Текст книги "Миллионерша поневоле"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 19

Лапин уехал от Ольги лишь в понедельник утром. В воскресенье они проспали почти до вечера, а, проснувшись, сразу помчались по магазинам. Для чего им срочно понадобилось покупать горы всяких ненужных вещей, они не знали. Гуляли по отделам, швыряли в тележку все подряд и улыбались друг другу часто и со значением.

– А зачем хлопушки? – Ольга с удивлением вертела упаковку в руках, которую за минуту до этого Валера уложил поверх двухкилограммового пакета со спагетти и огромной рыбиной в вакуумной упаковке.

– Так Новый год скоро, Оль. – Валера закрутил головой по сторонам. – Тебе какие шары нравятся? Мне золотистые и еще чтобы красные банты были на елке.

– Как Первого мая! – фыркнула Ольга возмущенно. – Нет, шары пускай останутся золотистыми, а бантики… Про бантики следует подумать… Слушай, а я хочу орешков.

– Ты прямо как в рекламе: Вася, я тоже хочу «Лейс»! – передразнил ее Валера и тут же сгреб в охапку с десяток крохотных пакетиков с орешками. – Орешки так орешки. Кстати, а что мы будем ужинать сегодня? Спагетти с рыбой? Это как-то…

– Нет, рыбу мы оставим. А к спагетти можно сыра купить…

Они больше часа бродили по огромному супермаркету. Валера толкал перед собой тележку. Оля шла рядом, вцепившись в рукав его куртки. Им было так хорошо, так спокойно, словно и не существовало никогда их порознь друг от друга и они всегда были только вместе. И такие вот воскресные вылазки – это их обычное дело. Так всегда было и всегда будет. Потому и спорили они подолгу у прилавков, а потом все равно уступали друг другу.

– Тебе хорошо? – спросил он, вытаскивая на улицу два огромных пакета с покупками, половина из которых им была совершенно не нужна еще пару дней назад.

– Мне очень хорошо, Валера. Так хорошо, что даже страшно, потому что…

– Так не бывает, я не забыл! – перебил он ее, втискивая пакеты на заднее сиденье ее «Оки». – Зато так будет, Оленька! Мы с тобой оба неправильные и будем все делать неправильно. Согласна?

Она кивала и улыбалась. Соглашалась со всем, что он говорил, хотя это по сути своей был несерьезный пустой треп, и снова улыбалась. Они заключили негласное соглашение: не касаться опасной темы до понедельника.

Приехав домой, тут же начали вместе готовить ужин, толкаясь и шутливо бранясь на ее тесной кухоньке. Оля сварила спагетти по какому-то совершенно другому способу, нежели русский человек привык варить привычные в обиходе макароны. Вычитала на упаковке и, точно следуя рекомендациям, сварила.

Валера взялся жарить мясо, которое они, недолго препираясь, купили в том же магазине.

– У меня готово! – провозгласила Оля, уложив спагетти красивой волной на широком блюде. – Теперь ты, Валера.

Валера ссыпал мелко нарезанное, прожаренное со специями и соусом мясо прямо в середину блюда и засыпал все это великолепие тертым сыром.

– Класс, не находишь?! – восторженно пробормотал он, обнимая Ольгу и привлекая к себе.

– Что именно? – Она потрогала его волосы, откинула их со лба, поочередно поцеловала каждый глаз, нос, подбородок, и еще раз спросила: – Что класс?

– Все! Олька, все классно! И то, что приготовили так… И что готовили вместе… И что вообще мы вместе…

Им хорошо было вместе, это факт. Хорошо, невзирая ни на что. Ни на былые подозрения, которые отравляли им счастье, которое могло и должно было стать полным. Ни на опасность, от которой у него лично звенело в голове. Ни на то, что ясности пока что не наступило и неизвестно было, наступит ли. Им просто было хорошо рядом, и хотелось верить, что так будет всегда…

Утром в понедельник он не стал провожать ее до работы. Они простились на автостоянке у ее машины, и он ушел. У угла дома остановился с чего-то, оглянулся на нее и какое-то время понаблюдал, как она пытается перебраться через обледенелый бордюр.

