Текст книги "Заклятие счастья"
Автор книги: Галина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 10
Вадик Илюхин принадлежал к той категории современной молодежи, которой было плевать на все, кроме денег. И еще секса. И еще выпивки.
– Сорняк! – взрывался праведным гневом Илюхин-старший, когда был жив. – Кому я все это оставлю?! Кому?!
Оставить он должен был немало. На тот момент, когда старик Вадика должен был сыграть в ящик, у них с матерью остались бы куча магазинов, кафе, автосервисы, счета в банках, какие-то акции, приносящие невероятные доходы. Это со слов отца. Вадик-то в этом ни черта не понимал. Он просто молчал и ждал, когда же старик отдаст концы. Терпеливо ждал, не огрызаясь, не скандаля. Вдруг прогневает папашу и тот лишит его наследства?!
Не лишил. Все оставил в равных долях ему и матери. Но это все равно что ему. Потому что мать любила его безмерно, во всем потакала и во всем искала для своего чада оправдание. И тратила на него свои деньги, решив, что их предостаточно. А свои Вадик пусть пока не трогает. Жизнь длинная…
– Ма, а я не хочу работать, как ты на это смотришь? – заявил Вадик, с горем пополам окончив экономический факультет местного коммерческого вуза.
– Конечно, сынок! Кем ты мог бы работать? Бухгалтером?! – ужаснулась она, как всегда безошибочно угадав, куда клонит чадо и что желает от нее услышать. – Слава богу, наш папочка оставил нас не нищими. И мы может себе позволить жить так, как нам хочется.
Вадику хотелось кутить, ничего не делать, спать с красивыми девушками, летать на отдых в жаркие страны, когда на родине зима и…
И еще ему жутко хотелось найти сокровища нацистов, которые в их городе так никто и не нашел!
Он с детства был помешан на кладах. Любил фильмы про кладоискателей, даже книги читал, если там упоминалось о сокровищах. Собирал какие-то сведения о мореплавателях, пиратах, затонувших кораблях, сокровищах скифов. Все, правда, было бессистемно, в бумагах царил хаос. Но он все равно вырезал, наклеивал, складывал, хотя потом подолгу не мог найти, если хотелось перечитать.
О том, что отец искал карту, настоящую карту, и ее еще искал его дед, он знал. Подслушивал не раз, как отец с дедом шушукались по этому поводу.
– Па, а ты уверен, что существует это все? – неуверенно спрашивал отец Вадика своего отца.
– Уверен! Я точно знаю! Точно! Мой сосед – колченогий Лешка – сам эти ящики сколачивал. Баба его мне рассказывала. Он ей говорил, что там добра видимо-невидимо. Отсюда морем должны были отправить и не успели. Наступление наших! Нацисты все и спрятали. А вот куда?! Лешка и вывозил все это.
– И что?! – вытягивал отец шею, Вадик подсматривал, видел.
– А то! Застрелили его сразу, как сокровища спрятали. И на берегу бросили, как собаку!
– Может, в том месте и искать нужно? – спрашивал отец Вадика своего отца.
– Умный, да! – с сожалением косился на него дед. – Там весь берег перекопали! Даже технику подгоняли. Бесполезно. В другом каком-то месте это все, сынок. В другом…
И вот теперь Вадик, унаследовав интерес к сокровищам нацистов от отца и деда, имел то, ради чего терпел объятия жирной старой шлюхи.
Он бы, может, и не то вытерпел! На кону миллионы долларов! Миллионы! Долларов! Даже если государство решит прикарманить эти сокровища, он свой процент поимеет, а это все равно миллионы долларов! Потому что вместе с зашифрованной картой вдова Беликова подарила ему опись всего награбленного нацистами. Карту он пока не расшифровал, как не смог расшифровать ее и покойный Беликов. Не нашлось подпольных специалистов. А в официальном порядке он никуда обращаться не стал. Вадик тоже не станет обращаться никуда в официальном порядке. Попробует сначала сам. Потом привлечет кого-нибудь. Кого, пока не знал. Но когда есть что расшифровывать…
А вот список награбленного, занимающий дюжину страниц, он перевел. С горем пополам, но перевел. И ошалел! Подлинники картин великих мастеров. Золото, кубки, украшения, бриллианты… алмазы необработанные… Там оказалось всего столько, что он не представлял, где это все можно было спрятать в их городишке! Это не одна грузовая машина, это машины три добра! Где можно было зарыть?
