Текст книги "Плохое поведение (СИ)"

Автор книги: Галина Шатен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

8 стр

Каролина

Чего я хотела? Этот вопрос я задаю себе сегодня уже раз тридцатый. Все, так как должно быть. Захар не мог быть мне другом, каким другим? О чем я вообще? Глупая, глупая, глупая…

– Каролина, можно к тебе? – в комнату заглядывает мама.

– Не знаю. Ты опять собираешься меня шантажировать собственной матерью?

– Милая, ты правда хочешь мне грубить?

Ты даже не представляешь, мама.

Я не отвечаю, тогда она проходит и садиться рядом со мной на кровать. Наши взгляды встречаются в зеркале, напротив которого я сижу.

– Поговорим?

– О чем, мама?

– Ты не вышла к ужину, – проговаривает мама.

– Ты удивлена?

– Каролина, что за пренебрежительный тон? Разве этому я тебя учила? Разве так я тебя воспитывала?

– Нет, мама. Но ты мне всегда говорила, будь честна. Честность это украшение человека. Почему же ты хочешь, чтоб я врала, и вышла замуж за человека сделавшего мне неприятно?

– Милая, – мама с искренним сожалением смотрит на меня, – я не хочу этого. Просто ты смотришь на все сердцем. Посмотри разумом. Ты ведь не хочешь рассорить нашего папу и твоего крестного? Начнутся проблемы с бизнесом…

– Почему об этом не думал Ян, когда ложился в постель с другой? Нет, мама, я не дам тебе в этот раз себя переубедить. Бабушка права, это моя жизнь и мне решать, с кем я буду.

– Ох уж эта бабушка, – устало выдыхает мама и касается идеально уложенных волос.

– И не смей ее трогать, – говорю, – я не знаю, что сделаю, если хоть волосок с ее головы упадет.

– Боже мой, Каролина, – мама недовольно хмурит брови, – что за тон? Во-вторых не надо меня выставлять варваром. Все, что я делаю, это ради тебя, как ты не поймешь?

– А ты любишь папу? – неожиданно спрашиваю, внимательно вглядываясь в родные черты. Ни один мускул не дрогнул на мамином лице.

– Конечно, – отвечает она, – он подарил мне ту жизнь, о которой я мечтала.

– И все?

– А что нужно еще?

Вспоминаю, как днем, меня потянуло к Захару, как мое тело было готово реагировать на каждое его касание. У меня проходят мурашки по телу, даже чувствую тепло распространившееся в районе груди от одного воспоминания.

– Сумасшедшее притяжение? – предполагаю. Того, что не было у меня с Яном. Наверно, поэтому мне не больно. Обидно, возможно. Но нет боли.

– Что за глупости? Это только в книжках так бывает. Это фантазии, милая. Фантазии неудовлетворенных женщин. Сказки, – отмахивается мама, – главное это ребенок и его счастье. Вот истинная цель женщины и ее предназначение.

– Я не буду счастлива с Яном. Он не счастлив со мной. Понимаешь?

Мама пять секунд просто смотрит на меня. Затем выдыхает, встает и касается губами моего лба.

– Я не чудовище, Каролина. Я просто хочу всего самого лучшего для тебя, даже если ты не понимаешь что это – проговаривает она и, выпрямившись, выходит из моей комнаты. Только хочу встать, как приходить смс. Папа.

Папа: «Буду завтра. Разберемся»

Выдыхаю. Отлично. Хоть он не гонит меня замуж. Папа будет на моей стороне, я знаю. Иногда хорошо быть папиной принцессой.

После душа перед сном традиционно заглядываю к бабушке. Она поворачивает голову и увидев меня улыбается.

– Ну как жизнь? Твоя мама очередной раз мне сделала выговор, – весело сообщает она.

– Что она тебе сказала?

– Сказала, что всю ее молодость испортила, а сейчас за тебя взялась, – бабушка довольно причмокивает губами, – извечная проблема «Отцы и дети». Благо у бабушек с внучками никаких проблем. И как только ее штукатурка в столько слоев не спадает кусочками. Во делать научились мастера

Улыбаюсь довольному выражению лица.

– Ну, чего молчишь, как в рот воды набрала? Как время со своим гостем провела? Долго он был?

– Исаев? – отвожу взгляд, – недолго, он практически сразу ушел.

– А чего? Не моих же угроз испугался…

– Господи, ба, ты ему угрожала?

– А то, задницу его намылить, если вздумает тебя обидеть…

Прикрываю рот рукой, так как он открылся от удивлению.