Когда Ольга выбралась на дорогу, он с явным облегчением вздохнул и побежал на автобусную остановку.

Сегодняшний день будет для него очень напряженным.

Сначала нужно было заехать к себе, переодеться и, наверное, собрать свои вещи. Ольга не была против, когда он как бы вскользь спросил ее об этом. Потом надлежало позвонить Татьяне и узнать, не разжилась ли она сведениями о скрывшейся в неизвестном направлении Любавской. Проведать своих бывших собратьев по оружию и попытаться выяснить у них, не появилось ли чего нового в их общем деле за то время, пока он занимался урегулированием своих собственных дел. А потом… А потом нужно встретить Ольгу с работы и уже никуда от себя не отпускать. Никуда! Что-то болело и болело сердце за нее с самого утра. Все виделось как-то не так, как-то тревожно все виделось ему…

Танюшка вздохнула и ответила ему, ничуть не удивив:

– Найдешь ее, Валер, теперь, как же! Если она убила своего мужа, то спряталась так, что в жизни не найдешь. А если убежала в страхе, оттого что его убили, то…

– То ее не найдешь в жизни, – закончил он безрадостно и тут же потребовал совета: – Вот скажи мне, как могла подозреваемая в убийстве обычная женщина опередить профессионала?

– Подозреваемая-то существует на самом деле? – уточнила Танюша и, дождавшись его утвердительного ответа, прокашлялась. – Она знала о его планах.

– Правильно. А как она могла узнать о его планах, если в глаза никогда не видела?

– Это ты так думаешь! – вдруг фыркнула Танюша. – Как она могла его не видеть и вдруг узнать о его планах и потом опередить?! Ты чего такое городишь, Валера?! Если у нее хватило ума оформить свое проникновение в гостиницу с таким маскарадом. Если хватило выдержки делать уборку в тот момент, когда он вошел в номер, то эта баба… Эта баба просто кремень, первое.

– А второе? – кажется, он начинал прозревать понемногу.

– А второе… Она могла его знать, мне кажется. Он мог с ней спать, к примеру. Зачем тогда ей напяливать на себя костюм толстяка, позаимствовав его у своей подруги массовика-затейника, если она не боялась быть узнанной? Перла бы напролом. Он бы никогда на нее и внимания не обратил, твой профессионал. С таким же успехом могла бы мыть ванную с унитазом, не наряжаясь чер-те во что! Нет, мне кажется, что дамочка боялась его. Боялась, потому что знала, и потому что он знал ее. Поэтому и понадобился ей такой камуфляж. – Татьяна вдруг замолчала и тихо рассмеялась в трубку. – Знаешь, меня даже пот прошиб, так захотелось тебя убедить.

– Считаешь, что ты права? – спросил он, хотя мог бы смело подписаться под каждым ее словом.

– Считаю, Валера. Еще как считаю! – Танюшка снова скрипнула спинкой стула, который ей за годы службы так и не удосужились поменять. – Если она спешила, значит, знала о готовящемся покушении. Об этом в газетах не пишут, сам знаешь. Разжиться сведениями подобного рода за здорово живешь можно либо находясь у заказчиков в услужении…

– Не было у них прислуги, – перебил ее Валера, имея в виду супругов Любавских. – Соседи в один голос утверждают, что никого не видели, кроме них двоих.

– Так, это отпадает. Любовницей киллера она могла быть? – Танюшка поняла его молчание по-своему. – Ты же не можешь отрицать, что ничто человеческое не чуждо даже таким людям, как убийцы.

– Любовницей?.. – Валера озадаченно примолк.

Если верить Ольге, то ее подруга никаких связей на стороне не имела. Да если бы и имела, то вряд ли поспешила бы опередить своего любовника, а вступила бы в сговор с ним или что-то в этом роде.

– Вряд ли, Таня. Любовница отпадает.

– Тогда я не знаю! Но она знала, это однозначно. А вот как она узнала?.. В случайно подслушанный разговор ты не веришь?

– Нет!

– Знаю, знаю, какой ты противник таких теорий… Ну, а как насчет личной неприязни? Черт, Валера, у меня мысли просто путаются. Если честно, то я теряюсь, но по-прежнему утверждаю, что она его знала. Покопайся среди ее знакомых…

Может, и правда это был Лешка, муж Ксюши?!

