в нашей с вами жизни много общего.

– Да? – совершенно искренне удивился он, будто бы мимоходом задев ее колено. – И в чем же вы находите это сходство?

– Слушай, давай на «ты», – предложила она и, взяв бутылку, разлила коньяк по рюмкам. – Не возражаешь? Я на правах хозяйки…

– Конечно, конечно, – заулыбался он и запустил руку в коробку с конфетами. – С детства люблю сладости.

– Значит, ты добрый. – Она широко заулыбалась и пододвинула кресло поближе. – Давай выпьем за знакомство. Хочу, чтобы оно было как можно продолжительнее…

«Да не дай бог!» – чуть не поперхнулся коньяком Роман.

Но, делая ставку на ее слабые умственные способности, он немного ее недооценил.

Лия Павловна не была совсем уж глупышкой, просто никогда звезд с неба не хватала. Редко бывала удачливой, мало бывала счастливой. Отсюда и самый страшный из пороков – зависть – прочно укоренился в ее сердце. Она завидовала всем и всегда. Завидовала тому, что у соседки квартира теплее и окна на солнечную сторону. Завидовала, когда кто-то успевал проскочить на светофоре прямо у нее под носом. Но больше других она завидовала Ксении. Ее работоспособности, везению, а главное, тому, как на нее западали мужики. Поэтому, когда с той случилось несчастье, она испытала что-то вроде благоговейного удовлетворения. Вот, мол, не все кошке масленица. А предложение заменить Ксению на посту директора ателье восприняла как благословение божие.

Но фортуна и тут повернулась к ней спиной. Все ее полномочия сводились к подписыванию дурацких бумажек да к отчету перед этим скотом. При воспоминании о его нагловатой физиономии ее вечно передергивало.

Многие ночи, лежа в постели без сна, Лия вынашивала планы мести. И тут на тебе – в гости к ней пожаловал не кто-нибудь, а сам гражданин начальник. Поначалу насторожившись, она почти тут же расслабилась, поняв, что весь его интерес сводится лишь к тому, чтобы залезть к ней под юбку. Ну что же, чем не повод поймать его на крючок? Чем не орудие мести?..

– Так в чем же наше сходство? – прервал ее хаотично мельтешащие мысли Николаев и, видя ее непонимающий взгляд, пояснил: – Вы сказали, что в нашей с вами жизни много сходства…

– А-а-а, ну да, конечно, – Лия хихикнула. – Ну, я, наверное, имела в виду то, что… А собственно, какая разница, что я имела в виду? Давай лучше еще выпьем.

«Ну и экземпляр! – Роман подставил свою рюмку, сосредоточенно разглядывая темную пахучую жидкость, переливающуюся в стакан. – С кем только не приходится общаться!..»

– Роман! – Лия уткнулась острыми коленями в его ногу. – Ничего, что я так запросто?

– Конечно, конечно. Как я уже говорил, мой визит носит неформальный характер, так что без условностей…

– Давай выпьем на брудершафт!

«Начинается!» – Он едва не заскулил.

Но деваться было некуда. Раз уж сам навязал ей правила игры, приходилось играть и по ее пунктам тоже. Он согнул руку в локте и, дождавшись, пока она вденет в образовавшееся полукольцо свою, пригубил коньяк. Лия шумно дышала ему на ухо, лопоча что-то о карме, слияниях душ и прочей чертовщине. Роман кисло улыбался ей в ответ, изо всех сил стараясь, чтобы его не стошнило от ее другой руки, шарящей по его телу.

И как ему раньше могли нравиться женщины, подобные Лии?! Что он находил в этой голубоватой вялой коже, сквозь которую просвечивали разветвления кровеносных сосудов? В чем он находил прелесть? В этих лишенных огня сереньких глазках или в их кажущейся слабости?..

А Лия, видя, как судорожно сглатывает Роман, как прерывисто он дышит, едва не хохотала, празднуя победу. Могла ли она предположить, что этот мачо так быстро попадет в расставленные сети? Не стоило, пожалуй, раскручиваться и на угощение. Мальчик и так спекся, едва переступил порог. А уж когда она начала трогать его, то тут уже не осталось никаких сомнений – парень готов на все ради…

– Хочешь меня? – просипела она как можно сексуальнее ему на ухо.