– Бабушка, это ужасно, – проговариваю. И не сдержавшись, прыскаю от смеха.

– Так почему ушел?

– Он поцеловал меня. А я сказала, что мне это не нужно.

Бабушка внимательно смотрит на меня.

– А что же тебе нужно?

– В смысле? У меня еще позавчера была помолвка, а я…

– Расскажи, что ты чувствовала.

– Что? – открываю рот.

– Расскажи мне старой.

– Бабушка, я даже не знаю…

– Ну же, нас никто не слышит.

Задумываюсь на несколько секунд.

– Ну…хм… Когда он смотрит мне прямо в глаза, я замечаю что его глаза они…особенные, а потом он целует так что дух захватывает. От каждого его касания я просто… ну не знаю… – кошусь на бабушку.

– Таешь, – помогает она.

– Можно и так сказать. И мне хочется еще и еще, чтобы он не отпускал меня.

– Это просто замечательно, – делает вывод бабушка.

– Нет, – говорю, – это не так.

– Разве не прекрасно чувствовать? – удивляется она.

– Бабушка, я ничего не чувствую, это простая физиология. Он очень красивый парень, ты же его видела.

– Не такой уж, – проговаривает бабушка.

– Ты специально так говоришь. Ему ничего не нужно, ему просто надо переспать и забыть. Это не тот парень.

– Ты его спрашивала?

– Ба, это и так все знают.

– Кто все? Люди? – усмехается бабушка, – милая, вот что я тебе еще скажу. Жизнь твоя и решать тебе, но просто послушай. В нашей жизни, на самом деле, происходит очень мало чудесного. И если это произошло, а чувства, которые ты описываешь, они чудесны. Если это произошло нельзя это игнорировать. Иначе это может просто не повториться. Никогда.

– И что же мне с ним спать? Он не хочет быть мне другом.

– Еще бы, – бабушка мне ласково улыбается, – разве с красивыми девушками принято дружить?

– О, Господи, – улыбнувшись, закатываю глаза. Наклоняюсь и целую бабушку в лоб, – кому-то пора спать.

– Ты права, – выдыхает бабушка, – вчера ночью мне приснился дедушка. Он вез меня в Париж, это был замечательный сон… возможно, сегодня мы уже погуляем по чудным улочкам, а?

– Спокойной ночи, бабуль.

– Доброй ночи, Вишенка.

Я долго не могу уснуть. Мои мысли постоянно вверяться вокруг Исаева. Все так, как и думала. Этого парня ничего не интересовало кроме собственного удовлетворения. Переспать с преподавателем это для него наверняка что-то новенькое. Возможность поставить галочку… Но он был так искренен со мной. Он поддержал меня. Не оставил. И этот день в парке он стал… особенным для меня. Открываю глаза и смотрю на часы: 02: 42. Как я завтра на работу пойду? И почему этот парень не выходит у меня из головы? Раздраженно откидываю одеяло. Подхожу к окну и вглядываюсь в темную улицу. Так спокойно. Хорошая ночь. Интересно, а он спит? Вот так думает обо мне? Так, Каролина, остановись. Сейчас он наверняка спит как младенец и прижимает к себе девушку, с которой до этого переспал. Это может быть та, с кем он целовался на стоянке. Она красивая… Да именно тогда меня посетила мысль связаться с ним. Глупая была затея. Сейчас я это очень четко понимаю. Теперь вот не сплю. Отхожу от окна и сажусь на мягкую перину. Завтра папа приедет. Господи, пожалуйста, хоть бы он был на моей стороне. Противостоять маме сложно, папе практически невозможно. Но теперь жизнь с Яном, мечты о замужестве и о совестных детях, это все словно из прошлой жизни. Так странно иногда одно событие может в одну секунду перевернуть всю твою жизнь. Твой привычный уклад уже не кажется таким правильным и под другим углом ты видишь все недостатки, которые когда-то казались эталоном.

Резко открываю глаза. За окном пасмурное утро. Я так и уснула поперек кровати. Который час? Нахожу глазами часы: только шесть. Выдыхаю. Могу еще немного полежать. Странно столько мыслей было в голове, а ничего не приснилось. А может, просто не помню.

А затем неожиданно в тишине я слышу душераздирающий крик, заставляющий меня вздрогнуть. И только потом могу с трудом узнать голос мамы.

– Неееет! Пожалуйста!