Валера в раздражении ходил почти по пустым комнатам съемной квартиры и собирал свои вещи. Почему он злился? Он и сам не знал. Все вроде бы сходилось, если принять на веру часть версии местных оперативников и предположить, что убийца, которого опередила Ксюша, ее муж.

Алексей какое-то время числился на довольствии федеральных служб, о чем в милиции имелись вполне конкретные официальные сведения. Кем уж он там числился, не было указано, или Валере просто – напросто не сказали, но что с такого-то по такое-то служил именно там, это было абсолютно точно. Навыки определенные могли у него остаться после стольких бездумно прожженных лет? Вряд ли, хотя… Его имидж мог быть простым прикрытием. Он на самом деле мог быть профессиональным убийцей, а скрываться под личиной опустившегося алкоголика. Тогда жена запросто могла узнать о его планах.

Тут программа сбоила основательно, оттого, видимо, Валера и злился.

Как? Ну, вот как она могла узнать, если по нескольку месяцев не видела его! И зачем такому профи тащить к себе в дом пистолет? И разве мог бы профессионал такого уровня подставиться под удар такой силы, который…

– О черт! – Он вдруг остановился на середине комнаты прямо с огромной сумкой в руках; остановился и беспомощно оглянулся вокруг себя. – Я дурак! Законченный зажиревший на хороших бабках дурак!

Не могла, ну никак не могла подруга Ольги проломить своему мужу череп подобным образом. Пусть в ее руках было что-то тяжелое, пусть даже смогла она нанести ему удар, защищаясь, но не с такой же силой. Это чисто мужской удар, не женский! Это он заявлял с полной ответственностью, как профессионал.

Алексея ударил мужик, это бесспорно. И драка там была, это тоже бесспорно. Не просто же так были сорваны краны в кухне так, что вода свистела во все стороны. Стала бы Ксюша с ним драться или он с ней? Черта с два! И разрушений такой силы не было бы. Нет, Лешка дрался с мужиком. И мужик этот явился в его дом с вполне конкретными намерениями… Какими, известно одному богу. Нет, он, конечно же, лично догадывается, но произносить вслух пока боится. Чтобы не сглазить…

На улицу он вышел с туго набитой сумкой и вновь зародившейся версией, которую еще предстояло как следует проработать.

Валера подошел к машине, которую ему одолжил приятель. Смел с нее снег и даже сделал несколько безуспешных попыток реанимировать закапризничавший движок, но тщетно. Машина сдохла окончательно. Он снова запер ее. Попинал резину и пошел на остановку.

Пока придется стать полным нахлебником Ольги и в плане жилья, и в плане средств передвижения. Она вот сегодня предлагала ему свою машину, отказался. А чего, спрашивается, скромничал? Сейчас бы заехал без проблем к ребятам в отдел, перекинулся бы парой слов с Федором, потом наведался к Лешке в больницу. А вдруг случилось чудо и он пришел в себя?.. И за Ольгой бы заехал. И главное, что все бы успел. А что теперь? А теперь придется тащиться через весь город с сумкой к ее дому. Оставлять вещи, потом ехать общественным транспортом в милицию, а это снова на другой конец города. Потом в больницу. В итоге встретить ее не успевает, а не встретить было нельзя, потому что…

Валера тяжело и протяжно вздохнул. Потому что тревожно как-то было у него на душе, и чувство это все никак его не отпускало. Глодало что-то, а что – поди догадайся. То ли пропустил он что-то важное, то ли не углядел в погоне за фактами. Так случалось с ним и прежде, случалось и не раз. Он ловил это ускользающее прозрение за самый кончик неосязаемого хвоста. Не сразу, но ловил непременно. Конечно, проходило какое-то время, прежде чем это случалось. И разговор шел о посторонних ему людях. Сейчас не было ни того, ни другого. Времени не было – раз! Ольга перестала быть ему чужой – это два!

Что же он проглядел?..