Они с вдовой Беликова подолгу рассматривали карту, читали и перечитывали записи ее покойного мужа. Сопоставляли, сверяли – ничего! А однажды, пару дней назад, она вдруг брякнула:
– Ой, ну я не знаю, где можно это все спрятать! Только в мавзолее каком-нибудь каменном! Только там, куда никто никогда не посмеет сунуться!
Брякнула и забыла. А Вадик не забыл. Он начал думать. Начал дома карту ворочать. Стал ездить по городу, наблюдал, присматривался. Даже в краеведческий музей наведался и там кое-что полистал, почитал. И кажется, начал прозревать.
Но об этом, тсс, никому ни слова. Даже матери! Она хорошая женщина, его любит больше жизни. Но она всего лишь женщина! А это значит, что может ляпнуть, проболтаться, не по умыслу, а просто так…
Вадик шевельнулся, глянул на часы – половина двенадцатого ночи. Рука, удерживающая опустевший бокал, затекла. Он потянулся с хрустом, нехотя встал. Прошел к высокому шкафу, где еще покойным отцом был устроен бар. Смешал себе очередной коктейль, он умел и любил это делать. Снова вернулся на диван. Сел лицом к огромным окнам, выходящим в сад. Хлебнул из бокала, довольно улыбнулся. Было вкусно. И еще было приятно сидеть в доме одному в тишине, без телевизора, радио, без матери. Сидеть, думать, мечтать.
Вот он найдет сокровища. Вернее, сначала он отыщет место, потом последуют разведывательные действия. И когда он уже стопроцентно убедится, что сокровища там, станет думать: сможет самостоятельно все вывезти или все же придется обращаться за помощью. Например, к государству. Он не исключал такой возможности. Он уже все подсчитал. Положенные двадцать пять процентов это очень-очень-очень много. Плюс к тому же слава! О нем будут говорить, показывать по телевизору. Он станет знаменитым. И тогда эта курица – Сашка Беликова – будет смотреть на него уже иначе!
Интересно, как бы она посмотрела на него сейчас, узнай, что он выделывал с ее матерью? Ужаснулась бы? Брезгливо сморщилась? Или похотливо облизнулась?
Вадик захихикал. Его мелкий хрипловатый смех пробежался по углам огромной гостиной с большим шелковым ковром в бирюзовых тонах на полу и заставленной тяжелой темной мебелью. Затих в дверном проеме и вдруг вернулся трелью дверного звонка.
– Кого еще?..
Вадик недовольно поморщился, матерно выругался, поставил на деревянный диванный подлокотник бокал с коктейлем. Нехотя поднялся и медленным, очень медленным шагом пошел к входной двери. По пути он посетовал на свою рассеянность. Он опять забыл запереть дверь в воротах. Просто не проверил, сработала защелка замка или нет. И теперь незваный гость стоял возле входной двери и теребил кнопку звонка. Нагло так! Может, собаку стоит завести? Огромную, свирепую, которая станет бросаться на всякого, кто посмеет воспользоваться его рассеянностью, кто посмеет открыть незапертую дверь в воротах и хозяйски пройти до самого крыльца. Собака – это хорошая мысль.
Он глянул в глазок и удивился, узнав за дверью Игоря Валентиновича Огнева. Толстый майор был одет в гражданское, отчаянно, как всегда, потел. Вытирал громадный, как баскетбольный мяч, череп платком размером со скатерть. И смотрел прямо на него через глазок странно виновато и смущенно.
– Здрасте, Игорь Валентинович. – Вадик осторожно улыбнулся, открыв входную дверь.
– Здравствуй, Вадим. – Огнев раздул щеки, запыхтел, осмотрев хозяина дома. – Отдыхаешь?
– Да.
– Дома один?