Ничего не соображая, выскакиваю в коридор, и нахожу глазами свою маму в шелковой рубашке на пороге комнаты бабушки, она ладонями закрывает глаза и ее плечи сотрясаются от рыданий. Никогда ее такой не видела. Это пугает до мурашек. Растерянно смотрю на угрюмого Владимира чуть в стороне. И затем встречаю взгляд Снежаны, которая поспешно подходит ко мне.

– Мам, – зову я неуверенно, но она не слышит. Снежана касается моего плеча, останавливая в шаге от мамы, слегка качая головой. Я смотрю на женщину, чьи глаза выражают сочувствие и скорбь. Затем мой взгляд устремляется в комнату, где возятся медработники у кровати бабушки. И в этот момент мое сердце обрывается и летит вниз, туда, где нет дна.

Бабушка ушла ночью, в районе трех ночи. Тихо, не мучаясь, во сне. Лучшей смерти и пожелать нельзя. Так сказал один медик из бригады медицинской скорой помощи.

Захар

Кто сказал, что понедельник это тяжелый день? Какого тогда хрена мне и во вторник нелегко? Для меня утро любого дня не айс.

После душа захожу на кухню, Лера и Илья уже сидят и пьют чай.

– Второй раз проснулся и никуда не бежит, а не прошло и месяца, – замечает Лера.

– И без мата, – добавляет Илья.

– Все сказали? – интересуюсь и киваю на пустой стул, – а где третий мушкетер?

– Так же не знаешь, – вспоминает Лера, – пока ты работаешь свои ночные смены, вся жизнь идет мимо тебя.

– Бросил ее мажорик на ягуаре, – рассказывает Илья, – Виола вчера злючая пришла. Мебель даже пошвыряла.

– Творческая личность. Эмоции, – объясняет Лера, для наглядности взмахнув рукой в воздухе.

Приподнимаю брови.

– А чего бросил?

– Кто бы знал, к этой дикой кошке вчера было не подойти, – отзывается Илья, поправляя очки на носу, – глаза бы так и выцарапала.

– Какие страсти, – усмехаюсь, думая о причине заставившей Яна оставить Виолу. На самом деле, в моем теле напрягается каждый мускул от этой информации. Эта новость совершенно меня не радует.

– Всем доброе утро! – на кухню, чуть ли не порхая крыльями феи за спиной, заходит главный фигурант разговора. Это она вчера была дикая?

– Вы про эту бешенную рассказывали? – уточняю у соседей. Лера внимательно оглядывает девушку и ее брови хмурятся.

– Слушай, это ведь платье той девчонки… которая в субботу у нас ночевала, да? Она его тебе подарила?

Оглядываю синее платье на девушке. И то, что она надела вещь Каролины мне тоже не нравится. Какого черта мне не все равно? Виолетта пожимает плечами.

– Эта сука мне должна, – отзывается она, и ее лицо слегка кривиться, – она показала Яну видео… и этот ублюдок бросил меня.

– Она показала? – утоняю.

– А кто? Пушкин? – она смотрит на меня, – плохо следишь за своей сукой. Плохой Захар. Очень плохой.

– Ты чокнутая, – отзываюсь и допиваю свой кофе, – и да. Это платье тебе явно мало. Обтягивает каждую складку.

– Ты – козел! Животное! У меня нет складок! – Виолетта проводит руками по своим бокам, оглядывая себя, проверяя наличие таковых.

– Я тоже так думал, – киваю на ее плоский живот. Девушка прикрывает его рукой. Лера и Илья, не удержавшись, прыскают от смеха. А я не спеша покидаю кухню.

– Когда-нибудь, я его убью! – обещает Виолетта за моей спиной, – не, ребят, на самом деле, скажите же оно мне идет?

Странно, то ли разговоры о ней, то ли ее платье на Виолетте, но всю дорогу до колледжа мои мысли только о Каролине. Клянусь на светофоре я даже представил ее в этом синем платье. И ненавижу это дурацкое состояние, когда ты уже решил, что тебе плевать, и идешь дальше, но забыл посоветоваться с головой, которая то и дело кидает тебе разные мысли. И все о ней. Поэтому в колледже, то и дело ищу ее в коридоре взглядом. Но Каролины нигде нет. А из разговора девчонок из групп помладше понял, что у них сегодня не было французского. Что за херня? Ее что заперли? Уже не удивлюсь ничему, если дело дошло до похищения собственной бабушки. Видать у девчонки та еще семейка. Хотя у кого иначе?