Телефон на ее работе не отвечал довольно долго. То ли Евгений Евгеньевич, так звали ее начальника, выдернул шнур из вредности. То ли услали их всех разом куда-то. Факт оставался фактом – телефон молчал. Валера долго колебался, прежде чем набрал номер Веры. Набирал, а сам морщился. Начнет сейчас выпендриваться, ерничать, еще, чего доброго, устраивать показательные выступления перед Ольгой, сопровождая непременными комментариями. Но он все равно набрал ее номер, терпеть больше сил уже не было. Беспокойство, что ржа, точило и точило его. У него даже язык к небу пристыл, настолько это чувство, доселе не особо ему знакомое, ему досаждало.

– Алло, Вер, слушай меня внимательно и не перебивай, – быстро проговорил Валера, не давая ей опомниться. – Ольга где сейчас?

– А – а… – Она, конечно же, растерялась от такого натиска, обычно всем его вопросам предшествовало дипломатичное вступление, а тут… – Ольга?

– Да, да, Ольга! – повысил голос Лапин. – Шустикова Ольга, знаешь такую?!

– Знаю, не ори, – обиделась Вера и сердито засопела. – Ольга! Всем сегодня нужна только Ольга!

– Кому еще?! – По спине медленно пополз холод.

– Начальник весь испрыгался, ее обыскавшись, теперь вот ты… Нет ее, Ольги твоей. Уехала куда-то.

– Как уехала? Заболела, что ли? – Он чуть не сказал, что с утра та выглядела вполне даже ничего, но благоразумно промолчал.

– Не знаю я! Я не ее личный доктор! Но вряд ли заболела, если уехала, ничего не сказав Евгению. Он просто с лица почернел, когда узнал. А что случилось, Валера? Чего вы так все всполошились?

– Да нет, так, ничего. Она на машине или… – он даже договорить не успел, потому что Вера его с радостью перебила:

– Уж не знаю что там или, но что голяком умчалась – это точно!

– Как это?! – Теперь ему сделалось жарко; в голову ударила взрывная волна страха такой силы, что на лбу высыпал пот. – Как голяком, чего городишь?

– А так! Лизка – это наша секретарша, видела, как Ольга садилась в машину, а дубленка ее на вешалке висит в кабинете у шефа. Он, между прочим, тоже всполошился по этому поводу. Разве можно разгуливать по такой погоде в одном свитере и джинсах!..

– Что за машина?.. – Это был не его голос, вернее, принадлежал ему, но звучал как чужой. Страшный такой, хриплый, полностью лишенный намеков на обычную любезность. – Что за машина, Вера?

– А я почем знаю?! Лизка видела.

– А Лизка где, твою мать? Так спроси у нее! – Он даже не заметил, что уронил сумку прямо в снег на остановке, где ждал автобуса, и уже не хрипит, а орет на нее во все горло, привлекая к себе внимание прохожих.

– Так нету Лизки! Ушла она! – тоже заорала Вера, забыв о том, что за стеклянной перегородкой мается в немом бешенстве ее шеф. – Куда ушла, не знаю! Когда придет – тоже! Она у нас сама себе хозяйка! Что-то еще, Валера?!

– Вера… Вера… – У него просто зубы свело от желания заорать на нее снова, но он сдержался и снова повторил: – Вера… Послушай меня… Нужно срочно найти вашу секретаршу и выяснить, в какую именно машину села Ольга.

– Что еще? – фыркнула Вера, но тут же вдруг замолчала и с опаской спросила: – Ты думаешь, что это может быть опасно для Ольки?

– Я не думаю, я знаю, черт побери! Тут такое творится, Вера!.. Короче, я сейчас еду в милицию, а ты… пожалуйста, Вера, я тебя очень прошу… разыщи эту самую Лизку!

– Да поняла я уже, не переживай ты так. – Она негодующе дернула плечами, чего он увидеть никак не мог, и чуть тише добавила, прежде чем положить трубку: – У всех просто крышу сносит от этой самой Ольги! С чего бы это, непонятно…

Неизвестно, что там и с какой крышей у кого было, но что Лапина едва не парализовало прямо на остановке, это точно. Он сам себя не узнавал, сделавшись почти невменяемым. Начал бросаться на дорогу, пытаясь остановить машину, автобусы все как будто провалились куда-то. Визжали тормоза, визжали женщины на остановке от испуга за водителей и взбесившегося парня.