– Д-дд-да… – Николаева едва удар не хватил от скоротечности развития событий. – А-а-а… Ну не здесь же!

– Разумеется! – Лия резко встала на ноги, посчитав, что этому распустившему слюни менту и так хватит зрелищ. – Сегодня вечером… У меня… Но только при одном условии…

– Говори, – коротко попросил Роман, внутренне напрягаясь сверх всякой меры.

Она прошлась на высоких каблуках от двери к стене, от стены к окну, вкладывая в свою поступь всю похотливость дешевой шлюшки, и, нацелив на него указательный пальчик, отрезала:

– Я буду твоей, если ты навлечешь на голову одного говнюка хорошие неприятности. Ну а если этих неприятностей будет вагон и маленькая тележка, то ты узнаешь, что такое рай…

«Чью роль она сейчас исполняет?» – Николаев изо всех сил старался не смотреть на нее как на убожество, но давалось ему это с огромным трудом.

– И?..

– Этот мудак выставил меня словно щит впереди себя! – начала она с пафосом. – Он заставил меня скупать эти дурацкие бумажки! А в итоге…

– В итоге? – Он готов был задушить ее, лишь бы заставить говорить быстрее и точнее, а не выделываться на манер бездарного паяца.

– Я как была пешкой, так и осталась! – Лия приложила платок к уголкам глаз, исподтишка наблюдая за Николаевым. – Ты поможешь мне?!

«Черт бы тебя побрал! Имя! Говори быстрее!!!» – Николаев аж вспотел от нетерпения, но профессионализм – дело великое, поэтому все, что она от него услышала, так это короткое:

– Его имя…

– Его зовут Максим. Он муж подруги Ксении Николаевны, которая была здесь до меня директором. – Лия призывно улыбнулась. – Ты знаешь, по-моему, твое желание мне помочь заслуживает маленького аванса…

Через пятнадцать минут Николаев покинул стены ее кабинета.

Он довольно улыбался.

Не было лишено улыбки и холеное лицо Лии Павловны.

В конечном итоге каждый из них получил то, что хотел. И если не брать в расчет тернистость пути, по которому им пришлось пройти, следуя к заветной цели, то они могли бы быть вполне довольны собой…

Глава 15

Макс сидел в своем кабинете и хмуро сверлил взглядом стену напротив. Оттуда на него смотрело счастливо улыбающееся лицо жены. Оголенные плечи, норковое манто, и изумительной чистоты камень сверкает чуть ближе к правой ключице. Никому не известно, во сколько обошелся ему этот ее прикид. И дело было даже не в деньгах, а в том, что, поставив однажды свою подпись на дьявольской грамоте, он навсегда продал ему свою душу.

По молодости все казалось простым и ясным: он делает бабки, как ему больше нравится. Плевать на риск, плевать на условности. Он так хочет, и все! Но то было давно. В те времена он был один. А сейчас, когда у него жена, и причем такая, ради которой кровь готов отдать по капле, невольно приходится задумываться: а так ли уж все это важно и нужно?

Смешно сказать, но Макс иногда завидовал простым работягам. Тем, что к восьми утра спешат к проходной, вечером торопятся обнять своих усталых подруг, а по выходным едут в переполненном донельзя автобусе на дачные участки. Им-то уж наверняка нечего бояться. Они не вскакивают по ночам от звука поднимающегося лифта. Не убиваются по поводу неотвечающего домашнего телефона. И вряд ли им в голову приходит мысль, что однажды, вернувшись домой, они найдут своих жен в луже крови.

А вот Макс боялся! Стоило Милочке чуть больше десяти секунд не взять трубку, как он готов был лететь на другой конец города, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. И даже удостоверившись в этом, он не находил себе покоя.