– Да. Мама уехала на отдых с приятельницей какой-то.
На этих словах Вадик невольно сморщился. Он не терпел приятельниц матери. Они напоминали ему старых ощипанных кур. И разговор их напоминал ему суматошное куриное кудахтанье.
– Давно дома?
Огнев выразительно прошелся взглядом по его джинсам, дорогой сорочке, явно не домашней.
– Давно. Часов с семи.
– А днем где был?
– Днем? Да нигде… Ездил по городу. С людьми общался.
Он вдруг покраснел. Вот именно, куда и зачем он ездил по городу, Вадик не мог сказать! Ни за что! Это было частью его плана. Это была его разведка!
– С какими людьми общался? – не перестал приставать к нему Огнев, так и не объяснив причины своего визита.
– С разными, – пуще прежнего покраснел Вадик и вдруг возмутился: – А в чем, собственно, дело, Игорь Валентинович?!
– А дело в том, Вадим, что тебе придется проехать со мной в отдел и ответить на несколько моих вопросов. И возможно, не только моих, – окончательно смутился Огнев.
Причина его смущения была Вадику понятна. Огнев давно и прочно приятельствовал с его покойным отцом. Какие-то делишки меж ними были. И оба, кажется, оставались довольны друг другом. После смерти отца Огнев не перестал покровительствовать их семье. И мать, кажется, не перестала после смерти отца приплачивать Огневу.
И тут вдруг такое!
– А что за вопросы?
В желудке у Вадика вдруг заворочалась крохотная острая льдинка. Неприятно заворочалась, болезненно.
– Я не могу тебе всего сказать, сынок… – произнес с печалью Огнев, опасливо оглянулся себе за спину. – Я тут не один, понимаешь…
– Угу, – кивнул Вадик, хотя сколько ни всматривался в направлении ворот, никого не увидел. И уже шепотом спросил: – Так что за вопросы?
Он мысленно вернулся к событиям недельной давности, когда они с приятелями в ночном клубе разгулялись до такой степени, что раздели догола какую-то девчонку. Она поначалу была будто и не против, а потом визжать стала, когда они ее к шесту выгнали.
Она заяву накатала, что ли?
Потом еще был инцидент, когда они втроем под утро помочились на спящего бродягу. Может, это не бродяга был? Или кто-то их снял на мобильник и в Сеть выложил? Блин!
– Ты мне вот что лучше скажи, у тебя дома никакой дряни нет? – быстро зашептал Огнев, когда они шли уже от дома к воротам.
– В смысле? – Вадик приостановился.
– Травы там или еще чего похуже?
– Нет, вы что! – фыркнул Вадик и мерзко хихикнул Огневу на ухо: – А что, ребятам нужно?
– Я бы на твоем месте не смеялся, парень, – произнес со вздохом Огнев и шлепнул его по лопаткам здоровенной пухлой, как сдобная булка, ладонью. – Понимаешь, если ты неправильно ответишь на их вопросы и на мои в том числе, то у тебя дома может быть обыск. И не хотелось бы, чтобы ко всем прочим грехам добавился еще и этот.
Обыск! Твою мать! Вот гады! Обыскивать дом Илюхиных собрались! Совсем страх потеряли! Отец с дедом, поди, в своих могилах ворочаются. С какой целью обыск? Что собрались искать?
Ответ напрашивался сам собой. Он лежал на поверхности, раз Огнев сказал, что наркота может быть сопутствующим товаром, значит, искать собирались не ее. Искать собирались карту! Уже узнали!
И хрен с ними, с уродами! Пускай ищут! Хрена вам, а не карту! Он не дурак, чтобы такие вещи в доме держать. Ага, на-ка, пойди возьми! Ох какой он молодец, что сразу место придумал, куда все документы спрятать! Ох он умница!
А Огнев тоже хорош, проститутка. И нашим и вашим. Надо будет матери сказать, чтобы перестала содержать этого жирного борова! Явился, понимаешь, в дом в полночь. Ничего толком не говорит. Потеет, блин, мямлит что-то. Ладно, там разберутся. Главное, что он все правильно сделал. А то, где и с кем он провел сегодняшний день, никого не волнует. Никого!