– Ты чего, гад?!

– Я тебя сейчас… козла!..

– Отойди с дороги, падла!..

Что-то приблизительно в этом духе пришлось ему выслушать, прежде чем перед ним притормозили потрепанные «Жигули».

– Садись, камикадзе, – оскалился молодой парень в распахнутой на груди куртке. – Чего так приспичило?

– Приспичило, брат! – Валера повернул к нему посеревшее лицо и пробормотал: – Просто не представляешь, насколько приспичило! Давай на Вознесенскую.

Парень присвистнул и без дальнейших уговоров рванул машину с места.

– В ментуру, что ли? – спросил он на светофоре, покосившись на угрюмого попутчика.

– Туда!

– Обокрали, что ли? – Тут он бросил вороватый взгляд на заднее сиденье, куда Валера швырнул свою сумку. – Так вроде все при тебе.

– Не все, брат, не все…

– Значит, прав я! – Водитель заметно приободрился; таксовал он уже полгода как и считал себя знатоком человеческих душ. Друзьям частенько травил байки о заплаканных девчонках или озверевших ревнивых мужьях. Те верили и охотно слушали. Теперешний случай был редкостным, тянувшим не на одну бутылку пива, поэтому подробности узнать ему захотелось до зуда в мозолистых ладонях. – Прав, говорю, значит, я! Обокрали тебя! А чего украли-то? Деньги, бабу или тачку?

– А? – Валере не сразу стал ясен смысл его вопроса, а когда он понял, то пробормотал: – Женщину.

– А-а, это понятно! Украли, значит, бабу, так и запишем. – Водитель, игнорируя «кирпич», вильнул в переулок. – Тут ближе. А то по проспекту мы тобой с полчаса плестись будем. А баба-то… жена тебе или как?..

– А? – Лапин все никак не мог взять в толк, чего хочет от него этот словоохотливый парень; говорить с ним ну никак не входило в его планы, тем более откровенничать, но он все же, пересилив себя, сказал: – Жена… Пожалуй… Да, жена!

Глава 20

Евгений Евгеньевич стоял перед выбором. Наверное, впервые в жизни судьба подарила ему такую возможность, а он не знал – воспользоваться ею или не стоит.

С Ольгой беда! Это он понял почти сразу, не дурак. Сначала ее любовника находят мертвым. Потом вдруг ее вызывают по телефону в фойе, откуда, не дав опомниться, сажают в машину и увозят в неизвестном направлении. Увозят, даже не дав одеться! Ее коротенькая тонкая дубленка до сих пор висела на вешалке в их общем шкафу. Он несколько раз открывал дверцы этого самого шкафа. Мял в руках, тискал, щупал мягкую замшу и даже прислонялся к ней лицом, втягивая ноздрями тонкий ненавязчивый запах ее духов. Ее духов… которыми должно было пахнуть и ее тело. Белая гладкая кожа, нежно отсвечивающая розовым…

Евгений Евгеньевич несколько раз ловил себя на мысли, что напоминает сам себе безумного, но поделать с собой ничего не мог.

Он желал ее! Желал как ни одну другую женщину! Желал именно ее – Ольгу!..

А с Ольгой случилось несчастье! И если поначалу он еще сомневался в этом, пытался настроить себя на беспечный лад, то, застукав Верку за телефонным разговором и затем за суматошными поисками Лизки, он понял: случилось!

Это не плод его разыгравшегося воображения, не следствие его безудержных фантазий. С Ольгой и в самом деле приключилась беда.

Но опять-таки и не это было сейчас главное для него. Не то, что с ней приключилось, а то, что он может помочь ей! Он, а не кто-нибудь еще. Не тот потрясающий эффектный парень, что отирался в их подземном гараже, встречая ее, а именно он – Евгений Евгеньевич – лысеющий ловелас, которому приспичило на старости лет так сильно влюбиться. Только вот нужно ли ему все это?! Проблемы, опасности, риск… Это же не для него! Он к этому совсем не привык. Колыхаться, нервничать – это же не про него совершенно!