Ему приходилось выверять каждый свой шаг, взвешивать каждое слово, чтобы, не дай бог, не разозлить, не вызвать неудовольствие того, кто превратил его жизнь в жалкое существование вечно дрожащего индивидуума…

Когда два года назад он возвращался с Милочкой в город, то был почти уверен, что он хозяин положения. Но однажды к нему в магазин, который он незадолго до этого купил, вошли трое. Без лишних понтов и рисовок они объяснили ему, чьи в лесу шишки. Макс поначалу не поверил, решив, что все это розыгрыш, и кинулся туда, где надеялся получить ответ. Пояснили ему все быстро и доступно, вывезя за город и отбив все ребра. А чтобы уж окончательно развеять все сомнения, расстреляли его шофера и схоронили там же.

– Я – твоя «крыша» и твой господин, Максуша, – пнул его тогда хозяин ногой в лицо. – И сиди тихо. Сиди и слушай…

И для Макса началась каторга. Мало того что ему надо было отстегивать львиную долю своих доходов в общак, так теперь ему еще приходилось день и ночь оберегать покой своей супруги. Покой и… жизнь. Потому как ему ясно дали понять: жизнь его жены и благополучие его хозяина – вещи взаимозависимые…

А теперь еще эта черноглазая стерва навязалась на его голову. Ну как ей дать понять, чтобы она не лезла на рожон. Ведь когда она ушла от Виктора и скиталась по притонам, насколько ему легче жилось. Вот ведь сделал доброе дело себе во вред! Вытащил ее, жильем обеспечил, а она и ожила…

– Максим… – Леночка, его секретарша и бухгалтер в одном лице, заглянула в кабинет и испуганно запищала: – Максим, тут пришла эта чокнутая и наезжает, наезжает, спасу нет. Что делать-то?

– Пусть войдет. А ты это… Проследи, чтобы в приемной народ не толпился. Сама знаешь – орать начнем.

Но вопреки его предположениям, шума не было. Ксюша вошла молча. Плотно прикрыла дверь. Села в скрипучее кресло у окна и уставилась на него немигающим взглядом.

– Ты чего? – занервничал сразу Максим. – Еще что-нибудь с твоей головой приключилось?

Ксюша молчала.

– Чего уставилась, как ненормальная? – Он чувствовал, что начинает терять терпение. – Хотя почему – как?! Ты и есть самая настоящая ненормальная…

Она продолжала безмолвствовать.

– Посмотрела? Посмотрела, а теперь иди отсюда. Мне работать надо. – Он взял со стола пачку накладных и счетов-фактур и принялся перебирать одну за другой, делая на них какие-то пометки.

Но он мог сколько угодно изображать занятость, дрожащие руки и исподлобья бросаемые взгляды не могли не выдать его нервозности.

– Смотрю я на тебя и думаю, – задумчиво начала Ксюша, – почему это моей бедной подруге так не повезло в жизни?..

– А тебе повезло! – недоверчиво хмыкнул Максим, начиная понимать, куда она клонит. – Ты у нас самая везучая!

– Ведь красавица, каких редко сыщешь, – словно не слыша его, продолжила между тем Ксюша. – Умница опять же… А мужики, ну сплошь деградаты и разложенцы…

Когда она начинала вспоминать о первом замужестве Милочки, Макс против воли заводился. Не сдержался он и сейчас.

– А у тебя все невозможные были? – зашипел он, сузив глаза до щелочек. – Все классные мужики, обалдеть просто можно, да?! Чего же ты их всех оставляла? Чего же с Виктором жить не стала? Он тебя такой роскошью окружил. Все к твоим ногам бросил. От смерти, можно сказать, спас, а ты черной неблагодарностью ему отплатила! Как же так, ответь?!

Ответить она не могла, не могла да и не хотела. Пускаться в долгие объяснения о том, что не хотела тратить свою жизнь на недостойных мужчин, коими на поверку оказывались большинство ее избранников? Или попытаться донести до его ума свое отношение к подлости, трусости и неверности? Зачем? Что он может понять? Вернее, что он захочет понять?

А что касается Виктора…

Виктор действительно многое сделал для нее, но все оказалось гораздо сложнее. Сложнее, чем они с самого первого дня их отношений предполагали…