Оказалось, что волнует! Очень волнует! Причем всех! И Огнева, и начальника его – Хмелева. И еще какого-то чела, завалившегося в кабинет Огнева минут через сорок после того, как туда доставили Вадика.
И кстати, тот сразу встрял в дело. И начал задавать какие-то не такие вопросы. Не такие, как Огнев с Хмелевым. Те все больше топтались на одном месте: где был днем и что делал. А этот сразу:
– Скажите, Вадим, какие отношения вас связывали с Аллой Геннадьевной Беликовой?
Зачем спросил этот, последним зашедший в кабинет Огнева? С какой целью?!
– В смысле?
Вадик глянул на него, как на бармена, тяжело и высокомерно. Он всегда так смотрел на обслугу. И этому ясно давал понять, что его место именно там – за стойкой бара, под лестницей, за дверью, наконец.
– Вы посещали дом Беликовых? – зашел загорелый накачанный нахал с другого бока.
– Да.
– С какой целью?
– Ну-у, просто.
– Что значит, просто? – возмутился вдруг Хмелев, ему явно хотелось спать, он без конца зевал и подслеповато щурился. – Ко мне-то ты просто не заходил, нет?
– Нет.
– Вот! Потому что тебе у меня делать нечего. Интереса не было. Так?
– Так.
Вадик глянул на Огнева. Тот явно пытался ему что-то подсказать, активно шевеля бровями.
– Так что за интерес у тебя был в доме Беликовых? – снова перехватил инициативу новичок.
– Саша, наверное, так, Вадим? – не выдержал Огнев.
– Игорь Валентинович! – прикрикнул вдруг на подчиненного Хмелев. – Я попросил бы вас!
– Молчу, молчу…
Огнев выставил щитом крупные пухлые ладони. И Вадик подумал, что в бейсбол он мог бы запросто играть без перчатки.
– Ну да, Саша мне нравилась. Я пару раз заезжал за ней утром, чтобы на работу отвезти.
– Отвез? – спросил загорелый.
– Нет. Ее Усов перехватил. Она к нему села и уехала.
– Вас это не обидело? Не возмутило? Не разозлило? – Молодой наседал, скотина.
Вадик равнодушно пожал плечами:
– А как еще она могла поступить в тот момент? Мы подъехали одновременно. Она села к нему. Он же ее начальник. Села бы ко мне, он бы ее уволил… возможно. Ее мать за нее извинилась.
– Вы можете утверждать, что Александра Беликова питала к вам интерес? – вдруг спросил загорелый.
– Не могу, – не стал врать Вадик и недовольно поморщился. – Она гордая – Сашка-то. Сама не знает, чего ей надо. Она и к Усову не особо.
– Она сказала? – встрял снова молодой.
– Сергей Иванович! – прикрикнул теперь уже на Назарова Хмелев и укоризненно качнул головой. – Это к делу не относится.
– Да ладно, чё, я скажу. Не она говорила. Я просто у пацанов узнавал из охраны Усова. Не спит она с ним, это точно.
Вадик развалился на стуле, решив, что дело, по которому его дернули в отдел, яйца выеденного не стоит. И ему бояться нечего. Про карту пока никто даже не заикнулся. Все больше про Сашку спрашивают.
– Вас это вдохновило, и вы стали настойчиво посещать их дом, так? – Умница Огнев подсуетился.
– Ну да. Алла Геннадьевна была «за». Сашка тоже вроде была не против. Правда, почти не смотрела в мою сторону. – Вадик делано вздохнул. – Но я все равно приходил. Так Алла Геннадьевна посоветовала. Вадик, говорила она мне, капля камень точит.
По тому, как довольно улыбнулся Огнев, как он одобрительно двигал головой вверх-вниз, Вадик понял, что на верном пути.
– Значит, мать Александры была не против вашего романа с дочерью? – спросил умница Огнев.