Но с другой стороны… С другой стороны – это ли не шанс завоевать ее?! Полузабытые штампы о рыцаре в сверкающих доспехах ведь все еще актуальны и поныне. Они живы, о них не забыли, во всяком случае женщины. Если он вытащит ее, Ольга будет просто обязана ответить ему взаимностью. Она не посмеет ответить ему отказом! Не посмеет!

Евгений Евгеньевич решительно сдернул с вешалки свое тяжелое утепленное пальто и не менее решительно втиснул руки в рукава.

Он не оставит ее на произвол судьбы! Не позволит надругаться или убить! Он спасет ее! Непременно спасет и будет первым непременно. Он сумеет опередить того, кто звонил Верке и с таким накалом требовал от нее узнать хоть что-то. Ему вот лично узнавать ничего не нужно было. Он и так все знал…

– Ты куда?! – Узкое длинное лицо Веры вытянулось еще больше и побледнело. Она поймала своего начальника уже на выходе и цепко держала теперь за рукав толстого пальто. – А я что, одна останусь? Ольгу похитили. Лизка куда-то пропала, стерва. Теперь еще и ты!

– Вера, Вера, не забывайся. – Евгений Евгеньевич досадливо поморщился и смахнул ее руку с рукава, как пустяшную соринку. – Имеешь ли ты право говорить со мной так и задавать мне подобные вопросы?

Господи, вид у шефа был такой, будто он собрался добровольно и в одиночку взобраться сейчас на баррикады. И Веру это настораживало, если не сказать больше. Он не способен был на геройство, это знали все и он сам первый. Что же тогда происходит?

– Скажи мне, куда ты отправляешься?! – Она встала в дверях, расставив руки и упершись ими о притолоку. – Не пущу!

– Что такое? – Кажется, ему начинала нравиться роль героя великомученика. – Как ты смеешь, Вера? Как ты смеешь так говорить со мной?

– Не пущу, пока не скажешь, куда ты отправляешься? – прошипела она и категорично подбоченилась. – Говори, Женечка, или тебе придется сражаться со мной врукопашную.

– Ну, хорошо, хорошо! – Евгений Евгеньевич тяжело, с сожалением вздохнул, словно ему приходилось раскрывать сейчас по меньшей мере государственную тайну; на самом деле он решил оставить свои координаты хоть кому-то, так, на всякий случай. Случай, он, как известно, всякий бывает. – Я знаю, куда могли увезти Ольгу, и хочу помочь ей.

– Пусть этим делом милиция занимается! – фальцетом зашлась Вера. Мысль о том, что на голову Ольги свалятся сразу два спасителя, делала ее жизнь непереносимо пустой и невыразительной. – Тебе-то что за печаль?! Это же может быть опасным! К тому же как ты найдешь ее? Откуда ты знаешь, кто и куда ее увез?

– Знаю…

Евгений Евгеньевич скользнул по ней взглядом Джеймса Бонда, уверенного в себе и в том, что ситуация у него полностью под контролем. На самом деле это было не так, и он жутко начал трусить и – чего уж греха таить – изо всех сил жаждал, чтобы Верка и в самом деле его не пустила.

Но она вдруг удивила его, безапелляционно заявив:

– Тогда едем вместе! Я тебя одного не пущу!

– С чего это? – фыркнул он, но все же обрадовался: двое – не один. – Волнуешься, что ли? За кого, интересно?

– За тебя, за кого же еще! – проникновенно заявила Вера, ни за что бы не признавшись даже самой себе, что боится потерять и его тоже, какой-никакой, а все же любовник. – Едем вместе!

Он дождался, пока она оденется. Потом они заперли кабинет, оставив сообщение для Лизки у секретаря генерального, чье кресло по-прежнему пустовало, и ушли…

Валера Лапин сидел перед начальником отделения милиции, где совсем недавно присутствовал на совещании в роли частного сыщика, и ему еще никогда так не было стыдно, как сейчас.

– Ты, пацан, думал, что круче и умнее всех?! – Полковник, мудрый седовласый мужик, с презрением плюнул куда-то в середину стола, за которым сидел, склонив голову, Валера. – Ты думал, что я на твою левую ксиву куплюсь?! И даже на совещание тебя пущу с этим дерьмом?! Ты что, парень, совсем нас тут всех за дураков держишь, что ли?! Да я на второй день о тебе уже знал все! Все, прикинь! Даже то, в котором часу ты в туалет ходишь.