И после занятий, вместо того, чтобы свернуть домой, еду по знакомой дороге к знакомому высокому забору. Останавливаюсь, не доехав два дома, и внимательно оглядываю припаркованный ягуар у ворот. Какая там машина у мудака? Некоторое время смотрю на машину. «Просто нас с Яном многое объединяет…» Для чего я приехал? Даже не думал о причине, просто повернул. Барабаню пальцами по рулю, а затем крепче его сжимаю. Разворачиваю мотоцикл и отталкиваюсь от земли.

Дорога до дома занимает минимум времени, потому что я чертовски быстро еду. В квартире кто-то уже есть, в зале работает телевизор, но я стянув кроссовки, прохожу в свою комнату и закрываю дверь. Плюхаюсь в кресло у компа. Ягуар у ворот еще ничего не значит, меня больше взбесило, что мне не плевать. Может я еще и втюхался в училку? В ту самую высокомерную сучку, что раздражала меня? Да пошло оно все. Мои мысли прерывает звонок мобильного. Маша.

– Привет, Пупс, – проговариваю.

– Ну, Захар, – протягивает она, – эта кличка напоминает мне о моих круглых щеках…

– Но они же у тебя круглые, не стоит об этом забывать.

– Ну, ты и задница, – фыркает Маша, – ты же припрешься в воскресенье?

– А ты меня ждешь?

– Вот еще!

– В таком случае приеду в субботу.

– Правда? – у нее плохо получается скрыть радостные нотки в голосе.

– А то. Когда я обманывал?

– Мне начинать говорить с первого года моей жизни?

– Тебе стоит приготовить мне что-нибудь очень вкусное.

– Вот еще чего, – снова фыркает Маша, – ладно, у меня перемена закончилась. Чмоки-чмоки!

Кидаю мобильник на кровать и смотрю на черный монитор компьютера. Через два часа нужно уже выдвигаться на работу, а мои мысли заняты черте чем. Нужно принять душ и потихоньку приходить в себя. Не нужно заморачиваться на девчонках, они не моя цель в этом городе. Даже если они имеют пару удивительных серо-голубых глаз и самые сладкие губы, которые когда – либо я целовал.

Каролина

– Ближе к центру что-нибудь, – устало проговаривает мама по телефону. Мы сидим в гостинной. Она на кресле, а на диване я и рядом Ян, держащий мою руку. Он это делает на протяжении всех дней. Он постоянно рядом. По-моему он даже ночует у нас. Завтра пять дней. Мама обговаривает детали с организаторами поминок на семь дней. Обалдеть! Организаторами! Бабушке бы это вряд ли понравилось. Она всегда придерживалась простоты и веселья в своей жизни. А это. Кроме как словом «пафос» не назовешь. Вся наша семья сплошной пафос. У меня даже голова разболелась.

Встаю с дивана, и Ян вопросительно смотрит на меня.

– Пойду, подышу воздухом, – проговариваю. Парень молча поднимаешься и идет за мной. Мы выходим в наш небольшой сад и я сажусь на одно из двух кресел. Ян садится рядом и пристально смотрит на меня.

– Как ты? – спрашивает наконец он.

– Я не… ожидала. И это ужасно, но…

– Думаю, ей так намного лучшего, что может быть хуже, чем просто лежать в кровати…

– Она не просто лежала! Она жила! – сдавливаю ладони в кулаки готовая ударить парня.

– Ладно, ладно, – поднимает руки вверх Ян, словно сдаваясь, – ты ведь знаешь, я не умею красиво говорить.

Оставляю без ответа его комментарий, откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Я вообще не хочу говорить. С ним. Все это время мне нужен другой человек рядом. Но он даже не позвонил. Меня нет в колледже неделю, а он наверно и не заметил. Конечно. Ведь мы с ним абсолютно чужие люди. Подумаешь, пару раз поцеловались… Это нормально думать о нем, когда бабушки больше нет? Это не оскверняет ее память? Выдыхаю. Самое странное, я не находилась в состоянии истерики. Я просто думала, что бабушка уехала в санаторий, и что вскоре мы встретимся. И что, самое важное, ей там хорошо. Там она наверняка живет полной жизнью, как до инсультов. Мне грустно. Очень. Но я начинаю просто себя убеждать, что это не конец. Что там есть другая жизнь. Жизнь нашей мечты.

– Карлин, – звучит в наступившей тишине негромкий голос Яна, – я хочу объясниться…

Открываю глаза и поворачиваю голову в его сторону. Ян. Тот парень, который еще неделю назад был для меня идеалом. И который неделю назад разрушил все мои воздушные замки, которые я кирпичик за кирпичиком выстраивала. Сейчас он был просто хорошим другом. Я ему была благодарна за поддержку, за то, что был рядом эти дни и не оставлял одну.