– Да вы что! Она нас и познакомила. Они же с моей матерью подруги. Вот и хотели нас с Сашей поженить. А Сашка нос воротила. Мы с Аллой Геннадьевной и решили не наседать на нее. Решили, что пусть она сначала привыкнет к моему присутствию. – Вадик пел соловьем, без конца посматривая на Огнева, который только что не плакал от умиления умным мальчиком. – Я и ходил без конца.
– А чем вы занимались, бывая в гостях у Беликовых? Раз Александра не обращала на вас никакого внимания, что вы делали в их доме?
Загорелый качок отошел к окну, задрапированному какими-то домашними занавесками. Это Огнев наверняка из дома приволок, решил Вадик. У него все в кабинете мало способствовало рабочему настрою. И аквариум в дальнем углу с глупыми мелкими рыбешками. И настольная лампа на столе, как из будуара. И кресло странное, в которое сейчас с кряхтеньем опустился Хмелев. Обивка в цветочек, нормально!
– Так что вы делали в доме Беликовых? – повторил вопрос малый, кажется, его назвали Сергеем Ивановичем.
Огнев моментально нахмурился, и Вадик понял – вот оно, начинается!
– Мы общались с Аллой Геннадьевной в основном, – осторожно начал Вадик.
Вдруг вспомнился совет деда, который наказывал его неоднократно в детстве за глупое вранье.
«Если не умеешь врать, идиот, говори правду!» – накручивал дед ему ухо.
«А если правду нельзя говорить? – выл Вадик и вытягивался на цыпочках, чтобы не было так больно. – Есть же моменты, когда надо соврать!»
«Тогда… Тогда говори часть правды! – орал дед ему в то самое ухо, которое накручивал. – Это твое спасение, олух! Часть правды, которая тебе не навредит!..»
Вот он будто услыхал сейчас глухой басистый голос деда. И пожелал ему царствия небесного! Молодец был дед, знал, что советовать.
Ведь начни он сейчас врать, кто знает, чем обернется! Сашка хоть и не обращала на них внимания, но наверняка в курсе была, о чем они шушукаются. А что касается Аллы Геннадьевны…
– Что вы делали с Аллой Геннадьевной? – вдруг спросил Хмелев.
И Вадик едва не заржал в полный голос. Вот был бы прикол, расскажи он им сейчас, что он делал с этой жирной бабой! Никто из них не поверил бы, точно. Поэтому их выкрутасы в ее спальне он решил от полиции скрыть.
– Мы рассматривали карты ее покойного мужа, его записи, разговаривали об этом, – не стал он врать.
И по тому, какой силы вырвался из груди Огнева облегченный выдох, понял, что молодец. Стопроцентный молодец!
– И что? Рассматривали… и?
Сергей Иванович с загорелыми плечами явно был разочарован. Он ждал чего-то другого.
– И ничего! – фыркнул Вадик. – Все обсуждали, а существуют ли на самом деле эти сокровища или это так – вымысел. У моего отца с дедом тоже были такие карты, но все оказалось лажей.
Вот и…
– Что было на картах Беликова? – вдруг спросил Хмелев, выпрямившись в кресле. – Там было указано, где эти самые награбленные богатства?
– Мы ничего не поняли, если честно, – снова не соврал Вадик. – Карта, главная карта, она зашифрована. Да что вы меня-то допрашиваете? Вы у Аллы Геннадьевны спросите! Она вам сама скажет! И карты покажет!
– Не покажет, Вадим. – Огнев печально улыбнулся. – Все документы из дома Беликовых исчезли. Карты, записи, все исчезло!
– Как исчезло?!
Он почувствовал, что белеет, это было хорошо. Это свидетельствовало о том, что он удивлен искренне. И кажется, все прониклись. Даже загорелый!
– Вот мы у тебя и хотели спросить – как? – насупился Хмелев и снова откинулся на спинку кресла с обивкой в нелепый цветочек. – Кто-то вошел в дом и, пользуясь отсутствием хозяев, все документы забрал. И уничтожил записи с камер видеонаблюдения! Не хочешь ничего рассказать по этому поводу?
– Вы что, на меня намекаете?! – ахнул Вадик, решив играть до конца удивление. – Что это я все забрал?!