– Чего же тогда не выгнали, товарищ полковник? – подал голос пристыженный Лапин.

– Так проникся я, парень, к тебе пониманием. Да еще эгоистические цели преследовал. Пусть, думаю, поработает и на нас немножко. Глядишь, общими усилиями мы что-нибудь да нароем. Если бы не проработал ты так долго в операх да не хвалило бы тебя так твое бывшее начальство, я бы тебе твою бумажку плашмя знаешь в какое место засунул?.. – Полковник похлопал себя по пустым карманам и с тоской проскрипел зубами: – Опять все сигареты, стерва, из карманов потаскала! Ну что за баба!..

Лапин молчал. Сказать в оправдание было нечего. Он врал. С самого начала врал этому человеку, которого в душе считал нормальным мужиком и порядочным ментом. Чего теперь пыжиться и пытаться сделать хорошую мину при плохой игре? Нужно молчать, терпеть и слушать, тем более что пришел просить его о помощи.

– Чего тебе нужно на этот раз, Валера? – неприязненно ощетинившись, проговорил полковник и полез куда-то в стол, должно быть, за сигаретами. – Мало ты нам крови попортил, пытаясь изгадить отчетность! Ну, да теперь это уже неважно. Теперь дело вот оно… Осталось поставить подпись и отправить в судопроизводство.

– Чего же медлите? – осторожно спросил Лапин, насторожившись. – Чего же не ставите подпись-то? Что-то не так?

– Умник! – Сигареты он выудил откуда-то; измятая пачка, в которой почти все до единой сигареты были поломаны, полковник долго вытряхивал их в пепельницу, пока не нашел одну – более или менее целую. Закурил с удовольствием, хитро прищурился, почти спрятав глаза в морщинах, потом проговорил: – Чего спешить, еще успею подписать. Мало ли что может произойти за то время, что ты в городе. Может, чего еще интересного накопаешь…

Все! Пора! Решил Лапин, прокашлялся и виновато молвил:

– Накопал, товарищ полковник! Такого накопал, что не поверите!

– А ты попробуй. – Вонючий дым дешевых сигарет медленно пополз по кабинету. – Попробуй, Валера.

Полковник был абсолютно спокоен, во всяком случае, выглядел именно таким. Разве стал бы он признаваться обманувшему его майору, что не нравилось ему это дерьмо в папке от первой до последней страницы. Нет, конечно, ни за что бы не признался. А вот послушать – это запросто. В этом он не мог отказать даже ему – этому пройдохе, который, в сущности, стоил всех его ребят, вместе взятых.

– Дело в том, что я нашел настоящего убийцу Попова Владислава Васильевича. – Лапин упорно не смотрел на полковника, сосредоточив свой взгляд на сцепленных в замок пальцах.

– Да ну! Так мы тоже нашли.

– Это не он. Алексей не убивал Попова.

– Да ну! – вторично насмешливо протянул полковник и снова принялся рыться в пепельнице, пытаясь найти хотя бы еще одну целую цигарку. – А кто же его убил?

– Его жена.

– Вот так, значит… А жена – это та, что пропала?

– Да, именно она.

– А Алексея тогда она за что? За то, что догадался и пистолет ее нашел? – Полковник допускал и это тоже, но доказательств не было, а вникать так глубоко в то, чему не имеешь подтверждения, он не имел права, времени и желания. Но допускать допускал…

– Это не она его, я так думаю. – Вот тут начиналось самое главное в его выступлении.

Теперь нужно было так все обставить, чтобы можно было плавно перейти к главной цели своего визита – к просьбе. К просьбе, на которую он не имел морального права.

– А кто?

– Тот, кого она опередила. – Лапин осмелился поднять глаза на полковника и едва не застонал вслух; тому совершенно не нравилось то, что он говорил. И тогда он затараторил: – Помните, я говорил вам, что убийц было двое? Так… И тот парень, что доставал портье… я до сих пор думаю, я почти уверен, что этот парень – киллер. И наняли его, по моим подозрениям, супруги Любавские.