– Объясниться? – переспрашиваю.

– На счет того видео. Я искренне сожалению, любимая… Я все это время плохо ем, практически не сплю… она – это большая ошибка. И я, я надеюсь, что смогу доказать тебе свою любовь. Что, то, что было между нами – было серьезно.

– Серьезно? – глупо переспрашиваю.

– Карлин, – он протягивает руку и берет мою ладонь, заставляя меня нахмурить брови. – Просто скажи, что ты готова подумать. Что ты дашь мне еще один шанс…Я так люблю тебя, милая, пожалуйста…

Я так хотела ощутить хоть что-то к этому парню, с его идеальной прической, красивым лицом и дорогим парфюмом. Мне хотелось вновь почувствовать себя в безопасности, знать, что с ним будет самое лучшее будущее. Я буду за ним как за каменной стеной. Но как такое возможно? И почему он мне говорит это сейчас? Сейчас?

Освобождаю свою кисть и поднимаюсь.

– Ты куда?

– Хочу сейчас побыть одна, – проговариваю, он понимающе кивает и не сводит с меня глаз, пока я обхожу его кресло и иду по дорожке в дом. В своей комнате проворачиваю замок на двери и просто падаю на мягкую перину. Выдыхаю так, что, кажется, в легких не остается воздуха.

– Я так устала, бабушка, – тихо проговариваю в тишине, глядя на персиковый потолок, – ты абсолютно права, я устала быть серьезной и ответственной… Что мне теперь делать?

Встаю и задеваю журнал на тумбочке, который при падении раскрывается. Наклоняюсь, чтоб поднять и застываю. Читаю еще раз.

«– Мой дед Захар – герой войны, – рассказывает певица Анюта Слюсаренко, – и он всегда для меня являлся причиной гордости….»

Смотрю заголовок статьи. «Анюта: «Хотите узнать меня настоящую? Спросите!» Про какую-то восходящую поп звезду. Горько усмехаюсь и закрываю журнал. Это даже не смешно. Снова ложусь на кровать и чувствую, как тяжесть сдавливает грудь. Делаю глубокий вдох и тянусь за телефоном. Он не берет трубку долгих два гудка. Я уже готова нажать отбой.

– Алло? – его голос тепло отзывается внутри меня. Когда это стало так?

– Привет…я, – это было спонтанное решение, и я совершенно не знаю, что сказать. Поэтому секунд пять слушаю просто непонятный шум по ту сторону, – просто, я… извини… ошиблась.

– Бывает, – отзывается Захар, и слышатся гудки. Опускаю руку с телефоном, такую тяжелую, словно сотовый весит целый центнер. Бабушка всегда учила меня не скрывать свои желания. Лучше сделать и пожалеть, чем вообще не делать. Ну что ж, я скажу, что хочу. Это точно знаю. Набираю повтор номера.

– Ошиблась? – спрашивает сразу.

– Нет… Просто забери меня… пожалуйста… я больше не могу, – непрошенные слезы, заволакивают глаза.

– Эй, – мягко обращается он, от чего все внутри сжимается, – что-то случилось?

– У меня бабушка умерла… – судорожно выдыхаю, тяжело такое говорить вслух, тем более когда не привык, – и я не могу… здесь… больше.

– Откуда тебя забрать? – только и спрашивает он. И я с облегчением выдыхаю. Словно какая-то тяжесть меня отпускает и все мои проблемы решаться. Словно нужный человек будет рядом. И мне все равно, пусть даже ошибаюсь.

Переодевшись в простое черное платье чуть выше колена, и надев туфли на удобном низком каблуке, осторожно спускаюсь по лестнице. Мама все еще в зале, разговаривает по телефону, слышен ее голос. Теперь она принимает чьи-то соболезнования, шмыгая носом. Чуть дальше по коридору стоят папа и Ян и переговариваются вполголоса.

Папа первый меня замечает и кивком просит подойти. Уже было, пошла дальше, но разворачиваюсь и подхожу.

– Куда-то идешь? – интересуется отец, оглядывая мою сумку в руках.

– Хочу прогуляться.

– Давай я тебя провожу? – предлагает Ян и осекается, когда ловит взгляд моего отца, брошенный на него всего на долю секунды.

– Нет, – смотрю в голубые глаза папы, – я хочу побыть одна.