– А что, не мог? – криво ухмыльнулся Сергей Иванович от окна, где сборил своей задницей домашнюю шторку. – Ты знал, где все это лежит, ты знал…
– Да мне-то зачем, если я все эти бумаги изучил вдоль и поперек?! – заверещал Вадик, в самом деле считая ментов самым тупым племенем, он растопырил пальцы и поводил ими перед своими глазами туда-сюда. – Мы с Аллой Геннадьевной не одну неделю их рассматривали. Все перечитывали, сравнивали! Зачем мне в их дом в их отсутствие соваться и красть документы, если я в их присутствии все это этими вот руками щупал?!
Ответ был таким умным, таким логичным, что Огнев, казалось, сейчас начнет ему аплодировать. Но Вадик решил закрепить успех и добавил:
– Вы спросите у Аллы Геннадьевны, у Саши спросите. Они подтвердят.
– Спросим, не сомневайся, – буркнул Хмелев. Шлепнул себя по коленкам, выполз из кресла и навис над Вадиком. – Ну и инцидент сочту исчерпанным, если ты нам сейчас поминутно расскажешь, где провел сегодняшний день, начиная с полудня и заканчивая половиной шестого вечера. И хорошо бы, чтобы нашлись люди, которые это смогут подтвердить.
– С полудня…
Вадик сдавил ладони коленками, качнулся, покусал губу, начав стремительно соображать, какую часть правды может рассказать и кто ее подтвердить сможет.
– Я по городу все больше катался, – недоуменно дернул он плечами. – Я так люблю. Просто без цели колесить, на девчонок смотреть. Отдыхающих много. Все почти голенькие, загорелые…
Сергей Иванович громко фыркнул. Вадик не обратил на это внимания. Пусть фыркает. Намекает на то, что к Саше в гости ходил в надежде завоевать ее внимание, а сам тем временем на девок голоногих таращился? А он не монах, между прочим. И обетов никаких не давал.
– В кафе на набережной часа полтора провел. Там меня видели. Я там обедал. Да и по городу можно по камерам на магазинах отследить, если вам так уж нужно. – Вадик назвал несколько крупных торговых точек, мимо которых сегодня ездил днем.
Конечно, в его вояже были провалы. Час, полчаса, минут сорок потом. Это когда он был на «объекте». На том самом, где, по его подозрениям, были зарыты сокровища. Но он это место не покажет даже под пытками. Это только его дело! Его, его покойного отца и деда! Он унаследовал их страсть, азарт к разгадке этой тайны, и он ее не выдаст, когда так близко подобрался.
– То есть сегодня вы не были у Беликовых? – вдруг спросил Сергей Иванович, заставив Вадика вздрогнуть, он что-то отвлекся, вспоминая свой дневной азарт.
– Нет, не был, – он поочередно выдержал взгляд каждого из присутствующих.
– С Аллой Геннадьевной не контактировали?
– Нет! Говорю же! Да вы у нее спросите сами!
– И не созванивались с ней? – продолжил гнуть свою линию загорелый.
– Нет. – Вадик с раздражением вздохнул. – Что она вам говорит сама-то на этот счет?
– Она не может нам ничего сказать, сынок, она пропала, – вдруг выпалил Огнев, невзирая на предупредительное шиканье Хмелева.
– Как пропала? – Он не хотел, да открыл рот. И даже кисти рук у него побелели. – Как пропала? Что значит пропала?
И вдруг ему сделалось так страшно, что он едва не обмочился в штаны.
Они что же, хотят повесить на него ее исчезновение?! Хотят обвинить его в том, что пропали документы и карты, что пропала эта старая лошадь?! Пусть докажут сначала! Пусть докажут.
– Она исчезла из своего дома, будто растворилась, – продолжил печальным голосом Огнев, не обращая внимания на суровый взгляд начальника. – Ты ничего не хочешь нам сказать на этот счет?
– Нет… – еле шевельнул он ноющими от страха губами.
– И про бумаги, которые исчезли, тоже ничего не знаешь?
– Нет… – прошептал Вадик. И, оглядев снова каждого по очереди, жалобно спросил: – Как пропала?..