– Это не тот, что был убит зверски на днях? – Полковник изумленно поднял бровь.

– Да! Только он не Любавский вовсе, а Попов Владислав Иванович – родной племянник моего клиента, вернее… Ну, да вы все знаете. Так вот, узнав каким-то образом, что дядя застраховал свою жизнь в пользу Шустиковой Ольги и что он собирается встретиться с нею, парочка срывается с места и едет в этот город. Супруги приезжают за неделю до приезда дяди и нанимают киллера.

– Зачем? – задал резонный вопрос полковник, ему пока что ничего не было понятно, хотя он верил почти каждому слову этого парня. Не верить не мог, потому что пришлось бы поверить в ту муру, что содержалась в деле, упакованном в бумажную папку с засаленными бечевками. А там все было так тухло, что отдавало за версту. – Зачем им его убивать, раз деньги достались бы этой, как ее?..

– Шустиковой, – подсказал Валера, поняв, что полковник проникся.

– Зачем, раз им ничего бы не досталось?

– Они так не думали. Они искренне полагали, что Ольга отдала бы деньги им. Или на худой конец поделилась бы.

– С какой стати? Они – эти Любавские – что, гипнозом владели? Или на ее глупость надеялись? Или в родстве состояли? – Полковник не зря носил погоны, он и предположить не мог, что попал в точку.

– Любавский Влад, он же Попов – он же родной племянник убитого, – был мужем Шустиковой. Она очень… – Тут Валере пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить говорить дальше: – Она очень любила его прежде. На это была сделана ставка. На ее любовь, порядочность и еще массу положительных качеств.

– Ага! Понял! – Глаза полковника сделались хитрыми-прехитрыми, и он с пониманием кивнул. – У тебя, наверное, было время удостовериться в ее добродетели?

– Было, – помрачнел сразу Валера.

– Ладно, с киллером мне все понятно. Они нанимают его, чтобы убить дядю. Чтобы деньги, завещанные Ольге, рано или поздно оказались у них. Откуда взялась тогда эта самая, как ее… – Полковник пощелкал пальцами.

– Ксения!

– Во! Ксения! Она каким боком этой Ольге?

– Она ее подруга – Лапин в двух словах поведал историю с журналом. – Полагаю, что она не отказалась от желания видеть свою подругу богатой, а заодно и себя. Тут опять расчет был сделан на щедрость ее души…

– Погоди… – Хозяин кабинета погрузился в размышления и пребывал в таком состоянии минут десять, заставив своего гостя нервничать и ерзать на стуле от нетерпения. – Так! Когда этот Попов, который дядя, застраховал свою жизнь?

– Месяца за три до убийства. – Смешно сказать, он не помнил, хотя договор этот снился ему первоначально во всех деталях.

– Так… А как он мог узнать об Ольге? Она что, ездила к нему? Звонила?

– Нет. Ксения в это время как раз уезжала. Говорила, что в санаторий вместе с сыном. Ольге так говорила. Та верила.

– Проверял?

– Нет, времени не было.

– Проверим… – Полковник снял трубку и быстро проговорил: – Сашок, срочно свяжись с аэропортом. Пробей все отлеты в начале лета и проверь, не отлетала ли в город… – Полковник назвал город, где жил до самой смерти Попов. – Ксения… сейчас скажу фамилию… Так, аэропорт проверь. Нет, железнодорожный вокзал не нужно. Зачем огород городить с поездами, когда туда лету два часа?! Так, а потом свяжись с телефонной станцией и распечатай все ее междугородные переговоры. И еще Шустиковой Ольги телефон проверь, сейчас скажу адрес… Так, еще не все… Особое внимание обрати на число, предшествующее убийству. С гостиницей еще свяжись, кто бронировал номер, когда, с чьего телефона… Все понял? Работай, дорогой…

Валера во все глаза смотрел на полковника. Вот у кого можно было и стоило поучиться. Только одно не понравилось ему во всех его распоряжениях: тот не снимал со счетов причастность к убийству Ольги. Его Ольги, которая сейчас, может быть, находится в опасности…