– Ладно, ангел мой, – папа ласково касается моей щеки и чуть наклонившись, чмокает в лоб, – все хорошо?

Могу только сдержанно кивнуть. Ян с беспокойством меня оглядывает, и явно нервничает, поскольку слегка постукивает носком правой ноги. Интересно о чем они говорят с папой?

Улица меня встречает приятным солнечным днем. Разглядываю деревья, одетые в разноцветную листву. Так красиво. Оглядываюсь, но нигде не вижу мотоцикла. Наверно, еще не приехал. Да и как можно так быстро приехать прошло около двадцати минут. Как неожиданно мигают фары старенькой «тайоты» припаркованной у соседнего дома. Не мешкая и минуты, подхожу к машине. Захар открывает дверь изнутри, и я юркаю вовнутрь. Я поворачиваюсь и натыкаюсь на внимательный взгляд парня. Боже. Я так скучала по нему! Это вообще нормально, что мне его не хватало? Что мне хочется взять и обнять его и забыться в его крепких объятьях?

Брови Захара слегка озадаченно хмурятся, и он задает вопрос, меньше всего который я ожидала услышать

– Ты ела?

– Что?

– Кушала? У тебя такой вид, будто ты всю неделю одним воздухом питаешься.

– Я не хочу есть.

– Угу, – Захар переводит взгляд на лобовое стекло и начинает что-то пристально разглядывать. Он смотрит на черный ягуар у наших ворот – машину Яна.

– Он, кажется, у нас ночует, – не знаю для чего говорю и тут же жалею об этом. Исаев вновь на меня смотрит. Мне даже кажется, злость мелькает в его взгляде, но это буквально на какую-то долю секунды. Затем он просто выдыхает и его взгляд смягчается, когда вновь меня оглядывает.

– Поехали?

– Да, – только и могу ответить, потому что это то, чего я хочу.

Мы некоторое время едем в тишине, и фоном служит тихое пение на радиоволне.

– У тебя еще и машина есть? – первой нарушаю тишину.

– Это не моя. Я ее одолжил.

– Для чего?

Он бросает на меня взгляд.

– Было дело, – уклончиво отвечает. Касаюсь бардачка и провожу рукой по панели.

– Куда мы едем?

– Едем куда-нибудь перекусить. Шикарный ресторан не обещаю, но приличный перекус на свежем воздухе будет.

– Я не часто хожу по ресторанам, – отзываюсь, – на самом деле, не очень люблю бомонд и выход в свет.

– Это мне нравится, – улыбается парень.

– Захар, я действительно не голодна.

– Верю.

Исаев заворачивает к авто-окну ресторана быстро питания. Делает заказ и уже через пять минут передает мне пакет, теплый и очень аппетитно пахнувший. Мы не отъезжаем далеко и паркуемся у ближайшего сквера.

– Пошли, покушаем на свежем воздухе, – проговаривает парень и первый встает из машины, захлопнув дверь. Похоже, его нисколько не волновали мои возражения. Встаю за ним следом.

Суббота. В парке много людей, прогуливающихся в тени деревьев. Но Захар находит свободную лавочку, и мы устраиваемся на ней. Парень достает чизбургер и откусывает добрую половину. Очень аппетитно. Честно сказать, только сейчас осознаю, что я действительно очень голодна.

– Не прилично кушать на улице, в общественном месте, – замечаю. Исаев перестает жевать, переводит взгляд на меня и усмехается.

– Ну, наконец-то эти занудные нравоучения, – он достает второй сэндвич и протягивает мне, – давай нарушать правила вместе, мне не хватает напарника. Прям чувствую себя неловко, – он снова откусывает сэндвич.

– Ты знаешь, что они обжаривают булочки в карамельном масле, чтоб было вкусно и хотелось еще? – откусываю небольшой кусочек, – и это способствует прибавки веса.

– Может это и есть моя цель.

– Сделать меня толстой?

– Чем больше задница, тем аппетитнее, – проговаривает Захар, слегка наклонившись ко мне. Невольно фыркаю и, по-моему, впервые за эти дни улыбаюсь.

– От одной булочки ничего не будет, – убеждаю его.

– Но… – Захар достает картонный пакет, – у меня еще есть картошка.

– А это уже опасное оружие, – соглашаюсь и выхватываю одну картошинку, – ммм… какая вкусная.

Захар мягко улыбается, разглядывая мое лицо, и мне точно нравится эта улыбка. И его карие глаза с веселыми искринками, и его приятный голос… Так странно. Откуда в нем столько притягательного одновременно?